Я помогу!

      Союз держал немца за руки. Они решили попробовать пройтись. Не зря же они пол-лета в воде провели? Должны быть хоть какие-то результаты! — Отпусти. Я сам хочу, — попробовав сделать пару шагов с опорой на чужие руки, заявил ариец.       Коммунист послушно отпустил его, отойдя чуть в сторону, чтобы не загораживать проход, и внимательно следя за возлюбленным, дабы, если тот вдруг начнёт падать, вовремя подхватить.       Нацист зашевелил ногами, делая шаг вперёд. И, к удивлению обоих, у него получилось! Конечно, это не было похоже на нормальный шаг здоровых людей, но главное то, что он не упал и немного смог передвинуться. Может быть, если он постарается, то сможет и полноценно перемещаться по дому на собственных ногах, а не на коляске. Вот и Рейху пришла эта же мысль в голову, потому он пошёл дальше. Первые несколько шагов получились неплохо, но потом тело всё же подвело, и он стал падать. С полом ему не дал соприкоснуться русский. Он вовремя подхватил арийца. — У тебя уже хорошо получается, — улыбнулся коммунист. — Интересно, что на это скажет лечащий врач… — как бы самому себе сказал Рейх. В его голове раз за разом всплывали мысли о том, что он слишком медленно регенерируется. Его не устраивало то, что спустя столько времени тренировок он пришёл к всего лишь семи шагам, которые и шагами назвать уже грубо. — Сегодня и узнаем. Мы как раз к нему на приём записаны были уже давненько, — Союз тихо хмыкнул себе под нос ещё пару слов, которые Рейх не расслышал, и ушёл куда-то в соседнюю комнату.       В доме было удивительно тихо. Не было больше едва заметного мурчания Рыжки по вечерам или её истошных криков, вечных упрёков РСФСР или ещё чего-то. Было удушающе тихо. За окном не пели птицы, часы больше не тикали, и только ветер время от времени давал о себе знать. Близится первое сентября.       Рейх улыбнулся своим мыслям, вспоминая себя в далёком 1939-м таким же промозглым августом. Тогда у него было всё: власть, величие, амбиции и сила. И эти мысли несли его вперёд по ленте времени, где он вновь споткнулся о своё поражение. А после об каторгу. И в конце уже перед глазами всплыл перелом и отвратительная жизнь с Союзом. — «А отвратительная ли?» — задумался внезапно Рейх.       Но долго его размышления не длились. Буквально в этот же момент в комнату вошёл Союз с телефоном в руках. Лицо его было хмурым. Но зачем придавать этому какое-то своё значение, если можно спросить? — Что-то случилось? — А? Да нет, просто смотрю, когда нужно подъехать. Нам выходить через час или полтора, — русский оторвался от созерцания сложного интерфейса сайта больницы. В мыслях он уже трижды выматерил дизайнера, что осмелился на такой сайт.       На улице было прохладно и пасмурно. Поддувал морозный ветер. Природа будто готовилась встречать осень и холода. Хотя листья на деревьях были ещё зелёные, они уже не казались такими же яркими, как в начале или середине лета.       Поехали в больницу они на такси. Сесть в автомобиль немцу помог Союз, а коляску убрали в багажник. Оба мужчины сидели на задних сиденьях, в основном просто глядя в окно, иногда обмениваясь простыми мыслями вроде «Дождь собирается» или «Надо в магазин зайти». Ариец погодой за окном наслаждался, ему такое было по душе, пусть и небольшая печаль где-то глубоко в сердце всё же была. А вот коммунист от такой серости мог полноценно впасть в тоску, и, пожалуй, всё, что его ещё удерживало от апатии, это необходимость продолжать выхаживать немца, кормить его и следить за его состоянием как физическим, так и эмоциональным.       Дорога заняла около получаса. Когда они приехали, накрапывал мелкий, еле заметный дождик. Они вышли из машины и пошли в больницу. По длинным коридорам они дошли до нужного кабинета, но время записи ещё не наступило, да и врач, кажись, был очень занят. Он всё бегал из кабинета и обратно с озабоченным видом, а проходя мимо, всё повторял: «Сейчас-сейчас, подождите минутку», и таких минуток оказалось слишком много. Они зашли в кабинет уже после начала записи. Рейх от затянувшегося ожидания даже стал нервничать и ворчать, русский попытался его успокоить, но плохое настроение нациста так просто не сбить, потому он лишь попросил не язвить доктору, хотя, зная характер любимого, и не надеялся, что тот выполнит просьбу. К удивлению и счастью коммуниста, ничего лишнего немец не сказал ни после извинений врача из-за опоздания, ни в последующее время приёма.       Доктор осмотрел пациента, поспрашивал о его состоянии, о каких-то наблюдениях. Мужчины рассказали об улучшениях и о том, что летом в речке ариец ходил немного лучше, чем по земле. В ответ на последнее медработник посоветовал продолжить занятия плаванием. Помимо этого, он сказал, что можно постепенно попробовать перебраться с коляски на костыли. Союз был рад, с костылями результат будет более заметен, да и казалось, что восстановление в вертикальном положении пойдёт быстрее. У Рейха же были смешанные чувства. Вроде бы надо радоваться, но, с другой стороны, ничего ведь не изменилось. Просто изменится способ передвижения всё ещё не ходячего человека. А если не переходить к костылям? Это что-то изменит?       Наконец они покинули больницу. На улице было прохладно и сыро. Мелкие капли всё ещё падали с неба. Но из-за туч понемногу выглядывало солнце, иногда слепя прохожих своими лучиками. — Не хочешь сходить прогуляться? — спросил коммунист, когда они уже ехали в такси. — Всё равно ещё в магазин зайти нужно. — Пойдём. Купим ещё тех пирожных? — Недавно они покупали шоколадные пирожные, и немцу они понравились. Купить ещё он просил уже несколько дней, но в магазине всё не было нужного десерта. — Посмотрим, — русский слегка усмехнулся, его почему-то забавляло пристрастие арийца к сладостям.       Когда поездка закончилась, домой они не пошли, а пошли вдоль улиц, начиная тем самым прогулку, о которой только что договорились. Шли они в сторону магазина, но длинными путями, дабы побольше прогуляться.       Лёгкая прохлада никуда не делась, но солнышко на небе светило относительно ярко. Кое-где на небе были тучи, время от времени прикрывавшие солнце. Небольшой, редкий дождик всё ещё был, но он толком не мешал, так как капли были мелкими, да и они нечасто падали на головы людям. И солнце, и дождь одновременно выглядели необычно, из-за чего было интереснее наблюдать за погодой. Слегка дул ветер, отчего казалось, что на улице холоднее, чем есть на самом деле. У Рейха даже немного подмёрзли руки, из-за чего пришлось на какое-то время спрятать их под край кофты, где было куда теплее от собственного тела. Листья на деревьях колыхались от всё того же ветра, некоторые из них срывались с веток и медленно планировали на землю. Трава и листья ещё были зелёными, но моментами уже были видны и оттенки жёлтого. Асфальт, как и воздух, был влажным, но, конечно, не из-за тех редких капель, а от дождя, прошедшего сегодня утром.       Прогулка шла хорошо. Мужчины разговаривали о всяком, успели обсудить и то, что надо теперь покупать костыли и абонемент в бассейн, а также они говорили о планируемом ужине, погоде и о многих иных мелочах.