Я помогу!

— Тц, зачем столько ненужных лекарств?!       Количество немецких матов не уступало количеству непонятных таблеток в аптечке. Самые разные блистеры и упаковки с неизведанными препаратами аккуратно раскладывались на столе. Примерно также аккуратно наматывались нервы Рейха.       Союз заболел, и заболел он очень сильно, как выяснилось, совсем случайно. Температура подскочила, а насморк с ужасным кашлем только подливали масло в огонь. Найти удалось только градусник, и, благо, коммунист взял самый обычный ртутный. Оказалось, что у Союза просто катастрофический жар: 39,6. А значит, нужно найти необходимые лекарства.       Ариец с непониманием разглядывал море неясных слов на упаковках таблеток. Некоторые из них казались знакомыми, но немец никак не мог вспомнить их свойства. Если какие-то из этих лекарств и были изобретены ещё до 1945-го, то, тем не менее, мужчина не знал, для чего они. Рейх привык просто обращаться к специалистам, когда болел, не вдумываясь в то, чем и как поможет конкретная таблетка, так что в лечении даже простых болезней он не разбирался. Да что там в лечении… Он даже не совсем понимал, как ухаживать за больным. Да, у него есть сын, который, само собой, в детстве болел, но за ним нацист толком не смотрел. Было слишком много работы, потому за детьми присматривали няньки. Остаётся или действовать наугад, или искать хоть какой-то источник недостающих знаний.       Союз сейчас опять спал. Рейх его только что уложил. Увидев, как возлюбленный, шатаясь, сонно плетётся на кухню, Рейх сжалился над ним. И дабы русский, в лучшем случае, не заснул по дороге, ариец вернул его в постель, где тот снова вырубился.       И теперь, когда единственный сожитель спит, даже совета спросить было не у кого. Осталось надеяться на свою память… Что там коммунист делал, когда болел Рейх…? Чай с лимоном и мёдом? Нужно начать хотя бы с этого…       Немец добрался до кухни и там поставил нагреваться чайник. Пока вода в нём закипала, нацист достал кружку, в которую, не раздумывая, засыпал заварку. Аккуратными полудольками лимон лежал на досочке, а Рейх пытался понять, сколько стоит положить кусочков на одну порцию чая. С каждой секундой, проведённой на кухне, он всё сильнее раздражался, ведь не имел понятия даже о том, какое количество мёда положить в несчастный стакан. С горем пополам, но он справился со своей задачей. Добраться из кухни в спальню с полной жидкости кружкой на инвалидном кресле было отдельным испытанием. Кое-как, потратив несколько минут на это, ариец доехал до комнаты и поставил напиток на тумбочку возле кровати.       Рейх посмотрел на всё ещё спящего коммуниста. А он ведь должен знать, какие лекарства пить… Значит, нужно просто спросить, какие таблетки ему дать. Оставалось надеяться, что Союз сможет что-нибудь сообразить в таком состоянии. Немец дотронулся до больного, намереваясь разбудить. Его рука ощутила жар, исходящий от тела. Обычно тепло русского радовало, но сейчас это только напрягало… А если ему ещё хуже станет? Что ариец будет делать? Он не мог позвонить из-за нового телефона, в котором не разбирался. Он не мог выйти из дома, так как просто не сможет вернуться обратно из-за слишком крутого пандуса на крыльце.       И с каких пор нацист стал так нервничать из-за чужой жизни? Надо собраться с мыслями. Нужно как-то охладить больного. Мысли продолжали путаться. Намочить его холодной водой? Нет, точно не его, пропитать какую-нибудь тряпку и приложить к нему.       Рейх нашёл чистое кухонное полотенчико и, намочив его водой, вернулся в спальню. Он приложил прохладную ткань ко лбу коммуниста. Тот, кажется, от неожиданного холода проснулся и зашевелился. Он приподнялся и сонно посмотрел на немца. — Что может помочь справиться с твоей температурой? — первым делом спросил нацист, наблюдая, как Союз часто моргает в попытке не уснуть. — Парацетамол, — ответил он, когда наконец смог немного отойти ото сна.       Ариец нашёл в аптечке, которую давно уже притащил сюда, нужные таблетки и передал больному. — Я тебе чай сделал, — он указал на кружку с напитком. — Спасибо, — мужчина взял чашку, чтобы запить её содержимым таблетку. Сделав это, он снова скривился от ужасной боли в горле. — Дай аптечку.       Рейх передал ему лекарства. Союз взял какой-то флакончик, который, судя по всему, является спреем от боли в горле. Ещё он взял капли от заложенности носа. Сам бы Рейх никогда не догадался, какие конкретно были нужны препараты, потому и остался в стороне. — Нужно ещё что-то? — В ответ послышалось краткое «нет». Русский лёг обратно в постель, мокрое прохладное полотенце он вернул себе на лоб и стал снова засыпать. — «Наверное, стоит пока оставить его в покое…» — Немец так и сделал, покинув комнату.       Что ещё можно сделать для больного? Можно ведь что-то подготовить для следующего пробуждения Союза. А что? Когда болел Рейх, коммунист ему готовил куриный бульон со словами: «Там витамины, это полезно». Немец никак и не противился, ведь Совет, помимо курицы, варил там же овощи, а также добавлял приправы и зелень, возможно, для того, чтобы вредный «пациент» не отказывался от «лекарства» или чтобы витаминов было больше…       Вот только один лишь бульон будет слишком долго готовить, а арийцу как бы тоже нужно чем-то питаться. Может, сварить суп? Нацист никогда сам не готовил, но наблюдал иногда, как делает это русский. Вряд ли это сложно. Он примерно помнил, что делать. Даже если не получится чётко по рецепту, хоть что-то же должно получиться? К тому же Союз не привередлив, максимум что сделает, так это в отместку немцу немного шутливо поворчит, и то в таком состоянии он вряд ли об этом задумается. Рейх же может и потерпеть собственную стряпню. Осталось только проверить, есть ли нужные продукты, сам ведь ариец сходить в магазин не сможет, так как не сможет вернуться из-за всё того же гадкого пандуса, потому стоит отталкиваться от того, что есть в холодильнике.       Мужчина приехал на кухню и заглянул в холодильник. Овощи были в достаточном количестве, разве что морковки маловато, но хватит и этого, зато картофеля было просто море. Больше всего сомнений вызывала курица, но, к счастью, она нашлась в морозилке в замороженном виде.

***

      Готовка заняла много времени. Мало того, что курица сама по себе должна долго вариться, так немец ещё и медлил по неопытности и из-за коляски, в которой было тяжело перемещаться по замкнутому помещению. В его руках овощи, будто само зло, сопротивлялись всему! Картофель выпадал из рук, а морковка была слишком мягкой, из-за чего чистилка постоянно соскальзывала. Лук получился ужасно нарезанным, ибо слёзы сильно мешали разглядеть осточертевшую доску перед собой. Пару раз он умудрился даже порезаться, отчего шипел не хуже змеи, но продолжал свой личный ад под названием «готовка».       Но суп всё же был сварен, осталось только поужинать. Вроде самое безобидное из всего списка дел.       Рейх переместился в спальню, чтоб посмотреть, как там русский. Тот в этот раз не спал. Он мерил температуру. В момент, когда пришёл ариец, он уже смотрел на результат измерений. — Ну что там? — Немного снизилась… — Судя по хриплому голосу и усталому взгляду, самочувствие толком не улучшилось. — Встать не сможешь? — Голова кружится… — Он ложился обратно под тёплое одеяло.       И как он поест? Немец кружку кое-как донёс, а тут тарелка горячего супа, не хотелось бы ещё и в роли мойщика полов себя пробовать… Но выбора не было, больному нужно хоть что-то поесть. — Не засыпай, я сейчас тебе принесу поесть. — В ответ послышалось сонное «угу».

***

      На кухне ариец немного «потренировался» на пустой тарелке, прикидывая, куда её поставить и как при этом ехать. Он старался держать в голове и то, что она станет тяжелее. Только потом он налил туда суп, положил дощечку на ноги, чтобы не обжечься, и поехал к больному. К счастью, обошлось без ожогов, грязной одежды и мокрого пола. Он поставил тарелку рядом с остывшим и так и не выпитым чаем. Тарелка, скорее всего, тоже не особо опустеет, с больным горлом тяжело есть и пить. — Не знал, что ты готовить умеешь… — Союз приподнялся, заглядывая в посуду. — Я тоже, — Рейх поехал обратно на кухню, ему ведь тоже надо поесть. Напоследок он пожелал приятного аппетита, за что его поблагодарили.       Немец налил порцию и себе. Суп был немного пересолен, а картошка слегка переварилась, но, в принципе, было терпимо. Он ужинал за кухонным столом, смотря в окно. Там было уже темно. И когда солнце успело зайти за горизонт? Кажется, скоро нужно будет ложиться спать.