Mistake

      Парень вальяжно раскинулся на диванчике, закинув руки на спинку, и головой качнул на свободное место возле себя, как бы предлагая дочери сесть рядом. И девушка без раздумий плюхнулась сбоку от него, чуть запрокинув голову назад, тем самым используя его руку, словно подушку. Они и дальше продолжали разговаривать, как ни странно, о библии, и Селена тихо засмеялась, когда ее новый знакомый назвал ту книжку собачьим бредом. Адам едва заметно усмехнулся, когда удалось ее чуть-чуть развеселить, и согнул руку в локте, тем самым обнимая свою дочь.       Если бы он узнал о том, что проводить время с детьми бывает даже весело, то занялся бы этим гораздо раньше. Просто он думал, что это женское занятие было подобно адской пытке! Кричащие младенцы не вызывали в нем ничего, кроме отвращения и дичайшего страха при мысли о том, что эта лысая страшная хуета вылезла из его жены. И когда это случилось в первый раз, Адам перепугался и с дури обратился к серафимам. Убежденный тем, что его жену прокляли, он судорожно придумывал оправдания и просил ее простить, что ангелы нашли, в свою очередь, просто умилительным из-за того, что он волнуется за созданную им же жизнь. А он же, узнав о том, что так может, сначала не понимал, как это вышло, и пытался разобраться. И поняв, что дело было в сексе, наверное, еще несколько месяцев после не подходил к Еве и ограничивал себя правой рукой.       — Чревоугодие, так-то, тоже страшный грех. Можно сказать, что он примерно наравне с прелюбодеянием, — с поучительным видом сказал парень, прямо сейчас набивая брюхо, в то время как Селена уже настолько объелась, что есть дальше просто не могла и спихивала все Адаму. — Всегда знай меру, детка.       — Говорит Адам, заказывая четвертую порцию ребер и все не наедаясь, — усмехнулась девушка, когда ее «папочка» показал своей малышке фак.       — Я батька, так что у меня есть привилегии, — с нахальной улыбкой ответил Адам и гордо задрал подбородок, прямо-таки заявляя о своем превосходстве.       — А-а? Да что ты? А по-моему, ты просто пытаешься оправдаться, — с хитрым прищуром ответила Селена, да вот только парень уставился на нее так странно и даже пугающе, что ей сразу же захотелось отвести взгляд в сторону. Но вместо этого она повторила его действие: задрала голову и улыбнулась. От такой пародии он опешил. Нахмурился, хотел спросить: «Что за хуйня?», но примерно представив себе картину, как это выглядит со стороны, снова прыснул со смеху, щелкнув ее по носу.       — Наглеешь, сучка, — но в этой фразе не было и грамма презрения или же злости, кою она видела в нем несколько секунд назад.       — Немножко. Нельзя? — спросила Селена, заметно расслабившись, когда Адам вернулся к еде.       — Нет, почему ж? Это весело, — сказал он с набитым ртом, да облизывая пальцы, когда наконец-то расправился с ребрышками.       — Кстати, а почему ты зовешь себя моим отцом? — тут Адам подавился и застучал кулаком по груди, явно не ожидая настолько странного, тупого, и в то же время, просто очевидного вопроса.       — Встречный вопрос, почему ты меня им не зовешь, детка. И ответ у нас один: я не ебу. Логично? Вполне. Я в курсах, что ты живешь с любовником моей жены, до сих пор не вникаю, почему эта коза не забрала тебя с собой, но уже похуй, ведь как-то стало поздно ее в этом винить. Ты выросла, — довольно быстро проговорил он и пожал плечами так, словно и не видел в этом ничего плохого. — И вроде как, даже стала нехуевым человеком.       — Это комплимент?       — Считай как хочешь. Если хочешь комплиментов — тебе не ко мне. Я не хвалю телок просто за то, что они чертовски хороши собой, — а это можно было считать своеобразной формой комплимента: «Ты очень красивая».       — Настолько не любишь девушек? — спросила вновь студентка, склонив голову в бок. Все же его враждебность по отношению к женскому полу пусть и можно было обосновать тем, что он просто очередной мужлан с сексистскими наклонностями, но ей от чего-то казалось, что ненависть его имеет совершенно иное, более глубокое значение.       Селена всегда чувствовала своих собеседников. Можно сказать, то было ее небольшой особенностью, благодаря которой она легко могла разговорить любого. Будь то какой-нибудь хулиган, решивший отодрать ее с друзьями однажды за школой, или же барыга, что на расслабоне создавал наркотики прямо в лаборатории их университета. Что один, что другой… оба пытались навредить ей, а теперь в итоге Селена имеет названного брата и человека, коего смело могла назвать своей отдушиной. Как к этому пришло? Ну, на самом деле, она и сама того не знала. Но пиво, определенно, творит с людьми чудеса.       — Не неси хуйни, Селен. Конечно же, я люблю девушек. Особенно тех, что встают на колени и просят отсосать мой огромный хуй. Нет, реально, ну не мужиков же мне любить! — его смех был мерзким, но в нем чувствовалась и горечь. Это было очень странно, но девушка понимала, что она задела нечто слишком… значимое для него. Настолько личное, что это в любой момент могло перерасти в агрессию или даже что того похуже.       — Какая жалость, а я-то думала, что у нас появится еще нечто общее помимо любви к баранине, — сначала Адам не понял. А когда понял — оскорбился и встрепенулся так, что девушка снова засмеялась, когда он начал достаточно громко и открыто возмущаться, параллельно с этим покрывая ее матом…

***

      Неизвестно каким образом, но Селене удалось уговорить его сесть за руль. Адам долго ерепенился. Начиная от того, что он не несет ответственности за ее жизнь и заканчивая тем, что у девки даже нету прав, парень не упускал возможности как-либо оскорбить ее и показать, что он водит гораздо лучше. Девушка же этого и не отрицала. Слушала весь его благой мат, кивала на его слова, будто соглашаясь с ним, а уже затем так невозмутимо и легко произнесла: «Так и сказал бы, что боишься ехать в машине, когда баба за рулем».       В общем, взяла на слабо. И теперь Адам сидел сбоку от нее. Обиженный, оскорбленный, со скрещенными руками и таким хмурым видом, будто сам же понимал, что его надули, но не желал того просто признавать. Да чтобы он и поддался какой-то девке? Когда это было? Ну, ладно, с Евой пару раз, чтобы эта дура только в обморок не падала при одном лишь его виде. Но больше — никогда! Что бы сказали о нем подчиненные, увидев это безобразие? Что Адам, видимо, сошел с ума? Или же начал в какой-то момент терять хватку?       — Ну вот, и ничего страшного не произошло. Видишь? Девушки за рулем — не такая уж и страшная проблема.       — Все потому что это ты. Тебя нельзя назвать нормальной девушкой.       — Даже не знаю, оскорбление ли это или нет, — но Адам не ответил. Лишь пожал плечами, как бы тем самым безмолвно говоря: «Считай как хочешь, мне плевать». — Ты серьезно обиделся? Ну… мы можем поменяться, если хочешь.       — В пизду.       — Оке-ей, — протянула Селена, вновь сосредоточившись на дороге. — Может, тогда музыку поставить? Какая тебе нравится? — он лишь махнул рукой, как бы тем самым перекладывая это решение на нее. И девушка, подключив колонки к телефону, совсем скоро врубила один из своих многочисленных плейлистов.       Какое-то время они оба молчали. Громкая музыка, определенно, хорошо сказывалась на их настроении. Девушка задумалась о своем, уже зная, что, возможно, совсем скоро поедет домой, если созданная ими же неловкость так и не разрешится. И из размышлений о том, что надо бы уже где-то припарковаться, да вызвать себе такси до дома, чтобы этот сумасшедший не узнал, где она живет, ее выдергивает голос Адама:

«You were my source of strength

I’ve traded everything

That I love for this one thing

Stranded in the offering

Don’t leave me here like this

Can’t hear me scream from the abyss

And now I wish for you my desire»

      И Селена сама не заметила того, как начала подпевать вслед за ним песне из колонок, когда на экране телефона светилась надпись: «Skillet: Falling Inside the Black». Вслед за ней шли и другие исполнители. От классического американского рока к японскому, а вслед за ним плавный переход к другим видам того же направления. И они пели в унисон, не всегда попадая в ноты, либо же сам текст, но ни Селену, ни, тем более, Адама то и не волновало. Но все закончилось, когда их задержал какой-то мент. Девушка испугалась и выключила музыку, а ее друг-фетишист возмущенно встрепенулся, холодно взглянув на смертного придурка, что посмел их прервать и обломать ему весь кайф.       — Ваши документы, пожалуйста.       — А на хуй не пойдешь? — обняв свою дочь, тут же вступился Адам и нагло улыбнулся, когда девушка уже было хотела сама встрять и заставить его молчать, прекрасно зная о том, что человек просто хотел срубить с них денег.       — Простите моего друга. Он подвыпил чутка, сам не знает, что говорит. Но мы же сможем с вами договориться, правда? — если раньше полиция работала у них как надо, то сейчас все решали только взятки. И именно от суммы, да умения торговаться, зависело то, пойдешь ли ты в участок или же поедешь дальше, как ни в чем и не бывало. — Как насчет… двадцати долларов? — Селена очаровательно улыбнулась, поправляя прядь волос за ушко.       — Пф-ф, конечно же, мы могли бы договориться и на такую сумму… если бы ваш партнер вовремя закрыл свой рот и не лез не в свое дело, — молодой мент зло усмехнулся. — Но теперь этого будет маловато. Вылазь из машины, а там мы с напарником и посмотрим, как именно ты сможешь с нами расплатиться, — внутри нее все заледенело, когда ее отец ясно чувствовал обратное. Адам буквально сгорал от злости и нетерпения, представляя, как лично разберется с гандоном, когда его душа окажется в аду.       — Сиди на месте, — приказал ей экзорцист, да вот только девушка все равно открыла дверцу машины.       — О-о? Прости, мужик. Но видно, твоя шлюха не против променять тебя на двух защитников закона.       — Только если защитники закона согласятся угостить меня баночкой пива и составить компанию, — игриво ответила Селена, уже примерно прикинув план по тому, как заставит их нажраться и попытается поговорить по душам. — Это… поможет мне раскрепоститься.       — Да кто будет с тобой церемониться?! — возмутился напарник остановившего их полицейского, хватая девушку за запястье. Она пытается вырвать руку, когда все идет не по плану. Тот с силой тащит Селену на себя, студентка испуганно вскрикивает и жмурится, когда мужчина замахнулся ладонью для удара, которого так и не последовало.       Девушка поднимает голову вверх, встречаясь с неестественными золотыми глазами, в коих она, казалось, видела всю злобу человечества. Она замирает в удивлении, не произнеся ни слова, когда слышит приглушенные крики полицейских, и не может оторваться от внушительных крыльев за его спиной, которые, судя по всему, видела лишь она сама…

***

      Селена открывает глаза, когда на улице уже темнело и горели уличные фонари. Чувствует тепло сбоку и резко поднимает голову с осознанием того, что лежала она на плече своего спасителя. Адам, казалось, был мрачнее темной тучи, но легко улыбнулся, когда его доча наконец очнулась. Девушка смотрит на него с таким изумлением, будто пыталась увидеть сейчас в нем то, чего нет у простого человека, но, как не крути, рядом с ней на скамейке сидел все тот же самый обычный фетишист.       — Я… кажется, заснула? — он изогнул бровь, как бы спрашивая: «Что за тупой вопрос?», на то девушка неловко отвела взгляд в сторону. — Извини… не помню, как это произошло, — как и то, когда они успели приехать в парк за городом, когда, казалось, ранее были в совершенно противоположной стороне.       — Ну-у, скажем так, я стал свидетелем охуеть насколько мерзкой ситуации, тебя едва не стошнило в машине, и ты вырубилась посреди моего пиздатого рассказа о том, как я играл в группе и замутил с солисткой, — живо протараторил он и посмотрел на Селену так, будто она очень сильно провинилась перед ним.       — Извини? Я помню другое. Нас, кажется, менты остановили, а потом… ты спас меня? — неуверенно спросила она, когда Адам не сдержался и прыснул со смеху.       — Будто мне совсем больше делать нехуй, кроме как твою задницу спасать, — когда он вернется, ему наверняка прилетит от верхушки за то, какой пиздец он сотворил, будучи в своем настоящем облике перед смертными людьми…       — Значит, мне это приснилось… — но сон был настолько ярким и отчетливым, что девушка просто очень сильно в этом сомневалась. В особенности учитывая то, что раньше ее никогда не тошнило в транспорте и, уж тем более, она не могла вспомнить того, как они решили прогуляться в парке.       — Ну-у, моя слюнявая футболка явно подтвердит то, что ты дрыхла на мне, как убитая, — хмыкнул он, брезгливо посмотрев на свое плечо. — И храпела так громко, что тебя даже прохожие обходили стороной. Что, стыдно тебе? А представь, каково мне было! Шучу, мне было похуй. Но все же!       — Чего? Да я вообще не храплю во сне! — возмутилась Селена, густо краснея, когда поняла, что действительно измазала его слюнями.       — Ниче не знаю! Ты храпела так, что я вообще усомнился в твоей женственности! Признавайся, ты мужик за пятьдесят, переживший кучу пластических операций? — он мерзко рассмеялся, когда девушка ударила его по плечу и продолжила стучать по нему кулачками, чего он, к слову, даже не почувствовал.       — Да иди ты! Дурак! Вижу же, что врешь!       — Вру, — даже не скрывая, с нахальной улыбкой заявил Адам, перехватывая ее руки. — Ну и что ты мне за это сделаешь?       — Отпизжу так, как твоя жена тебя не пиздила, — грозно заявила она, когда парень снова рассмеялся.       — Серьезно? Ты? А не боишься получить потом в ответ? — всего на секунду, но он вспомнил о том, когда с ним на полном серьезе пыталась бороться Ева. Когда она впервые залепила ему звонкую пощечину, когда они сошлись в схватке и он повредил ее крыло, за что потом поплатился вдвойне.       — Ладно, я против насилия в семье. Но это не меняет того, что ты — придурок, — обиженно ответила она, скрестив руки на груди, когда отец лишь едва заметно усмехнулся, приобняв ее за плечи.       — Зато, я с тобой честен, — ответил так, будто это его полностью оправдывало, и она должна быть благодарной за то, что он не строит из себя непонятно кого или же что.       — Сказал Адам, что нагло врал еще минуту назад, рассказывая байки о моем храпе, — съязвила она, на что он закатил глаза.       — Ой, иди ты на хуй.       — Покажешь дорогу, папочка?