Грани темноты

Весь следующий день Фёдор провёл в тихой панике. Он ведь действительно ничего не понимал в жизни социально активных людей. Вдруг сделает что-то не то и на него будут смотреть как на идиота? Хотя бы в том, что будет правильно одет он был уверен и то хорошо. Но вот что делать с руками он думал долго. Перчатки к такой одежде не наденешь... Но решение он нашёл. Правда ушло много тональника, пластырей и пудры. Но зато шрамов видно не стало. Во время поездки Фёдор вёл себя спокойно, словно внутренне был готов к ней, хотя мысли его в панике метались внутри черепной коробки и никак не могли собраться. Однако, когда вышел из машины он в мгновение ока успокоился не только внешне, но и внутренне. Видимо, ему стало уже всё равно. С фейсконтролем тоже проблем не возникло, а вот внутри Фёдор немного потерялся. Это место отличалось от тех, в которых он встречались с Мисимой и Фёдор действительно не слишком понимал куда должен идти. Клуб, в который приехал Фёдор, располагался в центре Токио, в одной из высоток, и его дизайн, выполненный в красных тонах, выглядел соответствующе дорого. Панорамные окна открывали вид на ночной город, из-за приглушенного света всё было хорошо видно, однако мало кого это интересовало. Практически все присутствующие были людьми из высшего света и, как говорил Киёхару, их возраст на вид был не больше тридцати. Были даже совсем юные парни и девушки, которым явно едва ли стукнуло шестнадцать или даже пятнадцать, и их явно пустили сюда благодаря связям и деньгам их старших родственников. Здесь никто не вёл аристократичных бесед, хотя молодые люди, в большинстве своём, выглядели утончённо и элегантно. Они весело общались и флиртовали, попивая алкогольные коктейли, а некоторые обменивались явно запрещёнными веществами. Юкио, который тоже там был, в этот раз не торговал, а больше развлекался. Увидев Фёдора, он слегка удивился. Ведь Киёхару в клубе ещё не было, и было немного странно, что пришли они не вместе. Однако Юкио сделал из этого вывод лишь о том, что тому просто дали больше свободы, и слегка улыбнулся от этой мысли. Тем не менее, он не без интереса наблюдал за пришедшим, сидя за барной стойкой в гордом одиночестве. Достоевский, оглядевшись и поняв, что Киёхару, кажется, ещё не приехал, решил, что лучшим местом для ожидания будет место у барной стойки. Правда едва ли ему нальют алкоголь, но ему ведь и не нужно. Возьмёт какой-нибудь лёгкий безалкогольный коктейльчик, просто чтобы скрасить ожидание. С этими мыслями он решительно направился к бару, однако когда у барной стойки он заметил знакомую фигуру, то немного притормозил. Наверное, не стоит заговаривать с Юкио. Вдруг омега здесь находится на работе и не настроен на беседы? Поэтому Фёдор постарался подойти к стойке специально так, чтобы не видеть Мисиму и сделать вид, что не заметил его, сделал заказ и сел на стул, тоже спиной к нему. Больше всего Фёдор жалел, что не вышло взять с собой Дазая. Без него здесь было как-то слишком неуютно. Юкио поначалу тоже решил не смущать его своим вниманием, пока Фёдор вроде как не заметил его. Говорить о делах пока что не стоило, хотя шанс был хороший. Но и с другой стороны у Фёдора, как и у Юкио, пока ещё не было компании, поэтому, допив коктейль, он все же решил подойти. Несмотря на то, что Юкио до этого был задумчив, когда он подошёл к Фёдору, его лицо как-то смягчилось. Юкио, словно не имея чувства такта вообще, осторожно обвил своими изящными руками Фёдора со спины, чтобы тот не увидел его, и даже закрыл бы ему глаза, если бы удобно было тянуться. — У вас одна попытка, господин Достоевский, — промурлыкал Юкио, прячась за его спиной. Фёдор замер. Конечно же он понял кто это, но то, что его так бесцеремонно коснулись, выбило его из колеи. Он и так держался из последних сил. И тем не менее, нацепив на лицо лукавую ухмылку, он решил подшутить: — Мэйко, детка, это ты? Услышав это, Юкио надул губы, хотя этого Фёдору было даже и не видно, но решил не менять тактику и тем же сладким тоном ответил: — Могу быть для вас кем угодно, господин. Фёдор обернулся и улыбнулся ему, словно соскучился, а затем произнёс игриво: — В самом деле? — Хоть я и модель, но это не единственный мой талант, — омега отпустил его, когда Фёдор обернулся, подмигнул ему и сел на стул рядом. — Ах, жаль, что вы выбрали такое неудобное место для сидения, господин Мисима, — решил подражать его поведению Достоевский, — на моих коленях вам точно сиделось бы мягче. — Мне очень понравилось сидеть на ваших коленях, что вы, — Юкио очаровательно улыбнулся бармену и кивнул ему, чтобы повторил его прошлый заказ, и тут же вернул всё своё внимание к Фёдору, — но боюсь, что неудобно будет вам. Барные стулья не слишком подходят для такого. — Ничего, я высокий, так что мне будет вполне нормально, — ответил Фёдор, потягивая коктейль, — но выбор ваш. Да и мой жених, думаю, не оценит если увидит. — Ох, точно! Я уже и забыл о его существовании. — Учитывая его характер, я бы тоже был рад о нём забыть, — ни капли не солгал Достоевский. — Он сегодня всё-таки придёт? — спросил Юкио, слегка улыбнувшись на подобный ответ Фёдора. — Это он меня сюда пригласил, так что должен бы, — вздохнул Достоевский. — Да? Никогда не думал, что он бы привел вас в такое место. Это же чуть ли не логово разврата, где могут ещё и на наркотики подсадить. — Не вам о таком сокрушаться, — резко отбрил Фёдор, допил свой коктейль и попросил повторить заказ. Хоть он и продолжал улыбаться, нервы начинали сдавать. Юкио тихо хихикнул, но не стал серьёзно реагировать на подобное замечание. — Ладно, в любом случае хорошо, что у вас есть возможность развеяться. К тому же вы не тот, кого так просто совратить. Киёхару должен быть доволен, — последнее Юкио бросил с лёгким пренебрежением, явно питая к упомянутому неприязнь. — Он бывает хоть кем-то доволен? — полушутя поинтересовался Фёдор. — Конечно! Покладистыми омегами, которые ему в рот смотрят и поддакивают, — ответил Юкио, даже не думая. От алкоголя думать и не слишком хотелось. — Ну и пусть катится к своим покладистым омегам, — фыркнул Достоевский на русском, залпом выпивая коктейль. Омега удивлённо, но с интересом посмотрел на него, не понимая сказанного. Ясно было только то, что Фёдор недоволен. — Не обращайте внимания, — сказал дельта уже на японском, — это не имеет значения. К слову... много этих омег? — Только одна, — Юкио покрутил трубочку в поданном коктейле, думая, стоит ли вообще говорить об этом. — Вас не задевает эта тема? — Нисколько, — соврал Фёдор, — я уже слышал об этом, просто хочу знать более подробно. — Любите сплетни, господин Достоевский? — хитро поинтересовался Юкио, глядя на него. — Скорее, хочу больше узнать о своём женихе. Мысленно Фёдор отметил, что ему всё же действительно неприятно знать, что догадки Дазая подтвердились. Он ведь Киёхару ни разу не изменял, хотя, быть может, и хотелось бы. Всё же, он надеялся, что у Мацумото-младшего есть хоть капля совести. — Киёхару-кун та ещё дрянь, — улыбнулся Юкио и даже не извинился за выражение, — но вы об этом и так знаете. Не слежу за его любовниками и не знаю, сколько их там было, но сейчас он встречается с одной недоактриской. Делает вид, что просто помогает ей, но всё равно все всё прекрасно понимают. — Хм... Вот как... Актриса, значит, — Достоевский уныло подпёр рукой подбородок, — теперь у меня только усилилась мотивация стать вашим постоянным клиентом. — Она и рядом с вами не стоит, поверьте, — Юкио выпил немного и снова продолжил крутить несчастную трубочку. — Она пользуется им, это очевидно. — Таким, как он, не грех и попользоваться, — ухмыльнулся Фёдор. — Больно надо, взамен он же потом весь мозг высосет через трубочку. Хотя, если мозга нет, то да, это точно не грех. — Думаю, если она согласна терпеть Киёхару, то мозга у неё точно нет. Юкио как-то неопределённо пожал плечами, а потом вдруг спросил: — Вы не пьёте? — Мне не продадут, — покачал головой Достоевский. — А вы попробуйте, — Юкио ему подмигнул. — Тут и вход 18+, но вас же пустили. — Если я напьюсь, Киёхару мне весь мозг вынесет, так что откажусь, — Фёдор скучающим взглядом окинул зал. Как он понял по нескольким поспешно отведённым взглядам, которые успел поймать, не говори он с Юкио, к нему бы уже наверняка кто-нибудь подкатил. — Я не удивлюсь, если он сам напьётся, — Юкио тихо фыркнул. — Вы же теперь, как я понимаю, более свободная личность... Сами решить можете. — Вы что-то задумали? — поинтересовался Фёдор. — Или просто хотите увидеть меня пьяным? Уверяю вас, зрелище не самое лучшее. — Я уже видел вас пьяным. На том приёме у господина Мори, — Юкио мягко улыбнулся и прильнул к плечу Фёдора. — Может быть, мне скучно напиваться в одиночестве? — В таком случае, как вам вариант не напиваться? — поинтересовался Достоевский, не собираясь его отталкивать. Что с пьяного взять. — Поздно, я уже начал, — Юкио вздохнул, не собираясь отстраняться. — Не каждый раз хожу на вечеринки чисто для себя. Работа утомляет. Причём обе. — Понимаю, — Достоевский вздохнул, — ладно, напиваться, так со вкусом. Эй, бармен, В-52 и абсент. — Ого! Вот это вы зададите жару, — Юкио негромко хихикнул, а потом о чём-то вспомнил, прикрыл глаза и тихо сказал: — Кстати, по поводу работы... не желаете подзаработать? — Каким образом? — поинтересовался Достоевский, наблюдая за тем, как бармен готовит ему шот. Юкио аккуратненько поводил пальчиком по его плечу, как бы смущаясь, и тихо пояснил: — Поможете мне. Вы ведь говорили, что денег у вас нет. А раз теперь вам дали свободу, то почему бы и нет? Вам ведь... нужны ещё подавители... Фёдор вздрогнул на этом слове, на самом деле нарочно, но сделал он это, чтобы казаться более правдоподобным. — Нужны. Я подумаю, ладно? — Обязательно, — промурлыкал Юкио и отстранился только тогда, когда перед Фёдором поставили алкоголь. — Ну что, — Достоевский ухмыльнулся и взял шот в руки, — погнали! — и он залпом опрокинул в себя коктейль, жмурясь от крепости алкоголя. Пока что он не мог толком понять, хорошая это была идея или так себе. Юкио изящно подпёр голову рукой, наблюдая за ним с улыбкой и лёгким восторгом. Вот же! Он бы и не подумал, что Фёдор может быть таким. — Поразительно! Вы как будто каждый день это делаете, — тихо хихикнул омега. — Расценю как комплимент, — ответил Достоевский, приподняв свой абсент. — За вас! — после чего повторил процедуру уже и с этим напитком. На это и без того выразительные глаза Юкио стали больше, и он осторожно поинтересовался: — Как вам? — Слегка шатает, — поделился ощущениями Фёдор, — В-52 вкуснее. — Согласен с вами, абсент мне не нравится, — Юкио слегка улыбнулся, а потом вдруг скосил взгляд куда-то в сторону. Прямо на Киёхару, который только что приехал. Его тут же встретила парочка альф, которые были его друзьями, и они обменялись приветствиями. Но несмотря на то, что он был занят ими, всё равно успел беглым взглядом поискать Фёдора, чтобы убедиться, что тот здесь. Фёдор проследил за его взглядом и, увидев Киёхару ухмыльнулся, очевидно, задумав какую-то шалость. — Хэй, бармен, повтори В-52 пять раз. Юкио не стал ничего говорить, но с места не сдвинулся, потому что всё равно Киёхару пока что не собирался подходить. Омега только с улыбкой наблюдал за Фёдором, попивая свой коктейль. Фёдор же решил не пить, пока Киёхару не начнёт приближаться. Какой смысл дразнить тигра, если ты за пятьдесят метров от его вольера? Коротко обсудив что-то с друзьями, Киёхару минут через пять подошёл к Фёдору и сел рядом, игнорируя присутствие Юкио. Тот, впрочем, делал то же самое. — Рад вас здесь видеть, — спокойно сказал Киёхару, поприветствовав Фёдора. — Ваше здоровье, — Достоевский поднял рюмку с шотом и, как и раньше, опрокинул её в себя. Правда, теперь это было чуть сложнее делать, так как в руках от алкоголя появилась слабость. Зато настроение улучшилось. Киёхару нахмурился, глядя на это, но сам заказал себе виски. — Благодарю. Вы, видимо, отлично проводите время. — Я шикарно проводил время до вашего прихода, — сказал Фёдор, оприкидывая в себя второй шот. Похоже, это было уже лишним, но он не сдавался. Тяжесть и слабость в конечностях после этой рюмки ушла, наоборот появилась непривычная энергия. Фёдору даже захотелось танцевать. — Да? Очень жаль, — Киёхару взял стакан с виски, а после слегка ядовито заметил: — Но, как я вижу, вы нашли себе компанию достойнее? — Ага, — кивнул Достоевский, — и повеселее. Юкио-кун, — тут он понял, что язык у него начал слегка заплетаться, — пойдём, потанцуем? Юкио, усиленно игнорирующий их, посмотрел на Фёдора с улыбкой и игриво спросил: — А вы сможете встать на ноги, м? Киёхару на это лишь презрительно фыркнул. Нашли друг друга! — Конечно, вы выглядите как пушинка! Юкио, игнорируя тяжёлый взгляд Киёхару, соскочил с места и протянул к Фёдору руки. Достоевский улыбнулся ему и, взяв тонкие руки омеги в свои, спрыгнул на пол. Правда сначала он едва не упал, но всё же удержался, и улыбнулся ещё шире: — Видишь, я устоял. Юкио взял его покрепче, помогая устоять, и легко улыбнулся. Даже взгляд Киёхару уже не так раздражал. — Это похвально, господин Достоевский, — Юкио недолго думая повёл его в толпу танцующих людей, которые как раз сменили резвый темп на какой-то медляк. Достоевский почти повис на Мисиме, пытаясь при этом шагать самостоятельно. Получалось плохо, но он хотя бы пытался. — Пошёл ты, Киёхару, — бормотал он, пока они шли на танцпол. Юкио обернулся к нему и тут же прильнул к его груди, словно шаловливый кот. Так как он был на добрый десяток сантиметров ниже Фёдора, ему было удобнее устроить голову на его плече. Однако Юкио был трезвее и стоял твёрже, поэтому храбро взял на себя ответственность ещё и по возможности поддерживать Фёдора. — Вам совсем не страшно? — ласково спросил он, игнорируя тот факт, что Киёхару всё ещё следит за ними. Юкио было слегка не по себе, но алкоголь и характер отбивали чувство самосохранения. — А чего мне бояться? — спросил Достоевский, приобнимая его за талию для удобства, — он и так считает меня шлюхой, хуже не будет. Юкио не удержался от смеха на этих словах, а потом хитро поинтересовался: — Ваши волосы так замечательно пахнут корицей, ему не нравится? — Не нравится, — вздохнул Достоевский, — потому что это не мой запах. — Я смутно припоминаю, на что похож ваш запах, — ответил Юкио, стараясь уловить его нотки, что было безрезультатно. — Но догадывался, что корица не ваша. Это не повод считать вас шлюхой. Дело было в том, что обоняние омеги стало совсем плохим, и он не мог оценить, насколько хорошо на Фёдора действуют таблетки, но запах корицы был едким и Юкио его слабо, но слышал на таком близком расстоянии. — Для него повод, — Фёдор кое-как начал вести танец, — наверное, мне стоит замолчать. — Если захотите сказать, какой он мудак, я вас послушаю, — Юкио весело усмехнулся, с радостью следуя за ним в танце. — Давай сойдёмся на том, что он мудак, — Достоевский прикрыл глаза. В таком состоянии ему было всё равно с кем танцевать, лишь бы не с Киёхару. — А ваш истинный? — внезапно поинтересовался Юкио. — Он хороший человек или такой же? Он не был глупым и понимал, что корица не просто так постоянно цепляется к Фёдору, поэтому вывод напрашивался сам собой. — Он замечательный человек, — ответил Фёдор, в таком состоянии даже не задумавшись о том, каким образом Мисима всё понял о запахе. — Тогда я понимаю, почему вы ничего не боитесь. — Почему же? — Фёдор взглянул на него, не особо контролируя себя, поэтому во взгляде его можно было увидеть все эмоции которые в трезвом состоянии он сдерживал. — Потому что ваш замечательный человек находится рядом с вами, — ответил Юкио, особо не задумываясь над тем, что сразу говорит то, что приходит в голову. — Да, он мне помогает, — Фёдор остановился, понимая, что музыка сменилась и спросил, — потанцуем ещё илт вернёмся? — Что? Вы уже устали? — Юкио посмотрел на него с задором. — Устал, — Фёдор положил голову ему на плечо, — и хочу спа-а-ать. Омега погладил Фёдора по плечу, не обращая внимание на то, что они единственные стоят в танцующей толпе. — Уже? — Ага, — Достоевский, как маленький котёнок потянулся за лаской, — пошли отсюда, а? Юкио кивнул, мягко отстранился от него и повёл обратно через толпу, надеясь, что Киёхару свалил к своим дружкам. То, что столько пить было ошибкой, Достоевский понял когда осознал, что едва держится на ногах. Впрочем, он не слишком жалел об этом. Хоть немного выпивка помогла расслабиться. Юкио доблестно прошёл с ним к свободному столику и усадил на диван, решив, что барные стулья всё же не слишком хороший вариант. Он даже слегка порадовался, что сам не пьян настолько, чтобы они в итоге распластались посреди танцпола и — всё. — Теперь и ты со мной возишься... — пробормотал Фёдор, устраиваясь на диване, — ты только не говори ему про истинного, ладно? — А? Кому? — Юкио плюхнулся на диван напротив него. — Киёхару, — пояснил Фёдор, — а то он меня точно прибьёт. — Вы уверены, что он не догадывается? Я-то в любом случае ничего ему не скажу, потому что мы не общаемся даже. — Может и догадывается, но доказать ведь не может... — Фёдор выпрямился, — давай выйдем на улицу? Проветримся... — Ах, давай! — Юкио охотно согласился на это и тут же вышел из-за стола. Всё-таки из-за алкоголя на месте ему не сиделось Не без труда, но Достоевский всё же поднялся из-за стола и медленно направился к выходу, надеясь, что немного отойдёт и спокойно уедет, почти не пересекаясь с женихом. Так как клуб располагался далеко не на первом этаже, на улице они оказались лишь минут через пять, и как назло Киёхару стоял недалеко от входа и курил вместе со своими друзьями, но не следил за другими, поэтому сразу и не заметил Фёдора. Фёдор, заметив неподалёку Киёхару, решил немедленно набрать номер Дазая и попросить забрать его. Не хотелось лишний раз говорить с этим человеком. Юкио не мешал Фёдору и пытался не замечать, что Киёхару был недалеко. Слишком хороший вечер, чтобы тратить его на таких, как он. Правда, вряд ли это спасет от внимания самого Киёхару. Тот уже косо на них посматривал, выслушивая комментарии от своих друзей, которые тоже заметили их. Однако при Киёхару говорить что-то о Фёдоре они не решались, поэтому Юкио их привлекал куда больше. Договорившись, Фёдор спрятал телефон в карман и прислонился спиной к стене. — Ничего, что я так рано уезжаю? — спросил он, едва выговаривпя слова. На воздухе стало легче, но не слишком, поэтому и говорить и стоять ему всё ещё было трудно. — Ничего. Приедете ещё? — Юкио улыбнулся и наклонил голову набок, а потом закусил губу. — Повеселитесь хотя бы подольше. — Созвонимся потом как-нибудь, ладно? — Фёдор спрятал руки в карманы. Он бы и сам был непрочь повеселиться. — Звоните, когда всё решите, я подожду. Всё же, Киёхару подошёл к ним и остановился прямо напротив Фёдора. На этот раз он выпил больше, чем на всех тех приёмах, да и алкоголь был крепче. Только по нему особо не было видно, что он пьян, держался хорошо. Выдавал его только блеск в глазах и пальто нараспашку, потому что от выпитого было жарко. — Ну и для чего вы столько выпили? Теперь даже на ногах стоять не можете, — насмешливо процедил он. — Не твоё дело, — фыркнул Фёдор, отворачиваясь, — будешь упрекать за выпитое своих любовниц, а не меня. На самом деле, когда Киёхару подошёл Фёдору стало немного не по себе. Когда тот был пьян, от него можно было ожидать чего угодно. Ещё снова начнёт приставать на людях... — Любовниц? — Киёхару удивился и посмотрел на Юкио, понимая, что тот наверняка наговорил Фёдору лишнего, а потом посмотрел снова на жениха. — Поменьше слушайте всяких мальчиков по вызову. Или вы уже успели не только посплетничать, но и перепихнуться? Если в адрес Фёдора он ещё мог как-то держать язык за зубами, то когда дело касалось кого-то вроде Юкио, можно было не заботиться об этом. Тем более, Киёхару был пьян. — Не в моих правилах спать с первыми встречными омегами, которые заглядывают мне в рот, — снова фыркнул Фёдор, а затем бросил надменно, — отвали. — Поверьте, вы не тот, кому будут заглядывать в рот, — Киёхару снисходительно ухмыльнулся. — Вы даже на это не сгодитесь. Но не волнуйтесь, когда мы поженимся, я найду управу на ваш характер. — Да я скорее повешусь, чем позволю тебе подчинить меня, — Фёдор постарался незаметно оглядеться, не едет ли машина Дазая. От слов Киёхару стало почему-то обидно, хотя он и понимал, что тот говорит это просто чтобы обгадить. Юкио чувствовал себя очень немного лишним в этом соревновании по обливанию друг друга дерьмом, но уйти он пока не мог, так как подошли друзья Киёхару и следили за ним. — У вас нет выбора, — Киёхару улыбнулся чуть шире. — Раз уж и так под всех подряд прогибаетесь. Окинув подошедших друзей Киёхару быстрым взглядом, Фёдор попытался медленно выдохнуть и унять эмоции. Под алкоголем это получалось плохо, но нужно было дать достойный ответ. Правда, вместо «чего ты добиваешься?» вырвалось: — В отличие от тебя, я не бегаю по всяким актрисулькам. Взгляд Киёхару заметно похолодел. Плохо, что Фёдор об этом знает, но отпираться — всё равно что расписаться под чистосердечным признанием. Поэтому Киёхару оперся рукой на стену рядом с ним, излучая горький феромон имбиря. — Конечно, вы предпочитаете деловых партнеров моего отца, телохранителей и смазливых моделек? Шикарный вкус! — Киёхару фыркнул. — По крайней мере, — Фёдор ухмыльнулся, — у Мори Огая характер не напоминает подтаявшее фруктовое желе, чего не могу сказать о тебе, Киёхару-чан. На самом деле у Фёдора коленки подгибались то ли от выпитого, то ли от нервов, то ли от всего вместе, но он даже не думал уступать. Он твёрдо смотрел в глаза изменившемуся в лице жениху и ожидал, что тот сделает в ответ на это заявление. Фактически, он ведь сейчас признал, что спит с Мори, с которым, вообще-то, виделся всего-то раза два в жизни. Но в любом случае, сейчас это было не так опасно говорить, ибо оба были пьяны и Киёхару не станет выносить это за пределы этой вечеринки. Киёхару раздражённо дёрнул головой, и запах имбиря стал немного едким. Фёдор раздражал его очень сильно. То, что он подкатывал к Огаю, Киёхару и так знал, поэтому подобное заявление для него было словно мулета для быка. — Вот как? Значит, любите властных и грубых? — А хоть бы и так, — вздёрнул подбородок Фёдор. От запаха имбиря уже начинали слезиться глаза, но Достоевский стойко терпел, прислушиваясь, не слышно ли знакомого шороха колёс. С тех пор, как Фёдор позвонил Дазаю, прошло не так уж много времени, но так как Осаму был не слишком далеко от центра, приехал он как раз к тому моменту. Надменный взгляд Фёдора ужасно раздражал Киёхару. Этого нахального дельту хотелось раздавить как никогда, и плевать, что кругом свидетели. Да и кто они? Двое его друзей и смазливый омега, которого если что любезно придержат. — Чудесно, — Киёхару, не слишком себя контролируя, убрал руку от стены и отшагнул назад, — раз уж вам так это нравится, то я не против почесать ваши мазохистские наклонности, — он размахнулся и наотмашь ударил Фёдора по лицу. — Ну как, достаточно грубо?! От удара у Фёдора потемнело в глазах. Если бы он выпил чуть меньше, возможно, он устоял бы на ногах, но он, и до этого не слишком хорошо державший равновесие, сейчас не смог устоять перед ударом такой силы и успел лишь рефлекторно выставить руки вперёд во время падения. Похоже, он реально разозлил этого обмудка. Фёдор какое-то время молча смотрел на асфальт, пытаясь осознать, что сейчас вообще произошло. На него очень редко поднимали руку, последний раз ещё в прошлом году, и то он тогда успел увернуться, а от Киёхару он в принципе не ожидал такого. От шока он даже не смог сосредоточиться на окружающих его звуках, слышал только, как в ушах бешено стучит пульс. Дазай прекрасно видел, что сделал Киёхару, потому что как раз вышел из машины. И он не слишком понимал, как правильнее поступить, поэтому подошёл, пока Киёхару слегка ошалело смотрел на Фёдора, будто бы сам от себя не ожидая того, что только что сделал. — Я удивлён, что вам не нравится, — это должно было бы прозвучать удивлённо, но из уст пьяного Киёхару эта фраза вырвалась слишком ядовитой. — Я плохо постарался?! Мисима дёрнулся в этот момент в его сторону, но один из альф больно схватил его за руку, удерживая. Киёхару же, пользуясь тем, что Фёдор не в состоянии подняться, уже собирался как следует пнуть его ногой по рёбрам, но не успел ещё ничего сделать, как Дазай вовремя заломил ему руку, вынуждая согнуться почти пополам от боли. — Вы постарались достаточно, — холодно отозвался Дазай, и запах имбиря смешался со жгучей корицей. — Может быть, в качестве поощрения мне сломать вашу руку? Один из друзей Мацумото, который хотел вмешаться, резко передумал, чтобы тот не дай бог не исполнил свою угрозу, а Киёхару зашипел и дёрнулся, что отозвалось в теле ещё большей болью, которая даже слегка отрезвила его. Немного придя в себя, он наконец понял, кто именно его держит. — Что вы себе позволяете? — если бы Киёхару мог пошевелиться, он бы точно ударил Дазая, потому что начал злиться уже на него. — Это моя работа, я выполняю приказы господина Мацумото. Ничего личного. Конечно, Дазай понимал, что угрожать Киёхару не стоило, чтобы данный аргумент был убедительнее, но угрожать он любил для надёжности, причём осуществлял угрозы всегда, даже если не слишком хотелось. Когда Достоевский немного опомнился, он начал медленно подниматься, держась за стену. На асфальте были какие-то тёмные пятна, Фёдор не мог толком понять, это капли крови или может что-то другое. Главное, что Дазай приехал вовремя, иначе неизвестно до чего дошёл бы этот человек. Фёдор посмотрел на жениха и телохранителя, криво ухмыльнулся, насколько это позволяла боль в лице (почему-то казалось, что от удара оно полностью онемело) и махнул рукой: — Отпусти его. Я разберусь с его отцом дома. Подобное высказывание крайне возмутило Киёхару. Кто тут ещё должен разбираться! Это ему, Киёхару, дозволено делать всё, что угодно с тем, кто принадлежит ему. Дазай, в свою очередь, отнёсся к словам Фёдора скептично: отпускать съехавшего с катушек Киёхару могло быть опасно. Но и ослушаться он не мог. Поэтому в следующую секунду Киёхару оказался освобождён и разминал больную руку, которую ему едва не вывихнули. Фёдор взглянул на притихшего Мисиму, думая, стоит ли предложить подвезти его. Всё же, если он останется в клубе с дружками Киёхару, неизвестно, не решат ли они оторваться на омеге. Затем вытер рукой губу, понял, что на асфальте всё же была кровь и бросил: — Мы уходим, — затем взял омегу за запястье и, даже не думая слушать никаких возражений, потащил его к машине, он себе не простит, если с этим парнем что-то случится по его вине. Дазай молча развернулся и ушёл к машине, уже успокаивая холодную внутреннюю ярость. Он даже не обратил внимание на прифигевшего Юкио, которого Фёдор прихватил с собой. Киёхару только злобно сплюнул на асфальт и ушёл вместе с друзьями обратно в клуб. Разберётся потом ещё, не устраивать же драку прямо на улице в самом деле! Фёдор запихнул омегу на заднее сиденье, сам сел на переднее, постоянно вытирая кровь с лица. К разбитой губе прибавилось ещё и кровотечение из носа. Фёдор не был уверен — от нервов это или из-за удара, но склонялся больше к первому варианту. Единственным плюсом было то, что он протрезвел и в голове гудело лишь чуть-чуть. — Спасибо, — сказал он севшему на водительское Дазаю. Хотелось сказать больше, но слов почему-то не находилось. Дазай кивнул и завёл машину, тут же выезжая на дорогу, а потом только спросил у Мисимы, куда его подвезти. Всё же он понимал, зачем Фёдор его прихватил с собой. Однако назвав адрес, Юкио заёрзал на месте, а потом добавил: — Но нам, наверное, лучше сначала заехать в аптеку. Господин Достоевский, как вы? — Нормально, — привычно бросил Фёдор, запрокидывая голову и укладывая её на спинку сиденья, — не надо в аптеку. Почему-то Фёдор поймал себя на мысли, что опасается остаться с Осаму наедине. Придётся объяснять ему, что снова сам довёл Киёхару и снова терпеть на себе осуждающий или хотя бы укоризненный взгляд. Сейчас совсем не было настроения на это. Возможно они все и правы, а он просто бунтующий ребёнок. — Мисима-сан, — вдруг сказал Дазай, — аптечка лежит в заднем кармане водительского кресла. Достаньте оттуда вату и перекись, пожалуйста. Надеюсь, этого будет достаточно. Юкио не стал ничего спрашивать и говорить, просто молча выполнил то, о чём его просили. Он сам смочил ватку перекисью и отдал её Фёдору. Фёдор поворчал немного, но ватой воспользовался, после чего прикрыл глаза. Видимо, единственной ошибкой было ехать сюда, остальное лишь последствия. Но ведь Киёхару тоже виноват. Мало того, что он, можно сказать, оставил Фёдора в клубе одного, так ещё и напившись начал обвинять во всех грехах. Пускай Фёдор и спровоцировал его, но Киёхару всё равно виноват в этом сам. О том, что бить людей вообще-то нельзя, Фёдор даже не задумывался, продолжая винить в произошедшем себя. Пока они ехали, и Дазай, и Мисима ничего не говорили. Хотя Юкио всё же иногда посматривал на Фёдора, чтобы убедиться, что кровь перестала идти. Однако понимал, что тому подобное внимание не слишком-то и нравится. На Дазая он вообще никак не реагировал, справедливо принимая за предмет мебели, потому что даже не слышал его запахов. Этот человек доверия не вызывал, но вот то, что он хорошо исполнял свою работу, спасало положение. До адреса в Йокогаме они доехали достаточно быстро, а когда машина остановилась, Юкио мягко, в своей манере, положил руку на плечо Фёдора. — Жаль, что так вышло, но будьте осторожнее дома, хорошо? — Не волнуйтесь обо мне, — ответил Фёдор, улыбнувшись, — он не осмелится повторить это дома. После того, как они отъехали, Фёдор чуть больше расслабился и отвернулся к окну. Осталось пережить то, что Дазай его наверняка отчитает и можно отдыхать спокойно. Тем не менее, когда они остались одни, Дазай предпочёл не трогать Фёдора и не отвлекаться от дороги, хотя произошедшее ему совсем не понравилось. Но что он мог сказать на это, не зная о том, что снова произошло между ними? Он лишь смутно догадывался, припоминая, как это было в прошлый раз, но всё равно никаких выводов не мог сделать. Факт был в том, что Киёхару решил перейти к грубой силе, и это было главным. Фёдор старался не смотреть на Осаму пока они ехали. У него слишком болела голова, чтобы сейчас говорить и произошедшем. Да и разве Дазаю это нужно? Фёдор и так доставляет ему слишком много проблем. Как только машина припарковалась у дома, Фёдор попытался выбраться из неё, но получалось не слишком хорошо. То ли от выпитого, то ли от удара, его начало мутить, а это уж точно не входило в планы Фёдора. Не хватало ещё чтобы его при Дазае стошнило. Дазай заглушил машину и вышел на улицу после Фёдора. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, подойдя к парню, и осторожно коснулся его локтя. — Хуёво, — не постеснялся этого слова Фёдор, стараясь хотя бы с помощью дыхания унять тошноту, — я выпил слишком много разного. Осаму оценил его состояние, а потом повёл в дом до уборной на первом этаже. Благо, из-за позднего вечера им никто не встретился. Фёдор выглядел не лучшим образом с его разбитой губой и, вероятно, с будущим синяком на лице. Достоевский продержался не слишком долго. Как только они оказались в доме, он бросился к ближайшей уборной, чтобы избавиться от последствий алкогольного отравления. Ацуши обычно не находился в доме так поздно, но сегодня ему пришлось заночевать здесь. Нужно было разобраться с некоторыми бумагами. Когда Ацуши выходил за кофе, он никак не ожидал увидеть в холле Дазая, буквально тащившего куда-то Фёдора у которого почему-то начинало опухать лицо. Ещё дельта, кажется, был пьян. И почти сразу, как только Ацуши увидел его, метнулся к ближайшему туалету, благо их было тут много. — Что происходит? — спросил Накаджима у оставшегося в холле Осаму. Дазай ожидал увидеть кого угодно, но не Ацуши, поэтому мысленно он очень тяжело вздохнул, а после добродушно улыбнулся. Не стоило наводить панику или пугать кого-то. — Вечер не слишком удался, — отозвался Дазай слегка уклончиво. — Только не говорите, что вы проворонили и с господином Достоевским что-то произошло, — строго сказал Ацуши, прислушиваясь к звукам из туалета. Не хватало ещё чтобы Фёдору кто-то в клубе что-нибудь подсыпал. — Да, каюсь, немного облажался. Но там был юный господин Мацумото, а он в таких случаях берёт все заботы на себя. Меня он не жалует, — ответил Дазай совершенно искренне, хотя понимал, что это звучит как глупое оправдание. Тем не менее, это было так. — И что в конечном итоге случилось? — ещё сильнее нахмурился Ацуши. В этот момент, мокрый и абсолютно опустошённый Достоевский выполз из уборной и повис на Дазае. Он пытался умыться, чтобы прийти в себя, но в итоге носом опять пошла кровь. Дазай тут же забыл о присутствии Ацуши и быстро достал одноразовый платок, чтобы приложить к носу Фёдора, пока тот не запачкал всё вокруг. — В конечном итоге... — осторожно начал Дазай, когда вспомнил про вопрос Ацуши, — они повздорили и произошло недоразумение. Вам не о чем волноваться, Накаджима-сан, господин Достоевский отделался наиболее удачно. Фёдор не вмешивался, решив оставить это на Дазая. Единственное, что ему хотелось, это водички из холодильника. — Они что подрались? — не успокаивался Ацуши. — Это была скорее попытка избиения. Господин Достоевский даже не может твердо стоять на ногах, как вы видите, не то что начать с кем-то драку, — спокойно ответил Дазай, не боясь открыто намекнуть на вину Киёхару, а потом слегка устало улыбнулся. — Но разбираться с этим явно стоит не сейчас. Не могли бы вы немного мне помочь? Пожалуйста. — Конечно, — Ацуши расправил плечи, — что я могу сделать? Он не мог и подумать о том, что Киёхару мог бы попытаться кого-то избить. Однако факты говорили сами за себя. — Я провожу господина Достоевского до его комнаты, а вы будьте добры, принесите с кухни питьевую воду и лёд, — тут же ответил Дазай, — пожалуйста. — С лимончиком, — шепнул на ухо Дазаю Достоевский. Раз уж ему тут предоставляют напиток, нужно устроить всё с комфортом для себя. — С лимоном, — Дазай озвучил это пожелание Накаджиме. — Хорошо, — кивнул Ацуши и скрылся в коридоре, ведущем в кухню, а Фёдор беспомощно повис на Осаму. Хотелось пошутить, что Дазай его папочка. Как только Ацуши исчез из поля зрения, Дазай тяжело вздохнул. Вроде бы пронесло. — Пойдём, — он позволил себе придержать Фёдора за талию и повёл к лестнице, уже по пути интересуясь: — Тебе легче? — Немного, — кивнул Фёдор, — ты же не серьёзно говорил про «разбираться»? — На твоё усмотрение. Я же должен был как-то его отвлечь. —  Лучше об этом никому не знать, — сказал Достоевский, — это моя вина, не нужно лишний раз привлекать его внимания. — Хорошо, но объяснись перед Накаджимой-саном сам, — попросил Дазай. — И это Киёхару ударил тебя, а не ты его. Он ещё и избил бы тебя. Что тогда? В том, что он не держит свои руки при себе, ты не виноват. Уверен, что хочешь оставить это вот так? — Уверен, — кивнул Достоевский, — я сам довёл его, не стоит говорить об этом инциденте, если сам Киёхару не будет говорить об этом. — Как пожелаешь. Дазай открыл дверь в его комнату, когда они подошли. Пока Ацуши не было, Дазай помог Фёдору снять верхнюю одежду. — Ты говоришь таким тоном, будто очень злишься, — сказал Фёдор, позволяя раздеть себя. — Уже нет, — Дазай повесил одежду Фёдора и только после этого снял свою. — Сможешь сам переодеться? — Не знаю, — Фёдор бухнулся на кровать, — не хочу. Как раз в этот момент в дверь постучался Ацуши. Он действительно очень перенервничал из-за услышанного, поэтому половину графина воды со льдом он выпил сам. Дазай, увидев полупустой графин, только вздохнул и открыл Ацуши дверь, пропуская в комнату и закрывая дверь за ним. Только после этого он достал аптечку и начал рыться в ней. Фёдор зарылся в одеяло, пока Ацуши, поставив графин на стол, решил его осмотреть. — Что вы пили? — спросил он после нескольких неудачных попыток выпутать Достоевского из его кокона. — Три шота В-52 и абсент, — пробормотал Фёдор, пряча голову в тепло. Теперь его начала бить крупная дрожь от осознания того, что могло произойти, если бы Дазай не приехал вовремя. — Ого, — не удержался от удивлённого возгласа Дазай, а потом поставил на столик у кровати всё необходимое для обработки разбитой губы и обезболивающее, после достал из шкафа чистое небольшое полотенце, чтобы завернуть в него принесённый лёд. Ацуши тоже поразился такому, но всё же заметил вслух: — Как вы после такого вообще двигаетесь? Должны бы уже отрубиться. — Может быть, вы его недооцениваете, Накаджима-сан, — Дазай сел на постель рядом с Фёдором, а потом попросил: — Фёдор, вылезай из-под одеяла. — Не хочу, — Фёдор залез поглубже. Сейчас ему больше хотелось спать а не вот это вот всё. — Нужно обработать губу, чтобы не было хуже, и немного снять отёк. Ацуши наблюдал за этим, затем вздохнул: — Я буду вынужден доложить господину Мацумото. Эта фраза заставила Фёдора моментально вылезти из одеяльного кокона и воскликнуть: — Не надо! Дазай воспользовался этим и, смочив вату перекисью, тут же взял Фёдора за подбородок, чтобы убрать остатки запёкшейся крови. — Накаджима-сан, это обязательно? Вы ведь понимаете, что Киёхару с большей вероятностью останется в выигрыше? — А как вы собираетесь это скрывать? — встал в позу Ацуши. — Это лицо, всё же. Фёдор лишь страдальчески вздохнул. — Можно придумать любую байку, — парировал Дазай, не отвлекаясь от обработки разбитой губы и оценивая ущерб. В принципе всё было не так плохо... Потом добавил: — Пройдёт быстро, если заниматься этим. Тем более господин Достоевский редко видится с Мацумото-саном. — И всё же, я не уверен, что должен молчать... — уже менее уверенно пробормотал Ацуши. — Накаджима-сан, я не стал перед вами увиливать от правды по той причине, что вы прекрасно понимаете, в каком положении находится господин Достоевский, а значит допустите, что произошедшее — правда, — Дазай обработал рану Фёдора и бережно приложил к его щеке лёд, завёрнутый в полотенце. — Вас не было там и вы можете быть свидетелем лишь того, в каком состоянии он вернулся домой. Если расскажете обо всём, то вряд ли сможете убедить Мацумото-сана в невиновности Фёдора. Не делайте хуже. Если ситуация выйдет из-под контроля, и обо всём станет известно, только тогда можете попытаться дать показания в пользу господина Достоевского. Ацуши поколебался недолго, а затем кивнул: — Хорошо, я вас понял. Но если что, я на вашей стороне, вы же знаете. — Спасибо, — Дазай кивнул, — за всё. И не рассказывайте никому, лишние сплетни не нужны. — Хорошо, — кивнул Ацуши, — я пойду. Доброй ночи. Когда он покинул комнату, Достоевский задолбанно простонал. Дазай попрощался с Ацуши, расслабляясь немного, и посмотрел на Фёдора, аккуратно отнял лёд и приложил снова, но другой, не нагревшейся стороной. — Болит? — Болит, — вздохнул Фёдор, — спасибо, что убедил его. — Не за что, — ответил негромко альфа, — ты всё равно не в состоянии. — Ты не будешь меня отчитывать? — на всякий случай спросил Фёдор. — Не буду. — Почему? — Зачем? Ты и так всё понимаешь, судя по всему. Надеюсь только, что в следующий раз такими темпами он тебя не убьёт. — Ты уже и на следующий раз надеешься, — невесело усмехнулся Фёдор, прижимая лёд к щеке. На самом деле, ему хоть немного хотелось рассказать обо всём и получить поддержку, но в то же время он понимал, что его слова вряд ли одобрит кто-то вроде Дазая. Он помолчал немного, а затем произнёс: — Кстати, ты был прав. У Киёхару есть любовница. — Это тебе Мисима рассказал? — Дазай встал и собрал всё, что уже не нужно, обратно в аптечку. — Да, — кивнул Достоевский, — даже обидно немного. — Он унижает тебя, чтобы самоутвердиться, но зато теперь ты можешь полноправно считать его лицемерной мразью, — Дазай убрал аптечку и вернулся обратно к нему. — Хочу уехать отсюда, — Фёдор лёг лицом в подушку, — самое обидное, что я не могу пожаловаться родителям, потому что им плевать. Осаму заботливо и мягко погладил Фёдора по волосам, иногда перебирая их и небольно распутывая. — Думаешь, их устроит такой муж для тебя? — Они получили за нашу помолвку деньги, и вряд ли они захотят вернуть их, — Достоевский едва заметно постарался прижаться к руке Осаму. — А твои родители... такие же? Для них терпеть подобное отношение нормально? Мацумото ведь показывает таким образом пренебрежение к их семье. — Я не знаю, — Фёдор вздохнул, — в любом случае, я не могу сейчас сказать им. Если меня заберут, ты потеряешь зацепку, а этот Юкио, между прочим, уже работать мне на них предложил. Дазай задумался над этим, продолжая успокаивающе поглаживать его по голове. Очень сильно не хотелось рисковать жизнью Фёдора и вынуждать его терпеть подобное отношение Киёхару. Если до этого с ним проблем не было, то теперь... Фёдор не стал говорить Дазаю о том, что именно произошло между ними с Киёхару, раз тот не интересовался, но и уснуть, чтобы не говорить вообще, он не мог. Поэтому он притворился спящим, чтобы Дазай ушёл поскорее и он бы мог спокойно поразмышлять наедине с собой. Дазай и не заметил, что слишком ушёл в свои мысли, но после спохватился и негромко позвал Фёдора, аккуратно убирая назад его волосы. — М-м? — на автомате отозвался Фёдор, а потом вспомнил, что собирался притвориться спящим. Вот блин! — Какое бы решение ты ни принял, я поддержу тебя, — спокойно, но тихо сказал Дазай. Он, в первую очередь, должен был опираться на желания самого Фёдора, независимо от того, насколько они могут не понравиться Дазаю. Всё же, Фёдору куда как виднее, как именно для него будет лучше. — Спасибо, — ответил Фёдор и сел, — оно не распухло? — После льда стало немного лучше, — Дазай аккуратно повернул его голову, рассматривая щеку и скулу. — Нужно будет приложить ещё раз и помазать. Фёдор кивнул, вздыхая снова. Он даже не представлял, как себя чувствует Дазай. В следующий раз он не станет огорчать Осаму своим поведением, чтобы больше не чувствовать то, что испытывает сейчас. — Что ты такого сказал ему? — спросил Дазай, убирая руку от его лица. Было правда интересно, ведь Киёхару держал себя в руках даже тогда, когда Фёдор приставал к нему прямо за столом. — Там сложная ситуация, — вздохнул Фёдор, не зная как лучше описать, — он снова называл меня шлюхой, сказал, что мне, видимо, нравится прогибаться под партнёров его отца. Я ответил что в отличие от него характер Огая Мори не похож на кисель... на фруктовое желе, — поправился он, справедливо подозревая, что Дазаю и это слово, и это блюдо незнакомы, — ну он и взбесился. Выслушав его, Дазай закатил глаза. У Киёхару правда беды с башкой, раз он подобным образом реагирует на такую глупую провокацию. — У него точно шарики за ролики от алкоголя заехали. Фёдор помолчал немного, затем ответил: — Мне не стоило его провоцировать. Я видел в каком он состоянии, лучше было стерпеть. Всё равно я ничего не добился. — Если ещё раз решишь пойти в подобное место, пойду с тобой. Особенно, если там будет Киёхару. — Не решу, — фыркнул Фёдор, — я не умею вести себя в клубах. — Тебе совсем не понравилось? — Дазай снова погладил его по голове, а после уложил обратно в постель. — Совсем, — дельта укрылся одеялом, так и не переодевшись, —  напиться я и дома могу, а танцор из меня никакой. Альфа тихо хихикнул, но совсем беззлобно. — Прямо уж никакой? — Ага, — как-то по-детски отозвался Фёдор. — Ох, и зачем тогда аристократам нужны уроки танцев, если эти навыки не помогают в ночных клубах, — Дазай закатил глаза. — Зачем вообще нужна социализация? — бормотал Фёдор. — Лучше я буду сидеть дома, в безопасности. — Эй, не ставь на себе крест. Дай этому мерзкому обществу ещё один шанс, — он погладил Фёдора по плечу. — Обычно адекватные люди не бьют других людей. Фёдор промолчал. Не говорить же: «Я давно решил что у этого общества нет права на существование». Да и суждение о людях было спорным. Адекватные да, не бьют, но и неадекватов ведь полно. А получить по лицу оказалось не только больно, но и унизительно. — Главное, чтобы Мацумото не отдал распоряжение обязательно идти завтра на завтрак. — Загримируем тебя... как-нибудь. — Ладно, доживём до утра, а тогда и посмотрим, — авторитетно заявил Фёдор, — давай спать. — Тебя уже не мутит? — уточнил Дазай на всякий случай, и поправил ему одеяло. — Нет, нормально всё, — ответил Фёдор. — Хорошо. Я оставлю тебе воду и таблетки, — Дазай налил воду в стакан, поднялся и взял со стола поднос со льдом. — Спасибо, что заботишься обо мне, — прошептал Фёдор на прощание. — Напиши, если что-то будет нужно или станет плохо. Доброй ночи, — на этом он выключил свет и тихо вышел из комнаты. Фёдор на прощание только угукнул, а когда Дазай вышел, уткнулся в подушку и тихо зарыдал, стараясь не издавать никаких лишних звуков. За сегодня он узнал слишком многое и выслушал слишком много обидных слов в свою сторону. Появились даже мимолётные мысли об убийстве, но они быстро прошли. К трём часам ночи Фёдор более-менее успокоился, выпил воды, умылся, чтобы лицо не опухло ещё и от слёз и лёг, пытаясь уснуть. Нужно ещё было придумать как замазать это всё перед преподавателем. Уж кому-кому, а ему точно не надо показывать это всё. Дазай спустился обратно на кухню, чтобы вернуть поднос и лёд. День выдался слишком выматывающим и заставил Дазая снова задуматься о том, правильно ли он поступает. Но всё получилось так, как получилось, и сожалеть о чём-то было бесполезно. Изначальный план теперь был под сомнением, хотя бы из-за того, что Киёхару был в шаге от того, чтобы начать подозревать в чём-то Фёдора, так как наверняка знал, чем занимается Юкио. Устало выпив горячий чай, Дазай вернулся обратно и начал готовиться ко сну, хотя спать не хотелось. Поэтому заснул он поздно, и звонок будильника показался ему отвратительным. Радовало лишь то, что гон уже, видимо, пошёл на спад, потому что его симптомы проявлялись уже совсем слабо, и можно было наконец хоть немного расслабиться, уменьшив дозу подавителей до минимума. В этот раз гон прошёл не так ужасно, как бывало раньше.