О Данте. О Беатриче

Тема: Evgeny Grinko — And I Blew out the Gandles       Мия проснулась на рассвете следующего дня. А до того момента всю прошедшую ночь она спала крепко, свернувшись калачиком и уткнувшись носиком Виктору в шею.       Виктор покинул их кровать лишь единожды, ровно в половину двенадцатого. Хвала небесам, французский князь задержал его лишь на час — обсудить организационные нюансы подготовки к торжеству и прочие мелкие детали. Виктор вернулся в отваленную им спальню, тихо щелкнув замком. Дважды прокрутил ключи в замочной скважине. Мие хватило и этого, чтобы беспокойно вскочить и слепо всмотреться в пустоту. Её состояние резало Виктору душу. И лишь когда он снова опустился на кровать рядом с ней, Мия заснула. Мирное дыхание девушки успокаивало. Но тревожные мысли то и дело лезли в его голову.       Он никогда не видел Мию плачущей. Он никогда не видел её такой уязвимой. Хрупкой. Крохотной. Напуганной. Взвинченной и расшатанной. Неустойчивой. Только сильной. Только воодушевленной. Стремительной, красивой, громкой, звонкой и хохочущей. Но, наверное, это плохо, всё же…       — Моя девочка… — больно выдохнул вампир.       Если Виктор будет честен с самим собой, то признается, что ждал этого момента. Долго ждал. Со времен Европы и опасной эскапады он ждал хоть каких-то объяснений этого нерадивого поступка, этих экспериментов, этих рисков. И сейчас, Мия… Храбрится всё, силится. Не жалуется, страхами не делится. Один раз лишь заплакала. Бедная…       Виктор склонился над ней, губами коснувшись шелковой кожи плеча.       «Кому и что ты пытается доказать, милая?..»       От прикосновения Мия сделала носом глубокий шумный вдох и, сонно промычав, перевернулась на спину. Глаза открыла не сразу, но уже улыбалась.       — Доброе утро, — прошептала Мия и потёрла глаза костяшками пальцев. Сладко потянулась и взглянула на нависающего над ней Виктора.       — Доброе, — кивнул Виктор, улыбнувшись любимой в ответ. — Как ты себя чувствуешь?       Мия задумалась всего на миг:       — Знаешь, а неплохо. Который час?       — Половина пятого.       — М-м… Ра-ано… — недовольно пробурчала она. — Я посплю ещё немного…       Не получилось — бодрость только усиливалась. Окончательно пробудившись ото сна, Мия с легкостью уложила Виктора на спину села ему на бедра. Из-за вновь родившегося рассветного солнца волосы девушки подсвечивались со спины самым настоящим огненным нимбом. Тонкие, едва уловимые паутинки торчали в разные стороны, а крупные непослушные пряди упали с плеч, прикрывая молодую грудь. Вампир явно был рад тому, потому что весьма надоедливая полоска света обошла его глаза стороной, наткнувшись на голову Мии. Мужчина протянул руку, убирая прядь чистого золота за ухо. Маленький острый сосок заалел малиновым мазком на белоснежной груди. Глядя на него, Виктор невольно потянул носом воздух. Кадык на его шее качнулся.       — Неужели настолько сильно нравится? — кокетливо повела своим плечиком девушка, закусив губу.       — Конечно, — в голосе Ван Арта больше не было ничего, кроме невозмутимости и спокойствия.       — Вот как… — промурлыкала она и повела руку Виктора в направлении, которое любо им обоим. Она позволила мужчине коснуться своего бедра, живота, пышной молодой груди. Сжала её и тихо простонала, запрокинув голову назад. Ей хотелось его. Очень. Жадно. Много.       — Мия, — голос вампира сухо оборвался, — подожди.       — Не хочу, — ответила она и двинула бедрами, имитируя движения. — Врунишка.       Тогда Виктор постарался уложить Мию рядом и уйти от горячо желаемого соблазна. Не время — им нужно поговорить о вчерашнем. Но, явно осмелев, Мия резко нависла над любимым, перехватив и вдавив в матрас кисти его рук по обе стороны от головы.       — Не так быстро, мистер, — губы Мии изогнулись в усмешке победителя. — Не отпущу.       Не успела Мия моргнуть, как неожиданно оказалась на спине, а над ней навис Ван Арт. Теперь уже её кисти рук удерживались высоко над головой. Хрупкое девичье тело вытянулось по струнке и тут же затрепетало. Однако он вновь отстранился. Девушка вновь потянулась за поцелуем, коснулась мужской груди, живота, ниже. Но Виктор снова остановил её руки и сел рядом на край кровати, подобрав под себя одну ногу.       — В чём дело? — смутилась Мия, натягивая на себя одеяло. Насупилась, как воробей. — У нас с тобой давно ничего не было. Ты меня… не хочешь?..       — Не нужно заниматься со мной сексом, Мия, лишь бы закрыть мою потребность.       — Вообще-то в этом есть и моя потребность тоже. — Мия покраснела ещё больше.       — Уверена? Я не хочу чтобы наша близость ассоциировалась у тебя с натугой и нежеланием.       — Но я в порядке!       — Вчера и последние дни ты…       — Стоп! — Мия вытянула поднятую ладонь вперед. — По поводу вчерашнего срыва… Да, это случилось, — Мия тяжело вздохнула и подняла глаза. Однако от взгляда Виктора не утаилось то, как девушка ощетинилась, всего на миг, — но это может произойти с каждым. У нас с тобой был трудный период, и последние пара недель особенно, это правда, но… Я буду в порядке, ладно? Мне просто нужно немного времени и… пореветь чуть-чуть. Тихонечко, с самой собой. Но наша привычная жизнь не должна от этого меняться, понимаешь?       — Я услышал тебя. Только зачем плакать в одиночку, милая? — Виктор взял ладонь девушки в свою. — Тебе не за чем справляться со всем одной. Хочешь почувствовать себя сильной?       Мия дернулась, словно от удара тока, выдернула ладонь. Взгляд отвела, подальше. В окно. На потолок. На шторы. Куда угодно, только бы не смотреть на мужчину напротив. Почувствовав это, Виктор продолжил:       — Я не хочу тебя задеть или уличить в чём-то, выговаривая. Но мне немало лет, и, поверь мне, я сумел достаточно насмотреться на людей. На тебя. Ангел мой, взгляни же и ты на меня.       Мия не стала противиться, когда колодные пальца коснулись её подбородка. Мия повернулась в его сторону. С вызовом в глазах, гордо, но повернулась. Она не убежала, и внимательно слушала. Голос вампира звучал удивительно нежно. Словно он разговаривал с ребенком.       — Твоё желание доказать, что ты можешь что-то сама — с Европы с тобой, верно?       Мия нервно усмехнулась — она догадывалась, что Виктор без особого прицела прочитает её и сразу попадет в цель, но не думала, что будет так больно.       — Надо было ещё тогда объясниться. Тебе сейчас всё нужно рассказать, да?       — Я не смею давить на тебя. Открой мне то, что посчитаешь нужным.       — Ладно, — смущённо сдалась она. Замолчала, снова рыская глазами по комнате в поисках того, за что можно было бы зацепиться. Но, ничего не найдя, разозлилась: — Ладно, чёрт!.. Да! Я так привыкла! — выпалила Мия. Но тут же стихла, взяв себя к руки. Нервно расковыряв заусенец на большом пальце и заставив себя прекратить, продолжила рассказ: — С тех пор, как появилась Молли, и родители полностью переключились на неё. Я их не обвиняю, просто… у нас разница в пятнадцать лет. Пришлось рано повзрослеть. Рано принимать вроде как верные решения. Взрослые и взвешенные решения. В восемнадцать я переехала в Нью-Йорк, потому что была влюблена в этот город и знала, что жить буду тут. Но он… Не самый дружелюбный, да? Но я смогла! — Девушка скомкала в кулачках одеяло. — Я заботилась о себе сама. Заработала первые не самые большие, но деньги. Я научилась решать проблемы, и не только свои…       Она вяла небольшую паузу, чтобы перевести дух.       — А когда ты и Макс так влетели и… забрали у меня обязанности… Я растерялась, честно… И до вчерашнего дня оно всё как-то тянулось. Не умею я плакать — рассыпаюсь сразу. А у нас дел было много. Не до того, понимаешь? Вот и отвлекала себя постоянно, лишь бы не потеряться.       — Милая, — Виктор подался вперед и взял лицо Мии в свои ладони. Коснулся её лба своим. — Прошу тебя, избавь себя от этих, прошу простить за грубость, глупых мыслей. Ты крайне дорога мне, и мне очень больно видеть тебя в таком состоянии. Но я не телепат, могу услышать лишь твои эмоции, а не мысли. Прошу, делись со мной своей болью. Она мне важна. И слёзы твои мне важны тоже, — заверил Виктор, целуя мокрую дорожку на нежной девичьей щеке. — Мне важна ты.       — А ты? Ты о себе подумал? — отпрянула Мия. — Я не могу всегда выливать на тебя свои проблемы, которых бесчисленное количество, когда тебе самому тяжело. Это сложно! Для тебя сложно. Поэтому и ты пообещай, что будешь делиться болью! Ладно?       — Понимаю, ты — дитя современных нравов. Но я придерживаюсь консерватизма всё же. — Голос Виктора стал строже. — А потому вытекает два следствия как две мои убеждённости. Во-первых, я мужчина. А мужчина, неспособный совладать с собственными эмоциями — жалок. Во-вторых, если я и проявлю слабость, то уж точно не перед тобой, Мия. Ты — моя женщина. Решение свои проблем я найду самостоятельно.       — То есть меня ты в расчёт вообще не ставишь? Даже в перспективе?       — А кем ты себя видишь в перспективе? У тебя нашлись время и силы, чтобы собрать достаточно материала? Всё обдумать, проанализировать и решить как двигаться дальше?       — Нет, — потупилась Мия. Стало обидно.       — Верно. Прошло слишком мало времени для того, чтобы делать какие-то выводы. А потому тебе ничего не остается, кроме как восстанавливаться и набираться сил, а ещё учиться полагаться на кого-то ещё, верно?       — Наверное… Вик, я устала от этого разговора…       — Прости меня, если мои слова ранили тебя. Это не было моей главной целью.       — Да как ты ранишь меня? — нервно хохотнула Мия, закатив глаза. — Моей же собственной правдой?       — Например.       — Только от лучшего друга её можно услышать во время спокойной беседы, где главная цель — помощь.       — Я горд, что ты считаешь меня другом.       Девушка встала на колени и обняла бессмертного за шею, прикрыв глаза. Виктор прижал тонкое тело к себе ближе, крепче. И лишь два сердца в этот мир бились в унисон. Душа к душе. Кожа к коже.       — Ближе тебя у меня никого нет…       — У меня тоже.       — Я люблю тебя, Вик.       Она почувствовала, как напряглись мышцы на его спине. Как сильные руки сжали её тонкое тельце сильнее, от чего стало сложнее дышать. Ей показалось, что его сердце снова остановилось, буквально на миг, на мгновение, а после забилось часто часто. Его губы коснулись её плеча. Шеи, ключицы. И стало так спокойно. И так счастливо, и так хорошо.       — Мия…       Так её имя произнес лишь он. Однажды. Тогда, у бабочек.       — Повтори, — прошептала она, не открывая глаз.       — Мия… Моя Мия…       — Твоя…       И восстановилось с этими словами всё однажды разрушенное и укрепилось цельное и неделимое. Мие казалось, что она сейчас взорвётся. Или расплачется, в конце концов. Теперь можно. Теперь с ней он… Но сила внутри неё снова вспыхнула огнём. Диким неприрученным огнём, который вот-вот спалит всё внутри. Мия не выдержала. Горячие губы встретились с его. И вложила она в этот поцелуй всю себя. Всё, что таит её душа. Все, что накопилось.       «Я люблю его! Люблю, безумно люблю! И он меня любит, любит!»       Одно мгновение, и тонкое тело было вдавлено в мягкий матрас. От резкости, от громкости стука вампирского сердца Мия расхохоталась.       — Родная моя…       — Я люблю тебя, люблю!..       Она никогда не могла устоять перед его окутывающими, поглощающими и обездвиживающими волнами нежности. Даже если бы Мия и захотела — не смогла бы утаить правды. Её кожа все равно выдала бы все тайны. Ответом нат бархатные частые поцелуи всегда выступали мурашки.       У него было много женщин. В его жизни было много пар голубых глаз, даже точно таких же, с едва ли изумрудной кромкой на границе радужки и золотом окольцованным зрачком.Но ни одна девушка не смотрела на него так. Безоружно. Беззащитно. Доверчиво и слабо. Виктору было радостно отыскать эту слабость и в себе, потому что в ней — сила, его личная сила. Ему хотелось быть сильным для неё.       Ей хотелось быть слабой для него. Хотелось таять под его руками, быть податливой и успокаивающей. Мие хотелось, чтобы с ней израненная за сотню лет душа наконец обрела покой. Она понимала, что делать что-то на перекор — последнее удачное решение, но иногда просто не могла иначе. Или не хотела всё же.       Когда слишком долгие ласки и поцелуи сводили пытающее тело с ума, когда сжигали последний кислород в комнате, когда такие желанные губы шептали «Будь покорна, Мия» или «потерпи, мой ангел», она взмолилась. Прикрыла глаза и позвала его, тихо прося.       Мир резко сузился, чувства обострились, когда Виктор вошёл в неё одним мягким осторожным движением. Слетевший с припухших губ стон. Вампир дышал девушке в ухо, обвитый тонкими ногами, выстанывая её имя, как молитву. Трепет касаний. Хаос прикосновений. Они нужны друг другу, они задыхались. От желания стать единым целым, от беспомощности. От открытости.       Виктор привстал и выпрямился, из-за чего нежные ладони соскользнули с плеч к локтям. Ниже, касаясь кончиками пальцев вздувшиеся вены на предплечьях. Ласка переплетения пальцев — прикосновение бабочки. Закинув тонкие щиколотки себе на плечи, Виктор снова прильнул к трепещущему телу под ним. От новых чувств глаза Мии распахнулись и тут же закатились в сладкой истоме. Очень глубоко. Очень ярко. Невозможно. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела.       — Вик!.. Вик, я сейчас…       Её прокушенная губа, протяжный стон и почти порванная простыня от женских рук. Его хриплое прерывистое дыхание и разлитое внутри тепло. Капля пота, скатившаяся по виску. Близость тел. Единство душ.       И лишь любовь. Любовь до бесконечности.