О Данте. О Беатриче

Тема: Sapiyano — Je te laisserai des mots       Мия спала слишком сладко для того, чтобы тревожить её сон. Но часовая стрелка тридцать минут назад миновала отметку «10», а потому встать девушке всё же придется. Виктор, уже облаченный в тёмно-синюю водолазку и серые брюки из тонкой шерсти, забрал у вовремя подоспевшей прислуги букет едва ли розовых кудрявых роз и распорядился подать завтрак.       Спустя двадцать минут горячего душа и заведения мозга под ним Мия вышла в их с Виктором комнату в большом халате. На столике на колёсиках стыла какая-то каша, различная выпечка. В пиалах ждало своего часа многообразие фруктов и джемов. И пока вампир разливал в чашку кофе сливки для Мии, девушка проглотила пару виноградин.       — Какие у нас планы на сегодня?       — По пунктам их совсем немного, — начал с хорошей новости Виктор, отставив молочник в сторону, — но каждый является очень важным и занимает немало времени. Для начала тебе и мне нужно подойти к прибывшим портным, чтобы сняли мерки.       — Эм-м… Для чего?       — Для самой коронации, принесения присяги и принятия титула мне необходим мундир…       — Мундир?! — искренне удивилась Мия. — Да ладно! С эполетами?       Вампир расположился в кресле возле кровати. Он медленно моргнул, делая глоток терпкого эспрессо.       — Потрясающе. А потом?       — После возьмут мерки и у тебя.       — А мои-то им зачем?       — Князь высказал своё желание подарить тебе платье для церемониального вечера.       Мия скептически изогнула бровь:       — И зачем ему это?       — Хочет сделать приятно, вероятно. В конце концов, ты его гостья.       — С какого момента я его гостья?       — С тех самых пор, как он узнал кто ты такая.       — Ах да! «Позволь представить тебе Соломию Бушар, Стража Сумерек!» — закатила глаза Мия, на что Виктор в немом вопросе изогнул бровь. Мия тут же ворчливо и даже нехотя объяснилась: — Ненавижу свое полное имя.       — Во-первых, Князь и без моей помощи узнал кто едет к нему на пиршество. А во-вторых, почему ты так не любишь своё имя?       — Я похожа на «Соломию»?       — Мне больше интересно узнать почему ты так старательно гонишь эту правду от себя.       — Оно меня обременяет, — пожала плечами Мия. — Соломия. Словно царица Персидская. Может, я мыслю ограниченно, опираясь на царя Соломона, особенно учитывая факт, что тот был евреем, но всё же. Звучит имя с Востока. Важно. Томно. Соломия. Отливает ладаном, ароматом мирра и жасмина. Но я лишь девчонка, что родилась на Западном побережье, а после переехала в Техас с родителями.       — Не знал, что ты из Калифорнии.       — Именно там мой дом. В прямом и переносном смысле. Мы жили всегда вчетвером — я, бабуля и мама с папой. Но после мама узнала, что беременна Молли, моей младшей сестрой, и нам пришлось переехать, потому что места катастрофически не хватало. Дом продали, а вырученного хватило только на двухэтажный светленький домик в пригороде Далласа. Я ненавидела этот город, боже. Там не было моря! А мы ведь жили на берегу… Я обожала делать колесо на мокром от волны океана песке, строить с отцом песчаные башни.       Мия откусила большую часть брускетты с лососем. Но тут же хохотнула с набитым ртом. Поспешила прожевать.       — Почему ты смеешься? — улыбнулся Виктор, который всё это время молча сидел в кресле подле кровати, внимательно слушая. Перекинул ногу на ногу.       — Сейчас. Вспомнила свою пачку.       — Пачку «чего»?       — Не «чего», а «какую». Мы переехали в двенадцатом году. Тогда я уже фанатела от «The Neighbourhood», может слышал.       — Боюсь, упустил момент их рождения.       — Не важно, — отмахнулась Мия. — Классная инди-группа с красавчиком-солистом. Тогда вышла песня «Sweater Weather». Я так ярко видела себя их частью, особенно после песни про мой дом. Стащила кожаную куртку у мамы, сделала юбку-пачку из лоскутов разноцветного фатина и ходила так, дополнив образ чуть ли не армейскими ботинками. Я была крутой.       — И очень одинокой, кажется.       — Возможно. М! Кстати! Интересный факт — та самая куртка, в которой я щеголяла всё лето, та, которую я взяла из маминого гардероба и та, в которой мамула тусила с байкерами — одна и та же вещь!       — Это правда?       — Да-а-а! — рассмеялась Мия. — Вот такая вот история.       — Это потрясающе. Спасибо, что поделилась своей жизнью со мной.       — Обращайся, у меня ещё много историй в запасе, — подмигнула она.       — Но и у нас с собой не один вечер впереди, верно?       — Ну вот! — рассмеялась Мия громче. — Ты всё же заставил меня покраснеть.       — Обращайся, — зеркаля девушку, Виктор подмигнул тоже.       — Ты что сейчас сделал?! — ахнула Мия, широко раскрыв глаза. Она перекатилась на край кровати и, соскочив с него, села вампиру на колени. Обхватила его лицо ладонями. — Повтори, пожалуйста!       — Ну нет, — усмехнулся и вампир, качая головой. — Это разовая акция.       — Всё равно обожаю тебя, — выпалила девушка, поцеловав мужчину в уголок губ. — И да, мы отвлеклись от главного. Третье будет? Я о плане на день.       — Боюсь, что да. Нам необходимо выучить открывающий вальс.       — Какой вальс?       — Открывающий. Согласно традициям, приглашённые княжеские четы обязаны станцевать венский вальс, следуя большому кругу.       — И вот тут первая несостыковка, друг мой, — самодовольно выпалила Мия, похлопав Виктора по плечу и соскочила с его колен. — Мы с тобой — не женаты. И я даже не твоя невеста, между прочим.       Девушка помахала своим тонким пальчиком, думая, что такие простые аргументы смогут спасти её. Но не тут-то было.       — Принимаю обвинения, господин прокуратор!       Мия, решив подыграть, обернулась через плечо и вновь вскочила на кровать, встав на неё.       — Предпримите ли Вы, обвиняемый, попытки оправдать своё честное имя?       — Обязательно. Чтобы станцевать открывающий вальс нам не обязательно быть супругами или обвенчанными.       Осознав, что у неё закончились аргументы, Мия сняла с головы свое полотенце и, размахивая им, выкрикивая «капитуляция», подпрыгнула и рухнула на спину звездой, приземлившись в точности в мягкий матрас и гору подушек. Виктор лишь покачал головой.       — Как бы то ни было, Мия. Вынужден тебя поторопить. Приглашённые мастера и мастерицы скоро будут ждать нас в отведённых им залах. Некрасиво заставлять ждать лучших кутюрье страны.       Нужные замеры взяли максимально быстро. И понеслись часы в длинной фатиновой юбке и в туфлях на небольшом каблучке. Мия была удивлена, когда в бальный зал помимо неё и Виктора прибыло ещё несколько человек, держащие в руках инструменты для живого исполнения, а ещё преподаватель. Мужчина, француз, который едва ли говорил на английском. И хоть Мия его объяснения понимала плохо, на родном французском требовал выполнить те или иные па он умело. Было даже слегка смешно — настолько он был суров и строг, но при этом и мягок, пластичен.       Виктор понимал его с полуслова. В отличие от Мии, которая путалась в ногах и не могла понять, как правильно разворачиваться на третий счёт. На третий день, когда половина была разучена, а преподаватель почти спокойно выдохнул, Мия снова начала спотыкаться. И она была зла и смущена, видя, что Виктор сидит на небольшом пуфе и разговаривает с музыкантами и том или ином произведении, а Мия учится ставить правильно ногу. И юбка ей эта мешала, нежели помогала сориентироваться. Девушка искренне не понимала почему важно танцевать именно в ней. Потом она, конечно же осознает ложность своих размышлений насчет элемента тренировочного костюма.       Между тренировками, изысканными обедами, сном в обед и тренировками танца, Мия успевала заскакивать на подгон платья и писать статьи. Во время сотворения последних она чаще всего засыпала.       И вот, последний день. За завтраком в роскошной столовой Виктор сказал, что сегодня они свободны. Выдался некий выходной, в честь чего вампир предложил внести огромные коррективы в привычное расписание.       — Неужели мы поедем погулять?! — встрепенулась Мия, отложив приборы и утерев рот салфеткой.       — Обязательно. Мы поедем в город, чтобы ты увидела улицу Фобур Сент-Оноре.       И тут глаза Мии восторженно округлились.       — Это правда?! Ты не шутишь?!       На девичьих щеках заиграл румянец. Мия и раньше слышала название этой улицы от Ван Арта, и по пути в модный бутик после ограбления банка она всё же прошерстила Интернет. Потому сейчас она внутри радостно пищала от названий всем известных итальянских и французских модных домов, от брендов, которые девушка не могла себе позволить. А тут она поедет прямиком туда. Неужели у неё будет свой личный Биркин?! Та самая, большая, из натуральной кожи цвета Деним?! «Hermes», жди!       — Не хочу, чтобы Париж ассоциировался у тебя только с этим полумёртвым местом. Мне важно познакомить тебя со своей второй Родиной.       И тут Мия постыдилась своих мыслей. Действительно, Франция — его дом тоже. Мия помнила фотографию Жаклин — прекрасной молодой женщины в подвенечном платье, счастливой, улыбающейся. Парижанки с громкой фамилией. Ей явно повезло — выйти замуж по любви в то время. Тем более за дворянина. Этот город, Париж — часть истории вампира, его прошлого. А тут Мия со своими цацками и тряпками. Вероятно, Виктор почувствовал это, уточнив:       — Всё в порядке?       — Да, всё отлично. Правда. Просто вспомнила твои рассказы о матери…       — Их было совсем немного.       — Именно, — уточнила Мия, заправив чёрный локон за ухо. — А мне не менее важно узнать о ней. Хочу познакомиться. Расскажешь? Покажешь места, где был, где нравилось больше всего? Мне правда это ценно.       Мия старалась говорить на его языке. Виктор видел это. И был безумно благодарен. Посему кивнул головой и поцеловал тонкую и нежную девичью ладонь.       Выехали через пару часов. И пусть солнце было в зените, Виктора это не могло отвлечь. А вот девушка переживала. Вампир лишь улыбнулся и позволил подхватить его под руку:       — Ничего страшного, мой ангел. Мы пойдем тенью.       Он был здесь в последний раз, когда мир гремел от Второй Мировой войны. Виктор слишком ясно помнил павшую на колени перед немецкими войсками Францию. Его вторую Родину, вечное тепло материнских рук, о которых напоминали кружева местного языка. Виктор слишком ясно помнил, как стоял в центре его, но уже пустынных Елисейских полей. Его второй дом, его светлый Париж был уничтожен. Раздавлен. Разгромлен. Растоптан и раскидан по четырём частям света. Он не простил.       Сейчас же всё иначе. До чего же хорошо было снова наблюдать кипящую вокруг жизнь, бродить в своё удовольствие по галереям Лувра в ранние утренние часы, посещать Помпиду или просто гулять по старинным улочкам квартала Маре. Виктор и Мия проводили ненасытные часы в Сент-Шапель и в музее Средневековья, восхищаясь древними стенами, так похожими на те, средь которых вампир провёл детство.       — Мне не удалось побыть на Родине моей матери достаточное время. Налюбоваться солнцем, надышаться её воздухом, — рассказывал Виктор, когда они шли по одному из засаженных густой зеленью аллей. По тротуарам той, где солнце никак не могло пробраться сквозь густые кроны деревьев. — В основном мы жили в Бельгии, в Китае, в дороге.       — Маленький путешественник Виктор, — промурлыкала Мия, выделив имя мужчины на французский манер, прижавшись к плечу избранника щекой, когда пара осела на одной из лавочек. — Здесь очень красиво. Скучаешь по Франции?              — Иногда я скучаю по чувствам, которые испытывал здесь. Детство, счастье, лёгкость и сладость.       — Ты сказал «сладость»?       — Именно.       — Даже не стану уточнять, — хохотнула девушка, растворившись в поцелуе в висок.       — Но с тобой здесь я нашёл каждое из утерянных. Спасибо тебе, Мия.       — Я люблю делать тебя счастливым.              — Я знаю. И очень это ценю. Ты достаточно отдохнула?       — Да, думаю.       — Тогда предлагаю двинуться дальше.       Но планы слегка поменялись. Солнце стало совсем невыносимым, а потому пара пересела в такси. Через тонированные стекла высококлассного автомобиля вид на Сену выдался чудесным. И наконец через пятнадцать минут Мия дождалась. Величайшая из роскошнейших улиц Парижа — Фобур Сент-Оноре с ударением на последний слог. Она была вся залита тенью, и потому пара снова двинулась вперед. «Chanel», «Dior», «Prada»… Почему-то все величайшие дома оставались позади, и Мия с каждым шагом было всё труднее и труднее держать улыбку. Откровенно говоря, настроение падало. Но не могла же она об этом так открыто заявить?!       Виктор, глядя на девушку сверху вниз, усмехнулся. И, сверившись с часами, ловко увёл её в сторону невзрачного здания. Изнутри оно оказалось светлым, даже скучным. Но было много зеркал и манекенов, а ещё различных витрин. Огромная платформа, какие стоят в свадебных салонах, и зеркало во весь рост.       Диванчики, пуфики, журнальные столики также окружали каждого, кто входил в студию.       — Bonjour et bienvenue! M. Van Art, je m'appelle Daphne. On vous a parlé au téléphone ce matin.       — Добрый день, Дафна. Рад, наконец, увидеть Вас в живую. Хочу познакомить Вас с моей избранницей. Мия Бушар. Именно для неё мы подбираем гардероб.       — Очень рада познакомиться с Вами, мадемуазель! Поспешу заметить, Вы выглядите просто чудесно! С Вашими данными любой наряд будет Вам к лицу. Прошу, пройдёмте со мной за ширму.       И пока Мия, оглушённая восторгом, осознавала, где именно она находится, Виктор ленно сел на мягкий диван и пригубил тут же принесённый ему свежезаваренный чай.       По итогу взяли всё. Всё, что подготовили ведущие стилисты, оказалось безукоризненно идущим Мие. Все сумочки и сапожки, платьица от кутюр и блузы, костюмы. Та самая сумка от Hermes! Все это великолепие уедет с ней в Штаты.       На дворе потемнел вечер, и загорелись огни ночной столицы, когда Мия и Виктор, переодетые в изысканные вечерние наряды, отправили посыльного с приобретенными вещами на неизвестный девушке адрес. Далее по плану салон красоты для представительницы прекрасного пола и ресторан. А завершит этот чудеснейший вечер волшебная опера Гарнье.       Мия задыхалась от своего счастья. Точно также, как задыхалась от красоты внутреннего убранства театра, восторженно прижимая крохотный клатч к своей груди. Мия любовалась барельефами, а Виктор любовался Мией.       Слегка уставшая от восхищений, но при этом светящаяся от очарования и изобилия роскоши внутри неё самой. Мия была немой. Она не могла проронить и слова, но в её глазах вампир считывал всё то, о чём величайшие поэты пишут в балладах и стихах. Слуга французского князя пригнал к зданию оперы их автомобиль, оставленный далеко на парковке. Вспомнив про него, Мия смущенно рассмеялась.       — Упс! Неловко вышло.       — Ничего страшного. Устала?       — Есть немного. Но это было!.. Восхитительно! Вик! Спасибо тебе огромное!       — Видеть твою счастливую улыбку — величайшая из наград для меня, моя девочка, — промурчал вампир, целуя кончики пальцев смущённой девушки и пустил автомобиль в ход.       —А куда мы едем?       — Ко мне домой. Ты устала, а хороший отель находится достаточно далеко. Замок князя — тем более.       — У тебя и здесь недвижимость есть?       Виктор лишь кивнул, не отрываясь от дороги. Мие больше ничего не оставалось, как наслаждаться остатками вечера. Она разулась и, дав волю уставшим пальчикам от высоких каблуков, отвернулась к окну, где проплыл светящийся Нотр-Дам.       Апартаменты Виктора находились на третьем этаже из пяти. Мужчина пропустил Мию вперед и закрыл дверь на ключ. Девушка ахнула. Квартира, в которой было больше четырех комнат точно, отражала всю его истинную суть. И светлые тона, и немного ампира, про который говорил Артур. И камин в гостиной из белоснежного камня, и огромные окна в пол, которые днём прячутся за плотными гардинами. И двустворчатые двери на балкон, и вид…       — О господи, Вик! У тебя видно Эйфелеву башню прямо из окон!       — Надо же, — шепнул вампир девушке на ухо, обнимая со спины, — а я и не знал.       — Это так красиво! Боже мой, это же так красиво! Что тебе про неё известно?       — Эйфелеву башню несколько раз продавали. А легендарный мошенник Виктор Люстиг сделал это два раза: он придумал легенду, в которой назвал себя заместителем главы министерства почты и телеграфа, а позже разослал письма самым крупным торговцам металлоломом, сообщив о неком тендере на покупку металлолома из башни, а получив деньги, просто скрылся.       — Просто невероятно! — Мия развернулась и обняла бессмертного за шею. — Спасибо тебе! За мои чувства спасибо, за этот день, что показал мне часть себя! Мне это тоже ценно, Виктор. Очень!       Бессмертный ничего не ответил. Лишь поцеловал возлюбленную, огладив нежную кожу на открытой спине.       — Пойдем внутрь. На улице уже достаточно прохладно.              В гостиной уже горел камин трескучими поленьями. Мия села в кресло ближе к огню. Вампир протянул терпкое вино и поставил пластинку.       …Quand il me prend dans ses bras, Il me parle tout bas, Je vois le vie en rose…       Одна чудесная композиция Эдит Пиаф сменялась другой, как вдруг полились выученные Мией на зубок три четверти.       …Padam, Padam, Padam…       Виктор встал, отставив бокал в сторону:       — Не подаришь ли ты мне этот танец?       — С удовольствием. Тем более сейчас, когда в делах вальса я — ас!       Он протянул ей свою раскрытую ладонь, а она вложила в неё свою. Не только ладонь. Душу свою она тоже тихо и беззаветно отдала. И шагнула пара вечера тихой парящей поступью. Смотрел вампир на девушку так мягко, так глубоко и повиновенно, что алые лучи, расщепляющие опаловую радужку, превратились из кровавых росчерков в красные нити их судьбы.       Она задохнулась от нахлынувших эмоций, когда он так мягко, так крепко прижал к себе за поясницу. Ему не удалось сдержать свое неугомонное сердце, когда тонкая ладонь опустилась на его плечо, согревая солнечным теплом, а в лучистых голубых глазах, таких ясных и доверчивых, ничем не искушённых, вспыхнули россыпью звёзд блики огней свеч.       Шаг назад, шаг вперёд. Постепенно раскачиваясь, их танец набирал обороты. И вскоре, выделяясь среди готической пошлости своим естеством и лёгкостью, Мия улыбалась.       Улыбалась, потому что любила, любовь эта кружила голову задорнее, чем карусель венского танца, а Виктор смотрел на эту улыбку и не мог понять, как он жил без неё столько заледенелых декад.