Монолог грешной души

Наблюдая за свернувшимся в клубочек демоном, Люцифер не мог сдержать кривой улыбки. Похоже, у них намечался прогресс. Или нет? Сломя голову несясь спасать Аластора после битвы, Морнингстар в принципе мало думал головой, а потом чувство вины душило слишком сильно, чтобы оставаться рассудительным. Серьезно, он не ожидал, что раскаяние настолько… болезненно. Один шаг — и падение обратно в депрессию. Впрочем, так бы он и поступил, следуя старой схеме, потому как иначе решать проблемы попросту не умел, но сейчас, в отличие от ситуации с Лилит, на кону стояла не только собственная психика. Очнувшись после произошедшего, олененок был таким уязвимым и откровенно нуждающимся в заботе, что у Люцифера поначалу все должные быть сказанными слова попросту застревали в горле. Это он его сломал. Пусть не всецело, но последний гвоздь в крышку гроба забил собственными руками. Безжалостно и беспощадно, глупо спутав показательное сопротивление с самым что ни на есть настоящим. Уйти, отвернуться и сделать шаг в сторону тоже не выходило, хоть падший и видел яснее ясного, как Аластора выламывает от одного его присутствия, как тот вздрагивает и горбится только от звука голоса и мелко подрагивают уши. Морнингстар, выученный веками напряженной внимательности, заметил. И не мог этого простить. Лгать себе привычки не было, так что, сожалея, что не может продать кому-нибудь собственную душу, признал - грешник ему гораздо больше, чем просто нравится. Любовь Он ошибочно полагал, что с Лилит испытывал нечто подобное, но на поверку чувства в наличии имелись только у бедного наивного ангела в то время как женушка грезила райскими пляжами. Она своего добилась, а после Люцифер любил только Чарли, тихо правда, загнанно и совершенно трусливо. Не знал, что с дочерью делать, как объяснить, что мама больше не вернется, однако принцесса выросла быстро и без отцовского участия. Очнулся от затяжного муторного сна совсем недавно, когда тишину затхлого особняка разорвал телефонный звонок. И пошло-поехало… Влюбиться второй раз, когда от первого едва оправился — непоправимая глупость, однако Аластор есть, и чувства к нему тоже есть. Никуда не денутся теперь точно, высеченные в камне его сердца киркой сожалений. Поэтично, но на деле не так уж приятно. Даже удручающе, когда день за днем приходилось смотреть, как тот шугается, приближаться медленно и осторожно, не желая напугать, пока руки чесались прижать обессилевшего грешника к себе и извиняться до тех пор, пока хоть чуть-чуть не поверит. Разумеется, Радио-демон его порывов не понял и не принял. После такого-то скотского отношения, но Люцифер не сдавался. Дал клятву, грозящую серьезными последствиями на самом деле ради одного лишь призрачного шанса искупления. Одного из тысячи — Аластор не выглядел легко прощающим. Он ни на что не рассчитывал, не смел и намека сделать, ближе подойти, смирившись с не взаимностью собственных чувств, однако и оставить не мог. Стоило отойти, как тревожные мысли тут же заполоняли голову многоголосьем дурных идей. Аластор же совсем еще был беззащитен, а Ева ходила кругами рядом, не решаясь пересечь границу территории Люцифера. Слежка за ней оседала на языке приятной сладостью предвкушения. Мегера явно не собиралась сдаваться, нет, такие идут до конца. До победы или же могильной плиты. Прикончить ее много способов, просто раньше нападки казались лишь забавой. Сейчас, когда первая женщина угрожает безопасности олененка, забавного не осталось ни капли, хотелось вывернуть ее кишки наружу, а потом дать суке их сожрать. Профилактики ради. Чарли останавливала. Дочь не оценит подобных методов, а потерять ее второй раз Люцифер не мог. Ева свое получит — в Аду время течет иначе, можно и подождать удобного случая пару десятков лет. Тем более, что Аластор перетягивал все внимание. Хоть Морнингстар и похоронил любые надежды еще до того, как успели пустить первые ростки, умирать они не спешили. Цепкий взгляд улавливал малейшие изменения в состоянии Радио-демона, его метания, душевные терзания и тысячи хаотичных мыслей. Люцифер понимал, честно. Мог бы помочь разложить все по полочкам — он знал, как трудно бывает обнаружить себя вдруг совершенно не тем существом, которым всегда был, как сложно и болезненно смириться со всеми новыми эмоциями, что так и норовят вырваться за пределы головы и расползтись в разные стороны. Не похоже, чтобы Аластор справлялся хорошо. Дергался весь, хмурился, то и дело срывался в маленькие панические атаки — да, падший заимел дурную привычку слушать его заполошное сердцебиение практически круглосуточно. Попахивало сталкингом, не очень-то здоровым, однако отказаться Люцифер не мог — собственное сердце замирало каждый раз, стоило Оверлорду тяжело вздохнуть или прижать уши к голове, когда он думал, что никто не смотрит. Морнингстар не лез с непрошенной помощью, точнее, лез, но не слишком навязчиво. Осторожно, нежно, слой за слоем снимая с грешника все надуманные, но такие необходимые в Аду щиты. Олененок, несмотря на пристрастия к массовым убийствам, оказался на поверку таким чувствительным, что стоило думать о каждом сказанном слове — тот мог анализировать услышанное часами. Оставалось только ужасаться, какую глубокую травму Люцифер нанес ему своим свинским обращением. Несмотря ни на что, Аластор, похоже, оттаивал. Падший не ожидал даже, да и олененок едва ли головой это осознавал, но тянулся. Сам. Не отходил, когда вдруг оказывался слишком близко, перестал вздрагивать каждый раз. Тогда Люцифер решил действовать решительнее — даже испек дурацкий яблочный пирог, и хорошо, что это позволило им повеселиться, вероятно, впервые за долгие годы по-настоящему. И, черт, падшему действительно нравился его смех. Искренний, а не тот, за которым Радио-демон прятался. Робкие, но необходимые им обоим объятия, последовавшие за этим, ощущались как недостающий кусочек пазла, наконец ставший на место. Будто все те бесконечные сотни лет, прожитые Люцифером, подводили его исключительно к этому моменту. Ева остановила их вовремя, иначе пришлось бы призвать все свое самообладание, чтобы оставить в ту ночь грешника одного. В любом случае, это было уже что-то — доказательство, что он Аластору, как минимум, не противен. Хоть тот и переваривал эту информацию с куда большим трудом, чем хотелось бы. Противоречия были написаны на его лице крупными буквами, но Морнингстар не лез, давая время. Осознавая, что должен поставить сейчас потребности партнера выше собственных. То, что произошло в студии, выходило за рамки всяких ожиданий и давало карт-бланш, которым мужчина пользоваться не собирался. Он просто хотел прийти и дать Аластору некоторое чувство комфорта, ощущение безопасности, отлично зная, что тот почти довел себя до истерики пустыми переживаниями, однако все вышло из-под контроля, стоило грешнику ответить на полный отчаянной надежды поцелуй. Останавливаться не хотелось. Хотелось опуститься касаниями ниже, выцеловывать каждый сантиметр желанного тела, а потом показать, какой на самом деле приятной может быть близость, однако Радио-демон точно не был к этому готов. Слишком быстро. Люцифер отогнал мысли о том, как легко было бы впервые возбужденного олененка продавить, распалить еще чуточку сильнее, чтобы перестал думать вовсе, но с любимыми так не поступают. Аластору нужно от него только время и терпение на данном этапе. Не секс. И вот они здесь. Очередная сумасбродная идея Чарли привела в человеческий город, полный безбашенного празднующего что-то народа, и то, что демон вообще согласился пойти, уже говорило о многом. Готов дать им шанс. Было бы неплохо все не испортить. Люцифер моргнул, выплывая из своих мыслей и, тяжело вздохнув, повернул голову к делающему вид, что спит, Радио-демону. Тот лежал неподвижно вот уже несколько часов, дышал размеренно и спокойно, да и напряженной линии плеч под одеялом не видно, но падший отчетливо слышал заполошно бьющееся сердечко, что значило — олененок опять погряз в трясине самокопания. Только вот незадача, смертным отдых нужен гораздо чаще и дольше, чем супер-сильным рогатым Оверлордам, так что утром Аластор с непривычки будет засыпать на ходу, ненавидеть весь мир и язвить в три раза больше нормы. Так не пойдет. Небольшое мысленное усилие — хоть какая-то выгода от безграничных возможностей — и на кровати вместо Люцифера развалился, потягиваясь, пушистый кот. Этот облик, впрочем как и все остальные, сидел как влитой, даже приноравливаться не нужно, так что, сверкнув алыми глазами, кот в один прыжок оказался на другой постели, заставив лежащего лицом к стене Аластора вздрогнуть и медленно развернуться. - Какого черта? - Сердито прошипел он, маскируя усталость напускным раздражением. - Не могу заснуть. - Не то, чтобы сон вообще нужен вне зависимости от локации. - А ты? Грешник не ответил. Хмыкнул только и отвернулся, зная, что Люцифер спрашивал исключительно чтобы разговор поддержать. Хорошо, что олененок такой проницательный — вокруг да около ходить не надо. Тряхнув усами, падший изящно перелез через завернутое в одеяло тело, бесстыдно устраиваясь так близко, что почти касался, но тот ни единого движения не сделал, чтобы отодвинуться. Видимо, кошачий облик и правда успокаивал. - Серьезно, иди к себе в постель. - Повторил на выдохе. - Зачем ты так? - Морнингстар на пробу махнул хвостом, едва не задев Аластора по щеке, а тот позволил, отодвинув навязчивую часть тела ладонью, так что в следующее мгновение наглый кот оказался уже под одеялом, устраиваясь поудобнее в кольце чужих рук. - Что ты вытворяешь? - Меланхолично протянул грешник, но попыток выгнать не делал. - Ты не заснешь так. Прищуренный совершенно не кошачий взгляд скользнул по чужой одежде. Да, темная, слегка старомодная рубашка и классические штаны даже близко не обладали эпатажем адского образа Радио-демона, однако удивительно шли к потемневшим здесь на пару тонов волосам — они отблескивали медью на солнце, Люцифер мог поклясться — и глубоким карим глазам. Аластор был обворожителен при жизни. Впрочем, как и в посмертии. Поймав себя на бесстыдном рассматривании, кот моргнул, вновь махнув хвостом на манер волшебной палочки — стильная, но весьма неудобная для сна одежда тут же изменила форму, став удобной клетчатой пижамой. Никаких ремней, бляшек или пуговиц. - И выкинь все, о чем думаешь, из головы. - Покрутившись немного вокруг своей оси, Люцифер удобно растянулся вдоль чужого тела. - Это может подождать до завтра. - Ты не будешь спать со мной. - Грешник послал коту угрожающий взгляд. - Обещаю оставаться в этом облике до утра. - Нет. - Я буду хорошим котиком. - Убирайся прочь. - Даже заткнусь, если хочешь. - Очень хочу! Будь добр, завали прямо сейчас. Однако никаких санкций не последовало. Его не пнули, не схватили за шкирку, и не выкинули прочь, хотя могли без всяких препятствий. Даже наоборот — вздохнув и сдавшись, Аластор чуть поерзал, съехал по подушке вниз и обнял теплое кошачье тело, зарываясь пальцами в густую шерсть. Как мило. - Я разрываю сделку. - Послышался тихий шепот и прежде, чем Люцифер успел отреагировать хоть как-то, сверкнула зеленая вспышка, ослепляя на мгновение их обоих, а потом он почувствовал себя несколько свободнее. Табу на прикосновения было снято. Существенного облегчения это не принесло. Несмотря на весьма однозначные сигналы, которые Аластор непроизвольно посылал, Морнингстар вдруг подумал, что достал грешника настолько, что тот решил шанса им не давать. Глупая мысль, но навязчивая до крайности, так что терпения хватило буквально на пару минут прежде, чем он поднял голову, внимательно уставившись в нарочито умиротворенное лицо. - Что? - Почему? - Хм. - Аластор устало закатил глаза. - Я не отвечаю на глупые вопросы. - Это… важно. - На этот раз, как единственный обладатель животных ушей в комнате, к голове их прижал Люцифер, пока кошачий хвост взволнованно подметал простынь. - Почему? - Да что с тобой не так, придурок? - Зарычав, грешник сел, попутно выбросив кота из объятий и резко повернулся к нему лицом. - Ты пришел ко мне спать, что подразумевает, знаешь, уйму прикосновений, а теперь спрашиваешь почему?! - Радио-демон гневно сощурился, складывая руки на груди. - Я не хочу проснуться в обнимку с кучкой пепла просто потому, что в какой-то момент контракт посчитал, что ты нарушил правила! Ах, вот оно что. Люцифер облегченно выдохнул, успокаиваясь. Он тоже обладал взращиваемой веками способностью надумывать то, чего нет, пожалуй даже быстрее Аластора, в то время как тот не имел ввиду ничего по поводу их отношений. Напротив даже — не просто согласился на объятия, но и обезопасил от случайной глупой смерти. Позаботился. Из кошачьего горла вырвалось громкое непроизвольное мурлыканье. Не то, чтобы Люцифер мог это контролировать, просто был очень доволен, потому выглядел не менее изумленно, чем Аластор, в секунду растерявший львиную долю запала. - Слушай, я тебя вроде как отчитываю. Ты не мог бы… - Это не я! - Воскликнул Люцифер сквозь утробные кошачьи звуки. - В любом случае, спасибо за доверие и… заботу. Грешник не ответил. Фыркнул только, стараясь скрыть смущение, что-то неразборчиво пробурчал и вновь по самый нос укрылся одеялом, будто оно могло спасти от вездесущего Владыки. Нет уж, раз ему оказана такая честь, то он откомфортит Радио-демона по полной. Ловко скользнув обратно в чужие объятия, Люцифер ощутил, как грешник сдавленно выдохнул ему в макушку, расслабляясь. Не сразу, правда, постепенно поддаваясь рокочущему мурлыканью, убаюкивающему получше любой колыбельной, и вдыхая ставший привычным аромат корицы и яблок. Понадобилось до смешного мало времени, чтобы Аластор, уютно зарывшись носом в густую шерсть, уснул.