Монолог грешной души

Клубящиеся мглистые тени вились по стенам, будто самые что ни на есть живые, взбирались по колоннам и свисали с карнизов, сужая и так не слишком большую комнату до крошечных размеров бара, где, пригревшись возле накрытого стеклянной крышкой огонька сидел Владыка ада, меланхолично постукивая когтем по краю стакана виски. Прикрыв расслабленно глаза, слушал привычные звуки Ада, отчетливо доносящиеся снаружи, в какой-то мере даже успокаиваясь. Ничто не вечно в этом мире, кроме Небес и Преисподней. Всегда будут святые, всегда будут грешники, остальное — проходящее. Не существует трудностей, которые почти бессмертное существо, вроде него, не смогло бы решить. Люцифер по природе своей был любопытен. Очень. Сверх меры. Не просто же так оказался низвергнут, но умел находить плюсы даже в самом незавидном положении. И передал эту черту дочери, судя по всему. Когда-то давно любопытство сыграло злую шутку не только с ним. Люди в Эдемском саду проживали свою жизнь радостно и беззаботно, не ведая ни о чем за пределами маленького идеального мира, но женщина, к сожалению, обладала тем же недостатком, что и отвергнутый Небесами ангел. Ева задавала вопросы обо всем, что видела, по-детски тыча пальцем в цветы и облака с бесконечным всепоглощающим интересом. Адам, бывало, не выдерживал и, хоть в отличие от своенравной Лилит, вторая супруга не стремилась к главенству, она подавляла заложенную Всевышним мужественность Адама десятками других способов. От болтовни у того часто разыгрывалась мигрень, заставляя уходить в дебри садов и прятаться так, чтобы женушка ни в коем случае не нашла. Честно, Люцифер никоим образом не собирался вредить этим смешным созданиям. Жили бы себе, да горя не знали, однако Ева, не получая ответов ни на один вопрос, чахла с каждым днем все больше, грустнела и могла часами сидеть, устремив глаза в небо. Змий… пожалел ее, наверное. По крайней мере, почувствовал некоторое сходство, родство души, если хотите, и решил дать любопытной человечке то, к чему та упорно стремилась. Плод познания на самом деле был всего-то заколдованным на скорую руку яблоком, а совсем не тем корнем зла, каким его позже описал и возвел в абсолют расплодившийся род человеческий. Нет, обычный фрукт на самой обыкновенной яблоне с маленьким секретом — открывал Вселенную он только тому, кто желал этого всем сердцем и душой и был бескорыстен в своем желании. Ева хотела знать просто так, из чистой любознательности, почерпнутой непонятно откуда и явно в обход мужа своего и Создателя. Она узрела Истину, эта маленькая человеческая женщина, добро и зло, правду и ложь, бесконечность мироздания. То был первый человеческий грех. Любопытство. Адам так и не простил жене предательство, изгнание из Эдема, годы тяжелых скитаний, истощившие их обоих, бесконечные детские крики и множество, множество самых несправедливых смертей. К моменту вознесения сердце первого человека было изранено серпами жестокой реальности, в которую по неосторожности окунула их Ева. Видимо, поэтому в посмертии Адам стал таким мудаком. Другая же сторона человеческого альянса страдала от глупо совершенной ошибки не меньше. Проведя свою короткую жизнь, рожая практически без остановки, Еве оставалось только смиренно наблюдать, как дети растут или же умирают в муках, повинуясь непреклонным законам природы. Она — та, что заложила фундамент будущего человечества, встретила конец в старой затхлой лачуге, потеряв только что очередного ребенка и истекая кровью. Люцифер явился первой женщине в единственном желании помочь. Тогда еще молодой да неопытный, он влачил тяжкий груз вины за чужое любопытство. Что ж, ошибки — дело наживное, и в тот памятный день, стоя над умирающей Евой, он совершил еще одну — поделился с ней своей кровью. Две женщины, созданные Богом для Адама, были разными во всем, начиная с внешности и заканчивая характером, однако единая черта, объединяющая их крепкими узами была заметна сразу. Обе мадам не признавали своих ошибок, и если Лилит, обладая невероятной обольстительностью, по первому же желанию заполучила путевку в Парадайз, то Ева шагнула на земли Преисподней с гордо поднятой головой и вселенским презрением во взгляде. Оказалось, пожертвованную сердобольным Владыкой ада кровь предприимчивая человечка сохранила, предпочитая жизни власть в посмертии, так что ей не понадобилось много времени, чтобы выяснить, как это использовать, и напасть на Люцифера во всем великолепии своей ненависти. Точно, Ева не признавала ошибок, однако легко, как и все люди, отыскала виновника, на которого свой груз можно спихнуть. Их битва была кровавой, громкой и яростной. Тогда же Люцифер и выяснил, что Ева, хоть и лишилась Божественного благословения, все еще обладала его защитой. Падший архангел Самаэль не мог убить ее. Простая человеческая женщина, отвоевавшая себе собственный Парадайз и отрастившая крылья даже в таком месте, как Ад. Да, Ева была опасна, как цветок, поражающий невероятной красотой и бархатной мягкостью лепестков, однако ужасно ядовитый. С ней лучше не иметь никаких дел, оставить задыхаться собственными миазмами в этом забавном стеклянном саду, что она построила. Не заметить очевидного сходства с Эдемом попросту невозможно. Люцифер не испытывал к ней ненависти в полном значении этого слова, однако был настороже, полностью осознавая опасность райской бабочки, ядовитость ее речей и остроту ума. Ева в посмертии чувствовала себя гораздо свободнее, чем при жизни, и Ад был ей удивительно к лицу. Так и продолжалось год за годом. Морнингстар предпочитал не трогать ее, потому как прикончить все равно не мог, а грешница была слишком слаба, чтобы одолеть Короля Преисподней, если брать во внимание все то острое недоверие, что он испытывал. Провести его теперь, после нападения и обмана с кровью было бы тяжело, и Ева, будучи личностью крайне неглупой, заставила себя отступить, переждать, изображать на лице легкую приветливую улыбку каждый раз при встрече. Очевидные уловки. Работали с грешниками, жаждущими, как любая душа, понимания и защиты, которых в Аду, увы, не водилось, а первая женщина не смогла удержаться от заполучения в полное безраздельное владение пары-тройки слуг. Люцифера, что играючи мог забрать себе любую душу без дурацких сделок, подобное отвращало. Власть ему претила. Теперь же, когда он было подумал, что женщина успокоилась, она что-то опять задумала. Неспроста явилась, словно кроткая овечка, в отель его дочери, рассказывая сказки про тоску и сожаления. Нет, может по своим святейшим детям стерва и скучала, однако едва ли за столько столетий озарило ее сейчас. Не стоит оставлять их с Чарли наедине. Вздохнув, Люцифер глотнул виски и наполнил стакан снова — он не пьянел от алкоголя, однако сам процесс умиротворял. Ева — личность весьма неоднозначная, как и все люди, двуликая, со своими достоинствами и недостатками. Какую бы сильную неприязнь он не испытывал, стоит помнить, что она всего лишь очередной заблудший человек. Первая из них. Ему ли, Владыке ада, злиться на смертную душу? Он не злился. Но и доверия не испытывал. Следуя интуиции, стоило отправить Еву куда подальше, но… «Первая женщина, изящно закинув ногу на ногу, заняла одно из мягких стульев в его новоприобретенном кабинете, попивая чай. Неожиданный визит, свалившейся словно снег на голову, заставил его наблюдать неотрывно до тех пор, пока все наконец не разошлись по кроватям. Ева не могла не понимать, что ей придется объясниться. — Так что привело тебя сюда, дорогая моль? — Обнажив клыки в улыбке, Люцифер вальяжно развалился в кресле, скрестив пальцы. Образ забавного папочки Чарли слетел с него в момент, открывая смертельно-опасное существо, скрывающееся за ним. Шутки кончились. — Люци, буду откровенна — Женщина мягко склонила голову, отлично зная, как сильно раздражает его фамильярность. — Я сыта Адом по горло. Почему я должна гнить здесь, пока Лилит загорает на пляже? Это нечестно. У меня в Раю дети, они наверняка скучают, и я по ним тоже, к тому же теперь Адама нет… — Это я уже слышал. — Люцифер закатил глаза. Ложь он не любил в любом виде, но первая женщина пыталась надуть его каждый раз с возрастающим упорством. — Может, расскажешь что-нибудь новое? — Не могу я. — Фыркнула Ева, смиренно сложив руки на коленях и стыдливо отводя взгляд. По крайней мере так выглядело, а что там на самом деле — только ей известно. — Почему же? Я — самое страшное, что может случиться, так что… — Ну, это если тебе никто не приказывает, если понимаешь, о чем я. — Продала свою душу? — Падший хохотнул от абсурдности сценария, однако, не заметив на лице собеседницы ни тени ответной улыбки, осекся. — Ты не шутишь? — Не продавала! — Женщина вскочила, хлопнув ладонями по столу и нависнув над ним разозленная. Он не раз видел ее такой, однако обычно эта злобная энергия не уходила в никуда. — Забрали! — Что-то мало верится. — Морнингстар покачал головой. — И кто же это был, следуя… легенде? — О, ты знаешь его. Видишь каждый день у себя прямо под носом! — Зашипела женщина. — Ближе к теме, Ева. — Аластор! Этот чертов Радио-придурок, жестокий бессердечный ублюдок, чтоб его в следующей чистке прибили! — Серьезно? — Люцифер поджал губы, взглянув на беснующуюся гостью как на идиотку. — Прости, конечно, но лучше бы ты выбрала кого-то из Грехов, если хотела заставить меня поверить. Аластор… немного слабоват, чтобы провести тебя. — Не в силе дело! — Ева, сжав кулаки, упала обратно в кресло. Обессиленно вздохнув, убрала платиновую прядь за ухо и посмотрела на Владыку грустным тоскливым взглядом. Тем самым, что появлялся на ее лице каждый раз после смерти ребенка. — Ты же знаешь, что я… забочусь о маленьких заблудших душах. О да, как тут не знать. Повернутость первой женщины на детях Люцифер заметил еще при ее жизни, да и как не быть, когда она основала весь род человеческий, но после смерти это, кажется прогрессировало. Ева со скуки или от безысходности, пару столетий назад стала собирать по Аду детей. Они, конечно, цветы жизни, но иногда такие, что лучше придушить сразу после рождения. Собственно, детских душ в Преисподней хватало, и первая женщина, как самая отъявленная мать, давала им приют, заботилась и защищала во время нападений Рая. Правда, большинство подкидышей вовсе не были детьми. Чем бы не тешилась — так Люцифер считал. Пусть делает, что хочет, лишь бы не мешала, к тому же, полезно знать ее слабость. Вздумайся Еве поднять бунт, он всегда сможет использовать этих славных исчадий, к которым она так привязана. Удобно. — Он угрожал мне моим маленьким мальчиком. Этой крохой, ты бы видел, собирался убить его! Ну, так себе версия, маловато правдоподобности. Аластор, конечно, вполне мог прикончить вообще кого угодно, не только ребенка, однако Ева едва ли расплатилась бы собственной душой за одного из грешников. Или да? Кто знает, может, безумие посетило и ее тоже, совсем с катушек слетела со своим детским садом. — Хорошо, но это не объясняет, зачем ты здесь. — Скучающе вздохнул Люцифер. Желания копаться в хитросплетениях чужих интриг не наблюдалось от слова «совсем», особенно если в них замешаны эта моль и хитрожопый олень Чарли. — Он приказал. — Зачем? — А ты как думаешь? — Я задал вопрос. — Падший сузил глаза, сверкнув алой радужкой, и Ева вздрогнула. Убить-то он ее, конечно, не мог, но вот ранить — вполне. Раздражать не стоило. — Не злись, Люци. — Первая женщина сокрушенно вздохнула. — Я просто… это все мне претит. Не хочу даже думать, что… — Ева! — Он приказал саботировать отель. — Конкретнее. — Сказал, я должна прийти сюда, втереться в доверие к твоей дочери и… сделать так, чтобы эта идея с вознесением не сработала. — Женщина стыдливо смотрела в пол, не смея поднять взгляда. — Я должна разрушить мечту Чарли.» Владыка ада, тяжело вздохнув и взъерошив волосы, улегся на стойку, сокрушенно побившись несколько раз головой. Он не хотел участвовать в интригах. Не хотел разгадывать загадки, спасать души, решать, кто прав, кто виноват. Он здесь для того, чтобы поддержать дочь, только и всего, но нет же, видите Адского босса — впутывайте его во все свои грешные дела, так что ли? Поздно убиваться, опять в чужом дерьме по самые кончики рогов, и разгребать придется ему, конечно же, потому что в ином случае пострадает Чарли. Вышвырнуть бы обоих, и Еву, и оленя, пусть собачатся где-нибудь подальше, но тогда отношениям с дочерью можно копать могилу. Странно это все, неправдоподобно. Люцифер за долгие столетия жизни многое видел, самые изысканные махинации и святейших лжецов. Ева определенно недоговаривала. Где-то. Непонятно только, где, и не проверишь никак, но ее версия имела право на жизнь. А может, она все просто выдумала. Выглядела обреченной. Люцифер повернул голову в сторону, уставившись во тьму. С Аластором другая история. Тот тоже умалчивал, причем очень настойчиво. Что падший вообще о нем знал? Радио-демон, вся эта мишура с душами в эфирах, жесток, умен, предприимчив… безумен? Люцифер был уверен, что сумасшествием тут и не пахнет, только расчетливостью. Улыбку эту дурацкую хотелось стереть с чужого лица силой, даже руки чесались, но только и всего. Обыкновенный сильный грешник, не ровня ни Еве, ни тем более Владыке. Тем не менее, олененок зацепил. Не то, чтобы Люцифер планировал расколоть его таким образом, как вчера, он не слишком-то часто использовал секс как метод добывания информации, однако это было неплохо. Аластор оказался немыслимо, просто невообразимо горяч. Он неосознанно дрожал, пока Люцифер входил в него, беспомощный и податливый в руках Короля ада. Морнингстар никогда не замечал за собой особенной тяги к власти. Горы золота, земли и даже тысячи душ во владении не привлекали так, как распятый под ним наглый демон-олень, наконец стерший с лица улыбку. Ему очень шло без нее. Считал ли Люцифер произошедшее слишком жестоким? Ничуть, в Аду секс был скорее валютой, чем интимной близостью, так что Аластор не мог не понимать, что, называя себя асексуалом, бросает вызов всем вокруг, просто единицы решаются ответить. Одна единица. Конкретная. Желания он не испытывает, как же. Даже несмотря на то, что в этот раз олененок был явно не заинтересован, перетерпев акт как что-то вынужденное, Люцифер был настроен доказать, что из асексуального в Аласторе только рога. Стоило признать, что понятие морали в голове Владыки было к этому моменту уже достаточно размыто, что неудивительно. Сотни лет в таком месте как Ад, бок о бок с похотью и развратом, жена, использующая секс как способ получить желаемое и общая атмосфера моральной деградации изничтожили в нем неприкосновенность близости. Все покупается и продается, и в этом нет ничего зазорного, к тому же, Аластор за завтраком не выглядел особенно уязвленным. Улыбался, как и обычно, а значит — он к этому относился примерно так же. К тому же, если ему так уж сильно не нравится, можно просто рассказать все, что Люцифер хочет и отвязаться от приставаний, нет? А это идея. Опрокинув в себя остатки виски, падший предвкушающе улыбнулся. Аластора расколоть легче, чем Еву, к тому же, секс с ним пожалуй, такой же привлекательный, как был с Лилит — или долгое воздержание сказывается, кто знает — так что Люцифер теперь ни за что не откажется поиграть еще немного. Он выигрывает в любом случае. Либо они занимаются жарким сексом с молчаливого одобрения Радио-демона, либо, если Аластор хочет отказать, он всегда может ответить на вопросы и избавиться от внимания. Схема проста и очевидна. Вопросов, правда, со вчерашнего дня прибавилось, но хэй, он может присвоить обе их души по щелчку пальцев, а найти лжеца по старинке совсем не так плохо, как кажется. Игра обещает быть интересной для них обоих.