Если не знаешь, смеяться тебе или плакать - смейся

— Вот же… — Цзыи глубоко вздохнула, оставив руку на стойке консьержа. Из-за поломки машины Сана, ей пришлось сломя голову бежать два квартала, и после такой пробежки она чувствовала себя слишком уставшей, чтобы даже нормально поздороваться з мадам Цао. Женщина только хихикнула, откладывая бумаги чуть в сторону. — Всё в порядке? — переспросила она. — Да-хааа, — Жое обтрепала одежду и тут же улыбнулась, выровнявшись. — Здравствуйте, сегодня было что-то интересное? — Да так, — мадам Цао осмотрелась по сторонам, и лишь рассеяв своё внимание она поняла, насколько уже устала изучать отчёты за прошлый месяц. — Всё в порядке. А ты как? Есть новости про господина Хуа? — Он в полном порядке, — девушка кивнула. — Всё ещё в больнице, да? — Угу. — Как думаешь, если я навещу его, ничего страшного не случится? Я подумываю приготовить что-то для него. — Он будет рад вас видеть, мадам Цао. — Думаешь? — Уверена, сегодня он съел большую порцию лазаньи, которую я приготовила для него, так что не переживайте. — Это отлично, что он хорошо ест, значит, совсем скоро вернётся в строй. — Ой, и ты здесь? Я думала, у тебя был выходной? — голос мамы вдруг привлёк её внимание. Женщина опускалась с пролёта второго этажа, а завидев дочь тут же широко улыбнулась, не упуская шанс потискать девушку. — Есть парочка дел, которые нужно доделать, — Цзыи улыбнулась чуть нервно. — А ты? — Я спустилась попить чаю, и встретила здесь свою знакомую, вот поднялась, чтобы взять некоторые рабочие заметки для неё. — О, вот как, — Жое улыбнулась. — Ты же сейчас в кофейню пойдёшь? — Да, — Цзыи кивнула. — Я зайду чуть позже, верну отчёты в сейф, — предупредила мадам Цао. — Конечно. Где-то в это время должна была прийти и госпожа Фэн, так что Жое собиралась как можно скорее уйти в работу, чтобы не подначивать маму оставаться здесь надолго, так как их встреча здесь была бы не самой желаемой. Как и ожидалось, мама сразу же отправилась в дальний угол кофейни, где они вместе с подругой заняли столик. Рассмотреть женщину с такого расстояния было сложновато, но Жое это не особо волновало — она просто направилась в свой кабинет, чтобы переодеться. Во время её отсутствия здесь, кажется, убирались, так как даже пыли не оставалось. Более того, мистер Золотая Рыбёха был сыт и вполне себе удовлетворительно помахивал своим огромным оранжевым хвостом, будто приветствовал Цзыи. Хотя он продолжал также беззвучно кричать, беспомощно двигая плавниками. Ещё несколько недель назад она отлично его понимала — состояние безысходности постоянно накатывало волнами, и каждый раз пуще предыдущего раза. Будто бы было этого мало, казалось, что выхода нет, что ничего больше не будет таким же, как прежде. Но, посмотри, солнце всё ещё на небе, лучится, будто ничего и не произошло. Всё ещё поют птицы в небольшом парке за окном, а дети беззаботно играют на площадке, громко визжа и смеясь, они точно проживают свою лучшую жизнь. Как бы ни было паршиво, сейчас она полна надежд, новые мечты и планы вытесняют друг друга ещё до того, как она принимает решение. Всё это, кажется, позади. Но даже в самый солнечный день ничего не может спасти от небольшого, но очень тёмного облака на всём безоблачном горизонте. — Мне не нравится стиль музыки про первую школьную любовь, — заявила девушка потише, чтобы не вызывать лишнего внимания от гостей. — О чём это вы? — Цзыи завязала фартук за спиной, оглядываясь на нескольких девушек, которые рассматривали что-то в телефоне. — Это первая песня Sugar&Star, — воодушевлёно заявила официантка. — … Кто? — уже подозревая всю информацию о концепции группы, Цзыи всё равно задала максимально тупой вопрос, будто надеялась, что услышала не так. — Это новая группа, сегодня дебютировала, у них сегодня презентация первого альбома, я уже заказала все шесть версий. — Шесть?! — удивлённо вскрикнули все окружающие её девушки. — У тебя есть третья почка?! — Цзыи скривилась. — Даже лучшие группы индустрии не наглеют так сильно, обычно выпускают по две версии альбома, а тут при дебюте сразу шесть? — Но они все разные! — Но песни с дисками одни и те же, да? — Но плакаты и фотографии, фотобуки совсем разные, вы не понимаете. Мои фаворитки Джей Си и Бэйби. — Понятно, — Цзыи неловко улыбнулась, вдруг припомнив, что не стоит вот так давить на человека. — Есть какие-то висящие заказы? — Твоя мама попросила минут через пять-десять принести ей два кусочка торта с арахисом и карамелью, и… — девушка сверилась с собственным блокнотиком в кармане фартука, — капучино и чёрный чай без сахара, но с молоком. Собираешься сделать? — Угу, — Жое улыбнулась, подходя к кофемашине. Девушки продолжали дискутировать о том, стоит ли тратить такие деньги на альбомы непонятной группы, ну а Жое старалась сохранить внимание на приготовлении напитков и следить за теми, кто приходил, чтобы не упустить госпожу Фэн. Она всё ещё нервничала из-за недавнего разговора с Тан. Может, их отношения и были странными, потому что они обе имеют непоколебимые принципы и условности, однако сейчас они обе поняли, что несмотря на это их взаимоотношения всё же возможны. Если верить Тан, Черри долгое время притворялась и пряталась, иногда она вела себя настолько странно и неправдоподобно, что иной раз казалось, что она слишком хорошо знает свою роль, чтобы усомнится в ней. Что же там происходит в этой голове? Однако у неё было предчувствие, что она была вовлечена в эту историю не последний раз, и что рано или поздно она таки узнает то, что происходит за закрытой дверью. Выставив несколько тарелочек со столовыми приборами на поднос, она убедилась, что не забыла ничего необходимого, и вышла из-за стойки, направляясь прямо в конец зала к столику мамы. Только сейчас она отвлеклась, когда заметила, что в кофейню вошёл Сан. Сегодня он был её телохранителем, и всё же они были вынуждены разминуться. Рядом с парком они пробили сразу два колеса и, если бы не предупреждение вести машину на низкой скорости, всё могло закончится хуже, чем просто испуг. Сан остался с автомобилем, чтобы решить дилемму о том, где взять второе колесо — одна же запаска есть. Но, если он здесь, значит, всё хорошо. Кивнув ему, она тут же указала носом за стойку, предлагая сделать заказ, после чего, ожидаемо, занять уже привычное место в зале. Он прислушался к её безмолвному совету и потому не стал говорить ей что-либо, понимая, что это было бы неэтично, заказ ведь она несёт ожидающему посетителю. — О, это ты нам? — голос мамы даже уже не пугал. Цзыи обернулась, кивая. — У меня ручка потекла, надо вымыть руки. Ты отнеси, я сейчас приду, ладно? — Ты какая-то рассеянная в последнее время, — Жое нахмурилась, провожая женщину взглядом. И всё же она отправилась дальше. Аккуратно опустив поднос на столик, она с улыбкой поставила перед маминой подругой чашку чая и один из тортиков. — Приятного аппетита, — сказала Цзыи, убирая поднос со стола, а после подняв взгляд на женщину. — Ой, это ты, — с улыбкой просила она, снимая очки и являя миру уставший от изучения учебных планов взгляд. — Я тебя ждала. — Г-госпожа Фэн? — Цзыи хлопнула глазами, оглядываясь по сторонам. — Я не знала, что вы уже здесь… — Эмин тебя предупредил обо мне, да? — А… Да, если честно, он сказал, но я… Я и подумать не могла, что вы уже здесь. — Ох, не стоит так переживать! — заметив бегающие глазки, госпожа Фэн вряд-ли понимала, почему реакция Жое именно такая, но это казалось милым со стороны. — Всё в порядке, я просто хочу выпить чай. Знаю, что ты сейчас занята, но, могли бы мы позже съесть по кексику за чашечкой кофе? — А… Ну, конечно, — Цзыи неловко улыбнулась, с ужасом заметив, что мама идёт прямо сюда. Вариант был только один — продолжать стоять, иначе ситуация будет выглядеть максимально идиотской. Даже дураку было понятно, что мама Жое и госпожа Фэн дружат, но она всячески избегала эту мысль. — О, спасибо, — Линь Цзы похлопала дочку по плечу. — Ты ещё будешь здесь? Или уйдёшь в кабинет? — М? — Мадам Цао говорила, что остались дела с отчётами. — Точно, — Цзыи могла бы использовать этот момент, чтобы просто уйти и избежать позорного разговора, но, как оказалось, сегодня Небеса решили поступать вопреки ожиданиям. — Кстати, Ли Эр, это моя дочка, Цзыи, — Линь Цзы представила девушку, не сразу заметив, каким был удивлённым взгляд подруги. — Дочка? — Да, я говорила тебе о ней, помнишь? Немного, но всё же… — Погоди, стой, — госпожа Фэн быстро-быстро замахала руками, пытаясь остановить подругу. — Это моя невестка! — Эмин твой сын? — Линь Цзы удивлённо хлопнула в ладоши. — Вот это, оказывается, встреча! Кто бы мог подумать, что мы с тобой сватья! — Господи, и правда! — тут же Линь Цзы поддержала восторг. — Как же так получилось, что мы общаемся столько времени, и даже не знаем кем друг другу приходятся наши дети? — Ли Эр посмотрела то на подругу, то на невестку, будто ждала ответ на свой вопрос. — А вы… Наверное, уже давно знакомы, да? — Всего ничего! — Ли Эр улыбнулась. — Помнишь, в феврале ты лежала в больнице? У меня были курсы в Пекине, вот на них мы и познакомились с госпожой Фэн. Я говорила тебе, что мы ходили с друзьями обедать вместе, помнишь? — А, да… Припоминаю, — Цзыи неловко улыбнулась. — Всё ещё не могу в это поверить! — заявила Ли Эр, смеясь. — Ты представляешь себе, Эмин мне говорил, что мама Цзыи приносила для него еду, и мы даже ни разу не встретились! Разве такое вообще возможно? — И мы ведь говорили об одних и тех же вещах, и даже не догадывались! Как же тесен мир! — И не говори, — Ли Эр снова захихикала, обращая внимание на растерянный вид Жое. Она тихо покачала головой, отчасти понимая её чувства, поэтому решила немного сменить тему. — Сегодня со мной связался врач Эмина. — Да? — Жое удивлённо моргнула. — Что-то произошло? — А, нет. Мне сказали, что на днях его выпишут. — Не рано-ли? — Цзыи с сомнением нахмурилась. — Я тоже думаю, что рановато, но он говорит, что чувствует себя лучше. Да и мне уже пора возвращаться домой, всё-таки нужно готовиться к новому учебному году. В таком случае, могу ли я попросить тебя об одолжении? Присмотри за ним, ладно? У тебя хорошо получается. Более того, ты ведь знаешь его нрав — он сразу же отправится работать на износ. И ты… Ты знаешь его начальство, может, тебе удастся убедить их дать слабину в его отношении, пока он не восстановится? — Конечно, госпожа Фэн, я позабочусь об этом. Вы можете на меня рассчитывать. Но я сначала хочу попробовать убедить Эмина в том, что не стоит никуда спешить. — Я надеюсь, у тебя получится, — Ли Эр благодарно улыбнулась. — Как он себя чувствует? У меня из-за работы совсем не было времени его навестить. — Ты так много работаешь даже летом? — Ли Эр широко открыла глаза. — Это… — Линь Цзы нервно улыбнулась, будто ещё не знала, что скажет через секунду, — просто подработка, вот. — Один из её клиентов попросил присмотреть за детьми, пока его не будет, — Цзыи с улыбкой дополнила слова мамы, совсем не понимая, отчего же её поведение кажется таким странным. — У него была деловая поездка, и мама несколько дней жила в его доме, приглядывая за его детьми. — Вот как? И насколько благодарно это оплачивается? — Так как это была вынужденная мера, он заплатил вдвое больше. — Хм… Это ж ещё убирать и готовить для детей, да? — Нет, у него есть прислуга, я просто исполняла обязанности няни. — Слушай, а неплохой клиент, — Ли Эр погладила подбородок. — Ладно, мне пора возвращаться к работе, — Цзыи снова поклонилась. — Если вам что-то понадобиться, то позовите меня, ладно? — Спасибо, — Линь Цзыи не упустила возможности на секунду немного сжать ладонь дочки, прежде чем она уйдет. Выглянув всего через несколько минут в зал, Цзыи с удивлением обнаружила, что они так и продолжили что-то обсуждать и смеяться. Уложить это в голове было достаточно непросто, но всё же она не испытывала негативных эмоций. Да, было немного стыдно, что их родители теперь уже официально знакомы, и что это ведь очень важный шаг! Однако всё же её пробирал смех. А они всерьёз боялись, что это случится при плохих обстоятельствах, а вот оно как вышло! Даже разбираясь с документами, она всё равно продолжала хихикать время от времени, отчего даже мадам Цао удивлённо на неё поглядывала. И всё же радовалась, что Цзыи в полном порядке и в хорошем расположении духа. Телефон зазвонил где-то в глубине бардака на столе, поэтому ей пришлось пойти на ухищрения, чтобы его найти. Она думала, что это мог бы быть Эмин, и она хотела рассказать ему про то, что случилось сегодня с их мамами, но, как оказалось, это была Хуалин. — Привет, — Цзыи с улыбкой откинулась на спинку своего кресла. — Как дела? — Да вот вещи собираю, — она будто держала телефон дальше обычного. — Так скоро? — Хм, — она с улыбкой вернулась к своему телефону. — А что? — Я думала, ты сможешь быть на моём Дне рождения. — Так я и буду, он же через две недели? Ну так вот, я вернусь к тому времени, но ненадолго. Нужно решить несколько вопросов в Янчжоу, я не была там уже полгода, так что пора уже. Я вообще почему звоню, потому что я не могу связаться с твоим отцом, у меня отчёт от Тан по её заданию. Сможешь отправить? — А, да… Папа как раз в это время тоже собирается. — Я слышала что-то такое, рабочая поездка, да? — Ага… Я передам, так что отправляй. — Что-то ты кислишь, не нравится мне это, — с подозрением заявила Хуалин. — Да ничего такого! — тут же оправдалась Жое. — Мг, конечно, — Хуалин усмехнулась. — С Эмином поссорилась? — Нет, конечно! — Что-то с Се Лянем? — … — Ясно, — она вздохнула. — Опять отругал? — Нет… Просто жаль. Я не видела его с того раза, как мы Хуа Чэна спасли. А ещё проблема в том, что даже слепой увидит, как Хуа Чэн переживает, что папа к нему не приходит. — Переживаешь за них? — Немного… А что, если они поссорились? Или того хуже, расстались? — Не загадывай наперёд, — тут же заявила Хуалин. — Они уже взрослые, поэтому сами разберутся. Ты же не планируешь в это лезть, да? — А что я вообще могу сделать? — растерянно заявила Цзыи. — Папа в Америке, вернётся, в лучшем случае, через неделю. Я ведь тоже скучаю, а ему будто этого и не нужно. — Я не знаю, что должна тебе посоветовать. Но не следует так реагировать, попробуй его понять. — Я знаю, что должна так и поступить, но мне хочется, чтобы и меня услышали, — девушка вдруг громко вздохнула. — Давай не будем об этом? Лучше скажи, что именно тебе нужно будет сделать в Янчжоу? Кто-то с тобой ещё поедет? — Фэн Синь, они решили, что лучше, если это будет он, — Хуалин снова отложила телефон на диван, включив громкую связь, поэтому ее стало чуть хуже слышно. — А вообще нужно будет просто уладить пару вопросов, провести проверку и сверить отчётность. Ничего страшного или криминального, так что не переживай. — Я уж думала, что это что-то похожее на те поездки в Чжэцзян. — Ты слышала, кстати, что недавно перехватили последних ублюдков оттуда? Се Лянь вчера распорядился убить их и поручил Мин И расформировать Чжэцзян как наше представительство. — А… Ничего, если так? Разве они денюжку не приносили? — Это решение Се Ляня, — Хуалин пожала плечами. — Более того, они приносили не так много, так что переживать не о чем. Я думаю, это решение продиктовано окончанием войны кланов в Малайзии. — И как же это связано? — Те, кто вышел победителями, являются нашими друзьями, они выиграли при нашей помощи. Более того, они изначально делали упор на нас, так что, я думаю, Се Лянь хочет это использовать. — А Хуа Чэн? Он же… Вроде как вернулся? — Пока что Хуа Чэн в Триаде не больше, чем прошлый глава, то бишь, никто. Вся власть принадлежит Се Ляню, поэтому его решения неоспоримы. Но я думаю, что это было бы правильное решение. — Ты про Малайзию? — Да, глава Ченг и сам поглядывал на них, но почва была не самой благоприятной — экономика не лучшая, плюс власть принадлежит девяти кланам, но сейчас ситуация изменилась, сейчас кланов всего три, они подписали перемирие, но второй клан предложил объединится и уничтожить третий клан, если оба главы согласятся женить детей и контрактом разделить власть. — Звучит так, будто это какая-то история про королевские семьи. — Отчасти так и есть, — Хуалин хихикнула. — У них свои короли, принцы и принцессы, рыцари и советники, даже шуты есть. — Хах, к слову, о шутах. — М? — Хуа Чэн такое устроил Лео! Он как услышал про их «Оппозицию Триады», так чуть башку ему не оторвал! — Лол, теперь и Хуа Чэн знает про этих клоунов. — Но я про них раньше ничего не слышала. — Ну, они не то чтобы афишируют свою работу. Я бы даже сказала, что им нечего афишировать. — Чего? — Жое только хлопнула глазами. — Ну… Как бы это так сказать? Всё, что они делают, так это пьянствуют в гараже. Всё на этом. И… И иногда ещё вырезают порнушку из журналов. — Серьёзно? — Ты ожидала от них чего-то другого? — Да как бы… Да? «Оппозиция» — звучит круто и сильно. А тут… Сборище алкашей и позорников. — Ничего, им осталось мало времени. — Правда? — Есть такое предчувствие. — И что-то мне подсказывает, что это никакое не предчувствие, — подметила Цзыи. — Кто знает, кто знает? — загадочно улыбнулась Хуалин. — Ладно, мне ещё Кианит с груминга забирать, а в тайминг я не укладываюсь. — Давай, не буду тебя отвлекать, — Жое попрощалась с подругой, голосом излучая только радость от прошедшего разговора. Стоило ей забрать телефон от уха, она тут же заметила, что ей пришло несколько сообщений — от Эмина, а также от неизвестного номера. Она удивлённо моргнула, тут же размышляя о том, что это может быть Кибо или даже Спиди, однако правда оказалась ещё более удивляющей. 19:44, Неизвестный абонент «Привет» «Тан в порядке?» 19:45, Цзыи «Наверное? Не очень на то похоже» 19:50, Неизвестный абонент «Ты же поняла, что это я, да?» 19:50, Цзыи «Да. Тебе что-то нужно?» 19:53, Неизвестный абонент «Я хочу убедится, что с Тан всё нормально. Она, наверное, расстроена из-за меня» 19:55, Цзыи «Черин» «Она не в самом лучшем расположении духа. Это всё, что я знаю. Я помогла ей тем, что было мне доступно» 19:57, Неизвестный абонент «Спасибо. И… У меня есть просьба» 19:58, Цзыи «Ожидаемо» «Что?» 20:01, Неизвестный абонент «Кибо выпустили из следственного изолятора, его отец сейчас неизвестно где. Думаю, он будет меня преследовать, ему нужна от меня какая-то информация. Если что, ты не могла бы помочь с ним разобраться?» «Это дело касается и тебя, и Его Высочества. Ты не знаешь Бо Хая, он без мыла залезет куда угодно, он умеет разговаривать и ты даже не заметишь, когда вдруг расскажешь то, что не хочешь говорить» 20:09, Цзыи «Ты за себя боишься? Или за нас с папой?» 20:10, Неизвестный абонент «Не ставь меня в неудобное положение» «Ты и сама знаешь, что он может что-то выкинуть. Он директор развлекательной компании, так что имеет доступ ко всем СМИ» «Я просто пытаюсь убедится, что мы едины во мнении на его счёт» 20:11, Цзыи «Он скользкий тип» 20:12, Неизвестный абонент «Именно» «Наши мнения сошлись» «Так я могу рассчитывать на твою помощь, если дело станет неизбежно плохо?» 20:13, Цзыи «Я не могу его убить, похитить тоже не могу. Физически — да, но шанс небольшой. Чего именно ты ожидаешь?» 20:15, Неизвестный абонент «Но ты всё равно можешь ему помешать, не так ли?» 20:16, Цзыи «Эх» «Есть наводящая информация? Подсказки или секреты, которые могут мне помочь» «Про Бо Хая, конечно» 20:20, Неизвестный абонент «Дай-ка подумать» «Может, Хуалин знает? Она с его отцом мутила какое-то время» «Какой-то конкретной информации о нём сейчас у меня нет, мы давно не пересекались» «У него аллергия на орехи» «А ещё я знаю, что они через агентство отмывают деньги при помощи инвестиций из Японии» «Там есть фишка — супруга может управлять компанией умершего мужа, не оформляя её на себя, они пользуются этим» «А ещё скандалы про домогательства от продюсеров — не выдумка и не манипуляция» «Было бы лучше, если бы ты изучила эту информацию, чтобы можно было вовремя его остановить. Мне кажется, что он может специально копать под нас, под тебя в том числе, если он хочет помочь своему отцу» 20:29, Цзыи «Ясно» «Я посмотрю, что можно с этим сделать» 20:30, Неизвестный абонент «Отлично, спасибо» Больше никаких сообщений. Цзыи нахмурилась, опуская телефон на стол перед собой. Она откинулась на спинку стула, вдруг понимая, что это далеко не конец, будто это новая реальность, в которой они живут. С тех пор, как Хуа Чэн вернулся, ей казалось, что всё закончилось, будто страшный сон. Да, папа ещё имел кое-какие проблемы, но это были специфические особенности ситуации, никто, кроме него, не может это решить. Бо Хай умеет смешаться с толпой и отвести всё внимание, а после вдруг выскочить как чёрт из табакерки, ошарашивая и тут же убеждая, что нужно поступить так, как он говорит. И, раз его выпустили, значит, теперь они снова будут чаще встречаться. Остаётся только гадать, что у него на уме, иначе придётся несладко. — Цзыи? — в дверь постучали. — Да, — девушка встала со своего кресла, узнав голос мадам Цао. — Ты в порядке? — Да… А что? — Уже пора закрываться, девочки ждут только тебя. — О, уже? — девушка нервно улыбнулась, оглядываясь на часы. И правда, уже было девять с хвостиком, они работали до восьми, и после ещё целый час убирали. Так, получается, она даже и не слышала их. Девушка собрала все свои вещи и торопливо направилась к выходу, извиняясь, что все ждали только её. Придя домой, она с удивлением обнаружила, что мама уже спала, что было странно — обычно она смотрит свой любимый сериал в 21:10. Может, плохо себя чувствует? Однако Цзыи не стала узнавать детали, сегодня она как-то уж слишком устала, поэтому сразу же отправилась в душ и спать, не забыв забрать Тоя и Неро с собой. И какой бы уставшей она не была, в итоге ей казалось, что она всю ночь просто лежала с закрытыми глазами. Как же ещё можно объяснить то, что она совсем не выспалась? Может, это потому что Неро опять спал на спине и поэтому храпел громче глухого деда? Или просто было слишком много мыслей? Однако она всё равно с улыбкой поднялась, услышав голос мамы этим утром. Комната, залитая светом, выглядела уютно, и даже пение птиц из двора звучало по-особенному радостно. — Дочь, ты спишь? — шепотом спросила Линь Цзы. — Уже нет, — девушка потёрла глаза, прежде чем поднять взгляд на маму. Она стояла в дверях, будто не решалась войти. Окружённая Тоем и Неро, она казалась такой заботливой и милой, что Жое не могла перестать улыбаться. На ней была её любимая ночная сорочка, будто прямиком из фильмов про викторианскую Англию, а поверх пышных рукавов и воротника был небрежно уложен тёплый халат. Заметив в её руках коробку салфеток и несколько бутылочек, Цзыи наклонила голову вправо, сразу же задавая свой вопрос: — Ты заболела? — Да, есть немного, — она вдруг стала говорить обычным тоном, сразу же продемонстрировав охрипший голос. — У тебя сегодня выходной? — Да, нужно что-то сделать? — Ах, ну… У меня сегодня смена, нужно за детьми присмотреть. Ты не могла бы меня подменить? — Хорошо, — Цзыи улыбнулась. — оставайся дома и отдохни хорошенько. — Я предупрежу начальника о тебе. На самом деле ничего сложного тебе делать не нужно. Я даже уроки сейчас не провожу, просто дети отдыхают, нужно проследить, чтобы они вовремя поели, младшая девочка должна принимать лекарства по расписанию. В целом девочки очень хорошенькие, так что проблем не возникнет. — Хорошо, не переживай обо мне. Сможешь написать мне инструкции смс-кой? — Все инструкции у них на кухне на холодильнике висят, но если что, вдруг у тебя будут ещё вопросы, то я отвечу. — Хорошо, — Цзыи улыбнулась. — И ещё… Тебе там письмо пришло, я оставила его на тумбе при входе. — Спасибо, — Цзыи снова улыбнулась. Цзян Лань вчера сказала, что Се Лянь подтвердил, что полковник Инь передал её дело властям, что даст ей возможность в будущем получить небольшие бонусы в университете. Возможно, пришло подтверждение по почте? Или же это результаты экзамена? Чи Ан говорит, что этот университет, что касается зачисления, дольше всех отправляет уведомления, потому что они не используют электронную почту и не выкладывают список поступивших на сайт. Они предпочитают печатные письма в фирменном стиле, такие письма даже можно повесить в рамочке на стену — выглядит статусно, почти как письмо о зачислении из Оксфорда. Однако ощущалось даже радостнее, потому что поступления в Оксфорд она не дождётся. Нехватающую энергию ото сна она получила только от мысли, что это может быть положительный ответ из университета, поэтому она даже медлить не стала — сладко потянулась, зевнула, и только после поздоровались с заспанными Неро и Тоем. Им было так лень даже хвостами повилять, они только сонно зевнули друг за другом, и тут же улеглись спать дальше, словно ничего не произошло и не им через десять минут идти на прогулку. Погладив обеих собакенов, Жое направилась в прихожую, тут же замечая, что мама так и не спрятала лимон в холодильник после того, как сделала себе чай. Покачав головой, она снова улыбнулась и всё же взяла целую пачку конвертов. — Платёжка, не то, не то, и это для папы, — она вслух комментировала каждый конверт, откладывая ненужные. — Задолбали с этой рекламой. И вот в руках остался последний конверт, словно знал, что она ожидает только его, он лежал лицевой частью вниз, будто только и хотел интриговать до последнего. Глубоко вздохнув, она быстро перевернула конверт, тут же отмечая, что на нём снова не написан отправитель. Это никакое не письмо о поступлении, снова какие-то слухи. Закатив глаза, она всё же быстро оторвала боковую сторону конверта, чтобы справиться с этим быстро. Как и в прошлый раз, перед ней были небольшие карточки с текстом. Обернув их к себе, она, как уже предвидела, прочла приветственную надпись:

«Соскучилась? За мной? Или за маленькими секретиками, которые я знаю?»

***

— Так… В психушке она не по собственной воле? — Мин И уже в который раз переспросил очевидную информацию, и Тан только беззвучно вздохнула. Он сидел прямо перед ней в своей конуре между целыми рядами установок видеокарт для майнинга криптовалюты, а сам в это время переписывался с кем-то и хмурился, читая ответы, именно поэтому его внимание не было всецело сосредоточенно на Тан и её докладе. — Ты можешь две минуты меня послушать? Я могу прийти потом, если ты занят, — поджав губы, она даже не контролировала то, как нахмурились её брови. Мин И коротко на неё посмотрел, бросил взгляд на экран и всё же принял решение решить этот вопрос сейчас. Его безмолвный взгляд она приняла как знак действовать. — Я была у Гон Тин, это законная жена советника Гона. — Это я знаю, — он кивнул. — Её упекли в психушку. Он начал бракоразводный процесс, и ещё до этого насильно её закрыл там. Она много что рассказала. — Ты думаешь, что ей можно доверять? — Она, может, и алкоголичка, но я не думаю, что она невменяемая. Она конченная, судя по тому, в каких грехах она обвиняет пасынка, Гон Шэнли. Вроде как её муж ей изменял с уборщицей, Го Арым, а когда узнал про беременность, позаботился о ней, чтобы она не попалась на глаза жене. И вот не так давно Го Арым умерла из-за рака, и со временем советник Гон узнал про это, и тут же забрал внебрачного сына в дом, объявляя наследником. Естественно, Гон Тин была в бешенстве. Я прекрасно понимаю, что у неё самой рыльце в пушку, ну а что сделать ещё? — Так зачем было её закрывать? Мог бы убить. — Из-за старшего сына — Гон Ана, он всё же любит свою маму, и хотел дать ей шанс. Отчасти сдать её в психушку было его идеей, потому что она пристрастилась к алкоголю после того, как папка их из дома попёр, лишая их обоих наследства и заявив, что его любовница, на лет двадцать его моложе, является его девушкой и невестой. Мин И только тихо вздохнул, будто негодовал и переживал эти эмоции, но что-то подсказывало Тан, что он просто устал и ему надоело разбираться в этих бесконечных именах и семейных драмах. — Так вот, у него действительно есть любовница — беженка из Северной Кореи. Гон Тин сказала, что она дочка высокопоставленных чиновников, и сбежала из-за свадьбы, которую не хотела. Так вот, она понадеялась, что получит статус беженки и начнёт жизнь сначала, но в итоге попала на каторжную работу, мы расследовали это дело с незаконной перевозкой беженцев и их работой на закрытых предприятиях. Оказывается, господин Гон тоже имел парочку таких предприятий, и на одном из них приметил эту Ми Кён, сразу же забрал её к себе, дал образование, но не выпускал дальше комнаты. И вот теперь, выгнав Гон Тин, он напоследок представил ей Ми Кён, как свою невесту. — То есть, она сейчас у него дома, да? — Мг, Эмин подсказал своего подчинённого, который ломанул камеры в том городке, где они живут. Когда после ареста советника Гона полиция приезжала изымать вещдоки, она попадает на камеру, но никто не брал её в расчёт, на неё не обратили внимание. И её показания отсутствуют в его деле. — Так? — Мне кажется, нужно как-то повлиять на Ми Кён, всё же мы не можем знать однозначно, что творится в её голове. Если узнаем, сможем плясать от этого. — Ты имеешь в виду, поддерживает ли она Гона или же на самом деле ей нужны бабки? — Её можно было бы подкупить. — Напомни мне, зачем мы вообще этим занимаемся? — с сомнением переспросил Мин И. — Ну… Потому что никто, кроме Цзюнь У, не дал показаний. Ки в бегах, Гон и Чжан молча сидят. Се Ляню нужны рычаги давления на Гона, потому что Чжан уже старый, и ему ничего в этой жизни не нужно, у него нет пристрастий, которыми можно манипулировать. — Знает ли Гон Тин какую-то информацию о том, где хранится документация её мужа? Что-то в таком роде меня интересует. — Нет, я спрашивала. Она сказала, что он не считал её за человека, поэтому не доверял ей больше, чем просто деньги и игнорирование всех её заскоков. — Была бы она умной, она бы и сама знала всю эту информацию, даже без его помощи, — Мин И снова вздохнул. — Но проблема в том, что ребята проверили камеры видеонаблюдения. За последние полгода Ми Кён вышла из дома только однажды, и то в сопровождении Гон Шэнли. Мы не можем поймать её вне дома, а попасть внутрь будет очень сложно — вся прислуга живёт только внутри дома, у них нет выходных вне этого жилища. В этом отношении советник Гон был очень серьёзно настроен. — Нам нужно туда попасть, но мы не можем этого сделать, так? — Мг, и заслать туда нашего человека не получится, очень длительный процесс, займёт от месяца и больше. — Но мы же можем отправить туда Шэнли? — А Жое башку не снесёт? Она же его прихватила, нет? — Я с ней договорюсь. — Уверен? — Это единственный шанс получить информацию. — И как же ты планируешь всё это сделать? — Я просматривал видео с камер в его комнате, он очень негативно настроен против Триады и Жое в том числе. Плюс ко всему, он буквально слепо верит отцу. Судя по твоему рассказу, сам Гон хуй клал на него. Цзыи также говорила, что он не один раз приезжал к Ю Лан, зная, что она пленница, он не предпринимал попыток её спасти, наоборот, он поддерживал и продолжает поддерживать решения своего отца. — Вот же придурок, — Тан нахмурилась. — И что нам это даст? — А что можно ожидать от парня, который ведёт себя как малолетний говнюк, у которого есть собственные непоколебимые принципы, убеждение, что с ним поступили несправедливо, и уверенность, что он прав и должен отомстить за своего отца? — Логических умозаключений, я думаю, ожидать не стоит. — Вот именно. На крайний случай, прежде чем выпустить его, надо пару раз подкинуть ему наркоту в еду, что-то распространённое. Как только он начнёт привлекать к себе внимание, используем наши СМИ, чтобы поставить его мнение под сомнение. Люди разделяться на два лагеря, и тут возьмём «на слабо» — через СМИ будем настаивать на официальном тесте на наркоту в полиции, тест, естественно, будет грязным. К ним домой снова поваляться ходить с обысками, а там Се Лянь и «Око» приплёл к месту — расставить камеры и прослушку будет легче, чем чихнуть. — Ты сможешь это организовать? Или мне стоит поговорить об этом с Эмином? — Хочешь, чтобы у Жое было две причины меня ненавидеть? — Что? — Она будет очень зла, если ты заставишь Эмина работать, пока он в больнице. — И правда… Хотя он сам просит работу. — Делай то, что захочешь. Но именно тебе выдерут волосы. — Не каркай! — возмутилась она, тут же вздыхая. — Ладно, тогда сам сделай. — Я не к этому тебя подводил, — признался он, что на самом деле хотел скинуть эту работу на неё. — У меня ещё планы на сегодня. — Например? — А ты не слышал? Сегодня дебют Sugar&Star. — Я похож на человека, который слушает что-то вроде? — Очень даже, — заявила Тан, хихикнула из-за того, как он забавно приподнял бровь, смотря на неё. — Есть один должок, который мне нужно вернуть обратно, вот и всё. — Не перегибай палку, — он предчувствовал, что речь пойдёт не о деньгах и точно не о предметах, поэтому и посоветовал ей быть осмотрительнее. Но она расценила это не совсем так, как он пытался это донести и только кивнула, наконец оставляя его в долгожданной тишине и спокойствии. Теперь её маршрут был предельно ясен — здание канала HOB. С недавних пор они стали расширять сферу влияния, поэтому и запустили своё собственное музыкальное шоу с наградами. Они трубили о нём уже месяц, и только сейчас, вместе с дебютом Sugar&Star, они начинают трансляцию. Конечно же, не без инвестиций Ки Бо Хая, но такое решение было самым лучшим, как считала Тан. И дело было даже не в качестве контракта и выгоды для двух сторон, а в том, что в НОВ у них есть лазутчики, много лазутчиков. С прошлого лета их количество выросло в раз пятнадцать, поэтому достать приглашение на шоу не составило труда. Сейчас у неё на языке крутилось только чуть даже мерзкое имя — Бэйби. Лили изо всех сил старается показаться милой и уязвимой, даже при том, что она скрывает настоящую личность, фанатам всё равно удалось узнать то, что она скрывала — пожар в школьные годы. Она ведь действительно считает, что должна получить за это жалость? Даже не дебютировав, на привлекая к себе такое внимание, она умудрилась выпустить официальное заявление, в котором плакалась, что хотела это раскрывать, чтобы остальные не жалели её и не считали жертвой. От этого выступления у Тан нервно задёргался глаз, не веря своим ушам и глазам, она даже засмеялась — какова нахалка, а? Так умело манипулирует собственными фанатами, притворяется милашкой, будто не она устраивала стрелки и уничтожала неугодных собственными руками? Поначалу Туан хотела, чтобы Мин И помог ей с публикацией информации о Лили, но в конечном итоге решила сделать это сама. Её план был, на первый взгляд, идеален, но многое в нём зависело от везения и просто от случая. Но даже если мелкие детали будут идти против её плана, она всё равно добьётся своей цели. И сейчас она очень благодарила свою продуманную и мстивую натуру за то, что ещё во время учёбы в школе, она собрала несколько веских доказательств в том, что Лили и Джиан занимались буллингом. Доказательства были на всех из их компании, даже на Черин. Тогда, будучи обиженной школьницей, она прекрасно понимала, что их публичная жизнь будет успешной, и изо всех сил хотела разрушить эти мечты. Но хотела ли она разрушать образ Черин перед общественностью? В момент побега Тан была уверена, что Черин просто поддавалась влиянию, но сейчас… Что можно сказать о ней сейчас? Она поддержала бы их сейчас? Или всё же поступила бы по совести? И всё же, даже если бы ей захотелось проверить, что станет, если она привлечёт в этом деле внимание также и на Черин, то всё равно не смогла бы этого сделать, сил бы не хватило. Она тщательно подготовила фото и видео, которые выложит во время шоукейса, там и близко нет намёков на Черри. Во всех её заготовленных постах о деяниях Лили ни слова о Черин не будет, никаких свидетельств, что в их компании был кто-то ещё. Рядом с машиной её встретил человек из Триады, он держал в руках жилетку с надписью «STAFF» и пропуск, которые в свою очередь дадут ей возможность находится на съёмочной площадке и даже на сцене. Благо, никто из подчинённых Триады не задавал лишних вопросов, так что после краткого экскурса её оставили в покое. Нацепив на нос очки, она сверилась с отражением в зеркале — теперь она ничем не отличается от тех замарашек-главных-героинь в дорамах, которые ничего из себя не представляют, но зато какие они искренние! Черин обожает такие дорамы, где всё из плохого и мрачного становится радостным, а главная стерва всегда получает пощечину. Неожиданно для себя Тан заметила, что эта мысль её забавляет. У неё не было чёткого плана, так что сейчас её действия были полной импровизацией. Именно поэтому она так нервничала, ведь все идеи казались ей достаточно интересными, но выбрать она должна что-то одно. Что сказать? Как это сказать? Вот Цзыи за словами в карман не полезет, она бы материлась и в конечном итоге вырывала бы Лили сначала зубы, а потом и волосы, может, и ногти пошли бы в расход. Но вот Тан редко давала волю таким эмоциям. Кого она могла ударить? Парня, мужика какого-нибудь, но вот девочек точно нет. Лили и Джиан были исключением, в тот момент от её ударов зависела её жизнь. Нет, она точно не станет бить Лили. Но напугать её было бы делом совести. Уверенно шагая по коридору, она только внимательно изучала таблички на дверях — названия групп, исполнителей, комнаты как складские помещения, администраторы. И всё, что она искала — надпись «S&S». — Джей Си, позови остальных, у нас перерыв. — Так только же вышли на съёмку… — недоумевала девушка, совсем не обращая внимание на сотрудницу в жилетке и очках, что вовремя сгруппировалась и обратила внимание на какие-то документы в планшетке. — Позвонил продюсер, ему не нравятся декорации, их заменят, а пока вам нужно сидеть в гримёрной и не отсвечивать. — Ладно, но Бэйби будет в ярости, ты ж помнишь, она сказала, что у неё ужин сегодня. — Да, помню, продюсер Ким сказал, чтобы она сидела в отдельной комнате и чтобы вы её не трогали, иначе сорвёте съёмку. Бэйби — это Лили, было несложно это понять, да и, судя по всему, характер у неё совсем не изменился. И как только у людей поворачивается язык назвать её милой? От её притворной улыбки сводит скулы в нервных судорогах, почему мужчины так в неё влюблены? И зависти это совсем не вызывало, почему-то Бэйби привлекала внимание только каких-то радикалов, которые преследовали её. Ещё до дебюта было несколько скандалов о том, что какой-то американец следовал за ней по пятам и пытался проникнуть к ней в номер, когда она оставалась одна. А в Швейцарии всё закончилось убийством — личный телохранитель случайно пристрелил сталкера и всё ещё сидит в тюрьме за непреднамеренное убийство. А в прочем, сейчас, судя по всему, всё подсказывало ей, что план пройдёт гладко — Лили опасаются даже участницы её группы, не говоря уже о младшем персонале, так что никто не станет её донимать без причины, а, значит, у Тан будет немного времени для разговора с глазу на глаз. Оставшись стоять у стенда с информацией о порядке выступлений, она невольно замыслилась о том, что, кажется, после S&S должны выступить ещё трое исполнителей, у которых также будут съёмки. И то, что продюсер вдруг решил сменить декорации заставит всех остальных ждать своей очереди. Только влиятельная компания, вроде той, которой владеет Ки Бо Хай, могла позволить себе такие выходки. Как оказалось из разговоров, те самые артисты являются старшими коллегами, и, конечно же, пришли в ярость, когда узнали причину задержки. Одна певица даже пригрозила разорвать контракт с НОВ, если в итоге её не допустят к сцене в назначенное время, ведь у неё, в отличии от низкосортных исполнительниц, есть график. — Да пошла Тильда нахуй, подумаешь, спела четыреста песен и две из них попали в дорамы, — тихо перешёптывались новички индустрии, уходя в гримёрную. Бэйби осталась дольше остальных, так и стояла в коридоре с минуту, наблюдая за тем, как менеджер Тильды пытается уладить вопрос мирно. Хмыкнув что-то себе под нос, девушка поправила короткую школьную юбку, которая даже ягодицы не закрывала полностью, и всё же воспользовалась своими апартаментами, отдельными от всех. Оставалось только дождаться, что вокруг перестанут сновать люди. Все эти зеваки хотели услышать подробности развернувшегося скандала, но просто стоять здесь было невежливо. Только сотрудники в жилетках не вызывали никаких подозрений, а вот внимание очень даже вызывали. Сверля взглядом карту эвакуации, Тан и не заметила, как её окликнули уже несколько раз, и опомнилась она только после того, как её тело содрогнулась под хлопком по плечу. — А? — Чего застыла? Ты новенькая? — А… Да, — Тан поспешно натянула на лицо дежурную улыбку. — Отлично, передай менеджеру S&S, чтобы они не выпускали девушек ходить по коридору. И ещё, нужно принести в гримерные полотенца и воду. — Хорошо, я всё сделаю! — девушка кивнула, когда ей вручили небольшую листовку с подробным планом подсобных помещений и список необходимых вещей для группы. Среди еды и напитков, значились также и, как ни странно, полотенца, даже желаемых размер, цвет и запах. И каково же было удивление Тан, когда она заметила перед собой огромный стеллаж упакованных полотенец, рассортированных по цветам, длине, ширине и запаху — каждое было заботливо упаковано. Помимо кремов, свеч и даже вина, она с удивлением заметила, что и лекарств тут достаточно много, особенно обезболивающих или тех, что применяют после травмы. Пробежавшись взглядом по стеллажам, она всё же проверила содержимое двух небольших корзин, и только после направилась обратно к гримёрным. Конечно же, она должна была для начала отправится в основную комнату, чтобы убедиться, что менеджер не станет беспокоить Бэйби и не станет причиной сорванного плана. Она передала короткое послание от распорядителя, замечая, что все считают это логичным, ведь они невольно стали изгоями среди коллег во время своего же дебюта. Оставив вещи для пятерых девушек, она спешно попрощалась, и после также спешно покинула комнату. Тан остановилась неподалёку, желая немного подождать — менеджер пойдёт к Лили или нет? Она ведь знает, что Тан отнесёт ей еду, напитки и полотенца. Однако какое-то колкое чувство внутри не давало ей покоя. Прождав несколько минут, она всё же выдохнула — это из-за волнения перед разговором, к Лили никто не пойдёт, и если она хочет что-то сделать, то ей стоит сделать это прямо сейчас, пока этому ничего не препятствует. Оставив пустую корзину на столе рядом с дверью, она аккуратно постучала в дверной косяк, но ответа не получила. Должна ли она просто войти или заговорить сперва? Нахальная сторона характера подтолкнула её сразу же идти вперёд. Приоткрыв дверь, она заглянула внутрь, сразу же замечая, что внутри никого нет. Стена напротив двери полностью была скрыта за большим зеркалом, посреди комнаты стоял длинный узкий стол, перед ним удобное кресло. Справа от двери расположился диванчик с двумя яркими подушками, а вот за дверью стояла большая ваза и цветы в ней — метровые красные розы. Прикинув стоимость такого подарка, Тан даже не заметила, как оставила на диване корзину. Похоже, Лили в уборной, и просто не слышала, что кто-то вошёл. Но Тан очень хорошо уловила возню за дверью, так что принялась осваиваться в комнате. Среди множества флаконов на столе, она находила знакомые себе, с особым интересом изучала их, но всё же не имела и малейшего понятия, к чему это всё? Черин понимала в этих вещах больше Туан, она до сих пор часто наряжается будто на косплей-вечеринку, красится так, словно в последний раз в жизни. И, вспоминая обилие косметики у Черин, эти наборы казались ей сущим пустяком. Наконец шум сушилки для рук прекратился, дверь открылась и Тан услышала, как Лили остолбенела, заметив незваную гостью. Как рыба, она открыла рот и только быстро втянула в себя воздух, смотря на спину незнакомки. — Что ты здесь забыла? Копаешься в моих вещах? Ты хоть знаешь, сколько это стоит? — раздражение так и сочилось из каждого её слова, скапывая на пол неприятно пахнущими каплями. Под этим пристальным взглядом было сложно совладать эмоциями, но, как оказалось, Тан только этого и ждала, она всё больше убеждалась в том, что поступает верно. — Я принесла предметы из списка, — не оборачиваясь, она указала на корзину. — Это всё? Значит, убирайся вон! — прошипела Лили. — Одно моё слово, и ты полетишь с этой работы, подумать только, что ещё ты собиралась сделать? А если бы я тебя не застукала, может, лазила бы в моей сумке? А может ты уже? У вас тут совести вообще нет, как я посмотрю. — Ты права, Лили, совести совсем не осталось, — с горькой улыбкой Тан всё-таки сняла очки, однако оборачиваться не спешила. — Ты… Ты что, одна из сумасшедших фанаток? Ты пробралась сюда?! — Если бы я была твой фанаткой, то меня можно было бы назвать сумасшедшей, но пока что я в полном порядке и не чувствую к тебе ничего, кроме презрения. — Да кто ты такая? — в этот раз её голос был пронизан иглами страха, Тан почувствовала, что девушка поёжилась и аккуратно сделала шаг назад. Наверное, она не имеет и малейшего понятия, что хуже — встретиться один на один с сумасшедшей фанаткой или же с хейтером? Тан была готова поспорить, что она до смерти напугана, что в её гримёрной находится девушка, которая слишком навязывается ей, ненавидит, да ещё и носит одежду обслуживающего персонала. Скорее всего, она действительно боялась за свою жизнь. И как бы эти мысли ей не нравились, наслаждаться этими ощущениями до бесконечности было просто невозможно. Тан медленно повернулась к бывшей однокласснице, наблюдая за тем, как медленно её лицо теряет цвет и она с ужасом понимает происходящее. То, что она здесь в этот момент может значить только самое худшее. Однако прямо сейчас она не могла думать об испорченной карьере, она боялась за свою жизнь. За всю школьную историю их класса, Туан не раз ввязывалась в драки, даже в младшей школе. Стоило какому-то мальчишке отобрать у неё стаканчик для кистей, надеясь поиграть с ней, она относилась к этому совершенно иначе. Моё принадлежит мне, а, значит, все, кто не соблюдают это правило, должны быть заставлены его соблюдать. Она без зазрения совести брала деревянную линейку и хотя бы один раз хлестала мальчишку по спине, а после отбирала свой стаканчик и возвращалась в конец класса. Не было ни для кого новостью, что она неплохо дралась, была без тормозов и вообще её считали ведьмой. Но Лили это не останавливало от издёвок, хоть она и «подкупала» других девушек, чтобы они дрались вместо неё. Но сейчас не было никакого выхода — она здесь, она зла, а рядом нет никого, кто бы смог защитить бедняжку. — Лу… Туан? — Помнишь всё-таки… — хмыкнула Тан. — А мне казалось, что я и сама уже забыла своё имя. Вы с подружками постоянно называли меня как-то иначе, хм… Как же оно было…? Вшивая дрянь, блядь, ведьма, псина с помойки… Как-то вот это было бы привычнее слышать от тебя, чем собственное имя. — Что ты здесь делаешь? — очевидные выводы она игнорировала, судя по всему, и всё же очень старалась сохранять спокойствие, хоть было легко заметить, что она очень боится. — Пришла повидать свою близкую подругу, а что? Нельзя? У тебя же сегодня дебют, да? — Тан вдруг шагнула в сторону двери, прекрасно понимая, что Лили сделает всё, чтобы сохранять дистанцию, и тем самым загонит себя в угол. — Я даже сюрприз для тебя приготовила, ты прямо сейчас сможешь узнать о нём. — Что ещё… За сюрприз? — Так тебе интересно? — Тан вдруг улыбнулась, доставая телефон из кармана жилетки. — По правде говоря, не уверена, что ты оценишь его по достоинству. Ничего нового ты не узнаешь. Листая новостную ленту, Тан поднимала взгляд на Лили. Девушка вполне могла воспользоваться этим положением и попытаться обезвредить Туан, но она боялась. Боялась неудачной попытки, что за не последует ещё более жестокая расплата, и осознание этого веселило Туан. — Песня, кстати, ваша — полное днище, предлагаю вообще таких как вы на пушечный выстрел к микрофону не подпускать, — хихикнув себе под нос, Туан вдруг продолжила. — Но было забавно, меня прямо проняла ностальгия, когда я смотрела этот ваш клип. Столько знакомых движений в хореографии, столько связок слов знакомых, я сразу поняла, что это твои идеи. Ты же написала текст песни? — Только маленькую часть… — Только маленькую…? Да? Тогда это ещё хуже. Ладно бы написала песню и просто вставила туда часть стиха, который написала Черин, но ты просто взяла несколько строк из него и выдала за свои. — Но я помогала Черин писать этот стих! Откуда ты вообще знаешь, что это она его написала? — Она мне его читала, и я знаю, что он полностью принадлежит ей. Что немаловажно, даже в вашем танце есть много связок из тех, что Черин создала для вашей группы. Говоря откровенно, она единственная из вас всех могла бы стать идолом, у неё к этому был талант — ко всему, я имею в виду. А ты мало того, что выдаешь её работу за свою, так ещё и мечту её украла. Ты же никогда не хотела дебютировать. — Это не так, ты не понимаешь всего, потому что ты с нами не дружила, но я всегда хотела быть айдолом, как Черин! — Нет, Лили, ты всегда хотела быть просто как Черин, поэтому ты и продолжаешь жить так, как она, и делать то, что делала бы она, даже имя её взяла. Только, знаешь что? Я же знаю, что ты за сука. Только Черин могла быть такой, как она. А ты… Когда ты ведёшь себя как она, это звучит и выглядит так мерзко, что я просто не могу смотреть на тебя. Так что я приняла решение избавить себя от мук слушать твои бредовые песни и смотреть на твоё уродливое перекошенное лицо. — Ч-что ты… Что ты собираешься сделать? — Я? Ничего, я уже всё сделала, — она пожала плечами, вдруг улыбнувшись. — Думала, я пришла начистить тебе рожу? С удовольствием бы это сделала, но твоя стилистка проделала титанический труд, нарисовав тебе новое лицо, так что было бы невежливо испортить её работу. Но, знаешь, можешь сколько угодно скрывать своё блядское табло за румянами, но твою настоящую морду уже весь мир увидел. И запомни одну вещь… Ты упорно её игнорировала всю свою жизнь, но всё когда-то возвращается, и за всё приходится платить. Так что не плачь и не смей даже пискнуть своим лживым ртом, что всё сказанное о тебе — ложь, иначе ты нарвёшься на ещё бо́льшие неприятности. — Да о чем ты вообще?! Почему ты вообще здесь? Из-за Черин? Ты думаешь, ей вообще есть дело до того, что я использовала её стих? Или её хореографию? Пусть так, ей какое дело, или ты сделалась её защитницей, да? Ты должна была умереть! Как тебе удалось вообще выбраться оттуда? — Точно так же, как и Черин, — Туан коротко пожала плечами. — Мы выбрались вместе. И если ты думаешь, что ей плевать, потому что она мертва, то тебе следует пересмотреть актуальность своей осведомлённости. — Она… Она не может… Её же похоронили, и... — Забавно, — Туан вдруг хмыкнула как-то отрешённо и лишь спустя несколько секунд кивнула, чтобы продолжить. — А то, что меня не хоронили из-за моего ублюдка-отца, значит, что я вполне могла выжить, да? Типа права умереть у меня нет, правильно я понимаю твою логику? — Но её… Господин Сон говорил моему отцу, что они на той стройке нашли тело Черин, и хоронили её в закрытом гробу, потому что от неё почти ничего не осталось. — Её родители были заинтересованы в её смерти не меньше, чем она сама. Знай, что она жива и здорова, и счастлива, я думаю. — Но почему она молчала об этом? Если бы я знала, то… — То что? Не стала бы пиздить её творение и приписывать авторство себе? Что бы ты сделала? Пригласила бы её в свою помойную группу? — Всё было бы иначе, если бы она была здесь, — растерянно заявила Лили, словно размышляя над этим. — Мг, — Туан кивнула, наклоняя голову вправо. — Это ничего не изменит. Но я здесь не для того, чтобы Черин выгораживать или представлять её интересы. Захочет, сама предъявит тебе свои претензии. Я здесь для того, чтобы дать тебе дружеское предупреждение. Не стоит меня недооценивать сейчас, если я сказала, что разрушу твою жизнь, то разрушу её полностью. Так что внимательно следи за всем, что происходит, ладно? Я же старалась ради тебя. — Да ты... ты больная на голову, понятно? Всё талдычишь про месть свою, но что ты собралась делать? Объясни уже, наконец-то! Что ты от меня хочешь? Ты хочешь денег? Хочешь, чтобы я извинилась перед тобой за то, что мы ссорились в школе? — Ссорились? Так ты это называешь? То что ты выливала мне на голову суп в столовке — это не ссора, а буллинг. И то, что я во взрослом возрасте стала давать тебе сдачи, не значит, что мы ссорились, понятно? — Так ты и правда из-за этого злишься, ну извини, что мы рассматривали тебя как игрушку, с которой было весело, ладно? Прости. Не то чтобы я хотела тебя убивать или что-то в таком духе. Ты так на это бурно реагируешь, будто я не знаю, мы тебя в унитаз макали головой каждую перемену. — Силёнок бы не хватило, но не думаю, что ты нанимала тех оторв, чтобы они дружески со мной поговорили. Ты можешь называть это ссорами или просто недоразумением, говорить, что это я с вами не дружила и не хотела стать частью вашей компании, но тебе стоит понимать, что я называю это иначе, своими именами, и мне плевать, что ты думаешь об этом. И твои извинения, к слову, звучат совсем не так, как хотелось бы, ты продолжаешь винить меня в излишнем драматизме. — Потому что ты преувеличиваешь! — Правда? Может, тогда хоть кто-нибудь в школе хоть раз заполнял твой шкафчик грязными носками? Или гнилыми фруктами? Может, твою парту расписывали матерными словами? Или пихали тебя из строя на линейке перед всей школой? Или, может, когда-то твои одноклассницы целым скопом забивали тебя в угол и таскали за волосы просто потому что им не нравится, что ты дышишь? Ты никогда не испытывала подобного, а я испытывала это каждый день, так что не смей говорить мне, что я слишком драматизирую! Ты делала мои школьные годы невыносимыми, и даже сейчас, когда ты выросла, ты не жалеешь об этом, ты не считаешь, что кто-то виноват, кроме меня, будто я вынуждала тебя так поступать. — Но ты тоже дралась! Не нужно обвинять только меня, Джиан тоже виновна! — Не беспокойся, она своё тоже получит. Но я должна заметить, что я не начинала драки первой, я всегда только защищалась. Я никогда не буду по собственному желанию бить женщин, и я придерживалась этого принципа всегда, но не в те моменты, когда вы пытались меня избить. Но я думаю, что с меня хватит этого. Считай это окончанием всех разборок с моей стороны, я не собираюсь больше спорить и объяснять свою точку зрения. Но я оставляю за собой право изменить своё решение, если мне того захочется. — Нет, подожди! Что именно ты собираешься сделать? У тебя же нет никаких доказательств, да? — заметив, что Туан пытается уйти, Лили тут же схватила её за руку. — Есть. — И ты… Ты собираешься опубликовать их? О каких доказательствах речь? Подожди, Лу Туан, не уходи! Я заплачу тебе, только назови сумму, хочешь, я встану на колени, пожалуйста! Девушка держалась отстранённо, будто таки собиралась упасть на колени, и всё же она держала Туан за руки, стараясь её остановить и не совершать поспешных действий. Тан лишь устало вздохнула, окидывая её презрительным взглядом. — Думаешь, твои извинения что-то изменят? Мне должно стать легче от того, что ты встанешь на колени? И деньги мне не нужны, так что оставь себе, тебе они точно пригодятся в будущем. — Туан, перестань! Я же хочу уладить эту ситуацию, ты бы не приходила сюда, если бы тоже этого не хотела! Просто скажи, что я должна сделать, и я сделаю это, только ничего не публикуй! — Я пришла сюда только чтобы позлорадствовать, Лили, не обольщайся. — Сколько ты хочешь? Миллион? Я передам наличкой, если хочешь акции, я дам тебе акции, что угодно, Туан, пожалуйста! — Нет, я же сказала, — игнорируя град слёз на румяном личике напротив, она всё же тряхнула руками, отчего не такая уж и крепкая хватка просто исчезла. Девушка в красивой одежде и с ухоженными волосами просто стояла среди комнаты, рыдая. Макияж на её лице совсем не испортился, но гримаса портила вид, казалось, ещё немного и она просто упадёт на пол как маленький ребенок в истерике. И в обоих случаях Тан было не до жалости. Точно также как капризные дети по щелчку пальца заставляли её чувствовать себя раздражённой, также и сейчас — Лили не вызывала ни толики желания её поддержать или просто даже жалостливо посмотреть на неё. И всё это только потому что вместе с образцовым плачем из дорамы в комплекте шли и воспоминания о том, как она нагло улыбалась, смотря на Туан сверху, а после выливала на неё содержимое тарелки, тогда как её подружки рядом целым хором хихикали, презрительно посматривая вниз, на девочку с растрёпанной и грязной одеждой, с волосами, торчащими в разные стороны, и стекающим по ним соком. Всю свою жизнь она только то и делала, что портила жизнь Туан, и остальным «изгоям», её совсем не заботило, что будет дальше. А теперь, когда пришло время отвечать за всё, что было раньше, она вдруг готова раскаяться. Туан это злило ещё больше. Её месть холодная, и она не придумала всё это сама. Конечно же, подобные скандалы сейчас сплошь и рядом, и даже Мин И занимался кое-чем подобным. Но уходя, она предвкушал вкус сладкой победы, лелея надежды на то, что и остальные жертвы буллинга со стороны Лили тоже поддержат её в СМИ.

***

Услышав лёгкий шум открывающейся двери, Хуа Чэн медленно повернулся к ней, уже ожидая увидеть кого угодно. Если честно, сегодня он особенно сильно хотел получить маленький сюрприз. Утром Жое приходила, чтобы проведать его, и сказала, что гэгэ улетел в США решать вопросы государственной важности. Грустный и без того, он совсем уж раскис, сидя здесь в одиночестве. И именно сегодня он чувствовал себя хуже обычного. Смотря телевизор, он узнал, что Его Высочество будет выступать на саммите перед политиками ведущих стран, и что в Китае его выступление планируют транслировать с переводом. Зная, что это бессмысленно, он всё равно где-то в глубине души надеялся, что принц никуда не уехал, что он остался в Пекине и использует свои выходные, чтобы прийти к нему. Однако, как бы его это не разочаровывало, в двери он увидел далеко не Его Высочество. Цзянь Лань постаралась выдавить из себя как можно более внушительную и доброжелательную улыбку. Было сразу заметно, что она нервничает, однако всё же не теряла надежды. — Привет, как ты себя чувствуешь? — просияла она с улыбкой, стараясь не придавать значения тому, что он совсем ей не улыбается. Жое предупреждала об этом, и она всё же старалась не думать о том, что он вполне может вышвырнуть её отсюда, если захочет. — Нормально, — Хуа Чэн пожал плечами, не поднимаясь. Он только следил за её суетливыми движениями, она явно нервничала, но всё же старалась совсем бесшумно поставил небольшой тортик на стол, а после опустить букет цветов в большую вазу. Как только с её подарками было покончено, она неуверенно села на край стула недалеко от кровати Хуа Чэна, и он сразу же заметил, насколько неловко она себя чувствует, потому что не знает, стоит ли ей садиться или лучше остаться подальше? — Тебе, наверное, здесь скучно? — она снова улыбнулась. — В самый раз, — солгал он, хоть немного и стыдился, что намеренно так обрывает её попытки завязать живой разговор. — Ты собираешься смотреть выступление Се Ляня? — она указала на огромный телевизор позади неё, включенный на беззвучном режиме. — Он заходил перед отъездом? — Нет, — коротко ответил Хуа Чэн, не сразу понимая, к чему именно он ответил «нет», ведь вопросов было два. — Эм… Знаешь, я просто хотела поговорить… По душам. Она подняла на него неуверенный взгляд, замечая совсем незначительные перемены в нём, будто он не ожидал, что она так прямо скажет, что именно собирается делать. И приняла она это как знак, что она может продолжать. — Честно говоря, как ты уже догадался, я хотела поговорить о Се Ляне. Я знаю про ваши отношения, и наперёд хочу сказать, что у меня нет на него никаких планов и я только поддерживаю вас, ни в коем случае не хочу мешать, — вдруг от волнения она стала говорить быстрее, отчего ей даже послышалось, что Хуа Чэн тихо засмеялся, однако, кажется, ей всё же показалось. — Я не общалась с ним много лет, и поэтому не совсем понимаю, нормально ли для него такое поведение или же что-то и правда с ним происходит? — Что именно ты имеешь в виду? — Ну… Он и раньше очень сильно уходил с головой в решение проблем, даже самых незначительных, но сейчас, кажется, он немного перегибает палку. Я об этом и хотела спросить. — Он склонен так поступать, и часто переживает по пустякам слишком несоразмерно, — Хуа Чэн снова пожал плечами, не совсем понимая, к чему она ведёт. — Но… Это не совсем то… Я имею в виду, что… Сейчас я его не узнаю просто. Я приехала в Пекин уже после начала войны, и поначалу он казался мне уставшим и немного грустным, но он общался с остальными ребятами в Триаде, он уделял время Жое и мы вчетвером с Фэн Синем и Му Цином даже выпивали иногда, в целом, всё было нормально. Но чем дальше всё заходило, а я следила за всем происходящим, тем сильнее он отстранялся от всех. — Это… Похоже на него, — как-то даже грустно сообщил Хуа Чэн. — Я не замечала такого раньше, — растерянно подытожила девушка. — Когда Ци Жун при помощи СМИ раскрыл правду о происхождении Его Высочества, и заявил, что он сын преступника, это здорово ударило по нему. Он где-то неделю ни с кем не общался, делал вид, что всё нормально, но был сам не свой. — Таким я его помню ещё за неделю-вторую до твоего возвращения. Сейчас всё ещё хуже! Он если не работает в Триаде, находится рядом с императором, не отвечает на звонки и смс, встретиться с ним просто невозможно. Ладно я, у меня ведь и свой график есть, но с момента твоего возвращения даже Цзыи ни разу не встречала его. И вот мы недавно вместе с Му Цином решили его навестить, сделать небольшой сюрприз. Мы знали, что он дома, но сколько бы мы ни звонили в дверь, он не открывал. Жое подсказала нам пароль, мы вошли в квартиру, а он сидит на диване, телефон прямо перед ним, а он просто смотрит в стену! Он даже не сразу нас заметил. Он всё время отвлекается, он стал заторможенным и с ним предыдущим его даже внешность не связывает! Меня это здорово пугает, вон даже Цзыи подговорила господина Пэя устроить выходные, а он взял и на эту неделю просто уехал из страны, спонтанно, ему не нужно было это делать, такой задачи перед ним не стояло, он решил так сделать только потому что в Триаде почти не осталось работы, а император поддался уговорам господина Пэя и устроил перерыв на неделю. Мы, если честно, даже подозревали, что он стал принимать наркотики, чтобы хоть как-то справиться со стрессом. — Этот вариант исключили? — Хуа Чэн оказался настолько спокойным, будто вполне допускал такую возможность, из-за чего Цзянь Лань нахмурилась, останавливаясь и думая о том, к чему же ещё он мог это сказать. — Да-да, почти сразу, я взяла волосы с его расчёски, тест делала в полиции — чисто, так что, не думаю, что стоит проверять дальше. — Он расстроится, если узнает, что ты пошла на такие крайние меры, — словно само собой разумеещееся сообщил Хуа Чэн. — Я знаю! — девушка быстро кивнула, хоть и не была согласна с таким суждением. — Но разве у меня был выбор? — Ты могла спросить. — Но я много что спрашивала, и он не говорит мне правду. Да, он не лжёт, фактически, но он не договаривает. Мой отец воспитывал меня с пониманием, что даже недоговаривая, можно сказать, что ты уже лжёшь. Вот, к примеру, я спросила, собирается ли он перед отъездом навестить тебя. И он сказал, что да. И что, он был здесь? — Может… — Хуа Чэн пожал губы, отводя взгляд в сторону. — У него появились неотложные дела. — Слушай, — девушка вдруг стала серьёзнее. — Я понимаю, что он не похож на человека, который станет делать нечто плохое просто из вредности, однако его поведение всё равно странное. Я не хочу лезть в ваши отношения, мешать или помогать, или ещё что, нет! Я переживаю о своём друге, и я знаю, что ты тоже переживаешь. Именно поэтому я пришла к тебе, потому что сюда он не приходит, не так ли? И ты никак не сможешь ему помочь, если его здесь не будет. У меня же есть возможность хоть изредка его видеть. — К чему ты ведёшь? Больше похоже на хвастовство. — Я имею в виду, что… Ох, даже не знаю, как теперь об этом сказать… Ты знаешь его лучше, может, у тебя есть идеи? — Судя по твоим словам, он действительно стал вести себя иначе, поэтому, кажется, отныне мы имеем дело с совершенно другим человеком. А здесь уже как игра в сапёра, тыкнешь — повезёт, а в другое место тыкнешь — не случится ничего. — Ты думаешь, всё настолько плохо? — с сожалением переспросила девушка, видимо, пытавшаяся сохранить позитивный настрой всё это время. — Я был бы удивлён, если после всего, через что ему пришлось пройти, он остался бы прежним. — И то правда, — девушка нахмурилась, снова отворачиваясь в сторону окна. — Не знаю, что делать дальше… А, может, с другой стороны… А что, если в этой поездке он сможет немного отдохнуть? — Цзянь Лань подняла полный надежды взгляд на Хуа Чэна, сразу же замечая, что он совершенно не доверяет её надеждам и просто медленно отрицательно махает головой. — Думаешь? Кого я обманываю, я и сама знаю, что ничего не изменится, потому что он трудоголик… Он будет продолжать работать до потери пульса… Слушай! — М? — он удивлённо вскинул брови, даже чуть испугался внезапному оживлению. — А что если насильно закрыть его в больнице? — Такие вещи его не остановят. — Нет, но погоди, а если использовать какие-то препараты, чтобы он чувствовал себя хуже? Ну не прям чтобы умирал, но так, слегка… И это же твоя больница? Ты мог бы убедить врача, чтобы он подтасовать результаты обследований и таким образом удастся заставить его отдохнуть? — Нет. — Но почему? Этот план действительно надёжен! Если я не справлюсь, Жое точно его убедит лечь в больницу. — Может быть, но я не согласен по другой причине. — М? — Я не дам никому подвергать его опасности и подсыпать ему что-либо в еду и напитки, пусть в будущем это ему поможет. — Но мы же не о наркотиках говорим, не так ли? — Я говорю о любых препаратах, наркотиках и вообще о чём угодно. Я не позволю этому случиться. Есть и другие методы. — А давай типа похитим его? — Ты уверена, что не имеешь никакого отношения к Триаде? Точно не сидела в тюрьме за разбойные нападения, контрабанду…? — Эй, тогда предложи что-то получше! Я не вижу больше выходов. И вообще, я пришла сюда, чтобы тебе и помочь. — И при этом требуешь от меня план. — Но ты заинтересован в этом даже больше, чем я, не так ли? — У меня нет идей, и я уже объяснил почему. — Потому что он уже другой человек? Но он не может стать другим, понимаешь? Люди не меняются! Ну как за такое короткое время он превратился из эмпатичного и очень доброго человека в человека, который говорит, что он очень рад с выражением камня на лице? Это ненормально! А если это депрессия? Он ведь даже ко врачу не захочет пойти. — Ты слишком переживаешь. — А ты почему не переживаешь, тебе вообще будто плевать, — возмутилась девушка. — А ты предлагаешь мне в такой же истерике бегать по палате и поднимать руки к небу с вопросом о том, что делать?! — его ироничный взгляд достаточно остро вонзился в её раскрепощённую душу. — Эмоции — пустая трата времени сейчас, они только мешают. — Тогда что поможет? — Аналитический склад ума, холодный взгляд на факты. — Итак? — Очевидно, что он стал таким в следствие стресса и отсутствия поддержки. Цзянь Лань хотела было возразить, мол, поддержка была, однако, в конечном итоге всё же согласно кивнула головой — поддержки, которая была ему необходима, не было. Заметив её покорность, Хуа Чэн продолжил размышлять: — По моему мнению, он устал от всех этих страстей, от переживаний и сильных эмоций, и теперь, сидя и смотря в одну точку, он отдыхает. — Думаешь, он через какое-то время придёт в норму? — Это уже другой вопрос, помогает ли этот метод. Однако, что можно сказать точно, что если снова окунуть его в очень опасную и оживленную ситуацию, он может не выдержать нагрузки. Судя по всему, ему хочется спокойствия и чтобы никто его не трогал. — Это действительно похоже на правду, но как ты и сказал, это никак ему не поможет. Ты уже имеешь опыт в таких вещах, на что ты обращал внимание? — Я не стану доверять это тебе. — Ой, да брось! Я же сказала, что просто хочу помочь. Ревности сейчас нет места. — Я не ревную. — Нет, ревнуешь! — Нет. — Ревнуешь, почему тогда не скажешь? — Потому что это достаточно щепетильная работа? Я бы даже сказал, что ювелирной точности. Если он запутался в себе, неосторожными словами, и даже пытаясь сделать лучше, ты скорее всего сделаешь только хуже. Нужно брать во внимание вообще всё, и это действительно сложно, даже взгляд, реакцию на какие-то отвлечённые темы, то, что он говорит сам или даже то, как он молчит. Только так можно вывести его из этого состояния хандры. А если навалить на него ещё кучу работы, он будет делать её, и делать даже исправно, но это сделает только хуже его собственному состоянию, поэтому я против любых постанов, отравлений и всего подобного. Если нет больше никаких идей, лучше просто оставить его в покое, как только я смогу уйти отсюда, я сам всё исправлю. — И ты и правда так хорошо его знаешь, — Цзянь Лань чуть грустно улыбнулась. — Я поначалу не была уверена в том, как именно я отношусь к вашим отношениям, потому что ты достаточно опасный человек. Но ты действительно хорошо его понимаешь, лучше, чем мы все вместе взятые. Мне кажется, что ты справишься с этим намного лучше, и мне правда стоит уступить тебе эту заботу. — Я буду рад, если ты не станешь действовать опрометчиво или на эмоциях, — будто бы соврал он, потому что его выражение лица так и не изменилось. Она, конечно, знала, что он человек серьёзный, не купится на её слезливую историю, так что и не рассчитывала на многое. Однако сейчас они пришли к пониманию, но он так и продолжает смотреть то в сторону, то в окно, а если и смотрит на неё, то только из-под лба, будто за короткую улыбку или долю дружелюбия теперь назначен огромный налог. Усмехнувшись этой мысли, Цзянь Лань таки кивнула, обещая, что продолжит о нём заботиться. Выразив надежду на его скорейшее выздоровление, она всё-таки исполнила его заветное желание остаться в одиночестве. И всё же, он далеко не полностью был с ней честен. И сейчас его одолевали сомнения — стоило ей уходить ни с чем? Или ему нужно продолжать придерживаться своей тактики? У него было много подозрений по поводу изменений в характере Его Высочества, но не было ни одной, которая вызывала бы уверенность на все 100%. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что он пережил огромный стресс. Но нуждается ли он в помощи? Что, если на самом деле всё это говорит о том, что принц больше не хочет иметь дела ни с чем, что связано с Триадой, и с Хуа Чэном в том числе? Если всё это говорит только о разрыве их отношений? Конечно, думать об этом совсем не хотелось, он боялся размышлять о том, что будет, если он и правда вернётся в Триаду, и, как и сказал Цзянь Лань, уладит вопрос, но окажется, что за всё время порознь, Его Высочество больше не готов продолжать их отношения. Единственное, что успокаивало его, так это то, что он стал таким со всеми, он избегает не только Хуа Чэна, но и остальных. Но правда ли это должно успокаивать? У него было слишком много подозрений, которые терзали его, слишком много мыслей, которые оставляли его в подвешенном состоянии, которые обвиняли его самого — он не должен был вот так бросать всё и надеятся на лучшее, когда лучшее не случилось бы, он должен был думать о том, каково будет прицу услышать новости о его смерти, а не о том, как выбить дурь из советников. Да, он надеялся, что уладит вопрос за несколько дней. Да, у него был мизерный шанс это устроить. И, да, у него был шанс вернутся в Пекин, когда Се Лянь отдал приказ о полном уничтожении Чжэцзян, однако удача сыграла с ним плохую шутку, и он оказался в плену у своих же врагов. Да, он был согласен, что в какие-то моменты он слишком полагался на везение и мог игнорировать «звоночки», и всё происходящее было его виной. И, конечно же, он очень хотел уладить этот вопрос с принцем, рассказать, как всё было и извиниться за то, что поступил незрело, пытаясь в одиночку уладить все угрозы. Низкосортная дорама, наконец, закончилась, и в эфире был выпуск новостей. Только это заставило Хуа Чэна достать своё сознание наружу и перестать топить его в ледяной воде, съедаемый сожалениями и злостью к себе. Девушка на экране грамотным тоном сообщила о том, что в течение нескольких минут начнётся трансляция выступления наследного принца Сяньлэ, а пока они продолжат эфир в обычном темпе. Сводка новостей была самой примитивной из всех, из целого ряда скучных и бессмысленных новостей выделялась только новость о том, что император Ло сейчас находится в Индии, чтобы урегулировать вопросы касаемо вооружённого конфликта и получить гарантии безопасности. Далее эфир разбавили более приятными новостями — по прибытии в аэропорт Вашингтона, служба безопасности Белого дома была вынуждена тайно увозить наследного принца Се Ляня, используя исключительные преимущества, так как в аэропорту собралось слишком много людей, желавших посмотреть на него вблизи. Конечно же, китайцы гордились таким вниманием, будто забыли, что около девяти лет назад именно они все кричали, что всю императорскую семью нужно убить. Однако такие лицемерные действия отнюдь не помешали ведущей с радостью оповестить о том, что им также удалось взять короткие интервью у нескольких девушек, которые ожидали встречи с принцем. Хуа Чэн только скучающе оглянулся вокруг, не зная, должен ли он завидовать тем, кому и правда выпадет честь хотя бы на секунду увидеть принца? Девушки тем временем рассыпались в обожании — принц выглядит просто прекрасно, его манера речи завораживает. Популярность у иностранцев он получил из-за того, что китайская диаспора в США очень активно вела обсуждения по этому поводу, что не могло не привлечь внимание со стороны. Они вели себя так, словно говорили об известном актёре, и на волне популярности азиатской культуры, многие иностранцы поначалу приняли его за актёра или певца, полностью поддерживая слова, где его называют принцем, так как не все собирались углубляться настолько. И лишь спустя какое-то время выяснилось, что его называют принцем не только фанатки, что он и в самом деле принц, что вызвало нешуточную бурю внимания — красивый, как корейский актёр, степенный и очень умный, с хорошим чувством юмора, и имеет прекрасные манеры, да и ещё настоящий принц! Появились слухи, что из-за такого внимания к нему, службы безопасности Китая и США приняли решение полностью изолировать принца от обычных людей, и если раньше у поклонников и были надежды встретить его где-нибудь на улице, на шоппинге или прямо перед Белым домом, то сейчас это полностью исключалось. Говоря откровенно, китайцы были счастливы, они гордились тем, что на их стороне есть такой вызывающий восхищение человек. Что может быть лучше? Каждый из них сейчас радовался, будто все эти комплименты несравнимой красоте адресовались лично им, а не принцу. Даже на лице ведущей красовалась лёгкая, но горделивая улыбка за такого представителя власти, а оно и не мудрено — Его Высочество знает себе цену и то, что он умеет делать безупречно — подавать себя так, чтобы все вокруг падали в обмороки от восхищения. И, благо, они просто выключили сюжет посередине, так как трансляция выступления принца уже началась. Вполне ожидаемо, он говорил на английском языке, в поле зрения также появился переводчик от телеканала, однако даже так было вполне понятно, о чём именно говорит Его Высочество. Огромный зал, больше похож на спортивный, чем на зал для конференций, был битком забит политиками самых разных мастей. Десятки столов с сидящими за ними членами делегации, были вполне симпатично украшены — скатерти, цветы, вода и даже миниатюрные флаги государств. Как и полагалось выступлению такого масштаба, Се Лянь говорил небольшими предложениями и с паузами, чтобы переводчики успевали адаптировать его слова для слушателей, так и у китайского телевидения было время, чтобы безошибочно перевести всё сказанное. Основные мысли этой речи заключались в простые тезисы, неожиданные, как для западной стороны. У Хуа Чэна сложилось мнение, что они рассчитывали на то, что их будут просить не обращать внимание на теперешнюю политику внутри Китая, на то, что парламент распустят и что абсолютное большинство чиновников сейчас находятся под стражей. Конечно же, существует мнение, что император планирует вернуть полную власть себе, и, конечно же, всезнающие политики запада будут защищать демократию. Однако принц расставил все акценты по местам, однозначно заявляя о своей собственной позиции и о том, как китайская сторона будет рассматривать подобного рода нападки в будущем. — Большое значение для нас сейчас представляют амбиции Индии и то, что они намереваются заморозить конфликт, оставить в подвешенном состоянии, — уверенно лгал он, окидывая взглядом весь зал. — Только после тайного знака о готовности применить ядерное оружие индийская сторона согласилась на переговоры. Мы, как потерпевшая сторона этого конфликта, хотели бы опередить любые возможные конфликты в будущем. Одним из требований Индии было ядерное разоружение Китая, и, как я повторял ранее, это просто невозможно. Мы выступаем гарантами безопасности всей Азии. Мы имеем проблемного соседа — Северную Корею — головную боль всех ведущих стран. Если мы добровольно лишим себя ядерного оружия, это не только будет предательством по отношению к китайскому народу, к нашим соседям, чью безопасность мы гарантируем, но также даст однозначный сигнал Северной Корее о том, что никакого контроля и угрозы за свои действия они не ощутят. И я позволю себе смелость напомнить, что именно Китай, Южная Корея и Япония являются теми странами, которые будут первыми впутаны в бессмысленную войну с диктатором. Не США, не Англия, и точно не Франция. Именно поэтому мы считаем, что такого рода требования не только оскорбительны, но и опасны для целой расы. Как и предполагалось, он умело сместил фокус с насущного вопроса на то, что было ему необходимо. Конечно же, те, кто хоть немного смыслил в политике, заметили бы это. Однако главное здесь было сохранять убедительность и приправлять обилие слов чёткими фактами. — Другая сторона вопроса — внутрення политика Китая, — согласно кивнул принц, выходя из-за стойки. Он поправил свой микрофон, почти незаметно прикрепленный к щеке бесцветным пластырем, и только после продолжил. — Мы ведём тщательное расследование, которое доступно даже иностранным издательствам, и никакие его детали не умалчиваются. Стоит отметить, что мы знаем о том, что у некоторых сохраняется страх по поводу дальнейшей судьбы. Однако я не вижу объективных причин для беспокойства. У многих сейчас стоит вопрос — а настолько ли целесообразно поддерживать монархию? Однако это тот вопрос, который принадлежит нам, и только Китай вместе со своими гражданами будут выносить такие решения. Я не нахожу целесообразным оправдываться или доносить до комиссии собственные взгляды. И всё же я намерен донести информацию о том, что наша политическая система всё ещё сильна, ровно также, как и экономическая. Хуа Чэн усмехнулся, конечно же это правда, Китай всё ещё снабжает весь мир своими товарами, технологиями, все ведущие бренды мира ведут активную торговлю с Китаем. И это была своего рода затравочка на будущее, чтобы никто и не смел вводить санкции, иначе плохо будет всем. А вот сосредоточенные мины слушателей действительно доставляли одно удовольствие, никаких противоречий, но понимание, что никуда от этого не уйти, всё же было написано на их лицах. Интересно, что об этом выступлении пишут поклонники Его Высочества? По тону его голоса было заметно, что кульминация его речи прошла, осталось только сказать несколько предложений в общем ни о чём, но в позитивном тоне, чтобы никто не рассматривал его выступление как угрозу, хоть именно этим оно и являлось. Он улыбнулся, почти незаметно. Но с этой улыбкой, Хуа Чэн и сам не заметил, как сжалось сердце и в то же время стало так легко, будто он и вовсе не переживает. Отведя взгляд в сторону, он всё же пришёл к одной мысли — даже если это конец для них, он ни за что не сможет справится с этой зависимостью, он не перестанет смотреть на него с восхищением, наслаждаться тем, как умело он проявляет свои качества, превращаясь из милого добрячка в иногда даже чересчур умного стратега, который, оказывается, всё это время водил всех за нос. Юноша снова поднял взгляд к экрану, снова окунаясь в трансляцию. Даже голос принца приятно было слышать, хоть с английским языком он звучал совсем иначе, ежели с китайским, более серьёзно или степенно. И всё, он с сожалением понимал, что вот-вот его выступление будет окончено и он даже не знает, когда сможет снова его увидеть или услышать. Аккуратная улыбка на лице принца так контрастировала с тем, что он говорил ранее, что отчасти было даже смешно оттого, как он продолжал делать вид, будто его речь была наполнена только лишь водой и бессмысленными связками слов, а не скрытой, однако однозначной угрозой — не влезайте, иначе решать вопросы будем по-другому. Камера вновь взяла общий план, за спинами десятков представителей других стран была видна сцена, а на ней и Се Ляня. Его уверенная фигура и чуточку хитрости в кошачьих глазах, Хуа Чэн мог поклясться, точно не останутся незамеченными настоящими ценителями. Принц расслабленно опустил руки и медленно поклонился, благодаря за возможность выступить, но его взгляд был сосредоточен не на камере или на людях в зале, он смотрел куда-то наверх, будто на потолок над залом. Хороший приём, чтобы не волноваться во время выступления. Внезапный громкий, однако короткий звук заставил снова приковать внимание к экрану. Кто-то будто уронил включенный микрофон, отчего всего секунду уши резал гулкий и громогласный звук. Принц оступился назад, грудь его вздёрнулась. Вслед за оживлением в зале, за громкими вопросами и неразберихой, камера запечатлела, как тело принца медленно пошатнулось. Он опустил взгляд вниз, не сразу замечая кровь на груди, прежде чем упасть на пол.