your smug face

×××

[AGAR AGAR — I'M THAT GUY]

      Твик был пьян.       Две бутылки ягуара не прошли мимо. Весь вечер хотелось трогать Крейга, изучать его лицо как в первый раз, а сердце вырывалось из нутра, разрывая легкие и грудную клетку. Что это было?       Алкоголь ужасен.       Но было так сладко и приятно этому нутру, что хотелось пребывать в этом томном состоянии бесконечно.       Он тихонько завалился в квартиру, сначала пытаясь вставить ключ в уплывающую скважину, а потом и вовсе осознавая, что было открыто. Твик вслушивался в звуки шуршащих на кухне людей. Конечно, это были родители, которых он редко видел и видеть не хотел. Он успел привыкнуть к глухой тишине пустующей холодной квартиры. Вообще, даже сейчас дом ощущался бездной, черной дырой, состоящей из ничего и несущей в себе ничто.       Кто все эти люди? Кем они были Твику? Ему не хотелось приближаться к ним. Мнимая забота всегда терялась в их отрешенных глазах, полных разочарования и смирения с неудачным сыном. Они улыбались лживо, смотрели сквозь, слушали мимолетно, хихикая и кивая. Все это было пустой оболочкой.       Темный коридор встречал своим приветливым одиночеством, леденящим душу чувством бескрайнего ничего. Каждый день все последнее время он с теплом принимал Твика, окутывая своим молчанием. Сегодня это все прерывалось шорохом и шарканьем двух пар ног. Вдалеке едва виднелся приглушенный свет и силуэты двух лиц, но зал убаюкивал гостеприимным мраком, хотелось плюхнуться на диван и просто поразмышлять обо всем, но нужно было подняться в свою комнату и спрятаться там.       Спрятаться. Спрятаться. Спрятаться. Спрятаться от собственной семьи, уйти с глаз долой, свернуться в кокон, не быть обнаруженным. Они всегда жили порознь, словно квартиранты, жильцы. И если Ричард и Хелен существовали душа в душу, ворковали и отдавали все свое внимание друг другу, то Твик был каким-то домашним питомцем для них, слоняющийся, как призрак по их дому.       Хотелось проскользнуть мимо максимально тихо, как мышка, но получилось как мутация крысы в Чернобыле. Его шатало и пинало, пройти по прямой линии к лестнице оказалось сложнее, чем он предполагал. Твик боролся с желанием упасть возле ступеней и хихикать всю ночь от собственного жалкого существования и от осознания, какой же он чужой в этом месте.       Жаль Крейга не было рядом.       Жаль Крейга не было рядом…       Мокрая до нитки одежда висела тяжелым грузом, тянула вниз на соблазнительно манящий пол.       Они играли в снежки как настоящие дети, вспомнилось все самое хорошее, беззаботное, счастливое и давно забытое.       Первое, что сделал Твик, оказавшись в своей комнате, это побежал к окну и проверял окно Такера. Наверное, немного странно, что он так следит за ним каждый вечер. И хоть на деле было сложно что-либо разглядеть с такого расстояния, по большому счету он просто проверял свет в его доме. И да, он действительно горел в его окне, и вроде как все было вполне тихо и приемлемо.       Очертания самого Крейга тенью отражались в маленьком прямоугольнике. Хотелось крикнуть ему, но это было очень глупо. Вот только почему он не мог оторваться…       Твик заметил, как парень стал снимать кофту через верх, направляя руки за спину, стаскивая с себя тряпку. Оголенный торс засверкал пятном в глазах Твика, отчего он резко упал на пол, зажимая рот и округляя глаза. Алкоголь в крови давал о себе знать. Одна часть мальчика хотела встать на колени и подглядывать, как малолетний извращенец, а вторая просто кричала на него, громко возмущаясь. Сердце почему-то хотелось вытащить через горло, чтобы оно перестало биться, как сумасшедшее. Дыхание сперло.       — Блять, да что со мной нахуй такое… — пробормотал Твик, усмиряя свою резко накатившую панику. Посидев еще несколько минут, он поднялся и заметил, что Крейг тоже смотрит на него. Глупая улыбка протянулась по его лицу, а рука предательски махала. Такер явно сейчас ржет с него, но машет в ответ. — Да сука!       Твик упал на кровать, раскидывая руки в сторону.       'Почему меня это так смущает?'       Пунцовые щеки выглядывали из-под ладоней.       Он ссылался на ягуар, в котором было всего-то навсего семь процентов, но мало ли что в голову взбредет, если две банки залпом выпить. Твик перевернулся на бок, обнимая одеяло. Несмотря на все дерьмо, которое происходит в его жизни, Крейг каким-то волшебным образом затмевал собой все, озаряя лишь своим образом. Позади было ничего, впереди ничего, и только сейчас был Такер. Это чувство не хотелось отпускать, несмотря на то, что грудь ныла, а в ногах была непреодолимая дрожь.       Хотелось поплакать, хотелось пожалеть себя, хотелось вновь подумать о своей ненависти к себе, хотелось вновь вспомнить свою репутацию в школе, хотелось вновь подумать о своих старых друзьях, которые бросили все попытки связываться с ним.       Да, он сам был в этом виноват. По факту, это не они бросили Твика, а он сам разорвал с ними отношения своим игнором. Тем более, наверняка все видели, как он не отлипал от Крейга, и наверняка все видели их, гуляющих вместе после школы. Твик потерял последнее, что было у него в этой треклятой школе: друзей. И пусть. Фрик останется в стороне, хоть и не один. Но любые плохие мысли не оказывали прежнего влияния на парня, оставалось лишь теплое чувство внутри живота, разливающееся по всем жилкам.       Крейг.       Крейг…       Крейг Такер…       Ночь пронизывает своей пустотой, доказывая, что в ней ты являешься ничтожеством. Ночь пожирает тебя, ночь напоминает, кто ты такой. Ночь в очередной раз показывает, что все вокруг лишь пустое место, не имеющее никакого значения. Ты для ночи — лишь стрекочущая букашка.       Окно нараспашку открыто, Твик пялится в черноту, пытаясь разглядеть его. А он пытается разглядеть Твика.       Крейг Такер.       Что же такого в этом вечно отрешенном парнишке? Почему каждый раз, находясь рядом с ним, чувство, будто они совершенно в другом месте? Словно их не волнует ничего вокруг. Да плевать на его репутацию в школе, да пусть он будет фриком до конца своих дней.       С Крейгом Такером.       Да плевать на Клайда, Джимми, Токена.       Он с Крейгом Такером.       Родители никогда не интересовались Твиком, он — лишь оболочка сына.       Крейг Такер — вот кто ему нужен.       И несмотря на всю его ненависть к себе, из-за которой невозможно было смотреть в отражение зеркала, Крейг Такер не отворачивается.       Он смотрит в окно, наверняка улыбаясь. Также, как это делает Твик.

×××

      Наступил этот день. Самый долгожданный день. День, к которому Твик готовился кропотливо, бережно и старательно. Он никогда в жизни так не старался. Впервые ему захотелось настолько осчастливить кого-то.       Он носится по своей комнате, поправляя каждый предмет, выравнивая его и доводя до идеальности. Наверное, у него никогда не было такого порядка в его лачуге, обычно лишь хаос, но сегодня все должно быть превосходно. Он разворачивает к себе маленький ночник в виде зайчика и улыбается про себя.       Все блестит и сверкает, глаза Твика горят и переливаются. Щеки розовые, то ли от того, как быстро он носится по квартире, то ли от волнения, которое норовит задушить его, как удав. Все органы скручиваются от возбужденности и предвкушения, тело дрожит сильнее, а мурашки не пропадают с его рук, покрытых незаметными волосками, которые готовы встать дыбом. Пальцы немеют и покалывают, ноги слегка ватные, а нервная улыбка с лихвой выдают его тревогу.       Он боится все испортить. Тошнота подступает к горлу, хотя на самом деле он давно не ел. Голод плюс беспокойство — равно такой же волнующийся желудок, готовый выпустить желчь наружу.       Тяжело передвигаться, хочется сесть и все отменить, зная, что от этого последствий не будет.       Ведь Крейг Такер не в курсе всего происходящего.       Твик приглаживает пиджак, потуже затягивает галстук, и, хватая гель для укладки волос, скачет в ванную. Опомнившись, он замечает отсутствие зеркала на стене. Интересно, родители уже заказали новое? Последние недели они лишь мельком перекидывались между собой бытовыми вопросами, но в целом Твик старался не попадаться к ним на глаза. Просто шебаршился в комнате.       Пустое место на стене украшает маленькое помещение, и, казалось бы, на этом месте зияет дыра. Твик готов поклясться, что на самом деле видит эту глубокую дыру на бывшем месте отражающегося предмета. Наверное, даже к лучшему, что его больше нет. Оно слишком много лет мозолило глаза парню. Вернее, то, что оно показывало. Всегда хотелось закрыть свой взор руками, погружаясь в кромешную тьму, когда он заходил в туалет. Хорошо, что его больше нет. Тяжело смотреть на себя, особенно в последнее время. Откуда-то изнутри извергается жуткая ненависть ко всему своему существу, которой Твик тщательно противится, пытаясь убежать.       Но именно сейчас, как назло, ему необходимо это дурацкое зеркало. Ведь он хочет довести все до совершенства, даже себя. Ну, и неплохо так рассмешить Крейга. Да, именно это и является его основной целью. Такера, вернее.       Он спускается и со всех ног бежит ко второму зеркалу в доме, менее примечательному, что находится в углу, рядом с гардеробной-кладовой. Родители приветствуют парня, зовя его на завтрак, но ему сейчас не до этого. Выдавив нехилую дозу геля, он стал распределять его по своим спутанным волосам. Спутанным, но чистым, прошу заметить, ведь Твик сегодня не просто встал пораньше, он встал рано, чтобы привести себя в порядок, приняв освежающий душ. Все будет идеально.       И вот, в отражении стоит бодрый, в кои-то веки бодрый мальчишка, ухоженный и приятный на вид, а не обрыган помойный. Твик улыбается этому парню, еще раз проводя рукой по колючим волосам, которые все равно не удалось уложить. Да, несмотря на то, что он трясется сегодня пуще прежнего, а взгляд выглядит неестественно нервным, бегающим, все равно остается впечатление правильности происходящего. Конечно, где-то в глуби подсознания прячется червяк сомнения и недовольства, но сегодня его нужно растоптать в пух и прах.       Вопреки его тревожности, сегодня Твик счастлив. Либо это адреналин хреначит по венам, разгоняя кровь и способствуя этому странному, но удивительному возбуждению.       Пора рассказать, что же происходит.       День рождения Крейга Такера.       Который он не празднует. Которое он не любит. Да. Именно. Возможно, это ошибка. Возможно, Крейг очень разозлится, но Твик верит в лучшее. Он хотел сделать все, чтобы осчастливить этого парня, дай Бог, что тот оценит старания.       'Главное — не нанести ему большую травму…', — глаз предательски дергается, пока у Твика вихрь сомнений в голове.       Ладно, он готов. Выдох и вдох, пора блистать и стать всеобщим посмешищем.       Твик вываливается на улицу, нетерпеливо ожидая Такера. Он также ожидает транспорт, который прибудет с минуты на минуту. Сегодня даже нет малейшего опоздания, нет права на ошибку. Они уже договорились с именинником, что сегодня поедут на автобусе, несмотря на то, что все предыдущие дни они привыкли ходить пешком. Они даже возвращались в лес, вспоминая их формальное знакомство, сидели там несколько часов и разговаривали.       Они вообще стали еще чаще общаться, но в основном по переписке. Твик врал, что у него много домашки и дел дома, из-за которых они виделись не слишком много. Конечно, Крейг поверил, ведь парень рассказывал о том, как иногда у него случается мощная гиперфиксация, и лучше его не отвлекать. Наверное, так он и подумал, хотя это частично то, что случилось с идеей организации праздника.       Синяя башка, потрепавшая маленькую девчушку по волосам, показалась из дверного проема. Та начала кричать и недовольно размахивать руками, а Крейг лишь ухмыльнулся и показал ей средний палец. Ответ от нее последовал довольно скоро.       Парень на другой стороне улицы заметил сияющего Твика и встал в ступор, явно ошеломленный тем, кого увидел. Он стал осторожно пробираться к нему, не веря своим глазам.       — Твик? — Такер выглядел озадачено, уставился на него оценивающе-пораженным взглядом.       — С днем рождения, балбес! — мальчик светился, потому что улыбался, как никогда ярко. Волнение захлестнуло его с новой силой, пришлось сглотнуть, чтобы подавить подступающую кислоту.       Крейг молчал, но его глаза говорили сами за себя. Шок, и ничего больше. Ни смятения, ни разочарования, ни счастья. Лишь шок. Он был настолько поражен, что смог только промычать что-то невнятное, хмуря брови наконец. Это уже вторая эмоция, которая явно значит обдумывание. Изучать Такера было прикольно. Забавно наблюдать, как кирпич пытается быть человеком.       — Я же просил не поздравлять меня, — он расслабился. Никакой, даже малейшей, тени злобы или печали не было, но в голосе послышался аккуратный упрек. Твик был настолько воодушевлен, что сегодня читал его, как книгу.       — Я решил устроить тебе сюрприз, дуралей. Ты думаешь, твой запрет действительно бы повлиял на меня? — это прозвучало немного обидно, поэтому парень слегка прикусил себе язык, наказывая.       — На самом деле, я предполагал, что так будет, — Крейг сделал глубокий вдох, оглядывая парня напротив с головы до ног. Интересно, о чем он думает. Конечно, со стороны это выглядит забавно: один парень смахивает на Дэвида Боуи в молодости, а второй — обычный подросток, одетый в свою повседневную водолазку, мешковатую темно-синюю, почти черную куртку (с кожаной пришлось расстаться из-за похолодания, именно Твик надавил, чтобы он отыскал у себя другую), замызганные рваные джинсы и все повидавшие кроссовки. В ходе разговоров выяснилось, что Такеру просто лень разобрать вещи, поэтому он носит одно и то же. Но Твик всегда отмечает про себя, что его одежда пахнет вкусно, как и он сам, свежей стиркой и порошком.       — Если честно, это еще не все из того, что я приготовил для тебя, — Твик хитро улыбнулся, довольный собой. Он был готов выпятить грудь как напыщенный индюк. Гордиться собой ведь не запрещено законом? Ему не стыдно за свое раздутое эго.       В этот момент приезжает старый ржавый автобус.       — Эй, подонки! Сегодня день рождения у Такера, и если кто-то хоть пальцем его тронет или выплюнет лишнее слово, я вырву язык и ваши пальцы, — Твик громко прокричал, угрожающе поглядывая на каждого из сжавшихся подростков. Он буквально рычал и готов был наброситься на любого, кто поспорит. Крейг, идущий сзади, от неожиданности вздрогнул, хмурясь.       Таков был план.       Они подошли к местам, на которых сидели в прошлый раз, в самом конце, но там уже сидел какой-то парень. Одного агрессивного взгляда хватило, чтобы его как ветром сдуло.       Кто-то в толпе прокричал, что Твик — клоун.       Что же, клоунов он любит, поэтому сегодня был не против побыть им ради именинника.       — Что ты творишь? — тихо зашипел Такер, опуская голову ниже. Он не выглядел разозленным, скорее… Смущенным?       — Перебарываю свое отшельничество ради тебя, создавая нам еще больше проблем, конечно же.       Крейг фыркнул и отвернулся к окну, хотя краем глаза было заметно, что он улыбается.       Но вместо желанного взгляда Такера, который Твик усердно ловил, смеясь, пытаясь заставить его повернуться, даже слегка щекоча, он поймал другой.       Клайд.       Он взирал со своего места чуть впереди, вернее, косился на Твика весьма неодобрительно и недоверчиво. Столкнувшись с предметом своих наблюдений, он сразу же отвернулся.       Он не хочет встречаться взглядами.       Твик часто видит, как Клайд и Джимми оборачиваются и пристально смотрят именно на него. Вот с этим неодобрением и неприязнью. Иногда они наоборот демонстративно игнорируют. Что думать об этом, он не знал. В любой другой день он бы расстроился, но не сегодня.       Но Крейга не провести, он тут же заметил легкую перемену настроения, поэтому сразу же повернулся к парню, смотря своими обеспокоенными зелеными глазами. Забавно, Твик несколько минут пытался добиться его внимания, а тут по счастливой случайности он уже не отрывается.       — Что-то не так?       — Что, стоило мне отвлечься, как ты сразу вспомнил, как на меня реагировать? — парень сверкнул озорной ухмылкой. Он решает сразу же перевести тему. — Как настроение у тебя?       — Неплохое, — Крейг улыбается лишь уголками губ, но по нему было видно, что это одна десятая его истинных чувств.       — Как там дома? — Твик очень аккуратно спрашивает подобные вещи. В последнее время было затишье, но он все равно решил убедиться в этом.       — Хорошо, — да, совершенно немногословно, но Такер сегодня спокойнее обычного, поэтому Твик доверяет его словам. Да и маленькая Триша впервые провожала своего старшего брата. Раньше он ее даже не видел, лишь слышал о ней. Крейг говорит, что они часто бодаются, но то, с каким теплом он рассказывал про нее, лишь показывало бескрайнюю любовь.       Последняя неделя такая приятная и мягкая, что хочется раствориться в этом облаке безмятежности, растаять под лучами греющего солнца надежды. Хорошо, что бывают такие милые и ободряющие дни. Они текут спокойно, заставляя отдаться ненавязчивому течению, за компанию с таким же человеком, как и это облако, солнце и река.       Твик улыбается своим мыслям. Он продолжает дрожать от непонятного волнения, а ноги все такие же ватные, но мысли сегодня только положительные.

×××

[DEPECHE MODE — IT'S NO GOOD]

      — Знаешь, я действительно удивлен тому, что сегодня увидел. Ты выглядишь спокойнее, чем обычно. Даже… воодушевленно? То есть, я хочу сказать… — Крейг слегка запнулся, выглядывая в окно их ныне любимого туалета. Они всегда запираются и сидят тут всю перемену, дожидаясь, когда разъяренные ученики стихнут и разбредутся по своим кабинетам. И обедать они стали по привычке на стадионе, несмотря на ухудшение погоды и заметную прохладу, пробирающуюся под кожу.       Твик лишь нервно хихикнул, выпуская терпкий дым изо рта. Если бы Такер знал, насколько он сегодня волнуется, то ужаснулся бы. Возможно, из-за того, что тревога охватывала его с головой, внешние признаки стирались от защитного механизма организма.       Парень отошел и вновь глянул на себя в зеркале, отдавая сигарету Крейгу. Он действительно выглядел иначе.       — Наверное, ты прав. Но ты судишь только из-за того, что видишь, — он рассматривал себя в маленьком квадратике над раковиной, изрисованном граффити и тегами, дурацкими словами и рисунками. Битое стекло напоминало собственную ванную.       — Когда мы познакомились, совсем беда была, я помню, — Такер тихо подошел сзади, изучая парня в этом окошке его души. Он выглядел напряженно из-за сдвинутых бровей и поджатых губ. Он усиленно рассуждал о чем-то в своей голове, не решаясь произнести и часть. Его растрепанные волосы выглядывали из-под сместившейся шапки, трудно представить, как он потел в ней. Сережка в брови сверкала в полумраке, отсвечивая от одинокой лампочки.       — Хах, а тогда все было наоборот… — Твик задумался. Раньше он умело маскировал свою нервозность, а теперь ему не за чем ее скрывать. Но… Он не станет отрицать, что балбес оказывает на него поистине волшебное влияние. Словно он — ходячее седативное. Твик принимает его три раза в день, чтобы просыпаться без паники, в обед, чтобы не поддаваться панике и перед сном, чтобы не засыпать в панике. Очень действенное средство.       — Ты говоришь загадками, — Крейг продолжал выглядывать из-за плеча Твика, всматриваясь в разбитую картину. Последний лишь покачал головой, невесомо улыбаясь. Несмотря на всю бушующую внутри дрожь и тревогу, он все равно был обнадежен и, как сказал Такер, воодушевлен.       Было довольно тихо, если не вслушиваться в беготню за дверьми. Мягкие завывания ветра создавали легкий сквозняк, отчего хотелось съежиться.       Внезапно Крейг положил свой тяжелый подбородок на плечо парня, теперь он казался каким-то грустным или даже разочарованным. Он всегда находился в своих мыслях, особенно последнюю неделю, вечно что-то обдумывая, а говорил совсем немного. Твику хотелось залезть к нему в голову, пытаясь найти там ответы, терзающие его каждый раз, когда Такер впадал в это состояние абстрагирования от внешнего мира.       От такого жеста парень дернулся в сторону, а глаза забегали по помещению, избегая будто светящиеся зрачки Крейга. Теплое дыхание щекотало шею, пробираясь даже под свежие и чистые бинты. Твик специально поменял их перед выходом, чтобы выглядеть опрятно. Хоть все практически зажило, их почему-то хотелось продолжать носить, не прятать. Горький запах исходил от Такера, ведь одежда успела впитать табак. Ничего, скоро выветрится. Но и сладкие нотки какого-то одеколона слабо мельтешили в носу юноши. Даже так, мешанина из сигарет и дорогого парфюма почему-то привлекала и притягивала к себе.       — Ладно, теперь я чувствую, — резкий гнусавый голос прервал накрывшее их молчание, бархатные слова вырывались изо рта, а подбородок поерзал на подрагивающем плече.       — Что ты чувствуешь? — Твику стало очень любопытно от такого внушительного заявления, выданного после мучительно долгих нескольких минут тишины. От нетерпения хотелось снова грызть ногти, но свежий черный двойной слой лака хотелось приберечь хотя бы на сегодня.       Крейг замялся. Это было отчетливо различимо, ни с чем не перепутать. Шестеренки снова вертелись в его глупой башке, а глаза опустились ниже, осматривая слегка мятую белую рубашку, черный атласный длинный галстук и пиджак. Он явно не ожидал такого вопроса, озадаченность погрузила его еще сильнее. Но тихие слова все же вырвались из уст.       — Твое волнение. Чего ты боишься? — юноша выдохнул целую порцию теплого воздуха, будто до этого задерживал дыхание. У Твика пробежались мурашки по коже.       — Ничего я не боюсь! А ты все увидишь потом, блин! — Твик выпрямился, из-за чего случайно задел лежащего на нем Такера, и как-то дерзко отправился к окну. — После школы ты обязан пойти ко мне.       — Можно я останусь на ночь? — теперь озадаченность накрыла самого Твика.       — Я думал, у тебя сейчас дома потише и в этом нет необходимости… Ты не боишься, что из-за твоей пропажи скажет Томас? — Твик вглядывался в погоду, отмечая, что теперь снег укрыл каждый сантиметр Южного Парка, уже явно не собираясь таять. Он будет скучать по дождливым денечкам. Но, такова судьба, когда живешь в горах. Зато было весело играть в снежки. Этим они занимались постоянно.       — Боюсь. Но сегодня мне нельзя там быть, — парень произнес это слишком тихо. В целом, Такер всегда был негромким.       Иногда мозаика в голове Твика сходилась сама собой, Крейгу не нужно было договаривать, чтобы он все понял. Это происходило на каком-то телепатическом уровне, что ли. Конечно, он понимал не все, и про свой день появления на свет Такер не рассказывал, но Твик намерен вытянуть это вечером. Хотя было ясно, что в этом замешан его отец, и именно поэтому сегодня он не хочет быть дома, несмотря на реабилитацию мужчины.       Казалось, что Крейг догадывался, о чем рассуждал Твик, поэтому прошептал: 'Мама сказала не приходить.'       От такого заявления у парня все похолодело внутри, благо этого не было заметно.

×××

      Твик кутался в свою куртку, попутно ковыряясь вилкой в своем подносе. Такер заставил его взять еды, даже купил за него, лишь бы мальчик наконец поел. Да, у него действительно с этим проблемы. Кусок не лез в горло.       Ближе к концу дня становилось сложнее существовать, сомнения терзали его и разрывали на мелкие кусочки. Что поделать, из уважения к Крейгу и его великодушию (он, как-никак, потратил собственные деньги ради того, чтобы тот наконец-то начал питаться), Твик отправил в рот кусочек наггетса. На самом деле, от стресса хотелось тут же выплюнуть все, что попадало в желудок, но парень улыбнулся, промычав что-то удовлетворительное для Такера. Тот положительно кивнул, принимаясь кусать запеченную картошку со своей одноразовой тарелки.       Самая приятная часть обеда в столовой Южного Парка — это шоколадное, ну или клубничное молоко (и тако-вторник, конечно же). Были и некоторые извращенцы, которые вместо этого божественного напитка выбирали обычное молоко, таких Твик сторонился в особом порядке. Опустошив всю коробочку шоколадного напитка, он наконец усмирил бурю внутри.       — Хо-о-олодно, — он тут же протянул, выкидывая мусор с подноса в урну.       — Зато красиво, — Такер поднял голову, осматривая тусклое заснеженное поле, накрывшее густым туманом. Вообще, сложно было здесь что-то разглядеть.       — Но хо-о-олодно, — не унимался Твик.       — Пойдем в столовую?       — Не-е-ет, на меня и так все глазеют сегодня, — действительно, каждый ученик, проходящий мимо, с головы до пят осматривали странного подростка. Теперь идея быть клоуном и посмешищем ради нарочитой официальности для Крейга не казалась такой прекрасной. Даже учителя смотрели с подозрением, вспоминая, каким неопрятным разгильдяем всегда выглядел Твик, но именно сегодня он смотрелся солидно и парадно.       — Ну, ты действительно выглядишь так, будто тебя позвали шафером на свадьбу, — вот чего он хихикает? Ради него старались. — Можем пойти в туалет.       — Тем более нет, там воняет, — Твик вернулся на свое место, насупившись, усаживая жопу на скамью. — Только не смей предлагать свалить из школы.       Послышалось недовольное ворчание.       — Чем же мне тогда облегчить тебе этот обеденный час?       Недолгое молчание заполнило пустое пространство. Твик и вправду не знал, что ему тогда нужно, и какие варианты помогут ему. Когда он услышал шуршание справа от себя, то чуть ли не выкрикнул:       — И не смей надевать на меня свою куртку! Я не забыл, что ты мерзляк побольше, чем я.       Шуршание прекратилось.       Белая пелена под глазами выглядела так, будто смотришь через запотевшие очки. Хотелось протереть свой взор, чтобы лучше разглядеть местность. Мутное футбольное поле полностью занесено снегом, лишь одинокий уборщик убирал его, копошась черной точкой. Ледяной ветер явно хотел сдуть шапку с макушки Такера, но тщетно. Он придерживал улетающую крышу рукой. Его красные дрожащие руки держали столовый прибор, и пусть только попробует сказать, что ему самому не холодно.       Небо сливалось с туманом и землей, и, если закрыть глаза на несколько минут, а затем открыть, может показаться, что это одна полноценная картинка. Небо над головой мягко перетекало в землю под ногами. Густое облако водяного пара тяжелым грузом окутывало все, что их окружало. Призрачный стадион. Призрачная школа. Призрачный город. Именно так оно ощущалось, именно такими глазами на все смотрел съежившийся парень, светлые волосы которого развивались на ветру. Хотелось закрыть чувствительные уши от этого завывания, вдруг его продует.       Призрачный Южный Парк был очень одинок. Никого не существовало, кроме них двоих и нескольких голубей вдалеке. Все букашки ушли в спячку, все в городе в это время либо учатся, либо работают. Улицы пустуют, тихо и мирно. Почему-то Твик всегда чувствует это, когда он наедине с Крейгом. Весь мир кажется призрачным, будто в нем нет больше жизни. Выдохшийся, ушедший на покой или перерыв, а они в своем потоке, отделенные от всех. А кто — все? Никого больше нет. Да, никого нет, кроме них.       Что ж, тут было не так уж плохо.       Несмотря на зябкое чувство под одеждой, сидеть здесь с Такером было хорошо. Они держались бок о бок друг к другу, позволяя их теплу согревать. Твик закрыл глаза и расслабил тело, отпуская весь холод из своего организма. Действительно, стало чуточку лучше. Иногда ему кажется, что микросудороги, мелко пробирающиеся по телу во время низких температур, совершенно не помогают.

×××

      — Так ты расскажешь мне, что ты приготовил, или будешь держать интригу до конца дня?       — Боже, Такер! Ты можешь потерпеть еще минут десять? Я не говорил, что буду держать интригу до конца дня, — Твик закатил глаза, шаркая ногой, из-за чего снег с ботинка разлетелся по всей площади тропинки. Он уже не выглядел так презентабельно, как сегодня утром: шел сгорбившись, руки в карманы, рюкзак висел на локте (парню было очень лень поднимать его повыше, из-за чего он собирал всю грязь), взгляд был более злым и взволнованным, чем раньше, а волосы смотрелись особенно плохо, из-за чего он походил на колючего ежа. Пряди торчали угрожающе остро, твердые от засохшего геля. Первым делом, что хотелось сделать — это помыться. Не только волосы, но и тело, потому что в этом ужасном смокинге он потел больше, чем когда-либо в жизни. — Мы почти дома.       День, откровенно говоря, был паршивым. Все пялились бесконечно. На что он еще мог рассчитывать? Сначала он хотел просто порадовать и позабавить Крейга, но реакция была такая тухлая, что хотелось выть от разочарования. Вдруг ему не понравятся украшения комнаты? Подарок? Еда? Твик залезет на потолок и совьет кокон, чтобы дождаться лучших времен. Потому что именно сейчас он как никогда сильнее чувствует себя уродливой гусеницей. Когда уже долгожданное перерождение в бабочку?       Настроение было дерьмовым, и от этого хотелось удариться об стену, ведь из-за его расстроенного вида Крейг был явно грустнее, чем утром. Наверняка он думал о том, что этот день портит все.       Твик немного выпрямился, остановился, заставляя Такера тоже остановиться, и посмотрел ему прямо в глаза.       — Ты выглядишь жутко…       — Я… Я очень боюсь, что тебе не понравится то, что я сделал. Я боюсь, что сильнее испортил тебе день. Я хотел все изменить. Я хотел сделать этот день счастливее, и я обязательно смогу. Я изо всех сил постараюсь поднять тебе настроение, — Твик не заметил, что все это время держал парня за плечи и потряхивал. Боже, недосып сказывался негативнее обычного.       — Поверь, этот день уже лучше всех предыдущих, — Крейг выглядел слегка смущенным, мальчик сумел заставить его врасплох своим неожиданным действием.       Твик улыбнулся нервно, потому что Такер не улыбался вовсе. Он был чересчур серьезным, из-за чего парень не совсем верил ему. Но, кивнув в ответ, он продолжил путь.       Они молчали по дороге, и Твик хотел вспороть себе живот от этой тишины. Бывает идеальное, комфортное молчание, а бывает такое: недосказанное, тревожное, сомнительное и пугающее.       Вообще, удивительно. Еще недавно город был таким зеленым, хоть и мрачным, дождливым, но живым. Но с тех пор как выпал свежий снег, Колорадо стал холодным и пустым местом. Туман практически каждый день садится на весь штат, закрывая собой леса, дороги и машины, дома и людей. Друг друга было плохо видно через десять метров. Только ближайшие дома были различимы и узнаваемы. Стоило уйти Крейгу вперед, как он потеряется из виду. Это была самая страшная мысль за весь день. Хотелось схватить за рукав и оттянуть от поглощающего белого облака влаги. Не отпускать.       Белое.       Черное.       Серое.       С каких пор Твик не может различить других цветов? С каких пор вокруг него окружают только мрачные оттенки, хоть на душе и расцветают розы? Мир не черно-белый, говорили они. Он чувствует, что оказался в фильме на пленке.       Ладони потеют, их хочется спрятать.       Родная дверь приближается с каждым шагом, сейчас нужно повернуть налево, пройти чуть прямо, и оказаться возле бордового гиганта и такой же бордовой двери.       Она отворяется с тихим скрипом, уютное и в данный момент приветливое пространство встречает двух молчаливых юношей. В один миг Твик слегка приободрился, тут же вскидывая голову вверх и очерчивая взглядом коридор, идущую следом пустую гостиную, кухню за углом и широкую круговую лестницу перед ними.       Все так же не обмениваясь ни словом, они разулись и будто на носочках пробирались друг за другом по скрипучим деревянным лакированным ступенькам. Твик шел впереди, ведя за собой своего спутника, он шел аккуратно, потому что боялся поскользнуться, ведь не раз падал здесь, а Такер… Такеру просто нравилось повторять за его смешным мальчиком. Сегодня родители работали неполный день, пятница, как-никак, но они успели прийти до их приезда. Значит, время осуществить все задуманное еще есть.       Они по-прежнему не перекинулись ни одной фразой после разговора на дороге, из-за чего Твику было не по себе. Неприятное чувство гложет его нутро. Тошнит. Тревога. Мерзкое царапающее чувство вернулось, не покинув надолго. Хотелось чесать грудь, раздирать ее пальцами, пытаясь достать изнутри эту скотину. Покажись, трусливая сука. Но она продолжает прятаться внутри, сидя прямо за ребрами, схватывая своей острой рукой тарабанящее сердце. Глаз предательски дергался, когда дверь в его комнату приближалась.       Выдох. Вдох. Выдох.

[INTERPOL — REST MY CHEMISTRY]

      Дверь открылась, коридор озарился неоновым фиолетовым свечением, оттуда доносилась легкая музыка, ненавязчиво играющая из колонок. Твик отступил, снова выдыхая, пропуская парня вперед.       Его глаза… Он еще не успел зайти в комнату, но глаза уже горели. Из его приоткрытого рта доносилось удивленное дыхание, слегка сбитое. Уголки рта подрагивали, а радужки окрасились в этот фиолетовый цвет. Его ярко-зеленые глаза отражали свет горящей ленты, которая полностью окутала помещение.       Крейг поднял руку и положил ее на плечо Твику, разглядывая пространство усерднее, стараясь не пропустить ни одну деталь. Все сверкало. Это то, что готовил мальчик всю неделю. Это то, чем он хотел удивить Такера. Твик не мог оторвать свой взор от рассматривания его вытянувшегося лица, его легкой и по-настоящему искренней улыбки, озаряющей все вокруг похлеще гирлянд.       В его взгляде читалось счастье. Он явно был поражен, сбит с толку, ведь ожидал увидеть привычную ему разруху в спальне парня, а тут развернулось совсем другое зрелище.       Кровать была передвинута на середину, напротив на них глядел небольшой телевизор, к которому все так же была подключена приставка. На полу расстелен мягкий белый ковер, окрасившийся в розовые тона от всех светящихся штук. На тумбочках стояли фигурки динозавров, кровать красиво застелена серым постельным бельем, а подушки и пару старых Твиковских игрушек украшали ее. Светодиодная лента обвивала комнату под потолком, сверху свисал черный гобелен с луной и звездами. Несколько простых коротких гирлянд празднично свисали со стены, а также различные постеры с группами, старыми фильмами и ретро играми. Честно, все это было похоже скорее на андербосс, чем на спальню подростка.       Они продолжали стоять в проходе, не решаясь переступить его, пока Твик не положил свою руку поверх чужой на плече, мягко подталкивая Такера вперед. Тот был настолько обескуражен, что не мог сдвинуться с места. С помощью немалых усилий он смог затащить парня внутрь, кидая его на кровать.       — Ты… Ты сделал это для меня? — Крейг не отрывался от разглядывания каждой детальки, продолжая сверлить все картинки на стенах, все фигурки на стеллажах, красиво уложенных в ряд. И только спустя время он все же перевел свой взор на стоящего перед ним зачинщика праздника. Твик смущенно улыбался, заглядывая во все еще блестящие зеленые глаза.       — Ну, я давно хотел украсить комнату. Знаешь, я люблю всю эту неоновую херь… — он потирал ладонь, слегка хмурясь. — Просто руки не дотягивались.       — Ха… — Такер посмотрел на него нежно, блаженно закрывая глаза и откидываясь назад.       Музыка аккуратно окутывала помещение, раздаваясь в ушах неким эхо. Он прекрасно все понимал. Он все знал. Сложно было не догадаться. Еще несколько дней назад здесь был разгром, бардак. Пыль, грязь, песок на полу, потому что иногда Твик забывал снять обувь, столетнее постельное белье, куча немытых кружек и тарелок, разбросанных вилок, несвежей одежды, носков, даже трусов. Книги, тетради, ручки, все валялось в хаосе, в шкафу все перевернуто вверх дном, некоторые вещи лежали прямо посреди комнаты, мешая пройти. Сущий кошмар.       Но в данный момент… Здесь вкусно пахло. Твик зажег какие-то благовония, которые нашел у матери в тумбочке. Вообще, практически все предметы интерьера он приволок с чердака. Ненужные, забытые, не вписывающиеся в идеальную квартиру его родителей, они были выкинуты, одиноко брошены на самое тоскливое место их дома. Хотя даже там раньше было чище, чем в обители подростка. Ковер пришлось отдать в химчистку, чтобы теперь он стал белоснежным. Гобелен куплен в хот топик, постеры лежали смятые и скрученные под кроватью в коробке со 'всякой всячиной', как всегда называл Твик. Некоторые вещи он купил на свои карманные, которые ему дали родители после длительного отсутствия. Раньше он спустил бы их на игры, но ему хотелось создать безопасное пространство для него и Крейга. Он хотел, чтобы здесь было приятно находиться, чтобы здесь было красиво и уютно. Так и получилось.       Он достал свои старые фигурки динозавров, разложив их по стеллажу, подоконнику, столу, полкам, тумбочкам. Даже его маленький плюшевый динозаврик стоял у кровати, грустно-счастливо поглядывая на Твика своими черными глазками. Даже в шкафу был порядок: все вещи были сложены в аккуратные стопочки, разная одежда была разделена по разным местам. Джинсы отдельно, домашние штаны отдельно, футболки на выход отдельно. Даже носки теперь лежали по цветам. Твик вспоминал, с какой любовью укладывал свои старые вещи в шкаф, любуясь чистотой. Под кроватью теперь ничего нет, хотя от этого было слегка не по себе, ведь раньше там лежали коробки, которые не давали монстру поместиться под парнем, пока он спит.       Твик поставил много старых дисков на пол рядом с телевизором, в надежде, что они не будут сильно мешать. Но уж больно подходяще смотрелись со всей выстроенной композицией. Даже рабочий стол выглядел ухоженно, на нем лежали только ножницы, несколько тетрадей и настольная лампа. Серое кресло-мешок валялось в углу, на которое очень хотелось сейчас плюхнуться. Ничего лишнего, Твику впервые захотелось реально находиться в своей комнате.       — Ладно, кого я обманываю, мх-х, — мальчик сел на постель рядом с раскинувшим руки Такером, всматриваясь в его светлое, наконец не омраченное лицо. Он был умиротворен, улыбался невесомо, но чувством спокойствия от него разило за километр. — Я знал, что тебе нравится находиться в андербоссе, поэтому… Ну, блин… Решил как-то повторить обстановку? Не знаю, я, блин, даже принес сюда свои старые диски от сеги. Не думаю, что она вообще все еще работает. Надеюсь, тебе теперь приятнее здесь быть…       — Ты шутишь, Твик? — Крейг вмиг стал серьезнее, вглядываясь в фиолетовое лицо напротив. Он привстал на локтях, пододвигаясь к парню. Казалось, даже чужое дыхание было ощутимо. Твик смутился от этого вопроса, почему-то боялся, что именинник разозлится. С каких пор он стал таким мягким? Весь день был каким-то размазанным, будто если шикнуть на парня, тот с криком убежит. Искусанные губы не спасти, как и расцарапанные руки. — Никто ничего подобного мне не делал.       — Такер, ты думал, что это все? — парень стал заметно увереннее, мысленно выдыхая. Волнение отпустило его измученную, истерзанную душу, сменяя разливающимся теплом незнакомого чувства. Хотелось беззаботно улыбаться, сердце подскакивало в каком-то возбуждении предстоящего 'празднества'.       — Что? — Крейг встал окончательно, усаживаясь по-турецки и вопросительно наклонив голову. Это выглядело весьма забавно. Они были буквально в нескольких сантиметрах друг от друга, Твик не мог шелохнуться.       — Я… Кхм, — он откашлялся, отводя взгляд, пытаясь скрыть тот факт, что вспотел за секунду. Хотя его явно выдавали поджатые губы и бегающие глаза. — Так. Именинник Крейг Такер. Сегодня вам удосужилась честь поужинать с вашим верным слугой, — Твик задрал подбородок, зажмурившись, лишь одним глазом поглядывая на подростка сверху вниз. — Но слуга я вам только на сегодняшний вечер.       Твик вскочил, отбегая к окну, доставая шипастую розу, ранее стоящую в высокой вазе за шторой. Как и предполагалось, он поцарапался, кровь тонкой струйкой потекла по пальцу, но он игнорировал этот факт. Крейг был в явном шоке, казалось, что он сейчас рассмеется и уйдет.       — Я хотел принести ее в школу, но подумал, что меня уж совсем загнобят… — лишь шепот сорвался с его губ, когда он протягивал алый бутон. Громче он уже добавил, возвращая свой заумный голос какого-то дворецкого, заводя одну руку за спину: — Сэр Такер, позвольте вручить эту розу вам в знак уважения.       Не удержавшись, Такер прыснул в кулак, не веря своим глазам. Перед ним стоял официально одетый парень с розой в руках. Он сам-то понимал, как это выглядит?       — Спасибо, мистер Твик. Мне… никогда не дарили цветы, — он продолжал смеяться, проговаривая все это с придыханием. Что вообще его так развеселило? Твику остается только насупиться и плюхнуться рядом.       — Я пытался, блин, весь день создать какой-то настрой, а ты только смеешься с этого! Я хотел, чтобы ты почувствовал себя сегодня главным, ведь в такой важный день ты должен заправлять всем, — Такер взял в руки цветок, благодарно кивая, хоть на глазах стояли слезы от накатившей его истерики.       — Ты выглядел сегодня необычайно, — парень взял чужую руку, поднимая ее к лицу. Вмиг все замерло, ошарашенный Твик наблюдал, как чужие губы обхватывают палец с крошечной ранкой на подушечке, а яркие глаза смотрели исподлобья прямо в чужие, округленные. Он чувствовал, как Крейг втягивает кровь, зализывая языком. Он чувствовал мокрый язык. Что. Блять. Происходит. Тонкие пальцы аккуратно обхватывали чужую ладонь, держа ее на уровне их лиц. Твик задрожал как осиновый лист, нахмурившись. Внутри бушует ураган, а внешне он могила, впавший в ступор олененок. Наконец, парень отрывается от подушечки, напоследок лизнув место укола, и кладет руку обратно на колено Твика. — Я впервые увидел тебя в костюме, да еще и такая прическа. Это было потрясающе. Непривычно, ты словно другой человек. Но внутри ты все тот же Твик… Ты выглядел как глава мафии, какой-то. Или, не знаю… Не знаю. Ты был го-…       Такер резко замолчал, заметно краснея. Кажется, он наговорил чего-то лишнего, с учетом того, как стремительно он отвернулся, разрывая зрительный контакт. Твик сидел взъерошенный и ошеломленный. Ему столько комплиментов не говорили за всю его жизнь. Он был готов вспыхнуть, как спичка, но не сдвинулся с места, все также пытаясь распознать на лице парня ту эмоцию, которую он испытывал. Он не понимал, что это за эмоция, откуда она взялась и что означала. Крейг прокашлялся, окончательно отвернувшись. Теперь перед ним сидел привычно серьезный подросток, с прищуром оглядывающий пространство.       Раздался звонок на первом этаже, прерывая неловкую тишину, отчего Твик подскочил и побежал подальше от своей украшенной комнаты. Сейчас там точно небезопасное пространство. Хотелось спрятаться, скрыться, потеряться. Но перспектива встретить курьера и вдохнуть свежий воздух была самой приближенной и осуществимой. Он открыл входную дверь пицца-парню, протягивая несколько смятых купюр, добавляя пятерку чаевых. В любое другое время он бы ни за что их не оставил, но голова не соображала. Да и парень казался приятным, пожелал хорошего вечера. Интересно, что у него было в мыслях, когда он увидел подростка в смокинге? Это не выходило из головы.       Он шел с коробками по лестнице, все так же осторожно, стараясь не навернуться. Странно, сейчас он боится упасть, хотя, когда катал на тележке Такера, его совсем не волновала своя безопасность. Надоела эта скачущая психика. То он готов спрятаться в шкафу от непонятных теней за окном, то будет гнать на машине, не боясь разбиться.       В этот раз войти к Крейгу оказалось сложнее, чем когда-либо. Клокочущее чувство в нутре до сих пор эхом било по животу и сердцу, словно по барабанным тарелкам. Ему казалось, что даже звук в ушах был такой, несмотря на сладкую музыку, доносящуюся впереди.       Проникнув внутрь, Твик сильно перепугался и чуть не выронил все коробки, ведь прямо перед его лицом оказался Такер.       — Твик, прости, я не хотел тебя спугнуть. А… — наконец он заметил вкусно пахнущую еду в чужих руках.       Парень прошел рядом, бросая пиццу на одеяло, а затем выводя телевизор из спящего режима. Сам того не понимая, продолжая находиться в каком-то шоке он игнорировал Крейга. Тот пытался хоть как-то достучаться до него, что-то говорил, но помутневший разум не воспринимал никакую информацию, все это походило на защитную реакцию.       В чувство его привело лишь легкое потряхивание за плечи.       — Твик, я правда не знаю, что на меня нашло, — Такер был сильно смущен, сконфужен, он мялся и прикусывал губу. Юноша никогда не видел его таким взволнованным, тот будто что-то недоговаривал, что-то скрывал. В уголках глаз виднелись влажные капельки слез, которые вытянули из этого состояния подростка.       — Крейг, Крейг, — взгляд больше не уходил сквозь, теперь он ясно смотрел на лицо перед собой, решительно и настойчиво. Хотелось что-то сказать, но вырвалось только про пиццу: — Я решил взять три разные, потому что мы как-то не обсуждали вкусы…       — И какие же ты взял? — Такер сел на пол, поглядывая то на экран телевизора, создающий яркий свет, то на красочные коробки ближайшей пиццерии.       — Ну… Пепперони, с ней сложно прогадать. Сыр и ветчину, ее люблю лично я. И… Четыре сыра, — Твик по очереди открывал все пиццы, от которых исходил горячий пар и соблазняющий запах. Впервые за несколько месяцев парень ощутил такой зверский голод. Хотелось накинуться на еду, давясь, поедая каждый сочный треугольник.       — Мне нравится маргарита, — Твик охнул. Он надеялся, что это глупая шутка, присущая Крейгу.       — Ты… серьезно? Она же такая скучная! — Твик окончательно пришел в себя, гневно осматривая мальчика на полу. Сам он сидел на мягком одеяле, свесив ноги вниз. Такер облокотил голову, прижимаясь виском к коленке Твика. — Ладно, Бог с тобой и твоими вкусами. Я их никогда не пойму, но надеюсь, что ты хотя бы не предложишь сейчас смотреть какой-нибудь 'Муви 43'.       — Хм, а мне нравится этот фильм, — какой же невыносимый.       — Крейг, — парень произнес чужое имя чуть сжимая губы, сдерживая раздражение.       — Да? — закипающий Твик буквально слышал чужую ухмылку.       — Нет, — он покачал головой, всеми силами сохраняя самообладание.       — Так ты же сегодня мой слуга, разве мое слово не закон? — Такер смеялся над ним, он знал. Ему нравилось выводить Твика из себя, можно сказать, это его хобби. Но он не поведется на эту дешевую уловку. Еще недавно он радовался тому, что их вкусы схожи почти во всем, они редко спорят и всегда находят компромисс. Кажется, Твик готов взять свои слова назад. Крейг невозможный. Бесячий.       Твик стиснул зубы, сжимая пульт в руках. Он еле заметно кивнул, все еще чувствуя чужую голову на его ноге. Теплое ощущение.       — Что хочешь посмотреть? — Твик постарался выдохнуть, приходя в норму. Он успокаивал себя тем, что это просто несмешные и неудачные подколы.       — Давай начнем смотреть 'Готэм'? — кажется, он был прав. Парень поднял голову, ловя взгляд Твика. Он был чертовски забавный, сидящий возле его ноги. Он невинно захлопал глазами, будто пытаясь уговорить. На самом деле, Твика не нужно уговаривать, он и так планировал посмотреть этот сериал.       — Ла-адно. Но, сэр Такер, могу ли я хотя бы переодеться? А то этот дурацкий костюм уже натер мне все, что мог, — в подтверждение своих слов, он чуток поерзал. Ему купили этот костюм год назад на свадьбу тети Джил, и с тех пор он не носил его. Несколько раз в голову закрадывалась мысль, что он похож на Нильса из группы Uncle Outrage, но стыдился этого. Конечно, он фрик. И конечно, ему нравится фриковская музыка. Но если кто-то узнает, что ему нравится подобная эмо-херня, с него снимут шкуру. Даже Крейга он не вовлекал во все свои неловкие интересы. Стыдился ли он себя? Ответ да. Но в любви к Бэтмену ему не страшно признаться. Кому не нравится Бэтмен? Он легенда.       — Я не запрещал, — Такер хитро улыбался, чувствуя щекой вставшего человека.       Он отошел в угол комнаты к шкафу, доставая свободные штаны в зеленую клетку и белую футболку. Странно, но пока он не навел порядок на полках, он даже не знал о существовании этой футболки. Точнее, знал, но забыл про нее. Когда-то она была любимой, на ней виднелась линия электропередач голубого цвета. Маленькое изображение, но внушало такой уют.       Твик стал снимать пиджак, распускать галстук, непослушными пальцами расстегивать рубашку. Он путался в этих ужасных пуговицах, пальцы постоянно застревали в дырках, выскакивали с гладкой поверхности кнопок. Но главное, что мешало ему снять с себя ткань — сверлящий взгляд.       Как же это было неловко. Он не знал наверняка, наблюдает ли Крейг, но чувство не уходило. Пересилив себя, он стянул белую рубашку, оголяя щуплую спину. Все синяки практически прошли, а тело больше не ныло. Он быстро накинул на себя футболку, с еще большей неловкостью расстегивая ширинку, вновь путаясь в пряжке и пуговице. Штаны полетели в шкаф со скоростью света, а когда он натягивал пижамные — вовсе чуть не упал, пихнув в одно отверстие обе ноги.       — Да блять, не пялься, — хотелось провалиться под землю. Но вдруг чувство слежки исчезло.

×××

[LUNATICS ON POGOSTICKS — DAYDREAM]

      На самом деле, иногда у Крейга вполне себе сносный вкус. Сериал оказался неплох, Твик очень боялся начинать его смотреть, потому что больше был фанатом комиксов. Недоеденная пицца валялась по трем разным коробкам, а мальчики с набитыми животами разлеглись на кровати, уже не так пристально наблюдая за событиями только начавшейся четвертой серии. Как же приятно так хорошо наесться. Запивали они все это дело каким-то белым вином, которое Твик откопал у себя дома. Тяжелая голова приятно тянула вниз, он был готов провалиться в сон, но что-то удерживало его в сознании, не давая окунуться в приятную негу.       — Твик. Ты так красиво здесь все украсил… — язык Такера заплетался, отчего Твик попытался приглушить вырвавшийся смешок. Они оба были ужасно неуклюжими, не соображающими. Приятное состояние.       — Спасибо, Факер, — они лежали совсем близко друг к другу, разговаривая тихо, будто кто-то мог подслушать. Чтоб было понятнее, насколько тесно они соприкасались, Крейг буквально лежал на чужом плече.       — Но… Неважно это все. Именно с тобой я чувствую себя как дома, да, — он звучал устало, но продолжал что-то бормотать.       Внутри все перевернулось от услышанного откровения. Растянувшаяся улыбка оголила нижние клычки Твика, а глаза сузились в две щелки. Вот-вот уснет…       — Бля! — Твик вскочил, заерзал, а потом и вовсе стал пулей летать по комнате. Его смятые и явно уставшие движения волочили тело из угла в угол, и вот то, что он искал найдено.       Какая-то коробочка приземлилась на лениво валяющегося парня. На ней была подарочная упаковка с динозавром в колпаке.       — Это что? — Крейг попытался сфокусироваться, но взгляд расплывался. Признаться, у Твика тоже. Если бы не забытая сокровенная коробка, то они точно вырубились бы в тот же самый миг.       — Я, бля, забыл про подарок! — Твик запрыгнул на кровать, нетерпеливо поглядывая то на Такера, то на презент.       — Подарок…? — Крейг будто не верил своим глазам и ушам. Он был так умилительно дезориентирован, совершенно потерянный в пространстве. Зная о его сверхспособности засыпать везде, где можно, даже поразительно, как он еще держится.       Такер приподнялся, осматривая предмет в руках, вертя его в разные стороны. Очень хотелось потрясти, но вдруг там что-то хрупкое? Твик ждал следующих действий и разочарованно выдохнул, когда парень стал аккуратно отцеплять скотч, дабы не порвать упаковку.       — Да забей. Рви! — Твика практически трясло от волнения и ожидания. Он очень старался. Он… Он впервые старался, так будет правильнее.       Но его указание смело проигнорировано, и неровная бумага отходила от коробки ровными листиками. Но все же пару раз он порвал ее, дергая не в том месте. В этом точно не было никакого смысла, ведь Твик не умеет заворачивать аккуратно. Это месиво, а не упаковка.       — Что это? — Крейг смотрел во все глаза, крутя планетарий в пальцах. Небольшое пластиковое устройство шатко располагалось в его широких ладонях, а когда Твик нажал на нужную кнопочку, вдруг появились яркие сине-зеленые звезды и луна.       Вся комната озарилась светом от крутящегося шара. Глаза Такера распахнулись в удивлении, челюсть отворилась, улавливая взором каждую проносящуюся звездочку.       — Знаешь, я никогда никому не делал таких подарков… Ты моя семья, балбес. Настоящая семья, — Твик был слишком пьян, чтобы заботиться о том, что сморозил. Он пожалеет позже. Еще успеет.       В коробке также лежало письмо, которое Твик нацарапал для Крейга в порыве каких-то чувств. Его глаза бегали по строчкам, сжимая несчастный листочек.

У меня чувство, что мы знаем

друг друга всю нашу жизнь.

Не думаю, что еще с кем-то у меня

есть такая же связь, как с тобой.

Когда я смотрю в твои глаза,

я чувствую все это.

Ощущаю внезапное чувство надежды.

Ты даешь мне надежду.

Ты делаешь все вещи лучше.

Никто не делал этого для меня,

кроме тебя.

Ты особенный.

      На глаза Такера тут же навернулись слезы, его хотелось обнять, но Твик будто окаменел, стыдливо блуждая взглядом по комнате.       Казалось, что парень застыл на месте, застыл во времени, не реагируя ни на какие раздражители. Все, что он сделал, это молча посмотрел на Твика, по его лицу медленно перемещались красочные звездочки, сменяющие цвета.       Крейг резко упал на кровать животом, пытаясь дотянуться до рюкзака и достать из него что-то. Знатно покопавшись, он поднялся с Твиковской ручкой и потянулся к юноше.       Еще секунда, и вот пальцы Такера обхватывают щеку Твика, дыхание опаляет его, а смелая рука вырисовывает те самые звезды на его лице. Горячие ладони держат его, он боится шелохнуться, сделать лишнее движение, спугнуть именинника. Но очень тяжело было чувствовать его так близко. Ручка шершаво ерзает по коже, явно оставляя черные отметины.       Что на него нашло? Он будто находился в какой-то маниакальности, но нежные и осторожные движения мазали по щекам, подбородку, носу. Великий художник составлял свою живописную картину, отвлекать его сей творения не хотелось. Поэтому Твик закрыл глаза, вдыхая легкий запах алкоголя и одеколона. Забавно, что табак окончательно выветрился, но парфюм будто бы слился с запахом тела Такера, отчего он всегда пахнет им.       Теперь Крейг рисует звезды на руках Твика, молчаливое действие длится минуты, часы, дни, недели, года. Время ушло из-под ног, хотелось раствориться в этом моменте. Музыка играла из телевизора, подключенного к ноутбуку, звук работающего механизма маленького детского планетария-ночника тихонько врезался в уши наравне с дыханием темноволосого парня. Чувство, что песню заглушали чужие вдохи и выдохи, размеренные, спокойные. Закрыв глаза, Твик стал ощущать каждое прикосновение, горячее касание к своей коже, колючий стержень, ноющие затекшие ноги, тяжелые веки, не желающие подниматься.       Но все же Твик вновь взглянул на парня перед ним. Он старательно вырисовывал различные космические объекты на его руках, периодически поднимая глаза наверх, любуясь своим шедевром.       — У меня веснушки на плечах образуют созвездия, — блять, Твик, кто тянул тебя за язык? Он буквально сгорал от стыда, осознавая то, что сорвалось с губ.       — Я видел, — Твик чуть не поперхнулся, когда услышал эту монотонную констатацию факта. Звучало так, будто это что-то очевиднейшее. Он искренне пытался вспомнить, при каких обстоятельствах такое могло произойти, и в голове всплыл момент в бассейне.       Крейг отпустил его руку, мягко положив к себе на коленку. Также невесомо он взялся за его плечо, поглаживая. Сам того не понимая, буквально не замечая, Твик уже стягивает с себя белую футболку, поворачиваясь боком к творцу.       Подушечки пальцев гладят кожу, отчего подросток дрожит сильнее, хватая воздух ртом. Он опустил голову, не желая видеть лицо Такера. Но чувства никуда не делись, он по-прежнему ощущал ручку, выводившую узоры, по-прежнему чувствовал, как крепко, но не сильно парень сжимает его руку. Но теперь теплое дыхание распределялось по плечу и шее, вызывая волны мурашек. Бледное тело мерцало, покрытое звездами.       — У меня есть татуировка на ноге, — Крейг оторвался от своего занятия, пытаясь заглянуть в глаза сжавшегося мальчика.       — Я видел… — Твик действительно видел, сложно было не заметить комету, расположившуюся на икрах. Но разглядеть ее тогда не удалось.       Не успев ничего добавить, он стал наблюдать, как Такер снимает с себя джинсы, оставаясь в одних боксерах. Белые шрамы вновь украли взгляд Твика, хотелось рассмотреть тату, но они… Притягивали, унося в море сожалений.       — Куда ты смотришь? — Крейг поднял бровь, сверкнув сережкой, отчего Твик залился от стыда, как помидор.       Подросток бесцеремонно схватил его руку, в очередной раз опуская ее на свои шрамы, выдыхая. Теперь Твик увидел те художества, которыми тот украсил его руки. Различные инопланетяне, планеты, спутники, ракеты — все это было изображено на кистях рук и запястьях. Хотелось кричать.       Твик вновь проводил кончиками пальцев по лесенке, вслушиваясь в чужое дыхание. Он спустился ниже, оглаживая черную татуировку кометы. Она была красивой. Отлично проработанные тени, местами яркие цвета. Гармонично. Прекрасно.       — Хах, ты теперь как я, — Такер улыбался с полузакрытыми глазами, наблюдая за сей действиями с придыханием. Он упал на спину, рассматривая звезды на потолке.       Парень последовал за ним, прижимаясь холодным оголенным торсом к нему. Глаза невольно закрывались, отпуская его в мир грез.

×××