Любимчик учителя зельеварения

      Спустя десяток минут пир в честь окончания учебного года продолжился, и мастер зельеварения вернулся за стол преподавателей, аккуратно ставя рядом с собой изящный кубок Хогвартса и присаживаясь в кресло, стоявшее рядом с креслом Эля.       Кубок имел вид довольно интересный сам по себе, а так же менял свою цветовую гамму в зависимости от победившего факультета. Выполненный из серебра, с фигурными ручками в виде змей и гербом из изумрудов на поверхности, трофей был настоящим произведением искусства.       Но далеко не этот кубок сейчас волновал юного волшебника рядом с деканом факультета за столом преподавателей. Эль ровно сидел в кресле, положив руки на подлокотники, и взгляд его был устремлён на грустные три четверти зала. Сильнее всего, конечно, выделялись Гриффиндорцы. В голове юноши крутились мысли о справедливости и заслугах, о том, как тонка грань между победой и поражением.       — Борцы за справедливость, как же… — прошипел он себе под нос, едва не переходя на парселтанг и не обращаясь к кому-то конкретному, однако мастер его услышал, едко скривив губы на это заявление. Профессор зельеварения был явно согласен c этим утверждением. — Может ли быть справедливым то, что зависит от последнего слова одного человека?       Он вспомнил, как весь год Слизерин работал как единый механизм, каждый вкладывал часть себя в общее дело. Они заслуживали свои очки, каждый из них был результатом упорства и труда. Он сам вкладывал свои силы в эту победу. Пусть он и не заучивал так много для этого, но разве его знания уже не стоят причисленных баллов?       — Но что, если все эти усилия могут быть стёрты одним махом волшебной палочки? — продолжал размышлять Эль, переглядываясь со своим мастером. Следующая фраза прозвучала уже по ментальной связи: «Что, если правила игры меняются в последнюю минуту?»       Он посмотрел на профессора Дамблдора, который, казалось, всегда держал в руках ключи от судьбы каждого ученика. Эль задумался о том, что Гриффиндор не заслужил даже этого второго места, что последние очки были даны не за реальные достижения, а за то, что казалось правильным в глазах одного человека.       «Может ли быть справедливостью то, что основано на субъективном мнении?» — вопрос эхом отразился в его сознании, зазвучав и в голове его мастера.       Эль понимал, что в жизни далеко не всегда всё идёт по плану, что часто нужно принимать и непредвиденные обстоятельства. Но такая подлость явно была слишком… Грязной. Это было слишком даже для Слизеринцев и Гриффиндорцев. Дело даже не в самом кубке, не подумайте.       Если вот так просто можно отменить успехи одних и вознести других на пьедестал, то что ждёт их мир дальше? Всё здесь и сейчас зависело бы от одного человека — директора. Если бы не простая случайность, что ему было за что дать баллов, Слизерин бы просто проиграл. Из-за глупых обстоятельств, не зависящих ни от кого, кроме одного человека.       «Сила Слизерина в том, что мы не ищем одобрения у других. Мы знаем свою ценность и не позволяем чужому мнению определять нашу судьбу. Ты идеальный представитель факультета, Эль», — послышался голос его мастера в подсознании.       Эль легко кивнул, хотя взгляд его был всё ещё задумчивый. Без мыслей проходясь по Большому залу глазами, он оглядел кубок Хогвартса, подмечая интересный дизайн. Что ж, сейчас точно нет смысла нервничать или вообще испытывать что-то по этому поводу. Обратив внимание на стол Слизеринцев, наследник Лердд изумился тому, что увидел.       Праздник в Большом зале Хогвартса продолжался, но Эль чувствовал себя оторванным от этой карнавальной суеты. Он сидел рядом с профессором зельеварения, чьи глаза тоже иногда скользили по залу со скрытым разочарованием. Кубок Хогвартса, меняющий цвета в зависимости от победившего факультета, сейчас сверкал зелёным — цветом Слизерина, но победа казалась омрачённой.       Эль ощущал взгляды своих однокурсников, их взгляды были полны вопросов и ожидания. Они, казалось, искали в них с мастером утешения и поддержки, но что они могли им сказать? Что правила были изменены в последний момент? Что их усилия были стёрты?       — Мы знаем, что заслужили, — тихо сказал Эль, обращаясь к самому себе. — Но настоящая победа не всегда отражается в кубках и наградах. Она живёт в нашей решимости и в нашей силе духа. Даже при подобных обстоятельствах мы смогли одержать победу. В этом сила факультета Слизерин.       Профессор зельеварения кивнул в знак согласия, его глаза встретились со взглядом Эля. В этом взгляде было признание того, что они оба понимали. Правила не имели значения, пока в игре присутствовал кто-то слишком сильный, контролирующий эти правила. Что ж… Оставалось только стать такими же. И они станут.       — Мы будем помнить этот год, — продолжил Эль, его голос стал увереннее. — Мы будем помнить каждый момент, когда мы добивались чего-то всеми силами, но это было обесценено. Мы будем помнить и этот пир. Но теперь мы будем играть так же, как и сильнейшие мира сего.       На губах его мастера расцвела ухмылка, он явно был доволен его решимостью, холодностью к обстоятельствам и словами. Скорее всего, он пришёл ровно к тем же выводам.       — Ты — тот, кто нужен был Слизерину все эти годы, — эти слова профессор произнёс столь тихо, что Лердд едва расслышал их, однако признание, прозвучавшее в этой фразе, заставило его почувствовать странное тепло внутри.       Вокруг стола Слизерина витал дух сопротивления и непокорности. Они не собирались сдаваться перед лицом несправедливости. Они были готовы бороться и доказывать свою силу, несмотря на все препятствия.       Эль взял кубок и поднял его немного выше положенного, чем привлёк внимание всего факультета, его статус наследника Лердд, ассистента, ученика декана и личного учителя придавал ему особое значение среди своих. Сейчас он поднял бокал в знак уважения к каждому члену Слизерина, после чего приложил указательный и средний палец правой руки к виску, посылая мысленный сигнал всем Слизеринцам сразу и декану в частности.       «За Слизерин», — вставил первое слово профессор Северус Снейп.       «За нас, — уверенно улыбнувшись всем им, продолжил за мастером Эль. — За Слизерин. За нашу силу и нашу решимость. Мы не ищем одобрения. Мы создаём свою судьбу».       И в этот момент, когда все бокалы Слизеринцев, наполненные эльфийским вином, поднялись в ответ, Эль понял, что их обретённое единство было их настоящей победой. Они были готовы встретить будущее и выйти победителями из любой ситуации.       Они все вместе поднесли кубки к губам и выпили за свою победу, подтверждая её таким нехитрым образом. Даже если их не признают, они не нуждаются в этом.       Смотря на своих товарищей, он видел не просто учеников, а будущих великих волшебников, каждый из которых готов был взять на себя бремя ответственности за свой факультет, род и за весь мир магии. Они были готовы к новым испытаниям, которые неизбежно настигнут их после окончания школы.       «Мы — Слизеринцы, — произнёс Эль, его голос в головах студентов был твёрд и уверен. — Мы не просто ученики. Мы — наследники великих магических традиций. Мы не боимся трудностей, и мы не уклоняемся от вызовов. Мы станем теми, кто определяет правила игры, а не теми, кто подчиняется им».       От взгляда наследника Лерддов не убежала лукавая ухмылка профессор Снейпа. Казалось, он готовил его для какой-то роли с самого начала и сейчас, когда Эль принял для самого себя эту роль, был крайне горд за него. Казалось, мастер знал и хотел донести этой одной-единственной ухмылкой, что Эль не просто выиграл кубок для Слизерина, он выиграл что-то гораздо более ценное — уважение и доверие своих однокурсников.       «За будущее, которое мы сами выбираем», — добавил профессор Снейп, поднимая свой бокал вместе с Элем ещё раз.       И когда их с деканом кубки сошлись в тихом звоне, Эль понял, что их путь только начинается. Казалось, они наконец преодолели что-то, не дающее им действовать так, как они считали нужным.       Эль чувствовал испепеляющие взгляды Гриффиндорцев, вдохновлённые и уверенные Слизеринцев, однако смотреть хотелось только в глаза цвета обсидиана, выражающие что-то невообразимое, незнакомое, но крайне приятное.

***

      Гостиную Слизерина озарял мягкий свет зелёных факелов, отражающихся в гладких каменных стенах. В воздухе витал аромат свежих трав и старых книг, напоминая о тайных и, возможно, даже тёмных знаниях, хранящихся на факультете хитрых, амбициозных и сильных волшебников. Небольшие столики между диванами были уставлены разнообразными напитками и закусками, а кое-где даже левитировали подносы.       Ученики факультета собрались после пира вместе, располагаясь в удобных креслах и диванах небольшими компаниями, все они ждали речь от их декана. И тот не заставил себя ждать, появляясь в гостиной вместе со своим личным учеником, следующим точно за ним.       — Сегодня мы отмечаем не просто победу в очках, — начал профессор зельеварения, его голос звучал уверенно и чётко, а кубок в руках смотрелся гордо. — Мы отмечаем победу нашего духа, нашей воли и нашей способности быть едиными в лице любых испытаний.       Взгляды учеников были прикованы к ним, их лица отражали гордость и восхищение. Казалось, та речь Эля в Большом зале вознесла его в ещё больший почёт на факультете, и это не могло не радовать.       — Мы не будем позволять, чтобы нашу судьбу определяли другие, — продолжил мастер, обводя взглядом каждого присутствующего. — Мы будем самостоятельно выбирать свой путь и добиваться успеха, несмотря на все препятствия.       Кубок в его руках сверкал зелёным, отражая цвета Слизерина, и каждый раз, когда свет факелов играл на его поверхности, казалось, что он наполняется новой силой.       — За Слизерин! — негромко, но очень чётко проговорил декан факультета, призывая с ближайшего столика бокал и поднимая его в ладони.       — За Слизерин! — хором откликнулись ученики, поднимая свои кубки.       И когда они выпили, каждый глоток казался обетом — обетом оставаться верными себе и своим идеалам, обетом бороться за своё место в мире и обетом никогда не сдаваться.       Профессор перенёс кубок на каминную полку, где он продолжал сверкать, напоминая каждому из Слизеринцев о том, что они — часть чего-то большего. Они были не просто факультетом. Они и правда были семьёй, объединённой общими целями и амбициями.       — Теперь, когда пир в Большом зале закончен, мы собрались здесь, чтобы отметить нашу победу по-настоящему, — сказал профессор, обращаясь к Слизеринцам. — Пусть весь Хогвартс слышит нашу радость и нашу гордость. Мы — Слизеринцы, и мы готовы ко всему, что преподнесёт нам судьба.       Гостиную наполнил звон бокалов, смех и разговоры. Слизеринцы, казалось, радовались этой победе больше, чем чему-либо ещё, отпуская напряжение после происшествия с Гарри Поттером и Тёмным Лордом. Кто бы что ни говорил, но многие аристократы предпочтут спокойную жизнь и политические интриги, а не открытое сопротивление.       — Пойдём, — уже намного тише, адресуя эти слова лишь своему ученику, мягко сказал мастер зельеварения, кивая на самые отдалённые кресла в гостиной, что остались незанятыми.       Подчинившись этим словам, Эль приподнял уголки губ в подобии улыбки, присаживаясь в соседнее от мастера кресло и гораздо расслабленнее откидываясь на спинку. Сегодня они очень много работали, особенно это включало дела факультета.       — Будешь глинтвейн? — вместо тяжёлых речей спросил его мастер, отчего Эль по-настоящему улыбнулся, лишь слегка кивая на это предложение и наблюдая за тем, как декан Слизерина вызывает домовика, делая заказ.       Следующие их минуты прошли в уютном молчании. Мягкий свет отражался на старинных книжных полках, наполняя пространство атмосферой уединения и тишины, несмотря на праздничную суету Слизеринцев вокруг. Последние, казалось, решили пока не беспокоить глав их факультета, однако никому неизвестно, сколько этот миг продлится.       — Мысли о будущем часто тревожат, — начал мастер, его голос был мягким, спокойным и рассудительным, будто мужчина и сам размышлял сейчас над своими же словами. — Но не стоит зацикливаться на этом, если не хочешь потерять красоту момента. Конечно, нужно уметь строить планы, ты прекрасно это знаешь, как и всё то, что я говорю. Однако… Стоит давать себе отдохнуть, — профессор зельеварения невесело улыбнулся, смотря прямо в льдисто-голубые глаза. — Я и сам понял это только недавно.       Эль медленно кивнул, соглашаясь с чужими словами и принимая предложенный глинтвейн. Тёплый и терпкий напиток приятно разливался по телу, расслабляя и утешая после долгого дня. Специфический вкус, не являющийся каким-либо благородным в аристократической среде, неожиданно нашёл признание у двух зельеваров.       Они оба знали, что впереди их ждут новые вызовы, но сейчас было время для отдыха и размышлений.       — Время, проведённое на Слизерине, учит нас ценить моменты покоя, — продолжил Эль, наслаждаясь ароматом глинтвейна. — Эти мгновения дают нам силы для новых свершений.       Мастер зельеварения слегка приподнял уголки губ, его взгляд был полон одобрения. Он ценил способность Эля видеть за пределами очевидного, стремление к самосовершенствованию и умение находить равновесие даже в самых напряжённых ситуациях. Что уж говорить, он, скорее, ценил самого парня, чем некоторые его качества.       — Ты прав, Эль, — сказал он. — Сила Слизерина не только в амбициях и достижениях. Она так же в умении находить гармонию и мудрость в тишине.       Вокруг них продолжалась весёлая суета студентов, но в их уголке гостиной царила умиротворённость. Они оба понимали, что истинная сила заключается не только в победах, но и в способности сохранять спокойствие и ясность ума в любой ситуации.       — За нашу способность видеть дальше, — тихо сказал Эль, поднимая бокал.       — За нашу мудрость и наше единство, — добавил Северус.       Их бокалы легко коснулись друг друга, издавая едва уловимый звон. В этом жесте было что-то особенное — признание того, что они оба были частью чего-то большего, чем просто факультет или школа.       В тишине их уголка, среди шума праздника, Эль и его мастер нашли момент истинного понимания, который останется с ними навсегда.

***

      Совсем скоро все студенты, кроме двух выпускных курсов, разъехались по домам. Честно говоря, теперь школа была крайне спокойным местом. Как Эль и подозревал, все, даже самые проблемные из учеников, теперь взялись за голову и спешили вдолбить туда то, что проходили последние пять или даже семь лет. Таких студентов, по мнению наследника Лерддов, было непозволительно много. Да и вообще, как можно относиться к своему будущему настолько наплевательски?       У маглов, естественно, проще, но мы ведь сейчас говорим о магах. Взять рядового Гриффиндорца, он бы точно хотел стать аврором, но, увы, не прошёл бы на эту профессию. Ведь по зельеварению, защите, травологии, чарам для перехода на шестой курс нужно иметь оценку «Выше ожидаемого» или даже «Превосходно». А как такого добиться, если все пять лет только в квиддич играл и на уроках спал? Вопросы, вопросы…       Эль же, сдав все экзамены сразу за четыре года обучения на высший балл, посчитал, что и СОВы сдать будет несложно. Программа пятого курса довольно лёгкая (по субъективному мнению Лердда, конечно), а ещё один год, посвящённый зельям и новым разработкам, лишним точно не будет.       Придя после той самой субботы в начале мая, в которую сдавал экзамены, к своему мастеру, юноша, естественно, обсудил идею сдачи СОВ с ним. И, конечно, получил в ответ только поддержку и одобрение. Такой исход и правда был бы очень приятен для всех. Никакой домашней работы, куча свободного времени, а так же возможность остаться в замке в этот июнь.       Пришлось писать заявление о просьбе сдачи экзаменов в Попечительский совет, но это не было большой проблемой. Ни Малфои, ни Нотты, ни Паркинсоны не будут препятствовать, и таких голосов у него предостаточно. Особенно учитывая, что каждый Слизеринец постоянно пишет письма своим родителям… А в них явно что-то да будет сказано про наследника Лерддов. Эль только надеялся, что сказано будет только в положительном ключе. Хотя его прощание с младшей группой явно показывает, что его надежды оправдаются.       Теперь, когда большинство учеников отправились домой, Эль ощущал, как вокруг него раскрывается пространство для новых идей и экспериментов. Он мог проводить часы за книгами и разработками, сидя на диване в лаборатории или за столом возле своего мастера, не отвлекаясь на шум и суету. Это было идеальное время для того, чтобы заняться новыми проектами, которые могли бы принести ему ещё большую славу и признание.       К счастью или сожалению, но столь интересные эксперименты с зеркалами закончились. У них с профессором Снейпом был идеальный результат выполнения столь необычного проекта. С помощью одного зелья (хотя это был, скорее, ритуал с применением зелья) они могли свободно путешествовать между зеркалами, с другим — передавать предметы, а с третьим — шпионить, оставаясь незамеченными. Они даже проверили это на собрании профессоров в конце года. Именно тогда Эль убедился, что ничего толкового на этих встречах не обсуждают.       Новый проект заключался в создании татуировки, способной заменить какой-либо магический артефакт. Защита от атакующих заклинаний, распознаватель ядов или просто незримая сумка, способная вместить целое поместье. Было бы не только полезно, но и интересно создать нечто подобное, чем и занимались ученик с его мастером.       Вскоре приблизилось время первого экзамена. Ещё в начале Эль определился, что будет сдавать суммарно десять экзаменов, включающих в себя основные семь и три на выбор: уход за магическими существами, древние руны и нумерологию.       Изначально, конечно, последние три экзамена он не писал, однако декану Слизерина не составило труда уладить этот вопрос. Так что и руны, и уход, и нумерологию он сдал вполне спокойно за все два учебных года до экзаменов СОВ.       Первым экзаменом, как оказалось, была именно трансфигурация. Как и в других предметах, проходил экзамен одним днём, где утром — теория, а после обеда — практика.       Положа руку на сердце, Эль мог сказать, что нисколько не волнуется, и это было чистой правдой. Даже предположение о том, что он может волноваться по поводу СОВ, было глупым и бессмысленным. И профессор зельеварения это прекрасно видел, так что даже не старался заикаться о такой нелепице, как Лердд и страх тестов.       Экзамены СОВ начинались восьмого июня с промежутком в один день между предметами. То есть, восьмого студенты сдавали трансфигурацию, девятого готовились или отдыхали, а десятого сдавали уже следующий предмет. В оставшиеся даты, начиная с седьмого числа, выпускники сдавали уже ЖАБА.       Сейчас, вечером седьмого июня, Эль, сидя на диване в лаборатории среди множества свитков и книг, чувствовал себя в своей стихии. Мастер заканчивал приготовление последнего зелья для Больничного крыла, и всё следующее время они могли провести за своими разработками.       Встав, наследник Лерддов помог своему мастеру разлить все приготовленные зелья по фиалам, а после собрал пергаменты в свою извечную сумку. Было бы гораздо лучше сесть за стол, так что кабинет зельеварения им в этом поможет.       Однако профессор зельеварения, видимо, имел другие планы на этот вечер. Он просто остановился возле него и, не смотря на что-то определённое, медленно вдохнул аромат, витающий в лаборатории. Неосознанно и Лердд повторил это действие.       Воздух в кабинете зельеварения был насыщен множеством ароматов: от терпкого запаха мандрагоры до сладковатого аромата лаванды и ромашки, которые смешивались, создавая уникальный и успокаивающий букет. Казалось, само занятие зельеварением было создано для успокоения.       Да, будучи неопытными, ученики нервничают и стараются максимально соблюсти рецепт. Да, в большинстве своём, первые несколько лет, посвящённые зельям, будут сложными, если вы хотите добиться результата. Но разве так не с каждым занятием?       Мастера же не уставали от приготовления зелий, если это и правда было занятием их души. Даже самые простые рецепты, надо признать, доставляли удовольствие. Точнее, не рецепты, а способ их приготовления.       Разнообразные травы, минералы, ингредиенты животного мира, ароматы, вкусы, консистенции, цвета, узоры — всё это только про компоненты. Для мастера своего дела, зельеварение — способ отдохнуть от обычной людской суеты, дать волю фантазии.       — Ты чувствуешь это, не правда ли? — прозвучал в тишине кабинета бархатистый голос мужчины, и Эль понял, о чём именно он говорил. — Это спокойствие, которое приходит с пониманием и мастерством. Когда зельеварение становится не просто наукой, а искусством, ты начинаешь чувствовать каждый ингредиент, каждую ноту аромата. Это как…       — Музыка, каждая нота важна, и вместе они создают гармонию, — с лёгкой улыбкой закончил за него Эль, на что профессор медленно кивнул, соглашаясь.       Они оба знали, что значат эти дополнения и общее видение мира. Эль Адриан Лердд никогда не был просто учеником. Он был зельеваром, алхимиком, исследователем, магом, который стремился к познанию тайн магии и просто человеком, способным понять красоту зельеварения.       Пожалуй, «просто» здесь было лишним…       — Я знаю, что ты не волнуешься перед экзаменами, но могу ведь я просто так выпить чаю с собственным учеником, верно? — спустя несколько долгих минут прозвучал голос мастера, и Эль только улыбнулся на это.       Естественно, отказываться он не планировал.

***

      Остаток вечера прошёл идеально. Спокойная обстановка, вкусный чай на расслабляющих травах и разговоры, разговоры, разговоры… Они, казалось, обсуждали тогда всё, что можно и нельзя было с самого начала Хогвартса и по сей день. Затронули и более давнее прошлое, конечно, но мастер, помня реакцию родственников на Лердда, не затрагивал эту тему, чему юноша был благодарен.       Сложно признать, но они умудрились и задремать на том диванчике в лаборатории, пусть и проснулись спустя небольшое количество времени. Обстановка позволяла. Впрочем, далеко они той ночью и не ушли, привычно уже устроившись в гостиной мастера зельеварения.       Наутро, за завтраком, пятикурсники почти не разговаривали между собой, что казалось и странным, и понятным одновременно. Впрочем, не ему, Элю, судить чужие эмоции, особенно сидя со своим мастером и обсуждая новую бредовую статью в журнале по зельеварению.       Многие повторяли свои заметки или перечитывали учебники, ещё большая часть нашёптывала под нос заклинания, отчего многие предметы на столах раздражающе дёргались из стороны в сторону. Одному из пятикурсников Хаффлпаффа лишь с пятого раза удалось поймать солонку, а девушка с Равенкло испачкалась от чужих чар клубничным джемом.       Слизеринцы, что прекрасно, не сильно удивились его желанию сдавать экзамены СОВ, так что лишних вопросов не задавали, лишь нередко уточняли информацию по предметам и выпытывали хороший способ для заучивания.       Когда завтрак кончился, пятикурсники остались слоняться в вестибюле, а седьмые курсы разошлись по аудиториям. Эль же пошёл за деканом, им предстояло провести дополнительный урок подготовки у седьмого курса. Вернулся парень только в половине десятого, когда подошли экзаменаторы. То были очень старые волшебники и ведьмы, мастера нескольких наук, которые, казалось, принимали работы ещё у Дамблдора.       Оставшихся студентов начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал. Выглядел он вполне обычно, напоминая чем-то школьный кабинет. Четыре факультетских стола убрали, заменив их множеством парт, обращённых к концу зала, где находился стол для преподавателей. За ним стоял профессор Дамблдор. Когда все расселись по местам и успокоились, он сказал: «Итак, начали». И перевернул огромные песочные часы. Рядом с ними были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента.       Эль просто перевернул бланк со своими вопросами, принимаясь за работу. Рядом с каждым вопросом было специальное поле для ответов, и было это поле довольно большое, что понравилось парню. Даже на таком экзамене стоит учесть и написать всё, что Лердд и готовился сделать.       Пробежав глазами по вопросам, юноша тихо хмыкнул. Всё это было довольно просто и часто повторяло программу не пятого, а первых трёх курсов.       Вот, к примеру, совсем простое: «а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать». Программа первого курса, месяц октябрь!       Эль невесело усмехнулся, вспоминая свои первые уроки магии. От предков, естественно. Те были людьми сложными и никак не могли понять, почему у кого-то может не получиться что-то идеально с первого раза. Пришлось тогда много и усиленно тренироваться, однако это тоже повлияло на его уровень, как волшебника.       Окунув перо в чернильницу, парень быстро настрочил ответ:       «а) Вингардиум Левиоса — это заклинание левитации в магической теории, позволяющее объектам преодолевать гравитационное притяжение Земли и подниматься в воздух. Для верного исполнения заклинания, произносить: «ВингАрдиум ЛевиОса».       б) Для выполнения данного заклинания необходимо совершить манипуляцию волшебной палочкой, которая представляет собой точный и лёгкий взмах в вертикальном направлении. Это движение символизирует отделение объекта от земной поверхности, что инициирует процесс левитации. Проще говоря: «Рассечь воздух и взмахнуть».       После этого он перешёл к следующему вопросу, который касался основных принципов трансфигурации. На самом деле, всё тестирование и правда было только по основам, лишь изредка уточняло действия отдельных заклинаний. Так что написать всё правильно было уже делом чести. Как можно ошибиться в чём-то столь лёгком, как чары агуаменти, если используешь их ежедневно?       Даже выписывая максимально развёрнутые и полные ответы, Эль успел закончить за десять минут до конца и теперь просто ждал окончания экзамена, желая лишь оказаться сейчас на очередном уроке зельеварения вместе со своим мастером.       Ничего лучше не придумав, Лердд от скуки принялся писать на чистом пергаменте очередную связку для зелья, усиливая стандартный состав заживляющей мази. В любом случае, его личные значки никто не разберёт (кроме одного мастера), и, даже если его заставят сдать этот пергамент, он много не потеряет.       Когда экзаменаторы объявили окончание экзамена и собрали экзаменационные листы с помощью простых манящих чар, студенты, словно освободившиеся от заклятья, оживились и начали обсуждать задания, которые им только что пришлось выполнить. Эль же собрал свои вещи и направился к выходу из зала. Он знал, что его ждёт встреча с мастером и совместный с ним обед. Не поев утром из-за простого нежелания, он хоть и не чувствовал голод, однако знал, что должен поесть хотя бы ради профессора зельеварения и его какого-то личного успокоения.       Вернувшись в вестибюль только к двум часам дня, Эль с пренебрежением оглядел представившуюся ему картину. Те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали заклинания и отрабатывали движения палочкой, время от времени нечаянно угощая соседей тычком в глаз или в спину. Вскоре же студентов начали вызывать в зал небольшими группами в алфавитном порядке.       Только минут через десять профессор Флитвик, наконец, назвал его фамилию, хитро подмигивая одному ему напоследок. Да уж, не каждый день человек, которому по сути-то одиннадцать, сдаёт экзамен за пятый курс Хогвартса. Причём, с таким блеском.       Эль прошёл в зал, двигаясь с привычной ему чёткостью и резкостью. Эти экзамены были для него лишь формальностью, и он это знал.       — Профессор Тофти свободен, мистер Лердд, — протянул Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он указал на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый давний из тех, кто входит в состав экзаменаторов.       — Так, значит, вы и есть Лердд? — спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на приближающегося к нему Эля поверх пенсне. — Первокурсник, правильно? Хотя, вижу, способности вашего рода сослужили вам хорошую службу, — профессор сухо улыбнулся, хотя, судя по тону его голоса, и правда был доволен видеть, что способности используют в правильном русле.       Эль чуть усмехнулся в ответ, на что Тофти только довольно кивнул.       — Ну хорошо, — сказал он дребезжащим старческим голоском, — не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте её перекувырнуться несколько раз.       Лердд едва уловимо вздохнул, поражаясь простоте задания. Перси Уизли, сдающий экзамены недалеко от него, слегка ослабил концентрацию при заклинании левитации, однако быстро сориентировался и вышел из ситуации.       Стоит ли говорить, что экзамены прошли для него успешно…

***

      — Эль, — после сдачи СОВ по зельеварению обратился к нему мастер, и парень заметил, как дрожат в усмешке уголки его губ. — Скажу тебе по секрету, твой экзаменатор по зельеварению — один из членов Гильдии зельеваров. Угадаешь, кого он ждёт больше всего на летней конференции?       — О, даже не представляю, мастер, — рассмеявшись, отозвался Эль, его глаза мерцали от светильников в личной лаборатории профессора. — Лонгботтома, может быть? Нет? Или Поттера? Такой талант к созданию вредящих составов, — Лердд задумчиво покивал, будто и правда раздумывал над таким вариантом.       — Чудо ты, — усмехнувшись, выдал профессор, качнув головой и обняв за плечи, после чего вручил два письма, адресованных лично юноше. — Твоё личное приглашение на конференцию и результаты СОВ, конечно, — объяснил мужчина, на что Эль только улыбнулся, откладывая письма на потом и обнимая мага ещё раз.