Любимчик учителя зельеварения

      Кто-то скажет, что такого не могло произойти столь скоро, но факт остаётся фактом. Вскоре общее спокойствие, правящее в жизни двух зельеваров, сошло на нет. Казалось, те деньки, что они посвящали обучению Слизеринцев и своим разработкам, были очень и очень давно, когда у них не было столько забот, а сейчас пришло время хаоса. Они постоянно что-то делали, были заняты делами и ускорили темп своего шага минимум в полтора раза.       За апрелем наступил май, а вместе с тем рассвет природного мира. Многие растения Запретного леса требовали если не немедленной, то скорой сборки. А мастер с его личным учеником никак не могли упустить такую потрясающую возможность пополнить собственные запасы ингредиентов, проводя время за общими интересными беседами.       Будем честны, это было наименьшим, что их сейчас заботило. На самом деле, вылазки в Запретный лес воспринимались, скорее, как отдых, но оттого не были бессмысленными. Как раз наоборот.       Жизненный круг многих растений только наступал и брал свои силы, а у других же завершал своё действие. И это было, на самом деле, даже красиво, хоть важна во всё этом вовсе не красота. Сейчас даже у многих аристократов не будет такого склада ингредиентов, как есть у них с наступлением мая тысяча девятьсот девяносто второго.       Особого внимания от зельеваров в этот раз удостоились несколько растений, включая луноцветы, ядовитую тентакулу, сумасшедшую ягоду. Все они были полезны и действенны в различных зельях. Так же нельзя не упомянуть, что сбору, наконец, подлежали слёзы плаксивой лилии. Возможно, и из этого вещества вскоре будет готов какой-нибудь интересный состав.       К великому счастью профессора Снейпа и его ассистента, на них больше не вешали проведение отработок для нерадивых студентов. Не нужно было следить за чужой безопасностью, тратить время зря или плеваться после ядом только из-за того, что какой-то ингредиент собран неправильно. А в первый раз едко насмехаться над «заготовками», что принесла Золотая троица Гриффиндора, они даже устали. Пригодной была, наверное, только треть ингредиентов.       Но, всё же, в этих отработках были и плюсы, которые после сошли на нет. Они больше не могли просто присесть бок о бок под старое дерево с толстым стволом и обширной кроной, не могли дать себе отдохнуть от проверки глупых эссе и контрольных работ, не могли прочитать одну книгу на двоих.       И всё дело было в простой занятости. Сначала Запретный лес, а за ним многое и много другое.       С наступлением мая должны были проводиться контрольные работы. Разумеется, годовые. Дело было в том, что учебный год для большинства курсов заканчивался с концом мая, а оставались на июнь только пятые и седьмые курсы, ведь им нужно было сдавать в это время СОВы и экзамены ЖАБА. Остальные же студенты вполне спокойно отправлялись домой, не мешая старшим с подготовкой.       Всё было бы вполне логичным, да и было, на самом деле. Но всё же некое «но» так и висело в воздухе, не позволяя сделать свободный вдох чистого воздуха.       У мастера зельеварения и его ученика был всё ещё нерешённый вопрос, заключающийся в проведении совместных каникул.       Элю Адриану Лердду уезжать, разумеется, не хотелось. Нет, он не ставил как аргумент компанию портретов предков. Жил с ними одиннадцать лет, проживёт и ещё столько же, в этом нет никакой проблемы. По крайней мере, у него были зельеварение и целая библиотека книг, которые он мог бы изучать в течение следующих трёх месяцев.       Дело было в другом. Юный маг, познавший признание и поддержку от своего мастера, совершенно не желал оставаться снова один. Разумеется, парень никогда не говорил об этом, но вот короткие взгляды, бросаемые на профессора зелий, были весьма красноречивы. Привязаться к мастеру не проблема, а вот отпустить его…       Профессору же, по каким-то причинам, явно похожим на мотивы Лердда, не хотелось парня отпускать. У них было ещё столько идей и наработок для следующих проектов, неужели придётся оставить их до начала сентября? Нужно было всего лишь убедить директора оставить Эля в Хогвартсе.       Разумеется, ученичество являлось веским аргументом. Настолько веским, что сработало бы даже во времена основателей. Но вот сейчас, когда «светлые» забыли свои традиции и не хотели связывать себя даже чем-то вроде родовой магии… Бывший профессор трансфигурации вполне мог пойти на принцип, и этого нельзя было допустить. Даже интересно, как уговорить директора на подобную авантюру?       Хотя, скорее всего, одного слова профессора зельеварения будет вполне достаточно.       Кстати, по поводу экзаменов. Сдавать их вместе со всеми первокурсниками и мастер, и сам Эль считали идеей крайне нецелесообразной. Бегать на уроки, хотя можно заниматься любимым зельеварением… Такая картина наследника Лердда не прельщала. Хотя его никто, кроме профессора зелий, и не спрашивал.       Но выход всё же нашёлся. Если не спрашивают его, так почему бы не задать вопрос самостоятельно?       В первую же субботу мая, когда уже все контрольные работы были составлены (как поведал ему мастер), профессор младшей группы Слизеринцев как всегда относил свои собственные домашние работы профессорам, получая одни и те же оценки: «Превосходно». Хотя, конечно, ожидать от него иного и не следовало.       — Как всегда изумительно, мистер Лердд, — хихикнув, оценил его работу профессор Филиус Флитвик, едва не падая с книг, находящихся на его стуле. Роста профессору явно не хватало, но он никогда на это не жаловался и даже подшучивал над самим собой по этому поводу.       — Благодарю, профессор Флитвик, — едва видно улыбнулся наследник Лердд. Пусть профессор и был полукровкой-гоблином, за что Эль его недолюбливал, но так же декан Равенкло был и крайне справедливым преподавателем, за что его хотелось только уважать. Ни один Слизеринец ещё не жаловался, что ему несправедливо занизили оценку по чарам. — Знаете, сэр, я подумал, может быть, я смогу сдать годовую контрольную сегодня же? Не хочу отнимать время, однако… Это бы мне очень помогло, профессор, — слегка витиевато проговорил ученик мастера зельеварения, вызывая на губах профессора довольную улыбку.       — Я уж думал, вы и не спросите, мистер Лердд, — вновь хохотнул профессор чар, сверкая голубыми глазами. — Конечно, я могу пойти вам навстречу. Ведь каким бы я был профессором, если бы не оценил знания и способности собственного студента? — задал риторический вопрос Флитвик, ребячливо подмигивая. — Но, знаете, мне кажется, что работы первых курсов для вас слишком просты. Не хотите ли сдать экзамен сразу за четыре курса? Буду честен, я уверен, что для вас всё это не займёт и двадцати минут.       — Вы имеете в виду, сэр…? — уточнил парень, немного склоняя голову к правому плечу, будто видел перед собой интересное и довольно забавное растение.       — Сдайте эти экзамены, и я не потревожу вас следующие три года. Конечно, если вы сами не горите желанием выполнять нудные задания для первокурсников, — усмехнувшись, объяснил декан Равенкло.       Эль, легко прикинув все возможные исходы, легко усмехнулся открывающимся перспективам. Больше времени за разработками и проектами с своим мастером. Не нужно заботиться о том, чтобы узнать домашнее задание от декана Равенкло или студентов. А ещё признание этого самого декана насчёт его явного обгона программы.       Просто замечательно.       — Я согласен, профессор. Буду рад сдать каждый экзамен на высший балл, — совсем немного выгнув бровь в духе своего мастера, ответил Лердд, получая четыре пергамента с вопросами и графами для ответов.       Мерлин, ну какой же бред был там написан. В смысле, вопросы-то адекватные, но просто невероятно простые, как и во всё остальное время, что Эль провёл, выполняя задания первого курса.       Вот, к примеру, вопрос от третьего курса: «В чём заключается действие заклинание Драконифорс?». Да здесь же даже из названия понятно, разве нет? Драконифорс — трансфигурационное заклинание с элементами чар, которое способно либо оживить статуэтку дракона, либо перевоплотить в него какой-нибудь небольшой предмет. Что за лёгкие вопросы? Иногда сидишь и думаешь, каким нужно быть идиотом, чтобы этого не знать?       Заведя внутренний таймер на десять минут, Эль быстро отвечал на вопросы тестов, не слишком вникая, какой именно это был курс. По его мнению, здесь этот критерий не играл ровно никакой роли, все четыре теста были одинаково лёгкими.       Наверное, в воспитании Лерддов и его любви к книгам есть свои плюсы.       Пусть он и был далёк от чувств и эмоций, но это было не только поправимо, но и не так уж важно для аристократа и наследника Лерддов. На самом деле, будь он более мягким и импульсивным, он бы никогда не достиг хоть чего-то. Его бы просто задавили, образно говоря, собственные родственники, оскорбляющие каждый день.       Закончив с тестированием за десять минут ровно, наследник Лерддов с некой торжественностью подписал все четыре пергамента, а после отлевитировал их декану Равенкло на стол.       — Всё готово, профессор, — пройдя ближе к учительскому столу, проговорил юный волшебник, слегка склонив голову в имитации поклона. — Мне же не нужно будет ждать неделю с момента проведения экзамена, сэр? — хмыкнув, сказал Эль, заставив Флитвика рассмеяться.       — О, нет, разумеется, — хохотнув, протянул он. — Вы ведь не сдаёте СОВ. Хотя, я уверен, вы могли бы, — кивнул декан Равенкло, принимаясь за проверку тестов.       На полях возле ответов Эля вырастали идентичные друг другу дугообразные галочки, подтверждая его знания по всем четырём курсам. С каждой новой подобной отметкой наследник Лерддов расплывался во всё более довольной ухмылке, предвкушающей свободные часы, проведённые с мастером зельеварения за очередными экспериментами.       Дальше профессор чар попросил продемонстрировать Эля чары заморозки и малого огня, а также заклинание агуаменти и отталкивания предметов. Все они были простыми даже для слабенького волшебника, но Филиус Флитвик изумлялся каждому его положительному результату. Наверное, это очень помогает в обучении детей.       — Что ж, я вас поздравляю, — рассмеявшись, протянул Флитвик, чуть ли не потирая руки от собственного удовольствия результатами. — «Превосходно», «Превосходно», «Превосходно» и «Превосходно», естественно! Никогда бы не подумал, что студент первого курса будет способен сдать экзамен за четвёртый, хотя я много одарённых детей повидал на своём веку. Не будь вы столь увлечены зельеварением, я бы и сам, подобно Минерве, настаивал на вашем переходе на мой факультет.       — Благодарю, профессор, — ухмыльнулся юный волшебник, складывая пергаменты в сумку. Обычно каждый лист с контрольной работой или эссе забирался учениками обратно. Так можно было вспомнить свои ошибки или даже повторить прошедший материал. — Что ж, тогда в следующий раз я принесу вам домашнее задание на пятом курсе, — улыбнувшись краешком губ, проговорил Эль.       — Либо, — профессор приподнял палец, привлекая внимание парня. — Вы могли бы сдать СОВ в этом году, если желаете. Курс здесь не столь важен, ведь вы, по Уставу Хогвартса, и вовсе выпадаете из системы обучения Хогвартса, так как имеете собственного мастера. Да и ваш возраст не вызовет вопросов, — слегка усмехнувшись, предложил декан Равенкло.       — Весьма… Интересное предложение, сэр, — медленно протянул Эль, оценивая уровень собственных способностей. — Но мне, в любом случае, нужно обсудить это с мастером, — уточнил юноша.       — Да-да, конечно, — многозначительно кивнул декан Равенкло. — Я и не говорю, что нужно дать ответ уже сегодня. У вас есть время до самого начала июня, — пояснил профессор.       — Благодарю, сэр. Я обязательно обговорю ваше предложение со своим мастером, — сказал Эль, сверяясь с часами. Судя по всему, чтобы дойти до трансфигурации, у него было ещё достаточно времени. — До свидания, профессор, — усмехнулся он напоследок, получая довольную улыбку в ответ.       Быстро проходя по коридорам и секретным ходам, Эль совершенно не обращал внимания на привычные уже заинтересованные взгляды студентов Хогвартса. Пусть он и ходил каждую среду по профессорам, однако это всё ещё почему-то вызывало всеобщий интерес. Парню даже представить было сложно, о чём думают в такие моменты ученики, раз настолько открыто пялятся Лердду вслед.       Впрочем, долго это никогда не длилось. Обычно время, которое занималось в субботу на то, чтобы отнести домашние задания профессорам, не достигало и трёх часов. А в остальное время, если на него и смотрели, он был в компании мастера, оттого ничего не замечал, хоть и продолжал проверять всё (абсолютно всё) на вредоносные чары или нечто подобное.       Зайдя за очередной угол, Эль постучал в ближайшую дверь, которая вела в класс трансфигурации, и скоро зашёл внутрь, получив разрешение.       — Здравствуйте, профессор, — сказал юноша, через несколько секунд вытягивая из сумки пергаменты с домашним заданием по трансфигурации. Он всегда (не)много увеличивал объём эссе или конспектов, однако это даже нравилось профессорам. Элю казалось, что в магии нельзя упускать даже мелкие детали, и это делало его работы много интереснее и информативнее. — Домашнее задание за эту неделю, — привычно отозвался он, протягивая пергаменты Минерве Макгонагалл.       — Доброе утро, мистер Лердд, — с кивком ответила заместитель директора, принимаясь за проверку работ. На её губах расплылась едва-едва заметная улыбка, когда она вчиталась в ровные острые строчки, было видно, что ей доставляет удовольствие проверять и правда хорошие работы своих студентов. — Очень хорошо, мистер Лердд, — разворачивая следующий пергамент, оценила работу профессор трансфигурации.       Может быть, она и желала видеть его на своём факультете больше, чем кого-либо ещё, но никогда не переходила от словесных уговоров к чему-то большему. Как, например, она могла бы занижать ему оценки. Первая угроза, что его факультет может «случайно» и «неожиданно» измениться, была благополучна профессором трансфигурации забыта, так что больше этим она Эля не напрягала. А словесные уговоры вполне просто игнорировались как им, так и его мастером.       — «Превосходно», мистер Лердд, — чуть улыбнувшись, что было даже необычно для женщины, протянула профессор Макгонагалл, ставя на стол деревянный куб, а после указывая на него рукой. — Превратите этот куб в зеркало, — сказала она, на что парень только пожал плечами, безмолвно направив палочку на выставленный предмет.       Всего пара секунд, и на столе преподавателя красовалось прекрасное зеркало, выполненное в стиле барокко. Оно было среднего размера и довольно привлекательное, с бронзовыми вензелями и узорами, оплетающими зеркальную поверхность. Длинная тонкая ножка, на которой оно держалось, была поворотной, оттого пользоваться таким предметом было очень удобно. Обычно такие зеркала ставили на стол, так что саму поверхность можно было отрегулировать так, как хотелось.       — Прекрасное исполнение, — приподняв брови, рассмотрела результат декан Гриффиндора. — Разумеется, высший балл, — помечая оценку где-то у себя в журналах, высказала своё мнение она. — Не хотите сразу и сдать экзамен за первый курс? — как бы невзначай уточнила Макгонагалл.       — Если вам не сложно, профессор, — согласился юноша, получая пергамент с заданиями. — Профессор? — решил уточнить Эль, привлекая внимание женщины.       — Да?       — Могу я сдать экзамены за все четыре курса до экзаменов СОВ? — уточнил Лердд, на что декан Гриффиндора удивлённо приподняла брови, оценивающе оглядывая парня.       — Если вы уверены… — уточнила она, на что наследник Лердд только кивнул, получая ещё три пергамента сверху.       Присев за первую парту, Эль вчитался в вопросы, быстро заполняя ячейки для ответов результатами. Честно говоря, здесь всё тоже было довольно просто.       С первого по второй курс студенты проходят обыкновенную трансфигурации одних неживых предметов в другие. Здесь, как и в будущем, важно развить именно представление того, как одно превращается в другое. Это было схоже с метаморфозом или способностью Лерддов изменять возраст. Важно представить окончательный результат и пожелать, чтобы он перенёсся из твоих фантазий в реальность.       После же второго курса и включительно до пятого важно было изучить превращение живого в неживое, а после и, аналогично, из неживого в живое. В последнем было очень важно понимать, что, создавая животное, мы даём ему жизнь и сознание, однако вот качество этого можем контролировать самостоятельно. Можно создать просто марионетку или «пустышку» для отвлечения внимания, а вот более сильным магам доступно создавать и настоящую жизнь.       На сегодняшний день это было мало распространено, однако такая практика всё ещё существовала. И в прошлом была очень полезной, особенно когда наступали «голодные» годы в мире маглов и магов. Было довольно просто создать (постоянной трансфигурацией, конечно) несколько коров или овец, чтобы прокормить свою семью.       Заполняя очередной бланк ответами, Эль закончил примерно за то же время, что и на чарах, а после отлевитировал работы на стол преподавателя.       Конечно же, результатами профессор трансфигурации была очень довольна.       После подобная картина повторилась и на астрономии, и на травологии, и на всех остальных предметах, которые были доступны первокурснику. Было бы неплохо сдать экзамены и по древним рунам с нумерологией, однако Эль решил, что это может подождать. Хотя, возможно, этот вопрос захочет решить его мастер. Кто знает, кто знает…       Вернувшись в родные подземелья, Эль, как обычно пошёл к своему мастеру, даже не подозревая, что именно их ждёт уже в конце месяца.

***

      — Нам надо пойти к Дамблдору, — заявил Гарри после посещения Хагрида. — Хагрид сказал тому незнакомцу, как пройти мимо Пушка. А это был или Снейп, или Лердд, или Волдеморт, спрятавший лицо под капюшоном и напоивший Хагрида, чтобы тот не смог его узнать. Надеюсь, Дамблдор нам поверит. Кстати, а где кабинет Дамблдора?       Они огляделись, словно рассчитывая увидеть указатель или табличку. Им никогда не говорили, где живёт и работает Дамблдор. И они не помнили, чтобы кого-то когда-то вызывали к профессору.       — Нам придётся… — начал Гарри, но его оборвал донёсшийся издалека голос:       — Что вы, трое, делаете в замке?       К ним приближалась профессор Макгонагалл. В руках у неё была стопка книг и пергаментов с выполненными работами учеников.       — Мы хотим увидеть профессора Дамблдора, — отважно выступила вперёд Гермиона, поразив своей смелостью Гарри и Рона.       — Увидеть профессора Дамблдора? — переспросила профессор Макгонагалл с таким видом, словно слова эти показались ей подозрительными. — А зачем?       Гарри глубоко втянул воздух, у него были секунды на то, чтобы принять решение.       — Это секрет, — произнёс он, решив, что не надо посвящать профессора Макгонагалл в детали дела. И сразу понял, что ошибся, потому что её ноздри начали гневно раздуваться.       — Профессор Дамблдор отбыл десять минут назад, — холодно произнесла заместитель директора. — Он получил срочную сову из Министерства магии и немедленно вылетел в Лондон.       — Он улетел? — произнёс Гарри слабеющим голосом. — В такое время?       — Видите ли, мистер Поттер, профессор Дамблдор очень известный волшебник, и у него часто появляются срочные, неотложные дела.       — Но это важно, — настойчиво произнёс Гарри, хотя понимал, что всё это звучит неубедительно.       — Вы хотите сказать, Поттер, — профессор трансфигурации не прибавила к его фамилии своё обычное «мистер». Это означало, что она уже вне себя и лишь усилием воли держит себя в руках. — Вы хотите сказать, что ваше дело куда более важное, чем то, по которому профессор Дамблдор вылетел в Министерство магии?       — Послушайте, профессор, — неуверенным тоном начал Гарри, вдруг сказав себе, что сейчас ему надо отбросить осторожность. — Это касается философского камня…       Неизвестно, что ожидала услышать от него профессор Макгонагалл, но явно не эти слова. Книги выпали из её рук, но она даже не заметила этого.       — Откуда… Откуда вы знаете? — нервно выговорила она.       — Профессор, я думаю… Я знаю… Что Сне… — Гарри осёкся, тут же поправившись. — Что кто-то хочет похитить философский камень. Мне необходимо поговорить с профессором Дамблдором.       Профессор Минерва Макгонагалл была в шоке от услышанного. Но своей подозрительности не утратила и продолжала внимательно разглядывать Гарри.       — Профессор Дамблдор вернётся завтра, — наконец произнесла она после продолжительной паузы. — Я не имею представления о том, как вы узнали о камне, но будьте уверены, что его весьма надёжно охраняют и никому не удастся его украсть.       — Но, профессор…       — Поттер, я знаю, о чём говорю, — отрезала профессор Макгонагалл. Она нагнулась и начала собирать упавшие книги. — Я думаю, что вам троим лучше выйти на улицу и как следует насладиться хорошей погодой.       Она ушла, но они не последовали её совету.       — Это произойдёт сегодня вечером, — заявил Гарри, как только профессор Макгонагалл отошла достаточно далеко и уже не могла их услышать. — Сегодня Снейп вместе с этим Лерддом заберутся в тайник. Они наверняка узнали всё, что нужно, и дождались, пока Дамблдор уедет. Я уверен, что это один из них послал Дамблдору сову, а в Министерстве магии все ужасно удивятся, когда к ним заявится Дамблдор.       — Но что нам…       Гермиона поперхнулась воздухом. Гарри и Рон, заметив, что она смотрит за их спины, быстро оглянулись. Позади них стояли Снейп и его ассистент, с одинаковым непроницаемым выражением лиц наблюдая за известной троицей.       — Добрый день, — неожиданно вежливо поздоровался профессор зельеварения, переглянувшись с Элем, на что последний едва сдержал усмешку. Студенты Гриффиндора молча смотрели на них, широко открыв глаза. Было видно, что те испытывали настоящий страх и подозрение по отношению к ним.       Было довольно забавно наблюдать за трепыханиями Гриффов со стороны. Здесь играла и их личная неприязнь к Элю с его мастером, и любопытство, из-за которого им открылась тайна философского камня.       — Не стоит упускать возможность насладиться хорошей погодой, — произнёс Эль с немного плотоядной усмешкой на губах.       — Мы… — сглотнув от такой картины, начал Гарри, совершенно не представляя, что собирается сказать.       — Вы должны проявлять разумную осторожность, — закончил за него профессор Снейп. — У вас такой вид, что можно предположить, будто вы что-то затеваете. А ваш факультет не может позволить себе ещё сотню штрафных очков, не так ли?       Гарри густо покраснел. Факультет Гриффиндор всё ещё находился на последнем месте в борьбе за кубок школы, и это все прекрасно знали. Он уже повернулся к профессору зельеварения спиной, когда тот окликнул его.       — Я вас предупреждаю, Поттер, ещё одна ночная прогулка по школе, и я лично позабочусь о том, чтобы вас исключили. А сейчас хорошего вам дня.       Мастер, задержав взгляд на Поттере дольше положенного, резко развернулся, направляясь вместе со своим учеником в подземелья, как и множество раз до этого. Едва заметно наложив на них чары отвлечения внимания, Эль тихо заговорил, обсуждая со своим мастером сложившуюся ситуацию.       — Слишком много совпадений, мастер, — начал он. — Директор уехал, Квиррелл планирует заявиться сегодня вечером. До этого же времени додумался Поттер, как я понял по его мыслям и памяти. Всего полчаса назад Золотая троица додумалась до того, что кто-то мог специально предложить Хагриду дракона. Весьма простая теория, но даже рабочая, если ты первокурсник, — задумчиво протянул Эль.       — Кое-что в этом играет для нас большую роль. Лечение Поттера с его компанией повесят именно на меня. А лечение там будет обязательно, ведь такая полоса препятствий для среднего первокурсника… Слишком сложна, — скривив губы, напомнил профессор зельеварения. — Поможешь, Эль?       — Как я могу отказать, мастер? — чуть усмехнулся парень, входя в класс зелий и тут же спускаясь в личную лабораторию его мастера. — Да, «латать» Поттера придётся нам, даю почти стопроцентную вероятность, — задумчиво протянул наследник Лердд. — Особенно это понятно после зеркала «Еиналеж», слишком тёмный артефакт для такого светлого мальчика, — ухмыльнувшись, с сарказмом дополнил он.       — Поттеры и светлые маги… Никогда не думал, что род может пасть столь низко, — хмыкнул декан Слизерина, левитируя несколько котлов для себя и своего ученика. — Заживляющая мазь, костерост, зелье выведения остаточной энергии, обеззараживающий состав, — указал он, на что парень только кивнул, оперативно берясь за работу. — Остальное на мне, — как обычно сказал мастер зельеварения.       — Как и Уизли, — скривив губы, дополнил Эль. — Смитты, Брауны. Благо, последние просто не отсвечивают, чтобы не привлекать внимание. Выполняют традиции, приносят жертвы, но не выделяются.       — Не так плохо, как могло бы быть с подачи Дамблдора, — уточнил старший мужчина, добавляя в котёл очередной нарезанный ингредиент.

***

      — Северус! Ты срочно нужен в Больничном крыле! — едва они закончили последний из составов и разлили все зелья по колбам, в комнату влетел патронус-кошка профессора Макгонагалл, и голос его был очень и очень взволнованным.       — Пора, — дослушав речь до конца и не заметив никаких подробностей, мастер зельеварения, как и его ученик, раскидал зелья по бездонным карманам, отправляясь в Больничное крыло.       — Знаете, мастер, это даже предсказуемо, — хмыкнул Эль, на что его профессор зельеварения ответил тем же жестом.       Сегодня, в субботу двадцать третьего мая, произошла первая осознанная битва между Гарри Поттером и Лордом Волдемортом, однако она точно была не последней. И пусть ни мастера, ни его ученика сейчас никто не услышит, они могли сказать однозначно одну очень важную вещь.       Ни один из магов, сразившихся сегодня, не будет спокоен, пока другой не умрёт. Либо… Пока они оба ни примут друг друга как данность.       Быстро доходя до Больничного крыла, профессор Северус Снейп, даже не обращая внимания на заламывающую руки Макгонагалл, первым делом проходит к главному виновнику сегодняшних событий — Гарри Джеймсу Поттеру. И пусть тот не скажет спасибо, но выживет сегодня после вмешательства Тёмного Лорда и проклятого зеркала желаний только благодаря их стараниям.       Как бы жестоко это ни звучало, возможно, легче было бы дать мальчишке умереть сейчас. Ведь это явно не последняя его битва. Не последняя и не самая кровавая.       — Эль, три унции обезболивающего, — указывает мастер зельеварения, что тут же выполняет сам наследник Лерддов. — После этого весь пузырёк зелья выведения остаточной энергии, иначе ядро может не выдержать, — хмурясь, быстро вставил мастер, колдуя над бледнеющим первокурсником.       Состояние Гарри Поттера было явно плачевным. Несколько серьёзных порезов, шрамы, которые свести может только дорогое, но очень действенное зелье (и которое они, разумеется, приготовили), многочисленные ушибы и травма головы, будто мальчишка упал затылком на выступ ступеней или чего-то похожего. Так же магический фон оставлял желать лучшего. Магическое вмешательство от духа (и откуда таковой взялся?) и зеркала, что было во много раз сильнее, чем Поттер мог представить.       Но как короткий контакт мог привести к такому результату? Неужели Гриффиндорец не послушал и приходил к зеркалу множество раз? Это предстояло лишь выяснить.       — Унцию костероста и обработай порезы, — когда Эль закончил с первыми указаниями, высказался мастер, что поспешили выполнить в кратчайшие сроки.       Сам профессор был занят не менее важным делом, ведь умножал действия зелья выведения во много раз, избавляя чужое магическое ядро не только от чужеродной энергии, но и от ломающих его проклятий, навеянных зеркалом.       — Дальше достань из моей мантии состав, что работает от сотрясений и прочих ушибов головы. Ты знаешь, он разводится…       — Пять к одному с зельем работы мозга, — дополнил Эль слова мастера.       — Четыре унции данного состава и переходи к остальной части троицы, — профессор зельеварения устало вздохнул, получая мимолётный поддерживающий взгляд от своего ученика. Они оба знали, что это лишь начало истории.