Любимчик учителя зельеварения

      С наступлением Йоля время полетело неожиданно быстро. Сыграла ли роль большая загруженность или возвращение в школу шумных учеников, не так важно. Но с конца декабря прошло действительно важное событие. Для Эля и его мастера в особенности.       Прямо говоря, Эль наконец изготовил своё зелье и протестировал его, привлекая в эту проверку других учеников, неведомо для них самих.       Чтобы узнать, кто последний касался предмета, нужно было постараться достать эти самые предметы, но это явно того стоило.       После того, как предмет оказывался у вас, необходимо было лишь капнуть на него немного зелья «Ложная лилия», и в воздухе временно проявлялся список, состоящий из пяти людей, что дотронулись до него последними.       Во время проведения экспериментов открылись немного странные, но оттого и интересные мелочи.       Кто бы мог подумать, что Драко Малфой очень любит таскать с Большого зала зелёные яблоки, нечаянно оставляя огрызки в гостиной Слизерина. А вот близнецы Уизли постоянно берут вещи друг друга и специально оставляют в коридорах, подшучивая друг над другом.       Но больше всех удивила Грейнджер, когда Эль попробовал проверить книги в библиотеке Хогвартса. Сказать, что на половине были «отпечатки» девчонки, — не сказать ничего.       В общем, наследник Лерддов был доволен проделанной работой, и завершалась она отправкой состава на экспертизу в Гильдию зельеваров, что произошла уже в начале января. Мастер пока не получил обратного письма, и Эль немного нервничал, но мужчина успокаивал его, говоря, что всё будет в порядке. А не верить ему у парня не было никаких оснований.       Профессор зельеварения говорил, что проверка составов всегда задерживается, и ожидать ответного письма стоило лишь к концу февраля, так что юный маг лишь терпеливо ждал и развивал свои следующие идеи, записывая всё в блокнот, заведённый специально для этих целей, и озвучивая мастеру.       Главным предметом их (мастеру тоже было интересно) исследований сейчас было зеркало. Как сделать так, чтобы можно было ходить через него? А можно ли передать так какой-нибудь предмет? Это только часть вопросов, которая интересовала этих двоих, так что всё же неудивительно, что время пролетело так скоро. Ведь за работой всё кажется быстрее, не так ли?       Сейчас их разработки достигли того, что любой из волшебников, обработав зеркало специальным зельем, мог пройти внутрь, оказываясь в точно такой же комнате, из которой только что вышел. Что удивительно, магия внутри такой «комнаты» работала исправно, и маги решили, что это может быть крайне полезно в будущем. Особенно, если можно расширить комнату до целого замка или даже страны.       На данный момент через зеркало мог пройти только один человек, но и это волшебники планировали изменить.       После того, как зеркало покрывали составом, оно уже не было способно отражать, однако это просто исправлялось обычной иллюзией. Если же последнюю не накладывать, то зеркало напоминало обычный тёмный тоннель между двумя помещениями.       И (о, Мерлин!) они даже могли вынести оттуда предметы, какие только захотят, и те оставались со своими свойствами. Стоило ли говорить, что осколков зеркала желаний у них теперь было несколько?       Сами же люди после применения зелья больше в зеркале не отражались, так что появления «двойников» бояться не стоило.       На самом деле, их эксперименты были не только познавательны, но и очень уютны, как понимал для себя Эль. Мастер постоянно хвалил его, хотя это, естественно, и было по делу. Он добавлял Слизерину баллов, и это казалось чем-то странно приятным. Это показывало, что его таланты признают и наслаждаются ими, и Лердд просто не мог не улыбаться на каждое такое проявление… Заботы, тепла и принятия.       Мастер и ученик работали вместе, совершенствуя свои навыки и знания в области зельеварения и магии. Они проводили множество экспериментов, изучая свойства различных зелий и заклинаний. Но было в этом что-то, что сближало их ещё больше. Доставляла удовольствие не только наука, но и общество друг друга.       Что примечательно, в январе они оба отпраздновали свои дни рождения. В начале — Северус, в конце — Эль. Такое совпадение немного… Поражало. Не месяц, конечно, но числа, в которые они родились, весьма впечатляли.       Профессор Снейп, отмечающий день рождения девятого января, родился в день наставника, а Эль, родившийся двадцать пятого января, — в день благодарности своему наставнику.       В любом случае, это не имело такого значения, как можно было подумать, они придали подобному совпадению. Гораздо важнее было присутствие друг друга в эти дни, отчего работа становилась ещё более приятной.       От весёлых гулянок они, конечно, отказались, однако посидеть у камина с бокалами глинтвейна им никто не мог запретить. Терпкий вкус доставлял обоим наслаждение, а горячая жидкость, стекающая по пищеводу, расслабляла.       И, разумеется, они подарили друг другу подарки. Не такие дорогие, как на Йоль, но довольно значимые.       Так, Северус получил в подарок новый набор серебряных ножей для зельеварения и браслет-артефакт, сделанный самим Элем, который вырезал на украшении защитные руны и пропитал его разнообразными зельями того же функционала.       Элю же вручили превосходный амулет, сжав который, он бы смог на минуту остановить время, избегая неприятных ситуаций. Конечно, амулет требовал подзарядки, но функционал этого явно стоил.       Пусть они больше и не получили ни одного поздравления в эти дни, но магам этого не хотелось — оба привыкли вообще не отмечать подобные праздники, так что и к такому вниманию друг от друга стоило вначале привыкнуть.       Уже через пару часов состоится второй матч по квиддичу, в котором будет принимать участие Слизерин, соревнуясь с Равенкло.       Сегодня было уже двадцать второе февраля, и Эль начинал сильнее волноваться из-за ответа от Гильдии, оттого старался занимать всё своё время экспериментами. А это было очень и очень просто, учитывая, что и до этого парень занимался только наукой.       Сейчас они с профессором Снейпом разрабатывали всё новые и новые вариации зелий для своих экспериментов, тихо переговариваясь между собой во время записей. Сидя рядом друг с другом за профессорским столом, они совершенно не обращали внимания на нескольких студентов, попавших на отработку и отдраивающих сейчас грязные котлы.       По правде говоря, оба зельевара до сих пор ловили на себе удивлённые взгляды, но, опять же, это их не заботило. Студенты были заняты и не задавали вопросов, так что ещё нужно для продуктивной работы?       — Здесь нужно использовать… — тихо начал профессор, указывая краем своего пера на записи парня.       — Шкуру растопырника, — понятливо кивнул Эль, не останавливаясь от вписывания этого ингредиента. — Спасибо, мастер, я помню, как вы рассказывали об этом, — шепнул в ответ юноша, продолжая свои записи. — Что с полосой препятствий? — поинтересовался Слизеринец, навешивая лёгкие чары приватности, хотя их и так было не слышно студентам.       — Зелья одобрили, естественно. Основные испытания лёгкие, всё явно указывает на то, что это рассчитано на Поттера, — поделился мастер, метая острый взгляд на студента, уронившего котёл на пол, отчего тот прогремел на всё подземелье. — Мистер Джордан, потрудитесь быть аккуратнее, если не хотите, чтобы ваш факультет потерял ещё пять баллов, — недовольно рявкнул на того профессор, развеивая чары, а после накладывая их обратно.       — Полагаю, подробнее мы можем обсудить на игре по квиддичу? — предложил Эль, отрывая грозный взгляд от Гриффиндорца и переводя глаза на своего мастера.       — Разумеется, — согласился мастер зельеварения, так же не отрываясь от своих разработок.       Что ещё случилось, так это просьба директора Дамблдора о том, чтобы декан Слизерина добавил своё испытание в полосу препятствий. Пришедший тогда с собрания Северус ещё долго высказывался по этому поводу, а Эль лишь изредка вставлял свои комментарии, выслушивая зельевара.       Конечно, подразумевалось, что декан Слизерина оставит всё это в секрете (об этом тонко намекал директор), однако никто им не мешал обсудить то, что они и так подозревали. И подозрения их крайне ярко подтвердились, когда мастер услышал, как именно остальные профессора собираются защищать философский камень.       Серьёзно? Дьявольские силки? Полёт за зачарованным ключом? Да они явно издевались. И, к сожалению, им пришлось этому уровню соответствовать, ведь изначальный план декана просто не одобрили.       В итоге они с профессором составили несложную загадку и отдали директору несколько зелий. В двух склянках была всего лишь вода, а в остальных — яд. Хотя, конечно, можно было во все склянки залить последний, но директор бы не одобрил.       Текст их загадки гласил: «Впереди опасность, то же позади, Но две из нас помогут, ты только их найди. Одна вперёд отправит, ещё одна — назад, В двух — вино всего лишь, а ещё в трех — яд. Ты хочешь здесь остаться на долгие века? Тогда ищи — к тому же, подсказка тебе дана. Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд, Найти его несложно — от вина левый ряд. Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж, Но если вперёд тебе надо, помощи зря ты ждёшь. Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдёшь, А если из второй слева и второй справа глотнёшь, Сам убедишься — налито одно и то же в них, Хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвёртых».       Слава Мерлину, оба мага были знакомы с литературой, хотя и не так сильно увлекались ею, так что без особых проблем смогли создать нечто подобное.       Хотя (ну, честно!) было крайне забавно сочинять это, и они довольно хорошо провели вечер, сидя на диване возле камина и потягивая из кружек крепкий чёрный кофе. Волшебники ещё тогда сошлись во мнениях, что эту головоломку решит только Грейнджер.       Почти сразу после сочинения этого, позвольте сказать, испытания, им открылась ещё одна маленькая тайна, связанная с Поттером и его компанией.       Гриффиндорцы как-то узнали о философском камне и теперь подозревали Северуса ещё больше, чем раньше. Эль почти физически ощущал презрительные взгляды на себе и своём мастере. Гриффиндурки…       Профессор зельеварения на это лишь покачал головой, крайне понимающе переглянувшись со своим учеником. Ровно через минуту маги устраняли последствия того, что Поттер не стал слушать ассистента зельевара и добился-таки взрыва зелья.       Смотреть за его отработкой было очень приятно…       Буквально через полчаса профессор зельеварения отправил студентов с отработки по своим гостиным, и те только порадовались избавлению от неприятной для них компании. Эль только хмыкнул на это, возвращаясь к своему пергаменту, однако это не осталось незамеченным для мастера зелий.       — Пойдём, нужно появляться на обеде хоть иногда, — вздохнув спустя ещё полчаса, поднялся со своего места декан Слизерина, подавая руку Лердду, когда тот вставал за ним следом. — Тем более сегодня. Остальные Слизеринцы будут не в восторге, если мы пропустим игру, — чуть усмехнулся профессор, легко потянув юношу за собой, отчего на губах последнего заиграла мягкая улыбка.       — Как скажете, мастер, — всё же протянул наследник Лердд. — Если хотите знать, мне, как и всегда, поставили «Превосходно» за все домашние задания, но профессор Макгонагалл вновь хотела видеть меня на своём факультете, — недовольно проговорил парень, заставляя своего мастера тихо рассмеяться.       — Как будто она не понимает, что я тебя уже не отпущу, — ухмыльнулся декан Слизерина. — По-моему, одно предположение, что ты мог бы хотеть уйти в Гриффиндор, просто абсурдно.       — О, профессор, я сказал декану Гриффиндора почти то же самое. Хотя выбрал и более… Уважительную форму, — нашёл слова волшебник, щелчком пальцев собирая все пергаменты, что были разбросаны по столу, в свою сумку. Будет чем заняться во время обеда и матча по квиддичу. Хотя, к сожалению, он и не сможет сидеть за одним столом со своим профессором.       Они были уверены, что никто бы даже слова не сказал по этому поводу, но, всё же, не стоило так рисковать. Естественно, он и так привлекал внимание, но, наверное, был в этом смысл. Так что потерпеть двадцать минут без мастера было довольно просто. Ещё и Теодор Нотт доставлял удовольствие своим тихим присутствием рядом. О, именно этот первокурсник очень нравился Элю, кто бы что ни говорил.       — Как там Драко? — усмехнулся декан, когда они уже выходили из кабинета зельеварения, запирая дверь заклинаниями.       — После того, как мы поговорили с его отцом? — невинно уточнил парень, ухмыльнувшись. — Весьма… Сносен, — оценил он, заставив своего мастера усмехнуться.       — «Превосходно», — ухмыльнулся в ответ декан Слизерина, отчего Эль тихо рассмеялся.       Дойдя до Большого зала, волшебники разделились, усаживаясь каждый за свой стол. Эль — за Слизеринский, профессор Снейп — за преподавательский. И у каждого из магов завязалась неспешная беседа с рядом сидящим волшебником.       Наследник Лердд всегда садился в Большом зале возле Теодора Нотта. Тот был тихим и незаметным, но интересным и весьма любознательным, что так нравилось Элю. На Слизерине было много тех, кто лишь хотел казаться умным, и им это, в большинстве случаев, удавалось, но взгляд со стороны помогал понять, где правда, а где ложь. В случае Эля этот взгляд был в его помощи на уроках зельеварения, а также анализе разговоров и поступков. Оказавшись рядом с деканом, наследник Лердд услышал очень многое о других учениках Хогвартса. И Теодор Нотт подавал большие надежды.       Тео, как сам Нотт попросил себя звать, первым подошёл к нему после каникул, и Лердд был крайне доволен тем, что это было собственное желание студента, а не настояние его родителей.       После каникул с ним и правда очень хотели дружить многие ученики Слизерина, но это было лишь указанием их родителей, лордов и леди древних могущественных родов. Но не таких могущественных, как Лердды…       Теодору же, видимо, нужно было время на раздумья. Они не слишком много времени проводили вместе сейчас или в начале года (всего пара дней), но и этого хватало мальчику для анализа. Итог, как стало ясно после этих каникул, был крайне приятным для обоих магов, и Эль был рад, что они всё же нашли общий язык, хоть и не могли встречаться часто.       Кивнув своему соседу, юный маг уже привычно вынул из своей сумки книгу по зельям, неспешно поглощая еду и переговариваясь с Тео. Наследник Нотт любил заводить неспешные, но содержательные беседы, отличаясь этим от разглагольствований Малфоя, и это действительно было очень увлекательно.       — Как там твои эксперименты, ассистент? — шутливо протянул наследник Нотт, искренне интересуясь этим вопросом и готовясь слушать.       — Ты даже представить не можешь, насколько превосходны результаты, — ухмыльнулся Лердд, начиная перечислять их с мастером открытия. Разумеется, он не открывал многих секретов, повествуя об экспериментах лишь в общих чертах, но и этого было достаточно. Рассказ выходил несколько долгим, и в конце он, наколдовав вместо тыквенного сока воду, осушил свой бокал за несколько больших глотков.       — Это действительно невероятно, — заинтересованно протянул ему Нотт, улыбаясь. — Мерлин, откуда у тебя столько идей?       — Я только этим сутками и занимаюсь, не забывай. Зелья — моя страсть, как ты мог заметить, — чуть усмехнулся Эль, заставляя Теодора тихо рассмеяться.       — Это было сложно не заметить, знаешь ли. У тебя всегда глаза горят, когда ты занимаешься зельями, — приподняв брови, объяснил мальчик. — А как декан? Ещё не заставил тебя пожалеть о твоём решении? — спросил Тео, и, казалось, его правда это интересует. — Хотя очень в этом сомневаюсь. Выглядишь, опять же, слишком довольным.       — Правильно сомневаешься, — медленно протянул Эль, чуть усмехаясь. Пожалел ли он о своём решении, принятом в начале октября? Однозначно нет. — О, а как там Драко? Перестал надоедать так сильно?       О неприязни Теодора Нотта к Драко Малфою он узнал, можно сказать, случайно, одним учебным днём излишне долго задержав на Тео глаза. А последний будто этого и ждал, как раз в этот момент кинув на Малфоя грозный взгляд.       К счастью, Эль тогда остановил котёл от взрыва, однако этим же вечером декан Слизерина устроил хорошую выволочку своему крестнику. Теперь Люциус Малфой был этому нисколько не против.       — Не удивлюсь, если этому поспособствовал ты, — спустя секунду размышлений заявил Теодор. — Слишком тонкая работа.       — Вы столь высокого мнения обо мне, наследник Нотт, я польщён, — шутливо ухмыльнулся парень, заставив своего соседа усмехнуться. — Видишь ли, наследник Малфой заставлял моего мастера прерываться во время занятий. И разве не задача ассистента избавиться от нарушителя порядка? — хитро усмехался Эль.       — Я только «за», — пожав плечами, протянул Тео. — Знаешь, он стал даже приятным, когда вспомнил о чести и порядке. Можно сказать, он даже интересный, особенно когда начинает рассуждать о магии, — поведал он.       — Что же, если удастся узнать его лучше, это будет довольно увлекательным, — безразлично ответил парень. — На самом деле, я не жаждал общаться с кем-то и до этого, а сейчас дружба для меня даже невыгодна, если это общение лишь политическое. С тобой другой случай, — уточнил наследник Лердд. — Не хочу тратить время на то, что мне неинтересно, — ухмыльнулся Эль, пробегаясь глазами по строчкам книги.       — Я так понимаю, профессор Снейп кажется тебе очень интересным, — усмехнулся Тео, благодарно кивая на признание его положительных сторон.       — Я считаю, ты сам знаешь ответ на этот вопрос, — улыбнулся Слизеринец в ответ. Слова Теодора были правдой и только правдой.       Профессор Снейп был известен своим сложным характером и неприязненным отношением ко многим студентам. Однако Эль считал его интересным человеком, способным рассуждать о магии, науке, чести. Да о чём угодно! Ведь Лердд сам испытал это на себе.       Многие, напротив, не разделяли энтузиазма парня. Ученики Хогвартса (даже многие Слизеринцы) считали профессора Снейпа неприятным и скучным человеком, который не мог предложить ничего, кроме оскорблений.       Всё это, конечно, не мог не замечать Теодор Нотт, и он был только рад за своего новообретённого собеседника.       — Теперь знаю, — подтвердил Тео, кинув взгляд на преподавательский стол. — И, кстати, я рад, что занимался зельями ещё до поступления в Хогвартс. Не хотелось бы терять баллы или получать плохие оценки у собственного декана.       — Правда? Я иногда думаю, что все Слизеринцы, особенно младшие курсы, просто жаждут показать себя полными идиотами, — покачав головой, вздохнул Эль. Честно говоря, это и правда его удручало. Как такое возможно, что почти все ученики факультета змей не видят красоты в искусстве зельеварения?       — Честно, мне кажется, они не делают вид, — нахмурив брови, поделился Тео. — Иногда мне кажется, что они и правда ничего не понимают, хотя и профессор объясняет просто превосходно, и рецепт намного проще, чем в учебнике, написан вполне доступным языком, — перечислил Нотт. — Мне жаль, но я не знаю, почему другие первокурсники так хотят казаться идиотами.       — Иногда мне хочется начать раздавать подзатыльники, как мастер, — вздохнув, признался Эль, заставляя своего соседа рассмеяться.       — О, мне уже страшно, — ухмыльнулся Тео, успокаиваясь. — Ладно, я попробую узнать об этом немного подробнее.       — Был бы крайне признателен, — серьёзно кивнул парень в ответ, переводя взгляд на преподавательский стол и наблюдая, как его мастер поднимается со своего места. — Думаю, мне пора, — задумчиво улыбнулся юноша, ловя взгляд своего декана.       Наследник Лердд кивнул Тео на прощание, подхватывая свою книгу и сумку с пергаментами. Его тарелка почти сразу же очистилась, как только он встал, и это напомнило о том, что парень почти ничего и не съел, слишком заинтересовавшись разговором с Ноттом. Несмотря на это, юный маг чувствовал себя полным сил и готовым к новым открытиям в мире магии. Наверное, еда, всё же, не самый главный источник энергии для волшебника.       Встав со своего места как раз тогда, когда к столам подходил мастер зельеварения, Эль традиционно поклонился, не в силах полностью избавиться от этой привычки. Конечно, некоторые посчитают его несколько старомодным, но вбитые привычки так просто не забыть. Его предки считали, что поклон и реверанс — основы хорошего тона для мага.       Профессор Снейп всегда усмехался на это, но это не было насмешкой, скорее неким пониманием. И он постоянно кивал ему в ответ, слегка заводя руку за спину, как того требовалось.       Только после этих действий парень мог подойти к своему мастеру и завести разговор о новой разработке или изменениях в составах, которые публиковались в журнале «Практика зельеварения».       И пусть их иногда провожала добрая сотня взглядов, но кому какая разница? Гриффиндорцы так и будут их ненавидеть, а Равенкловцы — восхищаться, так что простое приветствие ничего не изменит.       — Мастер, — кивнул Эль, хоть они и зашли в зал вместе, разделяясь всего на двадцать-тридцать минут. — Знаете, Теодор Нотт поведал мне довольно любопытную информацию про некоторых учеников. Я уверен, вы можете что-нибудь сказать по этому поводу.       — Буду рад услышать, — усмехнулся Северус Снейп, и Лердд начал свой неспешный и довольно тихий пересказ новостей, что получил от Тео.       На самом деле, как он мог слышать, Слизеринцы и правда звёзд с неба не хватали, хоть и старались не получать отрицательных оценок или снятия баллов. На трансфигурации лишь четверть группы к концу занятия могла выполнить трансформацию, на истории магии (стыд) многие просто спали, не трудясь выполнять и домашние задания. К травологии относились и вовсе с брезгливостью.       И это удивляло. А как же аристократы? Могущественные чистокровные волшебники, потомки древних и благородных родов? Те, кто вёл магический мир к процветанию?       И это ведь не просто игра на публику, вовсе нет! Слизеринцы правда были не самыми сильными учениками, организуясь лишь к четвёртому-пятому курсам. А тогда ведь уже поздно, нужно сдавать СОВ, готовиться к выбору профессии.       Чисто из интереса задав на перемене вопрос по программе зельеварения одному из первокурсников Слизерина, Эль не получил какого-либо внятного ответа.       Очень… Обидно. А ещё удручающе и грустно.       Спустя пару минут завершив свой монолог на тему «Аристократы и учёба», Эль с интересом посматривал на задумавшегося мастера зельеварения. Было видно, что он не отбросил предположения Лердда, как несущественные, а, наоборот, размышлял. И это подтверждало их хорошие взаимоотношения.       Парень слегка улыбнулся последней мысли, льдисто-голубыми глазами наблюдая за своим деканом.       — Ты прав, это ненормально, — спустя долгие пару минут вынес приговор профессор Снейп, одобрительно улыбнувшись своему ученику.       Сейчас они уже подходили к трибунам на поле для квиддича, и им не стоило так в открытую говорить об этом, но простые чары приватности подходили просто прекрасно. По крайней мере, отвлекать их не станут и так.       — Да, это действительно странно, — пропуская Эля к ступеням на преподавательские трибуны, протянул декан. — Стоило заметить это раньше, но так мы видим даже больше результатов наблюдения, — протянул он. — Стоит обсудить проблемы в изучении предметов на еженедельном собрании факультета, — недовольно протянул профессор. — Если окажется, что никто действительно ничего не понимает, то со следующей недели ни мне, ни тебе не удастся отдохнуть, — предупреждающе усмехнулся профессор.       — Если это повысит репутацию факультета, то это явно того стоит, мастер, — пожал плечами парень, мягко улыбнувшись. — Будем вводить на факультете дополнительные занятия?       — Опять же, «если действительно»… — устало выдохнул профессор. — Помощь старшим курсам не требуется, но вот младшим и средним — вполне возможно. Первый курс этого года, по правде говоря, совершенно не так силён, как пару лет назад, — вставил декан Слизерина.       — Да, я тоже удивился, особенно в начале года, когда ещё посещал с первокурсниками занятия, — нахмурившись, кивнул Эль, усаживаясь радом со своим профессором на скамью, установленную на трибунах, и окутывая их согревающими чарами, словно тёплым пледом.       — Мы выясним, — серьёзно закончил тему профессор зельеварения, легко проведя рукой по плечу своего ученика, чем вызвал у последнего мягкую улыбку. — Пока игра не началась, расскажу о полосе, — чуть подумав, начал Северус. — Испытания, представленные там, просто абсурдны, но всё же. Их семь, составляют их профессора Хогвартса. Хагрид, Спраут, Флитвик, Макгонагалл, я, Квиррелл и сам Дамблдор.       — От Хагрида — Цербер, от профессора Спраут — дьявольские силки. Дальше наше зелье, и, полагаю, зеркало желаний тоже играет в этом свою роль? — поинтересовался Эль, на что профессор только кивнул.       — От Флитвика будет комната, заполненная зачарованными на полёт ключами. Нужно будет найти нужный. От Макгонагалл живые шахматы, и от Квиррелла тот самый тролль, от которого «спасся» на Самайн Поттер, — объяснил декан факультета змей, наблюдая за болтавшими Макгонагалл и Флитвиком, что только сейчас поднялись на башню.       — Неудивительно, — покачал головой Эль, доставая из своей сумки последний пергамент с записями и настраиваясь продолжать разработки. — Квиррелл ищет хоть что-то, что помогло бы ему пройти?       — Скажу больше, он слышал каждое из решений, — не убирая руки с чужого плеча, поведал мастер, слегка сжимая пальцы. — Всё это обсуждали на общем собрании профессоров, и это действительно абсурд. Были даже те, кто не принимал участия в самой защите философского камня.       — Серьёзно? — изумлённо уточнил Эль, подняв брови в привычной манере. — Никакой тактики, это почти оскорбление, — хмыкнул парень, создавая себе перо с бесконечными чернилами.       — Абсолютно, — выдохнул декан. — Но это не главное. Есть кое-что гораздо интереснее, — усмехнулся профессор зельеварения, и Эль заинтересованно поднял от пергамента взгляд, смотря прямо в глаза своего декана. — Там нет чар оповещения. Только если потерять сознание или получить травму, что, как наверняка думает Альбус, будет применено к Поттеру, — хитро протянул профессор, наблюдая за растущим восхищением в голубых глазах наследника.       — Мы же сходим за философским камнем, мастер? — почти не дыша, выдохнул парень. — Такой артефакт в открытом доступе. Не забрать — грех для зельевара, — усмехнулся Эль.       — Только сделаем достойную замену, — удовлетворённо проговорил профессор Снейп, наблюдая за своим учеником.       — Это просто прекрасно, мастер, — напоследок выдохнул наследник, и как раз после этой фразы на поле вышли две команды — Слизерин и Равенкло. И с этим грандиозным (не меньше) выходом поле наполнилось оглушительными аплодисментами и выкриками. Каждый студент болел за свой факультет, старательно поддерживая любимых игроков.       — Эль, не поможешь составить план факультативов? — усмехнувшись спустя пару минут, окликнул его мастер, вызывая довольную же улыбку в ответ.