Донна

Донне вдруг показалось, что она во сне. Паника начаться не успела, потому что миллелиты очень быстро окружили всю террасу, своим присутствием успокаивая людей. Тело Властелина Камня тоже оцепили, оттеснив толпу дальше. Нин Гуан разговаривала о чем-то с командиром миллелитов, но Донна не слышала, о чем. Лицо Воли Небес Цисин было сосредоточенным и собранным. Все звуки стали слишком объемными. Донна посмотрела на Дилюка. Его лицо было почти зеркальным отражением лица Нин Гуан: он хмурился, смотря на место происшествия. Словно почувствовав на себе взгляд, он повернул голову. Донна обхватила себя руками и поежилась. — Это сейчас правда происходит? — спросила она негромко, глядя на то, как миллелиты допрашивают Ивановича, который оказался в первых рядах толпы всего в паре метров от их компании. — Властелин Камня действительно… Дилюк кивнул, и его взгляд немного смягчился. — Не волнуйся, здесь достаточно миллелитов, чтобы защитить людей, — произнес он, стараясь, видимо, ее успокоить. Донна нервно поджала губы. Она уже собралась возразить, что с осмелившимся напасть на самого древнего архонта вряд ли совладают обычные люди, тем более без Глаза Бога, но Дилюк вдруг снова резко нахмурился и огляделся по сторонам. — Подожди, а где… — Прошу прощения, — прервал его незнакомый голос. Донна обернулась. Позади нее стоял молодой миллелит, в чьем взгляде читалось подозрение. — Мне требуется допросить вас. — Меня? — уточнила Донна, сцепив пальцы, потому что он смотрел прямо на нее. — Вас, — кивнул миллелит. — Мы допрашиваем людей, пришедших вместе, по отдельности, поэтому попрошу вас немного отойти вместе со мной. Донна обернулась на Дилюка, успев разглядеть лишь плотно сжатые губы и на секунду промелькнувшую в его глазах тревогу, но миллелит тронул ее за плечо, снова возвращая ее внимание себе. Донна последовала за ним, невольно обратив внимание на то, что он шел не впереди, а рядом с ней, чтобы держать ее в поле зрения. Они не стали отходить далеко, но в гомоне толпы их разговор Дилюк, оставшийся позади, не услышал бы. Донна снова обернулась, но Дилюк уже стоял к ней спиной. Его тоже допрашивали. — С какой целью вы прибыли в гавань Ли Юэ? Донна поежилась от того, как резко и враждебно прозвучал вопрос, и повернулась обратно. Миллелит смотрел на нее так, как будто был уверен, что во всем произошедшем виновата она. — Я просто… — Донна не формулировала для себя каких-то задач, когда покидала Мондштадт, и к тому же нервничала, а поэтому что-то вразумительное сказать было сложно. — У меня не было никаких конкретных целей, и я… — Значит, вы не можете ответить на этот вопрос? — перебил ее миллелит, продолжая на нее смотреть как на врага всей нации Ли Юэ. Донна занервничала еще сильнее. — М-могу, просто… — Донна поняла, что начинает заикаться, и глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. Миллелит, казалось, сейчас просверлит в ней взглядом дырку. — П-просто у меня нет каких-то целей именно здесь! Я… эм… я всего лишь хотела уехать из Мондштадта на какое-то время. Миллелит едва заметно прищурился. — Значит, вы сбежали от чего-то? — Н-нет, я… — начала Донна, но миллелит снова перебил ее. — Вы совершили там преступление? Донну это предположение настолько ошарашило, что она не смогла выдавить и слова. Миллелита же ее молчание, похоже, только сильнее убедило в ее виновности в… в чем бы он там себе не надумал. Он перехватил копье обеими руками. — Повернитесь спиной и поднимите руки. Я проведу вас в штаб миллелитов для более детального допроса, — Донна оцепенела, смотря на него в неверии. Ее только что арестовали? Просто так? Ни за что? — Если вы не имеете отношения к смерти Властелина камня, то Цисин не будут предпринимать против вас никаких правовых действий, но будьте уверены, что мы отправим вас в Мондштадт, чтобы вы ответили за свои преступления. — Что… но я не… — Не заставляйте меня применять к вам силу, — процедил миллелит и наставил на Донну копье. — Поднимите руки и повернитесь ко мне спиной, сейчас же! Страх и нервозность ушли на второй план, и Донна почувствовала гнев и возмущение. Что за произвол?! Она не дала никакого повода заподозрить ее в каких-то правонарушениях! — Почему вы вообще… — начала она, пытаясь сдержать негодующую интонацию, но миллелит перебил ее: — Руки! Донна сжала зубы. В ней боролись чувство несправедливости и осознание того, что если она не подчинится, то у нее будут проблемы. Когда это осознание почти победило, миллелит, видимо, решил, что она не собирается исполнять его требование. Он резко перехватил копье тупым концом вперед и попытался ударить Донну в бок древком. Меч материализовался в руке, и Донна рефлекторно поставила блок. Миллелит, выдернув копье, отскочил назад и, перехватив оружие, направил на нее уже острый наконечник. Донна поняла, что тоже приняла боевую стойку и почувствовала, как кровь отливает от лица. Она только что обнажила оружие и направила его на стража правопорядка другого государства. Миллелит что-то крикнул, привлекая внимание остальных, и сделал короткий выпад. Донна отпрыгнула назад, понимая, что с одноручным мечом против копья сражаться бесполезно. Ее проткнут быстрее, чем она сможет что-то предпринять. Миллелит сделал еще одно колющее движение, и Донна снова отшатнулась, но наткнулась спиной на что-то острое и вскрикнула. Больно. Миллелит быстро поднял копье к ее горлу. Наконечник остановился в паре сантиметров от шеи. — Бросить оружие! — приказал он едва ли не с ненавистью. Донна выпустила рукоятку меча. Он со звоном, показавшимся ей оглушительным, ударился о каменный пол террасы. Она медленно подняла руки. В ушах стучала кровь, а все тело похолодело. Донна быстро осмотрелась, стараясь не шевелить головой. Ее окружили еще три миллелита, наставившие на нее копья. Еще один, видимо был сзади. Миллелит, держащий копье у ее шеи, открыл рот, но его прервал обманчиво спокойный голос: — Что здесь происходит? Донна, забывшись, резко повернула голову, и, увидев явно разозленного Дилюка, почувствовала облегчение, но за резкое движение ее тут же снова ткнули в спину копьем, прямо в то место, где и до этого, причем сильнее, и она не сдержала вскрик. Дилюк тут же повернул голову в ее сторону, и прищурился. Если раньше он выглядел злым, то сейчас его гнев постепенно перетекал в тихую ярость. Когда он снова посмотрел на миллелита, из-за которого все началось, тот аж съежился. Если бы взглядом можно было убивать, то от парня не осталось бы и пепла. — Опустить копья! — к месту происшествия пробился миллелит, который допрашивал Дилюка. У него были седые виски, и в целом он был заметно старше всех тех, кто окружил Донну. — Какого… — он проглотил ругательство, — что вы творите?! Миллелиты слегка опустили оружие, растерянно смотря на своего, видимо, командира. Один из тех, кто подоспел позднее, попытался оправдаться: — Она достала меч! — Потому что меня арестовали ни за что! — огрызнулась Донна, и снова получила укол между лопатками. — Ай! Дилюк вдруг оказался у нее за спиной. Когда Донна обернулась, она увидела, что он держит копье за древко, отведя его в сторону, и прожигает взглядом изрядно побледневшего парня. Командир миллелитов поджал губы, но ничего не сказал. — Если ты еще раз сделаешь это, — процедил он, уже не особо скрывая свою ярость, — то я гарантирую, что ты очень и очень об этом пожалеешь, — место соприкосновения его руки с древком слегка дымилось. Когда Дилюк убрал ладонь, на копье остался отчетливый обожженный след. Донна неуверенно замерла, не зная, что делать. Спину сильно саднило. Дилюк перевел на нее взгляд, и у Донны на мгновение замерло сердце от того, как быстро его глаза наполнились беспокойством. — Как ты? — Нормально, п-просто немного испугалась, — ответила она, внезапно заикнувшись. Дилюк вдруг снял сюртук, заставив Донну растерянно на него посмотреть, и накинул ей на плечи. Разгладив на ее плечах ткань, Дилюк наклонился к ее уху и негромко сказал: — Он порвал тебе платье на спине. Его теплое дыхание обдало ушную раковину, и Донна почувствовала, как покрывается мурашками с головы до ног. К щекам прилила кровь, и резко стало жарко, и даже боль между лопатками поутихла на этом фоне. Дилюк выпрямился и убрал ладони с ее плеч, развернувшись к миллелитам, которых раздраженно отчитывал их командир. — Ты потратил время, которое и так сейчас на вес золота! — донеслось до них. Наблюдая, как старший миллелит распускает своих подчиненных, чтобы это самое время больше не терять, Дилюк вполголоса спросил у Донны: — Что произошло? — Этот… он почему-то решил, что я преступница из Мондштадта, которая сбежала в Ли Юэ, — буркнула она, закутавшись в сюртук плотнее. Сейчас, когда ситуация разрешилась, она чувствовала только глухое раздражение вперемешку со смущением. Ну и боль в спине тоже, да. — И вообще с самого начала вел себя так, словно я враг всего Ли Юэ. Брови Дилюка взлетели вверх в немом удивлении, но потом он нахмурился. — Да уж, старые добрые предубеждения против иностранцев, — пробормотал он. — Здесь они особенно распространены. Командир миллелитов подошел к ним, устало потирая переносицу. — Я приношу извинения за поведение моих подчиненных, — проговорил он, опустив руку и посмотрев на Донну. — Миллелит, который вас должен был опросить, давно известен подобным поведением по отношению к иностранцам, но сейчас каждый на счету. Да и вся ситуация, видимо, ужесточила его отношение. — Ничего страшного, — улыбнулась Донна, хоть улыбка и вышла усталой. Этот человек вызывал у нее симпатию. — Я понимаю. — Властелин Камня покинул нас очень невовремя, — пробормотал тот и устало вздохнул, но потом снова принял твердый и уверенный вид. — Вы можете идти. С вас сняты подозрения, господин Рагнвиндр мне все объяснил. Жаль, что вы попали в Ли Юэ в такое время, но несмотря на это, я желаю вам приятного пребывания в нашем государстве. Он отдал честь и отошел. Донна посмотрела на Дилюка, который хмуро потирал подбородок, смотря командиру миллелитов вслед. Почувствовав ее взгляд, он опустил руку и повернулся к ней. Выражение его лица заметно смягчилось. — Идем, — сказал он. — Лучше вернемся в гостиницу. Донна кивнула, придерживая сюртук. Она вдруг ощутила себя жутко уставшей. Посмотрели на Церемонию Сошествия, называется. Они направились к лестнице, ведущей с террасы. Миллелиты пропустили их, уже получившие, видимо, приказ от начальства. Когда они прошли половину ступеней, Донна вдруг кое о чем вспомнила и тяжело вздохнула. — А где Люмин? — спросила она без особого энтузиазма, повернув голову к Дилюку. Тот после вопроса помрачнел еще сильнее. — Я еще до допроса заметил, что она пропала, — он поправил перчатки, делая это чересчур тщательно. — Видимо, сделала глупость и решила сбежать, — он замолчал, но после небольшой паузы устало добавил: — Иногда я не понимаю, что ей руководит. До гостиницы шли молча. Дилюк напряженно думал о чем-то своем, а Донна ощущала странную пустоту в голове. Мыслей было мало, да и текли они как-то медленно и лениво, почти мгновенно забываясь. Спину все еще саднило, но даже это ощущение было приглушенным. Когда они добрались до «Алого дракона» и миновали почему-то пустой ресепшн, Донна хотела зайти в свою комнату, но Дилюк ее остановил, тронув за локоть. Донна обернулась, вопросительно посмотрев на него. На его лице было уже хорошо знакомое ей непроницаемое выражение. — У тебя на спине рана, ее нужно обработать. Идем, у меня есть аптечка, — Дилюк отвернулся, излишне сосредоточенно вставляя ключ в свою дверь. Донна моргнула пару раз, а потом осознала одну вещь. Рана на спине. Спина под платьем. Платье придется снять. — Я-я как-нибудь сама! — воскликнула она, краснея до корней волос. — Я… у меня есть подорожники! — Ты не дотянешься, — возразил Дилюк и открыл дверь. С ключом он провозился заметно дольше, чем обычно. Донна попыталась нащупать рану, заведя руку за спину, и от внезапного движения между лопатками прострелила острая боль. Из-за нее до ранения она действительно достать не смогла. Сюртук сполз с одного плеча. Донна неловко опустила руку, теперь тоже избегая смотреть на Дилюка, и снова закуталась в сюртук. — Если тебе некомфортно, я могу найти кого-нибудь из персонала и попросить их тебе помочь, — предложил он. Его тон был слишком безэмоциональным. Донна замерла на секунду. Дилюку она доверяла, но мысль, что ей придется частично раздеться при нем, заставляла что-то скручиваться в животе. Щекам стало жарко. Если она это сделает, то умрет от слишком частого пульса. Нет-нет-нет, лучше уж незнакомый ей персонал. Однако мимолетного сомнения, промелькнувшего всего на мизерную долю секунды и которое она даже не совсем осознала, оказалось достаточно. — Л-лучше ты, — едва слышно проговорила она, с ужасом осознавая, что сказала вообще не то, что следовало. Ну вот почему ее язык снова оказался быстрее мозга?! — Хорошо. Заходи, — Дилюк отошел в сторону, пропуская ее внутрь. Донна прошла мимо него, желая провалиться сквозь землю от смущения. Она остановилась посреди комнаты, сжав края сюртука до побелевших костяшек и не смея повернуться к Дилюку лицом. Дверь закрылась. Ключ повернулся в замке. Донна сглотнула. — Я… сядь на кровать, пожалуйста, — сказал Дилюк, слегка запнувшись. — Так будет удобнее. Донна обошла застеленную кровать и села на нее спиной к двери и к Дилюку. Молчание было настолько напряженным и осязаемым, что его можно было резать ножом. Послышались шаги, а за ними тихий звяк и шорох ткани. Донна осмелилась едва заметно повернуть голову. Дилюк расстегнул пряжку ремня на клапане своей сумки и искал там аптечку. Она успела заметить, насколько его движения напряженные, и быстро повернулась обратно, уставившись на свои колени. Сердце билось так сильно, что у нее стучало в ушах, и она сжала ткань юбки со всей силы. Надо как-то успокоиться. Шаги Дилюка приблизились к кровати и остановились. Рядом с Донной на покрывало лег небольшой мешочек. Матрас сзади нее прогнулся под коленом Дилюка сначала с одной стороны, а потом с другой, и она почувствовала, как он опустился на кровать всем весом. Одна из прядей его волос коснулась шеи, когда он немного наклонился, садясь. Дыхание на секунду перехватило. Дилюк сейчас сзади нее, причем очень, очень близко. Он снял с ее плеч свой сюртук и положил его на покрывало рядом. Она едва сдержала дрожь. «Архонты…» — Я могу?.. — пальцы Дилюка почти невесомо коснулись застежек платья. Его голос едва заметно дрогнул. Донна кивнула, не в силах выдавить ни слова. Дилюк осторожно начал расстегивать многочисленные крючки. Прикосновения его пальцев к ткани платья чувствовались настолько ярко, что даже боль в спине ушла на задний план. При этом Дилюк даже не касался ее кожи, но Донна все равно ощущала все слишком остро. Когда он расстегнул с большую часть крючков, она почувствовала, что платье начало сползать с плеч, и торопливо прижала его к груди обеими руками. Дилюк на мгновение замер, но продолжил, тихо выдохнув. Его выдох коснулся оголенной части ее спины, заставив кожу покрыться мурашками. Вряд ли с начала происходящего прошло больше минуты, но для Донны секунды тянулись как часы. Закончив с крючками, Дилюк слегка раздвинул края ткани, чтобы осмотреть рану. Его горячие пальцы при этом случайно коснулись кожи, и сердце в очередной раз пропустило удар. — Этот шрам… — проговорил он негромко, удерживая края платья. — Он остался после того случая с пиро слаймами на винокурне? Донна замерла, но заставила себя кивнуть, закусив губу и чувствуя, как внутри что-то неприятно сжимается. Она почти забыла об этом шраме, и точно не хотела, чтобы Дилюк его увидел. В целом он был почти незаметным, но в паре мест просматривался вполне отчетливо. Смущение ослабло, и в груди появился неприятный холодный ком. — Не болит? — Н-нет, — смогла выдавить она почему-то осипшим голосом. Дилюк промолчал, задержав руки на платье еще на секунду, но потом убрал их и потянулся за аптечкой. Донна стиснула ткань платья на груди. Он же не считает его уродливым? Покопавшись какое-то время в мешочке, Дилюк положил его обратно и предупредил: — Сейчас может быть больно, потерпи. Порез неглубокий, но щипать будет сильно. К ране на спине прижалась холодная ватка, пропитанная спиртом. Несмотря на предупреждение, Донна все равно дернулась от резкой боли, шумно втянув воздух сквозь зубы. Дилюк тут же убрал ватку, и она почувствовала, как его теплая рука легла ей на плечо. Донна почему-то почувствовала стыд за свою реакцию. — И-извини, — пробормотала она, слегка ссутулившись. Рану слегка пощипывало. — Просто я… немного не ожидала, что… то есть… эм... ты предупредил, конечно, но я… — Ничего, это всегда так, — мягко сказал Дилюк, чуть крепче сжав ее плечо. Донна закусила губу. Ватка снова коснулась края раны, и она непроизвольно сжала челюсть сильнее, но быстро поняла, что делать это с закушенной губой не стоит. Ватка слегка переместилась, оставляя на коже прохладную дорожку, и порез снова сильно защипало. Донна резко вдохнула через нос, хоть и пыталась сдержать эту реакцию. Контраст ощущений был странным и очень неприятным. Каким-то странным образом получать рану было не так больно, как ее обрабатывать. Вдруг спины коснулся отчетливый поток воздуха, и Донна непроизвольно задержала дыхание. Ее глаза расширились. Дилюк что… дует ей на порез? Почувствовав ее напряжение, Дилюк спросил: — Все в порядке? Я просто пытался немного уменьшить неприятные ощущения. — А… да, — выдавила Донна чувствуя, как щеки нещадно краснеют. Дилюк осторожно обработал другой край раны и снова подул на нее. Донна продолжала сидеть, стараясь дышать как можно незаметнее. Скоро к порезу прижалась чистая ватка, обмотанная марлей, и Дилюк приклеил ее лентой пластыря. После этого Донна почувствовала, как он начал застегивать крючки на ее платье. В этот раз он справился заметно быстрее, и встал с кровати, забрав с собой аптечку и использованную ватку. Донна несмело обернулась. Он снова копался в своей сумке, стоя к ней спиной. Когда он выпрямился и развернулся к ней, в его руках было несколько листов бумаги и небольшая стопка конвертов. Донна только сейчас полноценно осознала, что все это время он был без перчаток, и в очередной раз почувствовала, как щекам стало жарко. — Я… мне нужно написать несколько писем, — сообщил он. Его лицо снова ничего не выражало. — В связи со смертью Гео Архонта многое теперь… скажем так, этот инцидент повлияет не только на жизнь Ли Юэ. Дилюк отложил бумаги, снова склонился над сумкой, достал что-то и сел за стол. На Донну снова нахлынуло странное ощущение. Она не могла определить, что чувствует и что должна чувствовать: даже понимая, что произошедшее на Церемонии Сошествия было критически важным и серьезным для Тейвата событием, полностью осознать это до сих пор не получалось, слишком уж немыслимым происходящее казалось. Опомнившись, Донна торопливо встала с кровати. Дилюк обернулся на звук. Она опустила взгляд. — Я, наверное, пойду, — выдавила она и попыталась поспешно покинуть комнату, забыв, что дверь заперта. Однако Донна не успела до нее дойти, потому что послышался звук резко отодвинувшегося стула и ее схватили за предплечье. — Подожди! Донна резко обернулась. Дилюк вскочил из-за стола и сейчас оказался рядом с ней. Заметив слегка испуганное выражение ее лица, он ослабил хватку, но не выпустил ее руку. На его лице была странная смесь эмоций, которые Донна не смогла распознать. — Останься, пожалуйста, — попросил он. — Сейчас в городе могут быть беспорядки. — Но я собиралась просто посидеть в своей комнате, — пробормотала Донна, слегка ошарашенная его поведением. — Я знаю, но… — Дилюк замялся, отведя взгляд, но потом снова посмотрел ей в глаза. — Мне так будет спокойнее. Донна сначала не поверила своим ушам, а потом настолько ярко почувствовала, как в животе проснулись бабочки, что у нее перехватило дыхание. Ее наполнило какое-то невероятно легкое и светлое чувство. На лице сама собой появилась робкая улыбка. — А… хорошо, — ответила она, чувствуя, что светится от счастья. Лицо Дилюка разгладилось, и он выпустил ее руку, слегка приподняв уголки губ в ответ. — Тут есть книги, — сказал он и указал на небольшую тумбочку в углу. — Я пока закончу с делами, а ты можешь почитать что-нибудь, если хочешь. Донна кивнула, отведя взгляд и продолжая глупо улыбаться. Дилюк вернулся за стол, а она прошла к креслу в углу, взяв первую попавшуюся книжку почти не глядя. Сев, Донна какое-то время просто держала ее в руках и смотрела сквозь пространство, не в силах убрать улыбку с лица. Ей было легко-легко, и она ощущала себя так, словно способна свернуть горы. Он хотел, чтобы она осталась! Он беспокоился за нее! Он и раньше делал это, достаточно вспомнить, как он проводил ее до дома из библиотеки, как появился в Храме Сокола, как помог ей прийти в себя после драки с Аннели, и как утешал ее ночью, не оставив наедине со страхами и виной. Донна почувствовала еще большее тепло в груди. Да, он всегда заботился о ней, практически с того момента, когда она стала его ученицей, но раньше он никогда не говорил об этом. Не говорил прямо о том, что переживает за нее. Но сейчас… Донна покосилась на Дилюка, сидевшего за столом к ней спиной вполоборота, и, пользуясь тем, что он не может ее видеть, снова по-дурацки, но абсолютно счастливо улыбнулась и прижала руки к горящим щекам. Если бы у нее была возможность, она бы издала какой-нибудь восторженный писк, но пришлось сдерживаться. Постаравшись немного успокоиться и неслышно выдохнув, она обратила внимание на то, что держала книгу вверх ногами. Перевернув ее, Донна прочитала название. «Язык любви», хм… ну, не так уж и ванильно, даже лучше, чем у того романчика, который она отдала Дилюку. Беззвучно хмыкнув, она открыла книгу на случайном месте и подавилась воздухом. Ее встретила очень яркая иллюстрация весьма эротического характера на весь разворот, хотя Донна даже не была уверена, что такое все еще можно отнести к всего лишь эротике. Она тут же захлопнула злосчастную книгу, чувствуя, что сейчас сгорит. Дилюк обернулся на звук, вопросительно посмотрев на красное как помидор лицо Донны. — Что-то не так? — Там… там… — едва смогла выдавить Донна, чувствуя желание отбросить от себя книгу подальше. В глазах Дилюка промелькнуло удивление, и Донна бессильно взмахнула рукой, не зная, как еще выразить распирающую ее смесь смущения и постепенно возрастающего возмущения. — Я… оно… это даже уже не… даже не эротика! Это какая-то… это просто… Слова кончились. Посмотрев на Дилюка, она наткнулась взглядом на каменное лицо. — Оу, — только и сказал он. Повисла пауза. Донна закрыла лицо руками и откинулась на спинку кресла. Было настолько стыдно, что она хотела провалиться сквозь землю. Ладно бы она просто увидела… это, так нет, надо было захлопнуть книгу так, чтобы это услышал Дилюк! Это был просто какой-то позор. Собравшись с мыслями, она наконец отняла руки от лица, хоть и чувствовала, что сейчас сгорит. Увидев, что Дилюк все еще сидит к ней лицом, хоть и избегая ее взгляда, она снова испытала отвратительное чувство, которому даже и названия подобрать уже не могла. — Я просто возьму другую книгу, — пробормотала она, вставая с кресла. — Хорошо, — донеслось от Дилюка. Донна увидела, как он развернулся обратно к столу, едва не опрокинув при этом чернильницу. К счастью, он успел ее поймать, но уронил перо и вынужден был наклониться за ним. Вытащив с полки другую книгу, она вздохнула и плюхнулась обратно в кресло. Кажется, впечатлений на сегодня достаточно.

***

Донна подскочила от громкого стука в дверь, который звучал так, как будто кто-то колотил по ней кулаками. Дилюк резко поднял голову, и, когда стук повторился еще настойчивее, отложил перо и быстрым шагом подошел к двери. — Кто это? — спросил он напряженно, взявшись за ручку. Было уже темно, и комнату освещала только лампа на столе, поэтому его лица Донна не видела. — Я Люмин, впусти меня! — голос сквозь дверь звучал приглушенно, но даже так было понятно, что случилось что-то серьезное. — Это срочно! Дилюк открыл дверь, и Люмин практически влетела внутрь, тут же захлопнув ее за собой. Она тяжело дышала. — После церемонии… я… меня… короче… — начала она, пытаясь восстановить дыхание, но в итоге наклонилась и уперлась руками в колени, потому что говорить нормально у нее не получалось. Донна тихо встала с кресла, отложив книгу. В груди заворочалась тревога. — Смерть Моракса может быть виной Цисин! — выпалила Люмин, кое-как отдышавшись, но снова наклонилась, потому что воздух опять кончился. Дилюк нахмурился и сложил руки на груди. Он хотел начать что-то говорить, но Люмин подняла руку, продолжая стоять, согнувшись. — Погоди… дай… отдышусь… Дилюк терпеливо ждал. Спустя какое-то время Люмин выпрямилась, безуспешно попыталась отряхнуть платье, которое было испачкано в пыли, и повторила: — Это Цисин могли убить Моракса. — С чего ты взяла? — Дилюк скептически смотрел на нее. — Для них в этом нет никакой выгоды. Без архонта Ли Юэ ослабеет, а сами Цисин потеряют как рейтинг на международной политической арене, так и уважение и веру жителей Ли Юэ. — Но никто же не сможет узнать о том, что это сделали они, — возразила Люмин, но Дилюк не дал ей развить мысль. — Это не имеет значения, — его взгляд казался даже острым. — Важнее здесь то, что они допустили гибель своего архонта. Жители потеряют доверие к ним и перестанут чувствовать себя в безопасности. Люмин вздохнула и отвернулась от Дилюка, устало проведя рукой по лицу. Когда она хотела повернуться обратно, она заметила Донну, неловко стоящую в дальнем конце комнаты. — Донна? А что ты здесь… — Это неважно, — снова прервал Люмин Дилюк. — Лучше скажи мне, откуда у тебя вообще появилась мысль о подобной роли Цисин в произошедшем? Люмин на секунду замялась, но потом снова упрямо посмотрела на Дилюка. — Почему Цисин ищут убийцу среди зрителей церемонии? Кто вообще из простых смертных может убить архонта? Пока что это выглядит так, как будто они ищут кого-то, на кого можно свалить вину! — А что они еще должны делать? — приподнял бровь Дилюк. Хоть он выглядел спокойным, Донне почему-то казалось, что ему немного труднее сохранять привычное хладнокровие, чем обычно. — Им нужны хоть какие-то зацепки. — Но почему они искали именно убийцу?! — Это всего лишь твое предположение, — парировал Дилюк. — При допросе меня спрашивали, не замечал ли я ничего подозрительного и могу ли назвать кого-то, кто замечал. Никаких обвинений я не получил. — То есть это только мне так повезло, что меня во всех грехах обвинили, — пробормотала Донна, но Люмин это услышала и победно указала на нее Дилюку. — Ха! Я же говорила! — Ты не знаешь всей ситуации и делаешь поспешные выводы, — процедил он. Теперь уже было очевидно, что он очень сдерживает свои эмоции. — Этот миллелит был молодым идиотом с предубеждениями против всех, кто родом не из Ли Юэ, за что и получил предупреждение и, скорее всего, выговор от своего командира. Люмин упрямо сжала губы. Дилюк едва заметно сузил глаза, не собираясь отступать. Обстановка накалилась до предела. — Они спрятали Экзувию! — прервала наконец молчание Люмин и взмахнула рукой: — Это разве не подозрительно?! Они никому не дали даже попрощаться с ней! — Откуда ты знаешь, что такое Экзувия? — тут же прищурился Дилюк. Люмин мгновенно отвела взгляд. — Тебе неоткуда было получить такие знания о нашем мире. Донна нервно переплела пальцы, наблюдая за диалогом, который медленно, но верно перерастал в ссору. Она тоже не знала, что такое Экзувия, но аргумент Дилюка казался весомым. — Мне это сказал человек, который имеет доступ к скрытой от общественности информации, — сказала Люмин нехотя, но тут же снова вскинулась: — Тебе самому не кажется, что такие действия Цисин выглядят как минимум странно?! Дилюк, однако, на ее попытку увести тему в сторону не купился. — И что же это за человек? — спросил он с плохо скрытым ядом в голосе. — Не знал, что у тебя есть такие знакомые в Ли Юэ. Люмин колебалась секунду, а потом сжала кулаки. — Чайльд Тарталья! Это он мне представил такую информацию, и я пока не вижу причин сомневаться в правдивости этих сведений! Стоило только прозвучать этому имени, Дилюк едва не ощерился. Он не просто разозлился, он был в ярости, хотя, наверное, даже ярость сейчас была бы слишком слабым словом. Донна почти физически ощутила тяжелую и удушающе густую волну ненависти, прокатившуюся по комнате. Едва заметно запахло гарью. Она никогда не видела Дилюка таким. — Чайльд Тарталья, значит, — проговорил Дилюк вкрадчиво, смотря прямо на Люмин. Угрозу в его голосе не распознал бы только глухой, а его взгляд, вероятно, мог испепелять, и Донна не была уверена, что это всего лишь фигура речи. Температура в комнате повысилась на пару градусов. — Предвестник Фатуи, какая неожиданная персона. И какие же у тебя причины ему доверять, интересно? Люмин тоже прищурилась. — Потому что он единственный, кто сообщил мне хоть что-то, что может помочь мне найти брата, — процедила она. — Даже некоторые люди, которые так кичатся своей связью с тайной гильдией информаторов, не способны отыскать ничего полезного, и мне пришлось довольствоваться листовками на мельницах и паре досок объявлений. Кто же знал, что вы, господин Дилюк, только языком молоть умеете. Дилюк стиснул зубы. — Неужели мне нужно напоминать почетному рыцарю Ордо Фавониус о том, что Фатуи натворили в Мондштадте? Как же вы, рыцарь Люмин, забыли, что дорогая коллега вашего нового друга, — последние слова он выплюнул с таким презрением, что Донна поежилась, — отобрала Сердце Бога у Барбатоса? Ах да, ты же из другого мира, как я мог забыть, — несмотря на то, что фраза была пропитана сарказмом, Дилюк даже не изменил интонации, продолжая смотреть Люмин в глаза, а потом слегка наклонился, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Как я мог забыть, что сущностей, подобных тебе, не заботит ни Тейват, ни Мондштадт, ни судьбы людей. Дилюк выпрямился, и Донне показалось, что Люмин дернулась, чтобы его ударить, но остановилась. — Ты прекрасно знаешь, что это не так, — дрожащим от ярости голосом начала она. — Ты знаешь, что мне не плевать. Но, похоже, ненависть к Фатуи тебе совсем голову затуманила. Ты сам вообще понимаешь, насколько наивно думать, что... — Ты говоришь о наивности мне? — перебил ее Дилюк с таким презрением, что его можно было черпать ложкой. — После того, как доверилась Предвестнику Фатуи? — Я буду использовать все ресурсы, чтобы найти брата, — отрезала Люмин. — И, что уж поделать, раз мне не хотят помочь те, кого я считала друзьями, мне придется обратиться к врагам. — Ты прекрасно знаешь, что я хочу помочь, — Дилюк уже едва контролировал себя. Его голос тоже подрагивал от ярости, а запах гари в комнате стал гораздо заметнее. — Ты знаешь, что я пытаюсь. Я старался добыть больше информации, чтобы точно убедиться, что не сообщу тебе ложные сведения, потому что следов до сих пор ничтожно мало, и все, что у меня есть - догадки. Твой брат не хочет, чтобы его нашли - это единственное, что я пока мог предположить. Я хотел проверить это как можно тщательнее, чтобы дать тебе хотя бы одну точную наводку, но, видимо, зря. Если ты так хочешь якшаться с Фатуи, то вперед, — он усмехнулся, но его усмешка была похожа скорее на оскал. — Может, они помогут тебе больше, чем я. Люмин смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она выглядела так, словно не могла поверить в то, что он сказал. Однако она быстро взяла себя в руки и прищурилась. — Знаешь, — начала она с такой злобой, что Донне стало жутко. — Я думала, что ты один из достойнейших людей, которых я когда либо знала. Видимо, я жестоко ошибалась на твой счет. Она направилась к двери. Взявшись за ручку, Люмин обернулась и снова посмотрела в глаза Дилюку, который сверлил ее взглядом. — Вероятно, даже хорошо, что твой отец не сможет узнать, во что ты превратился. Она вышла, захлопнув дверь с такой силой, что от нее отлетела щепка. Комната погрузилась в тишину. Донна перевела растерянный взгляд на Дилюка, который неподвижно стоял к ней спиной. Вдруг он сжал кулаки с такой силой, что его перчатки скрипнули. Она слышала его тяжелое дыхание. В полутьме комнаты это выглядело жутко. Донна сделала осторожный шаг вперед, но Дилюк вдруг резко развернулся к столу и широким движением снес с него все, что там было: бумаги, чернильницу, книги, лампу — абсолютно все. Бумаги разлетелись по полу, чернила залили ковер, а светильник разбился, хоть и не погас. Донна попятилась. Дилюк вцепился в край стола, дыша еще тяжелее, чем до этого. Лак потрескался, и дерево под его ладонями начало дымиться. Донна уже хотела снова попытаться подойти к нему, но Дилюк внезапно схватил стул и с глухим рыком швырнул его через всю комнату в дверь, а потом с громким выдохом, больше похожим на рев, опрокинул стол. Она со страхом и беспокойством наблюдала за тем, как он запустил руки в волосы и начал ходить от одной стены к другой. В один момент Дилюк резко остановился посередине комнаты. Донна боялась вздохнуть. Он схватил Глаз Бога, висевший у него на поясе, и теперь сверлил его взглядом. Его дыхание постепенно учащалось. Артефакт слегка мигал, становясь то ярче, то тусклее, и, хоть Донна и не была в этом уверена, ей показалось, что у Дилюка дрожит рука. Дилюк резко втянул воздух сквозь зубы, сорвал Глаз Бога с ремня и со всей силы запустил им в дальний угол комнаты, а потом стащил перчатки, швырнул их на пол и тяжело сел на кровать к Донне спиной, ссутулившись и схватившись за голову. Глаз Бога в углу мигнул еще несколько раз и заметно потускнел. Наступила тишина. Донна слышала только тяжелое дыхание Дилюка и биение своего сердца. Она рискнула выйти из дальнего угла комнаты. — Дилюк? — тихо позвала она. Он резко развернулся, и Донна замерла на секунду. Она едва успела заметить на его лице странную смесь гнева и боли, которая очень быстро сменилась какой-то обреченностью. — Ты все это время была здесь? — спросил он сипло. Донна осторожно кивнула. Дилюк прикрыл глаза на секунду, а потом с длинным выдохом развернулся обратно и снова ссутулился, закрыв лицо руками. Его поза казалась измученной. — Уйди, — произнес он. Его голос звучал глухо. Донна осталась на месте, теребя пальцы. Она хотела сделать хоть что-то, чтобы он не чувствовал себя… так. — Дилюк, я… — Уйди, — повторил он, перебив ее. — Просто уйди. На последнем слове его голос дрогнул. Донна несмело приблизилась к нему, не послушавшись. — Дилюк, я просто… я хочу как-то помочь, — Донна сделала еще один шаг и осторожно села рядом. — Я могу что-то… — Лучше всего ты поможешь, если уйдешь, — перебил ее Дилюк, не убирая рук от лица. Он звучал хрипло и как-то изможденно. — Просто оставь меня в покое. Просто… уйди. — Но… — Какая часть слова «уйди» тебе непонятна? — выдохнул Дилюк, снова не дав ей закончить. В его интонациях прорезалась бессильная злость. — Дилюк… — Выметайся. Донна почувствовала себя так, как будто ей дали пощечину. Дилюк поднял голову и повернулся к ней. Стало не по себе от того, каким безжизненным был его взгляд. Дилюк казался… надломленным. — Я сказал, — медленно прошипел он сквозь зубы, — выметайся. Донна отвела взгляд. Глазам стало горячо, но слезы так и не выступили. Ей было больно и от его слов, и от того, что она никак не может помочь. Хотя, на самом деле, она уже не понимала, от чего ей хочется плакать. Было ощущение, что в горле застрял ком из иголок. — Хорошо, — сказала она едва слышно, встала с кровати и, поколебавшись, дошла до двери. Когда она уже взялась за ручку, Глаз Бога Дилюка в углу комнаты снова мигнул, привлекая ее внимание. Донна секунду замерла. Артефакт казался тусклым и безжизненным, и символ Пиро внутри него, лишь иногда неровно пульсирующий слабым светом, был едва виден. Она оглянулась на Дилюка. Он сидел неподвижно, снова закрыв лицо руками. Донна отвела глаза, закусив губу. Она хотела что-то сказать, но не смогла. Стоило ей раскрыть рот, все слова поддержки, которые хотелось произнести, куда-то улетучились. Она не знала, как ему помочь. У нее не было ни одной идеи на этот счет. Донна сжала дверную ручку. — Извини, — сказала она тихо, прежде чем выскользнуть из комнаты. На душе было паршиво. В коридоре было гораздо светлее из-за фонариков, висящих под потолком. Донна прислонилась к двери и съехала по ней на пол. Ей хотелось плакать, но слезы не текли. Голова казалась тяжелой. Она судорожно вдохнула и закрыла глаза. Если бы она только могла помочь… «Выметайся». Донна почувствовала, что у нее задрожали губы. Она знала, что он никогда бы не сказал такого, будь он в адекватном состоянии, но… почему-то противный червь сомнения все равно завозился в груди. Что, если это его истинное отношение к ней? Что, если в момент слабости он случайно показал, что действительно к ней чувствует? Донна открыла глаза и сжала челюсть, уставившись на деревянные панели противоположной стены. Нет. Это не может быть так. Не после того, как он ее поддерживал, не после того, как защитил от молнии, как предложил купить ту дурацкую заколку, как обработал ей рану сегодня, как попросил остаться с ним, потому что переживал. Она знала, что ее опасения — чушь, и почти ненавидела себя за них, но они не пропадали. Дилюку плохо, а она никак не может помочь. Да даже если бы он ее не выгнал, она вряд ли смогла бы что-то сделать. Ей было больно от того, каким она его увидела. Она не знала, всегда ли он нес в себе это, или что-то в ссоре с Люмин разодрало ему какие-то старые раны, но… Было так непривычно видеть его, Дилюка, твердого и надежного, как скала, таким. Словно давшим трещину. Донна снова закрыла глаза и откинула голову назад, уперевшись затылком в дверь. Слезы все же потекли. Она не знала, насколько долго так сидела. Когда она вынырнула из тяжелых мыслей, то нашла в себе силы вытереть мокрые щеки и прислушалась. За дверью не было слышно ни звука. Донна поднялась, чувствуя, что у нее затекли ноги. Чувства притупились, и она словно онемела внутри. «Надо бы проверить Люмин.» Донна сделала пару шагов и осторожно приоткрыла дверь в свою комнату. Там было темно, и она не видела почти ничего. Полоска света из приоткрытой двери освещала только пустую кровать Донны. Окна были занавешены, и тусклый свет с улицы тоже не попадал внутрь. Донна хотела уже позвать Люмин по имени, но прямо перед ней в воздухе возникла встревоженная Паймон. — Лучше не заходи сейчас, — зашептала она с непривычной для нее интонацией беспокойства. — Паймон думает, что Люмин может наговорить грубых вещей, если кого-то увидит. Она даже на Паймон накричала… Девочка поникла. Донна ощутила сочувствие. — Не переживай, — прошептала она и погладила расстроенную Паймон по голове. Та от этого даже не дернулась, как обычно делала. — На меня тоже Дилюк накричал. — Ты сильно расстроилась? — подняла Паймон на нее взгляд. — Просто Паймон всегда казалось, что он для тебя очень важен… — Сильно, — вздохнула Донна. — Но, если честно, больше от того, что никак не могу ему помочь. — Паймон понимает, — тоже вздохнула девочка и шмыгнула носом. Донна увидела, как в ее глазах блеснули слезы. — Люмин даже попыталась выгнать Паймон. Она как будто не желает, чтобы ей вообще помогали, но Паймон правда хочет, чтобы ей стало лучше. Паймон переживает… Донна отвела взгляд. Она слишком хорошо знала, что чувствует сейчас Паймон. — Не волнуйся, — постаралась она улыбнуться девочке, но улыбка получилась какой-то слабой. — Я думаю, Люмин надо просто остыть. Паймон грустно кивнула. Когда она хотела что-то ответить, ее прервал приглушенный голос Люмин. — Кто это? Донна несмело открыла дверь чуть шире. Свет из коридора позволил разглядеть ком из одеяла, лежащий на кровати Люмин. — Это Донна, — осторожно сказала она. Паймон напряженно зависла в воздухе рядом. — Я могу войти? — Чтобы я слушала, как ты защищаешь своего красноволосого мудака? — отозвалась Люмин злобно. — Нет уж, спасибо. — Люмин, я просто хотела… — Мне плевать, что ты там хотела, проваливай, пока я тебя не сдула ветром отсюда. — Я не… — Мне еще раз повторить?! — рявкнула Люмин, рывком сев и откинув одеяло. Даже в полутьме Донна увидела ее злое заплаканное лицо. — Не хочу видеть ни тебя, ни этого гада высокомерного! И слушать про него от тебя тоже не хочу! Так что будь добра, закрой дверь с той стороны! Донна закусила губу. — Хорошо, — сказала она тихо и вышла. Закрывая дверь, она успела поймать на себе растерянно-встревоженный взгляд Паймон. Оказавшись в коридоре, Донна снова посмотрела на дверь Дилюка, но заставила себя отвернуться. Она выглядела как-то… бездушно и безжизненно. Было ощущение, что если ее открыть, то за ней будет только бесконечная пустота. Дверь их с Люмин комнаты тоже словно омертвела. Странно было знать, что за ней кто-то есть. Донна быстрым шагом направилась прочь. Коридор казался слишком светлым, несмотря на то, что фонарики светили не очень ярко. Хотелось немного посидеть в темноте или хотя бы в полумраке. В холле света было еще больше, и Донна ускорила шаг, краем глаза заметив девушку за стойкой ресепшена. Она как всегда улыбалась, провожая Донну острым взглядом. Ее улыбка казалось еще более фальшивой, чем раньше. Донна поежилась. Когда она с некоторым усилием открыла дверь на улицу, ей в лицо ударил холодный ветер с дождем. Сощурившись от летящих в лицо капель, она огляделась. Девушки в красном, обычно стоявшей у входа в гостиницу, не было на месте. Ну, в такую погоду это неудивительно. Отсюда было видно главную улицу и часть торговой площади Фэйюнь. Обычно там было много людей, но сейчас она пугала своей пустотой. Горящих фонарей было совсем мало. Донна вышла из гостиницы и отпустила дверь, подскочив, когда та хлопнула от сильного ветра. Платье очень быстро начало намокать. Донна обхватила себя руками. Холодно. Она подошла к другому краю террасы, тому, с которого открывался вид на порт. Эта территория уже не относилась к гостинице, но на ней все равно никого не было. Донне вообще казалось, что она осталась одна если не во всем городе, то в радиусе пары кварталов точно. Все нормальные люди в такой ливень сидят дома. Часть террасы, на которой она оказалась, была под навесом, но это не мешало ледяным каплям бить прямо в лицо. Доски террасы даже под крышей были мокрыми, потому что она абсолютно не спасала. Порт в темноте и сквозь пелену дождя был виден плохо, но Донна разглядела темные штормовые волны, бьющиеся о причалы и нередко переливающиеся через них. Очередной порыв холодного ветра заставил Донну поежится и обхватить себя руками. Платье пока не промокло насквозь, но было близко к этому. Выбившиеся из хвостиков волосы прилипли к лицу, и Донна распустила прическу, чтобы переделать ее. Она даже не заметила, когда успела растрепаться. Быстро расчесав пальцами мокрые волосы, она собрала первый хвостик, но, когда она хотела перехватить одну из резинок поудобнее, выронила ее. Резинку тут же сдуло в сторону, и Донна бессильно проводила ее взглядом до края террасы. Отлично, теперь резинка у нее только одна. Сжав губы, она швырнула ее в ту же сторону и подошла к перилам, уперевшись в них локтями. Запустив руки в волосы, она уставилась вдаль. Где-то на горизонте сверкнула молния. Донна чувствовала, что дрожит, но не была уверена, от холода или от желания заплакать, хоть и не особо понимала, чем это желание вызвано. Все причины как-то размазались в сознании — ссора Дилюка с Люмин, то, каким разбитым он после нее выглядел, то, как он ее выгнал, непривычно грустная Паймон, накричавшая на нее Люмин. Настроение было паршивым. Донна закрыла глаза и судорожно вдохнула. Надо возвращаться. Когда она развернулась и собралась уже уйти, она вдруг поняла, что возвращаться ей, собственно, некуда. Дилюка сейчас лучше не трогать, Люмин ее тоже выгнала, а в холле под взглядом администратора сидеть… ну, не очень хочется. Донна обхватила себя руками в попытке сохранить тепло. Слипшиеся от воды волосы висели сосульками, а промокшее до нитки платье казалось ледяным. Холодные порывы ветра ситуацию лучше не делали. Ватка, закрывающая рану на спине, тоже отсырела. Наверное, если она продолжит тут стоять, то заболеет. Эта мысль не вызывала никаких эмоций, и Донна чувствовала только безразличие. Как будто простуда что-то изменит. Она решила вернуться на часть террасы, принадлежащую гостинице. Для этого пришлось пройти под парой лестниц, ведущих на верхние уровни террас. Кажется, где-то там был чайный дом. Перед входом в гостиницу доски тоже были залиты водой. Донна огляделась, стуча зубами. Под одной из лестниц она заметила небольшой участок пола, до которого дождь не добрался. Бросив короткий взгляд на дверь гостиницы, она отошла к сухому углу и села прямо на пол, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Было все еще холодно, но хотя бы не мокро. Входная дверь отсюда была видна очень хорошо, потому что лестница, под которой Донна сидела, находилась почти напротив. Донна вздохнула и уставилась в пустоту. Она не знала, когда сможет вернуться в свою комнату, потому что Люмин не выглядела так, будто успокоится через пару часов. Они с Дилюком действительно многого наговорили друг другу. Тайная гильдия информаторов, с которой связан Дилюк… Конечно, было ясно, что у него немало скелетов в шкафу, но все равно было странно слышать такое. Донна не могла объяснить, почему. Просто странно. И, вероятно, это не то, чем он хотел бы с кем-то поделиться. А еще он говорил про какое-то Сердце Бога, которое Фатуи украли у Анемо Архонта… Донна крепче обхватила колени, дрожа от холода. После того как ситуация с периодически атакующим Мондштадт драконом была решена, Фатуи все еще оставались в городе. Донна не знала, почему они вообще там находились, но, видимо, это было как-то связано с внешней политикой Снежной. Ходили слухи, что они хотели как-то помочь городу с Ужасом Бури, пусть и за определенную цену, но эти слова Дилюка о краже Сердца Бога у Барбатоса… Донна даже не знала, что это такое, но вряд ли это было пустяком. Предвестник Фатуи, который дал Люмин информацию, тоже был какой-то странной фигурой. Донна в принципе ничего не знала про Предвестников, даже то, что одна из них была в Мондштадте всего около полугода назад, было для нее новостью. Дилюк за что-то ненавидел все, что было связано с Фатуи, да и эта организация, судя по всему, не питала к нему особой симпатии. Достаточно вспомнить слова того мага цицинов о «нежелательном лице номер один среди Фатуи». Люмин тоже разозлилась на Дилюка за что-то, и Донна даже не успела понять, за что. Но когда она сказала про его отца… она явно ударила в больное место, и, похоже, точно знала, куда бить. Донна поджала губу. Она помнила, как Дилюк рассказал ей, что получил Глаз Бога, потому что хотел исполнить мечту отца. Насколько же сильно Дилюк должен был любить его, чтобы получить за это благословение Селестии? Из мыслей ее вывел громкий хлопок двери. Донна резко вскинула голову. Перед входом в гостиницу замер Дилюк, увидевший ее почти сразу, как вышел. Донна медленно поднялась на ноги. — Что ты здесь… — начал Дилюк даже как-то беспомощно, но оборвал себя. Он выглядел так, как будто его застали врасплох. — Ты же простудишься, и… Он снова замолчал, не закончив предложение. Донна смотрела на него, почти не двигаясь и только подрагивая от холода. Она просто не знала, что сказать. Дилюк, видимо, тоже. Его лицо вдруг стало ужасно виноватым, и он отвел взгляд, но почти сразу же снова посмотрел ей в глаза. — Я должен извиниться. Я повел себя как… повел себя отвратительно, — он явно проглотил ругательство. Донна впервые видела его таким растерянным. — И я… ты заболеешь, если не вернешься внутрь, поэтому, пожалуйста… Он снова оборвал фразу на полуслове и с длинным выдохом провел по лицу ладонями. — Вот, возьми, — Дилюк попытался снять сюртук, но часть бахромы на его воротнике зацепилась за его растрепавшиеся и начавшие намокать волосы. Он рванул воротник вниз, тут же зашипев от боли, но волосы выдержали, и, кажется, все стало еще хуже. Пока он боролся с бахромой, Донна сделала осторожный шаг вперед, за ним еще один, а потом сорвалась с места и едва не сбила Дилюка с ног, с разбега впечатавшись в него и обхватив руками. Дилюк замер, напрягшись всем телом. — Что ты… — ошарашено начал он, но Донна его перебила, зажмурив глаза: — Не извиняйся! Дилюк молчал, все так же напрягшись. Донна набрала в легкие воздуха. — Я не считаю, что ты в чем-то виноват, — выпалила она. — Поэтому не извиняйся! Донна дрожала от холода, но жар его пиро энергии дарил некое облегчение. Дилюк явно заметил, что она замерзла. Поколебавшись, он все же медленно выдохнул, его тело расслабилось, и Донна почувствовала, как его руки легли ей на спину. Сразу стало теплее. — Я все равно должен попросить прощения, — сказал он негромко. Его голос звучал очень виновато. — Я не должен был выгонять тебя. Тем более… в таких формулировках. Я видел, что тебя это очень задело, но я все равно… Мне правда стоит извиниться. Я жалею о своем поступке. Прости. — Я не злюсь, — так же тихо сказала Донна. Ее подбородок лежал у него на плече, и она позволила себе немного наклонить голову, облокотившись на его висок. — Я понимаю, что тебе в тот момент было плохо. Дилюк молчал. Донна почувствовала, что он снова напрягся и сделал попытку отстраниться. — Мне не было… — Не надо, — попросила Донна тихо. — Мы оба знаем, что это не так. Дилюк замер на секунду, а потом длинно выдохнул и уперся лбом ей в плечо. Он казался ужасно усталым и каким-то замученным. Раньше он бы себе такого не позволил, но сейчас, видимо, у него не осталось сил на то, чтобы выглядеть твердым и непоколебимым, как обычно. Эмоции, которые он обычно прятал за маской сдержанности, показали себя впервые, наверное, за все время их знакомства. Некоторое время они стояли в тишине, нарушаемой только шумом дождя. Донна уткнулась носом куда-то в его воротник. Сейчас от него не пахло хвоей, только гарью и сырой тканью. А еще она почти перестала дрожать его объятиях. — Ты… говоришь не так, как обычно, — произнес вдруг Дилюк. Его голос вибрацией передался Донне. — А как? — спросила она. Почему-то казалось, что время вокруг замедлилось. Были только они двое и ледяной дождь. — Более… — Дилюк замялся, подбирая слово. — Более твердо. Донна снова положила подбородок ему на плечо. Она почему-то не чувствовала смущения, и, если честно, это было большим облегчением. — Наверное. Думаю, я просто устала. Сил на то, чтобы нервничать, уже нет. Она издала слабый смешок. Дилюк немного крепче сжал ее спину, переместив одну руку чуть выше. Рана от копья отозвалась тупой болью, но Донна перетерпела ее, лишь слегка сильнее стиснув зубы. Снова повисла пауза. — Мне жаль, что ты увидела, как я разнес комнату, — сказал Дилюк глухо. В его голосе действительно звучало сожаление. — Это было… я даже не знаю, как это назвать, — вздохнул он. — Но я бы и сам себя со стороны в этот момент не хотел видеть. — Ничего страшного, — Донна тоже переместила одну руку чуть выше. Пальцы задели его намокшие волосы. — Я только немного испугалась. — Прости, — снова извинился Дилюк. Донна беззвучно вздохнула. — Я же сказала, ничего страшного. Я больше за тебя переживала в тот момент, — призналась она едва слышно. Почему-то сейчас это было сказать легко, даже несмотря на шевельнувшееся в груди смущение. Впрочем, оно было настолько слабым, что Донна его почти не заметила. — Просто… я никогда не видела тебя таким. Когда она договорила, она заметила, что Дилюк снова напрягся. — Я теперь тебе неприятен? — спросил он. Он попытался сказать это нейтральным тоном, но в его голосе все равно прорезалась обреченно-усталая интонация. — Нет, конечно нет, — заверила его Донна, а потом слабо улыбнулась. — Помнишь, когда ты мне в библиотеке книгу с верхней полки достал? Когда я еще от страха расплакалась? — Дилюк не ответил, но Донна знала, что он слушает. — Я тогда тоже думала, что противна тебе. Как-то даже странно теперь вспоминать об этом. Дилюк тихо фыркнул. Они снова замолчали. Донна слегка сдвинула ладонь, снова коснувшись его волос. — Знаешь, я… — начала она, но прервалась на пару мгновений, формулируя мысль. — Наверное, я могу быть немного уверенней, когда хочу кому-то помочь. Точнее… — она снова сбилась. — В общем, я хотела сказать, что как, в конце концов, я вообще что-то сделаю, если буду заикаться? — Мне не нужна помощь, — попытался возразить Дилюк, но Донна его прервала. — А поддержка? — спросила она негромко. Дилюк не ответил. Донна обняла его чуть крепче, чувствуя, как он сжал кулаки и устало выдохнул куда-то ей в шею, отчего по всему телу разбежались мурашки. Она прикрыла глаза. Было тепло. Спустя некоторое время Дилюк попытался отстраниться, и в этот раз Донна не стала его останавливать. Она сделала шаг назад, выходя из его личного пространства, и сцепила пальцы. Уверенность стремительно куда-то испарялась. Она неловко посмотрела на Дилюка, который тоже не знал, куда девать руки. Тишина стала неудобной. Донна обхватила свои плечи, потому что источник тепла пропал, и она снова ощутила на себе всю прелесть ледяного дождя и холодного ветра. Дилюк это заметил. — Возьми мой сюртук, — он снова попытался снять его, но бахрома все еще была запутана в его волосах, и когда он дернул ее вниз, то снова шумно втянул воздух сквозь зубы. Донна тут же оказалась рядом и помогла ему распутать получившийся узел. Дилюк хотел набросить ей сюртук на плечи, но Донна опередила его, забрав предмет одежды, и накинула его на себя сама, снова отойдя на пару шагов. Сюртук тоже был мокрым, но хотя бы не насквозь. Ну, и еще был нагрет. — Что-то я в последнее время часто забираю у тебя сюртук, — издала нервный смешок Донна. Дилюк отвел глаза и ничего не ответил. Донна мысленно дала себе подзатыльник. Ну вот надо было это ляпнуть! Неловкость снова повисла в воздухе. Дилюк прочистил горло. — Возвращайся в гостиницу, — сказал он, вернув самообладание и посмотрев на нее. — Ты и так достаточно здесь промерзла, лучше тебе переодеться. Донна отвела взгляд и поджала губы, перехватив края сюртука. — Меня Люмин выгнала, — проговорила она негромко. — Сказала, что ветром сдует, если к ней сунусь. — Тогда иди ко мне в комнату, — тут же предложил Дилюк, но тоже замялся. — Правда, у меня нет одежды, в которую ты могла бы… — Нет-нет-нет, — замахала руками Донна, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Я лучше в коридоре посижу! — Не всю же ночь, — заметил Дилюк, и она опустила взгляд. — Тебе надо хоть где-то поспать. Донна широко распахнула глаза. Он что, предлагает ей у него в кровати спать?! — А… а ты? — едва выдавила она. — Я вряд ли вернусь до утра. Надо уладить некоторые дела. — Это связано с той гильдией инф… — Донна захлопнула рот, не договорив. Это было зря. Это было очень зря. Дилюк заметно напрягся. — Да, — медленно ответил он. — И я попросил бы тебя не распространяться об этом. Как и обо всем, что ты сегодня услышала. Донна торопливо закивала. — Обещаю, что никому не скажу. Снова повисла пауза. Дилюк собрался что-то сказать, но закрыл рот обратно и отвел взгляд. — И о том, что… — все же начал он, но осекся и поджал губы. Ему явно было неловко, и Донна тоже опустила глаза, смутившись еще сильнее. Дилюк наконец продолжил, снова посмотрев на нее: — И о том, что произошло сейчас, тоже. Это было немного не по этикету. Лучше вообще сделать вид, что этого не было. — Хорошо, — выдавила Донна. Ей все еще было холодно, но лицо, казалось, горело. Повисшую тишину нарушал только шум дождя. Донна закуталась в сюртук поплотнее, избегая смотреть на Дилюка. — Ну, я… эм… я пойду, — пробормотала она. Вода с мокрых волос противно затекала за шиворот. Донна развернулась и собралась уже отойти, но Дилюк нагнал ее и положил руку ей на плечо, останавливая. Она обернулась. — Я хотел… — он на секунду прервался, но продолжил: — я хотел сказать спасибо. Донна робко улыбнулась. — Не за что. И… — она набрала в грудь воздуха и выпалила: — Я всегда готова тебе помочь. Донна торопливо развернулась и быстрым шагом направилась к двери. Когда она открыла ее и скользнула внутрь, она успела заметить, что Дилюк смотрит ей вслед. В холле было тепло. Администратор за стойкой, читавшая книгу, подняла голову и снова вежливо улыбнулась. Донна постаралась проскочить мимо нее как можно быстрее. В комнате Дилюка уже не было такого беспорядка. Стол, на котором были ясно видны две обгоревшие отметины, стоял на месте, стул тоже, несмотря на то, что одна перекладина у него была сломана, разбитая лампа и испорченные бумаги пропали, кровать была аккуратно застелена. Донна тихо закрыла дверь. Найдя в ящике стола спички, она зажгла подсвечник на прикроватной тумбочке. Комнату залило тусклым теплым светом. Перекинув сюртук Дилюка через спинку стула, Донна отошла с ковра и отжала волосы. С платья на пол уже тоже порядочно натекло. Вздохнув, она стянула мокрые чулки, тоже выжала их и повесила рядом с сюртуком. Утром уберет. Расшнуровав корсет, Донна стащила потяжелевшее платье и отнесла его в ванную. Выжимать его было откровенно лень, поэтому она просто положила его в раковину и вернулась в комнату, по пути отлепив от спины отсыревшую повязку. Рана, к счастью, болела уже не так сильно. Донна поблагодарила свой Глаз Бога за то, что теперь на ней все заживало быстрее. Бросив взгляд на кровать, она снова почувствовала смущение, хоть и слегка приглушенное общей усталостью. Даже тот факт, что Дилюк, по сути, в этой кровати и не спал, ибо в прошлую ночь благополучно заснул за столом, не особо облегчал ситуацию. Укладываться в нее было как-то… слишком волнительно. Донна оглядела себя. Ложиться в кровать в мокром белье не стоило, но без него — нет уж, увольте. Одна мысль об этом вгоняла в краску, а уж то, что это даже не ее кровать, и более того, кровать Дилюка… нет. Ни за что и никогда. Она еще раз заглянула в ванную. Нужно было хотя бы принять быстрый душ и нормально вытереть волосы, а там, в крайнем случае, завернется в полотенце, чтобы простыня и одеяло не промокли. Вылезя из темной ванной в обнимку с полотенцем, Донна закуталась в него и вздохнула. Мокрое белье, которое она снова надела после душа, неприятно липло к телу, и спать в таком виде не особо хотелось, но не то чтобы у нее был выбор. Оставалось надеяться, что Дилюк действительно не вернется до утра. Ну, или что она не проспит до обеда. А желательно и то, и то. Она решила все-таки на всякий случай заглянуть в тяжелый шкаф, стоявший у стены ванной комнаты. Конечно, в одежде Дилюка она спать не собиралась, тем более на голое тело (от одной только мысли об этом ей захотелось провалиться под землю), но она надеялась найти там что-то вроде халата. В Мондштадте подобное имелось только в отеле Гете, который был самым дорогим в городе, но и «Алый Дракон» не выглядел чем-то бюджетным. В шкафу висели две одинаковых черных рубашки, а на полке лежали черные штаны, идентичные тем, которые Дилюк всегда носил. Донна тихо хмыкнула. Видимо, не только ей лень постоянно подбирать, что надеть. Чуть ниже она увидела аккуратно сложенную серую пижаму. В ящики она лезть не стала. Никакого халата видно не было. Донна вздохнула и собралась уже закрыть шкаф, но внезапно заметила, что за рубашками скрывалась еще одна вешалка. Она вытащила ее на тусклый свет свечей, и со смесью удивления и облегчения поняла, что халат тут все-таки был. Другой вопрос, что он, похоже, шелковый… Донна подошла немного ближе к подсвечнику, чтобы разглядеть халат получше. Он был очень красивым: красный с золотистой окантовкой и драконом, вышитым вдоль запáха с одной стороны. Его чешуйки переливались и поблескивали. Донна приподняла брови. Видимо, гостиница была действительно… недешевой. Поскольку халат явно не принадлежал Дилюку и однозначно ни разу им не надевался, Донна решила его одолжить. Он оказался ей немного велик и слегка сползал с плеч, но она просто запахнула его посильнее и затянула пояс. Шелк приятно холодил кожу, и Донна довольно улыбнулась. Когда она еще сможет поносить такое? Быстро стянув белье и бросив его к платью в раковину, она снова завернулась в халат, вышла из ванной и на секунду замерла посреди комнаты. Донна чувствовала себя странно, но усталость сильно приглушала это непонятное чувство. Промелькнула мысль, что, наверное, не стоит вести себя так, словно это ее собственная комната, но она быстро отогнала эту мысль. Дилюк все равно не придет раньше утра. Она залезла под одеяло. Кровать ничем не отличалась от стоявших в их с Люмин комнате. Донна повернулась на бок, устраиваясь поудобнее. Одеяло еще не нагрелось, и она поджала ноги. В объятьях Дилюка было теплее… От мысли об этом в груди разлилось какое-то приятное чувство, и Донна улыбнулась. Она надеялась, что его «спасибо» перед тем, как она собралась уйти, было знаком того, что ему стало полегче. Она знала, что не была мастером в эмоциональной поддержке, но, видимо, Дилюку хватило того, что кто-то просто был с ним рядом в тяжелый момент. Все же вряд ли у него часто появлялась возможность хоть ненадолго перестать сдерживать эмоции и ослабить контроль над ними. Донна вздохнула. В остальном день выдался просто отвратительным, да и непонятно было, что дальше делать. Возможно, утром хоть что-то прояснится, хотя надежды на это было мало. Еще и никаких идей, как вообще Люмин с Дилюком помирить, нет. Донна закрыла глаза. Оставалось надеяться, что она хотя бы не заболеет.