Донна

Наступил декабрь. Почти ничего не изменилось, разве что теперь тренировки с Дилюком проходили в немного более расслабленной атмосфере, чем прежде. Он решил, что Донне стоит научиться защищать себя и от людей, поэтому кроме сражения с монстрами они периодически устраивали тренировочные поединки на деревянных мечах. Дилюк, оказывается, владел одноручником, хоть и, как он признался, чувствовал себя с ним не очень уверенно. — В детстве я использовал его чаще, это потом, в десять, после получения Глаза Бога, я полностью перешел на двуручный меч, — поделился он после очередного спарринга, из которого вышел победителем. — Десять лет — это все еще детство, — заметила Донна. Дилюк поморщился и махнул рукой, мол, не важно. Через неделю, за которую Донна успела не раз поваляться в снегу, она уже вполне уверенно отражала атаки Дилюка, и когда у нее наконец получилось приставить меч к его горлу, он усмехнулся: — Неплохо. Полагаю, теперь я могу сдерживаться немного меньше. Донна приоткрыла рот. То есть он все это время дрался не в полную силу?! Когда она высказала ему свое возмущение, он только хмыкнул: — Не совсем. В плане техники фехтования я сражался вполне себе честно, все же с одноручником я не слишком хорош, но вот свои рефлексы использовал не полностью. Я легко мог повалить тебя на землю в любой момент, потому что за моими ногами ты следишь слабо, и подсечка легко вывела бы тебя из строя. К тому же, в паре моментов вместо того, чтобы блокировать, я мог увернуться, схватить тебя за руку и вывернуть ее так, что ты сама выронила бы меч. Все же в реальных боях у меня достаточный опыт, — усмехнулся он, — а они редко бывают честными. Донна удивленно на него посмотрела. Он что, хвастается? — Ты много сражался с людьми? — Приходилось, — уклончиво ответил Дилюк и перевел тему. — На сегодня закончим. Ты делаешь успехи. Донна довольно улыбнулась. Они направились к статуе Анемо Архонта. — Дилюк, — неуверенно позвала Донна. Он повернул голову. — Я хотела спросить… просто… Люмин перестала появляться в гильдии. Я понимаю, что ты, возможно, не в курсе, и вообще, но ведь вы с ней общаетесь, и я подумала… ты не знаешь, почему? — Она заканчивает дела с орденом, потому что собирается отправиться в Ли Юэ, — ответил Дилюк. — Там скоро будет церемония сошествия. Она надеется, что хотя бы Гео Архонт сможет помочь ей найти брата. Донна кивнула. Ей было сложно представить, что чувствовала Люмин, но, наверное, она могла понять, что она готова на многое, чтобы найти своего близнеца. Секундочку… — Подожди, — медленно проговорила она, — в каком смысле «хотя бы Гео Архонт»? То есть, с Анемо Архонтом она уже разговаривала?! Он же не появлялся в Мондштадте уже более тысячи лет! Дилюк бросил на нее нечитаемый взгляд и промолчал. Донна поняла, что, похоже, попала в точку. — Ничего себе, — пробормотала она, решив не расспрашивать дальше, хоть и хотелось. Судя по тому, что Дилюк ничего не сказал, он не желал разговаривать на эту тему. Донне оставалось лишь удивиться тому, что он, похоже, тоже успел пообщаться с архонтом. Интересно, каков из себя Барбатос? Представлялся кто-то благородный и величественный, вроде Веннессы, про которую она в детстве читала столько легенд. — Донна, — позвал вдруг Дилюк, когда они подошли к статуе. Донна посмотрела на него. — Могу я тебя попросить не распространяться о том, что я и Люмин знакомы с Барбатосом? Он скрывает свою личность и не хочет, чтобы вообще было известно о том, что он в городе. — Хорошо, — легко согласилась Донна. — Даже не будешь расспрашивать? — приподнял бровь Дилюк. Донна почувствовала укол обиды. — Ну… мне, конечно, интересно, но я вполне способна понять, что раз это секрет, то вопросы будут лишними, — пробурчала она. Дилюк слегка улыбнулся. Они дошли до статуи, перенеслись в город и разошлись.

***

Было темно. Донна возвращалась с задания гильдии. Она не знала, сколько сейчас времени, но полагала, что уже достаточно поздно. Когда она сообщила ученому-путешественнику, чье имя не запомнила, о том, что дорога, закрытая хиличурлами, расчищена, по словам этого самого ученого было уже около одиннадцати вечера. Донна посмотрела наверх. Небо было на удивление ясным, и тысячи звезд мерцали над ее головой. Полная луна заливала землю серебристым светом. Красиво. Донна решила не переноситься сразу в город, а прогуляться. Она дошла до ближайшей точки телепортации и переместилась к Храму Сокола, решив пройти остальной путь до города пешком. Однако, задумавшись, она сама не заметила, как слегка отклонилась от курса. Мысли вертелись вокруг того разговора в таверне, конкретно — вокруг вопроса Дилюка. Донна знала, что не умела врать, но ей очень хотелось верить, что Дилюк не почувствовал ее ложь. Она не знала, что будет, если он узнает о том, что он ей нравится, но точно ничего хорошего. А уж если он поймет, насколько она в него влюблена, то… Что, если он от нее отдалится из-за этого? Донна поежилась. Нет, сейчас, когда они стали, наверное, друзьями, она точно этого не выдержит. Может, раньше, когда они еще не были знакомы и не общались, это было бы не настолько болезненно, как если бы что-то подобное случилось сейчас. Потому что тогда она имела гораздо меньше. Донна обнаружила себя на опушке Шепчущего леса. Подумав немного, она подошла к одному дереву и села на камень под ним, уставившись вдаль. Было тихо, только ветер свистел в голых ветвях деревьев. Донна погрузилась в себя, но долго ей сидеть в одиночестве не пришлось. — Не заблудилась, красотка? Донна повернула голову. Возле соседнего дерева, облокотившись на ствол, стоял какой-то парень с мечом на поясе. В лунном свете его лицо было неплохо видно. Он был достаточно красивым, и Донна не знала, как реагировать на него. — Нет, — осторожно ответила она. — Ты бы на камне не сидела, застудишь свою женскую часть, — усмехнулся незнакомец. Донна послушно встала. — А… почему ты заговорил со мной?.. — Ну как же, — развел руками он. — Красивая девушка, одна, ночью, возле леса… Любой порядочный мужчина забеспокоился бы. Донна почувствовала легкую тревогу. — Хорошо, я тогда, пожалуй, и правда пойду, — согласилась она и сделала шаг назад. — Не хочешь прогуляться со мной? Я тебе покажу одну замечательную полянку, там много светяшек и кристальных бабочек, в темноте выглядит волшебно. У меня там, кстати, палатка. Донна напряглась. С чего бы ей незнакомый человек стал предлагать куда-то пойти, даже не представившись? Еще и этот намек на палатку… — Извини, я даже не знаю, как тебя зовут, — сказала она ему. Чем дальше, тем более подозрительным он ей казался. Что он вообще делал в лесу ночью? — Меня зовут… Йен, — сделал он странную паузу перед тем, как назвать имя, и, выпрямившись, шагнул к Донне. — А тебя как, красотка? — Донна, — она попятилась. — Ты извини, но я очень хочу спать, мне пора домой. Йен нахмурился и сделал еще несколько шагов к ней. Донна так же отступила. — Куда ты убегаешь, красотка? — Мне правда пора, — сделала последнюю попытку вежливо расстаться Донна. Йен начал уже серьезно ее пугать. — Неужели я настолько пугающе выгляжу, что ты даже не хочешь со мной познакомиться? — усмехнулся Йен. Донна извиняюще улыбнулась. — Прости, я не ищу знакомств, — сказала она, продолжая отступать. — Да хватит ломаться, — вдруг разозлился Йен. — Иди сюда! Он кинулся в ее сторону, и Донна бросилась наутек. К сожалению, Йен был мужчиной, и к тому же явно тренированным, поэтому нагнал он ее в два счета. Схватив Донну за руку, он рванул ее на себя, и как только она врезалась в него, он перехватил ее поперек талии, прижав ее руки к телу. — Попалась, — прошептал он ей в ухо. — Будь хорошей девочкой и не сопротивляйся. Донна похолодела. Он… что сказал?.. Йен схватил ее за грудь и присосался губами к ее шее. Его меч уперся ей в бедро. Донна почувствовала, как сердце проваливается куда-то в желудок. С трудом выйдя из панического оцепенения, она завизжала. Йен тут же закрыл ей рот рукой, но она укусила его за ладонь и, воспользовавшись тем, что одна из ее рук теперь была свободна, изо всех сил двинула его локтем в живот. Йен охнул, и, кажется разозлился еще сильнее. Он резко развернул Донну к себе лицом и влепил ей пощечину. — Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому, — воспользовавшись секундной дезориентацией Донны, он сорвал с нее накидку и повалил на снег. Донна начала вырываться, но он придавил ее своим весом к земле, бесцеремонно усевшись на нее, и попытался одной рукой задрать ей юбку, другой удерживая ее запястья. Донна действовала на инстинктах. Она сумела освободить одну руку и, выставив ее перед его лицом, задержала дыхание и резко выпустила из ладони облако пыльцы. Йен тут же закашлял и начал тереть глаза. Донна смогла спихнуть его с себя, тут же вскочила, выхватив меч, и отбежала на несколько шагов назад. Йен, все еще кашляя, поднялся. Увидев, что Донна вооружена, он усмехнулся. — А наша красотка с зубками, — проговорил он. Заметив на поясе Донны слегка засветившийся Глаз Бога, он переменился в лице. — Так ты еще и одна из этих… Что ж, я давно хотел себе такую безделушку. С этими словами он достал меч. Донна сглотнула. Вот и пригодятся тренировки. Они кружили друг вокруг друга какое-то время, пока Йен не напал. Донна заблокировала его удар и ушла в сторону от следующего. Тогда он замахнулся из-за головы и обрушил на нее меч сверху. Донна попыталась снова поставить блок, но меч едва не вылетел у нее из рук, и она едва успела увести их скрещенные клинки в сторону. К следующей атаке она была готова, и, сделав выводы, просто отскочила назад. Йен бил сильно, но медленно, поэтому уклоняться было не очень сложно, а вот блокировать — весьма. — Вертлявая девчонка, — прорычал он сквозь зубы, когда Донна в очередной раз увернулась, и атаковал с новой силой. Донна отступала. Наконец Йен очередным широким взмахом смог слегка ранить ее в левое плечо, и она вскрикнула. Он зло усмехнулся. — А теперь положи меч, и больше не пострадаешь, — он приближался к ней. Донна только выставила меч вперед. — Не подходи, — ее голос слегка дрожал. Йен снова скривился в усмешке и подошел почти вплотную к острию лезвия, которое было нацелено на его шею. Кончик мелко подрагивал. — Ты все равно мне ничего не сделаешь, — сказал он, издеваясь. — Духа не хватит. Он снова дернулся в ее сторону, и Донна, на инстинктах прыгнув в сторону, резко замахнулась. Йен успел заблокировать ее удар, и они продолжили сражаться, но в этот раз наступала уже Донна. У нее свело все внутренности. Все мысли испарились. Остались только она, страх и враг. Ее удары были быстрыми, а фехтовал Йен явно хуже, чем Дилюк, поэтому скоро Донна оттеснила его к первым деревьям, с которых начинался лес. Пару раз она задела его ногу, и он начал прихрамывать. На лбу у обоих выступили капельки пота. Удар, удар, лязг железа, уворот, снова удар, блок. Йен споткнулся о корень, но быстро перекатился и выпрямился, снова успев отразить выпад Донны. Она сделала обманный маневр, притворившись, что хочет атаковать сверху, но резко изменила траекторию полета меча и ударила ему сбоку в плечо. Клинок вошел в плоть. Хлынула кровь. Его левая рука повисла плетью. Йен выругался, шипя от боли и, когда они снова скрестили клинки, с рыком оттолкнул ее меч и сделал широкий взмах. Донна отскочила, но недостаточно далеко — меч Йена прочертил линию по ее юбке, рассекая ее и кожу на левом бедре под ней. Донна сжала зубы. Больно. Враг. Враг. Враг. Она резко взмахнула левой рукой, невзирая на боль, и из земли взметнулись лозы. Они обвили Йена и сдавили его. Шипы впились в его кожу, и он закричал. Донна схватила его за плечо и проткнула ему живот насквозь. Йен коротко вдохнул, неверяще смотря на ее клинок. Донна почувствовала, словно ее облили ледяной водой. Руки задрожали, и она выпустила рукоять меча. Йен хватал ртом воздух. Его тело дергалось в судорогах. Донна попятилась, закрыв рот рукой. Она убила человека. Лозы, лишенные контроля, опали, перестав поддерживать Йена, и он рухнул на колени. Он пока был жив, но снег вокруг потемнел от крови, которой было так много, что почти не оставалось сомнений, что он умрет. Йен поднял на Донну полный ненависти взгляд. А она просто стояла, прижав ладонь ко рту, и не знала, что делать. Она бросилась было к нему, чтобы вылечить, но замерла в паре шагов. Она не знала, справится ли, и что будет дальше. Она должна спасти. Нет, он снова нападет. Нет, он будет слишком слаб. Нет, ему надо в госпиталь. Нет, он заслужил. Он умрет? Он умрет. Он умрет! Донна попятилась. Йен повалился на землю. Он все еще шевелился. Донна больше не могла на это смотреть. В голове образовалась пустота. Она убила человека. Донна развернулась и на негнущихся ногах поплелась к ближайшей точке телепортации. Накидка осталась валяться на земле. Про меч она даже не думала. Ее трясло то ли от холода, то ли от шока. Ноги едва шевелились. Она убила. Убила. Убийца. Она не могла идти домой.

***

Дилюк протирал барную стойку, готовя таверну к закрытию. Он глянул на часы — почти двенадцать. Посетителей уже не было, и он сомневался, что в оставшийся перед закрытием час кто-то придет. Мысли вертелись вокруг поездки в Ли Юэ, которую ему предстояло совершить. Он даже думал о том, чтобы отправиться туда с Люмин, но решил, что это будет не совсем уместно. Все же у нее там свои дела, а у него свои, так что он решил, что поедет туда после нее, где-то через неделю-две. К тому же, ему было нужно не в саму гавань, а на постоялый двор Ваншу. Были шансы наладить с его владельцами сотрудничество. Все-таки одно османтусовое вино или рисовый ликер постояльцам пить надоедает, поэтому одуванчиковое вино там могли встретить радушно. Осталось решить, что на этот период делать с тренировками Донны. Мысли вернулись к их последнему разговору в стенах этой таверны. Он не любил задавать подобные не особо тактичные вопросы напрямую, но признавал, что в тот момент это было необходимо. Хотя, с другой стороны, необходимо кому? Ему? Возможно, было бы проще просто не обратить внимание на подобное. В конце концов, ложь Аннели была очевидна. Насколько он успел изучить Донну, она ни за что не стала бы нападать первой, так какова гарантия, что Аннели не соврала и насчет того, что Донна пытается его «охмурить»? Откуда она могла это знать? Да и вообще, Донна? Охмурить? Серьезно? Он видел в ней кого угодно, но не коварную соблазнительницу. Это было бы просто смешно. Но… Дилюк нехотя признал, что ему было банально любопытно. Откуда-то же взялись слухи на винокурне, что они пара. Конечно, если бы Донна хотела произвести на него впечатление, она явно не стала бы от него шарахаться, так что ответ «нет» был вполне закономерен, однако… что-то все-таки не давало ему покоя. Ситуация была неловкой, но, кажется, Донна смутилась слишком сильно. Дилюк вдруг случайно вспомнил, как они сидели в колодце, и с досадой сжал губы. Однозначно, предлагать ей тогда, фактически, обняться было лишним. И пусть он ничего такого не имел в виду, это все равно было неправильно. Казалось бы, вроде ничего не произошло, и Донна даже перестала его бояться, но все равно, думая об этом сейчас, он ощущал небольшую неловкость. Дилюк снова вспомнил, как они обменялись стихами, и усилием воли отогнал эти воспоминания. Ему не особо хотелось об этом думать. Он задумался о том, какие у них сейчас с Донной отношения. Они стали немного ближе, чем учитель и ученица, так что, наверное, теперь их можно назвать друзьями. Дилюк сравнил свое отношение к Донне и к Люмин. Да, пожалуй, они действительно друзья, пусть пока и не такие близкие. Все же с тех пор, как они упали в ту ловушку, они не говорили по душам. Дилюк довольно улыбнулся себе и продолжил наводить порядок. Все-таки он справился и смог заслужить доверие Донны. Ему не хотелось это признавать, но он чувствовал некое самодовольство по этому поводу. Сейчас, когда она перестала цепенеть при виде него, ему было приятно с ней общаться. Она была… милой. Вдруг раздался тихий скрип двери. Дилюк повернул голову, и его глаза расширились. На пороге стояла Донна, вся в крови, с порванной юбкой, без накидки и с пустым взглядом. Дилюк почувствовал, что холодеет. Он бросил тряпку, перескочил через стойку и через мгновение оказался возле Донны. Что вообще произошло? — Что случилось? — с беспокойством спросил он, взяв ее за плечи. Она подняла на него безжизненные голубые глаза, но ничего не сказала. Дилюк опустил взгляд на ее шею и заметил багровое пятно. Сопоставив наличие засоса с неживым видом Донны, он прищурился. Внутри закипела ярость, но он подавил ее. Не сейчас. Он осторожно завел Донну внутрь и запер дверь. Она хромала. Проведя ее вглубь таверны, он усадил ее на стул. Донна смотрела сквозь пространство. Ее трясло. — Донна, — Дилюк плюнул на приличия и, присев на корточки, взял ее за обе руки, — что случилось? — Ты меня возненавидишь, если я скажу, — едва слышно проговорила она, все так же глядя в пустоту. Из ее глаз потекли слезы. Дилюк сжал ее ладони, не зная, как еще ее поддержать. С чего она решила, что он мог ее возненавидеть? Она не виновата, что кто-то посмел… посмел… В груди снова поднялась злость, и он выдохнул, возвращая себе холодный разум. Он снова оглядел Донну. Крови было слишком много, и расположение пятен выдавало, что они появились не от ее ран. Он решил не расспрашивать дальше. Сначала нужно было что-то сделать с ее травмами. — Идем, тебе нужно в госпиталь, — он поднялся, но Донна вдруг вцепилась в его руки. — Не… не надо, — почти прошептала она. Дилюк не стал задавать лишних вопросов. — Хорошо. Подожди, я схожу за аптечкой. — Я могу… сама, — практически неслышно сказала Донна, не выпуская его рук и смотря вниз, и через небольшую паузу добавила так тихо, что Дилюк едва разобрал ее слова: — Только не уходи. Дилюк почувствовал, как его сердце сжалось. — Тебе нужны силы. Я принесу чего-нибудь сладкого. Не волнуйся, я не уйду из этой комнаты. Донна слабо кивнула, выпустила его руки, не поднимая головы, и потянулась к подолу платья. Дилюк тут же отвернулся и отошел к барной стойке. Из сладкого в таверне остался только виноградный сок. Он налил кружку до краев, поставил ее на стойку и, выждав немного, спросил: — Ты закончила? Нет ответа. Дилюк осторожно обернулся. Донна сидела с закрытыми глазами, положив руки на бедро. Ее платье было задрано, чулок спущен, а из-под ладоней шел зеленый свет. Дилюк тут же отвернулся обратно. Подождав еще какое-то время, он вдруг услышал глухой стук. Обернувшись, он увидел, что Донна потеряла сознание и упала со стула. Сквозь дыру на юбке виднелось что-то зеленое. Левый рукав был поднят, и на плече тоже зеленел подорожник. «Справилась», — с облегчением подумал Дилюк, подходя к ней и поднимая ее на руки. Поднявшись на третий этаж, он замешкался, не будучи уверенным, что приличия позволят ему положить ее на свою кровать, но в итоге плюнул на них. Донне надо было где-то прийти в себя, и это точно не должен быть пол. Очнулась Донна минут через двадцать. Она осторожно села и осмотрелась. Ее взгляд был более осмысленным, но, когда она увидела сначала кровь на своем платье, а потом Дилюка, который сидел возле кровати, ее затрясло. Дилюк с беспокойством смотрел на то, как она обхватила себя руками, пытаясь успокоиться, но из ее глаз все равно потекли слезы. Смотреть на это было больно. Дилюк положил ей руку на плечо. — Донна, — когда она не повернулась к нему, он передвинул стул так, чтобы видеть ее глаза. — Донна, посмотри на меня. — Она подняла на него полные слез глаза. — Пожалуйста, скажи, кто это с тобой сделал. Донна помотала головой, продолжая беззвучно плакать. Дилюк вздохнул и протянул ей кружку сока. Когда Донна, давясь слезами, выпила все до дна, он поднялся со стула и взял с его спинки свой сюртук. — Поднимайся. Тебе пора домой. Донна встала с кровати, припав на раненую ногу. Дилюк закутал ее в сюртук и поднял на руки. Она вцепилась в него так, словно он был ее последней надеждой, и уткнулась лицом ему в плечо, продолжая плакать. Дилюк чувствовал, как она дрожит. От таверны до дома Донны было не очень далеко, и он преодолел это расстояние быстрым шагом. Донна немного успокоилась, и сейчас просто глубоко дышала, иногда сбиваясь на рваные всхлипы. — Куда нам дальше? — спросил ее Дилюк, войдя на лестничную площадку первого этажа. — Н-наверх, — выдавила Донна, и в ее руке из золотистых искр материализовался ключ. Дилюк кивнул и поднялся на последний этаж. Донна, сидя у него на руках, кое-как открыла дверь, и он внес ее в темную комнату, единственным источником света в которой было только окно, впускающее внутрь лунный свет. Найдя взглядом кровать, он усадил на нее Донну и сел рядом на корточки. — Сейчас тебе нужно отмыться от крови и переодеться, — сказал он, глядя ей в глаза. — Но если чувствуешь, что не справишься, то это не обязательно. Донна кивнула, всхлипнув, и вытащила что-то из-под подушки. Выползя из его сюртука, она попыталась встать, и Дилюк тут же ее подхватил, проводя до ванной. Когда она закрылась там, он надел сюртук, длинно выдохнул и тяжело сел на стул, запустив руки в волосы. Внутри снова забурлила злость. Тот, кто осмелился сделать с Донной такое… Дилюк чувствовал, что готов убить. Он мог только догадываться, что чувствует Донна после… после этого, но она явно сейчас далеко не в лучшем состоянии. Дилюк стиснул свои волосы и сжал зубы. Он ощущал ненависть, такую сильную ненависть, какую у него мало что могло вызвать. Он понятия не имел, кого ненавидел, но был уверен, что как только он узнает, кто виноват в случившемся, этому человеку не жить. Никто, никто не имеет права творить подобное. Донна вышла из ванной, замерев на пороге. Дилюк поднял на нее голову и тут же отвернулся. Она была в ночной рубашке. Весьма приличной ночной рубашке, с закрытыми плечами и подолом ниже колен, но это все равно была ночная рубашка. Ярость резко ушла на второй план, хоть никуда и не пропала. Дилюк сглотнул. Было немного… неловко. — Все хорошо? — спросил он, не поворачиваясь. Донна всхлипнула и выдавила что-то похожее на «да». — Тогда ложись спать. Я позабочусь о том, кто это сделал. Спокойной ночи. Он встал и, не оглядываясь, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Однако сразу не ушел, собираясь убедиться, что Донна запрет за ним. Когда Дилюк не услышал звука ключа ни через минуту, ни через две, он забеспокоился и прислушался. И отчетливо различил тихие сдавленные всхлипы. Сердце болезненно сжалось. Он подумал о том, как Донна могла воспринять его резкий уход. Она почему-то боялась, что он ее возненавидит, и он только дал ей повод думать, что это так. Ей не нужно было соблюдение правил хорошего тона, ей нужна была поддержка. Дилюк открыл дверь. Донна сидела на полу на пороге ванной и сотрясалась в почти беззвучных рыданиях, скрючившись и закрыв рот руками. Послав в Бездну все приличия, которые и так сегодня нарушил не раз, он быстрым шагом подошел к ней, опустился рядом и прижал к себе изо всех сил. — Тихо, тихо, — прошептал Дилюк, поглаживая ее по голове. — Все хорошо. Я рядом. Я с тобой. Я тебя защищу. Донна судорожно вцепилась в него, продолжая плакать. Каждый ее всхлип, каждое рыдание словно проходились по нему лезвием ножа. Ему было больно видеть ее такой. Донна была не из тех, кто постоянно пытается оставаться сильным, скрывая свои эмоции, но ее страдания все равно ощущались почти физически. Дилюк практически ненавидел себя за то, что не оказался в тот момент рядом. Что не защитил. Что позволил случиться ужасному. Ее руки были ледяными. Дилюк прикрыл глаза и стал испускать вдвое больше тепла, чем обычно. Он никак не мог предотвратить то, что произошло, но он мог дать ей почувствовать себя в безопасности. Он был обязан это сделать. Она ведь не просто так к нему пришла. Она хотела его помощи, пусть и боялась почему-то его осуждения. Он не знал, почему она выбрала его, а не Беннета, но интуитивно чувствовал, что сейчас только он может ей помочь. Он поднял ее на руки и перенес на кровать с холодного пола. Немного неуклюже удерживая ее одной рукой, он откинул другой в сторону покрывало, усадил Донну на простынь и закутал ее в одеяло. Она все еще не успокоилась и продолжала отчаянно цепляться за него, и Дилюк сел рядом, снова обнимая ее. Она уткнулась ему в грудь. Он продолжал шептать успокаивающие слова, чувствуя, как Донна постепенно перестает дрожать. Он позволил себе сжать ее немного крепче, сам не зная почему. Донна казалась сейчас такой беззащитной. Хотелось оградить ее от всего зла, которое существует в этом мире. Дилюк даже не успел удивиться подобным чувствам, потому что Донна вдруг сжала его сюртук и пробормотала что-то похожее на его «мне так жаль». — Тш-ш, — он погладил ее по спине. — Ты ни в чем не виновата. Все хорошо. Донна снова зарыдала, продолжая бормотать слова сожаления. Пару раз Дилюк разобрал в ее бормотании свое имя и обнял ее сильнее, повторяя, что он рядом. Что он ее защитит. Она затихла только через полчаса. Они все еще сидели в обнимку, и Дилюк, почувствовав, что Донна немного расслабилась, слегка отстранился от нее, не выпуская, тем не менее, из объятий. В тусклом лунном свете он видел ее опухшее от слез лицо. Донна безучастно смотрела сквозь пространство. Должно быть, она сильно выдохлась. Дилюк осторожно встал и уложил кокон из одеяла с Донной внутри на кровать. Она не сопротивлялась, похоже, просто не имея на это сил. Дилюк укрыл ее сверху еще и покрывалом, подоткнул его, разгладил и посмотрел на нее. Донна подняла на него заплаканные глаза. — Спи, тебе надо отдохнуть, — сказал он почему-то охрипшим голосом. Донна шмыгнула носом и слабо кивнула. — Спокойной ночи. Дилюк вышел из комнаты, притворив за собой дверь, и отправился обратно в таверну. Несмотря на то, что он был эмоционально высушен, он чувствовал, что сегодня не сможет заснуть.