Донна

Меч с чавканьем входит в плоть. Раздается судорожный вдох. Руки выпускают рукоять. Они дрожат. Ладони скользкие от хлынувшей из раны крови. Сердце неистово бьется. Взгляд чужих глаз наполнен ненавистью. Шаг назад. Силуэт падает на колени. Мыслей нет. Рука сама тянется к нему, но словно натыкается на стену. Тело парализует. Силуэт скрючивается и хрипит. Нос забивает тяжелый тошнотворный запах крови. Тьма. Донна резко открыла глаза, хватая ртом воздух. Кошмар. Как давно они ей не снились… Она приложила руку к груди, где бешено колотилось сердце. Адреналин постепенно отступал, и она прикрыла глаза. Полежав так, она открыла их снова и уставилась в потолок, прислушиваясь к своим ощущениям. Она не чувствовала себя отдохнувшей. Наоборот, после сна ей словно стало еще тяжелее. Она убила человека. Донна ощущала себя опустошенной. Даже не переживала, что вчера заявилась к Дилюку вся в крови, что он видел ее в ночной рубашке, что она проревела ему в плечо полночи. Но… он поддержал ее. Слабая улыбка появилась на губах, но практически сразу пропала. Донна понимала, что Дилюк это просто так не оставит. Ей придется ему рассказать. Такое не скроешь. Особенно если учесть, что труп так и остался лежать на опушке леса, и то, что его кто-нибудь найдет, всего лишь вопрос времени. Ах да, она же еще и свой меч там оставила. И накидку. Сил паниковать не было, поэтому она просто накрылась одеялом с головой. Ее точно арестуют. И Дилюк от нее отвернется. От убийцы. Вылезать из кровати не хотелось. Точнее, у нее просто не было на это сил. Донна повернулась к стене и уткнулась в нее лбом. А потом разок хорошенько приложилась об нее головой. Боль немного отрезвила. Донна выползла из-под одеяла и потащилась в ванную. Зайдя туда, она взглянула в зеркало. На нее оттуда смотрело нечто опухшее и растрепанное, и Донна тяжело вздохнула. Еще и лицо отекло. Замечательно. Хотя чего она ожидала после ночи рыданий? Вдруг кто-то постучал. Донна, только открывшая кран, чтобы умыться, безразлично закрыла его и поплелась к двери. На пороге стоял Дилюк. Увидев Донну, он вдруг изменился в лице и закрыл дверь обратно. Пока Донна пыталась понять, что не так, Дилюк сказал: — Переоденься, пожалуйста. Через дверь его голос звучал глухо. Донна оглядела себя и поняла, что вышла к нему в ночной рубашке. Она осознавала, что сейчас по всей логике должна покраснеть как рак и жутко смутиться, но этого почему-то не произошло. Может, потому что у нее не было сил, может, потому что он все равно уже видел эту ее ночнушку в цветочек, а может и потому что ей это уже было неважно. Какая разница, если все равно через пару минут он посмотрит на нее с гримасой отвращения на лице? Донна быстро переоделась в вытащенное наугад из шкафа платье и снова открыла дверь. Дилюк стоял у стены, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то в сторону. Увидев Донну, он выпрямился и подошел ближе. — Я могу войти? Донна кивнула и отошла в сторону, пропуская его в комнату. Дилюк вошел, разулся, достал что-то из Глаза Бога и положил на стол. Это был бумажный пакет, из которого вкусно пахло. — Я подумал, тебе будет не до завтрака, и поэтому принес это, — проговорил Дилюк, садясь на стул. Донна без особого интереса заглянула внутрь. Там лежали несколько булочек и куриный шашлычок с грибами. — Спасибо, — тихо сказала она, садясь напротив. Голос звучал хрипло. Видимо, она его вчера сорвала. Дилюк с беспокойством смотрел на нее. — Как ты? — Я… мне кошмар приснился, — тихо сказала Донна. — Их так давно не было… Она подняла глаза на Дилюка. В его взгляде ей почудилось сочувствие, но она отогнала эту мысль. Все равно это только временно. Все равно он сейчас все узнает. — Я могу принести еще того успокаивающего чаю, — осторожно предложил Дилюк. Донна вяло кивнула. Они помолчали. — Донна, нам надо поговорить, — Дилюк передвинул стул к другой грани стола, чтобы тот их не разделял, и посмотрел Донне в глаза. Она не выдержала его взгляд и опустила голову. — Кто тебя… кто тебе навредил? Наступила тишина. Донна не могла заставить себя выдавить ни слова. В горле встал ком, а грудь словно сдавило. Дилюк молчал, терпеливо ожидая ответа. — Ты меня возненавидишь, — прошептала она наконец. Пауза. Раздался шорох одежды, и Донна очень осторожно подняла голову. Дилюк присел напротив нее на корточки и смотрел ей в глаза. — Донна, — серьезно сказал он. — Я обещаю, что бы ты сейчас не сказала, я буду на твоей стороне. Я должен защищать Мондштадт и его жителей, и тем более я должен защищать близких мне людей. Пожалуйста, скажи, кто это с тобой сделал. Несмотря на то, что в груди немного потеплело от того, что Дилюк считает ее близким человеком, от его просьбы ее словно снова облили холодной водой. — Я… — Донна судорожно вздохнула, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами, и прошептала едва слышно: — Я у-убила его. Молчание. Донна боялась пошевелиться. Вот и все. Вот и конец. — Это была самозащита, — спокойно сказал Дилюк, словно пытаясь убедить в этом ее саму. — Я тебя не осуждаю и не собираюсь сдавать тебя ордену. — Н-но… я убийца, — слезы все-таки потекли по щекам. — Дилюк, я… я убила человека! — Да, — не стал отрицать Дилюк и вдруг жестко усмехнулся, — но знаешь, тот, кто способен сделать с женщиной подобное, заслуживает смерти. Донна на мгновение замерла. — Он… не успел, — выдавила она, опустив взгляд и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не зарыдать снова. Со стороны Дилюка послышался облегченный выдох, и Донна боязливо подняла на него глаза. — Даже не думай о том, что ты виновата, — серьезно сказал он, глядя ей в глаза, и сжал ее предплечье, чтобы придать веса своим словам. Донна покрылась мурашками. — Он успел тебе навредить, твои раны тому доказательство. Это была самозащита, — повторил Дилюк и встал. Донна подняла голову, проследив за его движением. — Я позабочусь о нем. Где он остался? — В-возле опушки Шепчущего леса. — Хорошо. Я разберусь. Пожалуйста, поешь и отдохни. — Дилюк был абсолютно спокоен. — Полагаю, лучше никому не знать, что произошло. Донна кивнула. Она представить не могла, что о ней подумает Беннет или Фишль. Насчет Люмин она уверена не была, мало ли, что могло происходить с путешественницей по другим мирам. Мысли вернулись к Дилюку. Он так спокойно на это отреагировал… Как будто на своем опыте знал, что она чувствует. Как будто… — А ты… ты тоже?.. — спросила она, не успев себя остановить. Дилюк, который уже взялся за ручку двери, обернулся. На его лице появилась невеселая усмешка. — Не раз. Они помолчали. — Если не возражаешь, я еще зайду вечером, проверю, как ты. Пожалуйста, не делай глупостей. Сказав это, Дилюк вышел, притворив за собой дверь. Донна слабо улыбнулась и придвинула к себе пакет с едой. После разговора с Дилюком ей стало намного легче. Последний раз она так рыдала перед Беннетом, когда ей нагрубила Розария. Сейчас те проблемы казались такими… мелкими. Донна грустно хмыкнула. В ситуациях даже было что-то схожее, она в обоих случаях переживала, что Дилюк ее ненавидит или начнет ненавидеть, но, пожалуй, сейчас ее больше ужасало то, что она отняла жизнь человека. Живого человека. Мыслящего. Такого же, как она. Она плохо помнила, как она вчера дошла до таверны и что было после этого. Вроде бы они какое-то время пробыли там, пока она лечила себя, а потом… Донна напрягла память, но почти ничего, кроме мутного ощущения жуткого страха, отчаяния и обреченности вспомнить не смогла. Но она знала, что в какой-то момент ей стало очень тепло, и Дилюк был рядом с ней все время, пока она плакала. Эмоции постепенно возвращались, и она почувствовала смущение. Все-таки она дважды появилась перед парнем, в которого она, к тому же, влюблена, в ночной рубашке, что почти равносильно нижнему белью. Хорошо, что она не выбрала ту хоть и красивую, но достаточно откровенную ночнушку, которую видела в магазине. Подумав о том, что было бы, выйдя она к нему сегодня в подобном пеньюаре, Донна залилась краской и агрессивно вгрызлась зубами в булочку.

***

Дилюк быстрым шагом шел к точке телепортации на площади. Он испытал колоссальное облегчение, когда узнал, что напавший на Донну не успел совершить то, что собирался. Снова подумав об этом, Дилюк опять почувствовал ярость, но успокоил себя тем, что негодяй уже мертв. Он не мог лицемерно осудить Донну, ведь он и сам убивал, и не раз, тем более, что в данной ситуации уж кто-кто, а Донна виновата не была. Конечно, нашлись бы люди, которые начали бы мямлить, что можно было бы обойтись и без смертей, но Дилюк в данном вопросе был радикален. Способного на подобное в отношении женщины он прикончил бы своими руками, и не факт, что смерть была бы милосердной. Нужно будет дать Донне отдых от тренировок. Дилюк перенесся к Шепчущему лесу. Даже не успев приблизиться к опушке, он почти сразу заметил возле первых деревьев темное пятно на снегу. Тело лежало там же. Немного в стороне валялась знакомая темно-коричневая накидка. Было позднее утро, но, несмотря на это, еще никто из патрулирующих окрестности рыцарей еще успел наткнуться на убитого. Дилюк хмыкнул. Орден как всегда показал себя не с лучшей стороны. Подойдя к трупу, Дилюк перевернул его на бок и вытащил из его живота меч Донны, а потом обыскал. Кроме собственного меча, нескольких кинжалов и мешочка с морой у мертвеца обнаружилась еще печать Похитителей сокровищ. Дилюк положил ее во внутренний карман, спрятал накидку и оружие Донны в Глаз Бога и отошел на несколько шагов. Пора было избавиться от улик. Мощная струя пламени ударила в землю. Снег растаял почти мгновенно, но отсыревшая одежда на трупе загорелась неохотно. Дилюк увеличил температуру огня, надеясь закончить со всем этим побыстрее. Несмотря на то, что запах паленого мяса был ему хорошо знаком и даже в какой-то степени привычен, он все равно поморщился. Стоило поторопиться, если он не хотел, чтобы на столб дыма сбежались рыцари. Труп сгорел плохо. Дилюк расколол мечом крупные кости, перенес их за каменный выступ, прикрытый густым кустарником, постарался замаскировать следы от золы и закидал все чистым снегом. Несгораемые вещи вроде кинжалов и меча он забрал с собой и поспешил скрыться среди деревьев, планируя позже выбросить все в Сидровое озеро. Рыцари однозначно прочешут лес, но спрятаться от них человеку, прекрасно знающему их методы, было несложно. Тем более, что Дилюк уже давно нашел дерево, с которого было легко выбраться на скалу, а оттуда уже по широкой дуге обойти лес, вернуться к точке телепортации и перенестись куда угодно. Осталось только ночью вернуться и избавится от костей, и дело будет сделано.

***

Весь день подавленная Донна провалялась в кровати, пытаясь отвлечь себя каким-то романчиком, и вылезла оттуда только тогда, когда вечером в дверь постучали. Дилюк, как и обещал, пришел проверить ее, справился о самочувствии, строго посмотрел на нее, когда понял, что она не обедала, оставил ей пакет с едой на ужин и успокаивающий чай и отдал мешочек с морой и печать Похитителей сокровищ. — Это было при нем, когда я его обыскал. Мору можешь оставить себе, он явно задолжал тебе моральную компенсацию, а печать… полагаю, она может служить доказательством того, что ты убила далеко не самого хорошего человека. Донна поежилась. — А она не может… навести на меня подозрения? Рыцари не подумают, что я одна из Похитителей сокровищ? — тихо спросила она. Дилюк хмыкнул. — Если орден вдруг по какой-то фантастической причине решит обыскать твою комнату, я за тебя поручусь. Моего авторитета вполне хватит, чтобы их убедить. Донну это успокоило. Когда Дилюк ушел, она поела и снова легла в кровать, но сразу заснуть не смогла. Она чувствовала, как постепенно возвращается в норму, и это даже пугало. Почему она так легко пережила убийство, совершенное собственными руками? Ну да, проплакала полночи, ну да, весь день была подавлена, но на этом все страдания заканчивались. Конечно, поддержка Дилюка сыграла тут очень большую роль, но все же Донна не могла избавиться от чувства вины за то, что так спокойно к этому относится. Она как мантру повторяла, что Йен, если его вообще так звали, был плохим человеком, и кто знал, скольких девушек она спасла от участи, которая была уготована ей самой, но помогало слабо. В конце концов, Донна решила, что завтра найдет Беннета или Люмин и проведет время с ними, чтобы отвлечься. На следующий день она проснулась уже после полудня, но не особо расстроилась по этому поводу. Все равно завтрак готовить было лень, а Дилюк не пришел. Донне стало немного стыдно, когда она поймала себя на мысли, что ей понравилось, когда он о ней так заботится, принося покушать, но она отогнала от себя это чувство. Это любому человеку было бы приятно, так что ничего такого в этом нет. Да и вообще, она в него влюблена, имеет право наслаждаться вниманием. Беннета она нашла у него дома. Он открыл ей дверь, растрепанный и сонный, и она поняла, что, похоже, не одна устроила себе сон до обеда. Услышав ее предложение, Беннет взбодрился и тут же поддержал его. Донна, подумав, выдвинула идею позвать еще и Люмин с Фишль, рассудив, что чем больше народу, тем веселее. Беннет согласился, но ей показалось, что он был не очень доволен этим решением. Впрочем, она быстро забыла об этом. В итоге они разошлись, договорившись снова встретиться через час или около того у дома Беннета вместе с девушками. Беннет отправился к Фишль, а Донна — к Люмин. Путешественница как оказалось, очень скучала, потому что Катерина отказалась давать ей задания на этой неделе, аргументируя тем, что другим членам гильдии тоже надо работать, а Джинн отправила Люмин в принудительный отпуск, когда та уснула на задании («На себя бы посмотрела», — сердито бурчала Люмин по этому поводу), а потому она охотно согласилась погулять. Паймон, разумеется, шла или, точнее, летела с ними. Когда они встретились с Фишль и Беннетом у дома последнего, уже наступили сумерки, но ребят это не особо волновало. — У нас есть какой-нибудь план? — поинтересовалась Люмин. Донна помотала головой. — Если вы не обедали, то можем устроить ранний ужин в Хорошем Охотнике, — предложил Беннет. Глаза Паймон загорелись, и Люмин вздохнула, соглашаясь. Фишль тоже встретила идею благосклонно, и друзья взяли курс на ресторан. Столики снаружи пустовали, но сидеть на холоде никто особо не хотел, и поэтому все дружно отправились внутрь. В углу был свободен столик на четырех человек. С одной его стороны стояли два стула, а с другой — небольшой диванчик. Донна заметила, как Фишль поглядывает на Беннета, и улыбнулась. Она схватила Люмин за локоть и, опередив остальных, уселась на стул, заставив Путешественницу опуститься рядом. Беннету ничего не оставалось, кроме как сесть на диван рядом с Фишль, которая удивленно посмотрела на Донну. Та ей незаметно подмигнула, и Фишль робко улыбнулась в ответ. Люмин заметила их перемигивания и расплылась в ехидной улыбке. Паймон попыталась было втиснуться между двумя искателями приключений, но Люмин ее остановила. — Подожди, давай возьмем тебе отдельный стул, — сказала она и хитро посмотрела на Фишль. Та сделала вид, что не заметила этого. — Но он слишком низкий для Паймон, — запротестовала Паймон. — И не мягкий! Люмин закатила глаза. — Как будто диванчик выше, — она встала и взяла с углов дивана по подушке. — Если ты на них сядешь, будет лучше? — В тысячу раз! — довольно отозвалась Паймон. Люмин придвинула стул от соседнего столика и положила на него подушки. Меню принесли быстро. Беннету с Фишль досталось одно на двоих, и им пришлось сесть еще ближе. Донна видела, как через надменную маску девушки просачивается волнение, и едва сдержала улыбку. Наконец, все сделали свои заказы. Паймон выбрала себе три огромных блюда, и, когда их принесли, Донна неуверенно спросила ее: — Ты точно все это съешь? Тут еды по объему больше, чем может в тебя физически влезть… Паймон довольно улыбнулась и сказала, нетерпеливо ерзая на подушках: — Паймон может съесть столько еды, сколько захочет! — У нее несколько желудков, — сообщила Люмин. Донна удивленно моргнула. — И один из них предназначен специально для вкусных напитков, — подняла пальчик Паймон. — Это все равно не решает проблему объема, — пробормотала Донна, но ее уже не услышали. Паймон завела разговор о ее любимых блюдах, и Беннет его поддержал. И он, и Паймон любили мясо, но когда Беннет высказал мысль о том, что заоблачный перчик не то чтобы портит блюда, но точно делает их менее съедобными, Паймон возмутилась и заявила, что он ничего не понимает. — Заоблачный перчик придает блюду пикантности и может отлично раскрыть вкус других ингредиентов! — воскликнула она. — Ну не знаю, как по мне, он вообще весь вкус перебивает, — пробурчал Беннет. Донна признала, что он прав. Паймон покраснела и надулась. — Чтоб ты знал, В Ли Юэ заоблачный перчик считается одной из лучших приправ! Когда мы туда отправимся, я перепробую все блюда и докажу, что ты неправ! — Вы отправляетесь в Ли Юэ? — оживился Беннет. — Ага, — кивнула Люмин, отрезая кусок от мондштадтского оладушка. — Я уже доходила до долины Гуйли и активировала там точки телепортации, осталось только добраться до самой гавани. Я должна найти брата. — Ты думаешь, он там? — Нет, хоть и надеюсь. Скоро будет церемония сошествия, и я обязана пробиться к Гео Архонту, чтобы спросить о брате. Вдруг он сможет мне помочь? — Я очень хочу, чтобы ты нашла брата, но… ты ведь вернешься в Мондштадт? — спросил Беннет с надеждой в голосе. Донна увидела, как Фишль немного поникла. — Обязательно, — заверила Люмин. — Я буду по вам скучать. Было бы здорово, если бы мы могли отправиться вместе. — Я бы с радостью, но не могу отлучаться надолго, у меня папы, — развел руками Беннет. — Я и так в последнее время не беру поручения, на которые уходит больше двух недель, а до Ли Юэ даже верхом добираться две с половиной или три надо, так что я пас. — Но точки телепортации… А, точно. А ты, Фишль? Или Донна? — У меня есть дела в Мондштадте, которые требуют моего непосредственного присутствия, поэтому как бы я не хотела сопроводить тебя, пришедшая из иного мира, я не могу покинуть город, пока мое предназначение не будет выполнено, — туманно выразилась Фишль. Люмин хитро усмехнулась. Она явно видела, что это предназначение сейчас сидит на диванчике и пытается понять, что его подруга имеет в виду. — Я тоже не могу пойти, извини, — немного виновато сказала Донна. — Я как-то… не планировала покидать Мондштадт. Может, с Беннетом она бы и отправилась, но одна… Да и вообще, Дилюк-то остается здесь. Люмин, впрочем, не сильно расстроилась. Она явно ожидала чего-то подобного, а потому достаточно легко сменила тему, и они продолжили болтать.

***

Вечером к ней снова зашел Дилюк, и, увидев, что Донна вполне себе в норме и даже улыбается, остался доволен. Тем не менее, тренировки он до конца недели решил отменить, чтобы дать ей нормально отдохнуть. До церемонии сошествия оставалось около двух с половиной недель, а Люмин собиралась отбыть через полторы, воспользовавшись точками телепортации. Сейчас она перестала работать в гильдии, занимаясь только делами Ордо Фавониус, и старалась как можно больше времени проводить со своими друзьями. Донна, хотя они, скорее, были просто приятельницами, все же тоже входила в их круг, а потому они часто гуляли вместе. Иногда они собирались большой компанией. После одной из таких прогулок, когда уже давно стемнело, Фишль вдруг заторопилась домой, вспомнив, что родители просили вернуться ее пораньше. Она встала с бревна, на котором они сидели на Утесе Звездолова, любуясь прекрасным видом, и попрощалась. Донна пихнула Беннета, который, кажется, успел задремать под тихие разговоры девочек и треск костра, чтобы тот проводил ее, но он не торопился подниматься, почему-то смутившись. Люмин вздохнула. — Я тебя провожу, — сказала она, тоже поднимаясь. Фишль выглядела расстроенной, но пыталась скрыть это. — Вы идете? — Мы догоним, — ответил Беннет. Девочки ушли, и Донна осталась с ним наедине. Устав сидеть, она развернулась и легла на бревно. Небо было ясным, прямо как в тот день, когда она… Донна дернула плечом. Думать об этом не хотелось, тем более теперь, когда все закончилось. Она почувствовала тепло и запрокинула голову. Беннет сел ближе. Он смотрел вверх. Его лицо разгладилось и приобрело какое-то мечтательное выражение. Донна улыбнулась и снова посмотрела на небо. Пожалуй, сейчас все было хорошо, и наверное, она даже была счастлива. Тем более, у нее всегда рядом есть друзья. Беннет, Люмин, Фишль, Дилюк… Она поняла, что всего лишь полгода назад и мечтать о подобном не могла. Ни о том, чтобы кто-то мог поддержать ее, ни о том, чтобы вот так сидеть с кем-то близким у костра и смотреть на звезды, ни о дружбе с Дилюком, в конце концов. Она заметила краем глаза движение и посмотрела в его сторону. Беннет развернулся к ней спиной, возясь с чем-то. Донна села и с интересом стала наблюдать за его копошением. — Что ты делаешь? Беннет вздрогнул. — А-э-э… — протянул он неопределенно, пряча что-то от нее. — Это просто… эм… в общем, держи. Он развернулся и протянул Донне букетик из светяшек. Она машинально взяла его. Букет был сильно помят, и часть цветов завяла. В общем, авторство Беннета проглядывалось. Донна несколько секунд непонимающе смотрела на цветы, а потом подняла взгляд на друга. Тот неловко почесал затылок. — Я попытался их вырастить сам, но все засохло, поэтому пришлось брать у Флоры, — он издал смущенный смешок. — А о том, что ты сама сколько угодно светяшек себе сделать сможешь, я как-то не подумал. Беннет замолчал, явно не зная, что сказать дальше. В отблесках костра было видно, что он весь красный. У Донны в груди заворочалось плохое предчувствие. Беннет раньше никогда не дарил ей цветы. — Я… просто знаешь… — начал он, смотря в сторону, но замолчал на пару секунд, а потом продолжил: — Я не знаю как сказать, но… эм… то есть… Беннет резко растер лицо руками, собираясь с духом. Донна с беспокойством наблюдала за тем, как он подбирает слова. Спину покалывали мурашки. Он же не собирается… — В общем, я… я тебя люблю. Как девушку. Вот. Донну словно придавило камнем. Беннет робко поднял на нее глаза, ожидая ответа. Нет, она не верит в это. Не может же ее лучший друг… — Ты… ты серьезно?.. — осипшим голосом спросила она. Беннет несмело кивнул. Донна медленно перевела взгляд на костер. Архонты, лучше бы это оказалось сном. Пальцы сами сжались на стеблях цветов. — Беннет, я… — в горле встал ком, и она не смогла продолжить. Навалилось такое чувство вины, что плечи сами ссутулились. Она заставила себя поднять глаза на Беннета. Его лицо по цвету сравнялось с его белыми волосами. Он уже все понял. Донна открыла было рот, но Беннет вдруг улыбнулся. Улыбнулся, но не своей обычной солнечной улыбкой, которую она так часто видела. Улыбнулся тускло. Его всегда горящие энергией глаза как будто потухли. Сердце словно сжали тисками. — Ничего, — тихо сказал Беннет, отведя взгляд. — Прости. Наверное, мне не стоило… Повисла тишина, нарушаемая только треском костра. Донна сидела, не шевелясь. Она просто не могла. Беннет вдруг резко отвернулся, и Донна увидела, как он украдкой вытирает глаза. — Мы же… мы же все еще друзья?.. — глухо спросил он, не поворачиваясь. — Мы же продолжим общаться?.. — Я… не знаю, — выдавила Донна. Она почти ненавидела себя, но очень боялась, что если ответит ему «да», то соврет. У нее не было ответа на этот вопрос. Просто не было. Беннет шмыгнул носом. Донна хотела дотронуться до него, но не решилась и опустила руку. — Мне… мне побыть с тобой? — наконец смогла она сказать уместную вещь. — Не знаю. Думаю, мне лучше посидеть одному. Привести мысли в порядок и все такое, — невесело усмехнулся Беннет, все еще не поворачиваясь. Донна встала, сглотнув. Вина душила ее. — Прости меня, — тихо сказала она, прежде чем уйти. Беннет не ответил. Дома Донна легла на кровать прямо в одежде. Теперь ей стали понятны странные взгляды Беннета, его желание прикоснуться к ней, его легкое недовольство, когда она пару дней назад позвала в ресторан Фишль с Люмин. Вспомнился и вопрос о ее чувствах к Дилюку. Тогда она не обратила внимания на то, что для Беннета, избегающего таких тем, это было необычно. Слез не было. Наверное, она все выплакала несколько дней назад. «В Бездну, — подумала Донна. — Уйду с Люмин в Ли Юэ.» Она не хотела думать о том, что это просто побег от проблем. Единственное, чего она желала — исчезнуть отсюда.