Донна

Дилюк стоял за барной стойкой, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел на Кэйю, который как всегда сел именно перед ним. Были подозрения, что он делает это специально, потому что раздражать названного брата одним своим присутствием он любил. По соседству сидела Розария, которая, в отличие от капитана кавалерии, пила молча. Кэйа соловьем разливался о том, как он недавно в одиночку уничтожил большой лагерь хиличурлов. Розария вставила пару едких комментариев, но того это совсем не смутило. — Я полагаю, ты просто восхищена мной, и твоя независимая натура не может смириться с этим чувством, — ослепительно улыбнулся он. Дилюк не удержался и фыркнул. Сколько гонора. Эта черта Кэйи его раздражала больше всего. Капитан кавалерии повернулся к нему. — Что, господин Рагнвиндр, завидуете тому вниманию, которое достается мне от прекрасного пола? — Нет, сэр Кэйа, сомневаюсь в правильности интерпретации вами чувств окружающих, — ответил Дилюк, вернув на лицо невозмутимое выражение. — Ваше самомнение мешает вам смотреть на ситуацию трезво. — Так и скажите, что моя уверенность производит на вас неизгладимое впечатление, — усмехнулся Кэйа. — Производит, — согласился Дилюк. — Исключительно отрицательное. Кэйа, однако, на это уже не обратил внимания, переключившись на новую тему. Иногда казалось, что он был сплетником похлеще некоторых девиц, готовых вечно обсуждать последние слухи. — Вчера мне пришлось утешить одну девушку, — он хитро посмотрел на Дилюка, — которой бессердечно отказали в любви. Дилюк закатил глаза, приготовившись к новым подколкам в свой адрес. Было очевидно, что речь идет об Аннели. — Неужели самый завидный холостяк Мондштадта настолько черств, что его не трогает такое прекрасное чувство? — С каких пор тебя интересует моя личная жизнь? — сухо осведомился Дилюк. — Она интересует всех нас, не так ли, Розария? Та хмыкнула и отпила вина. — Лично мне вообще плевать. — Могла бы и подыграть, — шутливо надулся Кэйа. — Кстати, о девушках. Беннет нашел себе подружку. — Они не пара, — бросил Дилюк, протирая стакан. — Просто друзья. Кэйа прищурился. — А ты откуда знаешь? — Они приходили в таверну, — пожал плечами тот. — А еще сожгли ему виноградники, — с усмешкой добавила Розария. — Причем эта Донна умудрилась получить ожог во всю спину и провалялась часов двенадцать у него в поместье. На лице Кэйи отразился интерес, и Розария кратко пересказала ему, что тогда случилось. — Вот как… — задумался он, а потом немного обеспокоенно поднял брови. — Может, я тогда зря ее на задание отправил? Дилюк, уже успевший потерять к разговору интерес, бросил быстрый взгляд на Кэйю, однако Розария задала вопрос прежде, чем он решил, стоит ли ему сделать это самому. — Что за задание? — Вернуть похищенный артефакт, — охотно отозвался Кэйа. — Похитители сокровищ обокрали караван из Ли Юэ. — А я смотрю, Ордо Фавониус организовали просто безупречную охрану, — не удержался Дилюк. Кэйа проигнорировал выпад, продолжив рассказ. — Они утащили его куда-то в подземелье возле храма Тысячи ветров, которое завалило, и туда была отправлена экспедиция, чтобы расчистить дорогу. Беннет, Фишль и Донна должны были присоединиться к ней позже. Сейчас уже ночь, думаю, они дошли. — Подземелье возле развалин храма, говоришь… — протянула Розария. — И они там прятали все награбленное, так? Кэйа кивнул. Розария допила вино и поднялась со стула. — Ты куда? — повернулся к ней капитан кавалерии. — По делам, — усмехнулась она и развернулась к двери. — Пару недель назад я неожиданно потеряла в том районе одну вещь. — Я даже не буду спрашивать, что сестра церкви забыла на мысе Веры, — пробормотал Кэйа, смотря ей вслед.

***

Девушки молча шли вперед. Их шаги эхом отражались от стен и высоких потолков, которые все равно были не видны в окружающей их тьме. Слабый мерцающий свет электрического шарика помогал видеть лишь в пределах пары шагов. Тишина давила. Впереди замаячил слабый свет, и они вышли в круглое помещение, идентичное тому, в котором остался Беннет. Решетка единственного выхода наружу была опущена. — Наверх? — неуверенно спросила Фишль, оглядев лестницу, слабо видную в тусклом зеленоватом свете подземелья, пробивающимся сквозь решетку. — Наверх, — вдохнула Донна. Все равно других вариантов не оставалось. Они стали подниматься. Лестница была узкой и крутой, а потому Фишль шла излишне осторожно, тормозя их продвижение. Но Донна даже не подумала подгонять ее. Сейчас ей было не до этого. Все мысли сконцентрировались на Беннете и на том, как он. К глазам опять подступили слезы, зрение затуманилось, и Донна споткнулась. Она едва не полетела вниз (а подняться они успели высоко), но Фишль успела поймать ее за руку и дернуть на себя. — Спасибо, — пробормотала Донна и вытерла глаза. Не раскисать. Нельзя. Сосредоточиться. Найти выход. На следующем этаже их ждала полная темнота, и Фишль снова зажгла шарик. Лестница здесь кончалась. Девушки пошли вдоль стен, ощупывая их и надеясь найти какой-то потайной ход или что-то подобное. Не хотелось оказаться в тупике. Мерцание шарика осветило длинный барельеф с непонятными символами, ровным рядом тянущимися вдоль всей стены и замыкающимися, судя по всему, в кольцо. Донна поникла. Видимо, никакого выхода они тут не найдут. Внезапно Фишль остановилась, рассматривая одну из плит барельефа. Донна тоже обратила на нее внимание. Она была немного светлее остальных, и рисунок на ней был менее четким, словно кто-то очень долго ее тер. Фишль провела по ней рукой, раздумывая, и, неуверенно посмотрев на Донну, нажала. Плита вдавилась в кладку, послышался какой-то гул, и в стене рядом открылся проход. Из него доносился тусклый свет пещеры, и Донна выдохнула с облегчением. Они не в тупике. Ход был грубо высечен в камне и не вел ни к какому мосту или помещению. Когда девушки дошли до его конца, Фишль, шедшая впереди, резко вдохнула и отпрянула назад. Донна выглянула из-за ее плеча, но не увидела ничего, кроме узкого карниза, тянущегося вдоль сталагната. Его конца не было видно, он скрывался за поворотом. Она тронула Фишль за руку. — У нас нет выбора, нам придется туда идти, — тихо сказала Донна и попыталась ее приободрить. — Не бойся. В конце концов, у тебя же есть планер. В последнем Донна уверена не была, но у Беннета он был, так что можно было предположить, что и у Фишль тоже. Та, к счастью, кивнула. — Давай я пойду первой, — предложила Донна. Ее беспрекословно пропустили вперед, и она ступила на карниз. Он был действительно узким, и Донне пришлось прижаться к влажной и слегка неровной поверхности сталагната. Она сделала пару шагов боком. Было скользко, и идти приходилось очень осторожно. Кивнув Фишль, она продолжила движение, услышав, что та тоже вышла на карниз. Сколько они так шли, медленно переставляя ноги, Донна не знала. Вдруг она заметила, что карниз резко обрывается, и остановилась, растерянно оглянувшись на Фишль. Та тоже замерла, зажмурив глаза. Снова повернув голову, Донна сделала еще один маленький шаг, подойдя к самому краю, и с облегчением увидела, что этот обрыв оказался лишь ступенькой вырубленной в камне лестницы. — Здесь спуск, — обратилась она к Фишль. Не став дожидаться ответной реакции, Донна осторожно начала идти вниз. Вдруг ее сапог соскользнул, и она, вскрикнув, съехала на несколько ступеней вниз, замерев в неудобной позе. Сердце бешено колотилось, грудь тяжело вздымалась. У нее перед глазами пронеслась вся жизнь, она уже думала, что упадет. Медленно выдохнув, Донна поднялась, кивнула Фишль, которая испуганно смотрела на нее, и продолжила спускаться, следя за ногами вдвое внимательней. Лестница привела их к мосту, который располагался по другую сторону от закрытой решетки. Донна подождала Фишль, и они обе на мгновение замерли. — Кхм… Направимся же вперед, — Фишль старалась звучать уверенно, частично вернувшись к своей обычной манере речи. На более широком мосту она явно чувствовала себя лучше. — Идем, — вздохнула Донна. Мост привел их в сравнительно небольшую башню, стоящую на вершине одного из сталагмитов. В отличие от предыдущих строений, которые внутри были практически пустыми, здесь перед ними предстал темный лабиринт из высоких массивных шкафов, затянутых паутиной. На некоторых полках еще валялись какие-то книги и куски вырванных из них страниц. Видимо, раньше это место было библиотекой. Донна дошла до середины зала, где было достаточно большое пустое пространство и огляделась, но ничего не увидела в окружающей ее темноте. Фишль, задержавшаяся у одного из шкафов, взяла книгу и раскрыла ее на случайном месте. Поднялось облачко пыли, и она очень забавно чихнула. Донна сдержала смешок и подошла ближе. — Что там? — спросила она, заглянув Фишль через плечо. Та просто отдала ей книгу, снова чихнув. Электрический шарик в ее руке слегка замерцал. Донна перелистнула пару страниц. Книга оказалась атласом по анатомии, а ей посчастливилось открыть ее на главе о репродуктивных системах. Глядя на детально прорисованный мужской половой орган, Донна случайно вспомнила о Дилюке, и ее воображение нарисовало такую красочную картину, что она покраснела до корней волос и резко захлопнула книгу, подняв еще больший столб пыли. Теперь чихали, кашляли и отплевывались они уже вдвоем. — Ты… кха… дура?! — возмутилась Фишль. — Про-а-апчхсти! — попыталась извиниться Донна. Прокашлявшись, они положили книгу на место и вернулись в центр комнаты. Оттуда было легче продолжить исследование. Поблуждав среди шкафов, они нашли лестницу наверх и еще один выход на очередной мост. — Достигнуть цели легче, если поиски предначертанного будут вестись порознь, — задумчиво произнесла Фишль. — Ты предлагаешь разделиться? — с сомнением посмотрела на нее Донна. — Ну… Ладно, давай попробуем. Если найдем что-то или уткнемся в тупик, то предлагаю вернуться и встретиться здесь. Они разошлись. Фишль направилась наверх, а Донна вышла на мост. Шаги подняли небольшие облачка пыли, которые она раньше не замечала. Или их не было? Видимо, тут давно никто не ходил, и путь, похоже, был неверным. Тем не менее, Донна продолжила идти. Мост закончился у очередного гигантского сталагната, не очень толстого по сравнению с предыдущими, но резко расширяющегося кверху, как воронка. В нем вырублена все такая же арка, решетка все так же поднята, за ней все такое же темное пустое помещение. Донна стукнула себя по лбу: она совсем забыла, что ей нечем освещать себе дорогу. Она вернулась в библиотеку. Здесь не было видно вообще ничего, потому что и так слабый свет, исходивший снаружи, загораживался шкафами. Донна побоялась, что если зайдет дальше, то не найдет выход снова. — Фишль?.. — позвала она, надеясь, что та не успела уйти далеко. — Ты здесь?.. Ей не ответили. Донна неуверенно огляделась. «И что теперь делать?» Подумав, она все же вышла обратно на мост и вернулась назад. В тусклом свете виднелась лишь круговая лестница, уходящая наверх и теряющаяся во тьме. Донна начала подниматься, стараясь не думать о том, что будет, когда она окажется в полной темноте. Она не знала, сколько она так шла, забираясь практически на четвереньках и находя ступеньки наощупь. Донна периодически поднимала голову и до рези в глазах вглядывалась во тьму, но не могла ничего различить. В голове всплыла прочитанная где-то фраза о том, что в пещерах к темноте нельзя привыкнуть, и стало жутко. Это было почти равносильно тому, чтобы ослепнуть. Запыхавшись, Донна посмотрела вниз. Слабо освещенный каменный пол был уже очень далеко, и у нее закружилась голова. Она отползла к стене, и облокотилась на нее, тяжело дыша. Ноги устали, руки устали, спина, которой приходилось находиться в согнутом положении, тоже. Донна решила немного отдохнуть. Мысли снова вернулись к Беннету. Она понимала, что вряд ли могла что-то сделать сейчас, да и тогда, когда они с Фишль остались там, разделенные с другом решеткой. Даже если бы они попытались сломать ее, у них все равно бы ничего не вышло, ведь с ней не справился даже страж руин, а перепилить пару перекладин, чтобы пролезть сквозь нее, им было просто нечем. Просто так протиснуться сквозь ячейки решетки они тоже не могли. Но, несмотря на понимание этого, Донна все равно ощущала себя виноватой в чем-то. Словно они бросили друга. И теперь ей придется расплатиться за это страхом, пребыванием в неизвестности и темноте, неуверенностью в том, смогут ли они (или теперь уже она, ведь Фишль ушла в другую сторону) найти выход. Потекли слезы. Донна не сдержала всхлип. Она ощущала себя максимально паршиво. Слабой. Бесполезной. Предавшей. Они ведь даже не попытались как-то вернуться. Слабое осознание того, что первую развилку они встретили только в библиотеке, никак не утешало. В голове билось лишь одно: Беннет все еще там, возможно, очнулся, возможно, — тут она снова всхлипнула — нет, один, наедине с неработающей страшной машиной и запертый в тупике. Секундочку… Глаза Донны широко раскрылись. Неработающей?.. Она вспомнила рассказ Беннета. Руинный охотник снова ожил после того, как ему выстрелили в глаз. Ожил. Заработал. Слезы потекли с новой силой. Она стала задыхаться. Страж руин не сломан. Сердце колотилось так часто, что стало казаться, что оно не выдержит и остановится. Паника захлестнула с головой. Беннет там. Один. С травмами. Без сознания. Наедине с адской машиной. Если он и не был мертв (об этом было страшно даже думать), то… то что с ним теперь?.. Донна не выдержала и зарыдала в голос. Ее плач отражался от стен и эхом разносился по всей башне. Было страшно. Горечь острым комком разрывала ее горло. Теперь она никогда не увидит Беннета, не услышит его веселый смех, не посмеется вместе с ним. Не будет больше совместных тренировок, не будет заданий, не будет даже возможности снова сходить в Долю Ангелов, и он никогда больше не закажет свой любимый яблочный напиток. Неужели это было их последнее приключение? Такое… такое грандиозное и многообещающее, и так ужасно закончившееся? Донна сжала зубы в попытке сдержать что-то, рвущееся из нее наружу, обняв колени и уткнувшись в них носом, но не смогла. Она просто закричала изо всех сил, не пытаясь это как-то заглушить или скрыть. Закричала от боли, скорби и отчаяния, от осознания того, что теперь ее самый близкий друг… Она даже в мыслях не могла это произнести. Донна без сил вытянула ноги и обмякла. Наступила пустота. Она перестала что либо чувствовать. Время перестало существовать. Сколько она так сидела, она не знала, но тело затекло, и она медленно сменила позу, встав на четвереньки. Конечности были вялыми, а разум мутным, и Донна просто по инерции стала подниматься. Частью мозга она помнила, что должна была это делать. Когда она немного пришла в себя, пол был уже очень, очень далеко. Донна сглотнула и продолжила лезть наверх. Вдруг лестница кончилась. Донна, не ожидавшая этого, едва не растянулась на последней ступеньке. Она осторожно поднялась во весь рост и огляделась, но это было бесполезно — ее окружала лишь темнота. Не было видно вообще ничего. Сделав первый шаг, осторожно прощупав перед этим ногой пол, она все же снова опустилась и стала медленно пробираться вперед, нашаривая путь руками. Ее не отпускал иррациональный страх наткнуться на пропасть. Коридор повернул, и взгляду Донны открылась — нет, не непроглядная темнота — большая комната, едва освещенная исходящим откуда-то сверху слабым светом. Донна вышла на середину и задрала голову. В далеком потолке виднелось небольшое (или оно только таким казалось?) отверстие. В нем был виден месяц и звезды. «Поверхность,» — вяло подумала Донна. Сил и желания радоваться не было, да и чему? Все равно она понятия не имела, как подняться так высоко. Донна осмотрелась. Она почти ничего не могла разглядеть в тусклом свете, но все же различила какие-то лестницы, арки, колонны и платформы разной высоты. Комната казалась просто хаотично застроенной разными конструкциями. Донна отошла назад ко входу и медленно пошла вдоль стены, опираясь на нее рукой. В первом же углу она налетела на что-то, что на ощупь походило на толстую четырехугольную палку с широкой верхушкой, обрамленной тремя зубцами. Разглядеть этот предмет не представлялось возможным, так как в этот угол падала тень от одной из колонн, и Донна, вздохнув, пошла дальше. Она обошла всю комнату по периметру ее неровных стен с различными выступами, забралась по одной из лестниц на относительно низкую платформу, посидела там около минуты, отдыхая, снова слезла, нашла в одном углу подъемную решетку, за которой явно что-то было, и разглядела другую с гораздо более мелкими ячейками на полу прямо под отверстием в потолке. Этот обход, казалось, забрал у нее последние силы. Надо было идти назад. Все равно ничего дельного она здесь уже не найдет. Донна снова тихо заплакала, сама не зная от чего. Может, от усталости, может, из-за Беннета, может, из-за того, что не хотела возвращаться в эту ужасную темноту. Она вернулась в коридор, опустилась вниз и поползла к лестнице. Хотелось домой.