Недоотчим

Чонгук пробуждается ото сна, резко вскакивая с места. У него ноет шея и спина, ноги гудят, а голова сейчас мало что соображает. Он пытается проморгаться и, сфокусировав зрение, натыкается на потухший экран ноутбука. Тихий стон срывается с пухлых губ, когда перед глазами проплывает всё, что он успел пролистать за вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь. И, видимо, он так увлёкся, что отрубился прямо за столом. В конце концов, ему не победить Мина в этой борьбе, если пренебрегать своим здоровьем, хотя ментальное он уже запустил. Но, стараясь не думать о грустном, школьник потягивается в кресле, с наслаждением слушая хруст позвонков, и, случайно задев ногой стол, выводит ноутбук из спящего режима. Перед ним сразу же выплывает окно с последнего сайта, на котором Чонгук всё же не выдержал и уснул. Он хмурится, пытаясь припомнить, на чём всё же остановился, и вчитывается в первую строчку. «Пристально посмотри ему в глаза, встреться взглядом. Такой взгляд – все, что нужно, чтобы зажечь искру и вскружить голову мужчине». Чон хмыкает, забавляясь с написанного. Интересно, кто этот человек, что писал это, и помогло ли хоть что-то ему самому? Он может только гадать, скользя взглядом дальше: «Твои глаза, пристальный взгляд и правильный момент могут сотворить настоящую магию с мужчиной. Ты можешь пробудить в нём эмоции, о которых он даже не догадывался!» Пока что это может только насмешить. Он откидывается на спинку кресла и, покручиваясь, останавливается лицом к двери, только сейчас прислушиваясь к внешним звукам. Там знакомые голоса вперемешку с диктором утренних новостей, звуки готовящейся еды и начавшейся жизни. Все уже давно проснулись, что-то делают, что-то обсуждают. На часах начало десятого утра. Чонгук чуть хмурится, задумываясь о своём, и, запрокинув голову, уставляется в потолок. Тот идеально ровный, белый и чистый. Школьнику хочется его испачкать, размазать по нему все оттенки своих серых мыслей, вылить палитру скверных чувств и расписаться размашистым почерком в самом уголку, но не собственным именем. Именем Мина, как человека, сотворившего всё это с ним. И он почти утопает в своих мыслях, пока его не отвлекает звук пустого желудка, учуяв запах жареной яичницы и свежего хлеба. Только это заставляет его оторваться от потолка и, поднявшись из кресла, сначала навестить ванную, а потом уже встретиться со своими домашними, где-то на задворках сознания всё ещё надеясь, что Мина в квартире не окажется.

*

Юнги сидит за обеденным столом, залипая в телефоне, когда Чонгук появляется на пороге кухни. Госпожа Пак возится возле плиты, встречая сына бодрой улыбкой, и тут же накрывает для него, ставя тарелку с глазуньей, свежими овощами и горячими тостами. Чон благодарит женщину мягким поцелуем в щёку и, усевшись на свободное место, вперяет взгляд в безучастного Мина. Тот лениво пережёвывает еду, что-то пролистывая в своём телефоне, и никак не реагирует на Чонгука. Того такой расклад не устраивает, он хмурится и прочищает горло, но Юнги даже ухом не ведёт. Поэтому, вздохнув побольше и заведомо опустив взгляд в свою тарелку, парнишка приступает к плану «Б». ― Доброе утро, хён, – реакция от мужчины поступает молниеносно, заставляя наблюдающего исподлобья Чона выдохнуть внутри. ― Здравствуй, Чонгук-и, – Мин смотрит пристально, чуть хмуря густые брови, а после расплывается в ленивой улыбке и убирает телефон на край стола. В сознании сразу вспыхивают последние прочитанные строчки, и Чонгук рискует, смотря в ответ и чуть приподнимая уголки губ в самоуверенной улыбке. Он ликует, когда замечает, как чуть приподнимаются брови на чужом лице, а в глазах читается заинтересованность. Клюнул! ― Как спалось? – младший решает продолжать, раз всё идёт так гладко. Он полностью концентрируется на игре, отодвигая завтрак на второй план. ― Неплохо, спасибо, – мужчина выглядит действительно удивлённым, что не скрывается от чужого взгляда. ― Работаешь сегодня? ― Нет. ― Чем планируешь заняться? Когда Юнги запинается с ответом, Чонгук выгибает бровь, всё ещё продолжая смотреть в чужие глаза и никуда иначе. Мужчина медлит, смакует вопрос на кончике языка, чуть щурит глаза, но взгляда не отводит, негласно принимая правила игры, и толкается языком в щёку. От Чонгука это не ускользает, и его сердце успевает среагировать быстрее, чем мозг, спотыкаясь на ровном месте. ― А что? – наконец продолжает диалог Мин и складывает руки на столе, корпусом чуть подаваясь вперёд. ― Просто интересно, – врёт Чон, выдавливая из себя любезную улыбку, и ни капли не краснеет. Порхающая всё это время на заднем плане госпожа Пак влезает в разговор, привлекая внимание к себе. Она стоит между ними двумя, вытирая руки о кухонное полотенце, и сама отвечает на вопрос сына. ― Мы с Юнги хотели съездить в мебельный, посмотреть диваны, а то на нашем уже пружины выскакивают, – Мин в подтверждение только кивает, бросая игру в гляделки, и возвращается к телефону. – Если хочешь, можешь поехать с нами. ― Да я как-то… – Чонгук заминается, поджимая губы. Всё шло так хорошо, ощущение некоторой власти пьянило, а чужой взгляд магнитил, притягивая к себе. Но сейчас он вынужден улыбаться матери. Он почти желает им хорошей поездки по магазинам, как осекается в самый последний момент. Возникнувшая из ниоткуда мысль простреливает голову навылет, заряжая новой волной энтузиазма. – Да! Было бы здорово! Чем больше мнений, тем лучше подберём диван! ― Как славно! – мама добродушно ему улыбается и, потрепав по неуложенной макушке, едва ли не хлопает в ладоши. Не к чему скрывать, что то, что Чонгук выходит на контакт с её избранником, женщину безусловно радует. – Тогда доедай и иди собирайся, хорошо? Чонгук ей кивает и, проводив стройную фигуру до выхода из кухни, оборачивается, чтобы наткнуться на чужой прожигающий взгляд. Чонгук невинно хлопает ресницами и чуть склоняет голову в сторону, смотря на Мина в ответ. ― Что-то не так, хён? Но Юнги качает головой, с прищуром продолжая разглядывать миловидные черты лица напротив. ― Ничего, – он смотрит ещё некоторое мгновение, а после резко обрывает зрительный контакт, поднимаясь со своего места. Мужчина убирает посуду и, так больше ничего не сказав, выходит из комнаты. Чонгук тихо посмеивается, наконец принимаясь за завтрак. День обещает быть интересным.

*

Чёрные джинсы второй кожей обтягивают стройные ноги, подчёркивая скульптурные бёдра и упругие ягодицы. В цвет им рубашка свободно сидит на широких плечах, двумя расстёгнутыми пуговицами притягивая взгляд к смуглой шее и острым ключицам. Ткань отлично гармонирует с оттенками, удобно сидит на теле и почти не сковывает движений. Чонгук в этом наряде чувствует себя не так комфортно, как в своей повседневной одежде, но то, что он видит в отражении зеркала, безусловно нравится ему. В заключение он укладывает свои волосы в хаотичном порядке, создавая эффект пушистости, и дополняет аутфит несколькими серебряными кольцами в ушах и парой тонких браслетов на запястьях. Напоследок, ещё раз оглядев себя с головы до ног и присвоив самую высокую оценку за притягательность внешнего вида, Чон выходит в коридор, где встречается с матерью. От неё он узнаёт, что Юнги уже ждёт их в машине, так что стоит поспешить, чтобы не прослыть копушами. И парнишка с ней легко соглашается, натягивает на ноги тяжёлые армейские сапоги с кучей дополнительных липучек и застёжек и выныривает в подъезд, там дожидаясь, пока госпожа Пак замкнёт квартиру. На лифте они быстро добираются до первого этажа, а по выходе на улицу прямо напротив их встречает чёрная Chevrolet Camaro Мина. Чонгук ещё в прошлый раз отметил хороший вкус относительно машин у старшего, и сейчас его глаз снова радуется, как и всё тело, устраиваясь на удобном заднем сидении спорткара и принюхиваясь к свежему запаху в салоне. Атмосфера, царящая внутри, кажется школьнику знакомой, но не в силах вспомнить, где мог ощущать подобную, у него неприятно першит в горле. Он уверен: всё дело в самом Мин Юнги. Однако это чувство пропадает так же быстро, как и появилось, когда Чон отвлекается на ремень безопасности и свою укладку. Дверца за обоими тихо захлопывается, и Юнги заводит двигатель, трогаясь с места. К тому моменту, как они добираются до выезда со двора, Чон встречается с мужчиной взглядами в зеркале заднего вида, и Мин от него не прячется. ― Тебе нужно куда-то ещё? Чонгук сначала не понимает, что вопрос адресуется именно ему, но когда видит всё тот же взгляд, вскидывает вопросительно бровь. ― Нет, – он немного удивлён и, переглянувшись с матерью, вновь возвращается к мужчине, но тот уже увлечён дорогой. – С чего ты взял? ― Ты слишком хорошо оделся для простого похода в магазин, – просто комментирует Мин, а Чонгук весь чуть ли не сияет. Значит, заметил. Это льстит ужасно. Для пущего эффекта школьник удобнее располагается в кресле и теперь более уверенно принимается за диалог. ― Мне нравится всегда выглядеть отлично, – он ловит взгляд женщины и мило улыбается ей. ― Не замечала за тобой этого раньше, – но её комментарий немного выбивает Чонгука из себя, так как ему экстренно приходится искать объяснения. Он нервно облизывает губы, наблюдая через зеркало, чтобы Мин не заметил его реакции, но, услышав чужую усмешку, краснеет щеками. ― Ну, я… ― Ты хочешь кому-то понравиться? – женщина улыбается шире, поворачиваясь на переднем пассажирском, чтобы лучше видеть сына. Её вопрос до глупого типичный в подобной ситуации, но, если бы она знала, насколько права, никогда бы даже не вздумала спрашивать такое. – Кто она? Вы учитесь вместе? ― Нет, что ты? – Чонгук спешит её разубедить, с каждой секундой нервничая только больше, потому что Юнги молчит, а его мама что-то заподозрила. – Просто у меня хорошее настроение. Мне не нужно красиво одеваться, чтобы понравиться кому-то. Госпожа Пак ничего не говорит, молча окидывая сына взглядом. А потом вдруг тепло улыбается и кивает, садясь ровно. ― Ты прав, – она складывает руки на коленях и поворачивает голову к Юнги, обращаясь теперь к нему. – Мой сын и впрямь слишком хорош, чтобы стараться, верно? Но Юнги пожимает плечами, всё ещё смотря только на дорогу, и неоднозначно хмыкает. ― Не знаю, – долетает тихое до Чона, привлекая его внимание. – Но раз он всё равно старается, значит, сам он так не думает. Но Юнги неправ. Они ещё что-то обсуждают с его матерью, пока мальчишка хмурится, размышляя над сказанным, и наблюдает за старшим. С его места ему видно только заднюю правую часть мужчины и его широкие руки, красиво лежащие на руле. Вообще, то, как уверенно Мин смотрится за рулём, заставляет Чонгука немного увлечься. Он разглядывает каждую деталь, что доступна в его диапазоне – от синих вен на жилистых руках до покачивающихся при резких поворотах серебряных крестика и лезвия в мочке уха, так идеально вписывающихся в его отстранённый образ. И Чон так сильно залипает на чужом облике, что пропускает весь путь до магазина, растерянно хлопая длинными ресницами и разглядывая парковку через тонированное стекло. В себя он приходит, когда взрослые выходят из машины, заставляя и его спохватиться. Школьник быстро нагоняет удаляющуюся парочку и как бы невзначай влезает между ними, прерывая их разговор и обворожительно улыбаясь Мину. Джихё, кажется, ничего не замечает, поэтому с одного живо переключается на другого, беря сына под руку. Так они и заходят в магазин. Женщина делится своими мнениями и предпочтениями по поводу нового предмета мебели, который вскоре заменит их старый диван, и, пока она отправляется на поиски консультанта, Чонгук с Юнги тихо следуют за ней, изредка переглядываясь. Чон прочищает горло и предполагает, что уже можно начинать действовать. Он расправляет плечи, выпрямляет спину и, обратив пристальный взгляд на мужчину, открывает рот: ― Это ты сказал ей? Старший реагирует приподнятой бровью, но не задерживает на Чонгуке и доли внимания, сразу отворачиваясь обратно. ― Сказал что? ― Что у нас старый диван. ― Нет, – он ведёт плечом, словно не заинтересован в разговоре и отвечает лишь из вежливости. – Джихё сама упомянула об этом, а я виноват только в том, что предложил заглянуть сюда на днях. ― И она так просто согласилась? – Чонгук выгибает бровь, усмехаясь. Очень непохоже на его экономную мать. ― Нет, – Юнги тяжело вздыхает и, резко остановившись, чем немного удивляет Гука, поворачивается к нему всем корпусом. – Я уверил её, что не стоит о чём-то переживать и отказываться от подарка. Чонгук хмурится, оборачиваясь на женщину, которая всё-таки нашла консультанта и сейчас вместе с ним удалялась, разглядывая ряды мебели. Он возвращается к Мину и внимательно заглядывает ему в лицо – то не выражает какой-то радости или раздражённости, оставаясь по-прежнему скупым на проявление каких-либо эмоций. После Чону думается, что хотя бы привлечь этого мужчину у него вряд ли получится. Но отчаиваться ещё рано, поэтому, схватив его за руку, он утаскивает их в сторону, прячась за уже собранной стенкой. Юнги, к удивлению, поддаётся слишком легко, но всё равно выражает своё недовольство в виде поджатых губ и тихого: «Ты чего творишь?» ― Посмотрим здесь, – Чонгук ведёт его вдоль стеллажей и полок, всё ещё держась за тонкое запястье. В этом он видит прекрасную возможность побыть с Мином наедине и поговорить так, чтобы никто ничего не заподозрил. – Мама всё равно пока занята. ― Ладно. Можешь отпустить меня, – он легко дёргает рукой, заставляя мальчишку притормозить. Тот останавливается, оборачиваясь на их руки, и выпускает чужую из своей хватки как-то слишком резко, словно только сейчас замечая, что натворил. И пока Чонгук тихо умирает от смущения, пряча пылающие уши за тёмными волосами, Юнги оглядывается, после вынося свой вердикт. – Здесь нет ничего, что хотя бы отдалённо напоминало диван. И впрямь. Чонгук увёл их в отдел со шкафами и офисной мебелью, что замечает только сейчас. Но Юнги не ждёт, пока младший сообразит, берёт ситуацию в свои руки и разворачивается в нужную сторону. Чон плетётся следом, смотря на белую макушку и никуда иначе. Спустя пару минут они выходят к диванам и софам, вдалеке замечая и госпожу Пак. Мужчина тут же принимается разглядывать предложенный ассортимент, теряя к Чонгуку весь интерес, которого, кажется, не было изначально. Но школьник не так прост, следует за ним подобно тени, дышит в спину и то и дело норовит попасть в поле зрения старшего. Того это мало волнует, а вот мальчишка бесится, никак не получаясь вывести Мина на контакт. Тот и не сопротивляется-то особо, но у Чона такое ощущение, что он из кожи вон лезет, чтобы быть замеченным, а Юнги его игнорирует. Славно, что хоть не отмахивается, как от надоедливой мошки. Поэтому Чонгук решается снова на разговор. ― В последнее время ты часто засиживаешься в гостиной, – когда Чонгук начинает, Юнги поднимает на него вопросительный взгляд, и парнишка воспринимает это как сигнал того, что его слушают. – Как ни приду, ты постоянно там – то работаешь, то телик смотришь, то спишь. Словно в квартире других комнат нет. ― Что ты хочешь этим сказать? – отзывается мужчина, рукой проводя по мягкой спинке софы и переходя к другой. Чонгук движется следом. ― Что этот диван выбирается для тебя. ― И что с того? ― Ты мог бы пользоваться тем, что стоит в твоей квартире. Я оценил – он классный и очень удобный. ― Так хочешь, чтобы я съехал? Чонгук кивает, но, когда понимает, что Мин его не слышит, повторяет на словах: ― Угу, – мычит, следя за чужими руками, что проходятся размашистыми движениями по поверхностям каждой мебели. – Но мы могли бы поладить, да? ― Конечно, – Мин отвечает сразу без задней мысли, продолжая обхаживать каждую софу. ― У нас ведь не большая разница в возрасте, так ведь? ― Угу. ― Всего семь лет, – продолжает Чон, пристально наблюдая за чужим лицом и реакцией на каждое сказанное слово, но Мин по-прежнему остаётся скуп. – Ты выпускался из школы, когда я переходил в среднюю. ― Наверное. ― И у нас с тобой много схожих увлечений, – теперь Юнги смотрит на него, взглядом заставляя пояснить. – Тебе нравится музыка, и мне тоже! ― Музыка не моё увлечение, – старший спорит, фыркая. – Это моя работа. ― Точно, – Чон хмыкает, растягивая губы в улыбке. – А какие у тебя тогда увлечения? ― Сон считается за увлечение? ― Не думаю. ― Тогда музыка. ― Но ты только что опровергнул это! – восклицает мальчишка, пихая Юнги в плечо. ― Я передумал, – тот отзывается тихим смешком, вызывая ответную улыбку на лице юноши. ― Ладно, – Чон хмыкает, первым отводя взгляд. – Возможно, ты не такой уж отстойный. ― Ну, спасибо. ― Но папочкой называть я тебя не стану. Чонгук тихо смеётся, а Юнги чуть ли не сворачивает шею, оборачиваясь на мальчишку. У него удивление на лице вперемешку с растерянностью, и это то, чего Чон добивался. Он тянет уголки губ вверх и смотрит самым невинным взглядом, внутри насмехаясь над старшим. ― Что? – Гук склоняет голову к плечу, выжидающе смотря в ответ, но Мин качает головой и, потирая шею, отворачивается. ― Ничего, – он пытается снова вернуться к диванам, взглядом выискивает мать Чонгука, но та будто испарилась, в отличие от её сына. Тот словно банный лист – прилип и не отстаёт, выводя на эмоции. И когда чужая ладонь касается его бледной и холодной, Мин коротко вздрагивает, тут же ловя на себе взгляд младшего. ― Ты не туда идёшь, – Чон указывает большим пальцем за спину, оглядывая старшего с ног до головы. – Мама в той стороне. И Юнги действительно видит Джихё позади парнишки, что-то обсуждающую с сотрудником магазина. Игнорируя Чонгука, он проходит мимо, имея чёткую цель добраться до госпожи Пак, но школьник не отстаёт, идёт следом, чуть ли на пятки не наступая. ― Хён, – зовёт его. – Мы ещё не всё посмотрели. ― Всё, – отрезает старший, не оборачиваясь. – Твоя мама уже что-то подобрала. И это действительно оказывается так, потому что когда она замечает их, то тут же широко улыбается и машет им рукой. Весь процесс оформления доставки и оплаты Чонгук стоит чуть в стороне, с удовольствием отмечая лёгкую нервозность в чужих движениях. Что ж, вывести этого человека из спокойного состояния не должно занять много сил. Школьник тычется языком в щёку, уже предвидя свои следующие действия, которые не заставят Юнги долго сопротивляться. Уж он-то постарается. И пусть надетая одежда не особо помогла в этой миссии, всё закончилось довольно благоприятно. А пока что, застёгивая верхние пуговицы, можно отписаться друзьям, что всё идёт более чем успешно.

*

Со дня поездки в мебельный магазин проходит примерно неделя, и в течение неё Чонгук заставляет Юнги страдать – не физически и даже не морально. Это скорее на ментальном уровне, где старший всё время попадается в оставленные для него ловушки и никак не видит в этом причастности самого Чонгука. А Чон веселится, хвалит себя и продолжает пополнять свой план самыми ужасными вещами, которые ещё можно сделать. Он делится всем произошедшим с Чимином и Тэхёном, те активно его поддерживают и вселяют ещё больше уверенности, поэтому простое соперничество разворачивает в самую настоящую борьбу на выносливость. Помимо того, что Чонгук видится с Мином теперь каждый день, стараясь проводить с ним в одной комнате максимум своего свободного времени, он безостановочно с ним контактирует. Старшему, правда, всё же удавалось сбегать от него, отделываясь работой, мамой Чона и простой занятостью, но в остальное время ему оставалось только страдать. А было из-за чего. Чонгук оказывается дотошным, слишком приставучим и гиперактивным. А ещё он очень тактильный. И нет, он не раздражал шумом, не делал чего-то назло и не заставлял прогонять себя. Наоборот. Он был очень любезным. То и дело интересовался делами и самочувствием, готовил обед на двоих, если госпожа Пак задерживалась на работе, заваривал кофе и делал это действительно вкусно. Часто уточнял, не помешает ли он Мину, если посмотрит телевизор вместе с ним или пока он работает. Оказывал знаки внимания. Уделял очень много всего себя одному Юнги. И смотрел. Чонгук очень часто задерживал взгляд на чужом лице, руках и торсе, переходя рамки приличий. И ладно, если бы он просто зависал, любовался или наблюдал. Нет, ничего из этого. Он смотрел как блядь, заставляя Мина яростно потеть и скрипеть зубами, лишь бы не наделать глупостей. Так прошла ещё неделя. Неделя бесконечных прикосновений, переглядов и глупых монологов. Неделя заботы, учтивости и чистого детского веселья. Юнги было одновременно плохо и хорошо, и он не давал этому никакого объяснения. А Чонгук продолжал говорить, смотреть, трогать. И не всегда всё это выглядело невинно. Часто случалось, что старший сталкивался с ним при выходе из душа, когда кожа влажная и распаренная, а тело частично оголено. Чонгук тогда появлялся словно по чистой случайности, но взглядом пожирал каждый участок открытого тела и закусывал губу, напоследок встречаясь с Мином глазами. И уходил. Уходил так же быстро и внезапно, как появлялся, вызывая неоднозначные эмоции и шевеления между ног. Прикосновения Чона тоже отнюдь не сквозили невинностью. Часто его ладонь находила ладонь Юнги, и опять же по чистой случайности. А иногда эти ладони касались там, где априори не должны были! Колени, талия, предплечья, поясница и даже бёдра. Казалось, что мужчина весь отмечен мимолётными отпечатками чужих пальцев, что вызывали табун мурашек и вставшие волоски на загривке. И это Мин ещё мог терпеть. Но когда они оставались наедине… Юнги с большим трудом сдерживал свои инстинкты и желания, когда Чон, казалось бы, такой близкий и доступный, расхаживал по квартире в коротких шортах и не всегда в футболке. Ладность чужого тела мужчина не мог не отметить – длинные ноги, упругая задница, крепкие руки и широкие плечи. Милое лицо, чётко выраженные мышцы и эта талия, что особенно сводила с ума. И один раз Юнги всё же удалось ощутить её в своих руках. После этого всё пошло по пизде. Они как всегда остаются в квартире одни. Госпожа Пак ещё с раннего утра уехала на работу, у Чонгука выходной, а Мин решил взять работу на дом. Как оказалось позже – очень зря. Сам день не предвещал беды – погода стояла тёплая, не особо яркая и без солнца, но дождя не ожидалось. Идеальное время, чтобы творить. Этим Юнги и решает заняться, поэтому упускает тот момент, когда просыпается Чонгук и оказывается лежащим на новом диване, вытянув ноги к Мину. Он сонно моргает, наблюдая за старшим, кусает губы и пальчиками на ногах играется со шнурками на штанах маминого любовника. Юнги обращает на него внимание только когда Чонгук прижимает к нему всю ступню. ― Блять, – Мин вздрагивает, потерявшись в работе, и, стянув наушники на шею, переводит напуганный взгляд на лежащего мальчишку. – Чонгук. Как давно ты здесь? ― Минут двадцать, – отвечает младший, посмеиваясь над мужчиной и прикрывая рот ладошкой. – Ты такой отстранённый, когда окунаешься во что-то с головой. Что ты делаешь? ― Работаю, – Мин отвечает коротко, перед этим окинув Гука взглядом. На нём всё те же блядские короткие шортики, но славно, что надета хотя бы футболка. ― Почему не в студии? Разве тебе там не было бы удобнее? ― Так и есть, – Мин хмурит брови, в последний раз посмотрев на Чона, и отворачивается обратно к открытым приложениям для обработки звуковых дорожек. – Но мне было лень собираться и выходить на улицу. И ты всё равно спал, так что я подумал, что мне ничего не помешает. Не ожидал, что настолько задержусь… ― Ох, ясно, – Чонгук пальчиками продолжает водить по чужому бедру, собирая складки и разглаживая их, и наблюдает за лицом Мина – то напряжено, но этого достаточно. – Ты уже ел? ― Да, – он мычит, что-то печатая и вчитываясь в текст. – Мы с Джихё делали панкейки. Иди поешь. ― Вы с мамой? – Чона это не особо радует, и он хмурится, останавливая ногу. Мин в ответ только кивает, уже не уделяя Чонгуку должного внимания. А младший и не напрашивается, лежит рядом ещё немного, а потом всё же поднимается, отправляясь на кухню. Там и впрямь стоит тарелка с пышными панкейками, залитыми карамельным сиропом. Он улыбается и идёт ставить чайник, попутно напевая незамысловатую мелодию. Вчера Гук услышал её у Мина, когда тот работал, и она отчего-то крепко засела в памяти, но школьника это не особо волнует. Быстро позавтракав и приняв душ, он возвращается в гостиную, где застаёт Мина, всё так же сидящего перед ноутбуком. У него брови сведены вместе и задумчивое выражение на лице. Взгляд бегает по мелким строчкам, а губы то и дело недовольно поджимаются. Чонгук фыркает. Он проходит дальше и останавливается справа от старшего, уже свысока смотря на него и промакивая волосы полотенцем. Чистая кожа блестит в полуденных лучах, а капельки воды, застывшие на кончиках шоколадных прядей, играют бликами на румяном лице. ― Хён, – Чонгук зовёт Юнги, но натыкается только на мычание в ответ. – Ты очень занят? ― Да, что ты хотел? – Юнги всё так же смотрит в экран, игнорируя присутствие Гука рядом. ― Давай посмотрим что-нибудь. ― Не сейчас. ― Но мне скучно, хён, – он дует губы, даже если Мин не видит. Он прекрасно знает, что его претензия звучит до противного плаксиво, и это работает. Юнги поднимает на него взгляд, сталкиваясь с оленьими глазами напротив. ― И? ― Закончишь попозже, – Чонгук продолжает канючить и, убрав полотенце на плечи, пальцем тычет в Минову щёку. – Отдыхать тоже нужно. К тому же ты уже долго сидишь. В ответ Юнги молчит. Ему требуется некоторое время, чтобы принять взвешенное решение, а после он выдыхает и отводит взгляд. ― Ладно, – он сдаётся и в подтверждение этого закрывает крышку ноутбука. – Что ты хочешь посмотреть? ― Комедию, – Чонгук тут же расплывается в улыбке, обнажая ряд ровных зубов с двумя передними, чуть выпирающими. – Давно не смотрел ничего смешного. ― Хорошо, – Мин соглашается с жанром, кивая своим мыслям, и откидывается на спинку дивана. – Можем глянуть, что предложит Netflix. ― Отлично, – Чон хлопает в ладоши и чуть ли не прыгает от радости на месте. – Я тогда отнесу полотенце сушиться, а ты пока включи телик. Он резво разворачивается на пяточках и моментально испаряется из комнаты. В ванной он надолго не задерживается – оставляет полотенце на крючке и, поправив волосы, выбегает обратно. По пути он решает заскочить на кухню, где из холодильника достаёт пачку сока и с собой прихватывает пару стаканов. Во всеоружии Чон топает обратно, уже мысленно прикидывая, что они будут смотреть и как сам Чонгук будет действовать Мину на нервы. Когда Чонгук возвращается в гостиную, Юнги уже листает список фильмов, бездумно зажимая нижнюю кнопку на пульте. Мальчишку это веселит, так что он не стесняется обнажить усмешку. Проходит к дивану и, оставив напиток и стаканы на стеклянном столике, останавливается перед Мином. Он смотрит чуть укоризненно, но при этом не убирая улыбки с лица. ― Хён, – Юнги тут же переводит на него взгляд, прекращая листать. – Ты так ничего не найдёшь. ― Тогда, может, сам поищешь? – предлагает старший, протягивая пульт. ― И поищу! – Чонгук его с готовностью принимает и, собираясь пройти к свободной части дивана, не замечает растянувшегося по полу провода от зарядного устройства для ноутбука Юнги. Его ноги неуклюже цепляются за препятствие, и Чонгук валится вперёд, аккурат в руки мужчины, успевшего вовремя среагировать. Он невольно вскрикивает, ожидая болезненное падение, но никак не грубой хватки на тонкой талии и твёрдой груди под своими ладонями. Осознание происходящего бьёт его по голове бейсбольной битой, и он резко вскидывает голову, встречаясь с не менее удивлённым взглядом Мина. Так близко, что Чонгук может сосчитать количество ресничек и определить оттенок синевы на нижних веках. Пальцы на его руках рефлекторно сжимаются, сминая ткань футболки под собой, а губы ловят тихий выдох Юнги. Мельком оглянув себя и Мина, Чонгук примерно может представить, как они выглядят со стороны, но, к собственному изумлению, не теряется – улыбается смущённо, смотрит прямо в глаза напротив и облизывает розовые губы, тут же привлекая к ним тёмный взгляд напротив. ― У меня синяки так останутся, – он шепчет, оседая дыханием на Миновом лице. – Хён. Юнги требуется буквально секунда, чтобы переварить информацию, и его руки разжимаются, выпуская осиную талию из захвата. У того на щеках бледный оттенок розового, растерянный взгляд и одеревенение во всех конечностях. ― Извини, – хрипит Мин, кое-как убирая руки и пряча глаза за чёлкой. Мальчишка у него отзывается лютой тахикардией в груди и застрявшим вздохом где-то поперёк горла. Он прокашливается, совсем не замечая, как довольно лыбится Чонгук. ― Ничего, – Чон, однако, сам менять своё положение не спешит. Наклоняется только, кажется, ещё чуть ближе – так, чтобы горячий шёпот долетел до ушей Юнги и впитался в потрескавшуюся кожу на губах. – Мне понравилось. Мальчишка отстраняется, пока потерявший связь с космосом старший глупо хлопает глазами и смотрит на свои ладони. Те самые, что бесстыдно облапали юношескую талию, обжигая её своим жаром. А довольный собой Чон, оглядев проделанную работу, без зазрений совести садится рядом, наконец возвращаясь к тому, чем они изначально планировали заняться. Никогда ещё Юнги не было так неловко смотреть «Дрянных девчонок», особенно когда такой же дрянной, но мальчишка беспрерывно продолжал сокращать между ними какие-либо границы, под конец фильма сидя к нему впритык. ― Было классно, – на титрах удовлетворённый просмотром Чонгук умещает свою голову на остром плече и прикрывает глаза. – Нужно будет повторить. «Нет», – думает Мин. – «Потому что в следующий раз я не смогу себя контролировать». Но вслух он ничего не говорит. Просто молча поднимается, также молча собирает все свои записки и ноутбук и выходит из комнаты, после хлопая дверью в спальню матери Чонгука. Мальчишка в ответ только хмыкает и, полностью развалившись по всему свободному месту, снова подхватывает пульт. Он прокручивает в голове последние два часа. Всё это время он смотрел только на Юнги, видел, как бьётся венка на его шее, как крепко руки стискивают диванную подушку и как эта же подушка прикрывает внушительную выпуклость на чужих штанах. В голову тогда забрела идея спровоцировать, наконец добиться конечной цели, но, бросив взгляд на напряжённое лицо Юнги, Чонгук тут же передумал. Не сегодня, не в таком состоянии мужчины, потому что иначе школьник этого не переживёт. Во всяком случае, у него есть ещё всё время мира. Ну, или пока Юнги не сбежит, о чём Чон теперь старается не думать, потому что теперь он преследует другие цели.