Континент Телепатия

*** Теперь «Черный дрозд» изнутри казался им почти таким же пустым, как школьный автобус в каникулы. Амара тихо спала в середине салона, и Петра рядом с ней, Кэтси впереди смеялась над чем-то, что ей хором рассказывали Алекс, Шон и Хэнк, а Чарльз с Джеймсом сидели ближе к хвостовой части и тоже разговаривали – правда, тихо, серьезно и неторопливо. - …Любой, кто видел в своей жизни хотя бы нескольких мутантов, оценил бы, насколько хорошо подобрана ваша команда, профессор Ксавье. А в вашей школе, должно быть, заранее готовится пополнение. Те, кто вам подойдет, будут горды. Например, универсальный телекинетик… или кто-то, кто обладает прямой физической силой… Чарльзу почти не составляло труда переводить это с индейского английского на американский штата Нью-Йорк. Он слышал даже то, что Джеймс не может похвалить его команду просто так, от своего имени, и уж тем более высказать, чего ей не хватает - чтобы Чарльз не подумал, что он, Джеймс, в столь юном возрасте уже считает, что способен судить о вещах, которых не совершал сам, и людях, которые настолько старше и опытнее его самого. Но чересчур обнадеживать Джеймса Чарльз не собирался. - Хороший боец у нас уже есть – это Хэнк. Хотя, конечно, это как паровым молотом орехи колоть. Или забивать гвозди микроскопом. Так говорят русские, и в данном случае это намного точнее. А в моей школе подходящие молодые мутанты, конечно, учатся, но я еще не знаю, захотят ли они в конце концов… «Я захочу!» - Чарльза почти ослепило вспышкой этой мысли у Джеймса. Но высказать ее вслух тот не то чтобы не решался, а просто не мог. - Джеймс, давай попробуем откровенно, - Чарльз, насколько позволял ремень, повернулся к Джеймсу, но чуть склонил голову, глядя на него исподлобья, и сцепил руки в замок. – Тебе, как самому взрослому из Гелионов, защищавшему девочек весь этот год, кажется, что ты все понимаешь и что Эмма Фрост бросила вас на произвол судьбы. И ты сомневаешься, готов ли снова работать в ее команде. Но если бы ты знал, насколько это не так, тебе бы захотелось сейчас… хорошенько стукнуть себя по голове. Ты не представляешь, через что она прошла, чтобы отыскать вас и найти способ вас вывезти. Я, можно сказать, лишь копье, пущенное ее рукой. Джеймс тоже склонил голову. Его подбородок почти уперся в грудь, а лицо застыло – оно казалось бы высеченным из окаменевшего дерева, если бы его немного не оживляла кровь, приливавшая к смуглым щекам. - Мои знания и опыт слишком малы, чтобы думать, что я достоин быть пальцем руки, - проговорил он. – Но стать частью древка копья я почел бы за честь. - Давай тогда так. Я возьму тебя в команду, если Эмма Фрост разрешит тебе. Тем не менее год или два тебе придется поучиться в школе. И я не обещаю, что ты сразу попадешь в основной состав. Но на скамье запасных, безо всякого сомнения, будешь первым в очереди на поле, а еще начнешь помогать нам сразу, как мы окажется дома. Но я дам тебе такое обещание только с одним условием. - Я готов на любое. - Ты слишком рано согласился, Джеймс. Хотя я рад. Условие следующее: если Эмма Фрост не захочет отпустить тебя, ты должен будешь остаться в ее команде. Я не имею права распоряжаться твоей судьбой, так что пусть будет минимум на два года. - Я… готов тоже. Это… правильно, на мой взгляд. - Вот и отлично. Кстати, в моей команде не смотрят косо за свой взгляд. Даже если это взгляд ребенка. Дети замечают такое, чего не видит ни один взрослый, и понимают мир куда правильнее, чем многие из нас. Джеймс кивнул. - Я уже знаю это, да. Но даже с учетом обещания Джеймса теперь представлять себе лицо Эммы Чарльзу было немного страшно. Если бы это был один Джеймс, может быть, и обошлось бы. Но Амара тоже спала и видела девочку с крыльями бабочки и славные волшебные поединки, где она покажет себя достойной своих учителей. А с Кэтси, с которой он даже почти не говорил, за него все сделали Шон и Алекс еще над Германией. Чарльз чувствовал, что в каком-то смысле вместо спасенной команды он сейчас везет Эмме жирную и громко похрюкивающую свинью. - А где вы посадите самолет, когда мы доберемся? – поинтересовался Джеймс, - не в Айдлуалде же – у вас своя взлетка? - Нет, к сожалению, - улыбнулся Чарльз, - но у нас есть футбольное поле. *** Джин держала слово и на третий день отсутствия Чарльза обходила стороной и Эмму, и почти все неприятности, что было очень кстати. Из расчетов Эммы следовало, что три дня на свою миссию Чарльз тоже взял с большим запасом – как и она отвела четыре на время своего директорства. Если все прошло хорошо, даже с учетом необходимости отдыха для пилота они должны были вернуться либо ночью, либо максимум до обеда. Но они не вернулись. В первые два дня Эмма просто звонила в штаб-квартиру Братства утром, вечером и в середине дня, убеждаясь, что ее союзников все еще нет в Нью-Йорке. На третий день с утра она начала набирать номер каждые тридцать минут. Но никто из Братства в Нью-Йорк все еще не вернулся. В голову лезли мысли, получится ли у Джин воспользоваться Церебро, и не было ничего, что говорило бы, что нет – ее телепатические способности были куда ближе к способностям Чарльза, чем к ее собственным. Возможно, пришлось бы показать ей ребят, как и Чарльзу. Но идея экспериментов над детьми Эмме до тошноты не нравилась, и она слишком хорошо помнила цену неудачи. Кроме того, перед отбытием миссии она для себя решила, что сюрпризы должны остаться сюрпризами до последнего. Суеверной она не была вообще, но конкретно в этом случае она не хотела допустить даже крошечной вероятности, подразумевающей, что божества неуместного предвосхищения событий или закона подлости где-то все-таки существуют и она может привлечь их внимание. Однако портить им оказалось, видимо, все равно нечего, а делать что-то было надо. После обеда округ Вестчестер внезапно накрыл настоящий холод, хотя и без дождя – студенты вылезли из воды, натянули свитеры и куртки, вытащили мячи и затеяли во дворе школы большой «кошачий угол». Эмма вышла на крыльцо, чтобы дождаться окончания раунда – Джин была среди нескольких бесхозных «кошек», в которых ведущие меньше всего стремились попасть мячом.  Девочка с утра после некоторых раздумий подошла к Роджеру, Мелори, Джеку и Уне – и просто сказала, что была неправа, когда ляпнула гадость про семью Роджера. Они пожали друг другу руки, а Уна Темпл добавила, что бездарью Джин никто не считает, но кто-то издали бросил «со вчерашнего дня». Было непонятно, над Джин эта издевка или над Роджером, и в итоге перемирие вышло скомканным. Раунд закончился, и Эмма уже было решилась послать Джин сигнал подойти, но внезапно одна из редких туч у горизонта к востоку от Вестчестера странно потемнела, а потом в солнечном небе словно открылось темное продолговатое окно. Оно приближалось, росло, а его контур становился четче – Черный Дрозд начал спускаться на пустое футбольное поле возле школы. Студенты во дворе замерли, раскрыв рты. Когда тихо гудящий самолет, зависая над травой, сел, Эмма уже была у трибуны – а за ней там собрались и школьники. Створки бомболюка открылись, и из него выпал Банши. Студенты еще не знали, чему аплодируют, но с удовольствием похлопали. Шон вскочил, подбежал к трибуне и быстро отделил от подиума под табло передвижную лестницу, которая одновременно оказалась трапом, и уже через несколько минут по ней спускались Алекс, Джеймс, Чарльз с Амарой на руках, Кэтси и Петра. Эмма стрелой бросилась им навстречу, и отпущенная на землю Амара тут же оказалась почти что на руках уже у нее, дрожа, прижавшись всем телом и крепко обхватив Эмму за шею; когда она, освободив одну руку, дотянулась до спины Джеймса Праудстара, тот крепко обнял их с Амарой сверху за плечи, а Кэтси, как обычно, не выдержав прилива слишком сильных эмоций, приняла аниморфический облик и просто обвила их ноги. Эмма встретилась с Чарльзом глазами и осталась в абсолютной уверенности, что первый секс у него будет примерно через двадцать пять минут, в директорском кабинете и не снимая формы. *** Что происходит, Джин понимала лишь чуть лучше остальных. Когда из самолета появились трое новеньких, она сразу догадалась – ага, вот кого спасали в Европе, - но то, что эти трое почему-то сразу облепили Эмму Фрост, совершенно ничего не опасаясь, как будто так и должно быть, абсолютно ошеломило ее, и она, спустившись с трибуны, начала подбираться поближе. - …это несправедливо: в миссии участвовали все, а перепадет только Чарльзу, - услышала она голос Алекса за турбиной. «Что перепадет? Куда?» - Думаешь, перепадет? – в ответе Шона звучало огромное сомнение. - Да стопудов. Считай, она за то, чтобы Магнито помог ей вернуть их, передала ему все богатства Шоу, взорвала по его заданию пол-Пентагона, вытащила оттуда Джин Грей, починила спину профессору, и это еще не считая месяцев, которые она из-за них в тюрьме отсидела. А привез их ей не Магнито, а Чарльз. - Ну так они в расчете, она его на ноги поставила. - А чем это помешает? Только поможет. Джин внезапно ощутила тошноту, а потом колющий холод в районе диафрагмы – это значило, что через несколько секунд нужно ждать сильный жар. Так вот оно что! Так вот почему! Так вот кто ей на самом-то деле был нужен, билось у нее в висках, когда она, вынырнув из толпы студентов, покидала стадион. Нужно было спрятаться подальше, чтобы отдышаться и никого случайно не обжечь. Но за павильоном Церебро Джин почувствовала, что идти больше не может; почти ползком она добралась до стены школы и прямо лицом легла на каменную отмостку. Помогло слабо - она оказалась теплой, не остыв от утренней жары. Очень хотелось просто плакать, но слезы как будто испарялись еще под веками. Джин поняла, что не справляется. Изнутри все невыносимо жгло – и грудь, и горло, и глаза, дыхание полностью сперло, а сознание начало качать во всепоглощающем жару, как ртутный шарик в ложке. Выждав еще несколько секунд, она отправила сигнал единственному человеку, который еще мог сейчас ей помочь. Но вместо послания в разум Чарльза Ксавье внезапно попала она сама, и ее просто ослепило от царящей там белизны – он, как и Джин, в этот момент не мог думать ни о чем, кроме Эммы. Чтобы не стало еще хуже, она попыталась выплыть и выскользнуть из сознания Чарльза, но ее как магнитом затянуло на близкий-близкий, вплотную соприкасающийся сейчас с его разумом полюс самых дурных воспоминаний. И там Джин тоже увидела лицо Эммы Фрост. Глядя в упор на них обоих, та сказала отчетливо и зловеще: «Если бы у меня был выбор, я бы не стала вас лечить. Если бы я могла оставить вас в таком виде, я бы так и сделала». ***  - Эй! Пожар! – первый крик был даже почти не криком и принадлежал он Мэттью, который по привычке держался поодаль от толпы.  - Школа горит! Высокое пламя лизало восточный фасад и уже гуляло по скату крыши, отчего та угрожающе трещала. Послышался звон лопающегося от жара стекла; кругом запахло дымом и битумом. Чарльз, который моментально, но все равно слишком поздно сообразил, что произошло, попытался обезболить, обуздать и заморозить разум Джин – но его просто отбросило прочь, оставив даже в не полной уверенности, а по адресу ли он вообще попал. Джин стояла между школой и павильоном Церебро, - ближе к школе, - и сама земля уже начала сиять ровным раскаленным светом под ее ступнями, как вольфрам внутри лампочки. В глазах Джин не было ни радужки, ни зрачков – только белая стена пламени. Над крышей взметнулся водный вихрь, прибив огненные языки. Но вся помощь, на которую Натали Хаггерт была способна, могла стать лишь временной мерой для недолгой защиты школьных стен, в то время как сама почва под ногами уже высыхала, готовясь стать жидкой и минуя при этом стадию угля и пепла. - Джин! Стой! Не надо!  - услышал Чарльз собственный крик. Тут он увидел, как возле раскаленного тела Джин отраженным светом засияло и вспыхнуло нечто еще более яркое – на купол павильона Церебро упала и задрожала короткая радуга. Эмма Фрост, приняв алмазную форму, стояла на раскаленной поверхности рядом с Джин и обнимала ее – сначала за плечи, просто прижимая к себе, потом опустилась на колени и крепко обхватила грудь девочки руками. Водяные струи, направленные на них, сначала даже не доставали до цели, просто испаряясь в воздухе. Но спустя полминуты они уже хотя бы перелетали над Джин и Эммой, образуя почти живую арку-водопад, а не просто угасая на подлете. Шон, Алекс и Хэнк, готовясь перехватить инициативу у Натали, уже тянули из окна пожарный шланг, а Петра тащила огнетушитель; Чарльз приказал ей пока положить его и вместо этого  поглубже взрыть омертвевший газон вокруг Эммы и Джин, отделяя их от особняка и Церебро. Пронизывавшее Джин белое пламя начало краснеть, а потом исчезло – они вместе с Эммой медленно опустились на серую окалину и замерли, так и не разомкнув объятий.  Мелори вопросительно взглянула на Чарльза, тот кивнул – и девочка, как ожившая каменная статуэтка, прошла по горячей почве, нагнулась и аккуратно расплела их руки. Потом подняла уже совершенно прежнюю Джин и вынесла ее из-за сделанного Петрой окопа, оставив Эмму внутри. Чарльз, почти сходя с ума, еще секунд пять стоял у теплого земляного вала, проклиная собственную бездарность – да что такое, неужели его тело неспособно было за все эти годы отрастить себе ни градуса огнеупорности – потом плюнул и бросился в авиационный ангар за сварочными рукавицами и курткой.