Континент Телепатия

                   *** Мозг Чарльза упорно складывал два и два. Получалось четыре. Но, судя по воспоминаниям Джин, она не имела к частичному (очень, крайне частичному) восстановлению двигательной функции его правой ноги никакого отношения. Вообще никакого. Она немного замкнулась в себе и часто гуляла по полям и в роще, где подснежники за время ее странствий сменились одуванчиками и ландышами. Подолгу сидела у неглубокой реки, пытаясь переварить непонятные слова из неподходящих книг. Размышляла, много это или мало – пять лет разницы в возрасте между ней и Шоном Кэссиди. И все еще придумывала, как поглубже задеть Эмму Фрост, если та все-таки соизволит к ней приехать. Но все более ранние воспоминания, даже про лаборатории Пентагона, теперь казались девочке чем-то из прошлой жизни. Она почти не вспоминала ни родителей, ни первую часть программы, где на ней отрабатывали тесты по выявлению мутантов среди детей, ни вторую, где испытывали способы ее убить. Это было одновременно и естественно, и странно. Чарльза в этом смысле радовала гибкость детской психики. Но просилась мысль, что и прямо сейчас может происходить нечто такое, чего Джин просто не запоминает. Особенно с учетом ее подавленных сил. А еще Чарльза не оставляло впечатление, что время в воспоминаниях Джин слишком растянуто – хотя ощущение его протяженности никогда не было четким параметром, одинаковым даже не то что для всех людей, но даже внутри одного и того же сознания. Но все-таки он чувствовал подвох. Некую фальшь на уровне темперамента. Чарльз отправился в библиотеку. Тома его тезки Чарльза Скотта Шеррингтона по-прежнему не было на полке. Очень удачно, что Шеррингтона он когда-то не забросил наверх. Чарльз взял книгу, стоявшую рядом с местом отсутствующей, пролистнул, закрыл, достал из кармана электронный «жучок» размером с половину большой горошины на клейком квадратике пленки, сдернул защитный слой и засунул устройство за корешок книги. Той, за которой Джин собиралась зайти сегодня. Как говорится, на одной телепатии далеко не уедешь. *** Хлопок. - Чертовы комары. - Не чертыхайся. - Как чертовы любители природы выносят этих чертовых комаров. - Не знаю. Хлопок. - Мисс Фрост, вот бы это все-таки была не тайна и можно было бы сидеть где-нибудь под крышей. У меня лицо уже как у индейца. - Джин, ты можешь вернуться в школу прямо сейчас. - Если я буду читать это там, меня, возможно, начнут бить. - О боже, что ты опять приволокла. Не отвечай. - «Рефлекторная деятельность спинного мозга» Шеррингтона. Профессор Ксавье тоже сказал бы взять другое. Шелест бумаги. - Кажется, профессор Ксавье неспособен контролировать только три вещи в Вестчестере: тебя, меня и собственную квадратную задницу. Сдавленный смех. - Вы дадите мне попробовать что-то сделать тоже? Помните, вы говорили, что у вас потери импульса на таком расстоянии иногда восемьдесят пять процентов. Считается, что я очень сильная. Вы мне покажете, что делать, и я помогу. Пожалуйста! - Даже не думай. К позвоночнику Ксавье я тебя и на милю не подпущу. - А как я должна тренироваться? - Не знаю. Тренируйся на себе. - Это не то. - Ладно. Самое простое. Вот моя рука. Согни мне, скажем, безымянный палец. - А какие мускулы там нужны? - В смысле – какие? «Анатомию» Грея кто за тебя должен читать? - … - Ладно, сейчас покажу. Еще ближе… Различаешь вот эти нейроны? Чувствуешь синапсы между ними? Это та зона, с которой мы работаем. - Да… - Самое близкий и простой из тех стимулов, на которые мы способны, и при этом подходящий для воздействия на отдельную нервную клетку, больше всего похож на попытку кого-то разбудить. Давай, вот тут можно работать сразу на группу. - Мммм…  ничего не выходит. - Ты должна транслировать на синапс не просто свой приказ проснуться, а как бы сразу и реакцию на него. Она и будет воспринята в синапсе как электрический заряд. Понимаешь? - А это разные вещи? - Ну… да. - Я не понимаю. - Значит, не судьба. - Я не понимаю, почему просто не взять какой-нибудь другой электрический заряд… - Что? - Ну вот согните указательный палец. Сгибайте еще. Видите, видите, что происходит при движении? Я саккумулировала несколько. - ЧТО ты сделала? - Я поймала заряды в синапсах, держу их и управляю ими. Теперь покажите безымянный палец… Переношу… Еще немного… Так… Есть! - Ох... блин. - Мисс Фрост, простите! Простите пожалуйста! - Ничего страшного… Все равно я на нем ничего не ношу. Сдавленный смех. - Джин, вообще-то… это поразительно. - Да, да? Значит, вы разрешите мне помочь профессору Ксавье? - Ээээм… Не на этом этапе точно, но, скажем так – эту возможность я рассмотрю.  Но тебе нужно работать с количеством захваченных зарядов. Их лучше меньше, чем больше. И как насчет расстояния? Тут до школы полторы мили. Я понятия не имею, с какой дистанции и каким образом ты, маленький реактор, сможешь ими управлять. Судя по тому, что я знаю о мутантах-преобразователях энергии, на такой дальности они бессильны, им нужен прямой контакт. Надо проверить, можно ли совмещать телепатию и индукцию… Но, Джин, ты что, правда сама взяла и догадалась? - Я оставляю за собой право хранить молчание… Чарльз нажал на «стоп», стащил с головы наушники и надолго замер, уставившись в одну точку. Разобрать собственные эмоции по поводу всего услышанного у него выходило плохо. Точно он понимал пока только одно: завтрашнее утро уже не будет таким, как вчерашнее. *** - И что он должен был почувствовать? - Откуда мне знать. Я вижу только, что теряю часть связи – он прибирает ее к рукам. Но в целом это хорошо. Он ничего никому не говорил? - Откуда мне знать. - Расстояние все-таки большая проблема для нас. Джин вдруг вздрогнула. - Уже нет. - Что? - Мисс Фрост, кажется, профессор где-то рядом. Он приближается сюда, я чувствую. - Кхм… плохо. - Что делать? - Так. Про меня он знать не может, особенно с тех пор, как нас прячешь ты, а не я. Он просто хочет  пообщаться с тобой в твоей среде обитания. Поддержи разговор и уведи его отсюда. - Эмма, он совсем близко! - Не паникуй. Есть идея. Эмма соскользнула с берега, попутно принимая алмазную форму, и словно растворилась в прозрачной воде ручья, не оставив после себя ни отражения, ни кругов – только легкую волну, прошелестевшую к берегу сквозь заросли аира. Чарльз вывернул на своем кресле из-за старой ивы. Коляска была не предназначена для полевых тропинок, но выдержала испытание достойно, тем более что неожиданно затянувшаяся ранняя майская жара превратила влажный чернозем и глину в пылящий камень. Сидевшая на берегу Джин обернулась: - Профессор! Добрый день! Как вы сюда добрались?  - Сносно. Здравствуй, Джин. С кем ты тут разговаривала? - Ни с кем. Я одна. - А чей это новенький белый «шеви саб» я видел у дороги? - Я ничего не заметила. - Джин, хватит. Где Эмма Фрост? - Здесь Эмма Фрост? Правда? Это был пик актерской находчивости Джин. - Джин, - мягко сказал Чарльз. – Я не буду сердиться. Ни на кого. Просто покажи мне, куда она пошла. - Я не знаю, о чем вы, - в глазах Джин появился истерический блеск, - но я как раз недавно вспоминала ее. Как вы думаете, она действительно не знает, что случилось с моими родителями? Чарльз провел ладонью по лбу. Женская способность миксовать самые глубокие и искренние переживания с бессовестным притворством всегда выбивала его из колеи. - Профессор, давайте прогуляемся вдоль реки, тут хорошая дорога, - ободренная его замешательством, заворковала Джин. - Джин, не старайся. Я знаю, что она здесь. Ты никого не подведешь и не предашь, если позовешь ее.  Джин замолчала. Ее губы начали дрожать. - Ну же. Все-таки это я несу за тебя отве… Дыхание Джин почти прервалось, а лицо вспотело, как будто она боролась с нестерпимым жаром внутри. - О господь всемогущий. Успокойся, малыш. Я не стану заставлять тебя выбирать. Эмма! Джин снова села на берег и уткнула лицо в колени с плохо скрываемым облегчением. Чарльз перехватил направление брошенного ею украдкой взгляда. - Эмма, выходите! Журчание воды и взлет трясогузок с отмели были ему ответом. - Эмма, сверху по течению большая коровья ферма - я не стал бы здесь купаться! В зарослях что-то плюхнуло – видимо, у какой-то большой жабы тревога оказалась сильнее сомнений в чистоте воды. - Эмма, я, в конце концов, могу видеть вашу ногу! Джин подняла голову. Один из маленьких порожков, через который перескакивали быстрые струйки, внезапно сгладился с поверхности реки. А потом она разошлась и открыла их глазам поднимающуюся с каменного дна ослепительную женскую фигуру в ореоле солнечных брызг и разлетающихся коротких радуг; у Чарльза перехватило дыхание – как в первый раз, когда он увидел Эмму в воспоминаниях Мойры Мактаггерт. Этот выход Афродиты уничтожил все его преимущества. Ступая на короткий откос берега, как на крыльцо Букингемского дворца, Эмма ободряюще кивнула Джин – все в порядке, расслабься. - Здравствуйте, профессор Ксавье. Чарльз старался не смотреть на нее так безотрывно, но у него не получалось. Мозг отказывался давать четкий ответ, считается ли тело в защитной трансформации обнаженным, если без одежды появляется из водоема. - Вы что-то хотели мне сказать? - Добрый день, Эмма… рад вас видеть. Эмма не удостоила это ответом. - Джин, мы немного прогуляемся с мисс Фрост, если ты не возражаешь. Эта тоже не отреагировала. Эмма, дожидаясь, пока капли влаги высохнут на солнце, не спешила принимать обычный вид, но невозмутимо сделала шаг по тропе вдоль реки, приглашая последовать за собой Чарльза. *** - Эмма, я должен принести вам свои извинения. И я очень благодарен вам. Что еще сказать, я теряюсь, если честно. - Чарльз, давайте тогда сразу избавим вас от необходимости смущаться, - сообщая своему стеклянному голосу ровное, очень ровное дружелюбие, произнесла Эмма. -  Извинения не требуются. Восстановлением способности ходить я занимаюсь по поручению Эрика Леншерра. Если хотите, направьте вашу признательность ему – мне кажется, он будет рад. - Я подумаю над этим, но все равно не смогу избавиться от восхищения вашим талантом, терпением и… выбором специальности. - Подумайте над этим под другим углом. Если сосед сломал ваш велосипед, вы же не благодарите магазин, где он покупает замену. - Но я не представлял, что кто-то вообще способен на такое.  Мне очень стыдно за то, как грубо я принял вас в марте, правда. Может, отчасти это возместится тем, сколько тысяч чертовых кочек мне пришлось разворотить вот этой штуковиной, чтобы довезти сюда свою… квадратную задницу. Эмма остановилась. - Что? У вас свои трюки, у меня свои. Эмма постояла еще секунду, а потом вернулась в человеческий облик, оказавшись в узких белых брюках и атласном топе с открытой спиной. Улыбнулась короткой острой улыбкой. Ксавье сглотнул. Он все еще безуспешно пытался не изучать каждое ее движение. - И все-таки вам не стоит думать, что я играю роль кого-то вроде вашего сказочного спасителя. Более того, от ваших личных пожеланий сейчас действительно ничего не зависит. Я закончу работу в любом случае, хотите вы того или нет. Она блефовала, но в целом не сильно. - Раз уж я все равно обречен, возможно, вы примете предложение работать в Вестчестере? Пока школа не укомплектована, мы можем предложить отдельные апартаменты с кабинетом. А ваше настойчивое желание оградить меня от будущих бед из-за лишней признательности говорит о вашей заботе убедительнее слов. И я в третий раз хочу попросить вас простить меня, Эмма. В его голосе засквозила легкая хитринка, а взгляд, совсем недавно откровенно растерянный, показался ей почти снисходительным.  Что ж, ожидать легкой победы над человеком, уничтожившим Себастьяна Шоу, было бы странно. - Кто говорил об отсутствии заботы? У школы, где собраны наши дети, по крайней мере должен быть функциональный директор. Но просьбы о прощении, Чарльз… это ваша сугубо внутренняя психологическая жизнь, и она крайне опосредованно связана с последствиями тех или иных поступков в реальности. Например, вы умираете от неловкости из-за какой-то хуйни, но не испытываете ни одной эмоции из-за того, что семь месяцев назад собственноручно сдали меня ЦРУ. Я не могу принять это иррациональное смятение всерьез, простите. Глаза Чарльза расширились. - Эмма, ну я прошу вас. Вы собирались развязать ядерную войну. - Правда? - Правда. А после того, как вы стали свидетелем, где, по-вашему, мы должны были прятать вас от Шоу? Это была честное противостояние, мы были в разных лагерях, и, кстати, российские флэшбэки не мешают вам сейчас работать на Эрика Леншерра, не так ли? - Скажите спасибо, что не убили, вы забыли добавить.  Чарльз сдвинул брови. - Хорошо, совсем начистоту. ЦРУ вы могли покинуть абсолютно в любое время, начиная с отъезда нашей команды. Но вы остались. Это можно было понять, пока Шоу был жив. Но следующие три месяца? Что могло за это время уничтожить, да ладно, хотя бы просто задержать вас там? - Забавно, как тот, кто знаком с отсеком реактора «Каспартины», делает вид, что не существует средств против телепатии. Ни отражателей. Ни конструкций на основе клетки Фарадея. Ни устройств на принципах незамкнутого контура. Продолжайте, это прямо завораживает. - Но в ЦРУ ничего этого не было! - Чарльз даже слегка покраснел от такой наглости. -  Ни до Карибского кризиса, ни после! Вы можете водить за нос Эрика и Лэнгли, но не меня. Я бывал там, Эмма, уже после смерти Шоу, и вы это знаете. И вы знаете, что я знаю, что вы там делали. Вы – сотрудничали. Так же, как и я. Потом вас почему-то перестало устраивать это сотрудничество, почти как меня, и вы присоединились к своим бывшим врагам! Почему вы спускаете все это им, но не мне? - Потому что отдать меня ЦРУ было вашим решением, а не их. И как я справилась с этой ситуацией внутри нее – это только мое дело, а не ваше. Но вы, только вы всегда знали, Чарльз, насколько легко мысли о пользе от нас меняются на мысли о пользе нашего уничтожения. И ни на секунду не задумавшись, обменяли у людей жизнь неподходящего мутанта на безопасность тех, кого считали подходящими. Вас все еще мучает, что вы пытались задеть меня в вашем кабинете? Правда? Наконец-то он перестал пялиться на нее, с удовлетворением отметила Эмма. Чарльз скрутил между пальцами свежую метелку сорговника. Его нижняя губа была закушена до белизны. - Простите. - Не утруждайте себя. Я пойду попрощаюсь с Джин.