Проклятый Девятью

      «К завтрашнему обеду постараемся приехать в поместье Черный Вереск»… – так он сказал той рифтенской донне. Экий простак! Вампиры – в который раз! – нашли, чем удивить великого мастера магии. Сначала иллюзиями без капли магии, искажением реальности, что не имело никакого отношения к этой школе. Ауры, маскировка, контроль разума… А теперь это… Этот мерзкий кровосос как-то умудрился выудить из головы менталиста (это уже неслыханное достижение) образ Ниванаэль и хотел использовать его против эльфа. Да уж, будь Аракано просто сильным магом, то попался бы. Но он именно менталист, а потом уже маг. Лидер несуществующей звезды смерти переборол морок и засадил кол в сердце упыря. Этот гад отыгрывал возлюбленную мага до последнего: эти глаза, полные слез, это выражение лица… Да, оно сработало бы даже для сильного волей человека или мера, вот только Аракано знал, что его любовь мертва и что только он может ее воскресить, это и было его главной целью сейчас, ради чего он вообще подался в Рифт. Тупой кровосос даже не подозревал, куда он влез своими грязными ручонками. Маг молча смотрел на страдания любимой, как она корчится, как повторяет его имя… Хрен тебе! Все слёзы Аракано уже выплакал. Теперь в душе и сердце осталось место только для пролития крови – врагов и тех, кто стоит у него на пути. Как и ожидалось, кол в сердце куда лучше гасил магию вампира, чем любые контрзаклинания, придуманные мерами. Для волкихарцев и прочих, кто там под ними, кол в сердце был не смертельным, но очень болезненным, сбивающим концентрацию и прочие «природные» способности порождений ночи. Более того, он парализует, не дает сдвинуться с места, так что теперь любитель чужой крови полностью в его власти.       – Говори, где Ингун? Алхимичка? – Аракано сразу перешел к пыткам, проворачивая кол в груди упыря.       Молагбалово семя пытался юлить, играя в непонимание. На что надеялся? По пути сюда, в самую нижнюю точку подземелий, мер истребил еще с две дюжины кровососов, обратил их в горстки пепла и даже не вспотел. Ужели не дошло до их сира, что с таким магом, как он, все игры бесполезны? И тем не менее вопрос пришлось повторить трижды, прежде чем вурдалак наконец «запел».       – Ее нет в нашем саду плоти. Она оказалась слишком ценной. Она с нашими алхимиками, готовит особую скуму!       – Она под контролем? Ты можешь приказать ей явиться сюда, да так, чтобы остальных трупаков, которые еще себя такими не осознали, не потревожить?       – Контроль не понадобился. Она добровольно пошла на сотрудничество с нами, – упырь жалобно шипел, когда Аракано стимулировал того на откровенность, проворачивая кол в сердце.       – Вот как? – на самом деле Аракано даже не удивился. Чего еще ожидать от типичной сумасшедшей ученой? – Тогда как ее безопасно доставить сюда?       – Она сама придет. Ее никто не остановит, я своих отозвал, – прошипел клыкастый из-под сапога Аракано.       – Сама? Она что, в курсе о моем… м-м-м, визите?       Упырь, булькая черной кровью, что пошла у него из глотки, кивнул.       – Ну, так пусть приходит. И лучше побыстрее, пока я тебя тоже в пепел не превратил! – эльф-маг прекрасно себя контролировал, но решил все же дать понять, что намерения у него крайне серьезные.       Повисла неловкая тишина, прерываемая лишь легкими покряхтываниями вампира. Маг воспользовался паузой, чтобы быстренько проанализировать ауру этого последнего кровососа. Нет, он не был сиром всех остальных. Очень сильный, старый, мог бы им быть, но, увы, не он. Кто же верховодит всей этой шайкой? Ауриэль знает… Маг не хотел думать сильно далеко наперед в этот момент, но его натура мыслителя, менталиста, требовала просчитать последствия собственных действий. Выжечь одно гнездо упырей, особенно диких, – не проблема. А вот если он этим перейдет дорогу целому клану – легендарным волкихар? Для большинства нордов они действительно «легендарные» в смысле того, что их уже сотни лет не видели, считают чуть ли не вымершими. А они живее всех живых, если верить разведке Эленвен. Еще перед началом их миссии в Скайриме для их звезды провели весьма содержательный брифинг по поводу угроз, с которыми можно столкнуться на этой земле. И волкихарцы там занимали почетное третье место. М-да, как видно, разведка у Эленвен не ахти, раз она проглядела опасность размером с царя драконов, не поставив оных на первое место, но все же, все же… Перспектива ходить ночью и постоянно оглядываться, не летит ли где зондеркоманда упырей по его душу, Аракано решительно не нравилась. Ну, эльф не планировал оставаться в северной провинции ни минутой дольше, нежели необходимо, чтобы воскресить возлюбленную и покарать своих врагов. Другое дело, что все это требует времени и ресурсов. Если он наживет себе новых могущественных врагов, история может обернуться весьма худо… Аура кровопийцы лишь отдаленно напоминала сигнатуры волкихар, слепок которой им демонстрировали тогда в посольстве. Это их вассалы? Союзники? Или же это отщепенцы, изгои, которых лорд отрекся и изгнал из своей среды? От этого очень многое может зависеть.       – Под кем ты ходишь, кровосос? – неохотно разлепил уста Аракано. Разговаривать с порождениями мрака он не привык. Обычно в круг его задач входило только уничтожение этой мрази. Но сейчас за его спиной не стоит вся мощь Талмора. Так что нужно на время отступить от принципов.       Упырь, который до этого думал только о выживании, изменился в лице… ну, если этот клыкастый оскал можно назвать лицом. Шарнирчики в его черепушке заработали. Вампир понял, что убивать его, очевидно, все же не будут, можно попробовать начать торговаться, можно, чем Молаг Бал не шутит, даже поиметь выгоду со всей этой оказии.       – Что, смертный, ты наконец начал осознавать, в какую историю вляпался, придя сюда с войной?       Аракано не понравился тон сказанного.       – Не забывай, у кого сейчас кол в сердце, упырь! – и слегка надавил.       Кровосос, само собой, мигом приобрел покладистый вид, только хитро блестел красными буркалами.       – Повторяю вопрос, мерзкая душонка: под кем ты ходишь? Кто твой сир? Сразу скажу: не плети мне тут басен, я достаточно разбираюсь в вашем сучьем племени, чтобы понять, что ты не волкихар. Так кто твой сир?       Упырь призадумался. Очевидно, на лету менял «легенду». Сапог мага на горле и кол в сердце, впрочем, не давали времени на размышления.       – У меня нет сира-а… – прохрипел.       – Не смей брехать! А то я начну нервничать, – Аракано вновь чуток провернул кол, наслаждаясь болезненным шипением-урчанием мерзкой твари. – Не бывает упырей без сира. Или ты хочешь сказать, что тебя сам Молаг Бал лично облагодетельствовал? Что-то я не вижу в тебе силы Великого Лорда…       Упырь повыл тихонько, покряхтел, потом выдал:       – Не Молаг Бал. Ведьмы…       – Что? – Аракано немного опешил. Такого ответа он не ожидал. – Объяснись, тварь!       – Слыхал о «мрачных бурях», что подвластны лишь самым могучим ковенам ведьм? – спросил вампир немного ехидно.       Интонация, с которой это было произнесено, дала понять магу, что «мрачные бури» – это некий устоявшийся термин. Очевидно, для какого-то колдовского явления. Аракано не был экспертом по черной магии, особенно ведьмовской. Ниванаэль могла бы сейчас здорово помочь. Она в своих лечебных практиках использовала кое-что, что на Саммерсете, скажем там, не приветствовалось из-за своего даэдрического происхождения. Ведьмы ж ричменов были профи в подобного рода колдовстве. Эх, Ниванаэль, как же он скучает… Она не просто луч звезды для лидера, она – вся его душа… Однако, некогда рефлексировать!       – Н-нет. Что еще за «бури»? И вообще, к чему ты клонишь? Ты хочешь сказать, что ты действительно сам по себе? Я в такое не поверю! Говори начистоту! Ты же видишь, что врать мне – плохая идея, твои иллюзии и прочую магию я в ноль развею.       – Кхгм… Да, мер, ты прав. Мы редко бываем «сами по себе». Так или иначе, но даже «дикие» вампиры подконтрольны лорду. Закавыка лишь, в какой степени. Я понимаю причину твоего вопроса. Ты озадачен, не навлечешь ли гнев самого Харкона на себя и своих союзников этой своей выходкой. Одно дело спалить «молодняк», которым и двухсот зим отроду нету, другое, когда ты имеешь дело со старейшиной, как я.       Старейшина? Аракано многого не знал об иерархии кровососов. Скорей всего, упырь просто набивает себе цену. Однако послушать его все же интересно. Харкон. Очевидно, это лорд клана Волкихар. Этого имени разведка Эленвен не знала, надо же. Так или иначе, а следов лжи маг пока что не учуял.       – И сколько же тебе?       – Без малого шесть сотен зим…       Немало. Даже для вампира. Тем более, что, если Аракано правильно истолковал признаки, в бытность смертным этот упырь был ричменом. Эти дикари вообще долго не живут. Пятьдесят лет у них – это глубокий старик. А вот упомянутые ведьмы – совершенно другой случай…       – Что ж, пусть так. – Чутьё Аракано опять не определило лжи. – Что с того, что ты старейшина?       – Никто не может убить старейшину во владениях Лорда, без его на то ведома или санкции. Любой, кто настолько силен и при том глуп, чтобы это сделать, автоматически становится угрозой для правящего клана, – вот что! – и вампир довольно забулькал-захихикал под пятой эльфийского мага.       Не лжет. Но возможно, манипулирует фактами.       – Даже если этот старейшина – бунтовщик? Ты отколотый кусок, забытый, никому не нужный, – Аракано говорил наугад, но, кажется, попадал в точку. – Ты не связан с Лордом кровью, что для вас, упырей, самое главное. Пха! Да этот ваш Харкон скорее приплатит мне за твою смерть, нежели расстроится!       – В обычное время да… – упырь скривился, как от сливы. – Но не сейчас, когда его план начал претворяться в жизнь…       – План чего? – Аракано встряхнул кровососа.       У мага появилось неприятное чувство, что он таки действительно куда-то вляпался.       – Ух, вот так дела! Может, я потом зайду, мальчики?       Голос из-за спины заставил Аракано пылко обернуться, еще глубже впечатывая в землю вяло барахтающегося упыря (на всякий случай), на кончиках пальцев мага затанцевали искорки потенциальной молнии. Надо же, увлёкся допросом, не почуял. Опасности от женщины не исходило, вот и прозевал. Все равно плохо. Невнимательность имеет свойство приводить к плохим последствиям, – мысленно укорил себя менталист.       – Ингун?       – Она самая… – не дождавшись, что эльф представится в ответ, девушка (женщина? С этой персоной сложно было подобрать слово, ибо внешность у нее, кстати, довольно заурядная, невзрачная, была из тех, когда невозможно определить возраст. То ли двадцать зим, то ли все сорок) тоже задала вопрос: – Я так понимаю, тебя прислала за мной мать?       – Да. Собирай вещи, если они у тебя есть, и пойдем, – сухо, в приказном тоне сказал эльф.       – Ох, вечно мать меня опекает, думает, без ее высочайшего внимания и участия ничего я не способна сделать… – недовольно пробурчала… нет, все же девушка.       – Хм. А разве тебя не похитили и не удерживали силой? – Аракано все же не доверял до конца словам кровопийцы, что Ингун тут по своей воле, что обошлось без вампирского очарования или чего-то вроде этого.       – Ну, подумаешь похитили! Подумаешь, силой – было и забыли. Изверг быстро понял, что перед ним талантище, и мы с ним перешли на совсем другой уровень отношений… А вы… ты! приходишь и все портишь! – дамочка даже ногой притопнула в сердцах.       Изверг? Это кликуха такая у клыкастого «старейшины»? «Отношений»? Прозвучало двусмысленно. Каких еще отношений?       – Важно лишь, что с тобой все в порядке. Остальное меня мало интересует. Пойдем, дома тебя заждались.       – И главное – спорить бесполезно… – как будто в сторону, жалуясь не пойми кому, посетовала алхимичка. – Мать нанимает только таких же твердолобых, как и она сама. Ладно! Пойду, куда я денусь. Но ты мне обещай, что Изверга не тронешь. А заодно найди носильщиков. Вещей у меня много… – махнув косой, деваха удалилась, не утруждаясь выслушать ответ.       Лидер звезды смерти в который раз за сегодня рот открыл от удивления и возмущения. Как же ему везет на неадекватов! С этой Ингун просто не будет. А ведь имеет реноме профессионалки! Вот и верь теперь народной молве.       – Видишь теперь? Это кто тут кому еще приказывал… – просипел упырь из-под пятки. – Властность у нее, видать, от мамки.       Аракано, будто позабыв, в какой они тут сейчас ситуации, солидарно кивнул – женщины! Спохватившись, маг вновь положил руку на кол, все так же выпиравший из грудной клетки вампира.       – Ладно. Кажется, убивать тебя в любом случае не в моих интересах… Но мы с тобой не закончили! Ты должен мне все рассказать про эти твои «мрачные бури»… А заодно скомандуй своей шушере, чтобы организовали носилки для вещей Ингун.       – Шушере? У меня всего трое «клыков» осталось. Ты же всех выжег, полоумный! – кровосос позволил себе лишнего.       Аракано зыркнул на упыря по-особому. Тот сразу сник. Однако нашел в себе смелости проблеять:       – Кол выйми, милсдарь, иначе я к своим не смогу обратиться… Он блокирует мои силы…       – А голосом что, слабо?       – Ты мне трохею сломал. Не слышишь разве, как я сиплю?       Аракано рыкнул что-то невразумительное. Убрал ногу, помог подняться, одним движением вынул кол, от чего из груди вампира брызнул маленький фонтан крови. Упреждая любые враждебные действия, маг зажег в руке маленький файербол.       – Не вздумай рыпаться.       Вампир покосился на незваного гостя с нескрываемой враждебностью, отряхнулся, придавая себе вновь хотя бы вид величавого старейшины. Регенерировав горло, ответил почти нормальным голосом:       – Не волнуйся, я все понимаю, все будет, эм-м-м… пристойно. Хватит на сегодня смертоубийств.       Вампир вызвал подчиненных, они безропотно ушли исполнять приказ. Вещей, судя по звукам из соседней камеры пещеры, было действительно много. Сундуки со склянками, сумки с порошками, баулы с гербариями. Аракано схватился за голову – да тут на три лошади груза!       – Это все твои вещи? – холодно поинтересовался он, когда алхимичка соизволила наконец вернуться в помещение, где они с упырем продолжали беседовать.       – Да… Кажется, да.       – Неудивительно, что на вас напали, раз с тобой столько вещей, подумали, что караван целый.       – Да нет, где-то половина – это то, что насобирали подчиненные м-м-м… Изверга за время моего пребывания тут.       Аракано заметил, как замялась девушка. Это она так от нежелания называть настоящее имя «Изверга»? Или тут все же кто-то еще есть? Компаньон? Хоть для предельца кровосос объяснялся очень культурно, когда хотел, будто мелкий дворянин на приеме в Сиродиле где-то, но все равно у мага было чувство, что не мог, просто не мог этот упырь сам все тут организовать. Слишком он туп и прямолинеен. Хитер, как все долгоживущие вампиры, но в глубине своей сути туп, как любой пределец. У них только бабы могут верховодить. Матриархат!       – Может, объяснишь, зачем тебе этот упырь? Зачем оставлять его в живых? – в лоб спросил эльф Ингун, совершенно не заботясь о том, что тот самый упырь их прекрасно слышит. – У меня вообще-то от мамаши твоей указание жестко покарать всех, кто посягнул на "кровиночку".       – Ох! Здесь, под землей, среди трупов, крови и костей, мне открылась истинная сила крови как алхимического ингредиента. Я уверена, что смогу совершить настоящую революцию в алхимии! Я за это время сделала столько открытий, сколько не смогла бы сделать в лаборатории Рифтена даже за целую жизнь! А какая свобода для экспериментов!       Аракано, честно сказать, передернуло от таких слов. То есть Ингун нормально воспринимает пытки и «сад плоти»? Всю ту мерзость и вакханалию, которую тут устроили кровососы? Маг, пока не добрался до Изверга, что засел в самом низу подземного лабиринта, видел, что донесения Мавен были верны: тут действительно была «ферма»: живых людей подвешивали крюками, сцеживали с них кровь, кормили, чтобы те не умирали подольше… Да за такое не просто сжечь всех кровососов надо, а и камня на камне от самого места не оставить, чтобы убрать духовную мерзость, что поразила это место на метафизическом плане!       – Это понятно… но ты не ответила на мой вопрос.       – Ах, вот как? Изверг, он, м-м-м, как же высказать, чтобы не быть в твоих глазах бессердечной сукой и маньячкой… Ну… Эм-м-м, в общем, только он умеет добывать из тел людей не просто кровь… а как бы… ну, не знаю, как вы, маги, это называете, но я называю это «эссенцией жизни». Я с помощью алхимической обработки могу превратить ее в нечто настолько ценное… Мои зелья обладают такой силой, что и вам на Саммерсете не снилась!       – Дай угадаю, он добывает эту самую «эссенцию» с помощью изощренных пыток, залазя несчастным кметам в мозги, реализуя их самые потаенные страхи, вынимая из самых темных участков души такие кошмары, что и Вермина обзавидовалась бы?       Ингун потрясенно глядела на Аракано. Да, он попал в точку! Старо, как мир… Да едрить же их всех, безумных ученых! Маг злобно цыкнул зубом. Рано или поздно, то один, то другой, в разных точках Тамриэля и островов, но все они приходят к одному и тому же пути. Пути, от которого отреклись мудрецы Алинора, как бы сильно он не соблазнял их. Отреклись и строго-настрого запретили. Но от этого пути не отрекся он… Тот самый «король червей», Маннимарко. То, что Аракано прочитал на страницах его дневников, было до жути отвратительно, но глубоко логично в своей сути. Оно перекликалось с алаксоном эльфов. Только вот «светозарные» использовали путь Сирабейна, чтобы возвыситься, убрать оковы плоти, кристаллизировать силу духа. А этот путь… Он намного проще, он не требует жертв от идущего Путем. Зато требует приносить в жертву других. Требует очень много жертв… целые гекатомбы. Идущие по нему так или иначе скатываются в некромантию, в самые темные и запрещенные уголки магической науки.       Аракано в юношеские годы не сильно любил этот предмет, который преподавали в магической академии, – философия магии. Но жизнь в который раз подталкивала его к новому осмыслению главных проблем, главных вопросов, которые ставят перед практиками Пути жизненные коллизии. Что выбрать? Смирение перед богами и жертвенность, узкий путь и отреченное служение алаксону или же идти по простому, широкому пути, что откроет перед тобой все двери, осуществит все мечты, но погубит душу? Даэдра… Зачем он прочел в дневнике проклятого предка больше, чем нужно?.. Неужто он действительно решился на это? Оно стоит того? И тут же ответил сам себе: да, Ниванаэль стоит даже большего!       Но что если она, воскреснув, посмотрит на возлюбленного и больше не увидит его? Если он станет кем-то… или чем-то иным? Об этом не хотелось думать вообще. Но вопросы – такая упрямая вещь. Даже если запретить себе об этом думать, они придут в ночи, когда сознание спит, а на арену выходит Тень. У каждого мага она есть. И чем сильнее он, тем сильнее его тень. Аракано было порой жутко от того, какой сильной была его тень. Поистине, среди действительно сильных волшебников нет ни одного, кто остаётся полностью в здравом уме. Некоторых Тень сводит с ума. Именно поэтому Аракано в который раз мысленно благословил родителей, которые отдали его сначала в школу менталистов, а уж потом он решил стать боевым магом. Техники менталистов давали шанс противиться Тени даже тогда, когда сознание утрачивало контроль над телом и душой (чувствами), например, во сне. Именно поэтому он не боялся Вермину и ее прихвостней. А вот Мора его уел…  Однако нужно вернуться в костный твердый мир. Мага ждут дела. Он на ходу поменял уже готовые было сорваться с языка слова. Вместо инвектив и убеждений волшебник спросил:       – Где ты изучала алхимию? И изучала ли ты магию вообще, не говоря уж про «надлежащим образом»? Полагаю, в этой забытой Восьмерыми провинции — это просто неуместный вопрос.       – В Коллегии Винтерхолда, само собой. Плюс частное обучение у мастеров. Но именно магию я даже не бралась изучать серьёзно, тут ты прав, – Ингун поджала губы, почему-то недовольная вопросом. – А к чему спрашиваешь? Я вообще-то куда больше узнала, идя собственным путем, чем среди этих старых пердунов, прости мой тамриэлик.       – Тогда ты действительно самородок. Что ты знаешь об этом? – маг подсунул Ингул свои выписки и схемы, составленные на основе подчерпнутого из дневников проклятого предка.       Девушка взяла бумаги в руки. Впервые на ее перманентно недовольном лице появился живой интерес.       – Ого! Да это ж… это ж… Силища тут невероятная! А какая элегантная смесь! Столько связей и ковалентностей… – алхимичка жадно поглощала формулы и схемы глазами. – Ты где это взял?! Это ж гениальная штука! Да за такое в той же Коллегии… нет, там скорее в холодную посадят. А вот Шад Астуле, будь она цела и доступна для не-данмеров, за такое точно бы звание Великого Мастера дали вне очереди.       – Где взял, там больше нет, – обрубил Аракано ее восторги. – Ты бы взялась повторить подобное?       – С прогнозируемой чистотой материала на выходе это похоже на настоящий «магнум опус», «ребис», «Великий эликсир», который мечтали бы создать все поголовно алхимики. И ты еще спрашиваешь, согласна ли я?? – глаза Ингун сияли детским восторгом.       – Вот и здорово. Значит, не зря сюда пришел.       Вампир все это время стоял почтительно в сторонке, не отсвечивал. Однако тут подал голос:       – А как же наш с тобой «магнум опус»? Ты говорила, что это настоящий прорыв? А теперь что же?       – Пф-ха! – Ингун скорчила гримасу. – Да… Мне жаль это признавать… Но то, до чего я сама дошла, постоянно экспериментируя… Это – только малая тень тех грандиозных вещей и открытий, которые принес наш… мой… мой новый учитель..? – и алхимичка полувопросительно и моляще уставилась на Аракано.       – Я тебя не многому смогу обучить именно в алхимии. Однако скажу так: эти субстанции – лишь частичка кое-чего большего… Частичка, если хочешь, моего личного магического «магнум опуса».       – Боги, да это даже лучше! Я с тобой на край света пойду! – Ингун запрыгала на месте, как инфантильная девочка, а не властная дочь матроны, властительницы судеб Рифтена и не только.       – И тебе хватило двух минут чтения, чтобы это понять? – вампир поднял бровь скептично.       – Да! О Мара и Кин, да! Это же просто бомба какая-то! Да твоя вонючая скума по сравнению с этим – ослиная моча!       – Ослиная моча? – тупо повторил вампир, смотря в одну точку. – Скажешь это Моди, когда он придет за тобой!       Прежде, чем Аракано успел что-либо предпринять, упырь рассыпался на горстку то ли жуков, то ли тараканов и исчез под гранитной плитой. Такого молниеносного превращения эльф на своей практике еще не видел. Слыхал, что вампиры такое могут, но видеть не доводилось. Волшебник погасил бесполезную молнию между пальцев. «Обнаружение нежизни» ничего не давало. Другие поисковые заклятия – тоже. Проклятый кровосос исчез. «Сквозь землю провалился», буквально. А вот его трое подручных – нет. Маг молча двинулся в комнату, где, как он чуял, творилась самая жесть. Именно там и работала все это время Ингун.       Девчонка, как верная собачонка, поскакала за ним. Вид у нее был точно как у нашкодившей собачонки. Она не хотела, чтобы «учитель» увидел, чем она тут вместе с Извергом занималась.       ...Аракано смог сдержать рвотные позывы. На боевых миссиях он и не такое видывал. Однако аура… ох… многие некроманты душу свою продадут, чтобы поработать в таком месте. Что этот проклятый Изверг вытворял тут с людьми и мерами на ментальном и других тонких планах – это уму непостижимо.         – Кто такой Моди? – все, что он спросил.       Вампиры, понятное дело, не ответили, зато Ингун переборола себя и сказала:       – Это компаньон Изверга. Тоже старый и могущественный. У него какая-то своя "большая игра". Он использовал Изверга и меня в темную. Чего он конкретно добивался, я не знаю.       – А Изверг чего добивался?       – Ну… Изверг он и есть. Плюс, ему нравилось торговать скумой, иметь некий авторитет, чувствовать себя эдаким доном, или бонзой, как их каджиты называют.       Аракано дал волю молнии, что томилась у него внутри. Три аккуратные горстки пепла – все, что осталось от молчаливых приспешников Изверга.       – Сожги тут всё, – скомандовал он Ингун. Он хотел, чтобы это сделала именно она.       Та безропотно достала из кучи склянок большую банку с чем-то горючим и стала обливать тела. Называть это людьми язык не поворачивался. В духовном зрении Аракано видел их как огарки свечей, обмылки мыла. Жалкие ничтожные осколки личностей. Голые нервы, без сознания, без личности. Комки боли. Да будь на его месте хоть сам Маннимарко, он бы сжалился над ними и прекратил бессмысленное существование.       Пока девушка занималась делом, маг проследил, куда стекал ихор, получаемый от жертв. Хм. Еще какой-то подземный источник в соседнем помещении. От него так и веяло скверной Молага Бала. Жаль. Кажется, уничтожить его не выйдет. Ну, хотя бы пещеру надо обрушить, чтобы неповадно было сюда соваться. Так обрушить, чтобы еще лет десять не смогли откопать. Маны у Аракано хватит. Это надо сделать. Будет хоть какое-то оправдание перед светлыми предками, даром что сам уже во тьме без надежды уйти в Этериус…       – Дай мне увидеть.       Маг обернулся. Девушка стояла с факелом в руках. Вид у нее был мрачный и решительный. Менталист сообразил: все это время алхимичка была под властью иллюзии. Надо же, а он ее каким-то монстром вообразил.       – Изверг говорил мне, что тут происходит на самом деле. Но увидеть не дал.       – А что ты видишь?       – Я вижу… – девушка покраснела и отвела взгляд. Потом глупо хихикнула, но взяла себя в руки и твердо посмотрела в глаза магу. – Я вижу, что они все в цепях, с дилдаками в причинных местах. Что им больно, но очень приятно. А когда они еще могут кричать, то я слышу крики не боли… А… ну, другие крики, ты понимаешь.       – Понимаю, – маг грустно кивнул.       – От этого мне иногда… Кхгм, точнее, часто хочется, эм-м, хотелось пошалить… Ну, со своим телом… Но Извергу я к себе прикасаться не давала, ты не подумай! – девушка остро реагировала на любые признаки эмоций собеседника.       Сейчас на лице Аракано застыла маска презрения.       – Нет, пожалуй, тебе все же не стоит этого видеть. Заканчивай начатое, – маг развернулся и вышел из пещеры.       Полыхнуло. Ингун вышла задумчивая и с выражением мрачного удовлетворения на лице. Ее все же тяготило, что приходится мараться в крови и кое-какой субстанции похуже.       Аракано молча указал на кучу баулов. Нести их некому. Магией ему, честно сказать, было лень. Да и мана нужна на другое. Дочка Мавен смекнула, что имеется в виду. Отобрала самое ценное – три сумки на плечах и за спиной. Поднялись наверх. Сторожей эльф усыпил. Отъехав подальше, Аракано стал творить мощную волшбу. Ингун молча стояла рядом, благоговейно взирая на манипуляции. Началось землетрясение. С жутким грохотом земля схлопывалась сама в себя. Образовался провал радиусом эдак в триста метров. Поднялась куча пыли. Аракано защитил их странный дуэт от безумия стихии куполом магии.       Потом, когда они уже уселись на призванных коней (маг под влиянием эмоций даже как-то «забыл» о намерении не убивать тех двух балбесов, что были при входе), Аракано обернулся, чтобы еще раз глянуть на дело рук своих. Все же он не ошибся с самого начала. Пришлось разнести тут все к даэдра до последнего камешка.       – Так куда мы сейчас, учитель? – спросила Ингун подобострастно.       – Не называй меня «учителем».       – А как же?..       – Просто «мастер».       Ингун кивнула. Мастер так мастер. Она не почуяла в слове никакой подоплеки.       – Да, и еще одно…       – Да, мастер?       – Если тебе захочется «пошалить» со мной или даже в моем присутствии, я сожгу тебе губы и сиськи, понятно?       – Понятно, мастер, – шепотом произнесла как будто на двадцать лет постаревшая девушка.       Все же она владела кое-какой магией. ***       Рэндалфр намедни безумно устал. Так много предметов за один раз ему не приходилось еще зачаровывать. Однако своей цели он достиг: вот он, капитал, приятно оттягивает пояс. Айкантар, хоть и казался слишком непутёвым из-за молодости, смог надоумить, где и как быстро заработать в Маркарте. Услуги хороших зачарователей всегда в цене, в любой точке Тамриэля, это уж точно. Волчонок старался не думать, для чего эти бандитского вида личности будут использовать его чары. Заплатили исправно, и пусть их. Вкупе со сбережениями этого должно хватить на месяц, чтобы нанять ту самую дюжину Соратников.       Само собой, в Маркарте пришлось задержаться. День на поиски заказов и переговоры всяческие. День на собственно работу, еще день на отдых. Но теперь хватит отдыхать, у него задач по самые брови: доставить сведения и чертежи в Вайтран, чтобы Айрилет с Фаренгаром и Авениччи-младшей смогли заняться баллистами, нанять там отряд для своих нужд, да и ехать на север в поисках Альфтанда. А вот с деталькой, «двемерским распределителем» чуть не вышла оказия… Ну, короче, фиалковоглазый по мере знакомства все больше пытался, кхгм, втереться в доверие… и вообще втереться. Рэн что было сил пытался сохранить лицо и не обидеть слишком дружелюбного мера. Тот, видя, что «не идет», стал делать намеки, мол, искомую детальку отдаст, если Волчонок исполнит одно его желание. Юный маг представлял, какое может быть желание.       Договорились сегодня встретиться в таверне. Рэн решил совместить неприятное с полезным – в той же таверне он должен был надыбать орка Ырма. С ним повидались между делом, когда Рэн зашел за оружием для заказа на кузницу. В тот день зеленокожий сказал, что хотел бы выпить да и вообще поблагодарить – поговорить за жизнь. И вот, решили исполнить намеренное.       Орк приоделся в нормальные средние доспехи с кольчужкой и выглядел весьма довольным жизнью.       – Здоров, как жизнь? – спросил маг при встрече.       – Хорошо. Все зажило, – притопнул ногой клыкастый. – У тебя отличные зелья.       Рэндалфр обратил внимание, что походка у орка пружинистая, движения не скованные. Да, для охотника это жизненно важно.       Присели за стол, заказали по пинте пива. Волшебники предпочитают не употреблять спиртное. Однако пиво, коль некрепкое, при оказии можно. Пару минут говорили о пустяках. Странной дождливой погоде в Маркарте. Пиве. Ценах на пиво. В общем, пустой треп. Потом Волчонок вспомнил их прошлый разговор.       – Вижу, ты при деньгах, – констатировал Рэн.       – Продал доспехи, – в тон отозвался клыкастый, припадая к своей кружке.       – Вот как. Я думал, этот хлам никто не возьмет. Качество ведь отвратительное! – удивился вайтранец. Уж он-то часто бывал у Адрианны в кузнице, имел с чем сравнивать.       – Доплата именно за то, что они сняты с мертвых предельцев, – выдал орк длинное, как для него, предложение и снова присосался к кружке. Для него это точно первая в долгом ряду.       – Ого! И кто же за такое приплачивает? Ведь официально с ричменами мир вроде как заключен? – Рэн был не особо в курсе политики западного Скайрима.       – Много кто, – орк уныло посмотрел на показавшееся дно. И это за пять глотков! – Но те, у которых серебряные заколки на плащах, платят больше других.       Рэн порылся в памяти. Вспомнил:       – А, в смысле клан «Серебряная кровь»?       – Наверное. Я в кланах людей не сильно разбираюсь, – признался орк.       – О-о-о! Начали без меня и к тому же со сплетен о политике! Ай-ай-ай!       Заслышав голос паренька, Рэн скривился. Тот пожаловал раньше, чем планировалось. Маг хотел тихонько посидеть с орком вдвоем, а не устраивать пирушку-выпивушку на троих. Айкантар без церемоний плюхнулся на скамью рядом с нордом. Его дождевик был мокрым. В Маркарте постоянно как не туман, так дождь. Как не дождь, то снег. Сегодня вот дождь, хотя все ждали снега. Эльф неправильно расценил кислую мину товарища, щелкнул пальцами – от одежды повалил пар. Высохла за считанные секунды. Что ни говори, а альтмеры ценили комфорт, у них много понтовых заклинаний, которые они используют в быту. Рэн предпочитал на такое ману не тратить.       Племяш Колсельмо бесцеремонно взял кружку норда, понюхал содержимое, скривился, однако вдруг принял нетипичное для их племени решение:       – Мне того же, что пьют эти кэрували!       Бармен посмотрел на длинноухого с изумлением, но налил, а служка быстренько принес за их столик.       – Да, так что вы там шушукаетесь по поводу небезызвестных властителей судеб?       Вот же нахальная длинноухая морда!       – Мы не шушукаемся. Я просто удивлялся, что кто-то может заплатить хорошую цену за дрянные доспехи ричменов, – Рэн культурно отстранился, а то того и гляди повиснет у него на плече этот типчик.       – Ах, да, горячие головы из среды этого клана, не иначе как для показухи, объявили награду тем, кто порешит побольше предельцев и принесет доказательства. Доспехи их и правда никому не нужны, тут ты прав... Это, получается, тот самый орк, о котором ты упоминал, да? – гиперактивный эльф быстро переключился на новую, куда более любопытную тему.       – Ырм, – орсимер кивнул фиалковоглазому без тени неприязни, чего можно было бы ожидать от представителя их народа.       Альтмер понял все правильно, хотя со стороны казалось, что орк просто отрыгнул после пинты пива.       – И-ы-ырм, – протянул, явно с усилием приспосабливая глотку к такой комбинации звуков. – Какое чудное имя. Хотя и у Рэна оно чудное. Хорошо, что он добряк и разрешает звать себя коротким именем, – и толкнул мага в бок, заставив расплескать пенный напиток.       Рэн посмотрел на лужицу на столе философски и решил все же сделать несколько глотков, хотя, по его мнению, добродушные посиделки были-таки испорчены из-за появления этого оранжево-фиолетового чудища. Оранжево-фиолетовым оно было из-за своего наряда. Вообще за три дня их знакомства эльф шесть раз сменил платье. Стало ясно, почему у него так много шкафов в жилых помещениях (эльф показал гостю, где обитает, когда не работает «в поле» вместе с дядей). Все разновидности фиолетового – это был любимый цвет модника. Он любил оттенять его чем-то контрастным. Кажется, менять образы было его фишкой, хотя, может, было там и желание впечатлить Рэна. Норд не был особо впечатлен. Скорее чувствовал себя неловко, будучи объектом внимания этого попугая (в смысле крикливости, суетливости и пестроты).       Орк заказал еще две пинты себе. Потом, пока туда-сюда, решил брать инициативу в свои руки.       – Ты это… Рэн.       – Да? – маг возвел очи на зеленокожего, как на спасителя от бесконечной трескотни эльфа.       – Не сильно занят? Кх… Ну, в смысле, что в планах у тебя?       – Планы определенные есть, эм-м-м, а что? Почему спрашиваешь?       – Да я тут… – орк замялся от неловкости. Очевидно, появление эльфа нарушило его собственные планы на эту беседу. – Короче… Дело есть. Думал, ты пособить бы мог. Ты башковитый, да к тому же маг.       – Пособить с чем?       – С охотой, – орк своей лаконичностью иногда вводил в ступор.       – И как же маг может тебе помочь с охотой? – удивился норд. Не в правилах орков вообще просить чужаков о помощи, а тем более с такой штукой, как охота. – Мне кажется, ты и сам всегда прекрасно справляешься…       Эльф следил за диалогом, потягивая пиво, выражая живой интерес. Сначала от напитка морщился, но потом вошел во вкус. Спасибо на том, что не встревал с «ценными» ремарками. Для альтмера, кажется, было в диковинку вот так заседать в городской таверне вдалеке от сородичей, обязанностей, алаксона и всей их прочей белиберды, он наслаждался моментом.       – Оно так… Но зверь это особый. Колдовской.       – Вот как? И зачем тебе охотится на «колдовского» зверя? – Рэн искренне удивлялся. – Что же это? Только не говори, что вервольф! Ты к «Серебряной руке» податься решил?       Это было первое, что пришло на ум магу. С другой стороны, далеко не каждый встречный-поперечный знал о Серебряной руке, тем более о том, чем они занимаются…       Орк пропустил предположение мимо ушей.       – Нет. С вервольфом я бы и сам совладал, коль один-на-один.       Прозвучало довольно самонадеянно, хотя орк, казалось, просто констатировал факт, думая о чем-то о своем.       – Мой гхан – дело необычное.       Что такое «гхан», ни Айкантар, ни Рэндалфр не знали, но смолчали, видя, что только собьют орка с мысли. Тот явно подбирал слова, не привыкнув долго держать речь.       – Короче… Это индрик!       Повисла тишина. Эльфа новость огорошила. Он – аж не верится! – молча смотрел перед собой, будто тоже искал слова. Рэн был удивлен не меньше. Про этих мистических зверей он разве что в книгах читал. Для восточного Скайрима они были весьма редким явлением. Да что там восточного, всего Скайрима. Ходили легенды, что зверь этот изредка появляется в лесах летом, во время дней призыва Хирцина, да и то, сразу же потом исчезает. Смельчаков, которые в эти дни решаются на охоту, можно по пальцам одной руки посчитать. А те, кто эти басни бает, что видел такого зверя, скорей всего врет. А так чтобы увидеть его воочию и выжить, это только предельцы в самых высоких и далеких западных районах таким могли похвастаться. Куда чаще попадался он охотникам как раз в Ротгаре, а также Гленумбре и еще более западных районах Тамриэля. Ну, а родиной этих чудных зверей считался Саммерсет. Вообще, в давних хрониках описывалось, что раньше эти оленеподобные твари водились чуть ли не повсеместно, но со временем почему-то стали «вымирать». К четвертой эре в Скайриме никто не мог похвастаться, что видел индрика.       Индрик – не обычный олень. У этого зверя есть разветвленные рога, да. Но на этом схожесть заканчивается. Иллюстрации и описания разнились, однако не все можно было списать на фантазию авторов. Скорее уж действительно было много видов этого зверя. Раскраска могла быть любой – серой, красной, синей, да хоть вся радуга вместе. Характерная же особенность – свечение в темноте. Иногда как у призрака, иногда яркое, будто у ожившей молнии. С этой стихией индрик был связан напрямую. Порождение Хирцина умело бить разрядами, телепортироваться в электрических всполохах, да и вообще использовало магию ничуть не хуже сильнейших боевых магов Сиродила. Зверь, обладающий определенным интеллектом и мощным стихийным магическим даром, представлял опасность для любого, кто имел безрассудство пытаться на него охотиться. По легендам, некоторые такие особи, что называется, «давали просраться» даже архимагам Саммерсета, не то что простым смертным.       Все эти мысли очень ясно отобразились на лице Айкантара.       – Ну ты выдал, ирртайн!       – Боюсь спросить, зачем именно тебе индрик. Да и вообще, где ты собрался его найти в Скайриме? – наконец выдал Рэндалфр.       Орк рассматривал свои могучие ручищи с выражением аутиста, иногда кривился, будто мучительно пытался вспомнить нечто. Затем медленно, чуть глотая слова, быстро перескакивая с темы на тему, будто слишком мало в голове места, держать что-то в фокусе, стал рассказывать.       – Медноголовый индрик редкий. Водится в шахтах, под землей. Только в Ротгаре.       Эльф и Рэн переглянулись. Воплощение природы, свободолюбия – и вдруг под землей, в шахтах?? Ни в одной книге или хронике Волчонок не встречал таких упоминаний. Эльф, видать, тоже.       – Есть легенды, что его приручили двемеры. Давно. Десятки сотен поколений назад. Вождю он был нужен, потому что знает, где золото и медь. Умпа говорила, это суеверие. Мне все равно. Но его хотел вождь. Потому я в Скайриме. Наши шаманки сказали, что он сюда ушел насовсем. Вождь злился. Он забрал себе Умпу, – тут обычно малохольный орк позволил себе эмоцию, злобно зарычал. – Я теперь его ищу. Точнее, искал, а потом бросил. Но без Умпы тяжело, поэтому снова начал искать. Мне нравится свобода. Не в клане. Но раз такой случай, буду снова искать…       – Так-так-так, брейк! Керувал, ты что-то понял в этой мешанине? – эльф вопросительно уставился на Рэндалфра.       – Не особо.       Орк насупился, скрестил руки на груди и стал будто бы безразлично пить пиво. Вторую кружку он приговорил вообще вмиг.       – Ырм, ты погоди, не обижайся там. Я просто недопонял… эм-м, кто такая Умпа? Что за вождь? При чем тут индрик? Ты хочешь или должен на него охотиться?       Последний вопрос был в точку. Орк посмотрел магу в глаза. Сейчас они были какие-то металлические, в них плескались черная меланхолия и огоньки безумия. Да, именно такая вот комбинация. Такие глаза иногда бывают у поклонников Шеогората. Вот только те постоянно кривляются, жеманничают, а орк на такое был не способен. Прямой, как сталь. Туповатый, несуразный в плане выражения эмоций. Однако на дне стальных глаз явственно читалась боль. У Ырма было прошлое. Травматичное прошлое. Он хотел с ним разделаться. И видел в Рэне возможность найти помощь.       – Должен. Гхан, – вместо тысячи слов.       – Л-ладно. Хм. А Умпа все же кто?       – Моя… не-сестра.       – Не-сестра? Это как? – не понял Рэндалфр.       – Как сестра, но не сестра. Росли вместе. Она меня знает. Я ее знаю. С ней хорошо.       Ага. Это не сильно облегчило понимание. Вмешался эльф:       – Ты хочешь вернуть Умпу? Вождь ее забрал, вроде как в заложники, а тебе сказал принести ему индрика, типа того?       Такая драматичная версия не нашла отклика на ровном безэмоциональном лице орка-увальня.       – Нет. Не так. Ты не знаешь наших обычаев, эльф.       – Ну, просвети же нас.       Орк выпил пол третьей кружки пива, собираясь с мыслями.       – Все воины Муртаг берут гхан, когда взрослые. Я глупый. Я хотел быть самым великим воином племени и взял самый сложный гхан. Индрика.       «Так-с. Гхан – это нечто вроде гейса при инициации в их племени», – сообразил наконец Рэн.       – Если не сделать гхан, могут выгнать из племени. Умпа меня защищала. Не стали выгонять с позором. Она дочь шамана племени. Она меня всегда жалела. А потом вождь взял ее в жены, как и всех девочек, кто достаточно вырос. И она больше не была с Ырмом. Не говорила и почти не смотрела на меня. Нельзя. Закон племени. Тогда я сам ушел. От боли. А всем сказал, что сделать гхан.       Наконец-то что-то стало проясняться. Рэн заулыбался и кивками стал побуждать рассказывать дальше. Орк приободрился.       – Вне племени оказалось неплохо жить. Я научился хорошо охотиться. Не хуже сыновей вождя. Но плохо без… – орсимер запнулся в поисках слова. – Друзей. Умпа – лучший друг! Единственный среди орков. Была... А так, остался один друг – моя секира.       Орк любовно погладил обух своего оружия. Хоть это довольно типично для их народа – ласково отзываться о своем оружии, в случае Ырма это, кажется, имело очень буквальный смысл. От такого осознания даже немного коробило. Единственный друг этого простодушного парня – его секира. М-да…       – Я много ходил по горам тут. Искал индрика. Не нашел. Один альтмер мне сказал, что видел его где-то в пределе… М-м-м… не так. «Черном Пределе», так он говорил. Я не знаю, где это. Купил как-то карту, там нет. Узнал только, что «Черный», он под землей. Подземных карт ни у кого нету. А в Маркарте живет один… – снова запинка, – великий шаман. Он знает все про это место и обитателей подземелья. Однако никто не хотел меня отвести к нему. Так что я стал просто охотиться и выживать. Но тут встретил тебя, – и орк смущенно посмотрел на Рэна. Если это выражение клыкастой морды можно толковать как смущение.       – Это ж сколько тебе зим отроду? – у Рэна сложилось впечатление, что орк не просто так туповат. Возможно, он не то, чтобы именно туп, а недоразвит в силу разных причин.       Прежде, чем крэш смог что-то ответить, встрял альтмер:       – Постой-ка! Да это ж мой дядя, тот «великий шаман», который все-все знает про подземелья и кто там живет! Вот хохма!       Орк уставился на эльфа, будто у того вторая голова выросла.       – Твой дядя?       – По материнской линии, – зачем-то уточнил альтмер.       – Дык… ты… Ты отведешь меня к нему? Он знает, где медноголовый индрик? – орк аж в столешницу вцепился от наплыва эмоций.       – Ха! Какой напористый. Всем, блин, мой дядя нужен… Он, конечно, ученый и все такое, но он не знает всего на свете. Индриками он точно не интересуется. И я за почти год пребывания в Скайриме ни разу не слышал и не читал про индриков в этих северных землях. Может, развели тебя шаманки, чтобы ты дочь главного шамана не тавой, а? – эльф в своей типичной манере поиграл бровями.       – Не понял, – без угрозы или раздражения, просто констатируя факт, сказал орсимер.       Тогда Айкантар обратился на эльфийском к Рэну, будто он в этой парочке взрослый, который что-то смыслит, а громила-орк – дитё малое:       – Послушай, чего я усвоил из речей нашего зеленого товарища. У них была любовь-морковь, первая, детская и чистая. Но девка-то росла, пришла ее очередь войти в гарем вождя. Она про парня забыла. Этот дурошлеп пытался ее впечатлить, взвалив на себя непосильную задачу. Не вышло. Ушел из племени и мается ерундой, поверив в легенду. А мудрые тётки-шаманки подтолкнули его, ибо негоже дочери главного шамана связываться с таким прибабахнутым. Ей, поди, детей нарожать надо, хозяйством обрасти и так далее.       – Честно сказать, мне Ырм теперь тоже кажется ребенком почти, – Рэн перешел на ломаный альтмерик, почерпнутый у того же Фаренгара, рассчитывая, что орк его не будет понимать, а значит, не обидится.       Клыкастый только переводил взгляд с одного на другого, изо всех сил хмуря брови. Да, нифига не понимал.       – Зачем по-непонятному говорите? Я же слышу, что про меня!       – Ш-ш-ш! – шикнул на него альтмер в своей типичной манере.       Орк насупился и опять потянулся за кружкой. Громадина, широкий в плечах, а выходит, ребенок. Даже если ему есть шестнадцать зим, по развитию ему от силы десять. Хотя при этом он отличный, умелый охотник и просто машина для убийств в ближнем бою. Боги не обделили ни силушкой, ни проворством.       – Очередная история Хиннара и Кибалы… – мечтательно произнес длинноухий ученый.       – Только вот хронология по его рассказу немножко другая…       – Все равно все сводится к любви! Неразделенной любви! – отмахнулся эльф, выспренно откидывая локон, имитируя дамскую экзальтацию. Выглядело это комично.       – Мне почему-то кажется, что орк наш вообще не силен в таких понятиях. Эта «девка», как ты говоришь, была ему действительно просто другом.       – Хи-хи, да, в противном случае остается предположить, что он спит, сжав секиру между ног, раз уж она теперь его «единственный друг», – паскудно захихикал противный.       Рэн не смог сдержатся и тоже прыснул в кулачок от такой метафоры.       Смех-смехом, а зеленокожего было по-человечески жаль. К тому же они друг другу жизни спасли в той памятной стычке. Но блин! В его планы не входит идти куда-то там в Черный Предел… Или входит? Кажется, в одной из книг Фаренгара было упоминание, что так называется огромная сеть пещер глубоко под землей. Якобы настолько огромная, что там могут нетчи и даже мамонты пастись. Хотя… А вдруг Мзинчанлефт этот именно что в Черном Пределе? Откуда ему знать? Альфтанд этот описывали как довольно глубокое подземье. А если Мзинчанлефт, хранящий – у-у-у *нагнетание пафоса* – «древние тайны», еще глубже? По логике так и есть. Такое хранят как раз поглубже и подальше от глаз простого люда. Так что, взять орка с собой? Приключение обещает быть очень опасным. Но вдруг они смогут помочь друг-другу?       И вновь прежде чем Рэндалфр открыл рот, его опередил желтушный болтун.       – Так, ребятушки, послушал я вас и решил… Пойду-ка я с вами!       – Куда? – хором спросили Волчонок и Ырм.       – В Черный Предел, куда же еще?!       – Зачем тебе туда? – недоумевал Рэн.       – За компанию! А то вы так прям весело живете. У того гейс, этот каким-то гханом балуется. Один я «лодырюю» тут с дядей. А ведь настоящие знания из книжек не почерпнешь, в лаборатории не пронаблюдаешь.       – Стой. Ты же как-то без энтузиазма смотрел на то, что дядя куда-то там тебя посылает в экспедицию, разве нет?       – Да. Но то с дядиными мордоворотами, которые шагу не дают ступить, а толку от них все равно ноль. Не охрана, а одно лишь название. А с вами – чую я – точно будет весело! Заодно прокачаюсь в магии Разрушения. Практикум закрою в своем университете…       – Так ты… вы оба – поможете? – лицо орка выражало крайнюю степень недоумения в купе с надеждой.       – "Практикум"? Так ты еще учишься?       – А то! У меня с дядей академ-отпуск.       Рэн был наслышан про саммерсетские университеты магии. Совершенно новая для него система обучения. Не то, что Коллегия и «по-старинке», с учителем.       – Ух ты! Расскажешь, как это у вас там происходит?       – Расскажу, если согласишься! – подмигнул ему эльф.       Рэн был немного в растерянности. Он не планировал собирать кагалу вокруг своей персоны. Точнее, планировал, но только Соратников и только за деньги. И есть еще вопросик с тем «распределителем».       – А как же… Что ты там за желание загадывать хотел?       – Ах, это? Да то пустяки! Тут тема поинтересней наклевывается!       Рэндалфр был удивлен, с какой легкостью эта шальная альтмерская башка отказывался от собственных планов. Это и хорошо, и плохо одновременно.       – Так оно так, но мне все еще нужна та деталь.       Племянник гениального ученого призадумался. Потом просиял, как новый полуталер.       – Да что тут фантазировать, сделаем баш на баш: ты отдашь в музей щит, что мотаешь, как сало кота, а заберешь распределитель. Все равно у дяди с этой фалмерской темой до него руки только через год дойдут, в лучшем случае. Он даже не вспомнит!       Рэн так и не показал товарищу щит. И как узнал? Тайком подсмотрел? Или глаз настолько наметанный, что сразу понял, что там замотанное лежит? Хитрый лис этот Айкантар!       – Погоди. Ты так говоришь, будто собираешься с нами умотнуть тайком, дядю не ставя в известность?       – Именно так! – эльф неопределенно махнул рукой.       – Но почему??       – Ты знаешь, почему. Ску-ка смерт-на-я! Мне как воздух нужны приключения и новые знакомства. Сидя в Подкаменной, ни того, ни другого не надыбать.       – Хм. А дядя не пошлет ли за тобой своих наемников, чисто из-за волнения про непутевого сорвиголову?       – Наверняка пошлет! Так даже интересней! – Айкантар был сама невозмутимость.       – И-и-и, чем это обернется для меня и… не дай боги, для Фаренгара сотоварищи? – Рэн был умным парнем, умел думать наперед.       – Ой, не будь занудой! Прям душишь своими вопросами! Давай будем решать проблемы по мере их поступления.       – Э-эм…       – Так, я знаю этот взгляд. Не вздумай говорить «нет»!       – Эм-м…       – Ну, Рэн, Рэн, Рэн, Рэн! – на разные мотивы чуть ли не пропел его имя противный эльф, расшатывая скамейку, на которой они оба сидели.       – …       – Ну, Рэндальфрушка! Рэ-энчик! – эльф сделал такие смешные глаза, что хоть стой, хоть падай.       А ведь рабочий метод! З-зараза!       – Ладно, – обреченно сказал норд.       Он предчувствовал, что его великий судьбоносный поход может превратиться в балаган благодаря такому вот «чуду в перьях» (без шуток, в наряде альтмера и перья были).       – Вещи я уже спаковал. Тащи щит, я мигом его обменяю и помчали!       От такой прыти у Рэна голова пошла кругом. Что за егоза!       Все это время орк молча наблюдал за ними.       – Я тоже собран. Все мое при мне, – прокомментировал он, хотя никто и не спросил.       – Ты хоть понял, что мы по своим делам направляемся в подземные руины, а индрик твой не факт, что там будет? – для очистки совести решил расставить точки над «ё» Рэн.       Простой, но все же взвешенный ответ его удивил.       – Он там может быть. Этого хватит. Сам я этот «Черный Предел» точно не найду. Так что да, я с вами. Если этот великий шаман такой занятой, а его племенник так жаждет приключений, то клянусь Малакатом, это лучшая возможность поймать индрика, которая у меня есть!       Айкантар показал на орка, мол, вот видишь, а я что говорю.       Рэн покачал головой. «Безумие и отвага»? Так, кажется, любил приговаривать Гайдар. Может, это заразное?       – Что ж, за это стоит выпить! – и опрокинул остатки содержимого кружки в глотку.       …Когда они спустя час выходили из таверны, эльф немного заплетающимся языком спросил:       – Кстати, а я говорил, что я ко всему прочему еще и мастер порталов? А у дяди в кабинете отличная доска с «римайнами». Там наверняка и Вайтран есть…       Рэн наконец-то искренне улыбнулся. Не все так плохо в этой затее. Будем надеяться.