Наследия

      — Велдавия, любишь ли ты свой дар?        — Это не дар, а проклятие. Тяжкое бремя, более не приносящее мне отрады. 

─── ◦⋅⚜⋅◦ ───

24-й день месяца Начала морозов, 3-я эра, 422 год. Скайрим, владение Вайтран.

      Велдавия стояла на вершине города, рассматривая Драконий Предел. Над дворцом кружили птицы, словно о чём-то предупреждая, по небу плыли частые облака, время от времени прикрывая собой лучи солнца; если сделать два шага вперёд, то можно было бы подумать, что вершина дворца касалась туч.        Вел не знала почему, но это владение было одним из её любимых. Нравилось расположение, равнинная территория с редкими тёплыми источниками и деревцами, нравилась атмосфера и вид, что открывался с дворцовой площади на районы града, пригород, поля и горы вдали. Если бы можно было забраться на самую вершину чертога, то территория была бы как с высоты птичьего полёта, а правильнее — с высоты драконьего. Когда-то в детстве Вел думала, что дворец получил своё название благодаря расположению, пока не узнала истинную причину такого прозвания.       А может, Вел нравился этот город потому, что она очень часто его посещала. Град находился не так далеко от Дома Естества, да и здесь располагался один из немногих лазаретов Скайрима, куда доставляли тяжело больных и раненых. Этому месту часто требовалось вмешательство со стороны сильных магов, поэтому Нимбфериум являлся главным его помощником.        Если бы люди только знали, кто им помогал, может, это стало бы предпосылкой к перемене отношения к магам Севера.        Велдавия не раз задумывалась на эту тему, задаваясь вопросом: «Почему семья не способствует изменению этого мнения?»       Как это часто бывает, ребёнок смотрит на подобное через призму своих добрых намерений и суждений. Нельзя винить за это.        Рассматривая город как на ладони, Велдавия увидела маленького мальчика на лестнице; судя по всему, он плакал и смотрел на что-то, лежащее на ступеньке.       — Эй, что у тебя случилось? — Не раздумывая, Вел подошла к нему, смотря на причину слёз. То была игрушка в виде маленькой деревянной лошадки, у которой сломалась нога.        — Я играл и как-то сломал игрушку. Папа только недавно мне изготовил её, что же я ему теперь скажу…       Вел поджала губы, явно не выдерживая детских слёз, что полились с новой силой.        — Не плачь, я что-нибудь придумаю.       Выровнявшись и посмотрев в сторону дворца, Велдавия всё же решила рискнуть кое-что сделать, поэтому подмяла под себя юбку и села в дорогом одеянии прямо на каменную дворцовую кладку, кладя перед собой детали некогда целой игрушки.        — Ну-ка закрой глаза! И открой только после моего разрешения, ладно?        — Что ты будешь делать? — Мальчик вытер слёзы и пересел на ступеньку повыше.        — А вот увидишь! Давай, закрывай!        Ребёнок не стал более спорить и выполнил просьбу.        Велдавия же, тут же сконцентрировавшись, как и обычно, представила, как внутри неё что-то распускается — новая жизнь, как выражался отец; тягучая и живая.        В руках образовались огненные потоки магии, медленно обволакивающие игрушку; Вел же, с уже открытыми глазами наблюдая за этим, медленно улыбнулась. Постепенно чары скрыли за своим сиянием куклу, а до ушей донёсся звук, будто деревянные части срастаются воедино.        — Ну вот. — Через некоторое время девочка уняла волшебство, развеяла туман дланью, взяла в руки починенную игрушку и поставила её перед мальчиком. — Можешь смотреть.        Ребёнок открыл глаза и с радостным воскликом взял куклу в руки, рассматривая и прижимая её к себе, как нечто сокровенное.        — Моя игрушка цела! Боги, спасибо тебе!        Вел улыбнулась, обратив внимание на женщину за спиной мальчика, что бежала по лестнице к ним, из-за скорости спотыкаясь и перепрыгивая некоторые ступени.        — Эй, сынок! Держись от неё подальше!        Велдавия, почуяв явную опасность от неизвестной, спешно поднялась на ноги, отходя от них и выставляя руки в жесте защиты.        — Но я ничего…        — Замолчи и не смей даже смотреть в нашу сторону! — Черноволосая женщина обрушила яростный и брезгливый взор на девочку, что теперь смотрела на неё с непониманием и страхом. — Знаю я, кто ты! Плод некромантов и жертвователей!        — Не стоит кричать на ребёнка, мадам. Она ничего плохого не сделала. — Непонятно откуда за спиной Вел показался отец, видимо, вовремя вышедший из дворца.       Арамир коснулся рукой плеча дочери и отвёл её за спину, встречаясь лицом к лицу с женщиной.       — Чернокнижник!.. — Только и выплюнув оскорбление в адрес черноволосого мужчины, женщина, не выдержав взгляда Нимбфы, взяла ребёнка на руки, который пытался что-то ей сказать, и побежала прочь, будто от открытой опасности.        Вел, держась за длинное одеяние отца, аккуратно вышла из-за его спины, покаянно смотря на него.        — Я ничего такого не сделала, правда…       — Я знаю, моя Вел. Нимбфы никогда ничего для людей плохого не делают. — После тяжкого выдоха мужчина осмотрел город, а после вновь посмотрел на дочь. — Не волнуйся. Твоей вины нет в том, что тебя не понимают. Людям не понять нашей силы и нашего дара.        — Какой же это дар… — пробормотала она, рассматривая свои руки. — Это не дар, а самое настоящее проклятие. Люди бы поняли нас, а ежели не понимают…        Арамир нахмурился и сел перед дочерью, опасаясь того, чем могло обернуться всё произошедшее.        — Никогда не сомневайся в своей силе, Вел! Ты меня слышишь? Никогда! Это великая милость божья, ниспосланная нам! Кто мы такие, чтобы понимать всю её мощь и помощь, даже если мы единственные её обладатели?         Велдавия только сейчас подняла почти виноватый взор на отца.        — Запомни мои слова: рано или поздно ты совершишь то, что более никто не сможет. Не будет равного тебе в твоих деяниях! — Мужчина, пытаясь достучаться до неё, погладил её по волосам. — Ты меня понимаешь?        Вел молча кивнула, продолжая мять подол своей юбки.        — Хорошо. — Нимбфа облегчённо выдохнул и поднялся, беря её за руку. — Идём во дворец.        Но произошедшее скорее стало поводом не для сомнений в своей силе, а плодом для взращивания в себе отвращения, непринятия. Вел удручал тот факт, что «великая, ниспосланная богами милость» могла так отвергаться обществом.        Её это тяготило; терзали взгляды, мучили разговоры и волнения, что с их появлением не утихали вокруг.        Досаждали гонения… Нимбф не принимали почти ни в одном из обществ, страшась силы или нарекая первых некромантами и нежитью. Радовали лишь отдалённые места, где собирались и проживали те, кто всегда был им рад.        Жаль, что таких мест было мало.  

В этот же день:

      Сидя на улице близ лазарета, Велдавия невольно засмотрелась на его здание, рассматривая резную крышу с козырьками, расписной дом и оконца, а точнее, яркие витражи. Внезапный ветер вынудил сонно потянуться, а показавшееся солнце из-за облаков — тут же заслониться.       Услышав приближающиеся шаги слева, девочка дёрнулась, уставившись на подошедшего человека.        — Извини, — тут же остановился он, выставив ладони вперёд. — Не хотел пугать. — Это был светловолосый парень, норд, на вид явно старше Вел на пару лет. — Можно сесть?        — Сегодня мне не везёт с собеседниками этого города… — призналась она, не отказывая в предложении, но и не соглашаясь.        — Уверен, я буду более благосклонен. — Не получив ответа, парень сел на лавку рядом, невольно тоже засмотревшись на госпиталь. — Твоя семья ведь там, да?        Велдавия слишком резко повернулась к нему, так, что парень вытаращился на неё следом, и, смерив того почти раздражительным взглядом, тут же отвернулась.        — Не понимаю, о чём ты.        — Не бойся. Я не собираюсь на тебя с вилами кидаться!        Не удержавшись, она усмехнулась, тут же прикрыв рот рукой.        — Что?        — Это очень… Прямолинейно. Так на нас ещё не реагировали.       Велдавия и не заметила, как сама буквально проговорилась, но реагировать на это никак не стала, подумав, что если он так настойчив в этом вопросе, то смысла скрываться и не было.        — Это же хорошо!        — Да. Хорошо…        Вел замолчала, вновь канув в размышления. Навыка общения с обычными людьми у неё почти не было: такие редко встречались, ведь Дом Естества находился вдали от людских глаз, а если те и встречались, то, зная истинную природу человека напротив, либо прогоняли, либо сами уходили прочь, по пути бросив едкий комментарий.        Парень, рядом с ней сидящий, не производил плохого впечатления, более того, максимально располагал к общению.        — Как тебя зовут?        Вел повернулась к пареньку, думая, стоит ли отвечать.        — Велдавия.        Парень нахмурился.        — Вел… Можно просто Велда?        Нимбфа задумалась, мысленно про себя повторяя новую форму её имени и пытаясь понять, нравится она ей или нет.        Сокращение от парня было длиннее, чем то, каким её называл отец — Вел, — но, несмотря на это, звучало ещё… Обычнее.        — Я Йорланд. — Он протянул раскрытую ладонь. — Можно просто Йор.        Вел, некоторое время думая, робко пожала руку в ответ.        — Ладно, называй так, если хочешь.        Йор сжал девичью длань, не сразу отпустив, будто ища отличие.        — У меня обычные руки. — Заметив это, Вел не выдернула, но мягко убрала её, спрятав под ногами. — Ты что-то хотел? Явно не просто так пришёл именно сюда и именно ко мне.        — Это верно, — признался он, посмотрев куда-то вверх. — Я услышал разговоры о том, что во владении сегодня видели вас.        Вел эта информация не понравилась. Она насупилась, думая о том, во что это могло вылиться.        — И тот мальчик, — продолжал Йор, — малец с игрушкой, вещал о том, что ему помогла дивная волшебница.        Нимбфа хмыкнула.        — Да, было дело. Но такими «дивными» волшебниками мы считаемся только в глазах детей. Взрослые же… Испытывают страх? Там, где Нимбф принимают, тоже вряд ли видят в нас людей. В некотором роде, может, даже инструмент.        — Да брось! — Парень толкнул её в бок, вынуждая непонимающе посмотреть на него. — Как по мне, так вы с виду обычные люди.        Велдавия медленно улыбнулась, где-то в подсознании радуясь, что хоть кто-то считал её обычным человеком.       — Слушай, откуда ты такой взялся?        — Из Равнинного района.        Велдавия снова хмыкнула, отворачиваясь. С ней рядом впервые сидел человек, с которым можно было просто поговорить, хотя помимо того, что она не знала, как это, какой бы аурой ни обладал собеседник, Нимбфа всё равно чувствовала себя скованно, относясь к нему недоверчиво.        Это неуважительно, но так должно было быть, по крайней мере, так думала Вел.        Собеседник, даже несмотря на всё же не очень удачно скрываемый интерес к персоне рядом, не задавал много вопросов; аккуратно интересовался тем, что почти не касалось темы Нимбф. Велдавия отвечала уклончиво, но всё-таки смогла влиться в разговор, постепенно расспрашивая его о его жизни. Йор был более разговорчивым и открытым, так что делился рассказами, почти ничего не утаивая. О жизни в городе, семье.        Дверь во двор лазарета открылась, и из помещения вышел Арамир, ища глазами Вел. И нашёл, удивившись тому, что та была в компании шумного собеседника.        Медленно закрыв дверь, смотря с некоторым недоверием на парня, он подошёл ближе, наконец привлекая на себя внимание детей.        — Ой, папа. — Вел улыбнулась. — А это Йорланд.        — Можно просто Йор. — Парень, не растерявшись, встал со скамьи, подошёл ближе к мужчине и протянул руку.        Арамир, коротко глянув на протянутую ладонь, и, настороженно, но всё же пожал её.        Йор, убрав руку, слегка замешкался.        — Ладно, тогда я пойду. До встречи, Велда.        Вел махнула рукой, провожая его взглядом.        — Велда? — спросил Арамир, пытаясь вслушаться в имя и наблюдая, как парень скрывается за домом. — Интересная форма имени.       — Не сердись, пожалуйста. — Нимбфа посмотрела в сторону. — Из него… Вышел неплохой собеседник.        — С чего ты взяла, что мне это не нравится? — Арамир сел рядом, смотря на неё. — Помнишь, ты говорила, что обычных, понимающих нас людей не бывает. Мне кажется, это отличный пример.        — Если бы только я была уверена в искренности таких людей…       — Ну же, Вел, не будь как мама! — Отец тихо рассмеялся, приобнимая дочь за плечи. — Нужно верить в людей.        — Что ж, я попробую.        Хотя даже это знакомство не уняло то, что после одного — решающего, ставшего последней каплей — случая успело глубоко засесть в ней.       Лёгкая доля ненависти к своей способности. Человек понял, что в мире, возможно, и были люди, не относящиеся к Нимбфам как к объекту страха, но то была лишь малая часть, крупица от слишком большого общества. 

─── ∘◦✧◦∘ ───

18-й день Заката солнца, 3-я эра, 418 год. Сиродил, Имперский Город.

      Тот район, что окутан тишиной и покоем, — тот, что далёк от мирской суеты, доносящихся разговоров со столичного рынка, криков гуляк и трактирщиков.        Дворец Имперского Города всегда отличался одним фактором от всего остального, что входило в стены града, — спокойствием.        Почти штиль, лишь редкие берёзы и сосны выдавали жизнь, покачивая ветвями и стеблями над захоронениями.        Столица центрального континента была настоящей жемчужиной всего Сиродила, что сияла своим величием и была видна с любого его уголка. Она была разной, хоть и по-своему одинаковой — белокаменной и единообразной. Несмотря на один цвет города — характерный белый, — жизнь каждого района отличалась от той, что была в соседнем.        Дендрарий всегда пах и цвёл, завлекая любого своей зелёной жизнью. Арена, наоборот, отторгала, привлекая на себя внимание отнюдь не каждого приезжего или местного. В Торговый район стекалось больше всего людей; то место, что славилось изобилием всего того, что найти за стенами столицы было иногда просто невозможно. Лавки и ларьки ломились от разных товаров, двери магазинов были открыты для всех, а на улицах то и дело устраивались шоу бардов и шутов.        В центре же всей этой жизни была своя неизменная атмосфера, нарушаемая сейчас шагами нескольких человек.       Трое остановились напротив входа во дворец.        — Не верю, что мы здесь. Что я позволила этому случиться. — Каллиста, буквально не скрывая своего отторжения к месту, оглядывалась по сторонам.       Арамир же смотрел на поведение жены несколько иначе, очень хорошо понимая и зная, что за такой открытой демонстрацией враждебности скрывался страх и самая настоящая беспомощность. Бессилие перед ситуацией и способностью её изменить, потерянность не в месте, а в ощущениях, что давили на неё.       Ему было жаль её, ведь помимо понимая того, что она испытывала, он ещё и знал, по какому поводу они явились сюда. И Арамир не представлял, к чему приведёт эта встреча, каким ударом это будет для неё.       Мужчина мягко коснулся её плеча, вынуждая посмотреть на себя, чтобы чувство повышенной готовности хоть немного утихло.       — Успокойся, Кали. Всё будет в порядке. Мы должны выслушать ту сторону, что вызвала нас сюда. Уверен, что у Уриэля были на то весомые причины.        А у него были. Арамир знал, знал настолько хорошо, что рука, в которой он держал ручку увесистого ларя, непреднамеренно сжала её сильнее, словно в нерешительности.       — Поэтому у тебя с собой это? — Нимбфа смотрела с непониманием на сундучок, ведь так и не знала, что там было и для чего Арамир его взял.       — Верно. Сегодня ты узнаешь, зачем и для чего это нужно.       Нимбфа хотела что-то сказать, но замолчала, обнимая крепче рядом стоящую дочь.        — А мне здесь нравится, — возразила Велдавия на то, что хотела, явно не понимая серьёзности всей ситуации. — Столица поистине удивительное место!       Арамир улыбнулся, но тут же обратил внимание на человека к ним идущего.        — Гости с Севера? — обратился к ним невысокий светлый имперец средних лет. — Прошу следовать за мной.       Арамир кивнул жене и пошёл вперёд.        В самом же дворце было ещё тише, лишь потрескивали свечи в настенных и потолочных фонарях; время от времени сновала дворцовая стража, контролируя порядок. Арамир пару раз ловил на себе их взгляды — скорее, непонимающие и изучающие, нежели те, к которым уже давно выработалась привычка в родном регионе. Они проходили множество коридоров, кои друг от друга практически ничем не отличались, лишь сменялась внешняя обстановка.        Вот коридор сменился на более парадный — висели полотна с символикой Империи, интерьер голых стен дополняли картины, а витрины, дорогие вазы и статуи украшали ниши.       Впереди показалась дверь, и тогда дворецкий объявил:         — Впереди нас дверь в кабинет императора. Прошу, он ждёт вас. — Он остановился и указал рукой в нужном направлении.        Арамир посмотрел на Каллисту, которая почти сразу отвернулась от него, продолжая показывать своё отношение к происходящему.        — Вел, посиди, пожалуйста, здесь. Никуда не уходи, мы позовём тебя, если понадобится.        Девочка кивнула и села на близ стоящую лавку.        Дворецкий, намеревающийся уйти, проследил, как пара гостей скрывается за дверью, и, взглянув на девочку, теперь оставшуюся в одиночестве в незнакомом месте, решил остаться.        Он догадывался, что это были за гости, хоть ему и не было ничего сказано. Удивительным было то, насколько чужеродное и неподвластное обычному людскому пониманию ощущалось на том, кто это носил. Маги Севера редко когда славились хорошими о них откликами и слухами, — а вернее, никогда, — хотя с виду они выглядели как обычные люди, не вселяющие страха или отвращения.        Велдавия же, пребывая в своих тихих размышлениях, разглядывала небольшую веревочку на своём запястье, данную ей Айвой; она уже давно не жила в кругу Нимбфериума.        По так интересному для неё месту — столице — ей прогуляться толком не удалось, но всё же она успела увидеть её стороны — где-то хорошие, а где-то не очень. К примеру, продвигаясь по Торговому району, прямо на их глазах какой-то вор обокрал лавку с драгоценностями, а в одном из закоулков района кто-то выступал, вещая неизвестные ей песни. Ей понравилась жизнь города — его обилие ароматов и звуков, разнообразие людей и тех самых сторон, когда в одном месте можно встретить мрачное и приятное.        Наверное, за подобное она цеплялась потому, что редко такое видела — жизнь в Доме Естества, окружённого лесами и горами, протекала тихо, вдали от суетливых холдов.       Лишь иногда приходилось — или везло — выбираться из тихого места во владения. К примеру, Солитьюд, что был очень похож на Имперский Город, — видимо, на то была причина влияния Империи и двух важных персон — королевы Потемы и императора Пелагия.        Город одиночества был почти копией столицы Сиродила — в частности, тому была причиной Восточно имперская компания, что привозила товары и надёжно хранила их в доках города.        В целом Сиродил почти ничем не отличался от Скайрима, разве что климатом — умеренным и плодородным в центре провинции. 

◦✧◦

      — Я благодарен вам обоим, что вы откликнулись на мой зов. Признаться, то, что сегодня мне хотелось бы затронуть, тревожит меня давно.        Арамир наблюдал за Уриэлем, отслеживая его эмоции. Император, сказав последнее, задумался, буквально провалившись в тяжкие размышления об этом «тревожном», постукивая пальцами по поверхности стола.        — С того момента, как мною были покинуты Мёртвые Земли.       «Конец Имперского Симулякра», — заключил Арамир, путём нетрудных вычислений понимая, сколько действующий император думал об этом.        Каллиста, всё это время рассматривая портрет Уриэля, что висел на стене, медленно повернулась к нему самому, смотря на отрешённую физиономию. Она вдруг осознала, что на время перестала чувствовать то, что ощущала ранее: пренебрежение — которое по отношению к императору ощущать было и вовсе неправильно — и неприязнь к Империи в целом.        Может, непонимание сыграло свою роль, а может, явное замешательство на лице императора, ведь если его это тревожило уже на протяжении почти двух десятков лет, то за это время человек явно успел обдумать волнуемое.       То, что видела Каллиста, не поддавалось никаким объяснениям. Вместо слов, она подошла ближе и встала рядом с Арамиром, так же, как и он, ожидая дальнейших слов.        — Когда мы заключили союз, я сказал вам, что на ваше понимание и помощь буду надеяться лишь в крайнем случае.        — Да, я знаю и помню: это и было причиной этого союза.        — Именно. — Император выровнялся и поднял взор на гостей. — После напоминания вам слов: ваше содействие в каком-либо вопросе я буду рассматривать только в последнюю очередь, — я могу сказать, что в поднятой теме союзников мне более не найти. Итак, — Уриэль сложил руки за спиной. — Речь пойдёт опять-таки об Обливионе. Меня гнетёт то, что я порой вижу в своих снах.        Каллиста посмотрела на мужа, но тот не оторвал взгляда от Уриэля.        — Во время моего… Пребывания в Забвении я понял одну вещь. Мало что можно понять, находясь там: время в планах даэдра течёт совсем по-другому. Точнее, после пребывания, ведь Мёртвые Земли явно оставили необъяснимый осадок на мне, будто я увидел и понял то, что не должен был.        Император явно затягивал с точным и внятным рассказом, но почти сразу дал понять, почему:       — Мне сложно объяснить это, — признался он. — Я просто могу сказать, что рано или поздно Тамриэль что-то настигнет. Это будет вмешательство извне — вторжение со стороны Обливиона, если так вам будет угодно.        Каллиста вновь посмотрела на Арамира, на этот раз добившись от него секундного внимания. Но даже этого времени хватило, чтобы он увидел в глазах жены неподдельный страх. Объяснимый, он хорошо знал, чем была вызвана такая реакция. Обливион для Каллисты имел немалое значение.        — Продолжай. — Арами вновь поднял взгляд на Уриэля.        — Если потребуется вмешательство со стороны Нимбфериума, то я прошу не отказывать в нём. Сила одного из таких, как вы, будет способна помочь в нависшей позднее угрозе.        — Сила одного — ничто, — тут же отозвалась Каллиста.        — Мне это известно. — Уриэль улыбнулся, посмотрев на Арамира. — Я думаю, что есть способ обойти это условие.        Каллиста вновь посмотрела на мужа, замечая, что тот задумался и тут же кивнул, соглашаясь с собеседником, будто заблаговременно зная, о чём будет этот разговор.       — Да, у нас с тобой была беседа на эту тему, — раскрылся Арамир, решив не смотреть на жену, прекрасно зная её реакцию. — Но я всё ещё при мнении, что это… Сложно сделать.        — Однако возможно. — Лицо императора после сказанных слов просветлело, серые глаза распахнулись шире и остановились на Каллисте: Нимбфа стояла в крайней растерянности, просто хорошо скрываемой.        — Как?.. Возможно?..        — Чтобы обойти условие, нужно создать ряд новых, — сказал Уриэль, привлекая на себя внимание женщины. — Я знаю, как это сделать, я также знаю, что Арамир тоже в курсе этого, просто эта тема ни разу не поднималась, ведь так, Арамир? — Дождавшись, когда Нимбфа поднимет на него глаза, он продолжил: — Нимбфериум, дабы сохранить тайны своих семей, альянса, дара и своей крови. — На последнем слове он сделал акцент, уделяя ему особое внимание. — Очень ревностно хранит эти знания о себе у себя же. Это правильно, мои слова сказаны не с целью обидеть или поставить в тупик. Нет, это не ко мне. Так и должно быть. Этих знаний много, и к некоторым из них никто не желает притрагиваться, страшась исхода. Это как запретный плод — в таких знаниях сокрыты самые настоящие ключи к такому же реальному могуществу.        Арамир, всё это время взвешивая своё решение, наконец вновь кивнул.        — Верно. Но дело лишь в том, что одна из тайн раскрылась, и, более того, была поведана тому, кто просил об этом.       — Да. Почти всё из мною сказанного я говорю с твоих слов. Ты знаешь, о чём я говорю, ведь знакомил меня с этим сам тогда, когда я интересовался, когда просил. Тогда мой интерес был связан с этим же вопросом, по которому вы прибыли сюда. Я просто этого не раскрыл, а сейчас, я думаю, что пришла пора использовать одно из знаний, одну из тайн на деле.        — Да что происходит?! — Каллиста не выдержала, взрывной нрав дал себе волю напомнить о себе; женщина отошла от мужа, встав к краю стола, так, что оказалась меж двух мужчин. — Вы оба говорите о своём, а я стою и ничего не понимаю! Почему?! О каком знании речь?! Наши семьи хранят множество секретов о себе!        — Да, и одно меня заинтересовало. — Арамир медленно перевел взгляд на Каллисту, представляя, как это звучало, и о чём в первую очередь она сейчас подумает.        И он не ошибся.        Первая потаённая реакция Нимбфы — было осознание. Понимание страшного, но почти сразу же уверенность в своём человеке. Каллиста знала, что Арамира никогда не интересовало что-то подобное, она знала, что он не был фанатиком своего дара и никогда не будет. Но что же тогда?..       В Доме Естества, под землей, была сокрыта большая библиотека, хранящая в себе всё известное о силе Нимбф. Так как это место находилось в недрах того, без кого Нимбфа никто, — природы, — библиотека была надёжно защищена, пуская в свои коридоры лишь тех, кто принадлежал к двум семьям. Помимо этого святыня была под надёжным надзором одного из Нимбф. Рáвус ценил это место как никто другой, ведь ни одно столетие стоял на страже твердыни. И ещё не одно столетие простоит: для вампира годы мало имели значения.        Постепенно сформировалось мнение, что если кто-то из семей интересуется тайнами природы Нимбфериума, то это должно вызывать как минимум вопросы и опасения.        Это значило, что человек искал те самые ключи к раскрытию потенциала. Это значило, что если он обладал силой, ему было мало; значило, что если человек и не обладал силой, то желал это сделать иным путём.        Каллиста, думая над этим, никак не изменилась в лице, пытаясь его сохранить.        — Есть теория, — снисходительно начал Арамир, — что Нимбфа может получить полновластие над силой альянса, то есть отделиться от неё. При этом не страдает ни одна из сторон: Нимбфериум так и будет связан одной способностью, отделившаяся же Нимбфа будет… Сама по себе.        Каллиста оскалилась, словно хищник, явно не являясь сторонником того, что слышала.        — И?!        — И пока это лишь теория. — Уриэль, всё это время стоя и наблюдая за буквально реакцией Нимбф друг на друга, наконец тоже заговорил. — Но если и правда потребуется ваше вмешательство, то мне бы не хотелось вовлекать в это дело всех. Если такая возможность есть, и Нимбфа может существовать одна, сохраняя свою истинную природу, то этим стоит воспользоваться, а ещё лучше — нужно.        Каллиста задумалась, её глаза забегали из стороны в сторону. Она понимала, о чём шла речь, но отказывалась верить в услышанное. Для неё устоявшиеся рамки были нерушимы, ей не хотелось их ломать, особенно не хотелось быть пособником в этом деле.        — Кали, у нас нет выбора.        — Нет! Я не согласна! — Не выдержав, она ударила по столу, упираясь в него ладонями, тут же испугавшись своего же недодуманного жеста, и исподлобья глянула на императора, который никак на это не отреагировал. — Должен быть выход… Нельзя рушить то, что было с таким усердием построено!        — Кали, всё останется так, как есть. Я тебе обещаю.        Женщина выпрямилась, всё ещё не соглашаясь, но и не противясь больше указу. И снова то самое бессилие. Ей некуда было деваться.       — И кому выпадет эта доля? — спросила она после некоторого молчания.       Здесь же Арамир сам отвернулся, где-то подсознательно явно не желая продолжать этот разговор. Он страшился реакции, ведь знал, кому это было уготовано. Нимбфа не хотел вверять этому делу то, что было в его жизни самым дорогим.        — Почему ты молчишь?! — Каллиста подошла к нему ближе, пытаясь заглянуть в его глаза, которые он так умело прятал.        — Нужен тот, в ком течёт кровь двух семей. Вы… Привели её…       — НЕТ! — Каллиста, сразу осознав, о ком шла речь и цель этого приезда, резко повернулась к Уриэлю, приблизившись к столу. — Я не отдам свою дочь! Нет, только не её…        Уриэль не понимал её, в какой-то степени даже горя, ведь не был в таком положении, но он догадывался, хотя бы пытался прикинуть её боль, чтобы подобрать правильные слова, если они и вовсе в этой ситуации были.        — Мне жаль признавать это, поверь, но Арамир прав, и другого выбора у нас нет.        — Но это одно из немногого, что у меня осталось! Это самое дорогое в моей жизни и… — Женщина, сдерживая слёзы, развернулась к мужу. — И в твоей жизни это должно быть самым дорогим!.. А ты?! Арамир!       Мужчина смотрел на неё, не зная, что сказать. С подобным мирятся постепенно, со временем — так было у него. Из них двоих Каллисте выпала не лучшая доля: узнать это в твердыне императора, когда ставят перед фактом. Мужчина знал, что Каллиста догадывалась о том, что пути назад у неё не было, кроме как согласиться. Вместо этого он взял дрожащую её за плечи, сжимая их и заглядывая в глаза своей Нимбфы.        — Поверь мне: Велдавия и ты — это и есть самое важное в моей жизни. Но иногда бывают моменты, когда ты же становишься участником в подготовке событий для того, кто тебе дорог. Это неминуемо, ничего с этим нельзя сделать.       Каллиста отошла от него, поспешно стирая слезу, что всё-таки скатилась по щеке, и попыталась вернуть себе стойкость во взгляде.        Получалось плохо, но всё же…        Арамир коснулся женской ладони, желая, чтобы она послала ему немой ответ. Ему не нужны были слова, да и ответ тоже — он и так знал его, — но всё же этот жест крыл в себе не только желание добиться ответа. Каллиста никогда не показывала, что ей что-то было нужно, Арамир только потом смог выучить её, зная, чего она хотела. Он не спрашивал, но понимал, она же не говорила, но требовала.        В ответ на жест, женщина сжала его руку, коротко глянув на него, будто давая своё последнее слово.        — Я… Выйду. Мне нужно на воздух. — Коротко поклонившись и не дожидаясь ответа мужчин, она направилась на выход из кабинета. 

За несколько минут до этого: 

      «Интересно, о чём они говорят?» — думала Вел, смотря на дверь кабинета императора.        Продолжая мять верёвочку на своём запястье, девочка засмотрелась на неё, не обращая внимания на шустрые приближающиеся шаги, шум доспехов и перешёптывания.        — …Я Вам говорю, что нет. Нельзя так! — Судя по голосу, молодой паренёк что-то доказывал второму воину.        Мужчина остановился около ребёнка, но повернулся к Клинку.        — Я тебе всё сказал. Иди.        Молодой воин хотел возразить, но коротко поклонился и направился прочь.        Мужчина же, медленно повернувшись к двери, только сейчас краем глаза заметил сидящую на скамье.        — Так, я не понял. — Видимо, поднятый уровень злости ещё не успел упасть, выливаясь в повышенный тон. — Что здесь ребёнок делает?        Девочка тоже только сейчас подняла глаза на стоящего напротив воина.        — Грандмастер Джоффри, это девочка прибыла вместе с Терелиусами. — Стоящий всё это время дворецкий рядом со скамьёй, сделал шаг вперёд.        — Да, я уже понял… — задумчиво сказал Клинок, вглядываясь в её глаза, видимо, по ним понимая, чьей она была. — Можешь идти, — велел он лакею.        Тот ушёл, а мужчина присел напротив неё.        — И как зовут тебя, юное создание?        — Велдавия, — тихо представилась она.        — И что же тут одна сидишь, Велдавия?        — Родители ушли в кабинет. — Вел посмотрела на дверь с некоторой тоской. — Они там уже долго разговаривают с императором.        Из кабинета послышался недовольный женский возглас, слышимый даже из-за такой усиленной двери; мужчина, услышав крик, тоже посмотрел на дверь, медленно поднимаясь.       — Судя по всему, твоей матери тема разговора по душе не пришлась. Не удивлён.        Джоффри знал о том, что род Терелиусов принадлежал к Нимбфам.        Пару раз ему доводилось видеть эту семью рядом с императором. Арамир всегда отличался рациональностью, чем-то был похож на Уриэля; не был холоден, как могло показаться первоначально, но обладал холодностью ума. Каллиста же была вспыльчивым человеком, с таким же нравом и характером, хотя он не раз видел, как быстро она могла успокоиться; как сильно на неё воздействовали слова мужа. Ему каким-то чудесным способом удавалось подобрать слова даже там, где, казалось, что-то в тему сказать было трудно.        Они являлись дополнением друг друга, и, может, ещё и поэтому, даже вопреки таким отличиям, эта пара выглядела так нерушимо.        А вот Велдавия… Удивительным было то, сколько она взяла от внешностей родителей, а точнее, всё. Губы и в особенности необычного цвета глаза достались от Арамира, а вот всё остальное — от Каллисты. Глядя на неё, появлялось мнение, что в будущем она будет почти полной копией своей матери.        Через некоторое время, выйдя из раздумий, Клинок посмотрел на девочку, но тут же на дверь, когда та распахнулась и оттуда вылетела женщина. Каллиста устояла на ногах и сделала несколько шагов вперёд, пребывая будто в помутнении.        — Мама!        Она не отозвалась на зов, но посмотрела на дочь, вновь изменившись в лице. Джоффри даже показалось, что она… Нет, вряд ли.        — Иди ко мне. — Каллиста попыталась улыбнуться, открывая руки для Вел и садясь перед ней на колени. Велдавия тут же спрыгнула с лавки и подбежала к ней, явно не увидев того, что видел воин: слез, что скатывались по её щекам.        Всё-таки не показалось.        Это было… Несвойственно такому человеку, но в то же время стереотипное мышление о том, что таких своенравных и с виду сильных личностей не сломать, тоже стоило отбросить в сторону.        Нимбфа смахнула слёзы и скрыла часть лица в девичьих волосах.        Джоффри же, смотря на эту картину, перевёл взгляд на дверь, понимая, о чём был разговор. Уриэль как-то раз поведал ему о своих снах, связанных с Обливионом. Впоследствии они стали мучить его лишь сильнее. Приезд магов Севера был связан с этим, Клинок не знал об этом, но догадывался; Нимбфы явно были посвящены в суть этой угрозы, более того, им было дано понять, что они станут невольными участниками дальнейших событий.        Как бы люди ненавидели и часто избегали Нимбф, всё же некоторые понимали: они способны на то, что многим сложно даже понять. Сила устоявшейся общины была необъятной, но в то же время такую мощь Нимбфериум держал в узде, защищая других от неё же.        Отвержение было связано со страхом перед неизмеримой способностью, но были и те, кто испытывал к ним уважение, хотя бы понимание. Можно было сослаться на мнение, что не страшился лишь тот, кто мог похвалиться чем-то в ответ, — и лишь сильный поймёт сильного (и неважно, в чём была эта сила), — но нет, это было не так.        А Нимбфы же, зная и буквально страдая от такого отклика общества, никогда не отказывали в помощи ему же.        Это было… Странно. Правильно ли? Благородно?       Каллиста поднялась, теперь улыбнувшись более уверенно.        — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Вел.        — Нет… Нет, всё в порядке. Здравствуй, Джоффри. — Нимбфа чуть поклонялась, посмотрев на него.        — И тебе доброго дня, Каллиста. Пройдёмся?        — Да, я хотела бы уйти отсюда. — Она коротко посмотрела на дверь, морщась.         — А как же папа?        — От нас догонит, — улыбнулась она. — Через некоторое время.        — Идём, я выведу вас. 

◦✧◦

      — Ей нужно время. Она примет это.        Уриэль, сказав это, перевёл взгляд с двери на Арамира, который так и смотрел на выход.        Чем можно было успокоить себя в этой ситуации? Вопреки выработанной с годами холодности разума, император всё-таки чувствовал виновным себя в некоем разладе семьи, хоть и понимал он, что в их случае это было громким заявлением.        А успокоить… Семнадцать лет назад, тогда, когда император просил помощи и действий на случай катастрофы, Арамир пообещал ему сделать для этого всё возможное, даже если придётся чем-либо пожертвовать.        Причиной была… связь. И долг.        Неясные доселе слова, что передавались из уст в уста, постепенно обрели смысл. Отец Арамира говорил ему то же самое, что ему говорил его отец: рано или поздно Терелиусы вновь окажутся рядом с родом Септимов.        И ключевое слово здесь «вновь».        Дело было в крови. Что первых, что вторых. Династия брала своё начало из Сиродила, а после из-за разлада с действующим императором была вынуждена покинуть Империю Дракона, перебравшись в Скайрим.        Но она знала, что позже будет вынуждена вернуться, хотя бы вновь наладить отношения. Общество магов Севера настолько устоялось и обосновалось в новом — родном — для себя регионе, что перебраться ближе к своему первоначальному месту было просто невозможно. Это было одной из причин, почему Арамир стал искать иные способы колдовства для Нимбфы — чтобы отделившаяся от стада овца была всё равно в её строю, хоть и не рядом.        И он нашёл.        — Да, я знаю. — После недолгого молчания, Арамир повернулся к Уриэлю.       И вот, возвращаясь к крови.        Гасилвурд — Истинный носитель магии — получил дар от того, кого нельзя назвать чем-либо. Часть этой сделки не была известна, похоронена вместе с первым её обладателем. В библиотеке Дома Естества Арамир нашёл упоминание того, что, помимо связи с природой, магия была связана с драконьей кровью. Вместо дарования ответов, это породило лишь новые вопросы; если бы его кто-то спросил об настоящей реакции на прочитанное, то он бы сказал как есть, упомянув, что нужная книга и все рукописи полетели в первого попавшегося человека. Со злости и непонимания. Библиотека должна была отвечать на вопросы просящего, если нуждающийся позарился на её дары.        В то время она этого не сделала, и тогда пришлось додумывать самому.        Ясно было лишь одно: династия Терелиусов приняла на себя понятие «связь с Септимами» после встречи с Гасилвурдом, а значило это лишь то, что дело было в магии Нимбф.        И больше Арамир ничего не понял.        Кроме этого, был ещё один неясный момент во всей этой неразберихе.        — Арамир, ты можешь мне ответить, почему для этого дела нужен тот, кто является выходцем из двух семей? — Уриэль сказал это, глядя задумчивым взглядом в стол, но тут же добавил: — Я просто хочу понять, в чём различие.        — Тебя это тревожит?        — Ответь мне на вопрос. Я не требую, но если ответ у тебя есть, то я хотел бы услышать его.        — Нет. Ответа на этот вопрос у меня нет, и если я не нашёл его в библиотеке Дома, значит, придётся остаться в неведении нам всем.        — Тогда откуда взялось именно это… Условие?        — В рукописях упоминается, что Нимбфа, носящая в себе кровь двух семей, не так проста, как… Полукровка.        Император, слушая его, уловил реакцию Нимбфы на последнее слово. Видимо, то не очень нравилось тому, кто его произнёс.        — «…И чистокровная Нимбфа отдалится от Дома», — процитировал он слова, вычитанные из источников библиотеки. — Чистокровные Нимбфы никогда ничем не отличались, кроме врождённым даром колдовства. Также там упоминается некий «Обособленный маг». Я наткнулся на теорию, что после определённого времени Нимбфа сможет колдовать без альянса, отдалившись от него. Эта теория никак не связана с той, которую рассматриваем мы, да и условия с подробностями там не описываются.         Уриэль слабо кивнул, задумавшись.        — Тебя это тревожит? — повторил он заданный ранее вопрос.        — Меня тревожит судьба ребёнка. Мне определенно жаль, что исход таков, и нужный человек… Мал для таких подвигов.        Арамир не мог его не понять, но постепенно свыкся с той мыслью, что, возможно, рано или поздно Велдавия должна будет вернуться в Сиродил, чтобы исполнить долг. Единственное, что его волновало, — участь, не лучшая для неё доля. Ему было жаль, что обязанность рода остановилась на ней.       — Уриэль, тебе ведь не известна точная дата, если страшному суждено случиться?        Император поднял глаза на него, ожидая продолжения.        — А год? Примерное десятилетие? Хоть что-нибудь?        Собеседник задумался, некоторое время восстанавливая обрывки сумбурных снов.        — Человек взрослый, — вдруг выдал он то, над смыслом чего даже не задумывался, поэтому попытался тут же исправиться. — Если в моих снах был образ Велдавии, то она явно старше совершеннолетия.        Со стороны было отчётливо видно, как Арамир вздохнул с облегчением, хоть и вида почти не подал.        Где-то в подсознании промелькнула неуместная в данной ситуации мысль: какая она, эта взрослая Велдавия?        — Ладно. — Арамир махнул рукой, пытаясь таким жестом вернуть ясность разума. — Давай перейдём к делу, думаю, если обе стороны согласны, то мы быстро обо всём договоримся.        — Да, согласен. Нет смысла задерживать вас здесь более чем на два дня. — Император вновь выровнялся, посмотрев на Арамира. — Итак. Условия были обговорены. Мастер для этого дела найден. Он пообещал уложиться в поставленный срок: одну ночь. С тебя — кровь, с меня — обещание, что при завтрашней встрече нужная вещь будет готова.        Уриэль посмотрел на ларь, всё это время стоящий у ног Нимбфы.        Арамир кивнул и, подняв принесённое, поставил роскошный сундучок перед императором, медленно открывая его крышку. В шкатулке на специальном штативе в ряд было расставлено девять пробирок с кровью.        — Нимбфы внесли свой вклад в предстоящую миссию. — Арамир, с гордым видом сложив руки за спиной, сделал два шага назад.        — Определённо. — Уриэль протянул руку к ларцу, но не решился коснуться сосудов, а лишь провёл пальцами по краю шкатулки. Он вдруг осознал, что перед ним стояло, какое сокровище и какая мощь.        — В таком случае… — Уриэль открыл один из ящиков стола и вынул оттуда почти идентичную пробирку со своей кровью, поставив в свободную — десятую — ячейку ларя. — Приступаем?        — Да, можно начинать.        — Ну что же. — Император закрыл крышку ларца, проворачивая ключ в скважине. — Да будет так. 

◦✧◦

      Каллиста посмотрела в сторону открывающихся дверей, откуда вышел Арамир. В ней зрело непонимание, но вместе с ним же отчаяние, которое она старалась скрыть, но тщетно для одного человека.       — Мы можем идти?        Арамир остановился рядом с ней, замечая заметную обеспокоенность; следом он перевёл взор на Клинка.           — Добрый вечер, Грандмастер.        — Добрый, — коротко поклонился он. — Что ж, раз вам пора, то я откланяюсь. Советую вернуться к восьми, чтобы не пропустить ужин. Вас проводят.        — Спасибо, мы будем.        Джоффри ушёл, а Арамир вновь посмотрел на Каллисту.        — Тебе не кажется, что нам надо поговорить?        — Ты права, Кали. Давайте пройдёмся.        Казалось, женщина заметно расслабилась, беря за руку рядом стоящую Вел, которая была сейчас полной её противоположностью: буквально сияла, улыбнулась, смотря на мать.        Наблюдая за ней, Арамир тоже невольно улыбнулся, отгоняя от себя мысли о мрачном грядущем. Он точно знал, что если Вел будет суждено в этом участвовать, то она не станет этому противиться и точно справится.        Он был в ней уверен.        — Идём в Дендрарий! Для нас это место самое подходящее. — Буквально уколов безобидной шуткой своих родителей, девочка потянула мать за собой в сторону нужного района, надеясь, что она была в нужном направлении.        — Идём.        До сквера они шли молча, каждый пребывая в своих мыслях о почти пройденном дне. Когда нога Вел ступила на территорию Дендрария, она почти сразу скрылась в зелени района. Арамир же, проследив за ней, посмотрел на рядом стоящую жену, явно сникшую после разговора в кабинете Уриэля. Не было привычного недовольства, не было вопросов, которые на самом деле её волновали, не было нетерпения. Каллиста буквально канула в апатию, не обращая внимания на окружение вокруг.        Смотря на неё, мужчина улыбнулся и встал напротив, привлекая на себя внимание.        — Надеюсь, не откажете мне в прогулке, мадам? — Он протянул руку в приглашающем жесте.        Несколько секунд смотря на предложенную руку, женщина слабо, но искренне улыбнулась и приняла предложение. Арамир завёл её руку себе под локоть, кладя на предплечье.        — Хочешь поговорить сейчас? — спросил он её через некоторое время.        — Честно, я не знаю.        — Правда? — Арамир удивился, посмотрев на неё. — Не похоже на тебя. Ты в порядке?        — Ох, не до шуток мне, Мир. Совсем. — То, как она его назвала, удивило его ещё больше, ведь такое было крайне редко.        Он не понимал, что испытывал сильнее: нравилась ли ему такая спокойная Каллиста, или же ему было её жаль, ведь под натиском обстоятельств её оболочка рушилась, и из капризной и упрямой она превращалась в такую восприимчивую и уязвимую. Он любил её любую, но эта ранимая Каллиста его просто удивляла, вынуждая любить ещё сильнее.        Через некоторое время они остановились около лавки под пышным вязом, усаживаясь и ища Велдавию, которая была неподалёку.        — А если серьезно: как ты себя чувствуешь? А Вел? Такая быстрая смена местностей может сильно сказаться на самочувствии.        — Да, знаю. Я в порядке. Велдавия тоже, — женщина хмыкнула, посмотрев на дочь. — Глянь на неё, она здоровее всех. — Некоторое время они наблюдали за тем, как Вел рассматривала округу: зелень и памятники; Каллиста снова повернулась к мужу. — Если только головная боль, смена температур на меня всё равно влияет…        Каллиста дотронулась до виска, сжимая глаза. Арамир, слушая и наблюдая за ней, посмотрел вверх, на листья древа, будто обращаясь к природе. Женщина, заметив это, повторила за ним.        — Ты знаешь, эта магия отчасти такая… Заманчивая вещь… — пробормотала она через некоторое время наблюдений. — Мы здесь меньше двух часов, а без магии уже… Тяжко. Казалось бы: вокруг тебя всё так зелено, а воспользоваться не можешь.        Подобное слышать от такой, какой была она, — странно; Нимбфа носила своё гордое звание словно не пару десятков лет, а всего несколько часов.       К хорошему быстро привыкаешь, — улыбнулся мужчина, соглашаясь с ней. — Не волнуйся, завтра будем уже Дома.        Арамир непреднамеренно коснулся пальцами большого камня на шее. Это была та самая — единственная в своём роде — вещь, помогающая Нимбфам даже тогда, когда они были вынуждены разминуться меж собой. Камень был полезен лишь в одном применении — в быстром перемещении, — но в то же время является поистине уникальной вещью.        Вот как сейчас. Если бы не эта передаваемая по наследству из рук главы альянса в руки следующего вещь, то на это путешествие из Скайрима до сюда они потратили бы как минимум больше месяца.       Были лишь некоторые последствия из-за резкой смены климата, температуры и обстановки.        Каллиста посмотрела на Арамира, что поддался размышлениям.        — Так что же это был за ларец у тебя с собой?        Арамир посмотрел на неё, осознавая, что это было началом для того самого разговора.        — Чтобы рассказать тебе всю историю целиком, мне нужно начать не с этого. — Мужчина замолчал на некоторое время, подбирая слова. — Та теория, про которую шла речь. Да, это так, я раскопал её в библиотеке Дома тогда, когда искал. Ты не видела этого, и я никому об этом не говорил. Знал только Равус, но он дал мне слово, что будет молчать. Я сказал тогда, что уезжаю на некоторое время, а на самом же деле я всё это время был Дома, а точнее, под ним. Я посвятил несколько недель изучению того, что было найдено мною и Равусом.        — Ты… Жил там?..       — Да, — мужчина тихо рассмеялся, откидываясь назад. — Да-а, в прямом смысле слова в обнимку с книгами.        — И ты все эти недели пробыл в пыльном помещении в компании этих рукописей и не нашёл ничего, кроме одной теории?..       — Почему же, я нашёл две. Сказать по правде, много текста там было либо на других языках — точно были фалмерский, акавирский, даже драконий. Невероятной ценности материалы… А часть некоторых текстов была и вовсе стёрта, утеряна. Благодаря нашей совместной работе, Равус даже смог восстановить часть рукописей. Несколько лет назад я уже был здесь, — Арамир обвёл глазами пространство. — В столице. По просьбе Уриэля я и искал нужную информацию о Нимбфах. Скажешь сейчас, что я дурак, что пошёл в свящённое место по первому требованию? Может, ты будешь права, но я точно знал, зачем Уриэлю нужна была эта информация. Поэтому и согласился. Он уже тогда посвятил меня в курс дела, сказав, что кое-что его тревожит, но не сказал, что конкретно; о том, что это связано с Обливионом, я узнал, как и ты, — сегодня. Моя найденная информация его обнадежила, более того, я понял тогда, что она его и утешила. До моего рассказа о своих успехах он и вовсе был в отчаянии. Мы оба решили взвесить всё ещё раз: я должен был обдумать то, что мы будем делать, а он знал, что сны ему ещё преподнесут подробностей.        — Можешь рассказать поподробнее об этой теории?        — Ах да… Эта речь про силу крови мне изначально не понравилась, но и это же, я уверен, рабочий план. Нимбфа МОЖЕТ быть самостоятельной единицей, но, как сказал Уриэль, нужно создать ряд новых условий. Первое: она должна быть выходцем из двух династий, я так и не понял, почему, в рукописях разве что упоминается, что кровь чистокровной Нимбфы ценится куда больше крови полукровки. Второе условие — оно же самое важное — Нимбфа должна быть рядом с обладателем драконьей крови. Тоже мало ясно, почему, но мне удалось найти примечание, что наша кровь связана с драконьей, соответственно. Но одного нахождения рядом недостаточно, поэтому вытекает следующее, третье условие. Нужно вместилище силы, мощи всего Нимбфериума целиком. Тут что-то из общепринятых норм ломается, а на замену им приходит новое. Под вещью подразумевается то, что будет всегда на человеке. Нами был выбран амулет.        — Почему?       — Объясняю. Про мощь всего Нимбфериума я не соврал, а значит, нам нужна сила каждой Нимбфы альянса. Сила каждой личности в её крови, поэтому, отвечая на твой вопрос, в сундуке у меня с собой были образцы крови всех нас. Включая Вел. — Мужчина посмотрел в сторону дочери, которая рассматривала очередной памятник. — Почему именно амулет? Такую драгоценность легче всего разделить на две части. Отсюда следует четвёртое, последнее условие. Драгоценность, как один из путей к существованию природы Нимбфы, носящая в себе кровь всего совета, должна быть поделённой на две части. Одна для Нимбфы, другая для того, кто будет… По сути, носителем силы конкретной Нимбфы.        По мере всего этого выслушивания монологической речи мужа, Каллиста подперла голову рукой, чувствуя, что та явно начала болеть с новой силой.        — Ты сказал, что мы связаны с драконьей кровью. Как это? Мы же не…       — Нет-нет, не подумай, — поторопился он её успокоить. — Мы не носим в себе драконью кровь. Если бы носили, то нас бы не было.       Каллиста выпрямилась.       — Что?       — Если представить ситуацию, что по щелчку пальцев во мне оказывается кровь дракона, то я бы сразу же умер. — Арамир посмотрел на жену. — Меня бы она иссушила.       Каллиста обомлела, испуганно распахнув карие глаза.       — Что?.. Гасилвурд…       — Да, всё сводится к нему. Он умер от того, что дарователь нашего дара вынудил его сгореть изнутри, превратив в пепел. Это как если бы вампир встал под лучи солнца. Результат один и тот же.       — Но как?..       — Без понятия. Именно поэтому, Каллиста, есть пятый пункт во всей этой истории. Это не условие, это — тайное оружие, но в то же время — смерть для Нимбфы. Её постигнет та же участь, что и Гасилвурда. Если носитель драконьей крови — Септим — дотронется до голого участка кожи Нимбфы, то это вызовет реакцию, как если бы руку окунули в лаву. Подобное работает только если на Нимбфе и Септиме будут части медальона, ведь именно он вызывает такую реакцию. Я упомянул, что это тайное оружие. Да, это так. Если Нимбфа выдержит хотя бы несколько секунд, то она сможет колдовать в разы сильнее. Опять-таки из-за силы слияния двух кровей: крови дракона и Истинного носителя нашей магии.       Каллиста, не унимая своего шока, откинулась на спинку лавки, думая.       — Так, а что за вторая теория? Ты упомянул, что нашёл что-то ещё.       — А это совсем запутанная вещь, в неё даже вникнуть сложно. Я вычитал про какого-то «Обособленного мага». Есть версия, что после какого-то определённого времени Нимбфа сможет обуздать свою способность без союза. Эта версия никак не связана с первой. Ни подробностей, ни условий. Просто как вкинутое меж строк примечание.       — Не понимаю. Второе уж совсем какая-то нелепица. Наш дар работает только в сплоченном обществе.       — Может быть. — Арамир улыбнулся, смотря на неё. — А может, также, что мы ошибаемся. В любом случае эта теория явно останется не проверенной.       Некоторое время они сидели в тишине: Арамир вновь прокручивал всё сказанное в голове, Каллиста же — всё услышанное.       — Это просто… Невероятно… — пробормотала она спустя какое-то время.       — Знаю. Это очень сложно для первого понимания. Однако, говоря о первой теории, — это выход.        — Для чего? Чтобы угробить наше дитя?!       — Нет. Чтобы спасти этот мир, если его жизни будет что-то угрожать. Тамриэль не заканчивается на Скайриме, Кали, и он не заканчивается на Доме. Нет. Как бы мы холодно ни относились к своей силе, мы же и должны признать: заявись угроза извне, мы можем оказать такую помощь, какую не окажет никто. Мы сильны, если говорить откровенно. Сильнее многих. Может, поэтому нас ненавидят. — На последнем слове мужчина шумно выдохнул, явно устав от таких речей.        Каллиста, всё ещё пребывая в мыслях, вновь выпрямилась.       — У меня нет слов. — Она сказала это раздельно, так, что вынудила Арамира посмотреть на неё. Он заметил, что всё услышанное её явно утомило, и теперь она выглядела уставшей.       Мужчина хмыкнул, беря её руку в свою.        — У нас ещё будет время поговорить на эту тему. Если хочешь, Дома можем спуститься в библиотеку, я тебя ознакомлю. Я ничего не убирал, всё нужное оставив на своём столе.        Каллиста, вопреки не утешающим её потоком информации, кивнула, сжав его руку. Её уставшее лицо вдруг озарила улыбка.       — Своём?       — Да-а-а, этот стол несколько лет назад стал для меня как родной, наверху в своём кабинете я свой стол так не воспринимаю, как это.       Женщина приглушённо хмыкнула, пытаясь разглядеть небо за плотной листвой вяза.       Арамир, отодвинув часть кафтана, вынул из внутреннего кармашка брегет.        — Время близится к восьми. Думаю, нам пора возвращаться. 

─── ∘◦✧◦∘ ───

      Уже утром за завтраком император объявил о том, что изделие готово и ожидает своих заказчиков в кабинете.        — …Итак. — Уриэль поставил на стол небольшую коробочку, придвигая её к центру. — Это то, ради чего мы здесь собрались.         Велдавия, на этот раз находясь в кабинете и присутствуя при последнем этапе перед завершением подписания устного договора, смотрела то на отца, то на императора.        Взгляд Каллисты был прикован к той же коробочке. Сегодня она выглядела явно лучше, чем вчера; видимо, разговор с Арамиром в хорошем смысле подействовал на неё.        Арамир коротко глянул на жену, а после придвинул к себе шкатулку и открыл. Медальон — две части одного целого — в виде крылатого золотого дракона лежал на шёлковой ткани. Мужчина взял свою, вернее, часть, предназначающуюся конкретной Нимбфе, проследив, как Уриэль сделал то же самое.        — Это же мне? — Велдавия сделала шаг вперёд, улыбнувшись.        Мужчины переглянулись, без слов сойдясь на одном решении.        — Нет, тебе я это передам уже Дома, — улыбнулся Арамир, кивнув императору и надев на себя часть.        — Думаешь, ты что-то почувствуешь? — спросил Уриэль, защелкивая на себе замок драгоценности.        — Сложно сказать. Одно из условий не соблюдается, но какое-то воздействие точно должно быть. А ты… Оставишь у себя?       Император понял его намёк, вновь рассмотрев фрагмент.       — Возможно, да, возможно — нет. Может, будет суждено кому-нибудь передать.       — А если воздействия не будет? — спросила Каллиста.        — Тогда всё зря. — Несмотря на привычную холодность в голосе, Арамир услышал, как Уриэль заметно насторожился.        — Есть лишь один способ это проверить.        Собеседник кивнул.        — В таком случае, я надеюсь, что если мои опасения, к сожалению, оправдаются, то… — Император замолчал, удержавшись, чтобы не посмотреть на Велдавию. — То Нимбфа откликнется на зов.        Уриэль протянул руку, неотрывно смотря на Арамира, словно уже отслеживая его реакцию.        Каллиста, с тревогой наблюдая за Арамиром, чуть отошла от него, вставая к краю стола к Вел, кладя руки ей на плечи.        Арамир протянул руку, и когда рукопожатие состоялось, он ощутил неведомое доселе чувство. По телу прошлась ощутимая волна, вынуждающая сжать руку сильнее и стиснуть зубы. Было ощущение, будто кровь внутри начала бурлить или сливаться воедино с чем-то другим.        Видя, что результат был достигнут, Уриэль улыбнулся. Арамир чуть встряхнул его руку, кивнув.        — Она откликнется.