Мои глаза

Возвращаясь с рынка в свой «ночлег», девушка заприметила кучку пацанов разных возрастов возле входа. Казалось, там были и дети. Беспризорные. И в свои скромные года они выглядели не менее устрашающе. Было понятно, что просто так они здесь бы и не оказались. Такого она своей жизни еще не видела, а повидала она многое.       Увеличив быстроту шага, она протиснулась через толпу оглядывающихся мальчишек.       Послышались возмущения: «Это еще чё за шлёндра?» — на базарном пацанском произнес один парень. И, не дождавшись доброжелательного ответа, увидел промерзшую железную дверь качалки, хлопнувшую прямо перед носом. Спускаясь по знакомой, но не менее устрашающей лестнице, она столкнулась с еще одним скоплением пацанов. Говорили о чем-то тихо, даже перешептывались. И тут девчонка проскользнула. Из глубины комнаты послышались удары и стоны. И вот опять…       1986. Казань. flashback       Делать было нечего. Прошла неделя, работу, как ни пыталась, Саша не нашла. А из своего «говна» выбираться надо. Пусть и не очень проверенным способом. Руку же ей в этой «Снежинке» не откусят. Вадим этот. Странный тип. Ну а кто сейчас не странный? Тревожное ощущение не покидало, подумалось, надо идти через страх.       Вступив на порог кафе-ресторана «Снежинка», она зашла внутрь. Солнечный свет вообще не проникал в помещение. И только бог знает, был ли он тут хоть когда-то. В центре зала на коленях стоял парень с окровавленным лицом и завязанными руками. Свет был приглушенным, было мало видно, так что распознать какие-то знакомые черты не удавалось. Зато по стонам понятно было понятно — мужчине приходится нелегко. Незамедлительно проследовал еще один удар. Высокий и крепкий мужик возвысился над своей жертвой.       Саша попятилась назад, в надежде смыться так же незаметно, как и пришла. Вот только ее уже давно заметили. Спиной она вонзилась в чье-то крепкое тело. Руки незнакомца тяжело взгромоздились на девичьих слабых плечах. «Ба-бах» — сердце пропустило удар, в животе завязался узел напряжения. Убежать не удалось. — Желтый, у нас гостья. — Погодь, — мужчина оторвался от избитого, повернулся на голос своего товарища. Вадим. Собственной, сука, персоной.       А в голове сразу тупые мысли: «За каким хером я сюда приперлась, вот чуяла же, что пиздец будет». А тупые они оттого, что в таком положении они ничем не помогают, только взвинчивают. — Проводи девушку в мой кабинет, негоже ей на такое смотреть. А я пока тут закончу. — Он незамедлительно вернулся к незаконченному делу, пока девчонку уже мягко подталкивали в спину, ведя в так называемый «кабинет».       Дверь открылась. Еще не успев разглядеть антураж комнаты, её уже плюхнули на мягкую поверхность. Диван. Слава тебе, господи.       «Ну всё, сексуальное рабство. Или органы. Или еще чего похуже, сначала так, а потом и так», — тело начало потряхивать.              Она взглянула на амбала, который привел ее сюда. Он выглядел устрашающе, но на лице рисовалась мягкая улыбка. — Может чаю? — спросил он.       Губы словно онемели, никак не могли произнести хоть что-то. — Тогда мороженое. Девчонки любят такое. — Он ретировался из комнаты, самостоятельно решив всё за даму.       «Думай, думай, думай», — шестеренки начали настойчиво крутиться в голове. Путей отступления уже будто не было, но и сидеть на месте не вариант. Тихонько поднявшись с места, толкнула дверь рукой. Не закрыта. Значит, нужно будет бежать, и не просто бежать, давать деру. Ринувшись по коридору на выход, девушка вновь сталкивается с кем-то в темноте. — Уже сбегаешь? А я только закончил. — Саша почуяла, как Вадим, почему-то касаясь телом, а не руками, толкает девчушку обратно в кабинет.       Приняв свое положение, Медведева вновь входит в комнату, из которой, казалось, выхода уже нет. Садится на диван. Наблюдает за мужчиной. Он вытащил белую салфетку из столешницы и принялся вытирать о белый материал свои окровавленные руки.       Входит амбал с фужером, доверху наполненным мороженым. — Семеныч, ты что ли даму так напугал, сбежать вот пыталась, — протягивает Вадим, садясь на край стола и беря с него пачку сигарет. Он вложил одну к себе в зубы и вопросительно взглянул на Сашу: — куришь?       Она утвердительно кивнула. Ну чего теперь? Ну правда уж, перед смертью можно и побаловать себя дозой никотина из рук этой самой "смерти". — Да не пугал я ее, она изначально зашуганная была. — Он протягивает мороженое девушке, та не выдает никакой реакции. — Видал? — Видал. Всё, Семён, иди, там хлопцу помощь твоя нужна. — Мужчина развернулся. — Мороженое оставь. — Фужер опустился на столик сбоку от дивана.       Вадим закурил сигарету, поднес зажженную спичку к Саше, чтоб закурить успела и она. — Так сколько лет тебе, говоришь? — спросил он, расхаживая по небольшому пространству странно отделанной комнаты. — Я и не начинала говорить, — он остановился и серьезно взглянул на девчонку, — семнадцать. — Семнадцать, значит… — повторил он вслед.       Саша нервозно курила сигарету, пока Вадим просто наблюдал за ней. Да нет, не просто, он прямо-таки вгрызался в ее образ. Девчонка на нервах, зажатая и чуть ли не трясущаяся со страху, сидит у него в кабине. Ему это не впервой, наверное. — А чего так поздно пришла-то? Сменщицу мы уже нашли, работы нет. В голове мелькнула надежда, что прямо сейчас ее выпроводят и дело с концом. Попели, поели — пиздуйте. — Ну, я пошла тогда? Раз работы нет… Спасибо за теплый прием. — Она вновь встала в предвкушении своей свободы. — Присядь-ка. — И опять «ба-бах». Причем такой ба-бах, что всем ба-бахам ба-бах. Чего ожидать дальше, представить было нельзя. В голове рисовались самые худшие варианты развития событий. Вот же влипла. — Что думаешь насчет кафе? — В плане? — Ну, какое впечатление производит? — Не успела разглядеть, темновато. — Девчонка через волнение отвечает на странный вопрос.       Вадим присаживается за свой рабочий стол, всё ещё сверля ту взглядом. — Ну это понятно, что темно, так тут и надо. Авторитетные дяди решают важные вопросы.       Медведева промолчала. Как только зашла, сразу всё поняла. И кафе-то не действующее вовсе. Минимум забегаловка для своих, как максимум база ОПГ, судя по разборкам в центре зала. Интересно, тот парень-то вообще жив еще или уже… — Встречать гостей будешь. — М? — Каких таких, на хрен, гостей? — В Москве бывала? — Увидев непонимание и отрицательный ответ в глазах запуганной девочки, он ухмыльнулся. Конечно, не бывала. В Казани почти все прибиты голой задницей к месту рождения, да и город давно погряз в нищете, в коей виновником он, в числе прочих, и является. — Так вот, в Москве, в хороших ресторанах, на входе непременно стоит красивая девушка, которая провожает гостей к их столикам. Давно хотел зарубить эту тему у нас в заведении. — Не думаю, что я подхожу. — Оставаться ей здесь не хотелось. — Да подходишь ты, не ломайся. Всё по красоте сделаем, никто не обидит. Слово пацана. — Она помутнено уставилась на довольного мужчину, что придумал вот такой «план». — Работаем допоздна, сменщицу тебе найдем. Семеныч будет отвозить тебя домой, он мужик хороший, лишнего не позволит. У него дочь твоего возраста, может, даже учитесь вместе. В крайнем случае, я довезу куда надо. Договор?       Он встал рядом с остолбеневшей Медведевой, протянув руки в знак скрепления соглашения. А он уже решил всё за нее. Да, условия нормальные, только страшно, что аж коленки подкашиваются, и пиздец ненадежно. Была не была. Руку протянула, пожала.       Только позже она узнала от Володьки, что слово пацана только пацанам и дают, и то не всегда держат.       Конец. flashback.       На полу в крови валяется худощавый паренек. Полукольцом толпа, а над ним взгромоздился Кащей. Глава банды, етить твою. — Дальше вы сами знаете, чё делать. Аймақтағы ұлдарға оның енді қол алыспайтынын айтыңыз. — Проговорил он и отступил назад, сплевывая прямо на только что отшитого, давая звериной толпе вынести жертву пацанских правил на улицу.       Саша же, остолбенев, стояла в углу качалки, наблюдая за этим чудовищным обрядом. С этим ей приходилось сталкиваться несколько раз, и каждый раз она не разделяла всеобщего восторга. Когда все разошлись, она увидела Володю, который примостился, сидя на кресле у стены.       Он задумчиво смотрел на место, окроплённое кровью уже недруга. Зато Медведеву заметил Кащей. Сразу почувствовал, как она вошла. Запахло женщиной. Да хер его знает, просто почуял энергию страха. Поэтому закончил побыстрее, хоть и мог еще какое-то время вдоволь насладиться своим превосходством и властью. — Вов? — девушка подошла к другу, и он с некоторым торможением таки перевел взгляд на нее. Он быстро и даже неестественно сменился в лице. — О, Саня пришла. Где была? — он встал и приобнял свою подругу. — Хотел перетереть по поводу нашей ссоры, ты просто тогда закрылась, и я Маратку послал гостинцы занести и пластинки, не хотел нагнетать.. — Вов, давай не здесь, — она взглядом указала на Кащея, который делал вид, что протирает руки, а сам уши навострил и был ужасно хмур и тих, что ему не особо свойственно. — А, ну да, выйдем тогда? — он многозначительно посмотрел на своего товарища. — Закидывай тогда свою газетенку, я наверху жду тебя, прогуляемся. — Хорошо, — кивнув, она, войдя в комнату, кинула газету на матрас. Что-то с дверью было не так. Взглянула с другой стороны. Замок. Повесил таки. Девушка поджала губы и поплелась выражать благодарности в логово главы «Универсама». — Спасибо за замок. — в ответ безмолвный кивок. Кащей был явно чем-то озадачен, даже когда он избивал того парня, казался более радостным. Сейчас же сидел на диване, переливая беленькую из бутылки в стакан, и не выказывал ни одной положительной эмоции.       «Ага, еще в ноги я не падала из-за замка на двери. Кивок так кивок, хрен с тобой».