Здесь обитают драконы

Ноцебо — явление, противоположное плацебо. Когда, например, от приема какого-то препарата из-за убежденности о его вреде пациенту становиться хуже.       Яна так и заснула за столом, уронив голову на зачитанное почти до дыр письмо. Естественно, проспав несколько часов в неудобной позе напротив открытого окна, чувствовала она себя довольно скверно. Судя по тому, что на улице было еще довольно-таки сумрачно, солнце едва успело выглянуть из-за горизонта — в это время госпиталь только просыпался, и те сотрудники, что не ночевали в доме, потихоньку приходили на работу.       А разбудил ее, конечно же, стук в дверь.       — Госпожа, откройте! — донесся приглушенный голос Сигритт. — Откройте! Это срочно!       Яна подняла лицо, осовело заморгав. Сон уходил неохотно, с трудом, чего с ней уже очень давно не случалось — на «скорой» привыкаешь спать мало и просыпаться быстро, даже если тебя уже выжали до последней капли. В любое другое время Яна подскочила бы, как ошпаренная и уже открыла дверь, но сегодня ей потребовалось целых полминуты просто для того, чтобы просто осознать, что происходит.       А происходило явно нечто неприятное. Если уж Сигритт колотит в дверь, не жалея кулачков, значит, дела совсем плохи.       Яна с трудом поднялась со стула и на ватных ногах пересекла комнату. Онемевшие пальцы едва справились с крюком.       — Что такое? — сонно спросила она, открывая дверь.       Сигритт была бледной, как смерть, и напуганной, словно за ней по лестнице неслась целая армия призраков.       — Там, — охрипшим от крика голосом произнесла она, ткнув куда-то себе за плечо и осеклась. — Вам лучше самой на это взглянуть…       Яна выглянула в коридор и прислушалась. Воплей и беготни с первого этажа слышно не было — значит, дело не в срочном пациенте. А любое другое дело может пару минут подождать.       — Да, минутку, — проговорила медик, рассеяно кивнув и прикрыла дверь.       Она быстро натянула верхнее платье, и, немного подумав, взяла и куртку — в госпитале отчего-то было не по-летнему холодно. Хотя, может, ее просто знобило из-за того, что она спала на сквозняке. Ерунда, скорее всего.       Сигритт преданно ждала ее в коридоре, нервно расхаживая туда-сюда перед дверью. Яну это удивило: она еще никогда не видела девушку такой нервной.       — Что там все-таки произошло? — спросила медик, когда они спускались по лестнице.       Сигритт беспомощно покачала головой.       — Я не знаю, как это поведать, — честно призналась она. — Но, похоже, случилась беда…       Яна вопросительно приподняла брови, ожидая дальнейших пояснений, но Сигритт больше ничего не сказала. Ей-богу, как заколдованная…       Они спустились вниз и Яна машинально окинула взглядом общую палату, но Сигритт дернула ее за рукав, увлекая к коридорчику у бывшей библиотеки. У Яны в голове шевельнулось нехорошее подозрение, но она решительно его отмела — быть такого не может, комната ведь запирается на ключ…       Только вот ключи она вчера потеряла.       Проклятье!..       Яна с тревогой ускорила шаг, первой оказавшись в коридоре. И, к своему ужасу, не ошиблась.       Дверь кладовки в конце узкого прохода была открыта нараспашку. За ней была длинная и узкая комната без окон, бывшее назначение которой было неясным: слишком просторно для кладовки, слишком темно и уныло для жилой комнаты или кабинета. Сейчас в ней не содержалось ничего, кроме пресловутой бочки с золотом.       Или, точнее — просто бочки.       Даже отсюда, несмотря на темень, было видно, что упомянутая тара лежит на боку. Вокруг брызгами крови поверженного чудовища валялась горсть золотых монет — то, что загадочные грабители в спешке не успели подобрать. Впрочем, жаловаться им было не на что: того, что они взяли, вполне хватало, чтобы пренебречь этими жалкими остатками.       Яна застыла на месте, как вкопанная, чувствуя, как ее пробирает холодный пот. Ей потребовалась целая минута на то, чтобы осознать — это не галлюцинация, не обман зрения и не ночной кошмар. Взгляд то тупо упирался в пустое нутро опрокинутой бочки, то в бездумном отчаянии скользил по рассыпанным по полу монетам. В какой-то момент Яна поймала себя на том, что пытается их сосчитать и тут же мысленно выругалась. Сколько бы там ни осталось, госпиталь все равно обречен, обречен, обречен…       Она поджала онемевшие губы и хрипло спросила:       — Как это произошло?..       — Мы не знаем, — дрогнувшим голосом ответила Сигритт. — Аарна клянется, что ничего не слышала. Наверное, они с вечера затаились библиотеке, а потом ушли через сад…       Яна медленно кивнула.       Логично… в ночных бдениях уже давно не было необходимости, но «бригада» все равно решила по очереди ночевать в ординаторской, чтобы, в случае чего, быстро принять на срочного ночного пациента… Аарна спала чутко, но могла действительно не услышать возню в дальнем коридоре. Те, кто забрал золото, наверняка знали об этом.       — Они?.. — спросила Яна, повернувшись к девушке. Разум уцепился за эти слова, как за спасательный круг, чтобы не утонуть в охватившем его ужасе и потому больше ничего из себя она выдавить не смогла.       — Альфрид, — едва слышно выдохнула Сигритт. — И Ярре…       — Что?! — от удивления выкрикнула Яна, невольно отшатнувшись.       Алфрид… Алфрид?! Как, черт возьми?!.. И зачем?..       Впрочем, последний вопрос не нуждался в ответе. Однажды горбун уже обокрал ее… и не только ее. Черт его знает, что случилось в его жизни такого, от чего он так прогнил от жадности, но, похоже, его тяга к золоту уже стала патологией. Можно было и не удивляться. Разве что по инерции.       Но Ярре… Ярре… Почему она на это пошла? Как Алфрид ее уговорил?..       Ах, неважно… Уже неважно. Беда уже пришла, и поздно гадать о ее причинах. Надо разгребать последствия.       — Его комната пуста. Кресла нет. И Ярре тоже нет. Они наверное давно сговорились… — изложила Сигритт, но Яна уже ее почти не слушала, думая совсем о другом.       — А где сейчас Аарна? — спросила она.       — Пошла к Хендрику. Может быть, они не успели уйти далеко и страже удастся их догнать.       Яна кивнула, хотя в последнем и сомневалась. Если уж воры догадались так хитро все провернуть, то наверняка подумали и о том, чтобы их НЕ догнали. Во всяком случае, со стороны Алфрида было бы крайне глупо пытаться удрать, не заметая следы или не позаботившись о форе. А он не дурак. Совсем нет.       Ах, зараза… Да как же все-таки так вышло?.. И угораздило же ее потерять чертовы ключи!.. Или… не потерять?.. Нет, вряд ли — ни Ярре, ни Алфрид никак не могли незаметно их стянуть — Яна носила связку на поясе на специальном кольце, а его еще пойди расстегни. Скорее всего, она просто забыла их в ординаторской, а Ярре подобрала.       Проклятье!..       Она раздраженно потерла лоб. Нет, нет, нельзя об этом думать… А то так можно сожрать себя живьем.       — Значит, так, — Яна резко выдохнула и обернулась к Сигритт. В глазах у нее как-то нездорово поплыло — не иначе как от избытка чувств. — Тебе придется меня подменить. А я иду в ратушу. Хочу сама узнать, что скажет Хендрик.       — Подменить? — девушка испуганно вытаращила глаза. — Но я не…       — Справишься, — решительно отрезала Яна. — Я расскажу тебе про амбулаторных, там все просто. Если будет что-то срочное — посылай за мной.       — Может быть, нам просто пока закрыть госпиталь? — робко спросила девушка, бросив нервный взгляд на закрытые пока двери в холл, где уже почти наверняка начали собираться люди.       Яна, уже готовая сорваться с места и понестись вслед за своими мыслями, замерла на месте и обернулась. Сигритт беспомощно смотрела на нее огромными от ужаса глазами, всем своим видом выражая крайнюю степень скепсиса относительно этой идеи. Что, в общем-то неудивительно. Она никогда не принимала пациентов одна, только ассистировала, но медик не сомневалась ни минуты, что Сигритт со всем справится… Хорошо бы, чтобы и сама Сигритт в этом не сомневалась. Практика у нее была уже не хуже, чем у иного четверокурсника, и вряд ли у такой смышленой девушки был шанс ничему не научиться.       Медик вздохнула, приказывая себе успокоиться и притормозить. Черт с ним, с контролем над ситуацией. Люди важнее. В конце концов, она и сама когда-то через это проходила и прекрасно помнила собственную растерянность и страх.       — Все в порядке, — негромко сказала она, положив руку Сигритт на плечо. — Ты со всем справишься. И ничего мы не будем закрывать — ни сейчас, ни после. Но ты ведь не собираешься всю жизнь быть просто медсестрой, верно?       — Я? — она моргнула, неловко переступив на месте и машинально огляделась, как будто Яна могла иметь ввиду кого-то еще. — Вы думаете, я… смогу быть как вы?       Медик ободряюще улыбнулась.       — Конечно. Рано или поздно… Если захочешь.       Сигритт задумалась. За несколько мгновений, пока она молчала, по ее лице пронеслась целая серия эмоций: страх, удивление, недоверие, задумчивость… и решимость.       — Захочу, — сказала она. — Но… можно не сейчас? Кажется, сегодня я не готова.       — Сегодня никто не готов, — заметила Яна, снова тяжело вздохнув. — Ладно. Хочешь, начнем вместе?.. Только сегодня поведешь ты, а я подстрахую. Пойдет?..       Девушка нахмурилась, осторожно обдумывая это предложение. И молча кивнула.              ***              Их нашли. Притом нашли быстро — не прошло и двух часов.       Яне все-таки удалось выбраться ненадолго из госпиталя, и она как раз разговаривала с Хендриком, когда в ратушу ворвался запыхавшийся посыльный и доложил временному городскому главе, что с пристани пропала одна из лодок — ее хозяин, заночевавший у приятеля в городе, как раз обнаружил факт угона и очень кстати наткнулся на отряд стражников, искавших следы беглецов. В общем-то, решение покинуть город по реке было довольно очевидным с их стороны. Калека Алфрид не мог ехать верхом, да и украденное золото в кармане не унесешь. Медленную телегу на местных дорогах отряд всадников догонит в два счета, а вот на легкой лодке за ночь можно хоть переплыть все озеро. Да и то необязательно: достаточно причалить на диком берегу и потопить или спрятать свой транспорт, чтобы озадачить стражников поисками на целую неделю. Даже с учетом увечья Алфрида у них было бы предостаточно времени, чтобы добраться до какой-нибудь деревушки, украсть или купить телегу и бесследно исчезнуть. Пока все выяснится да пока ищейки возьмут давно остывший след будет уже поздно.       Провалился этот прекрасный план почти в самом начале. И это была очень плохая новость.       Хотя за прошедшие несколько дней уровень воды в Быстротечной упал, вряд ли можно было считать, что река полностью успокоилась и вновь стала покладистой и безопасной. Опытные рыбаки и лодочники, впрочем, уже вовсю пользовались речным путем к озеру, приноровившись к изменившемуся фарватеру. И этого Алфрид и Ярре не учли.       Тело бывшей санитарки нашли почти сразу — чуть ниже излучины, прямо в середине русла, где оно застряло между камней. На берег выбросило несколько обломков лодки, что намекало, что Алфриду тоже вряд ли удалось спастись, но труп горбуна, видимо, унесло течением. Все было просто: обманувшись видимостью легкого пути, беглецы либо не заметили в темноте торчащий валун, либо не справились с рулем на резком и быстром повороте. А остальное сделала река: бурные воды перевернули суденышко и разбили его о камни.       В общем, убила их собственная глупость.       Искать пропавшее золото было бесполезно — река унесла его, разметав по своему дну на многие мили. Конечно, попытки были: в надежде, что грабители догадались надежно упаковать свой улов, стражники по приказу Хендрика прочесали берега до самого устья, но нашли ни монетки.       Около полудня, когда все события были уже более-менее восстановлены, посещение госпиталя пришлось все-таки ограничить: новость об ограблении разнеслась мгновенно, и к дому стали подтягиваться алчущие подробностей зеваки. Кто-то сочувствовал, кто-то ехидно подмечал, что ведьма, мол, виновата сама: пригрела на груди змея, не слушая добрых советов. В какой-то момент таких любопытных и языкатых стало так много, что Яна велела закрыть двери и сама вышла к собравшейся у крыльца толпе, коротко и по существу объяснив: да, золото было украдено, но на работе медучреждения это не скажется, лекари продолжат оказывать срочную помощь и вести пациентов, а необходимые средства будут изысканы в ближайшее время (самой бы знать, каким образом, но это уже детали…). Расходитесь, граждане, не мешайте работать.       Через несколько часов этих метаний Яне стало уже физически плохо. За этот день она, наверное, вымоталась больше, чем за последний месяц. Уже к обеду ноги и спина ныли так, что стало трудно долго стоять или, тем более, ходить. Больше, скорее, от стресса, чем непосредственно из-за беготни — последние-то дни вообще выдались, мягко говоря, неспокойными, а эта история была лишь «вишенкой на торте». При таких вводных даже самый крепкий организм рано или поздно начнет сдавать, хотя Яне казалось, что сейчас все-таки пока «рано». Несмотря на грызшую изнутри тревогу, ее постоянно клонило в сон, а странная, болезненная слабость, проявившаяся еще утром, становилась все заметнее, хотя и не причиняла особого дискомфорта: просто кружилась голова. Неприятно, но не фатально. Разумнее, конечно, было бы отлежаться, но сейчас Яна не могла себе этого позволить.       Нет времени, чтобы болеть. Нужно что-то придумать, что-то решить… Что угодно, но госпиталь надо спасти. Хотя бы попытаться. Хотя бы начать… Слишком много сил в него вложено, притом не только ее сил.       Ясное дело, что ни о чем другом сейчас Яна думать была не способна. Даже мысли о Торине и о возвращении домой отошли не то что на второй план — в голове творился такой хаос, что для них просто не осталось места.       Она должна была сделать хоть что-то.       Она не знала, что.       И — не могла ничего…       К середине дня Яна почти сдалась, нехотя признав, что решить эту проблему лишь своими силами она явно неспособна. Но, устав от шепотков по углам и многочисленных вопросов, которыми ее засыпали, велела всему персоналу собраться после обеда в ординаторской — обсудить текущую ситуацию.       Пока — просто обсудить.       В маленькой комнатке под лестницей стало очень душно, так, что Яне было нечем дышать. Хотя, может, просто показалось — она не помнила, когда в последний раз здесь собиралось более трех человек и сейчас каморка казалась переполненной и оттого еще более тесной. Притом, кажется, кого-то пока не хватало: без Мелла и Ярре их должно было остаться пятеро, не считая самой Яны, но медик насчитала только четырех. В голове у нее уже так помутнело, что она даже не сразу поняла, кто отсутствует, но Сигритт, заметив ее беспомощно скачущий взгляд, подсказала:       — Рагна ушла.       — Ушла? — тупо переспросила Яна, рассеянно потирая лоб, точно пытаясь заставить голову работать лучше. Сейчас собственный мозг ощущался, как камень внутри черепа — такой же тяжелый, инертный и бездеятельный.       — Она боится, что не прокормит детей, — вздохнув, пояснила Аарна. — Думает, мы теперь не сможем ей платить и решила поскорее подыскать работу получше.       — Вроде Вигмар звал ее к себе, — прищурилась Гретта, единственная и бессменная повариха. Яна была удивлена, что как раз она осталась, но, как недавно выяснилось, она не слишком умела разбираться в людях.       Больше никто ничего не сказал. Тишина была многозначительной и неприятной. Возможно, остальные сейчас тоже припоминали, не получали ли они тоже в последнее время предложений о работе. В Дейле сейчас везде не хватало рабочих рук. Ха! Надо же! Яна еще смела гордиться, что ее-то работниц никто не сманит — она ведь обеспечила им едва ли не лучшую зарплату в городе, но все рухнуло в один миг.       Будь проклят этот Алфрид…       — Жаль, — сказала Яна. Прозвучало очень глупо и по-детски наивно. Она снова оглядела присутствующих. — Я не буду вас отговаривать, если вы решите последовать ее примеру.       Женщины молчаливо переглянулись. Дыхание замерло у Яны в груди — в этом почти синхронном движении было что-то пугающее. Всех, включая нее, теперь терзали сомнения. Всех грыз страх. Всем было горько от разочарования. Но в этот миг медику показалось, что сейчас станет нечего спасать. Они просто уйдут — и будут правы, потому что бежать с тонущего корабля следует не только крысам, а вообще всем, в ком осталась хоть капля благоразумия. Только капитану деваться некуда — будь любезен до последнего держать штурвал.       Но…       — Не решим, — первой отозвалась Аарна.       — Вот еще! — почти тут же фыркнула Гретта.       — Мы просто так не сдадимся, — подвела итог Сигритт, оглядев остальных и задержав взгляд на Яне. — Правда же?..       Медик кивнула им, с облегчением улыбнувшись.       Одной тревогой меньше. Но пока их все равно слишком много.       — Ну, хорошо. Значит, продолжаем, — сказала она, чувствуя себя гораздо увереннее. — Давайте тогда посмотрим, что у нас есть.       Она вытащила из кармана фартука салфетку, в которую завернула подобранные в кладовке деньги — удивительно, но больше никто не догадался этого сделать. Даже Яна не сразу вспомнила о них, опомнившись только пару часов назад.       Положив салфетку на стол, она откинула углы и раздвинула монеты пальцем. Их осталось всего пять. В общем-то, неплохая по меркам Дейла сумма, один человек мог прожить на нее пару месяцев, ни в чем себе не отказывая. Но для госпиталя это — ничто.       Все как заколдованные уставились на мерцающее в свете лампадки золото.       …Бард около месяца назад приказал переплавить и отчеканить заново все деньги, некогда полученные от подгорного короля — не от страха перед проклятьем, а исключительно из экономических соображений. Гномы не скупились на металл и почти не мешали его с медью, считая, что последнее чем-то унижает их гномье достоинство. Сие, конечно, делало им честь, но затрудняло товарно-денежные отношения — так как металл ценили по весу, курс у Эреборской валюты был весьма высок, и у приезжих торговцев порой просто не хватало денег для размена. Дейлские марки были тоньше и мельче.       Но именно это золото было еще то самое, драконье — монеты, отчеканенные в Эреборе еще при Троре и более полувека пролежавшие под драконьим брюхом. В проклятье Смауга теперь почти никто не верил, но Яна невольно задумалась — а уж не оно ли подвигло Алфрида на дурное?..       Хотя нет, вряд ли. Он был гнилым с самого начала. И как только Яна не смогла этого разглядеть?..       — И надолго этого хватит? — спросила вдруг Гретта, возвращая ее к реальности.       Яна поджала губы, не отрывая взгляда от монет. На самом деле она уже давно все подсчитала — теперь-то она сама занималась счетами и была более чем в курсе всех расходов госпиталя, как плановых, так и разовых. Но ответ у этой задачки был не слишком утешительным.       Сказать им или нет?.. Если сказать — не испугаются ли они, не засомневаются ли снова? Сейчас не лучшее время, чтобы подрывать боевой дух. Мудрее, возможно, смягчить, не раскрыть всей правды…       Но — нет.       — Учитывая все текущие расходы и неоплаченные счета, — Яна вздохнула, покачав головой, и подняла глаза, — на пару недель. Без учета выплаты жалования.       Снова воцарилась тишина, еще более тяжелая и гнетущая.       — А… что потом?.. — негромко спросила Аарна.       — А потом, я надеюсь, мы что-нибудь придумаем, — сказала Яна, самой себе не веря. Она сильно сомневалась, что за оставшееся до новолуния время сможет достать достаточное количество денег, чтобы удержать свое детище на плаву хотя бы пару месяцев.       — Вы уже говорили с Хендриком? — Сигритт, все это время хмуро разглядывавшая монеты, подняла взгляд и с надеждой взглянула на Яну.       Вполне ожидаемый вопрос. Жаль, ответ никому не понравится.       — Он мне отказал, — сказала Яна, пожалуй, несколько резче, чем следовало. Говорит, что не имеет полномочий распоряжаться такими средствами или заключать длительные контракты.       Сигритт ахнула, едва не задохнувшись от возмущения.       — Вот… хорёк! — воскликнула она, хлопнув кулачком по ладони. — Отец бы так не поступил! Я уверена — когда он вернется, то обязательно нам поможет!       — Я бы на это не рассчитывала, — с горечью ответила Яна. — Мы очень подробно обсудили это с Хендриком. И, боюсь, сейчас город действительно не готов нас поддержать. Доход городской казны сейчас невелик, а расходов выше крыши, так что деньги буквально разлетаются по ветру, и это вряд ли измениться раньше следующей осени. Если Бард даст нам денег сейчас, то их придется буквально отнять у кого-то еще — у земледельцев, которым надо засевать поля, у рыбаков, которым нужны новые лодки и снасти, или у ремесленников, которым нужно сырье… Вряд ли он на это пойдет даже ради нас. Скорее всего, нам придется справляться самим.       — Что нам тогда делать, госпожа?.. — испуганно спросила Гретта, поскольку Аарна и Сигритт молчали. Одна — задумчиво, другая — непонимающе и одновременно гневно, сжимая ладони в кулачки.       Но все они ждали ответа, и Яна не могла его не дать. Только вот не было у нее этого ответа. Хоть ты убейся — она понятия не имела, что тут можно предпринять. Иные особо одаренные гномы, по слухам, умеют вытягивать золотую руду прямо из камня, но перед Яной сейчас стояла задачка посложнее — добыть средства буквально из воздуха.       У нее вдруг невыносимо закружилась голова. К пересохшему горлу подкатил приступ дурноты. Все стресс, чертов проклятый стресс…       — Постараемся найти деньги, — наконец сказала она. — Хотя бы на первое время.       Сказав это, она прикусила кончик языка и поморщилась. «На первое время»… самой от себя противно после таких слов. Это отговорка, пустая болтовня. Компромисс с совестью. Даже если она придумает что-то, это «первое время» быстро пройдет и госпиталь снова окажется на грани гибели, вот только Яны уже здесь не будет.       Нет, так не пойдет. Нужно не временное решение — а постоянное и работающее. Не просто чтобы продлить агонию, а исцелить. Но такого решения, похоже, просто не существует, иначе Яна бы давно додумалась.       — Мы можем начать брать оплату, — неуверенно предложила Аарна.       — Это точно сработает, — с не меньшем сомнением кивнула Сигритт. — В Озерном городе лекари, получившие от бургомистра бумагу с печатью, очень хорошо зарабатывали. А лучше, чем вы, лекаря не найти.       Поправка: решение должно быть приемлемым.       Яна замотала головой. Это, пожалуй, было единственным, в чем она точно была уверена.       — Нет. Это исключено, — отрезала она. — Пообещайте, что этого не будет.       — Не будет?.. — удивилась знахарка. — Но как же…       Яну снова затошнило.       — Аарна! — воскликнула она, как-то умудрившись смешать в звуке своего голоса раздражение и мольбу. — Прошу, не надо. Есть другой выход. Должен быть…       — А если нет?       — Ну, хорошо. Нет, — с горькой иронией проговорила Яна. — Тогда выставим ценник. Во сколько ты готова оценить жизнь роженицы, у которой вдруг прекратились схватки? А сколько должна стоить жизнь ребенка с острым аппендицитом, требующим срочного вмешательства? Сколько возьмешь со старика, сломавшего ногу?.. И что ты будешь делать с теми, кто не в состоянии заплатить.       Знахарка растерянно умолкла. Яна глубоко вздохнула, сжав пальцами переносицу: теперь голова у нее не только кружилась, но и болела. Она не хотела быть такой резкой, но этот вопрос надо было закрыть раз и навсегда.       — Деньги не должны решать, кто будет жить, кто умрет, а кто останется калекой, — сказала она, уже тише и мягче. — Госпиталь будет бесплатным — и точка.       Снова — тишина. Несказанные слова, оставшиеся на кончиках прикусанных языков, пропитали ее ядовитой примесью.       Никто не видел иного выхода, даже сама Яна.       — Но что тогда мы можем сделать? — спросила Сигритт, прерывая паузу.       Действительно — что?..       Когда-то, очень давно, Яна наивно планировала, что город может содержать госпиталь за счет небольшой части налогов, но с тех пор она слишком хорошо научилась разбираться в этих проклятущих финансовых делах, чтобы в это поверить. Не то чтобы это принципиально невозможно, но совершенно точно неосуществимо сейчас. Горожанам просто не с чего платить налоги. Вместе с золотом гномов Дейл получил этакий экономический пинок, но это не значит, что всех теперь ждет беззаботная и сытая жизнь — деньги рано или поздно закончатся, если просто сидеть и проедать их, не думая о развитии. Яна невероятно сожалела, что эта мудрая мысль не пришла ей в голову раньше — будь у госпиталя приемлемый источник дохода, а не просто кубышка в кладовке, нынешняя ситуация не поставила бы его на грань гибели. Но об этом стоило думать заранее. Тут как с прививкой: раз не озаботился профилактикой и подхватил заразу, колоть вакцину уже бесполезно, нужны совсем другие меры… Но кто ж знал?.. В меде-то финансовой грамотности не учат…       В общем, «лекарства» от этого недуга не было.       Что ж… значит, придется лечить симптомы.       — Будем просить о помощи, — наконец, нехотя проговорила Яна.       — И кого мы будем просить? — тут же спросила Аарна. В ее тоне медику послышался некий намек, будто ее вопрос уже содержал ответ, но Яна была не в том состоянии, чтобы в это играть.       — Обратимся к жителям города, объявим сбор пожертвований, — просто проговорила она.       — Милостыню будем просить? — с подозрением уточнила Гретта.       — Не милостыню, — возразила Яна, невольно поморщившись. — Добровольные благотворительные взносы. Вряд ли наберем много, но это лучше, чем нечего. И попытаемся найти меценатов.       — Кого?.. — удивилась Аарна, которая, кажется, не ожидала такого поворота.       — Людей, которые… эээ… располагают значительными средствами и готовы творить добрые дела, — немного замешкавшись, объяснила Яна.       — Таких не так уж и много, заметила Сигритт.       Медик кивнула — с этим трудно поспорить. Благотворительность богачей редко бывает по-настоящему безвозмездной — человек, достаточно умный и расчетливый, чтобы сколотить состояние, вряд ли склонен раздавать деньги просто так, а не ради, скажем, налогового вычета… В Средиземье до таких высоких экономических материй пока явно никто не дошел, так что тут придется рассчитывать исключительно на чужую доброту и благородство… Крайне ненадежные активы, надо сказать.       — Напишем всем, кого сможем вспомнить, — неуверенно уточнила она. Вспоминать, правда, придется недолго — даже пальцев одной руки многовато для того, чтобы пересчитать знакомых при деньгах, хотя бы теоретически готовых помочь. Да и из этого числа придется сразу вычесть единицу — увы, самую очевидную.       — А почему бы вам просто не попросить денег у вашего жениха?.. — с наивным удивлением спросила вдруг Гретта, странным образом попав в резонанс с Яниными мыслями.       Медик невольно вздрогнула, на миг прикрыв глаза. Этого было больно даже касаться мыслями, даже мимолетом вспоминать или случайно слышать его имя… Потеря и чувство вины — гремучая, ядовитая смесь.       — Потому, что он мне не жених, — тихо, но твердо проговорила она, искренне надеясь, что холодный тон отобьет у женщин всякое желание развивать эту тему.       — Но вы же напишете ему?.. — дотошно уточнила Гретта.       Яна устало взглянула в ее лицо и… кивнула.       — Напишу, — соврала она.              ***       Когда все уже расходились, Яна осталась в ординаторской. Хотелось спокойно посидеть в тишине, или хотя бы просто — посидеть. У нее снова кружилась голова, притом теперь почти постоянно, и игнорировать это недомогание стало невозможно.       Забавно… Эта чудовищная усталость, полный цейтнот и стресс вкупе с предобморочной слабостью сложились в специфическое состояние, словно отбросившее ее назад во времени. Тогда, почти четыре месяца назад, все было точно так же: полный госпиталь раненых, постоянная нехватка времени и ворох буквально из ниоткуда возникающих проблем. Возможно, в этом есть нечто метафизическое: закончить на том, с чего начала…       Яна опустилась на скамейку и уткнулась лицом в скрещенные на столе руки, приказав себе ни о чем не думать, погрузиться в темноту и пустоту — как будто пытаясь перезагрузить загнанный мозг как зависший компьютер. Ей нужно было отдохнуть, недолго, всего лишь пару минут. Ведь день еще не закончен и еще много дел впереди — нужно было снова поговорить с Хендриком, писать письма, искать гонцов, чтобы отправить их адресатам (а еще как-то этим гонцам заплатить…), и придумать, как обратиться к горожанам, как-то убедить их помочь… Но не сейчас. Чуть позже…       В итоге она настолько успешно отрешилась от мира, что вообще не заметила, как в ординаторскую вошел кто-то еще. Лишь неожиданное прикосновение выдало чужое присутствие — на Янино плечо мягко легла чья-то теплая ладонь.       — А? — Она нервно вздрогнула, подняв голову и увидела Аарну. Знахарка успокаивающе улыбнулась ей и села рядом.       — Напрасно ты так загоняешь себя госпожа, — проговорила она. — Все будет хорошо, вот увидишь. Не к чему тревожится зря.       Яна невесело усмехнулась, покачав головой. Хотелось бы ей тоже быть уверенной в этом «все будет хорошо». Никто ведь на самом деле не знает этого наверняка, но почему-то все упорно продолжают повторять эти слова, словно заклинание, способное отогнать тревогу. Только оно почти никогда не срабатывает.       — Ты сама знаешь, что не зря, — сказала она. — Если мы не найдем, где взять деньги…       Она не договорила, только досадливо мотнула подбородком — и так было все понятно.       — Найдем, — с неожиданной убежденностью заверила Аарна. — Помощь ближе, чем тебе кажется.       — Неужели?.. — скептически спросила Яна, и почти против воли в ее голос просочилась толика надежды.       Аарна кивнула.       — О нашей беде говорят на каждом углу. До Эребора эта новость тоже наверняка долетела…       Теперь намек был не просто явным — прозрачным, как марля. Яна тяжело вздохнула. Нет, нет и нет… Помощи можно ждать откуда угодно, но не из недр Горы. Можно просить о ней хоть самого Сатану (или как там именуют его местный аналог?..), но не Торина.       Естественно, этот вариант много раз появлялся среди ее мыслей, но Яна каждый раз безжалостно его отметала. Возможно, она в своем отчаянии просто еще не дошла до кондиции «я готова на что угодно», но была уверена, что даже достигнув состояния абсолютной обреченности осмелится обратиться к нему. И не потому что для этого пришлось бы растоптать свою гордость и перенести какое-то унижение — на это как раз плевать.       Просто она слишком хорошо помнила его боль и бессильный гнев. Слишком хорошо понимала, что он чувствовал в ту минуту, когда та, которой он доверял, предала его. И после того, что Яна сделала с ним, она не имела права на его помощь — выпрошенную ли, выторгованную или оказанную добровольно.       Так что если уж Торин узнает — пусть лучше злорадно посмеется.       — Что-то я сомневаюсь, — проговорила Яна, как вердикт для ситуации в целом.       — Ну, значит, долетит к вечеру, — пожала плечами Аарна, уцепившись за частность. — А утром Торин будет здесь и в нашей бочке снова появится золото. Я не верю, что он оставит тебя в трудный час. Не такой он гном, чтобы просто отвернуться от той, кого любит.       Яна снова вздохнула и отвернулась.       — Надеюсь, что нет, — тихо сказала она.