Недобитые

      Сквозь тьму системных сообщений и предупреждений Имон едва видел лицо Джуд перед собой. Или под, или рядом — какая, к Бездне, разница, если они оба падали, падали и падали, то и дело ударяясь об острые стены туннеля и громадные камни, провалившиеся вместе с ними.       Изредка вспыхивал свет, — то ли Джуд пыталась остановить падение эфиром, то ли сверху пробивались лучи двух солнц. Имон понятия не имел: он вцепился в Джуд мёртвой хваткой так же, как она — в него, пытался лихорадочно смахнуть все окна, раскинувшиеся перед глазами, восстановить связь по общей сети, одновременно сканируя пространство, и понять, что говорила-кричала Джуд. Её губы шевелились, Имон видел только это, но слов не разбирал. В ушах шумели всё те же системные сообщения, причём сразу на нескольких языках, будто падение немыслимым образом сбило все настройки, и грохотала кровь. Даже сквозь ткань и пластины костюма Имон чувствовал, как сильно Джуд сжимает его руки, как бьёт ногами по его ногам, как толкает и переворачивает, когда ударяется о каменный выступ или части металлических конструкций, давным-давно ушедших под землю. В какой-то момент они повалились на узкий выступ, — Джуд, кажется, вскрикнула, ударившись спиной обо что-то острое, — как тот обвалился, и падение продолжилось.       Минуту, десять, вечность — или всего несколько секунд, в каждую из которых то один, то другой пытался ухватиться за выступ, лишь бы остановить падение, и вновь ударялся, выворачивая руки и ноги под разными углами. Камни и песок сыпались сверху, и пусть некоторые застревали в окостеневших корнях деревьев, торчащих из стен, их всё равно было слишком много. Пару раз из-за них Имон и Джуд расцеплялись, и тогда, он был готов поклясться, все его системы просто отключались, оставались чистая паника и кровь, скопившаяся во рту после нескольких особенно болезненных ударов подряд. Но потом Джуд, кое-как перевернувшись, протягивала к нему руку, и Имон сцеплялся с её пальцами, со всей силы тянул на себя и пытался закрыть своим телом.       Системы костюма барахлили, не получалось хотя бы немного выровнять падение. Может, среди тонны сообщений было одно-единственное, говорившее о критических повреждениях, но Имон не чувствовал жжения в лёгких или кровь где-либо, кроме рта. Даже если повреждений и не было, толку от целого костюма никакого — упав с такой высоты, разобьётся кто угодно. Переломать ноги или руки, конечно, не лучше, но Имон предпочёл бы расстаться и с ними, лишь бы подстраховать Джуд.       Она била ладонями по воздуху, рассыпая сноп зелёных искр, и те освещали темноту, становящуюся всё плотнее. Стены огромного туннеля расходились в стороны, отчего цепляться за выступы становилось сложнее. Но вскоре пространство стало настолько свободным, что камни, падающие сверху, уже не задевали Имона и Джуд, а те, что оказывались довольно близко, она отбрасывала эфиром.       И всё же, они продолжали падать.       Имон ничего не видел внизу. Совсем. Только лицо Джуд, пряди зелёных волос, облепивших искажённое страхом лицо, и всполохи эфира то тут, то там. Она всё ещё что-то пыталась сказать, но лишь спустя минуту свободного падения, не меньше, Имон разобрал всего одно слово:       — Держись.       Он и так держался, изо всех сил, пальцы, должно быть, навечно застыли в одном положении, как и системы вечно будут оповещать его о том, чего он даже не успевал понять, не то что прочитать. Но лишь после, когда Джуд крепко обняла его руками и ногами, а её эфир вспыхнул ярче, Имон понял, что он и впрямь должен держаться.       Земля стремительно приближалась.       Он не успел даже моргнуть, как потоки эфира Джуд оплели их плотными лентами, разбежались в разные стороны и резко остановили — буквально в десятке метров над землёй, едва проглядывавшей в зеленоватом свете. Находясь так близко к лицу Джуд, Имон видел, как она напряжённо сжимает губы, чувствовал, как двигает руками у него за спиной, пытаясь направить эфир в нужную сторону и опустить их. Это получилось в несколько рывков, из которых последний оказался самым болезненным: сверху на них упал огромный кусок лестницы, и Джуд едва успела поднять руки, чтобы остановить его.       Тогда же эфир, ещё державший их, погас, и они оба упали на острые камни, а сверху — песок и пыль, оставшиеся от куска лестницы. Имон врезал Джуд под рёбра коленом, она ему — ладонями по затылку, а потом громко застонала от боли. С кружащейся головой и подкатывающей к горлу тошнотой Имон кое-как сполз с неё и, одной рукой пытаясь нащупать руку Джуд, второй несильно ударил себя по виску. Сообщения и системы, ещё барахлящие, хаотично вбрасывающие данные, начали приходить в норму.       — Звёзды… — прохныкала лежащая на спине Джуд. — Меня сейчас стошнит…       Имон медленно повернулся к ней и подавился криком — по затылку Джуд ползла глубокая трещина, уже достигшая стекла визора. Она, заметив это, медленно подняла ладонь, словно хотела эфиром восстановить целостность шлема, но с пальцев сорвались только тусклые искры.       — Бездна, — выдохнула Джуд, садясь. — Не могу. Эфир здесь… нестабильный.       Имон одним движением и под сотни предупреждений перед глазами левой рукой снял с себя шлем, правой — шлем Джуд, и быстрее, чем она успела бы возразить, надел на неё свой.       — Ты с ума сошёл? — хрипло завопила Джуд, вцепившись в шлем и попытавшись его стянуть. — Я чистокровная пларозианка!       — Мы понятия не имеем, какие токсины могут быть в воздухе! — громко возразил Имон, отдирая её руки и удерживая их на месте, ровно между их телами. — У меня искусственные лёгкие, к тому же есть специальные фильтры, так что продержусь дольше.       — Я. Чистокровная. Пларозианка, — повторила Джуд, выделяя каждое слово особой интонацией, из-за которой у него по спине пробежал холодок. — И я владею эфиром, могла бы… Звёзды, у тебя кровь!       Имон провёл языком по нижней губе и скривился..       — Чудо, что не откусил себе язык, — пробормотал он, отвернувшись и сплюнув кровь. — Даже зубы не выбил.       — Я тебя придушу, — зло пропыхтела Джуд.       Она вновь попыталась снять шлем, но Имон её остановил. Может, даже та доля секунды, когда она была без защиты, приведут к заражению какой-нибудь космической дрянью — он не хотел рисковать и был готов сам заразиться, благо искусственно синтезированные лёгкие, согласно данным, хранящимся внутри систем, и впрямь отлично работали и могли задержать распространение инфекции. До тех пор, пока они не выберутся на поверхность.       Знать бы ещё, как это сделать.       Джуд, прожигая его взглядом, ещё пару раз попыталась высвободить руки, но Имон не отпускал. Эфир слабо переливался в воздухе, разгоняя мрак в пределах нескольких метров, и, должно быть, это был максимум, на который Джуд сейчас способна. Имону казалось, что падение длилось вечность и разбило ему всё тело, но вполне вероятно, что он до сих пор жив только благодаря эфиру, который защитил их от смертельных ран. Когда Иззи упала с тридцати метров на Шаюне, у неё было ободрано всё тело, но там она катилась по склону, а не падала в бездонную яму. Имон и Джуд, наверное, пролетели в сотню раз больше.       Настоящий ужас произошедшего только-только начал доходить до него. Даже системы, поочерёдно славшие ему отчёты о состоянии его тела, не помогали: признаков отравления до сих пор не обнаружено, переломов или открытых ран не было, как и повреждений внутренних органов, лишь небольшое сотрясение, что Имон и впрямь считал чудом. Неужели Джуд сумела так быстро сориентироваться и влила в него ещё больше эфира в попытке защитить?       — У тебя что-нибудь сломано? — на выдохе спросил он.       — Нет, — тихо ответила Джуд, опустив взгляд на их сцепленные руки. — Но приземлилась неудачно.       — Прости, я довольно тяжёлый.       — Дело не в этом. Эфир тут… странный, я уже говорила. Хаотичный, древний. Мне едва хватило сил, чтобы защитить нас от переломов, так что не знаю, когда смогу усмирить боль и восстановить свой шлем и связь с остальными.       — Мои системы отправили пару сигналов, но пока тихо, — признался Имон. — Может, мы слишком глубоко.       — Надо искать выход, — обречённо пробормотала Джуд, подняв на него уставший взгляд.       — Надо, но в таком состоянии мы долго не протянем. Сможешь хотя бы немного подлечить себя?       — А как же ты? Я не могу просто…       — Можешь и должна, Джуд. Неприятно это признавать, конечно, но максимум, что я сейчас могу, так это подсветить тебе дорогу. Пока не восстановлю связь с нашими, я бесполезен, так что ты — наше главное оружие и надежда выбраться отсюда, — поколебавшись, он протянул ладонь к визору и стёр остатки пыли, чтобы лучше видеть её лицо. — Мы тут не останемся, Джуд. Немного отдохнём и начнём искать выход, да?       Она поджала губы и покраснела, хотя до этого её кожа сохраняла бледность. Имон мгновенно занервничал.       — Тебе плохо? Сканеры пока ничего не видят, но вдруг ты чувствуешь головокружение или тошноту…       — Нет-нет, — протараторила Джуд, прижав ладони к визору, а потом, будто опомнившись, отдёрнув их. — Эфир понемногу стабилизирует моё состояние, может, ещё пару минут, и я буду в полном порядке. Но не уверена, что мне хватит сил помочь тебе.       — Я киборг, — напомнил Имон, улыбнувшись.       — Ты человек, — возразила она, сведя брови, — и я отвечаю за твою безопасность в этой экспедиции. Я не прощу себе, если из-за меня ты пострадаешь. И так провалился сюда.       — Мне что, надо было бросить тебя?       — Может быть.       Она сказала это до невозможного тихо, но в абсолютной тишине, без писка и помех систем или грохота крови в ушах Имон прекрасно её расслышал. Джуд, заметив, как выгнулась его бровь, опустила голову.       — Я это видела, — шёпотом призналась она. — Не только разлом, но и то, как упала вниз вместе с кем-то. Я видела глаза, как у тебя, но не понимала, что это ты, на самом деле.       — Что, если это такой же фрагмент будущего, как те, что видел Азриэль?       — То, что он видел, до сих пор не произошло, а это… Я видела это во сне, ещё когда мы летели из Эсто. Я видела как раскололась земля, а ещё… какую-то станцию, — неуверенно добавила Джуд, постучав костяшками пальцев по лбу. — Не знаю, что происходит, но меня это пугает.       Его тоже, — даже сильнее, чем Джуд, ведь у него было только сорок три процента кибернетики, которых, как давно думал Имон, на самом деле гораздо больше, — но он не мог в этом признаться. Неизвестно, что будет дальше, даже неясно, как долго Имон сможет дышать без шлема и оставаться в здравом уме, так что он был обязан по максимуму использовать его сейчас. Пусть всё тело, едва спасённое эфиром, всё равно трещало и будто бы разваливалось, Имон обязан защитить Джуд, пока она защищала его. Не потому что того требовал эфир, поселившийся в его теле, а потому что он сам по-настоящему этого хотел.       — Мы со всем разберёмся, — сказал Имон, вновь взяв ладони Джуд в свои, — но по порядку, ладно? Для начала нужно найти выход отсюда. Мы упали в какой-то туннель, так что разумно предположить, что он мог быть частью системы подземных путей в прошлом.       — Или он образовался в результате гравитационных скачков и под воздействием эфира, — вставила Джуд, скептически выгнув бровь.       — Или так, но мне больше нравится мой вариант, потому что это означает, что у нас есть шанс отыскать эти самые пути и выбраться на поверхность.       — Сириус ничего о подземном транспорте не говорил.       — А он уже всю историю и географию Пларозии рассказал?       Джуд недовольно надула щёки.       — Вот-вот, так что давай думать, что мы реально оказались в старом подземном туннеле, из которого есть выход. Может, если пойдём дальше, твой эфир учует что-нибудь знакомое, или как он там мир изучает, не знаю.       Она прыснула от смеха и тут же поморщилась, зажмурившись.       — Я разваливаюсь, — пожаловалась Джуд. — Мне всего восемнадцать!       Имон невольно улыбнулся. Было нечто очаровательное в том, как она хмурила брови, поджимала губы и медленно двигала плечами, будто разминала их. В том, как она осторожно оглядывалась, и там, куда был направлен её взгляд, потоки эфира на секунду вспыхивали ярче. И в том, что её ладони всё ещё были в его руках, и хотя их разделяли костюмы, пыль и сухие комья грязи (и пара капель крови, упавших с подбородка Имона), ему нравилось, что они оказались так близко. Без перчаток было бы ещё лучше, но от одной мысли об этом он вспоминал строгий взгляд Сириуса и презрение в его голосе, будто Имон был лишь концентрацией смертельных болезней со всех уголков Вселенной, а Джуд — чистейшим существом, никогда не знавшим даже лёгкой простуды.       Будто Имон не был достоин даже дышать с ней одним воздухом, не то что касаться, разговаривать или проводить время в её обществе, играя в видеоигры и обсуждая тайны стигм и эфира.       Его это задевало, — сильнее, чем он показывал, — и всё же он понимал, что Сириус прав. Но его здесь не было, и даже если он в панике начал голыми руками рыть ещё один туннель, лишь бы добраться до Джуд, Имон не был намерен сидеть на месте и ждать спасения. Пусть Сириус его потом хоть на органы сдаст, он сделает всё возможное, чтобы защитить Джуд, пока она защищает его.       — Минуточку, — спустя непродолжительную паузу произнесла Джуд. — Мне не восемнадцать.       — О звёзды.       Если окажется, что она младше…       — Мне более трёхсот.       — О звёзды, — ошарашенно повторил Имон, округлив глаза. — Сколько?!       — Сириус так сказал! — в панике воскликнула Джуд. — Теперь понятно, почему я разваливаюсь!       Она замолчала, уставившись на него, будто ждала реакции, но потом её губы дрогнули. Не как перед тем, как она могла бы заплакать, а как перед улыбкой. Вырвался смешок, который Джуд хотела было заглушить, прижав ладонь ко рту, но вновь столкнулась с преградой в виде визора. Всё ещё смотря на Имона, она нервно рассмеялась, и он подхватил её смех, абсолютно не понимая, над чем они смеются.       Звёзды и Бездна свидетели, они были в катастрофически ужасном положении, но этот смех, взгляд, яркие искры в глазах и тот факт, что она больше не пыталась снять шлем… Было в этом что-то, чему Имон не мог дать названия. Что-то, что заставляло его верить, что он справится со всем, если только это поможет защитить Джуд.       Она смеялась достаточно долго, словно у них в запасе было всё время Вселенной, и в какой-то момент уткнулась в плечо Имона головой, прижав его руки к своей груди.       — Мы со всем разберёмся, — повторила она его слова, — со всем. Всё будет хорошо.       — Всё будет хорошо. Нам ещё тот квест в «Старой земле» проходить, и вот там действительно сложно. А здесь — легкотня.       Джуд, конечно, понимала, что он нервничает и через неудачные шутки пытается вновь собрать себя по кусочкам, на которые распался из-за ужаса и боли, но не упрекнула. Лишь прильнула ближе, всего на секунду, но этого хватило, чтобы система оповестила его о повышении уровня эндорфина и окситоцина в крови.       Его системы — грёбанные предатели. Если бы они хоть немного начали строить план по спасению…       Стоило Имону подумать об этом, как сканеры, ещё барахлившие, пытавшиеся поймать сигнал, наконец уловили его — это сильно насторожило, как если бы прямо в воздухе вдруг появилась стрелка, указывающая, куда им идти, и в то же время совсем немного ободрило. Может, то были последствия падения и на самом деле на такой глубине его системы должны работать идеально. Не может же он быть настолько плохим киборгом, со старыми программами, которые отключались из-за подобной ерунды? Даже для Первой эры это было бы настоящим позором.       — Тут рядом есть ещё один туннель, — сообщил Имон, присмотревшись к выстроенному маршруту: довольно короткому, в пару километров, просканировать дальше мешали то ли стены пещеры, куда они свалились, то ли нечто, сокрытое в них. Не исключено, что это был эфир.       — И мы должны пойти туда? — жалобно пропищала Джуд.       — Ну, залезть наверх мы всё равно не сможем, даже с двигателями костюма это было бы самоубийством. Или ты можешь построить из эфира невидимую лестницу или что-то типа того?       — Очень смешно, — пробурчала она, поднимаясь на ноги.       — Я не смеюсь, — тихо ответил Имон. — Я бы вообще не позволил себе смеяться над тобой.       Джуд его если и услышала, то предпочла проигнорировать. Замерев на месте, она несколько секунд стояла с закрытыми глазами, а после тряхнула ладонями, и потоки эфира вокруг засветились чуть ярче, легли точно на маршрут, построенный системами Имона.       — Да, там есть туннель, — подтвердила Джуд, нахмурившись. — И, кажется, он ведёт вниз. Там будто есть какое-то здание.       — Отлично, нам только поучаствовать в раскопках не хватало.       Она резко обернулась к нему, полоснув злым взглядом.       — Ты сказал, что не будешь смеяться!       — Над тобой я не смеюсь, Джуд, и даже не собирался. Могу вообще молчать, если тебе от этого будет легче.       Несмотря на то, что она всё ещё хмурилась, а сквозь помехи от пробудившегося эфира с трудом проглядывалось учащённое сердцебиение, отразившееся на его сканерах, лицо Джуд покраснело. Она, одной рукой подняв свой сломанный шлем, а другой ухватив Имона за локоть, потянула его за собой, буркнув, чтобы он не отставал, и всего через пару метров отпустила.       Честно говоря, он бы предпочёл, чтобы она и дальше держалась за него.       Звёзды, как же он жалок. Для того, чтобы найти в себе смелость признаться, что ему нравится общество Джуд, ему обязательно нужно было провалиться под землю. Просто превосходно.       — Нет, ты всё-таки не молчи, — протараторила Джуд, когда они прошли несколько метров по узкому туннелю с высоким потолком, освещённому лишь зелёным светом эфира и светло-голубым — фонарика, который Имон включил. — Из-за тишины я начинаю нервничать, а тут и так жутко.       — Тут никого нет, иначе в МКЦ об этом знали бы.       — Ты так думаешь? Пларозия нестабильна, её трудно изучить даже с воздуха. Кто знает, какие твари тут могут…       Где-то вдалеке раздался грохот: столь же сильный и резкий, как при разломе, дрожь от него ощутилась даже в костях. Имон резко ухватил Джуд за ладонь, она шагнула ближе, прижавшись к нему, и оба затихли, слушая, как осыпаются камни и трещит земля. Сердце Имона билось в бешеном ритме, системы вновь сошли с ума. Ладонь крепко сжимала ладонь Джуд, и только минуты спустя, когда грохот стал затихать, он понял, что неосознанно переплёл с ней пальцы.       Они стояли так какое-то время, тяжело дышащие, смотрящие в разные стороны: Джуд — вперёд, куда тянулся её эфир, Имон — назад, откуда они пришли, словно оттуда вдруг могла выползти бешеная химера, и не сразу переглянулись, молча сообщая, что они и впрямь одни. Джуд, тихо выдохнув, сделала маленький шаг вперёд, Имон последовал за ней.       Ему потребовалось почти пятьдесят метров, чтобы понять, что он всё ещё держит её за руку. Джуд — сто, и только преодолев их, она тихо сказала:       — Ты всё ещё держишь меня за руку.       — Я подумал, что ты испугалась.       Будто он сам не испугался, но, конечно, ради Джуд он бы притворился, что это не так.       — Да, но всё уже хорошо, можешь отпустить. Эфир пока ничего странного не чувствует.       — Ага, — на автомате ответил Имон, но не отпустил её руку.       Джуд молча шла ещё метров десять, не смотря на него, но потом бросила короткий взгляд и неуверенно спросила:       — Ты хочешь и дальше держаться за руки?       — Ага, — повторил он, не способный на более приличный ответ и уж тем более связное предложение.       Джуд вдруг широко улыбнулась.       — Ладно, мне это нравится. Будем идти так.       После этих слов все мысли разом вылетели из головы, и даже темы, которые он мог бы поднять, чтобы заполнить тишину, как и просила Джуд, просто-напросто испарились. Имон был уверен: ещё немного, у него случится короткое замыкание где-нибудь в подкорке, он просто рухнет бесполезной грудой мышц и кибернетики, и даже эфир Джуд не сможет его поднять.       Что, Бездна Корблская, это такое?       Имон точно знал, что, — всё-таки позавчера он даже выпил токс, когда настал черёд Томаса выбирать, чего он никогда не делал, — и всё же… Одно дело: подсуетиться в нужный момент в игре, где половина игроков уже пьяны, а другая к этому уверенно стремится. Другое: признаться самому себе.       Ладно, себе он признался. Возможно, где-то в одной мысли, промелькнувшей на задворках сознания — Имон всё равно считал, что сделал это. Но осознавать он начал только сейчас.       Джуд ему нравилась. Очень. И она шла, держа его за руку, будто это было абсолютно нормально.       Может, то, что он позавчера выпил в нужный момент, было всё-таки моментом полноценного осознания, а не первой неумелой попыткой, как хотелось думать Имону. Он уже ничего не понимал, разве что один-единственный факт, из-за которого у него точно будут проблемы: Джуд ему нравилась.       Звёзды свидетели, Имон дожил до этого дня только благодаря Джуд. Не то чтобы она нравилась ему только за то, что не позволила убиться при любом удобном случае, но она волновалась о нём. Заботилась, помогала эфиром, спрашивала, как он себя чувствует, обещала, что откликнется на первую же просьбу и сделает всё, что в её силах. Её, в отличие от Сириуса, совсем не волновало, что Имон ничего о себе не помнит — она будто видела полноценную личность, а не нечто странное, перекрученное множеством проводов и спаянное металлом. Ей было не важно, что он не мог описать, как выглядела его детская комната, или улицы, по которым он ходил, ещё будучи простым человеком — она спрашивала, какие игры он любит, сколько соуса добавляет в стриольские колечки, засыпает ли он сразу же или долго лежит, как она, смотря в окно, за которым простирался безграничный космос. Джуд интересовали мелочи вроде предпочтений в еде, удобной позы для сна, методов, которые он использовал, чтобы сосредоточиться на чём-нибудь, отношения к различным сериалам, а не то, как звали его родителей, в какую школу он ходил и какое у него образование — этими вопросами задавался только Сириус. Будто считал, что Имон, чтобы хотя бы дышать одним воздухом с Джуд, обязан сдать какой-то тест.       Ладно, может быть, если он сумеет защитить её сейчас, ему накинут один балл. Может быть, полбалла. Всё зависело от настроения Сириуса.       Не то чтобы Имона очень сильно волновало его настроение…       — Имон, — окликнула его Джуд, и, звёзды ярчайшие, чуть крепче сжала его ладонь, из-за чего сердце забилось уже в горле, — что-то не так?       — Всё нормально, — выдавил он. Она озадаченно покосилась на него, — то ли эфир подсказал, что он солгал, то ли голос выдал. Имон, прочистив горло, уточнил: — Если не считать того, что мы застряли под землёй.       — Я эфиром чувствую, что ты нервничаешь.       Значит, всё-таки эфир. Ещё один маленький предатель.       — Что-то не так? — встревоженно повторила Джуд.       — Честно говоря, я подумал, что Сириус убьёт меня, когда мы выберемся.       — Он тебя и пальцем не тронет, обещаю. Ты же не виноват, что мы упали.       — А ты докажи ему это. Не знаю, из-за чего он вечно цепляется ко мне, но это уже раздражает.       Лишь после того, как Джуд разжала пальцы, он понял, какую чушь сказал только что.       — Прости, — севшим голосом пробормотала Джуд, будто придирки Сириуса к Имону было гораздо важнее того факта, что они провалились под землю и теперь шли Бездна знает куда, не имея чёткого плана или хотя бы слепой веры в успех. — Я тоже не знаю, из-за чего он такой вредный. Я сказала ему, что он должен брать пример с Сириуса Милого и Вежливого, но без толку.       Имон усмехнулся, представив, как Джуд требует от своего аттара быть таким же послушным, как белый пушистый кот, которого Ри выиграл ей на ярмарке.       — Это входит в его обязанности аттара, да? — спросил Имон, потянувшись к руке Джуд — просто потому что, оказывается, ему и впрямь было спокойнее, когда они шли рука об руку. Туннель никак не менялся, не было ни ответвлений, ни каких-либо старых, давно провалившихся частей конструкций или хотя бы меток, что послужили бы им ориентиром. Только они и эфир Джуд, освещавший им дорогу, протягивающийся дальше одновременно с тем, как сканеры Имона продолжали строить маршрут.       — Наверное, — ответила Джуд с сомнением. Поколебавшись, она снова взяла его за руку, и всего на секунду, но Имон улыбнулся гораздо шире, чем до этого. — Он говорил, что должен всюду сопровождать меня, выполнять любой мой приказ, следить за моей безопасностью, пробовать еду на наличие яда…       — Бездна, — выдохнул Имон, — это шутка? Кто бы стал тебя травить?       — Не знаю, но Сириус говорил, что у меня… у дома Эзарон был тот, кто всегда пробовал мою еду. Я же была наследницей двух…       Она зажевала конец предложения, и Имон исключительно из вежливости не стал переспрашивать: уголки губ Джуд опустились, как и плечи, будто она совершенно не хотела говорить о своём прошлом. Даже если Имону действительно было интересно, — он всё ещё прокручивал в голове её слова о том, что ей за триста лет, — он бы ни за что не стал продолжать расспросы.       Ещё несколько метров они прошли в абсолютной тишине, не было слышно даже шагов или тяжёлого дыхания. С каждой секундой Имону казалось, что он может опираться на правую ногу сильнее, а системы и вовсе успели прийти в порядок. Джуд, ещё минуту назад шедшая куда бодрее, замедлилась.       — Прости, — неожиданно начала она тихим, печальным голосом, и посмотрела на Имона, жалостливо приподняв брови. — Я не подумала… В смысле, мне кажется, эгоистично и нечестно говорить о том, какой, если верить Сириусу, была моя жизнь на Пларозии, когда ты… не можешь вспомнить того, о чём говорит Холланд, — осторожно закончила она, прикусив губу.       Вдалеке вновь что-то грохнуло, но Имон даже не шелохнулся, удивлённый её словами. Джуд же, подскочив на месте, пробормотала что-то себе под нос и наклонила голову вбок, на секунду прикрыв глаза. Эфир вспыхнул ещё ярче и протянулся дальше.       — Где-то впереди обвал, — сообщила она. — И рядом есть какие-то пещеры.       — Ты же недавно говорила про здание.       — Ну, это было до того, как случился обвал. Теперь нам придётся идти в обход, потому что другого пути мой эфир найти не может.       — Ладно, как скажешь. И почему это говорить о твоей жизни на Пларозии — это эгоистично и нечестно?       Джуд, потоптавшись на месте пару секунд, неуверенно потянула его за собой и негромко начала:       — Сириус рассказывает мне о нашей жизни, и иногда я что-то вспоминаю, но… Ты ведь ещё ничего не вспомнил, да?       — Ничего, — ответил Имон, переборов ком, вставший в горле. — Но это не значит, что ты не можешь говорить о своей жизни. Брось, Джуд, ты наследница священного дома Пларозии, что бы это, блин, не значило. Ты пларозианка, и не просто потомок тех, кто жил ещё до гибели планеты. Это ты жила тогда, ты знала, что здесь происходило, видела Пларозию процветающей. По-моему, это очень круто. Рано или поздно ты вспомнишь всё, что тебе говорит Сириус, и сможешь хвастаться этим перед нами. Я бы так и делал, клянусь. Слушать тебя намного интереснее, чем Сириуса.       Метров через двадцать, которые Джуд прошла, во все глаза пялясь на него, будто он вдруг открыл новую галактику, обнаружился тот самый обвал, перекрывший путь вперёд. К счастью, туннель разветвлялся, и эфир указывал вправо — потоки фиолетовых нитей, сплетённых между собой, подсвечивали расширявшиеся стены и становящийся всё выше потолок. Джуд потребовалось две минуты, чтобы, отпустив эфир ещё дальше, изучить открывшиеся им пещеры. Имон делал то же самое, но ничего странного не находил, что, честно говоря, начало его нервировать. Неужели все трудности закончились ещё на падении?..       — Да, там какое-то здание… здания, — исправилась Джуд, нахмурившись. — Старый город?       — Что тебе подсказывает память, которую расшевелил Сириус? — улыбнулся Имон, театральным жестом приглашая её идти дальше.       — Ты правда не против, если я буду говорить о том, что вспомнила и узнала?       — Буду только рад послушать, как тебя учили пользоваться многочисленными вилками и ножами за обедам и сколько раз ты не хотела есть овощи.       — Это просто смешно, — насупилась Джуд. — Я обожаю овощи.       — А мне Холланд говорил, что я терпеть их не мог.       — Ну, ты бы не был таким накачанным, если бы всё время питался только стриольскими колечками и пирожными, верно?       Имон споткнулся о собственную ногу и едва не повалил Джуд за собой. Он удержал равновесие, разве что вновь расцепил их руки, и даже успел в панике отправить запрос в Поток, к которому не имел доступа, — «что делать, если девушка, которая тебе нравится, говорит, что ты накачанный?», — как заметил покрасневшее лицо Джуд.       — Ты только что сказала, что я накачанный? — медленно повторил Имон, выпрямляясь.       Он был готов поклясться звёздами, что за время, которое они шли молча, одинаково удивлённые тем, куда повернул их разговор, Сириус прорыл туннель и уже мчался, следуя своему внутреннему радару, который определял уровень идиотизма Имона. Как ему вообще пришло в голову переспрашивать такое?       Нет, на самом деле ему немного льстили слова Джуд. Может, даже больше, чем немного. Что бы с ним ни происходило в «Аммон Ра», это дало ему хорошую физическую форму и крепкое тело, и даже жизнь на улицах Эсто не изменила этого. Имон немногим уступал Хейну, и если учесть, что в военной академии в Менесе и «Керикионе» были высокие стандарты, «Аммон Ра» подготовил его лучшим образом. Даже если с помощью каких-то сомнительных лекарств или сывороток. Имон старался не думать об этом, да и вообще не зацикливаться на своём теле: порой оно казалось ему чужим, будто его сознание запихнули в пустую оболочку, снаружи украшенную старыми зарубцевавшимися шрамами, лишённую правой руки. В сравнении со шрамами и ожогами Фокса шрамы Имона — пустяки, и всё же… Хватало одного взгляда, чтобы вспомнить, что ещё несколько месяцев назад он был в «Аммон Ра».       Но Джуд сказала, что он накачанный — она что, рассматривала его, когда он не видел? Или воспользовалась моментом, когда Пайк устанавливал ему протез, а она следила, чтобы всё прошло как надо?       И она всё ещё стояла на месте с красным лицом. Лишь после того, как Имон сделал маленький шаг вперёд, напоминая, что они должны продолжать идти, Джуд сдвинулась с места.       — Ты ничего не докажешь, — спустя не меньше половины минуты практически пропищала она, прижимая свой шлем, уже восстанавливаемый эфиром, к груди.       — Ты сказала, что я накачанный, — повторил Имон с улыбкой, потому что, Бездна и все звёзды Вселенной, ему всё же льстили слова Джуд. — Спасибо, я записал это в своих архивах.       Джуд вскинула руку, — то ли хотела налететь на него с эфиром, то ли швырнуть шлем в лицо, — но с той стороны, откуда они только что пришли, послышались шаги.       Имон не успел даже прикрыть остолбеневшую Джуд собой, как и его программы не успели начать сканирование. Выросшая в туннеле тень, явно принадлежащая человеку, бросилась вперёд. В воздухе рассыпались чёрные искры, сложившиеся в нечто длинное, мгновенно упёршееся Имону в горло.       — Звёзды, — выдохнула Джуд, медленно подняв ладони. — Мы безоружны.       Имон, стараясь не обращать внимание на что-то острое, уже оставившее царапину у него на шее, сосредоточился на незнакомце. Высокий, с широкими плечами, скрытыми за тёмными тканями, обвешанный ремнями и тонкими цепочками, но никакого оружия, не считая странного на вид копья, не было. То целиком состояло из эфира — потоки чёрного переплетались между собой так плотно, что Имон едва мог их рассмотреть, выбрасывали крохотные искры и, казалось, выкачивали из воздуха всё тепло.       Лицо незнакомца наполовину скрывалось за пыльной тканью, так что Имон видел только светло-серые стеклянные глаза и опущенные брови, между которыми белым был вытатуирован полый круг. Под вихрами чёрных волос, падавших на глаза и больше похожих на гнездо птицы, виднелись кончики острых ушей.       — Werr dso, — повторила Джуд на пларозианском, который мозг Имона автоматически перевёл. — Пожалуйста, опустите…       Незнакомец резко стрельнул в неё глазами и, вздрогнув, хрипло выдохнул:       — Аттаэрин.       Имон хотел было воспользоваться его замешательством и отбить оружие, но незнакомец отвёл копьё в сторону, сделал шаг назад и, прижав указательный и средний пальцы правой руки к сердцу, с трепетом произнёс:       — Мы ждали тебя, аттаэрин Джуд Эзарон-Регул.       Джуд нервно хихикнула.       — Что?       — У тебя был ещё один аттар? — шёпотом уточнил Имон, не отрывая пристального взгляда от пларозианца.       — Аттар только один, аtur, — беспристрастно ответил тот, — но для всех нас Джуд Эзарон-Регул — аттаэрин.       — Какой умный нашёлся, — не удержался от колкости Имон. — На мёртвой, блять, планете!       Джуд резко схватила его за руку, удерживая на месте. Не то что он собирался бросаться на пларозианца или ещё что-то. Этот atur владел эфиром и имел оружие, подобное которому Имон ещё ни разу не видел. И он, Бездна, был не в защитном костюме, а обычной, пусть и крайне потрёпанной одежде, словно носил её не снимая уже много лет. Имон бы решил, что у него слетели все настройки глазных протезов, из-за чего он и видел какую-то хрень, но Джуд тоже видела пларозианца и даже говорила с ним, а он — с ней. Словно знал.       — Позволь уточнить, аттаэрин, этот человек — член твоей свиты? — спросил он, стянув ткань с лица. — Или мне следует убить его за проявленное неуважение?       — Он мой друг! — истерично высоким голосом выпалила Джуд, выпрыгнув перед Имоном с распростёртыми руками, будто хотела защитить от града невидимых пуль. — Ты его и пальцем не тронешь! Ты вообще!.. Кто ты такой?!       — Рейвер из дома Аламеддин, что принадлежит фракции Вечных Странников. Мы все ждали тебя, аттаэрин.       — Мы? — неуверенно переспросила Джуд.       — Богиня вернула нас, чтобы мы помогли тебе найти то, что ты утратила.       — Ага, — выдавила Джуд, качнув головой, будто всё прекрасно понимала, но потом она бросила взгляд на Имона, по которому стало ясно, что она совсем ничего не понимает.       — То есть ты, Рейвер из дома Аламеддин, — повторил Имон, сделав акцент на его имени, странном, будто оставившим привкус пепла на языке, — хочешь, чтобы мы поверили тебя вот так просто? Мы, Бездна тебя поглоти, на планете, погибшей почти три сотни лет назад, ты вылез из какой-то трещины, преследовал нас и теперь хочешь... что? Чтобы мы шли за тобой туда, где ждут её?       — Я обязан сопроводить только аттаэрин.       — Никуда она…       — Он говорит правду, — перебила Джуд, начав заламывать пальцы, будто пыталась решить какую-нибудь мелочь вроде того, что ей съесть на завтрак, а не как избавиться от вылезшего Бездна пойми откуда пларозианца, которому они ни хрена не могли доверять.       — Я не могу его нормально просканировать, — шёпотом ответил Имон. Это изрядно бесило его и пугало одновременно. Сканеры изучили пларозианца исключительно поверхностно и составили его полный портрет, занесённый во внутренний архив систем, но не больше, будто тот был лишь образом, за которой крылась пустота.       — Зато я чувствую эфиром, — так же тихо ответила Джуд.       — Даже если он не лжёт, он появился просто из ниоткуда, как мы можем…       — Никак, — вновь перебила она, — но… он вернулся.       На этих словах Джуд нахмурилась и, словно забыв о том, сколь опасной была ситуация, задумчиво уставилась на пларозианца.       — Ты вернулся, — повторила она отрешённо. — И в этом помогла Богиня?       — Всё как я сказал, аттаэрин.       — Что ещё за Богиня? — шепнул ей Имон. — Вересковая, что ли?       — Пларозианцы только в неё и верили. И в звёзды, как и все во Вселенной, — немного подумав, уточнила Джуд.       — Не то чтобы это меня успокоило, конечно. Этот твой atur всё ещё вылез из какой-то трещины и явно думает, что нормальные люди так себя и ведут.       — Я прекрасно тебя слышу, человек, — с лёгким раздражением ответил пларозианец.       — Рад, потому что я специально говорю достаточно громко, чтобы ты ничего не упустил и понял, какой ты подозрительный.       — Хватит ругаться! — вдруг взъелась Джуд, вскинув руки. Шлем, уже восстановленный эфиром, будто вырвало из её пальцев, и он завис в воздухе вместе с искрами зелёного и мелкими камнями, поднятыми с земли. — У меня и так в голове всё перемешалось, ещё и вы!       Полоснув по обоим злым взглядом, в котором Имон отчётливо увидел отблески эфира, на секунду сложившиеся в звёзды, она шумно выдохнула и опустила руки. Он не двигался, пларозианец — тоже, лишь смотрел на Джуд с прищуром, убрав руки за спину. Она смотрела на него в ответ, внимательно и изучающе, наверняка прощупывала эфиром, единственным, чему они могли доверять сейчас. Джуд была права: оружия у них не было, как и не было стабильной связи с остальными, так что стоило проявить осторожность и не лезть на рожон раньше времени. Имон бы предпочёл и вовсе уносить ноги, — не оставаться же один на один с Бездна знает откуда взявшимся пларозианцем, — но если тот отыскал их один раз, отыщет и во второй.       Может, он как призрак будет следовать за ними по пятам, а они даже не узнают этого. Может, он и вовсе наблюдал за ними с той самой минуты, как приземлилась манта.       Имон не смог бы этого выяснить даже при всём желании — зато могла Джуд.       — Почему ты без защитного костюма? — наконец спросила она, постучав пальцем по подбородку.       — В здешней атмосфере нет ничего опасного, особенно для чистокровных пларозианцев.       — А для людей?       Тот скривил губы и метнул презрительный взгляд на Имона.       — То же самое. Эфир нестабилен, это правда, но воздух, земля и воды чисты. Все опасные зоны мы оградили, чтобы никто случайно не наткнулся на них.       — Кто — мы?       — Те, кто ждал аттаэрин.       — Замечательно, — скрипнул зубами Имон, повернувшись к Джуд. — Когда ты успела заделаться звёздной мессией?       — Это что вообще за слово? — удивлённо протараторила она, вытаращившись, но практически тут же мотнула головой и повысила голос: — Так, никто не отвлекается! Ты, — она пальцем, с которого сорвалось несколько искр, указала на пларозианца, вытянувшегося в струнку, — ответишь на все наши вопросы, и даже не вздумай лгать…       — Я бы не посмел.       — Не перебивай, — строго произнесла Джуд. — Что бы ты ни задумал, куда бы ни хотел нас увести — не получится, так и знай. Я сломаю тебя раньше, чем успеешь хотя бы призвать свой эфир.       Имон, на секунду забыв о том, что совершенно не доверяет пларозианцу и в его присутствии чувствует себя неуютно, удивлённо уставился на Джуд. Звёзды, ещё недавно сиявшие в пурпурных глазах, погасли, и теперь Имон видел в них только злость — обжигающую, бездонную, от которой у него перехватило дыхание.       — Даже не вздумай прикрываться волей Богини. И сделай кое-что, чтобы доказать, что ты нам не враг.       Имон собирался возразить, — чего им было не нужно, так это каких-то безумных проверок для незнакомца, которого они видят впервые в жизни, — но сам себя остановил, заметив, как Джуд крепко стиснула кулаки.       — Эфир зовёт меня дальше, — медленно начала она, не сводя пронзительного взгляда с пларозианца, слегка наклонившего голову к правому плечу, — и там, кажется, что-то есть. Какие-то здания, окружённые древним эфиром, который манит мой. Что это за место?       — Я покажу.       Он приблизился, и тогда же, когда Имон вновь попытался загородить Джуд собой, она остановила его, ухватив за руку. Джуд смотрела в глаза пларозианца через пыльный визор шлема, на котором отражалось сияние двух потоков эфира, растекавшихся в воздухе, — её зелёного и его чёрного, — отчего Имону показалось, будто между ними произошёл молчаливый диалог. Пларозианец, растворивший своё странное оружие в потоках собственного эфира, поднял руки и обогнул их, бросив:       — Следуй за мной, аттаэрин. Ал-Эхар ждёт.       Джуд с сомнением поглядела на Имона.       — Эфир зовёт, — на выдохе произнесла она. — Я не могу сопротивляться.       Имон тоже не мог сопротивляться желанию скрутить пларозианца, считая, что это будет правильно. Им ни в коем случае нельзя было доверять тому, кого они встретили пять минут назад на мёртвой планете — здесь никого, кроме «Нова Астры», быть не должно.       Но когда-то Сириус тоже вернулся на Пларозию — и выжил. Может, этот Рейвер из дома Аламеддин был точно таким же счастливчиком, которого эфир планеты не разорвал на кусочки, а Богиня между тем одарила собственным.       Или он всё же был плодом коллективной галлюцинации. Смотря в удаляющуюся спину пларозианца, Имон не мог не думать о том, как это странно — столкнуться с кем-то живым, понявшим, кто такая Джуд, и решившим им помочь.       Он бы обязательно возразил, — он должен был возразить, — но Джуд уже шагнула вперёд, крепко держа его за руку, и у Имона не осталось выбора. Не мог же он просто бросить её. К тому же им всё ещё нужно было найти выход. Среди всех возможных вариантов развития событий, которые просчитали программы Имона, как минимум в четверти было указано, что пларозианец может помочь им выйти на поверхность. Но это не означало, что Имон доверял ему, о чём тут же сказал Джуд.       — Как и я, — ответила она намного тише, чтобы пларозианец, уже ушедший метров на двадцать вперёд, точно не услышал, — но я доверяю своему эфиру.       — Очень надеюсь, что это не зря.       Джуд даже не обиделась на него за эти слова, из-за чего он занервничал.       В гробовом молчании они шли не меньше двадцати минут. Имон не переставая сканировал всё вокруг, бесконечно расширяя карту в своей голове, как и Джуд всё изучала эфиром. Пларозианец не оборачивался, не создавал оружия, ни о чём их не спрашивал, просто шёл, поворачивая там же, где это делал построенный программами маршрут или куда указывал эфир Джуд. Пларозианец ни разу не сверился с картой, — если предположить, что она у него была, — не проявил эфира, как это делала Джуд, будто на инстинктивном уровне знал, куда нужно идти.       Им больше никто не встретился, и никаких других звуков они не слышали, только тихие шаги. Лишь ещё десять минут спустя, когда Имон почти поверил, что пларозианец всё же был плодом их совместной галлюцинации, вдалеке завыл ветер, и в туннель, по которому они шли, пробился слабый свет.       Джуд что-то произнесла на древнепларозианском языке, которого программы Имона, в отличие от пларозианского, не могли перевести. Она ускорила шаг, потянув его за собой, и спустя ещё пару минут застыла на широкой каменной площадке, которой закончился туннель. Там их ждал Рейвер из дома Аламеддин, вскинутой левой рукой указывавший вперёд.       А под ними простирался огромный мёртвый город.