Недобитые

      Джуд была настолько взбудоражена, что за ночь ни на минуту не сомкнула глаз, из-за чего всего через несколько часов пути чувствовала себя разбитой и засыпала на ходу. От Пларозии их отделяло несколько «прыжков» и около двадцати часов в сумме между ними — времени для отдыха было достаточно, но она отказывалась ложиться спать. Взыграло упрямство: однажды Джуд уже пропустила взлёт, самый первый и важный в её жизни, и твёрдо решила, что запомнит каждый, даже самый незначительный момент их экспедиции. Это всё-таки не лёгкое путешествие, радостных моментов вряд ли будет много, но она всё равно хотела запомнить их. Они не бежали от невидимых врагов, не двигались в абсолютной темноте на ощупь. Пусть цель их была довольно туманной, она всё же была, и Джуд впервые за долгие месяцы чувствовала себя на своём месте. Она точно знала, что хочет оказаться на Пларозии и найти места, на которые указал Алан Ортегор. Хоть какая-то цель придавала ей сил — как, впрочем, и извечная мысль, крутящаяся в голове: возможно, на Пларозии ещё остались знания, которые помогут ей разобраться в себе и своём эфире.       Сириус предупреждал, что её поиски могут провалиться, но Джуд старалась верить в лучшее. Даже если от Пларозии и впрямь мало что осталось, память эфира была вечна, достаточно лишь отыскать нужный поток и прочитать его.       — Просто не хочу, чтобы ты разочаровалась, — в сотый раз повторил Сириус, когда они в полном одиночестве и тишине сидели в каюте с огромными иллюминаторами, открывающими вид на пояс астероидов, мимо которого летел корвет. — Не придумывай себе ничего сверхъестественного.       — Ты сам хотел, чтобы я стала сильнее и разорвала связь с Имоном, — напомнила Джуд.       — И хочу до сих пор.       — Почему?       Вместо ответа Сириус закатил глаза и собрал руки на груди. Всякий раз, когда в их разговоре ненароком всплывало имя Имона, он показывал своё пренебрежение. За те двенадцать часов, прошедших с первого «прыжка» от Наруками, подобное было уже не раз.       Джуд искренне не понимала, с чего бы Сириусу недолюбливать Имона, и всеми силами защищала киборга от любых нападок. Не всегда удачно, к сожалению; но Имон не жаловался, лишь молча проглатывал очередную колкость Сириуса или передразнивал его, что случалось чуть реже и изрядно выводило второго из себя. Джуд не нравилось это сравнение, но Сириус был как верный пёс, отпугивающий от неё всех, кого считал подозрительным. Странно, что это не распространялось на Ри, который был потенциально опаснее, или Фокса.       Перед взлётом, когда отчего-то грустная Иззи обнимала её почти пятнадцать минут и напоминала, чтобы они обязательно писали, она также сказала, что будет ждать пикантных подробностей с экспедиции. Джуд её совершенно не поняла, и Иззи объяснила: не считая надзора Сириуса, Джуд вполне может выкроить пару минут наедине с Имоном. А уже это, как искренне считала Иззи, можно было и свиданием окрестить.       Поначалу Джуд вновь ничего не поняла, но после с ужасом вспомнила, как призналась Анубису, что Имон, кажется, ей нравится. Затем вспомнила, как вчера он выпил, когда Томас заговорил о влюблённости, а Иззи не смогла вытрясти детали, сколько бы ни старалась.       Создавалось впечатление, будто сами звёзды сговорились и всеми силами пытались поставить Джуд в неловкое положение, в котором она была вынуждена думать, что Имон действительно может ей нравиться.       Неужели Сириус это понял?       Джуд сильно сомневалась в верности собственных суждений и с трудом понимала, что чувствует на самом деле. Как ей казалось, к Имону она относилась так же, как к Хейну или Пайку, но их Сириус не отпугивал.       Впрочем, дело может быть только в связи, существовавшей между ней и Имоном. Сириус объяснял, что потенциально эта связь ослабляет Джуд, так как она тратит свои силы на подавление эфира Имона и подчинение его разума, и потому должна во что бы то ни стало разорвать её. Чтобы не быть слабой и беззащитной. Чтобы вновь сиять, как некогда сияли звёзды на пларозианском небе — так сказал Сириус.       Но Джуд даже не знала, не навредит ли это Имону, ведь его собственный эфир был похоронен глубоко внутри, если вообще существовал.       Устало вздохнув, Джуд забралась на диванчик с ногами, уложила руки на спинку и уставилась в иллюминатор. Корабль был огромным, и пустых помещений, переоборудованных в комнаты отдыха и смотровые, было полным-полно. Первое время Джуд бегала из одной комнаты в другую, искала новые точки обзора, но за последний час слишком вымоталась и решила немного посидеть на месте. Сириус, молча следовавший за ней, опустился рядом.       Он так и не ответил на её вопрос, но Джуд решила не напоминать об этом. Пусть думает, что хочет — ей пока чужие мысли ни к чему, со своими бы разобраться. Думать об Имоне не хотелось, но и совсем уж выбросить его из мыслей не получалось. Как только они ступят на Пларозию, его безопасность будет её ответственностью. Хотелось верить, что она справится со всеми ужасами и трудностями, которые поджидают её на родной планете, но Джуд прекрасно понимала, что обманывает себя. Сколько бы Сириус не говорил, как бы ни пытался её подготовить, этого было недостаточно, чтобы гордо и без страха сделать первый шаг на погибшую планету.       Пларозия мертва, и Джуд с Сириусом, как она видела в его воспоминаниях, застали день её гибели. Но Сириус сумел спастись, ведь Джуд заставила его, использовав эфир, а что стало с ней — неясно. Нечто помогло ей избежать смерти, и был шанс, что совсем скоро она узнает, что именно.       От этого ожидания в напряжении сводило внутренности, и чужой эфир чувствовался острее с каждой секундой. Сириус был спокоен, как и всегда, лишь изредка в его эмоциях проскальзывала тень переживания — в моменты, когда он смотрел на неё. Азриэль, Ромелла и Хейн торчали на капитанском мостике вместе с Донованом — если не обсуждали план в тысячный раз, то наверняка говорили о каком-нибудь крайне важном секретном деле, в котором Джуд ничего не понимала. Их уверенность доносилась до неё вместе с лёгким страхом, который окутывал Имона: тот, если верить эфиру, был в мастерской, где один из механиков, как они и договаривались, проверял внутренние системы и работу кибернетической руки. Последняя проверка должна пройти прямо перед посадкой, и если до этого момента никаких проблем выявлено не будет, все, что возникнут после, будут на совести Джуд. Может, поэтому Имон и боялся.       Зажмурившись до запрыгавших перед глазами пятен, она постаралась очистить все мысли и придвинулась ближе к Сириусу. Перевернувшись, Джуд вытянула ноги на диванчике, положила голову на его плечо и уставилась в иллюминатор, за которым проносились яркие точки звёзд и тёмные громады астероидов.       Порой ей не верилось, что она и впрямь далеко от Земли. Вырваться за пределы дома уже было чудом и подвигом одновременно, и Джуд искренне верила, что после небольшой поездки доктор Вальфбард смягчится и согласится выбираться куда-нибудь чаще. Они могли посетить любую из столиц или город поменьше, или даже взять билеты до орбитальной станции, могли бы оказаться на другой планете — если бы только не оказалось, что доктор лгал ей. Не зная, почему и как долго ему это удавалось, Джуд чувствовала, что дыра в сердце, оставленная смертью доктора, постепенно разрастается. Всего лишь на миллиметр, но каждый день. Её прошлая жизнь была ложью, нынешняя — неопределённостью и страхом, а будущая — сплошной туманностью. Ещё полгода назад она бы не поверила, если бы узнала, что не является единственной заклинательницей эфира; и что она и впрямь родилась на Пларозии, а не была потомком пларозианцев. Ещё полгода назад ей было восемнадцать лет, а уже сегодня — за триста.       Джуд вздохнула, поёжившись из-за холодка, пробежавшего по спине, и хотела было поудобнее устроить голову на плече Сириуса, но упала с криком. Резво подскочив, она уставилась перед собой. На место, где только что был Сириус и где теперь царила пустота.       Пространство вокруг изменилось.       Искажённое, будто рябь на воде, оно мерцало фиолетовыми оттенками и спрятанными в них точками ярких звёзд. Сосредоточившись, Джуд могла разглядеть очертания предметов: дивана, дверей, полок и шкафчиков на противоположной стене, модулей и экранов, но их грани то и дело расплывались. За иллюминаторами был всё тот же космос, как поначалу решила Джуд. Но стоило ей приглядеться, как стало ясно, что пояс астероидов изменился, а далёкие звёзды сложились в иные фигуры, которых она не знала.       — Сириус? — робко позвала Джуд, поднимаясь на ноги.       Затылок кольнуло, как бывает, когда возникает ощущение, будто на тебя смотрят. Джуд быстро обернулась, но никого не увидела. Всё та же комната отдыха, фиолетовая, мерцающая, ненастоящая. Реальной в ней казалась только сбитая с толку Джуд.       — Вдох-выдох, — пробормотала она себе под нос, сжав кулаки. — Это просто сон.       Пару раз ей уже снились странные сны — и ничего, справилась. Джуд видела заброшенную станцию, разрушенную планету, — теперь она подозревала, что это была Пларозия, — место, похожее на застывший в спокойном мгновении океан, омытый фиолетовым светом, где ей встретились двое, каиэр и Хезер Янг. С Хезер Джуд встретилась ещё раз уже позже, когда была в плену у «Элизиума». И пусть она мало что узнала, она поняла, что странные сны не такие уж и страшные. Если в них не может проникнуть Творец, то бояться нечего. Нужно лишь наблюдать и внимательно слушать, вдруг получится отыскать какую-нибудь подсказку, которая поможет понять, что произошло.       Сделав ещё несколько глубоких вдохов, Джуд разжала ладони и огляделась. Там, где недавно сидел Сириус, теперь был каиэр.       — Здравствуй, милая Джуд.       Как и в прошлую их встречу, она не смогла разобрать его внешности. Силуэт был размытым, как и всё вокруг, и совсем чёрным, как Творец, которого Джуд слишком хорошо помнила. Голос — мягким и грозным одновременно, сильным, невольно приковывавшим к себе внимание.       — Неужели ты не рада меня видеть? — спросил каиэр игриво, закинув одну ногу на другую и сцепив ладони на колене. — А я, вообще-то, соскучился. Мы так и не пообщались в прошлый раз, не получилось.       — Зеро.       В её голове щёлкнуло, и все крохотные кусочки пазла, которых так не хватало, встали на своё место. Творец являлся ей, пока она была у «Элизиума», и Хезер говорила, что он связан с каиэром.       Никто никогда не видел Зеро. Ри лишь слышал о нём, как и Донован, но они не знали, как он выглядит, за кого себя выдаёт и какими ресурсами обладает на самом деле. «Элизиум» вёл дела с «Гоморрой» через Хелен Ан, в других подпольных организациях наверняка были ещё посредники, служившие Зеро. Он сам не выходил из тени, и Джуд не могла даже представить, сколько сил ему требуется, чтобы дёргать за столько ниточек одновременно.       — Приятно, наконец, познакомиться, — промурлыкал он, и она некстати подумала, что он, должно быть, улыбнулся на этих словах.       — Чего ты хочешь?       Джуд ожидала, что её охватит злость, но на самом деле ощущала лишь растерянность. Хезер говорила, что она сильнее каиэра и что он, если она всё правильно поняла, не может часто появляться там, где Янг с ней пересекалась. Это противоречило тому, что Джуд знала о Зеро в реальности, и потому она была сбита с толку.       Об истинных целях Зеро не было известно ровным счётом ничего. Он похитил Джуд на Луне, искал что-то в её памяти, с помощью Творца пытался заставить вспомнить нечто, что ему нужно, но Джуд до сих пор не знала, что именно. Хезер говорила о «координатах, ведущих к истине», но это было слишком размытым описанием.       Она и не рассчитывала на честной ответ со стороны Зеро, но всё равно расстроилась, когда он спросил, будто и не услышал её:       — Тебе здесь нравится?       Джуд тоже ему не ответила. Зеро громко цокнул языком.       — Не упрямься, милая Джуд. Неужели эфир не шепчет тебе, как лучше поступить?       — Он хочет выцарапать тебе глаза.       — Очаровательно. Может, однажды попробуешь.       — Чего ты хочешь?       Зеро грациозно поднялся, руками, немного расплывавшимися в воздухе, отряхнул свою абсолютно чёрную одежду, где одна деталь была неотличима от другой, и приблизился к ней. Сходство с Творцом стало ещё заметнее, разве что у второго на тёмном лице сияла белозубая улыбка.       — Тебя, милая Джуд, — выдохнул Зеро то ли с наслаждением, то ли с нетерпением. Джуд застыла, поражённая его интонацией и скованная отголосками силы, наполнившими воздух. — Ты — ключ к неведомой Вселенной. Осталось лишь отыскать нужную дверь.       — А не провалиться ли тебе в Бездну? — процедила Джуд зло, сжав кулаки.       — Может, и провалюсь, — насмешливо ответил Зеро, — вместе с тобой.       Он сделал ещё один шаг, и быстрее, чем Джуд успела вскинуть руку и ударить эфиром, невесомо коснулся её щеки ледяными губами. Она со всей силой отпихнула его, из-за чего силуэт совсем расплылся, и громкий смех Зеро заполнил воздух.       — Ещё увидимся, милая Джуд. Ты уж рассмотри всё хорошенько, ладно?       Она замахнулась, готовая обрушить на него ещё больше эфира, но Зеро исчез — как по щелчку пальцев растворился в воздухе, и вместо него Джуд успела заметить ещё один знакомый силуэт с облаком пышных кудрей, подсвеченных фиолетовым светом. Но раньше, чем Хезер смогла что-то сказать ей, все цвета померкли, мир погрузился во тьму.       Джуд провалилась сквозь звёзды и очутилась на том же самом диване, где была до этого.       Её голова лежала на коленях Сириуса, пальцы которого медленно поглаживали её волосы или скручивали кончики в мелкие кольца. Он не выглядел встревоженным, эфир был спокоен, будто Сириус вовсе ничего не заметил. Джуд же, резко приняв сидячее положение, отчаянно принялась оттирать с щеки призрачный поцелуй, холодом проникший до самых костей.       — В чём дело?       Джуд повернулась к Сириусу, в потемневших глазах которого прочитала беспокойство. Даже острые уши, казалось бы, немного опустились.       — Я уснула? — спросила она хрипло, натянув рукава большой толстовки до кончиков пальцев.       — С полчаса назад. Что-то не так?       Джуд заправила приглаженные Сириусом волосы за уши, собираясь с мыслями. Несмотря на идеальный контроль над эфиром, она ещё многого о нём не знала, а у Сириуса спрашивать бесполезно, ведь они находились на разных уровнях. Джуд была сильнее и обладала большим потенциалом, из-за чего её когда-то и выбрали для служения Вересковой Богине, но за прошедшие года её сила лишь возросла и никто пока не знал, сколько неизведанных граней в ней крылось, и были ли у неё границы.       Может, одна из этих граней заключалась в том, что Джуд могла связываться с другими заклинателями эфира? Как-то же Азриэль узнал о ней, вот только они до сих пор не выяснили, что именно он видел.       Шумно выдохнув и на всякий случай ещё раз утерев щёку, чем заработала подозрительный взгляд Сириуса, она сказала:       — Я только что разговаривала с Зеро.

***

      — Никогда о таком не слышал, — наконец пробормотал Донован, промолчав после рассказа Джуд не меньше десяти минут.       На капитанском мостике остались только участники экспедиции, всех остальных капитан отправил заниматься делами в другое место. Ромелла крутилась в одном из кресел всё время, пока взволнованная Джуд рассказывала о произошедшем, и не остановилась даже после того, как все присутствующие удивлённо уставились на неё. Азриэль и вовсе побледнел, казалось, с каждым словом Джуд ему становилось только хуже. Ромелла приглядывалась к нему, пытаясь подгадать момент, когда надо будет вмешаться, но Азриэль довольно быстро взял себя в руки и молча уставился на капитана, ожидая его мнения.       — Одно дело — использовать эфир, чтобы повлиять на технику, с которой можно отправить сообщение кому угодно и куда угодно, — продолжил Донован, стуча пальцами по подлокотнику своего кресла. — Но чтобы напрямую с кем-то связываться…       — Типа, как телепатия? — брякнул Имон.       Сириус бросил на него убийственный взгляд.       — Сколько тебе, блять, лет, раз ты веришь в телепатию?       — Я спрашиваю, чтобы понять, похоже ли это на телепатию, — возразил ему Имон. — Уж извини, что у меня нет диплома специалиста по твоему долбанному эфиру.       — Ещё одно слово…       — Хватит! — повысила голос Джуд, даже руку вскинула, будто была готова остановить Сириуса силой, если тот решит броситься на Имона. — На телепатию это не было похоже, это точно. Скорее на… сон. Я уже видела такое пару раз.       — Как я видел тебя? — подал голос Азриэль, отчего-то уставившись на Джуд щенячьими глазами.       — Может быть, кто знает? Того, что ты видел, так и не случилось.       — Но я видел тебя с короткими волосами, как сейчас.       Ромелла помассировала виски, думая, что их бессмысленное обсуждение может затянуться вплоть до Пларозии. Азриэль не знал, как и почему эфир показывает ему какие-то образы, как и не знал, что означал недавний сон, после которого он проснулся со следами чужих рук на шее. Сейчас их уже не осталось — натренированный Джуд, он научился быстрее исцелять себя, чем любил похвастаться лишний раз.       — Зеро понял, где ты? — задал вопрос капитан, полностью проигнорировав переглядывания Джуд и Азриэля и их тихий, неизвестно с чего начавшийся спор.       — Не думаю.       — А где был он?       — Не знаю, — неуверенно ответила Джуд, — оглянувшись на Хейна, молча стоявшего возле главной панели и наблюдавшего за тем, как корвет следовал установленному маршруту в уменьшенном виде. — Только если у него нет своего человека в «Нова Астре».       — Исключено, все наши сотрудники — проверенные люди. К тому же о конечной цели экспедиции знал ограниченный круг лиц.       — А если эфир ему подсказал? — предположила Ромелла.       — Каким образом? — удивился Азриэль.       — Так же, как и тебе. Что, если Зеро тоже видит образы, или сны, называйте как хотите, и благодаря им понимает, что делать? Если бы эфир не принёс тебе образ Джуд, мы бы знать не знали об её существовании.       — Пока мы бы сами не вышли на вас, — добавил Хейн, повернувшись к ним. — Мы всё равно копали под Ортегора, уж точно как-нибудь вышли бы.       — О, сомневаюсь, силёнок у вас тогда было маловато.       Хейн закатил глаза, и Ромелла улыбнулась ему со всем очарованием, на какое была способна. Бесить его оказалось очень весело, и так как ничего интересного до сих пор не происходило, она решила не отказывать себе в этом маленьком удовольствии.       — Даже если предположить, что Зеро знает, где ты, — продолжил капитан как ни в чём не бывало, — и если ему до сих пор нужна ты, Джуд, ему всё равно потребуется время, чтобы добраться до нас. И нельзя исключать вероятность, что он элементарно потеряет нас, так как он может знать, где мы сейчас, но не куда направляемся и где будем через час или два.       — Он псих, может и на Пларозию сунуться, если поймёт, что мы там, — добавила Ромелла. — Точно ли нам не следует переживать?       — Сейчас мы всё равно ничего не можем сделать. Сосредоточьтесь на экспедиции, а я свяжусь с нашими людьми и узнаю последние новости по «Элизиуму».       Ромелла предпочла бы разрешить все неясности сразу, но спорить с капитаном не стала. Дождавшись, пока он отпустит их взмахом руки, она позволила Азриэлю увести себя с мостика и потащить на кухню.       — Хорошо же всё было, — бормотал он, не обращая внимания на членов экипажа, возвращавшихся на мостик, — чего он объявился-то?       — Соскучился, — кисло ответила Ромелла.       Думать о Зеро ей совершенно не хотелось. Этот ублюдок и так частенько кусал их за пятки, к тому же именно он когда-то запер Аспида в « Элизиуме», чего Ромелла никогда бы в жизни не простила. Пусть они были не слишком близки, он — часть «Нова Астры», а за своих Ромелла была готова биться до последнего потока эфира в собственном теле.       На кухне Азриэль принялся вытаскивать из холодильников всё, что не нужно было готовить дольше трёх минут, и, продолжая рассуждать о том, почему эфир приносит кому-то странные образы-сны, начал заедать растущий стресс. Ромелла редко видела брата таким: обычно всегда навеселе, он точно знал, как поддержать других и как отвлечь всеобщее внимание от плохих новостей или тревожных слухов. Подчинённые капитана любили его больше остальных заклинателей, а сам Азриэль, этот самовлюблённый засранец, обожал, когда его уникальность и таланты признавали другие. Страх, отголоски которого ей приносил эфир, Ромелла замечала нечасто.       — Эй, — наконец перебила она брата, когда тот, развалившись на стуле, уже дотянулся до её порции стриольских колечек, которые заботливо подсунул пару минут назад. — Чего ты так распереживался?       — Если ты вдруг не заметила, Зеро, судя по всему, намного сильнее меня, — проворчал Азриэль, запихивая в рот несколько кусочков еды в сладком соусе. — Ненавижу его за это.       — О нет, какой-то рандомный плохой парень сдвинул великого и прекрасного Азриэля Ортегора с пьедестала заклинателей эфира, — нарочито безжизненным голосом произнесла Ромелла. — Как же это ужасно.       И она, конечно, переживала, но не так, как Аз. Совсем не так: Ромелла была готова броситься в бой в любую секунду, невзирая на разницу в силе или потенциальную опасность. Страх был неведом ей, как и причины для отступления. Если уж сказала, что справится, значит так и будет, даже если ей придётся истратить весь эфир и вновь проваляться в лихорадке пару дней. Пусть она была слабее в заклинании, её физическая сила превосходила силу Азриэля, а махать кулаками Ромелла всегда умела. К тому же она более чем доверяла их капитану и знала, что он делает всё возможное, чтобы вычислить, кто скрывается за личностью Зеро и чего этот ублюдок добивается. Алан доверял Мэттью — доверяла и Ромелла, поэтому переживала совсем не так, как Азриэль.       — Я просто не хочу, чтобы кто-то пострадал, — понизил голос он, заглянув ей в глаза — к моменту, как Азриэль вновь заговорил, все стриольские колечки пропали из её тарелки, и от запасов, которые он набрал, остались только крошки. — Аспиду стало хуже, так что… Не знаю, что буду делать, если и с тобой что-то случится. А с Джуд? Я хочу, чтобы вы все были в безопасности и чтобы «Элизиум» никому из вас не причинил вреда. Не хочу, чтобы всё повторилось вновь.       Они крайне редко говорили об этом, но с тех пор, как Клэр отметила ухудшающееся состояние Аспида, Азриэль вспоминал об их прошлом всё чаще. О том, как они были заперты в лаборатории; как над ними проводили тесты, оставшиеся в памяти лишь смутными образами и вспышками боли; как они, ещё совсем дети, искали утешение друг в друге — в искалеченных, запуганных, крохотных существах, в которых их превратили те, чьих лиц Ромелла даже не могла вспомнить. Те, кто каждое утро разлучал её с Азриэлем, ставшим ей братом, кто срезал наросты на её руках и подключал её к машинам, о предназначении которых они даже не могли догадываться — слишком уж малы были и многого не знали.       Алан вытащил их из места, где те люди пытались добраться до их сущности, шесть лет назад, а Ромелле порой казалось, что прошла всего пара месяцев. Она хорошо прятала страх и совсем не говорила, как изредка ей снятся кошмары, в которых властвуют смутные образы докторов и рыскают тени, прячущиеся в коридорах лаборатории, потому что не хотела бередить старые раны Азриэля. Ни один из них не хотел, но Аспиду отчего-то стало хуже, — он стал меньше есть и спать, больше нервничал, в чём втайне призналась Клэр, — и это наверняка напомнило Азриэлю о том, как они с Ромеллой привыкали к свободе и безопасности. С освобождения Аспида прошёл всего год, с их — шесть, и не было неоспоримых доказательств, что в обоих случаях был замешан «Элизиум», однако то, что происходило с Аспидом, могло пробудить воспоминания о том, что происходило с ними.       Если Зеро и впрямь причастен к тому, что закончилось шесть лет назад, тревога Азриэля не была напрасной.       Если это правда, то Ромелла разобьёт руки в кровь и истратит весь эфир, чтобы защитить брата и избавить его от страха, в котором он не признавался ей, будто боялся, что она посчитает его слабым.       Она не смогла бы сказать этого вслух, никогда не отличалась ни красноречием, ни элементарным умением выразить свои чувства, поэтому молча протянула к Азриэлю руку и сжала его ладонь. Светло-фиолетовые пальцы, всего четыре, сплелись с его бежевыми пятью — совершенно разные и то же время родные, которых Ромелла могла коснуться в любое время, чтобы почувствовать поддержку и взамен подарить её брату.       Даже если Зеро вновь будет наступать им на пятки, они справятся, в этом она ничуть не сомневалась. Скорее звёзды погаснут, чем Ортегоры сдадутся.

***

      Манта, которая должна была опуститься на поверхность Пларозии, была целиком и полностью из кантрокса — совершенного материала, из которого также состояли специальные костюмы, надёжности которых Джуд, честно говоря, поражалась до сих пор. Тщательно изучив их эфиром, она поняла, что спецодежда и впрямь совершенна: это были не громоздкие костюмы, которые она видела в старых документальных фильмах, а нечто, будто бы выдернутое из её любимых видеоигр. Чёрно-белое, идеально подогнанное по фигуре, не стесняющее движений, с щитками и пластинами, прикрывающими грудь, плечи, бёдра и колени, и обладающее таким количеством проводков и мелких модулей во внутренней прошивке, что от попытки осознать предназначение и устройство каждого у Джуд начинала болеть голова.       К тому же, смотря в шлем, — тоже чёрно-белый, со стеклом, открывавшим лицо от лба до подбородка, — она понимала, что и впрямь видела это. Странная одежда была во сне, который приснился ей, когда они с Имоном и Хейном бежали из Эсто.       С каждой секундой ощущение дежавю, тяжестью оседающее в груди, становилось всё сильнее.       — Джуд? — позвала Ромелла, оглянувшись на неё. — Ты чего зависла?       Она подняла взгляд от шлема, который, оказывается, слишком долго вертела в руках, и посмотрела на Ромеллу. За стеклом её шлема виднелись завитки фиолетовых волос, выбившихся из низкого пучка, и будто бы звёздами мерцали такого же цвета глаза.       Джуд это видела.       — Дежавю, — шёпотом ответила она, вновь посмотрев на свой шлем. На переодевание Донован выделил им десять минут — более чем достаточно, чтобы надеть спецодежду и без чужой помощи, но Джуд, кажется, истратила на прислушивание к дурному предчувствию всё время. — Эфир волнуется.       — Сильно?       И как ей отвечать на этот вопрос? Эфир не шептал об опасности, не скрёбся внутри, точно когтистый зверь, запертый в клетке; лишь слегка ворочался, будто что-то мешало ему успокоиться, устроившись поудобнее, а что именно — он не понимал. Он всё ещё приносил отголоски чужих эмоций, распалял предвкушение Джуд и в то же время усмирял его скрытой тревогой Сириуса и особенно — Имона. Хейн, что ничуть не удивило её, волновался намного меньше, хотя особо и не соглашался на экспедицию, лишь не стал спорить, когда Донован выдвинул его кандидатуру. Его, казалось, вовсе не смущало, что его жизнь теперь зависела от заклинателей эфира, чего нельзя было сказать об Имоне.       Джуд видела его взгляд за мгновение до того, как они разошлись по разным помещениям, чтобы переодеться, пока манта медленно подбиралась к верхним слоям атмосферы Пларозии. Чистой паники было больше, чем уверенности, которую он так старался показать Азриэлю. Джуд было совестно, что Имона тоже потащили в экспедицию, хотя конкретно в этом её вины не было.       А ещё тревожно. Пока за иллюминаторами проносились неплотные облака, напоминавшие пух из разорванной в клочья подушки, перед глазами вспыхивали отдельные образы, за которые Джуд отчаянно цеплялась. Разрушения, парящие острова, силуэты людей, яркие огни, туннели, знакомые яркие глаза…       Стоп. Туннели?       Джуд не помнила никаких туннелей.       — Джуд, — вновь позвала Ромелла, — кончай гипнотизировать шлем, иначе мы тут застрянем до следующего года.       Она нехотя поднялась со скамьи и, следуя инструкции Ромеллы, которую та повторяла каким-то уж очень терпеливым тоном, надела шлем и порадовалась, что уши прижало не так сильно, как когда Джуд мерила его в первый раз. Она вовсе не хотела, чтобы потом они приклеились к её голове и навсегда остались такими. Не то чтобы Джуд очень сильно переживала из-за того, как выглядят её уши, но кое-кто говорил, что они, вообще-то, потрясающие…       — О звёзды, — протараторила она, поняв, что опять подумала про Имона. Чтобы отвлечься, Джуд хлопнула себя по щекам, но попала по стеклу шлема, из-за чего Ромелла прыснула от смеха.       — О звёзды, — саркастично повторила она, открывая двери. — С вами не соскучишься.       Сгорая от стыда, Джуд побежала за Ромеллой, которая сразу же, едва увидев Азриэля в коридоре, заорала, что «в этом костюме его задница кажется ещё более тощей». Бездна, они словно на прогулку по окрестностям собрались, а не на разрушенную планету!       — Пять минут до посадки, — сообщил пилот через динамики, и всё веселье, которое искрилось эфиром между Ортегорами, разом утихло. Никогда прежде Джуд не видела их такими серьёзными.       Все пять минут она ходила из одного угла маленького ангара в другой, игнорируя просьбу Сириуса сесть и позволить ему успокоить ее. Здесь не было иллюминаторов, так что о том, что было за пределами манты, им докладывал пилот — тот, кто высадит их на поверхности и поднимется в верхние слои атмосферы, где будет ждать сигнала, чтобы забрать их. В отличие от участников экспедиции, его форма не была столь совершенна, да и рядом не осталось бы заклинателя эфира, способного защитить его. Едва подумав об этом, Джуд начала переживать и за пилота.       — Сядь, аттаэрин, — тихо позвал Сириус, протянув к ней руку, будто прося, чтобы та ухватилась за неё и приблизилась. Даже смотря на него сейчас, в спецодежде с отличительными знаками «Нова Астры», Джуд не могла поверить, что Пларозия всё ближе. Что она уже здесь: за кантроксовыми стенами манты, в облаках и парящих кусках земли, подброшенных вверх гравитационными скачками и удерживаемых на месте эфиром; в расколотых островах и материках, иссушенных реках и морях; в давно опустевших городах, ставших призраками и печальными памятниками прошлому, которому никогда не возродиться в настоящем.       Джуд убеждала Сириуса, что справится: она уже видела руины своего дома и была уверена, что не поддастся эмоциям, но прямо сейчас ощущала, как медленно-медленно разваливается на куски. Одно дело — сказать, что она немного вспомнила о жизни на Пларозии и о Сириусе в частности. И совершенно другое — увидеть то, что было частью её жизни, пропустить сквозь кожу и по венам образы и эмоции, навечно поглощённые эфиром планеты.       Ей становилось страшно. Страшно и больно.       — Тридцать секунд до посадки, — отрапортовал пилот.       О звёзды далёкие.       Джуд — жалкая лгунья. Она не готова увидеть то, что было её домом. Не готова вспоминать и узнавать о самой себе больше. Сириус, не желавший вновь видеть то, что осталось от Пларозии, пересилил себя ради неё, а она была готова разрыдаться, как ребёнок.       Если кто-то и успел заметить, как на её глазах выступили слёзы, то спросить об этом уже не смог: манта плавно опустилась, и лишь лёгкая дрожь, отдавшаяся в коленях, подсказала, что они уже приземлились. Прямо на разрушенную планету. Бездна, что, если там совсем ничего нет? Что, если трап опустится, а вокруг будет только пустота, лишь жалкий клочок пространства, на котором едва поместилась манта? Корабли и зонды МКЦ наблюдали за Пларозией, Донован предоставил им самые свежие и точные карты, снимки и трёхмерные данные, которые только удалось получить, но даже они не давали полной картины. Пока трап опускался, а Сириус успокаивающе сжимал её ладонь, Джуд отчаянно пыталась усмирить своё сердце.       Она обязательно справится, если не ради себя, то ради Сириуса, который вернулся в место, полное крови и боли, и Имона, чья защита ложилась на плечи Джуд. Должна. Она просто не имела права подвести их, даже если от страха, крадущего воздух, не могла сделать ни шагу.       Трап опустился. Они приземлились на Пларозию, омытую ярким светом.       От шока Джуд открыла рот. Хейн, Ромелла и Азриэль уже спустились по трапу, легко и быстро, Имон последовал за ними, а Джуд, поражённая, стояла и смотрела, как солнечные лучи прорываются сквозь лоскуты облаков и освещают землю.       Перед ними простиралась выжженная долина, серые пески и скрюченные деревья, согнувшиеся в одну сторону — к далёкому огромному зданию, очертания которого Джуд едва могла рассмотреть. В воздухе едва видимыми потоками расплывался эфир, окутывающий обломки зданий и кораблей, зависших высоко в воздухе. То тут, то там она видела раскрошенные камни, покрытие столетней пылью, торчащие подобно остроконечным копьям колонны со сломанными вершинами, будто для какого-то великана они были лишь маленькими зубочистками, что он разломил и выбросил без особого смысла. Земля была укрыта сетью гигантских трещин и громадных тёмно-бурых пятен — кровь, догадалась Джуд. Кровь, пролившаяся почти три сотни лет назад, так и оставшаяся на поверхности, в одном моменте, навечно запечатлённом эфиром. Нигде не было видно останков людей или хотя бы крохотных кусочков костей, но к горлу Джуд всё равно подкатила тошнота.       А потом она подняла голову, оторвала взгляд от того, что было под ногами, и посмотрела вверх. В яркое небо, по которому медленно плыли облака, таявшие буквально на глазах, и на два солнца. Между ними и землёй зависли десятки тысяч конструкций, когда-то бывших домами, машинами, кораблями, всем, что пларозианцы использовали каждый день, что было частью их быта, и между обломками сверкал эфир: зелёным, фиолетовым, синим, красным, белым, всеми цветами, какие только существовали. Почти все огромные куски зданий медленно крошились, а пыль и камешки, осыпавшиеся вниз, так же медленно поднимались обратно, притянутые эфиром, сверкали в солнечных лучах как маленькие звёзды.       Джуд помнила, какой видела Пларозию, когда была в плену у «Элизиума». Башни из стекла и металла, транспортные пути, храмы и акры священных лесов, где царствовал древний эфир. Знамёна, которые остались в её памяти лишь размытыми пятнами, гордо колыхались на ветру, так что каждый пларозианец и прилетевший с другой планеты или станции гость видел, сколь огромным величием и властью обладают все дома.       Всё это было мертво, но несмотря на это Миралла, омытая светом, была прекрасна.       Джуд прикрыла глаза, отпуская свой эфир — как если бы могла снять шлем и вдохнуть воздух родной планеты полной грудью, чтобы ощутить далёкие ароматы лесов, цветов и древних бумаг с зафиксированными на них знаниями, которые на самом деле давным-давно исчезли, стали частью единого потока энергии во Вселенной. Она хотела кожей ощутить всё, что крылось в воздухе, но знала, что это опасно: несмотря на эфир и кровь пларозианки, организм Джуд просто не был готов к тому, что могло ожидать её без костюма. Мало ли, какие токсины есть в воздухе — и вдруг в атмосфере есть какой-то элемент, безвредный для пларозианцев, но Джуд давно утратила к нему иммунитет? Она совсем не хотела рисковать.       Открыв глаза, она посмотрела на Сириуса, молча ждавшего её приказа. Он так и не сдвинулся с места, — остался ровно там, куда ступил с трапа, — будто само это действие могло уничтожить его. Джуд, слабо улыбнувшись, взяла Сириуса за руку и потянула за собой, сказав:       — Всё будет хорошо.       — Надеюсь, — проскрежетал он в ответ. Не из-за раздражения, злости или предчувствия, скорее из-за того, что теперь не мог вечно крутиться вокруг Джуд и защищать её, потому что должен был приглядывать за Хейном и Имоном.       Они ушли не слишком далеко: до границы города, как Джуд видела на карте, спроецированной над панелью у неё на рукаве, было около семи миль пешком. Ближе манта не могла сесть из-за руин и обломков зданий, которые в своё время эфиром принесло из города, к тому же ещё до его пределов была одна из точек, которую они были обязаны изучить.       Их план состоял в последовательном посещении всех мест, отмеченных Аланом Ортегором, и поиске любых подсказок об эфире, стигмах и чёрном энфермаде. Ортегор многое отметил: отдельные улицы, порты, храмы, даже огромное кладбище (если верить Сириусу, ведь Джуд ничего не помнила), где могло обнаружиться что-то важное. Что именно — она не представляла.       В смысле, как вообще координаты разных мест могут помочь им? Если бы координаты указывали на древние архивы, в которых сохранились знания прошлого, Джуд бы ещё поняла это. Пока что в её воображении, между прочим довольно богатом, совершенно не складывалась общая картина, а эфир молчал и не давал никаких подсказок.       Если опустить факт полного непонимания, она предвкушала успех. Всё должно было пройти отлично — слишком много ресурсов «Нова Астра» потратила на эту экспедицию, слишком много боли было в глазах Сириуса, пока они медленно продвигались вперёд за Ромеллой, впереди всех сверявшейся с общей картой, и слишком многое было поставлено на кон.       Эфир — загадка, каким-то образом связанная со стигмами, Творцом и Зеро, и Джуд искренне надеялась, что это так. Не мог же Алан Ортегор собрать кусочки разных тайн вместе и запрятать их в одни файлы, выявив мнимую связь? Джуд вот никогда не смешивала детали разных пазлов и очень надеялась, что Вселенная не сделала так же, убедив их, что у эфира, стигм и Творца с надоедливым Зеро есть нечто общее.       Но до того, как это случится, могут пройти часы, если не больше. Капитан Донован рассчитывал, что они соберут всю возможную информацию, какую удастся найти, а это явно работа не на одни сутки, даже не на двое. Никто не оставил бы их на разрушенной планете: учитывая особенности гравитационных скачков, в случае, если поиски и сбор информации будут сильно затягиваться, Донован приказал возвращаться на корвет, отдыхать и вновь спускаться. Может, конечно, им повезёт, и они найдут всё необходимое ещё до наступления короткой ночи. Может и нет.       Джуд просто надеялась на лучшее, идя вперёд, перепрыгивая через обломки и трещины в земле, практически не отпуская руки Сириуса. Ужас, проснувшийся в ней при приземлении, куда-то исчез. Возможно даже, что передался Сириусу, ведь эфир приносил его нервозность, которая прослеживалась и в резких движениях, и в секундном ступоре, наступавшем, когда где-то далеко откалывалась очередная часть руин и поднималась высоко в небо. Джуд, отвлекаясь, в такие моменты смотрела вдаль и думала, что кусочки мёртвой планеты похожи на птиц, совсем уж медленно стремившихся ввысь.       — Не останавливайся, — говорил тогда Сириус, и она вновь начинала идти.       Минута за минутой, мимо огромных воронок, будто оставленных тяжёлыми снарядами, проржавевших корпусов кораблей, обломков поваленных столбов и башен, на которых под толстым слоем грязи едва виднелись углубления — то ли выемки для модулей, то ли части древних посланий, которые, как говорил Сириус, украшали многие здания и архитектурные элементы. Джуд хотела бы всматриваться лучше, фиксировать каждый сантиметр пространства вокруг, но не могла — первая точка, отмеченная Аланом Ортегором, была совсем близко и даже не оказалась под землёй, как побоялась Джуд.       То была огромная колонна, самая высокая из всего, что осталось за городской чертой, и это с учётом того, что у неё была отломана вершина. Джуд едва-едва могла рассмотреть кривую зубчатую вершину, зато хорошо видела, что под пылью и грязью на белом камне прячутся какие-то рисунки.       — Это один из монолитов, да? — раздался голос Имона — через динамики, встроенные в шлем, он совсем не искажался, из-за чего казалось, будто он говорит над самым ухом.       — А что, первый же камень, который мы найдём, обязательно будет монолитом? — съязвила Ромелла.       — Вообще-то это реально монолит, — возразил ей Хейн. — Вон, тут есть табличка на межзвёздном. Координаты тоже соответствуют.       — Охуеть. Музей древностей под открытым небом.       Джуд удивлённо уставилась на Азриэля, но он пожал плечами и, навалившись на плечо Хейна, принялся читать:       — «Творение звёзд»… Что ещё за «Творение звёзд»? Название, что ли, такое странное?       — Похоже на «Сотворение звёзд», — пробормотал Имон.       Джуд заулыбалась и выпалила:       — Ты смотрел этот сериал?       — Ну-у… Видел пару серий.       — Я его обожаю, — призналась Джуд, и только после того, как Сириус кашлянул, вспомнила, что они, вообще-то, на мёртвой планете, где пытаются найти хоть какие-то ответы на свои вопросы.       Хотя очень может быть, что ему просто не понравилось, как широко улыбнулся Имон после её слов. Удивительно, как быстро менялся настрой Сириуса, когда дело касалось Имона: наверное, если бы её аттар вдруг умер, он бы тут же ожил, если бы услышал, что Имон просто пожелал Джуд хорошего дня. Она была более чем уверена в этом, но проверять на практике не хотела.       — Так, всё, я сдаюсь, — сказал Азриэль, всего с несколько секунд пытавшийся молча осилить оставшуюся часть надписи. — Джуд, милая, на сцену.       Чувствуя на себе взгляды пяти пар глаз, она подошла ближе. Табличка располагалась аккурат на уровне её глаз и сохранила следы пальцев — это Хейн аккуратно стирал грязь и пыль, не дождавшись, пока она использует свой эфир. «Творение звёзд» — единственная надпись на межзвёздном языке, которую понял Азриэль. Остальное — ещё четыре строчки, одна из которых была совсем маленькой и располагалась внизу, — были сделаны на древнепларозианском.       Джуд провела кончиками пальцев по рельефным буквам, вместе с ожиданием остальных ощущая, как эфир медленно просыпается. Поднимается, точно волна, но не обрушивается безжалостно и резко, а медленно набегает, лениво пытаясь утянуть её за собой. Зелёные искры осыпались с пальцев, облачённых в чёрные плотные перчатки, и подсветили надписи.       — «Творение звёзд», — прочитала она уже на другом языке, старательно выговаривая незнакомые слова так, как подсказывал эфир. — «Луна, ценой жизни навечно развеявшая тёмную ночь. Луна, проложившая путь. Луна, светившая ярко и до конца. Дар дома Гвинтера».       — Это один из священных пларозианских домов, — пояснил Сириус, когда все резко обернулись к нему, тогда как Джуд, нахмурившись, всматривалась в предпоследнюю строчку.       Немного изменённая, она была похожа на ту, которую произнесла Цуга, когда впервые вышла с ними на связь, а Джуд ей ответила. Как же там было…       — А что за Луна-то? — озадаченно спросила Ромелла.       — Одна из Тринадцати.       — Тех самых Тринадцати, о которых мы ни хрена не знаем? — уточнил Имон.       — Если тебя это утешит и заставит почувствовать себя не таким тупым, я тоже не очень много знаю про Тринадцать лун. Это наследие, которое открывали лишь наследникам домов.       — О, — выдавила Джуд, вынырнув из своих мыслей. — Это, кажется, я. Я знала про луны?       — Да, тебе рассказывали.       — Замечательно. Ничего не помню.       Сириус вряд ли рассчитывал, что её память вернётся, как по щелчку пальцев, и всё же Джуд стало стыдно. Он так старался, держался ради неё, а она… Перевести парочку фраз с древнепларозианского языка — это не такое уж и великое дело. Цуга, оказывается, тоже его знала, пусть и гораздо хуже Джуд. Но знала же.       И что там за слова были, которые они использовали?.. Будто пароль, который Джуд никак не могла вспомнить точно.       — Да ладно, вообще похеру, — отмахнулась Ромелла, снимая с пояса маленький треугольный дрон. — Сканируем всё, фиксируем, запоминаем — и идём дальше.       — Напомни, кто здесь капитан? — нахмурившись, уточнил Хейн.       — Азриэль, — невозмутимо ответила Ромелла, подкидывая уже включенный дрон — тот на секунду завис в воздухе, а после поднялся и начал медленно сканировать каждую из граней монолита, составляя собственную трёхмерную модель.       — Тогда почему командует она? — спросил Хейн у Азриэля.       — Потому что это Ромелла.       — Очень исчерпывающий ответ.       Ромелла ему что-то ответила, но Джуд не слушала. Дрон сканировал монолит, полностью исключая все лишние элементы вроде грязи, хотя то же самое можно было сделать и эфиром. Но вместо этого Джуд молча стояла, сложив руки на груди, и всматривалась в тонкие линии, едва видимые под серо-коричневым слоем. Ей казалось, будто они складывались в лицо, лишённое черт. На другой стороне, если зрение её не подводило, был корабль, на третьей — планета (или круглый модуль, в чём она сомневалась), а на четвёртой Джуд ничего не смогла рассмотреть. Рисунки, если это и впрямь они, тянулись выше на многие метры, так что оставалось ждать, пока дрон просканирует каждый сантиметр и закончит создавать точную модель. Та создавалась медленно, по одной детали за другой, и Ромелла напряжённо следила за этим вместе с Хейном, пока Азриэль, отчего-то улыбающийся, вместе с Джуд принялся обходить колонну со всех сторон.       Странная фраза никак не давала ей покоя.       — Что сказала Цуга, когда вышла с нами на связь? — наконец спросила она, нарушив затянувшуюся тишину.       — Что? — не отвлекаясь от наблюдения, уточнила Ромелла.       — На Луне, когда мы нашли старый коммуникатор. Цуга связалась с нами и что-то сказала, а я ей ответила.       — На древнепларозианском, — напомнил Имон, выглянувший из-за колонны, которую словно от скуки тоже начал изучать с разных сторон. — Ты разве не знаешь перевода?       — Тогда не знала, — пробубнила Джуд, — просто ответила как-то на автомате… Что Цуга говорила?       — Brinauz kauzer, — ответил Азриэль с жутким акцентом, из-за которого Сириус неприязненно поморщился.       — Wer dazar alzkar, — подхватила Джуд, и в её голове словно разом прояснились все мысли. Эфир, подсказывавший перевод с древнепларозианского языка, зашевелился.       — Что это значит? — спросил Сириус, а после резко повернулся к Имону, подавившему смешок, и прошипел: — Ты, мелкий засранец…       — Моё душевное равновесие восстанавливается благодаря твоему незнанию, спасибо.       Джуд бы обязательно попросила их не ругаться, — видят звёзды, её душевное равновесие зависело от того, как хорошо они общаются, — но туман, ещё минуту назад царивший в воспоминаниях, рассеялся, позволяя ей перевести:       — Сияем ярко и до конца.       — Что-что делаем? — крикнул Азриэль, уже направившийся изучать руины какого-то здания неподалёку.       — Вот что это значит на древнепларозианском, — продолжила Джуд, постучав пальцем по подбородку. — Это какой-то пароль? Девиз? Почему Цуга использовала эти слова?       — Честно? Понятия не имеем, — ответила Ромелла, вернувшая закончившего свою работу дрона на пояс. — Капитан с Цугой используют эту фразу, когда связываются с теми, кто находит их коммуникаторы или сам выходит на связь.       — Выходит, что-то вроде пароля, — пробормотал Хейн, подняв руку с картой. — Так, дальше нам северо-западнее, а потом — вон к тому гигантскому зданию.       Джуд посмотрела в сторону, которую он указал, и шумно выдохнула: третьей точкой их маршрута было то самое строение, которое она видела вдалеке, когда опустился трап манты. Огромное, будто оградой окружённое руинами поменьше.       — И они что, не знают перевода? — спросил Имон, потянув застывшую на месте Джуд за локоть.       — Я оторву тебе руки, — процедил Сириус откуда-то сбоку.       — Честно? Понятия не имею, — повторила Ромелла, оглянувшись через плечо. — Может, это что-то из разряда знаний, которые доступны только высшему командованию. Чего вы зацепились за эти слова?       — Древнепларозианский, — многозначительно повторил Имон. И лишь по тому, что легонько пихнул её в плечо, Джуд поняла, что он ждал от неё какой-то реакции. — Странно же, да?       Она, смерив его растерянным взглядом, вновь посмотрела на здание вдалеке, ставшее лишь немного ближе. С каждым шагом огромное расстояние между ними медленно сокращалось, а вокруг появлялось всё больше руин. Азриэль, уже убежавший вперёд, нашёл, как обойти огромный корвет, перекрывший сразу несколько разрушенных улиц — пробираться пришлось через старые здания, удерживаемые в более-менее стабильном состоянии эфиром. Джуд бездумно отпускала свой, возвращая куски стен и лестниц на места, чтобы удалось перебраться из одного помещения в другое, и то и дело через отверстия, раньше наверняка бывшие окнами, натыкалась на здание вдалеке.       Дурное предчувствие становилось всё сильнее.       — Я не хочу туда идти, — тихо призналась Джуд, когда до второй точки их маршрута остался всего один квартал, если верить Ромелле.       — Почему? — Сириус мгновенно напрягся.       — Я чувствую что-то… странное. Кажется, я это уже видела.       — Где? — тут же влез с другой стороны Азриэль, отпихнув Имона, из-за чего Сириус даже позволил себе лёгкую улыбку. — Типа, опять сон?       — Да, но… Мне кажется, я видела всё это. Пларозию, то здание… и вас.       — О, я тебе снился! Как это романтично, — умилительно пробормотал Азриэль, после чего предусмотрительно отбежал, перепрыгнув через огромный кусок какого-то строения, лишь бы Сириус до него не дотянулся.       — А мне вот совсем не романтично! — обиженно ответила Джуд, сжав кулаки. — Меня пугает, что всё кажется знакомым, и я не знаю, что делать, если всё это окажется правдой!       — Пугает? — переспросил Имон, озадаченно покосившись на неё.       — Планета раскалывалась.       Все разом остановились, только Хейн и Ромелла, бывшие на пару метров впереди, продолжили идти. Согласно маршруту, спроецированному над панелью в рукаве, до второй точки осталась всего пара улиц.       — Пока что я не видел ни одного разлома, — признался Азриэль, и его тёмные глаза сверкнули, когда солнечные лучи попали на стекло шлема.       — Мы их обошли, — Имон поднял карту и пальцем указал на четыре точки, от которых постепенно удалялись ещё две. — Один из разломов как раз был восточнее того корвета, а другой — ещё дальше.       — Ещё один должен быть впереди, — добавил Сириус, — но он, если верить сканерам, небольшой. Ты видела какой-то из этих разломов, аттаэрин?       — Я видела тот, который был возле здания вдалеке.       — Эй! — крикнул им Хейн, когда Сириус, нахмурившись, хотел что-то сказать. — Тащитесь сюда, нужен эфир, а то Ромелла не справится!       — Пошёл ты на хуй! — заорала ему в ответ Ромелла, замахнувшись для удара.       Джуд быстро побежала вперёд, подгоняемая не только мыслью, что нужно остановить нгуенку, но и тревожным чувством. Действительно ли она видела разлом возле огромного здания, около которого находилась третья точка их маршрута, или то было искажением эфира, вполне возможным в состоянии сна? Эфир способен воплощать то, чего не существует, что доказал тест, проведённый «Нова Астрой». Джуд не смогла бы создать нечто материальное из ничего, но фантазия — совершенно другое дело.       Что, если она и впрямь видела, как они были на Пларозии, но в более ужасающем варианте, искажённым её перепуганным подсознанием? Тогда она пережила нападение химер и, сама того не зная, навсегда потеряла доктора — её эфир вполне мог преобразовать шокирующие события в нечто совершенно иное.       Но что, если она всё же видела этот день именно таким, каким он и должен быть?       Джуд было страшно.       Второй точкой маршрута оказалось полуразрушенное одноэтажное здание с крышей, проломленной частью огромного корабля. Пробравшись внутрь через узкое пространство между землёй, каменно-металлическими кусками стен и кантроксовой деталью корабля, явно бывшую частью кабины пилота, Ромелла сообщила, что внутри стены здания были исписаны древнепларозианским. Чтобы не вызвать ещё больше разрушений, с помощью эфира Азриэль и Сириус вместе сдвинули часть корабля от входа, пока Джуд аккуратно поддерживала целостность руин, после чего, вслед за остальными зайдя внутрь, постаралась сосредоточиться на деле.       — И как понять, какие именно надписи нам нужны? — проворчал Азриэль, оглядываясь.       — Никак, — с обречённым вздохом ответила Ромелла. — Координаты Алана указывают на это здание, но больше ничего нет.       — Значит, сканируем абсолютно всё, — скомандовал Сириус, протянув руку в сторону — фиолетовые потоки эфира медленно подняли часть стены и переместили её на нужное место, будто кусочки пазла. — Давайте, не отлынивайте. Я, конечно, могу восстановить всё сам, но даже мне потребуется время, которого у нас и так мало.       Джуд вновь делала всё абсолютно бездумно — за годы использования эфира каждое её действие было отточено до совершенства и не требовало, чтобы она мысленно повторяла, что за чем следует. Интуиция вела её, как и сам эфир планеты, медленно поднимавший части здания и труху, оставшуюся от мебели и интерьера, вверх, будто понявший, что им требуется помощь. По мере того, как восстанавливалась одна часть помещения, Хейн и Имон сканировали её, создавая ещё одну модель.       Сколько это заняло времени, Джуд не знала, но после, когда всё закончилось и они вновь оказались на улице, ясно осознала, что даже не попыталась перевести хотя бы одну строчку, хотя этого наверняка ждали остальные. Мыслями Джуд была уже у третьей точки, к которой Ромелла, вновь перехватившая контроль у Азриэля, повела их.       Никаких разломов по пути, занявшему почти час, не обнаружилось. Джуд нервно разглядывала все щели, которые могла заметить, и уже не обращала внимания на разрушения вокруг. Она увлеклась настолько, что, когда они прошли развалины какой-то стены, — будто то была некая граница в городе, — и вышли на разбитую длинную дорогу, не сразу заметила, что с двух сторон их окружили окаменевшие скрученные деревья. Белые, точно кости. В небе, в десятках и сотнях метрах над ними, парили острова земли, комплексы зданий и огромные корабли, неторопливо осыпавшиеся по кусочку.       Чем ближе они подходили к зданию, похожему на настоящий замок из старых сказок, с гранитными стенами и высокими башнями, тем меньше Джуд хотела делать следующий шаг. Взгляд то и дело натыкался на более современные черты, модули и старые, разбитые экраны, встроенные в различные сооружения, парящие в воздухе или просто валявшиеся на дороге, будто кто-то забросил их издалека.       Приблизившись к чудом сохранившейся лестнице, ведущей к огромному зданию, Джуд сумела подняться только на четверть, после чего остановилась.       — Джуд? — обеспокоенно позвал Сириус.       — Разлом был где-то здесь, — сдавленно призналась она, обхватив себя за плечи, и оглядела ряды тёмных информационных табло, окруживших лестницу с двух сторон.       В этот момент Азриэль, перепрыгнув на мелкий островок земли, парящий совсем рядом, со всех сил оттолкнулся вверх и забрался на часть стены, от которой прыгнул на другой островок. Неяркие вспышки на уровне лопаток и голеней подтвердили наличие особых модулей, позволявших контролировать перемещения на планетах с низким уровнем гравитации.       Джуд помнила, что это она точно видела.       Оглянувшись, она окинула взглядом долину — безжизненная выжженная земля, серый песок и старые скрученные деревья. Все они сгибались в одну сторону, словно преклонялись перед огромным зданием. Хейн, стоявший на пару ступенек ниже, вглядывался в горизонт, Имон вдруг оказался совсем рядом с ней, и его глаза, лазурные, заставили Джуд в страхе замереть на месте.       Она это видела. Точно видела. И видела, как Ромелла…       Она смотрела на неё, поджав губы. Совсем как тогда.        — Опять эфир волнуется? — выгнув брось, спросила Ромелла.       — Аттаэрин? — с тревогой позвал Сириус.       Джуд резко обернулась к нему.       — Тебя здесь не было. Я тебя не видела, ты…       — Вдохни, выдохни, и давай заново, — попросил он, взяв её ладони в свои, будто мог сквозь костюм передать тепло своих рук. — Если ты чувствуешь опасность — мы уйдём, клянусь…       — Согласно координатам Алана, нужное нам место где-то внутри, — торопливо влезла Ромелла, после чего Азриэль, забравшийся повыше и крикнувший, что никаких разломов не видит, начал спускаться.       — Если эфир Джуд из-за чего-то волнуется, мы обязаны к нему прислушаться, — возразил ей Сириус, придвинувшись ближе к Джуд, пока она всё смотрела на Имона, уже начавшего нервничать из-за этого.       Разрушенные здания, парящие в небе. Разлом, разделивший землю надвое. Лазурь во взгляде. Протянутая рука.       Джуд это помнила.       — Твою мать, — вдруг выдохнул Азриэль, резко подняв руку, над которой высветилось какое-то сообщение. — Грави…       Левое предплечье Джуд отозвалось лёгкой вибрацией, но она даже не успела поднять руку, чтобы посмотреть на панель и узнать, что происходит. Гравитация подскочила, швырнув их вверх и разные стороны, вырвав испуганный крик из её груди, и так же неожиданно бросила обратно.       Джуд ударилась затылком о ступеньки и заныла, видя перед глазами заплясавшие звёзды. Гул в ушах нарастал вместе с дрожью в ногах, на которые она едва поднялась. Сириус оказался ступенек на десять ниже и поднимался, беззвучно бормоча ругательства себе под нос. Хейн уже был на ногах, но его пошатывало. Азриэль едва не свалился с лестницы, но вовремя уцепился за край — Ромелла пыталась помочь ему подняться. Имон, пытавшийся проморгаться, будто хотел привыкнуть к свету, оказался слишком близко к Джуд, на расстоянии вытянутой руки.       Она хотела было отступить, схватить его и убежать, лишь бы спасти, но замерла, увидев на вершине лестницы подсвеченный фиолетовым силуэт.       Хезер Янг улыбалась ей и что-то беззвучно шептала.       Джуд показалось, что это было слово «прости».       Она не успела даже моргнуть: лестница раскололась надвое, и одна её нога резко ушла вниз. Вскрикнув, Джуд вскинула руки, призывая эфир, надеясь уцепиться за лестницу, но камень раскрошился под пальцами в тот же момент, когда Имон ухватил её за запястье.       Сердце Джуд рухнуло одновременно с тем, как закричала заметившая их Ромелла — их, падавших в громадный разлом, возникший всего за несколько мгновений.       Джуд и впрямь видела всё это.