Лиши меня всего

      Гарри не охотился на дичь после смерти Сириуса. С того времени он не делал пули, называемые самокрутами, и выкинул станок для их изготовления из-за ненадобности и воспоминаний. Поэтому решение на днях пойти на зайца было взвешенное, рассматриваемое как акт лечения. С первого раза у Гарри ничего не получилось, он не забыл как стрелять и не забыл особенности охоты на ушастых зверей, скорее, его неудача связана с нежеланными мыслями.       По итогу Гарри спустя несколько фатальных попыток ловит зайца, освежевает его и приносит Тому как дань, как взятку, как подношение. Он ещё не может разобраться с точным значением и со своим отношением к этому, но ему нравится реакция Тома, его неспособность замаскировать свой голодный взгляд. Гарри просит об услуге с журналистами, отвечая взаимностью на просьбу о бритье. Это кажется неравноценным: дать интервью или дать доступ к своей шее опасно острому лезвию, поэтому он всё ещё в раздумьях.       Бродяга громко лает, и Гарри вскидывает голову вверх, приподняв козырек кепки для лучшего обзора. Пес носится по парку с несколькими детьми, что кидают ему палки на перебой.       Гарри опускает козырек кепки обратно, скрывая лицо, и достает сигарету из пачки, шарится в карманах в поисках зажигалки и краем глаза замечает движение сбоку. Перед лицом зажигается огонек.       — В этот раз я заметил тебя перед тем, как ты закурил.       Гарри поджигает конец сигареты. Поворачивается и выдыхает дым в лицо Тома, который присаживается рядом на скамью.       — В этот раз тебя сложно спутать с барменом.       Том убирает зажигалку в карман пиджака. Демонстративно поправляет рубашку, лацканы, стряхивает несуществующие пылинки с брюк.       — Твой комментарий спас жизнь портного.       Гарри улыбается.       — Я рад.       Том сцепляет руки перед собой и улыбается в ответ. Гарри смеется. Ему нравится эта черта в Томе, это озорство.       — Что ты тут делаешь? — спрашивает Гарри, не переставая улыбаться.       — Я подъезжал к твоему дому, но тебя там не оказалось. Я намеревался позвонить, но подумал, что найти тебя самостоятельно будет интереснее.       Гарри отворачивается от Тома, делая вид, что следит за Бродягой. Он прикусывает губы, не дав им растянуться в ещё более широкой и дурацкой улыбке.       После их совместного ужина Гарри не предпринимает попыток связаться, и Том выдерживает три дня. Похвально. Сам Гарри хотел написать спустя день.       — Ты меня удивил, — признается Гарри.       — Такова была цель.       — Ты меня удивил и потому, что не связался на следующий день.       — Я хотел. Но подумал, что буду навязчивым.       Гарри считает это ложью. Скорее, Том хотел узнать сколько выдержит сам Гарри.       — Ты сказал, что мне рады в твоем доме. — Гарри вдыхает и окрашивает крапал сигареты в красный. — Это взаимно. Тебе рады в моем доме.       — Теперь меня удивляешь ты.       — Такова была цель, — отвечает он в стиле Тома.       Том наклоняется вперед, привлекая внимание, и Гарри без раздумий делится сигаретой. Он смотрит на Тома, как его губы обхватывают конец сигареты, задевая пальцы Гарри, обжигая их дыханием.       Это кажется интимнее, чем весь сексуальный опыт Гарри.       — Могу ли я считать нас друзьями? — говорит Том, выдыхая дым и возвращаясь в прошлую позу.       Гарри делает ещё затяжку, чтобы потянуть время перед ответом.       — А ты можешь обеспечить мне доверие?       — Я постараюсь.       — Взаимное уважение?       — Я всегда с большим уважением отношусь к тебе.       — Общие интересы?       — Предлагаешь сходить на охоту?       — И поиграть в лакросс.       Том не выглядит счастливым, но старается этого не показать. От таких усилий Гарри не знает смеяться ему или умиляться чужому рвению.       — У меня есть право голоса? — с наигранной надеждой спрашивает Том.       Гарри качает головой в отрицании.       — Это моя просьба за бритье. Поиграй со мной.       — Не хочешь выбрать охоту? — слышится мольба в голосе. Гарри хмыкает на такую актерскую игру, но не сдаётся.       — Мне нравится моя борода. Я иду на жертву. Мы друзья, ты не хочешь пойти на жертвы ради меня?       — Это манипуляция. Жестокая, я бы сказал. — говорит Том, пока Гарри тушит сигарету и выкидывает в урну. — Я соглашусь.       Гарри кидает взгляд на Тома. Он не верил, что тот согласится.       — Нравятся манипуляции?       — От твоего лица мне нравится всё.       Такое слышать приятно. Гарри облизывает губы.       — Если что-то не понравится, то ты скажешь мне об этом?       — Сомневаюсь, что такое будет.       — Ты балуешь меня, — усмехается Гарри. — Я могу быть тем ещё грубым засранцем.       — Хорошо, — кивает Том.       — И жестоким.       — Я не против, — соглашается Том.       И то, с какой легкостью он говорит, как быстро соглашается…       — Ты хочешь взамен такое же принятие, да? — спрашивает Гарри, склоняя голову к плечу.       Дыхание Тома сбивается с ритма. Он кладет руку на скамью между ними, ближе к бедру Гарри.       — Все люди хотят понимания и принятия.       Гарри вспоминает, как Том на многие его вопросы отвечал точно так же, он не давал правду о себе, зачастую он говорил абстрактно.       — Мне не важно, чего хотят все, — Гарри качает головой. — Чего хочешь ты?       Том переводит взгляд вперед, дав Гарри насладиться красивым профилем. Том обдумывает ответ.       — Я был бы признателен, если бы ты смог принять меня, — наконец признается он.       — Только признателен? — дразнит Гарри. Том кидает взгляд из-под ресниц.       — И счастлив, конечно же.       — Всего-то?       Том усмехается и расслабляется, облокотившись на спинку скамьи.       — Я пребывал бы в блаженстве: в высшей степени удовольствия; в состоянии полного удовлетворения, непомрачимого счастья.       Гарри смеется.       — Хорошо. Меня это устраивает. Но не жалуйся потом Люциусу, когда я напортачу.       Том делает серьезное лицо.       — Я приложу все силы.       Гарри кивает.       Он подзывает Бродягу, который мчится к ним и, заметив нового гостя, пес садится рядом с ним. Том за такой выбор гладит Бродягу и чешет за ухом.       — Я должным образом не поблагодарил тебя за старания в нашем с Гарри совместном ужине, — говорит Том Бродяге.       Гарри это забавляет.       — Я дал ему кусочек.       Но Том не слушает, он роется в кармане пиджака, достает и открывает крафтовый пакетик, чтобы показать лакомство для пса. Сердце Гарри тает.       Бродяга с удовольствием набрасывается после разрешения.       — Ты думал насчет интервью? — спрашивает Гарри, чтобы скрыть за этим вопросом свое одобрение и слегка порозовевшую шею. Он подтягивает одну ногу к себе, согнув её в колене и поставив на скамью.       — Да. — Том продолжает кормить пса и поглаживать его. От этого вида что-то происходит с внутренностями Гарри. — Я поговорил с несколькими репортерами, чтобы получить совет по тому, как лучше распорядиться этой новостью и моим заявлением. Какой результат ты хочешь получить?       — Чтобы меня оставили в покое.       Грустная улыбка Тома, взгляд в сторону Гарри.       — К сожалению, это невозможно.       — Я знаю. На секунду захотелось подумать, что возможно. — Гарри опускает голову, прижимая висок к колену. Он вздыхает. — Я хочу, чтобы больше людей думали, что Скитер сумасшедшая.       Гарри необходима подстраховка в случае, если Скитер захочет намекнуть на Гермиону (Гарри сомневается, что она выложит видео, Скитер не так глупа, чтобы иметь проблемы с Малфоем).       — Здравомыслящие люди не верят тому, о чем она пишет.       Гарри теребит грубую ткань джинс.       — Я хочу, чтобы она исчезла, — тихо говорит он. Том приподнимает бровь в знак продолжения или же в немом вопросе о том, что подразумевает Гарри. — Бог свидетель, я не знаю, почему тебе нравятся мои рассуждения на тему её смерти, — продолжает он также тихо, несмотря на то, что поблизости с ними нет людей. Большинство либо прогуливаются поодаль, либо сидят на пледах на полянах и заняты своими делами. — Но я не хочу на самом деле, чтобы она умерла.       Видно, что Том желает скрыть эмоции, но все равно просачивается его разочарование.       — Разве она не причина многих твоих бед?       Гарри стучит пальцами по бедру.       — Дело в другом. Она живет сенсацией, это её стимул, это то, что приносит ей удовлетворение. Самое худшее наказание, которое возможно, это то, где у неё это заберут. Если бы вместо: «Ты видел статью Скитер? Она знает то, о чем пишет», все говорили: «Ты видел статью Скитер? Она продолжает сходить с ума».       Гарри ко всему прочему правда не хочет сесть в тюрьму, а у него и Скитер большое количество точек пересечения.       Том несколько минут обдумывает эту идею, поглаживая Бродягу, пока на его губах не появляется улыбка. Он остаётся довольным концепцией.       — Как ты хочешь добиться этого?       — Для начала ты выступишь и опровергнешь всё, что она написала обо мне, моем лечении и состоянии. Твое слово против её, — Гарри добавляет гнева своим словам: — Я хочу, чтобы ты втоптал её в грязь.       Улыбка Тома становится ярче.       — Я приму за честь быть тем, кто это сделает.       Гарри слегка ведет от власти, но он продолжает давить в желании познать границы:       — Я хочу, чтобы по итогу её выгнали со всех газет и журналов, где она публикуется.       Том недоуменно моргает.       — К сожалению, одним интервью этого не добиться.       — Ты уверен? — спрашивает Гарри с нажимом. Том смеет выглядеть виноватым.       — Боюсь, это так.       Возможно, Тому нравятся статьи Скитер, ибо в моменты, когда она не пишет о Гарри, она всячески облизывает Тома со всех сторон. Его нарциссической личности это не может не нравиться.       — Очень жаль.       Гарри задумчиво чешет щетину на щеке. Он отправляет Бродягу обратно гулять и смотрит в его сторону, пока резко не поворачивается корпусом к Тому с широко раскрытыми глазами, будто придумывает решение века:       — Я могу попросить Люциуса достать компромат.       И вот оно — Том кривит верхнюю губу в отвращении. Он хочет быть тем, кто решит проблему, тем, кто будет потакать желаниям Гарри.       — Не думаю, что это является здравой идеей впутывать его.       — Он всегда заботился обо мне, — не соглашается Гарри.       — Понимаю. Но не всегда забота и просьба о компромате совместимы.       Бровь Гарри стремится вверх.       — Мы говорим об одном и том же Люциусе?       Это замечание возвращает улыбку Тома.       — Ты можешь попробовать это позднее, возможно, интервью все же даст результаты.       Гарри хмурится. Он опять обхватывает ногу рукой и кладет щеку на колено.       — Ты уверен? Ты сказал, что это невозможно.       Том как можно более беспечно пожимает плечами.       — Я мог ошибиться.       Гарри кладет другую руку на скамейку, делая вид, что это необходимо для опоры. Его пальцы останавливаются рядом с чужими в считанных дюймах.       — Не хотел бы это говорить в других ситуациях, но мне бы очень хотелось, чтобы ты ошибся.       Том не оставляет пальцы Гарри без внимания, он накрывает их своими, наклоняется ближе, чтобы взглянуть прямо в глаза, спрятанные под козырьком кепки.       — Я постараюсь сделать всё возможное, — обещает он.       Гарри сглатывает. Его ладонь горит и покалывает от прикосновения. Он моргает и неловко отворачивается от Тома, аккуратно забрав свои конечности поближе к себе.       — Спасибо, — говорит Гарри.       Том закидывает руку на спинку скамьи позади Гарри, отчего тот напрягается сильнее, боясь и желая одновременно откинуться назад, чтобы почувствовать тепло. Они сидят в мирной тишине парка: Гарри рассматривает людей вокруг, Том рассматривает Гарри.       — Почему у тебя такой взгляд? — спрашивает Том.       — Какой? — не понимает Гарри. Он хмурится и поворачивается к Тому, который оказывается ещё ближе, чем прежде. Гарри незаметно смотрит на свою часть скамейки и понимает, что отодвинуться не сможет, только упадет на землю. К тому же странно отталкивать друга, прикосновения Рона он же принимает.       Том вместо ответа наблюдает за людьми, за которыми до этого наблюдал Гарри. Там не происходит ничего примечательного: кто-то общается в компании друзей, кто-то сидит на пледе на пикнике, кто-то выгуливает собак, кто-то играет с детьми.       — Могу ли я пригласить тебя на пикник? — спрашивает Том.       Сердце Гарри останавливается.       — Что?..       Том мягко улыбается, возвращая всё внимание Гарри.       — Могу ли я пригласить тебя на пикник?       Гарри не знает, как Том понимает это по одному лишь взгляду. Когда он смотрит на всех этих людей, счастливо гуляющих, то иногда его берет жгучая и чёрная зависть. Он завидует их беспечности, их возможности выйти в люди без того, чтобы скрыть лица.       Гарри завидует им. И Том просто понимает это.       — Твоя плата за ужин? — спрашивает Гарри, его голос сиплый.       — Нет. Это не плата. Это моё желание пригласить тебя провести со мной время, если ты, конечно, того желаешь.       Гарри медленно кивает.       — Я бы хотел попробовать.       Возможно, Гарри всё-таки потакает Тому, но искренне счастливое лицо Тома стоит того.       Они продолжают разговаривать, обсуждая незначительные темы, передразнивая друг друга, пока не приходит время Гарри уезжать домой с Бродягой.       — Спасибо, что составил компанию. Я был рад тебя видеть, — говорит Гарри, вставая со скамейки и подзывая Бродягу. Том остается сидеть.       — В любое время, Гарри.       Том подцепляет своими пальцами пальцы Гарри, наклоняется и подносит тыльную сторону ладони к губам. Прижимается к коже в легком поцелуе.       — Мне прекратить? — спрашивает Том, намекая на их прошлый разговор в этом же парке. Он все ещё удерживает руку, Гарри её не вырывает.       — Ни в коем разе, Том, ни в коем разе, — повторяет Гарри свою фразу.       Они улыбаются друг другу.       Том смотрит на него, как на что-то сакральное, чему нужно поклоняться. Гарри это нравится.

***

      Через день выходит интервью Тома, в котором он с мастерской актерской игрой рассказывает о самочувствие Гарри, о его жизни, но не переходит на личности, оставаясь профессионалом. Он четкими и резкими словами опровергает многие слухи, которые распускали о его состоянии, в том числе слухи Скитер о наркотиках. Но Том не будет Томом, если в конце не добавит, что на данном этапе он с прискорбием сообщает, что не сможет защищать честь своего пациента, потому что Гарри становится его другом. Он сообщает, что с большим рвением будет защищать честь своего друга и просит многих людей критически относиться к слухам: «Гарри пережил тяжелое время. Я прошу о вашем понимании и вашей поддержке в его сторону».       Том хорош, Гарри это признает, но это не помогает от закатывания глаз. Том буквально заявляет на государственном телевидение о том, что они друзья.       Том даже больше, чем хорош, когда Гарри узнает, что Скитер увольняют с должности журналистки во всех газетах и журналах за клевету. И самое приятное, что даже если Том понял манипуляцию, то он принимает её. Он потакает желанию Гарри.       Гарри же испытывает желание ответить взаимностью.