Лиши меня всего

      Гарри платит таксисту, который вежливо улыбается, желает хорошего дня и уезжает. Что ж, Поттер и правда надеется, что день у него удастся, потому что его ждёт коньяк и сон.       Он засовывает руку в карман толстовки и достаёт оттуда ключи, которые падают на подъездную дорожку из дрогнувших пальцев. Его хватает только на то, чтобы закатить глаза от такой несправедливости и, присев, дать себе некоторое время, чтобы перестать чувствовать головокружение. В висках всё ещё неприятно давит, будто голову сжимает гидравлический пресс.       Гарри чувствует себя погано. И это мягко говоря.       Он устало проводит ладонью по лицу, чешет щетину, поднимает очки на голову и давит на глаза до разноцветных точек. Боль даёт немного концентрации для того, чтобы взять ключи в руки, встать, чуть пошатнувшись, и побрести к двери, шаркая ногами. Гарри хочет просто завалиться на кровать, но знает, что его прожжённый мозг не даст ему такую поблажку.       Когда он подходит к двери, первое, что замечает, — отсутствие лая. Это его настораживает, но недостаточно, чтобы не засунуть ключ и понять, что открывать ничего и не требуется. Он толкает дверь, кидает ключи на ближайшую поверхность и проходит дальше по дому, услышав голоса. Гарри в таком состоянии, что если это убийца, он бы, не сомневаясь, подложил свою больную голову под дуло, но, к несчастью, это Гермиона и Драко, которые сидят в гостиной на потрёпанном диване, и Бродяга, втиснувшийся между ними и принимающий ласки. На улице светит солнце, но все шторы в доме завешаны, отчего создаётся полумрак. И его друзья при таком свете кажутся более изнеможёнными.       — Гарри! — радостно приветствует его Гермиона, привстав. — Извини, что без приглашения. Мы не знали, когда ты вернёшься.       Гарри принимает объятия Гермионы и отстраненно размышляет о том, что в прошлом допускает ошибку, разрешив сделать друзьям дубликаты ключей. Он думает, что это предусмотрительно, ведь никто не знает, что с ним может случиться в очередном его трипе, но всё равно дискомфортно. Хочется высказаться по этому поводу, но Гарри слишком устал, чтобы начать выяснять отношения. Тем более это он даёт добро на дубликаты.       — Что вы тут делаете? — вместо приветствия интересуется Гарри, кинув взгляд на пса, который не выглядит виноватым, а ему бы стоило. Поттер произносит одними лишь губами: «Предатель», — на что Бродяга виляет хвостом.       Гермиона размыкает объятия и, поджав губы, рассматривает уставший и недовольный вид парня.       — И тебе добрый день, Поттер, — язвит Драко. — Как дела? Что нового?       Гарри в ответ хмурится, посмотрев на Малфоя через плечо подруги.       — Я думал, что ты всегда оставляешь свою любезность за дверью.       Драко скалится, явно вызывая Поттера сказать что-то иное. И Гарри знает, что именно, но он косит глаза на стоявшую Гермиону и проглатывает колкость. Он не желает при ней напоминать о том, что обещает пить каждый раз, увидев Драко. Вряд ли она оценит.       — Для тебя сегодня делаю исключение, — отвечает Малфой, всё ещё злясь за то утреннее происшествие, думает Гарри. Временами Драко — королева драмы.       — Спасибо, — сухо отвечает Гарри и предлагает Гермионе вернуться на диван, пока сам выбирает дальнее кресло. Он садится на него, засунув ладони между бёдер и сцепив пальцы в замок. Затем ещё закидывает ногу на ногу, полностью закрывая и контролируя конечности. — Как я понимаю, вы тут, чтобы узнать, как прошла моя встреча с доктором Реддлом. Ведь вы, как мы знаем, не имеете дома телефон, чтобы набрать несколько кнопок.       — Да, мы тут по этой причине, — начинает Гермиона, положив ладонь на колено Драко. Для этого ей приходится облокотиться на Бродягу, который совсем не против. Этим движением она старается успокоить своего жениха, готового ответить на грубость со стороны Гарри. — Люциус оповестил нас, что ты сегодня побываешь в больнице, а Рон сказал, что отвезёт тебя.       Гарри съязвить бы на тему того, через что они общаются с Уизли, но он помалкивает.       — Как всё прошло? — мягче, чем следует, говорит Гермиона.       И этой заботливой интонации хватает, чтобы пристыдить Гарри. Он морщится от того, как легко его друзьям удаётся им манипулировать, зачастую не осознавая этого.       — Всё прошло… — Что он может сказать? «Мы повздорили, не сошлись во мнениях, а потом я смотрел на него через сигаретный дым и думал, что Том выглядит… пленительно?». Драко взорвётся. — Профессионально, — отвечает он, потому что не знает, какой ответ ещё сюда подойдет. — Доктор Реддл рассказал, как будет проходить лечение в общих чертах, а потом я подписал документы.       Вышло скомкано, как, в принципе, и встреча. Только сейчас, сидя на кресле в собственном доме, зная, что рядом есть заначки, Гарри чувствует себя самую малость спокойнее, но при этом и нервознее из-за присутствия друзей.       На самом деле, понимает Гарри, Том не рассказывал, как будет проходить лечение, то есть… Как будет идти наблюдение, если он согласен только на лечение из дому? Том говорит только про анализы и медикаменты. Может, таким способом, не говоря о самом процессе реабилитации, он туманит мозг Гарри, чтобы тот подписал документы?       Гарри нервно трёт шею и убирает руку обратно между колен. Он хочет облокотиться на кресло, но боится, что закроет глаза и в следующий момент, открыв их, окажется в окровавленных объятиях матери, поэтому он направляет свои скачущие мысли в другое русло.       Он правда подписывает документы, которые отдают его на попечение Тома? Он, безусловно, сходит с ума.       — Что за документы? — спрашивает Драко, сжав челюсть.       О, это ему точно не понравится.       — Добровольное согласие на медицинское вмешательство и несколько других документов.       — Других — это каких? — не отстаёт Драко. Гарри уже просто хочет послать его и выпроводить из дома, чтобы наконец напиться, но ему хватает одного только любопытного взгляда Гермионы, чтобы тут же сдаться.       — Реддл предложил закрыть доступ к моим счетам, — сбрасывает он бомбу.       Как ни странно, но Гермиона успевает сказать: «Драко», — прежде, чем тот, вскинув брови, смог что-то произнести. И Гарри замечает, что Грейнджер, в отличии от своего жениха, не выглядит удивлённой.       Он думает, что она первая возмутится этим, защищая любые права людей, но Гермиона кивает и говорит:       — Я знала.       Гарри не хочет этого признавать, но у него такое же удивлённое лицо, как и у Драко.       — Ты знала? — первым спрашивает Малфой, потому что Гарри всё ещё заторможен. Драко поворачивается к ней корпусом, не обращая внимания на сопевшего пса между ними. — Мне стоит начать беспокоиться?       Гермиона закатывает глаза на излишнее внимание Драко к этой теме. Она знает, что он временами мнителен.       — Ты не слишком хорошего мнения о Реддле, давай признаем этот факт. И если бы я сказала тебе, что встретилась с ним на парковке около супермаркета и он предложил мне поздний обед, чтобы спросить моё мнение, то у тебя было бы точно такое же шокированное лицо, как сейчас. — У Гарри, к сожалению, обзор на лицо Драко отсутствует, но он дополняет его воспоминанием, которое греет душу: тот самый момент, когда он закрывает перед Малфоем дверь. Однозначно хороший день. — И — нет, не говори, что он похож на сталкера, — молниеносно парирует она то, о чём не успевает подумать Драко.       Гарри считает эту ситуацию забавной и раздражающей в одинаковой мере и не знает, какой эмоции придерживаться, пока его кидает от одной к другой. Он закрывает глаза и держит их такими чуть больше необходимого. Ему просто нужен алкоголь, бога ради.       — Реддл поинтересовался у меня тем, как Гарри может отнестись к этому предложению, — продолжает Гермиона, посмотрев на Поттера. — Я ответила, что ты можешь рассмотреть этот вариант в негативном ключе, но попробовать стоит.       Гарри неверяще моргает.       — То есть, — медленно проговаривает он. — Ты сподвигла его на это предложение? — выходит злее, чем он рассчитывает. На самом деле он понимает, для чего и зачем это делается, и его в принципе не волнует счёт в банке, но то, что Гермиона говорит с Томом о нём, злит.       — Мне жаль, — её голос достаточно искренен, чтобы Гарри смог поверить. — Но я изучила много информации на эту тему. Доступ к деньгам никак не способствует тому, чтобы уберечь тебя от алкоголя, Гарри. Это как дать наркоману пачку денег и рассчитывать, что он купит на них продукты, разве ты не согласен? Наличие денег в период реабилитации может негативно сказаться на твоём желании вылечиться, потому что в какой-то момент твоя психика… она… — Гермиона пытается подобрать слова помягче.       — Ты будешь психически неуравновешенным, — вставляет Драко, всё ещё выглядя недовольным из-за сокрытия Гермионой некоторых факторов, но он и понимает её аргументацию, поэтому пока помалкивает.       Гермиона кидает на него косой взгляд.       — Твоя психика будет не совсем стабильна, — продолжает она, подавшись вперёд, будто хочет быть ближе, хочет быть услышанной. И это напоминает Гарри Тома. — Поэтому мы заранее хотим отгородить тебя от этого.       Гарри открывает рот, чтобы сказать, что всё нормально, потому что устаёт от бессмысленного трёпа о его наследстве, когда Драко вставляет свои пять копеек:       — И где будут деньги Гарри? — напряжённо интересуется он.       — В банке. Где же им ещё быть? — задаёт Гермиона встречный вопрос.       Гарри ловит взгляд Драко и приподнимает бровь, как бы говоря: «Вот видишь, Том не собирается их у меня забирать», — но Малфой не Малфой, если не найдёт до чего докопаться:       — А почему ты этим не поинтересовался у Реддла? О чём вообще вы разговаривали?       Гарри в принципе не волнует этот вопрос. Если Том хочет забрать всё наследство, то это не преступление, если он поможет Поттеру избавиться от зависимости. Гарри хватит малой части всех тех денег и драгоценностей в хранилище, чтобы прожить вдвоём с Бродягой всю оставшуюся жизнь на широкую ногу и не только это.       И вообще, какого черта Драко там печётся за его наследство? Возможно, потому что он тот, кто родился с золотой ложкой во рту и никогда её не вытаскивал.        Это злит.       — Послушай, Драко, — раздражённо отвечает Гарри, меняя позу, потому что тело затекает. Он забирается на кресло вместе с ногами и уже не прячет руки, на которые каждый из его друзей обращает внимания: Гермиона поджимает губы, а Драко хмурится. — Меня вообще ни сейчас, ни когда бы то не было не интересовала тема моего наследства, хорошо? Мы можем закрыть эту тему?       Вы можете свалить из моего дома, хочет добавить Гарри, но вовремя прикусывает язык. У него начинают гореть глаза и в целом лицо, и он прикладывает прохладные ладони к щекам, чтобы немного остудить их. Он уже не обращает внимания на пару, сидящую в гостиной, которая переглядывается, разговаривая без слов.       Гарри тяжело сглатывает и чувствует фантомную горечь спирта на языке. Его организм начинает обманывать сам себя.       — Что в целом тебе сказали про лечение? — наконец спрашивает Гермиона, закончив переглядки с Драко.       — Если ты говорила с Реддлом, то может ты спросишь у него, что меня ждёт на лечении? Потому что я бы предпочёл сейчас остаться один.       Гарри понимает, что говорит только после того, как последнее слово вырывается из его рта. Он в эту же секунду желает отречься от сказанного, забрать обратно, но не успевает, потому что лицо Гермионы принимает уязвимое выражение, и на это уже реагирует Драко:       — Извини, что мы приехали в твой отшельнический дом, погуляли с твоим псом, покормили его, приготовили обед и всё только для того, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь, — едко говорит он. — Как твоё самочувствие, Гарри? Как прошёл твой первый день в больнице? Может быть, есть что-то, что надо решить? Нужна ли тебе помощь? — с каждым новым вопросом голос Драко становится выше, отчего Бродяга просыпается, вскинув сонную морду и тихо зарычав.        Ответной реакции ждать долго не приходится. Гнев вспыхивает в Гарри, как зажжённая спичка.       — Тебя никто не приглашал, — отвечает Гарри с такой же интонацией, но не повышает голоса. Как он не старается принять замашки Драко, временами тот всё ещё его злит до такой степени, что не остаётся и намёка на их дружбу. Каким вообще образом они всё ещё дружат — для Гарри загадка.       Временами он жалеет, что пожимает руку в далёком прошлом. Возможно, он бы никогда не запустил ту цепь событий, которая привела к… этому. Возможно, Гермиона бы не выходила замуж за безусловно любящего, но чёртова идиота, который мог задрать нос и не видеть ничего вокруг. Она бы была счастлива, к примеру, с Роном, который по приезде в гости тактично отмалчивается и не восхваляет свои заслуги.       Несмотря на всё, что Драко делает для Гарри, тот мечтает просто о том, чтобы его оставили в покое.       — Хватит, — тихо говорит Гермиона, когда замечает их прожигающие взгляды, направленные друг на друга. Обычно после этого они могут начать драться, но Гарри вообще не в том состоянии, чтобы простоять несколько минут ровно. — Хватит, — повторяет она твёрже.       Драко первым отводит взгляд, посмотрев сначала на Гермиону, затем на пса. Он выглядит немного пристыженно, и Гарри усмехается, чувствуя злорадство по этому поводу.       — Гарри, — мягко обращается Гермиона к нему. Эта её интонация мигом заставляет губы вернуться в горизонтальное положение. — Мне очень жаль, если мой разговор с Реддлом тебя задел. Я не хотела причинить тебе боль.       Гнев Гарри, как и в кабинете Тома, сдувается. Поттер зарывается пятернёй в волосы и отводит взгляд. Он думает о своём гневе, о том, как сжимает зубы, когда сдерживается, чтобы промолчать. Он думает о том, что слишком остро реагирует и слишком быстро отходит. В какой момент он становится таким нестабильным?       Гермиона извиняется за то, что не хочет причинить Гарри боль, но Гарри не может ответить тем же, потому что сейчас всё, что он ощущает, — это желание, чтобы кто-то страдал так же, как и он. И от этого ему становится тошно, в первую очередь, от себя. В какой момент гнев, грубость и язвительность становятся его защитным механизмом, его не-подходи-ко-мне, его оставь-меня-в-одиночестве?       Гнев — вторичная эмоция, возникшая из другого места, другой потребности. Гнев побеждает там, где проигрывает печаль. И почему Гарри не уделял этому внимание раньше?       Гарри злится на всё. Он злится, если алкоголя недостаточно. Он злится, если его много. Он злится, когда его друзья приходят к нему. Он злится, если они решат оставить его одного. Он злится из-за такой мелочи, как капающий кран в ванной комнате, который он не может сделать уже несколько месяцев. Он злится, что забрасывает лакросс. Он злится, что этот вид спорта вообще имеет для него значение. Он злится на собственные неудачи, которые продолжает терпеть, и на каждый раз, когда он-старается-недостаточно-сильно. Он злится, когда его контролируют. Он злится, когда всё в буквальном смысле валится из его рук, и он не знает, как с этим справиться. Он злится, что не может попросить помощи.       — Скажи нам, что не так, Гарри? — просит Гермиона. — Пожалуйста.       Он злится, что родители и Сириус оставили его. Гарри злится, что не умер вместе с ними.       Краем глаза он видит, что Гермиона порывается встать и подойти, но он качает головой в просьбе этого не делать. Гарри поднимает глаза к потолку и выдыхает.       — Окей, — начинает говорить отстраненно, будто речь не о нём. — Я устал, Гермиона. Я не спал больше суток, чтобы прийти в больницу без сильного похмелья, но по итогу чувствую себя сейчас в разы хуже. Я могу думать только о том, что вы уйдёте и у меня будет возможность открыть новую бутылку и забыться. Поспать. — Он усмехается и возвращает взгляд обратно. Гермиона выглядит обеспокоенной, а Драко предпочитает скрыть лицо, смотря исключительно на Бродягу. — Я безнадёжен, — заканчивает он, пожав плечами. Для пущего эффекта он приподнимает руки, которые мелко дрожат.       Гарри видит, как Гермиона сдерживает порыв рвануть к нему, чтобы заключить в объятия, но уважает желание Поттера о неприкосновенности в данный момент. Он не желает чужих касаний.       Гермиона заламывает пальцы рук.       — У тебя ломка? — всё также мягко интересуется она, но видно, что это даётся ей с трудом.       — Не знаю, — честно отвечает Гарри, обхватывая колени руками. Так он выглядит более беззащитным. — Я просто хочу выпить и уснуть. Знаю, что звучит не очень, учитывая, что мне завтра на сдачу анализов и в целом. — Он неопределённо машет рукой. — Я просто правда очень хочу поспать хотя бы несколько часов.       Гермиона всё же поднимается со своего места. Бродяга норовит подняться за ней, но Драко сдерживает его за загривок.       — Гарри, пить сейчас не очень хорошая идея.       Гарри выставляет руки перед собой, и Гермиона останавливается в шаге от его кресла. Её выражение лица напоминает Гарри день, когда она падает на колени в слезах и молит о том, чтобы он не пил.       Это воспоминание заставляет Гарри вздрогнуть.       — Ты хочешь, чтобы мы уехали? — спрашивает она.       Гарри только кивает. Так и правда будет легче.       Сегодняшний день он хочет эгоистично посвятить себе и алкоголю, несмотря на поддержку друзей. Он хочет упасть так низко, как только может. Это как желание утопающего сделать последний глоток перед тем, как его утянет в морскую мглу.       В этот момент Драко резко встаёт, потревожив Бродягу, и подходит ближе, встав с Гермионой на одном уровне. Его лицо не искажено гневом или злостью, его лицо — аристократичная маска, которую он надевает, когда не хочет, чтобы окружающие могли видеть его эмоции.       — Временами ты такой засранец, что я хочу тебе врезать, — холодно и высокомерно говорит он.       Гермиона молчит.       И опять эта вспышка гнева, которую Гарри старается подавить, сжав зубы. Драко кривит губы в отвращении.       — В трезвом виде ты ведёшь себя ещё хуже.       Гарри не может сдержать искривлённую улыбку.       — Хочешь, чтобы я всегда оставался пьян? Как благородно с твоей стороны, Малфой.       Драко, обогнув Гермиону, подходит вплотную к креслу. Он приближает своё лицо к лицу Поттера, взявшись за подлокотники. Гермиона на заднем плане нервно и громко выдыхает, а Бродяга тихо рычит.       — Знаешь, что я хочу? — шипит Драко. Гарри пристально всматривается в чужие сырые, стеклянные глаза. — Хочу, чтобы ты стал вменяемым. Я хочу, чтобы вернулся тот Гарри, которого я знаю со школьной парты. Я хочу, чтобы ты провёл несколько дней подряд в своём уме, не одурманенный никотином или алкоголем. Я хочу, чтобы ты не корил себя за прошлое каждый грёбаный раз, когда вспоминаешь его. Я хочу видеть тебя счастливым, понятно? А ты ведёшь себя, как последняя скотина, — выплёвывает он последние слова чуть ли не рыча.       Гарри успевает только моргнуть, как Драко резко встаёт, бросает Гермионе, что подождёт её на улице, и молча покидает дом, с силой закрыв дверь напоследок. Спустя время слышно, как открываются ворота гаража и выезжает машина по гравию.       У Поттера закипает голова, и он давит на виски, чтобы облегчить страдания.       — Я понимаю, почему ты хочешь выпить сегодня, — тихо замечает Гермиона, смотря в сторону прихожей. Это открывает лучший обзор на профиль подруги, и Гарри задаётся вопросом, почему он раньше не замечает то, насколько она выглядит уставшей. У неё искусанные губы, круги под глазами, которые она неумело замазывает тональным кремом, вечно нахмуренные брови, из-за чего появляется эта извечная маленькая морщинка между ними. — Я правда понимаю, но это не значит, что принимаю.       — Я знаю, — покладисто соглашается Гарри.       Гермиона возвращает взгляд обратно на Гарри и неловко трёт ладони. Поттер замечает, что у неё сухие руки, хотя за окном уже не зимние холодные дни, а потеплевшие раннего мая.       — Как ты смотришь на идею, чтобы я завтра отвезла тебя в больницу? Может, тебе нужна будет поддержка? — Она машет руками, словно в них есть помпоны чирлидеров. Это выглядит так нелепо и несвойственно Гермионе, что Гарри не может сдержать лёгкой улыбки. Она всеми силами старается сгладить углы.       — Я был бы не против, — отвечает он, не зная, говорит он правду или лжёт.       — Здорово, — улыбается она в ответ.       Они проводят некоторое время в тишине, смотря друг на друга, замечая, как увядают их наигранные улыбки, пока Гарри не решает встать с кресла. Бродяга тотчас подбегает и тычется в раскрытую ладонь.       — Я провожу тебя, — говорит он, чувствуя горечь от того, что Гермиона на мгновение выглядит так, будто сбрасывает груз. Скорее всего, ей неловко оставаться в доме, пока Драко ждёт на улице после всей той тирады, о которой Гарри не хочет вспоминать. Ему незачем ковырять раны снова и снова.       — Было бы здорово, — и опять это слово.       Они молча идут ко входной двери, Бродяга виляет за ними, тыкаясь в ноги и облизывая пальцы, он, видимо, думает, что сейчас время прогулок. Гарри же кажется, что он не чувствует себя достаточно живым.       — Я рада, что мы пришли к этому, — тихо произносит Гермиона у самой двери, держась за ручку. На её губах появляется робкая улыбка, такая, которую Гарри не видит несколько лет, такая, какая бывала у его матери, когда она желала спокойной ночи перед сном.       Гермиона берёт руку Гарри и сжимает её в своей, остановив дрожь, приняв её на себя.       — Спасибо, что стараешься ради нас, — говорит она.       Гарри смотрит на их сцепленные пальцы.       — Иногда мне кажется, что моих стараний недостаточно, — признаётся он, криво усмехаясь.       — Это не так, — не соглашается Гермиона и, поймав взгляд Гарри, вдруг издаёт смешок. — Я не слишком красноречива. Думаю, Рон бы сказал поистине вдохновляющие слова.       — Ты права, — соглашается Гарри. — Последнее, что он сказал мне: «Поражение — это естественный процесс эволюции».       Гермиона прикрывает рот ладонью, посмеиваясь.       — В этом весь Рон, — с нежностью говорит Гермиона. Она последний раз сжимает ладонь Гарри и тянет за дверь. — Завтра я приеду за тобой, — напоминает.       Гарри только кивает, прислонившись к косяку двери, и наблюдает, как подруга садится в машину к Драко, машет ему и Бродяге, который уже резвится на улице, рукой, и закрывает дверь. Гарри смотрит на уезжающий автомобиль, пока тот не скрывается за поворотом. Он достаёт помятую сигарету из кармана, случайно вытащив и визитку. Он рассматривает клочок ламинированной бумаги, повертев его в руках. Том Реддл и номер телефона. Ни больше ни меньше.       Гарри злится, что у него есть доктор, но он пока не может точно сказать по поводу того, что чувствует, зная, что этот доктор — это Том. Он последний раз проводит пальцем по имени и убирает визитку обратно в карман.       Гарри закуривает сигарету, придерживая в ладони, чтобы не уронить. Делает глубокий затяг и, выдохнув, отводит руку в сторону, чтобы посмотреть, как в ней горит то, что может его убить.       Выходит как-то прозаично.       У Гарри в запасе есть пять месяцев до Хэллоуина. И вопрос только в том, успеет ли он отыскать и доказать хоть что-то, что заставит ослабить хватку на собственном горле.