решимость загнанного

      Густые сумерки начали опускаться над Курайганой, когда Михоук наконец вернулся на остров один. Привязав лодку, он неторопливо сошёл на берег и остановился, засунув руки в карманы расшитого плаща и вдыхая прохладный солёный воздух. В голове прокручивались на ускоренной перемотке события сегодняшнего дня. Похоже, спокойная жизнь успела разбаловать его, потому что ещё несколько лет назад он бы не придавал таким вещам много значения, так как они по большей части составляли его ежедневную рутину. Однако много чего поменялось, а он заметил только сейчас. Какая глупость.       Глядя на зажигающиеся в городе огни, Михоук сжимал до побелевших костяшек висящий на груди филейный нож. Возможно, он стал понемногу терять хватку. Слишком много людей за последнее время ушли от него живыми, чего бы, наверное, вряд ли случилось те же самые несколько лет назад. Он вполне мог бы не сдерживаться тогда и принести Ророноа отрезанную голову того тюремщика, но вряд ли это было бы самым лучшим решением. Если бы он действительно убил его, то в городе ещё быстрее начали бы расползаться слухи о его связи с революционной армией. Не то чтобы это было неправдой или наглой клеветой, просто правда никогда не бывает односторонней. Плевать Михоук хотел на революционеров. И на правительство. Быть пиратом было гораздо спокойнее в том плане, что на него никто не навешивал собственных ожиданий. Не то чтобы это сколько-нибудь тяготило, скорее просто раздражало.       Рука нащупала в кармане сложенный вдвое листок, и это выдернуло его из мыслей. Точно. Крокус должен уехать с торговым кораблём завтра ранним утром, так что ему не было смысла возвращаться сюда. Они попрощались на главной пристани, и старик вручил ему напоследок лист, исписанный инструкциями на самые разные случаи: от простуды до заражения крови. Хотя Михоук и надеялся, что ему не понадобится применять это на практике, но был благодарен, потому что, в отличие от боевых, его медицинские навыки хромали на обе ноги. Не может же человек во всём быть идеальным.       Холодный порыв ветра колыхал полы длинного плаща и забирался в распахнутый вырез рубашки, заставляя зябкие мурашки пробегать по коже. Вот и всё. Михоук вернулся к результату принятого им же решения на Курайгану в гордом одиночестве с парой пакетов продуктов и алкоголя. Даже сейчас его не покидало ощущение, что события прошедшей пары недель произошли не с ним или были просто-напросто долгим странным сном. Может быть, он проснётся, и окажется, что всё это время спал на кресле, пока Шанкс раскинулся на его кровати, и они просто выпили слишком много накануне. И ничего этого не было.       Однако всё уже случилось и было самой что ни на есть правдой. Иногда приходится всё же жить с последствиями своих действий. Вздохнув, Михоук подхватил в обе руки пакеты с покупками и неспешно направился обратно к особняку. Да, в какой-то мере он затягивал с возвращением, потому что не совсем понимал, что теперь делать и как действовать. У него никогда не было учеников, и сам он в учениках никогда не ходил. Оставалось только обучать так, как он сам когда-то учился, до всего почти доходя своей головой.       Особняк встретил его уже привычной промозглой сыростью и полумраком. Первым делом сложив все продукты на кухню, Михоук повесил шляпу на вешалку у входа и направился на второй этаж, чтобы поговорить с новоявленным учеником. Откладывать смысла не было, а с неприятными делами у него вошло в привычку расправляться сразу. Разговоры никогда не были его сильной стороной, так что в идеале планировалось разъяснить пару-тройку ключевых моментов и отправиться восвояси.       Однако, глубоко внутри он уже начал подозревать, что вот так просто ни за что не будет. Опасения действительно подтвердились, стоило ему только отворить дверь спальни Ророноа. Стоя посреди комнаты, тот самозабвенно упражнялся с мечом, отрабатывая взмахи. Лезвие со свистом раз за разом разрезало воздух, поблёскивая в лучах заходящего солнца, чьи лучи проникали в комнату сквозь незанавешенное окно. Было видно, что это отточенная годами занятий в додзё тренировка, несмотря на немного смазанные движения из-за слабости ещё не успевшего восстановиться тела.       - Ророноа, - строго окликнул его мечник, останавливаясь на пороге со скрещенными на груди руками. – Кто разрешал тебе приступать к тренировкам?       Парень, сосредоточенный до этого на мече и явно не ожидавший, что кто-то вот так подкрадётся со спины, сначала вздрогнул и инстинктивно принял оборонительную позицию с катаной наизготовку, но, увидев вошедшего, успокоился.       - Обязательно надо вот так подбираться? – спросил он, со свистом загоняя меч в белые узорчатые ножны.       - Я первым задал вопрос, - проигнорировал его колкость Михоук, терпеливо выжидая в дверном проёме. Скорость выздоровления молодого мечника не могла не приносить чувства облегчения, но всё-таки кто здесь, в конце концов, главный? Ророноа вздохнул, уже уяснив, что не переспорит мужчину, и устало опустился на кровать, бережно поставив катану в изголовье.       - А что мне ещё было делать? – ответил он и, поджав губы, поглядел на Михоука. Тот не спешил ничего говорить, и поэтому Зоро добавил уже менее решительно: - Вас целый день не было, мне что, нужно было ждать, лёжа пластом?       Теперь очередь Михоука вздыхать. Он уже немного успел позабыть, насколько пылкой и неуёмной может быть юность.       - Меня поражает твоё умение уходить от прямого ответа, - проговорил он наконец, потирая переносицу. – В искусстве фехтования немаловажным фактором является ясность и чёткость мысли, потому что мысль и действие едины. Точный удар можно нанести только, не колеблясь и не делая лишнего. Понимаешь, о чём я хочу сказать?       Нахмурив брови, парень окинул Михоука недоумевающим взглядом. Тот же, в свою очередь, выжидающе смотрел на него, почти не моргая.       - Я много говорю? – предположил наконец он, сам сомневаясь в своих умозаключениях. Мечник покачал головой. Зоро потёр шею и спустя пару десятков секунд всё же изрёк: - Не знаю.       - Хороший ответ, - одобрительно кивнул Михоук, чем сразу же вызвал выражение молчаливого удивления на лице парня. Прежде чем тот мог снова вскинуться, он успокаивающе поднял ладонь и продолжил: - Я объясню. Раз уж ты изъявил желание быть моим учеником, то, полагаю, на нас обоих это накладывает определённые обязательства. В первую очередь, хочу предупредить об одной из самых важных вещей: если я задаю какой-либо вопрос, на него должен быть дан чёткий исчерпывающий ответ. Более того, ответ осмысленный и честный, иначе далеко и долго мы не продвинемся. Это понятно?       - Понятно, - тут же последовал указаниям Ророноа, и не успел Михоук толком обрадоваться, что хотя бы это прояснили, как за этим слышится продолжение: - И… Что будет, если этому не следовать?       - Наказание, - мечник решил удовлетворить его любопытство. – Как и за некоторые другие вещи: не соблюдение моих инструкций, отлынивание и пререкания. Тяжесть наказания определяю я сам, и оно подлежит обязательному выполнению, иначе добро пожаловать на выход. Ясно?       - Ясно.       Ожидая ещё каких-нибудь спонтанных вопросов, Михоук выждал с минуту для верности, но новоявленный ученик решил, по-видимому, больше его не провоцировать и только молча сидел, ожидая продолжения инструктажа. Но, на самом деле, больше по этому поводу сказать было и нечего: каких-то особых правил придумывать не хотелось, разберутся в процессе. Сейчас главным было, пожалуй, наладить более-менее слаженную коммуникацию, потому что, несмотря на всё проведённое под одной крышей время, им не представлялось до этого возможности нормально поговорить, и по сути они всё ещё были друг другу совершенно чужими людьми. В принципе, Михоук бы и оставил всё как есть, но теперь, когда они перешли в разряд наставника и ученика, такое будет только во вред.       - Так что, - начал он, прерывая тишину, - как самочувствие?       Вопрос ясно пришёлся не по вкусу, судя по тому, как Ророноа снова нахмурился и устремил взгляд куда-то в сторону.       - Нормально, - ответил он, пожимая плечами, на что Михоук лишь покачал головой.       - Это не ответ. Держи в голове, что я тебе озвучил сегодня. Правила применимы и вне пределов тренировок.       Сначала Зоро бросил на наставника странный взгляд, в котором смешалось раздражение и недоумение, а затем вернулся к разглядыванию пола, теребя край простыни между пальцев.       - Тогда хреново, - сдался он спустя ещё пару секунд тишины. – Но только что с этого? Я привык тренироваться в любом состоянии.       Кажется, длительность разговора, на которую рассчитывал Михоук, была им слегка недооценена. Поняв, что в таком положении уже затекает спина, он неторопливо прошёл к стулу, так и оставленному возле кровати, и опустился на него, перекидывая нога на ногу.       - Так вас учили в додзё? – поинтересовался он как бы между делом.       - В общем и целом, - Ророноа снова пожал плечами, всё еще не поднимая взгляда. – Не то чтобы нам запрещалось отдыхать пару дней при травмах, но все понимали, что это время будет всё равно что потрачено впустую. Пока ты расслабляешься, остальные становятся сильнее.       Михоук задумчиво хмыкнул, потирая бороду. Вот оно, значит, как бывает. Это не было совсем далеко от его собственного мировоззрения, однако что-то в его словах цеплялось и неприятно царапало разум.       - Ты же понимаешь, что это не совсем применимо к серьёзным травмам и ранениям? – уточнил он, пытаясь этим нащупать, что именно ему не понравилось. – В таком случае, хочешь ты этого или нет, но оно больше идёт во вред.       - А как иначе становиться выносливее и сильнее? – парировал Ророноа, наконец поднимая на него голову. В выражении его лица такая твёрдая уверенность в своих словах, что Михоук на долю секунды даже растерялся, особенно, когда тот добавил: - Я не бросал тренировки, даже когда ломал руки и ноги. И когда путешествовал один никогда не останавливался дольше, чем на день, если был ранен. Я не могу ждать. И не могу тратить время впустую на отдых.       - Упрямства тебе не занимать, - спокойно ответил Михоук, задумчиво разглядывая ученика. Может быть, и следовало постараться найти слова помягче, но это вообще не в его стиле. Он привык говорить, что думает, или же не говорить вовсе. – И куда это тебя привело?       Реакция последовала незамедлительно: Ророноа вскинулся, метнув на мечника испепеляющий взгляд, и приоткрыл было рот, словно хотел что-то сказать, но затем остановился в последний момент и отвернулся, поджав губы. Михоук терпеливо ждал. Да, может и нехорошо, и некрасиво сейчас лишний раз бередить едва зажившую рану, но тут скорее как с открытым переломом, если уж играть в ассоциации. Пусть будет больно, но лучше сразу вправить всё на место, чтобы оно правильно зажило. Да, грубо. Но кто-то же должен был это сказать.       - Я не нуждаюсь в напоминаниях своей же слабости, - наконец отчеканивает Ророноа.       - Это не про слабость, - покачал головой Михоук. – Ты оказался достаточно силён, чтобы выйти относительно сухим из воды, но стоило ли оно того?       - О чём вы? – переспросил парень усталым голосом, поворачиваясь обратно к наставнику. Оба поняли, о чём идёт речь, но просто одному из них нужно было подтверждение.       - Не жалеешь, что поступил тогда именно так?       Ророноа затих, молча обдумывая вопрос. Рука сама потянулась к тугой повязке на левом глазу, и фантомная вспышка боли незамедлительно разорвалась внутри черепной коробки. В глубине души он рад, что мечник не решил спросить «зачем», потому что тогда бы ответа не получил никто. А жалеть о том, что уже сделал, глупо. Значит, была причина. Даже, если сейчас она уже не кажется настолько убедительной и важной.       - Нет, не жалею, - помотал он головой. – Сейчас я бы поступил немного иначе, но всё же.       - Это было важно для тебя?       Понемногу Михоук начинал чувствовать искренний интерес и ничего не мог с собой поделать. Точнее, мог бы, но не хотел. Если Ророноа почувствует себя достаточно некомфортно от его расспросов, он просто закончит разговор, в этом не было сомнений. Но сейчас, если они оба не против, то почему бы и не поговорить об этом? Прояснить самое важное один раз, чтобы потом не возвращаться к больным местам.       - Наверное, важно, - подал голос Зоро. Видно, что он колебался между тем, чтобы продолжить или замолчать и ничего больше не рассказывать, но всё же решился: - Когда я был ребёнком, мне никто не помогал. Я знаю, как это.       - У тебя не было родителей?       - Почему, были. Их убили вместе со всеми остальными жителями нашей деревни, а я выжил, потому что бежал. Я был сам по себе какое-то время, пока не нашёл додзё, но успел понять, что всем плевать на бродяжничающего ребёнка, потому что и своих проблем полно. Мне повезло, что меня согласились взять и учить фехтованию, иначе я бы вряд ли долго прожил, - Ророноа пожал плечами, завершая свой рассказ будничным тоном, как будто это и не с ним было. – А зачем вам всё это?       - Частично праздный интерес, - признался Михоук, ничуть не удивлённый встречным вопросом. – Но по большей части мне хотелось понять тебя и твои мотивы. Это тоже играет немаловажную роль как во владении мечом, так и в будущем обучении. Я прощу прощения, если некоторые мои вопросы были слишком личными.       - Да нет, - Зоро легонько покачал головой. – Это уже случилось, нет смысла заново переживать. Я бы всё равно не стал говорить, если бы мне всё ещё было на это не всё равно. Некоторые вещи, которые случились в тюрьме, я бы никогда не хотел обсуждать. Всё остальное - без разницы. К тому же, не в вашей позиции извиняться перед кем-то вроде меня.       - Неправильно, - отрезал Михоук. – Положение на это никак не влияет. Любому нужно научиться вовремя признавать свои ошибки. Но я рад, что ты решил быть открытым по отношению ко мне. Надеюсь, это таковым и останется, потому что напрямую повлияет на результат обучения.       Молча, Ророноа кивнул. Его взгляд бесцельно блуждал по дальней стене, на которой плясали всполохи последнего уходящего солнечного света. Сложно было понять, о чём он думал в этот момент, но, судя по сведённым бровям и играющим на скулах желвакам, оно было не из приятных. Вроде бы разговор, казалось, закончен и исчерпан, но Михоук прекрасно видел, что парень может ещё что-то сказать, поэтому терпеливо ждал, давая ему время подумать. Никогда бы не подумал про себя, что когда-то ему придётся быть настолько тактичным, но зарекаться от каких-то вещей тоже никогда не стоит, как оказалось. Ещё недавно он иронизировал над Шанксом, что тот взял под крыло какого-то абсолютно чужого ребёнка, а сам теперь что?.. Сидит тут, пытается понять и не спугнуть пусть не ребёнка, но всё равно совсем молодого ещё парня, непонятно откуда свалившегося на его голову и непонятно как убедившего самого Соколиного Глаза стать его наставником. Вот теперь и позор на его седеющую голову.       - Спасибо, - прорезал тишину тихий голос. Михоук поднял голову на звук, выходя из своих мыслей, но Ророноа на него не смотрел. Уставившись в пол, тот теребил бинты на своей руке, продолжая: - Я знаю, что вам от этого ни тепло, ни холодно, но я правда благодарен за всё, что вы для меня сделали.       - Что ж, мне приятно это слышать, - Михоук улыбнулся уголками губ, вставая со своего места и вынимая из-за пазухи рубашки сложенную газету, купленную по пути домой. Прежде чем протянуть её молодому мечнику, добавил: - Думал, не дождусь.       Сначала Ророноа опасливо посмотрел на протянутый ему предмет, а затем поднял недоумевающий взгляд на наставника.       - Хотел сам рассказать, но раз уж об этом напечатали, то я захватил тебе почитать, - объяснил Михоук, разворачивая газету на первой странице. Оттуда на Зоро смотрела крупная фотография разрушенного здания, вокруг которого в обломках тут и там копошатся люди в форме, разбирая завалы. – Подумал, тебе будет приятно узнать.       Почти не веря своим глазам, Зоро осторожно взял газету в свои руки, внимательно вчитываясь в слова статьи. В ней говорилось о том, что один из отрядов революционной армии устроил диверсию в городе аккурат в день церемонии прибытия мировой знати, а затем устроил подрыв местной тюрьмы, предварительно выведя с собой заключённых. В самом конце страницы была напечатана фотография предполагаемого ответственного за произошедшее: чёрно-белое изображение парня со светлыми волосами и безобразным шрамом на лице. Его сфотографировали в момент всеобщего побега, когда он, стоя на полуразрушенной колонне, раздавал, по-видимому, указания, жестикулируя одной рукой, а второй придерживая капюшон на голове.       - Это же… - начал было он, но осёкся. Когда Ророноа поднял на Михоука взгляд, полный странного сочетания горечи и злости, последний задумался, правильно ли сделал, дав ему эту информацию. – Там были не заключённые. Не все.       - Я знаю.       - Как они до сих пор могут это скрывать?       Михоук только тяжело вздохнул, слыша недоверие и боль в его голосе. Он уже успел позабыть, что те вещи, которые были уже давно ему понятны и известны, давались другим с трудом для осознания. То, что справедливость вообще редко когда торжествует, например, а тайное скорее всего так и не будет явным, если того требуют верха, наделённые силой решать.       - Ты ещё слишком юн, Ророноа, - ответил он, осторожно кладя ладонь ему на голову. Тот не отстранился и не попытался её стряхнуть, пустым взглядом уставившись на свои руки. – К сожалению, есть вещи, на которые мы при всём желании не в силах повлиять. Мировое правительство на многое закрывает глаза до тех пор, пока это приносит определённую пользу и прибыль. И уж точно не позволит порочить свою репутацию таким инцидентам, особенно если есть на кого спихнуть вину за произошедшее.       Молодой мечник молчал, всё так же не реагируя ни на слова, ни на прикосновения. Должно быть, ему было ужасно обидно, что после всего пережитого это, хоть и косвенно, но выставляют не больше, чем рядовым событием в противостоянии революционеров с правительством. Хотя он и успел увидеть достаточно подобного на своём пути, но никогда такое не происходило с ним. Может быть, от этого и было так горько и больно. Михоук догадывался о ходе его мыслей в этот момент, потому что и сам переживал подобный слом, но это было уже очень, очень давно. Он пронёс это в себе через всю жизнь, чтобы в конце концов понять, что бессилен что-либо сделать, и смириться, в каком-то смысле.       - Это не значит, что ничего не происходило, - успокаивающе произнёс он, зарываясь грубыми пальцами в жёсткие волосы. – Наоборот, только подтверждает. То, что ты там был. И смог выбраться не один. На твоём счету как минимум две спасённые жизни, если тебе это что-то даёт, конечно. Революционная армия позаботилась об остальном, по счастливому стечению обстоятельств.       - Откуда… Откуда вы знаете, что они живы? – глухо спросил молодой мечник.       - Мне выдалось встретиться с тем революционером, про которого написали в газете, - признался Михоук, хотя и не то чтобы планировал это скрывать. – Он рассказал мне, что они взяли к себе девушек и обеспечили их безопасность. И, в общем-то, про то, что вчера случилось, мне заранее было косвенно известно, так что я специально не стал вмешиваться.       Услышав последнюю фразу, Ророноа наконец-то поднял взгляд на наставника и спросил чуть ли не с искренней обидой в голосе:       - Почему не сказали мне?       - Не хотел радовать раньше времени, - пожал плечами Михоук, напоследок взъерошивая короткие волосы на макушке. Он и сам не знал, зачем так долго тянул. Хотел сначала увидеть всё своими глазами и убедиться, наверное. Развернувшись, он направился к выходу из комнаты, бросив через плечо: - Я дам тебе побыть одному и всё переварить, хорошо? Как будешь готов, спускайся на кухню.       Не дожидаясь ответа, Михоук вышел в коридор и, закрыв за собой дверь, устало привалился спиной к холодной стене. Хотя разговоры и никогда не были его сильной стороной, похоже, годы общения с Шанксом давали о себе знать. Сегодня им было сказано многое, но очень хотелось верить, что хотя бы половина его слов оказалась правильной.