Одержимые тьмой

      Грохот донесся сверху — кажется, обрушилась одна из полок. Весьма отчаянно, Себастьян, даже варварски. Стоило признать, без его помощи ничего бы не вышло. Мадам Пергамм короткими, стесненными юбкой шажками засеменила прочь, и спустя минуту ключ был у Тринити. Ворота Запретной секции протяжно скрипнули за спиной — путь свободен.       Спустившись, они оказались в необычайно просторном помещении. Тусклый свет ламп отражался от полированного пола, немыслимые симулякры книг единым полотном простирались до самого потолка. Вдруг часть фона размылась, словно что-то попало в глаз. Бледное пятно степенно приближалось, обретая форму. В неясной дымке различилась утонченная женская фигура, на ней — плетения тонкого кружева, аккуратные пряди собранных волос. В полупрозрачных глазах дамы читалась преумноженная века́ми печаль, тонкие ее губы застыли в скорбном унынии. Она парила над полом, изящно сложив костистые руки, и созерцала пустоту, сама представляясь ею.       — Призраки ощущают присутствие куда лучше людей, — прошептал Себастьян. — Будь тише.       Они двинулись к ближайшему шкафу, и лишь на мгновенье Тринити встретилась с леденящим взором. Мертвецкий холод меткой стрелой проник внутрь, навязывая инстинктивный страх и странное, преувеличенное сочувствие. Дама осталась позади, в бессмысленном танце кружа среди полчищ мрачных томов. Заветный арочный проем уже виднелся за поворотом, но едва они выступили, очередной силуэт затуманил его. Она была иной. Пышное платье, увенчанное корсетом, ниспадало слоями оборок. От скорого движения кринолин отдавался назад, и нижняя его часть растворялась в воздухе. Насквозь пролетая ограды, дама суетливо оглядывалась по сторонам, отчего тугие локоны трепетали лентами. Испуг, сквозящий в беспорядочном метании, немало осложнял задачу. Прильнув к полке, Себастьян воспользовался изученной уловкой и заклятьем разрушил подставку стального доспеха. С немыслимой для призрака скоростью дама поплыла не к источнику шума, как ожидалось, а от него. Себастьян, наугад поймав рукав Тринити, отпрянул к парапету, утягивая ее за собой. Единственным верным решением было как можно быстрее бежать к проходу.       — «Быть тише»? — с нервной усмешкой спросила Тринити, когда они очутились на нижнем этаже. Под чарами она почти не видела Себастьяна, но это не помешало ощутить на себе строгий взгляд.       Теперь маскировка была не нужна. Тринити обрадовалась собственной видимости — аналогия с призраком навеяла болезненную мнительность. Зачарованные свечи слабо освещали новый зал, и полумрак расставил зловещие акценты. Тени сплелись вокруг скелетов существ, подвергшихся немыслимым метаморфозам природы; демонические маски на стенах, казалось, без устали следили за нарушителями покоя, испепеляя их черными отверстиями глазниц. Расшитые серебристой латынью ветхие книги взлетали и яро шумели страницами, стоило лишь приблизиться. Некоторые тома, предположительно самые запретные, находились под стеклом. Себастьян заинтересованно смахивал пыль с витрин.       — «Тайны Наитемнейшего искусства»? — оживился он. — Даже я чувствую, что это не стоит трогать.       Себастьян изучал названия, спешно водя пальцами по запылившимся корешкам и старательно избегая особо прытких экземпляров. Периодически притягивая перспективные издания и с разочарованием возвращая их на места, он перемещался дальше и дальше. Тринити украдкой наблюдала за тем, как менялись его черты: меж бровей проявлялась темная впадина, углы опустившейся челюсти заострялись, а верхняя губа в напряжении выступала вперед. Она смущенно помяла руки и, приблизившись, заговорила вполголоса.       — Я хотела спросить. Ты часто ходишь сюда… Что ты ищешь?       — Лекарство для Анны, — вымученно ответил он, не отвлекаясь от поиска.       — Запретные знания? Неужели нет другого пути?       — Ей не смогли помочь даже в больнице Святого Мунго, — он лихорадочно переставлял тома на полке. — Я перепробовал десятки, сотни или тысячи вариантов. Ей не становится лучше.       — Я очень сожалею. Правда. Уверена, найдется сред…       — Она умирает, Трин. У меня чертовски мало времени.       Себастьян рухнул на стеллаж, глухо ударившись лбом о твердые переплеты. Он с силой стукнул по ряду книг, продвинув несколько из них вглубь. Что-то зашипело.       — Возможно… — Тринити опустила ладонь на его плечо. — Возможно, я смогу тебе помочь.       Он резко выпрямился, смахнув ее руку. Порывистое движение высказало растущее, мучительное смятение, но показное равнодушие тут же заслонило его титанической завесой. Только едва заметный блеск на нижнем веке давал истине свободу.       — Мы пришли ради тебя, так что давай сосредоточимся на поисках. Итак, мы ищем книги о древней магии?       Тринити заранее знала, что неясная ее цель находится дальше. Таинственное притяжение овило самое ее сердце и с тех пор настойчиво волокло хрупкий орган в нужном направлении.       — Если честно, я чувствую, что мне надо идти дальше. Она… зовет меня.       — Стоит привыкнуть к этому, — Себастьян звучно вздохнул. — Здесь безопасно, тебя никто не увидит. Иди вперед, а я поищу что-то… Более приземленное. Не уходи слишком далеко, я догоню.       С каждым спуском становилось все темнее. Конечности сковало подземельным холодом, сбивчивое дыхание теперь отдавалось паром. Предметы, обитые гнилью, таились под тяжелыми полотнами по краям помещения, сужая его до извилистого туннеля. Устойчивая затхлость проникала в легкие, и внутренности точно покрывало сажей. Был ли здесь кто-то за последнюю сотню лет? Был ли здесь Себастьян? Без его присутствия становилось неуютно, но предчувствие властно управляло Тринити, заставляя безропотно нырять во тьму.       Внезапный стук шагов побудил ее сжать спрятанную в кармане палочку. Резко обернувшись, Тринити выдохнула — это он.       — Я нашел кое-что, что сможет нам помочь, — сказал Себастьян, запыхаясь. — Но есть и плохие новости.       — Удиви меня.       — Один безмозглый полтергейст заметил нас и собирается все рассказать Пергамм, — он стиснул зубы. — Надо остановить его или хотя бы придумать достойное оправдание.       — Что будет, если…       — Разберусь. Скажу, что был один.       — Возьмешь вину на себя?       Лицо Себастьяна, наполовину скрытое в темноте, искривилось черными тенями, и Тринити уловила в этих чертах что-то жуткое. Лукавая ухмылка обрамила его голос хищной насмешливостью.       — Мне нравится, когда друзья у меня в долгу.

***

      Очередная лестница. Магия вела дальше и дальше вниз, точно к адским котлам преисподней. В тишине каждый шаг по отвердевшей грязи звучал рычанием потустороннего зверя.       — Люмос.       Тринити с трудом разглядела угольные руины, словно покрытые копотью. Одно движение — и световые чары рассеялись, а взамен под ногами переливами заструилось бирюзовое сияние. Следы магии, сплетаясь в могучее течение, довели Тринити до возвышающейся в центре зала арки. Замысловатый символ на земле заискрил лазурью, и она решительно вывела палочкой узор, высвободивший неукротимые потоки энергии. Они овили Тринити золотистой спиралью, взметнулись голубоватыми всплесками и растворились во мраке развалин. Разом вспыхнули жаровницы. Появился портал.       Она ступила на зеленоватый мрамор запортальной комнаты. Не обнаружив искомого, Тринити поняла: заветная цель сокрыта за очередным испытанием. Плиты парящего моста раскачивались, напоминая воды бурной реки: оступишься — и след затеряется в пустоте меж драгоценным блеском стен. Все существо содрогалось от близости повелевавшего ей колдовства, навязчивый шепот которого уговаривал забыть о страхе.       Дозорные Омута памяти. Десяток исполинов застыл на извращенном подобие дуэльной арены. Скользкие плиты под ногами, по оба края — летальная пропасть тьмы. Тринити всматривалась в мертвенные оболочки, выслеживая первые проблески оживляющих чар. Ткань перчаток освободила кисти, и лавровая палочка угрожающе заалела.       Двое напали издалека, вовлекая Тринити в центр платформы. Почти машинально она выкрикнула Левиосо: рыцарь, охваченный заклинанием, взмыл в воздух. Скорый удар второго врезался в щит, и оглушающие чары вновь обратили его закаменелой статуей. Недвижимые стражи вскоре рассыпались под несложной схемой атак. Тринити дрогнула под порывом энергии — долгожданная сила, одарив ее мерцающими жемчужинами, пробудилась.              Металлический стук ознаменовал новую волну сражения. Ноющая дрожь охватила тело, когда фальшивые сердца исполинов вспыхнули лазурью. Теперь четверо. Скорое заклятье столкнуло ближайшего в зияющий мрак. Тень булавы угрожающе скользнула по мрамору совсем рядом, и Тринити, оступившись в усердном увороте, приземлилась на руку. Ребра пронзило током, ногти впились в кожу, оцарапав ее сквозь рубашку. Вскочив, она различила во мгле огонь жаровницы. Синяя искра подхватила пламенный сосуд, и оглушительный взрыв вмиг раздробил двух Дозорных. Последний. Левиосо, Акцио, Инсендио — беспроигрышная комбинация дуэлянта. Огненные чары завораживали до учащения пульса — чистейший наплыв разрушения, такой похожий на гремящую ярость внутри.       Тринити вдыхала тяжелый наэлектризованный воздух, вдоволь напитываясь сокрушительными чарами. Легкие победы пленили, раскаляли знакомую эйфорию неуязвимости. Еще четверо окружили ее, по одному в каждом углу. Палочка самопроизвольно сверкнула, и Тринити уловила мимолетное содрогание золотистого лезвия. Вот оно. Стражи разом двинулись на нее, уничтожая расстояние грохотом мощных прыжков. Она подхватила занесенную секиру, с остервенением размозжила ей увенчанную шлемом голову и отбросила оружие в следующего рыцаря. Ураган магии обрушился забвенной манией — теперь ее было достаточно. Желчная улыбка истовым злом окропила бескровные губы. Одержимость охватила Тринити без остатка, заполнила все элементы сознания, изничтожив память о сущей опасности. Тень…       Протяжный звон. Чернота. Тошнотворный привкус железа. Что-то рухнуло наземь. Парящие свечи в слепой мгле чертили гипнотические кольца. Бледные пятна вдали — знак будущего. Затылок стянуло тугим прутом. Петля затягивалась. Нельзя поддаваться тишине. Шелест крыльев. Онемевшая конечность хрустнула под булавой и исчезла в гибельном небытие. Омерзительный хруст. Хруст собственных костей. Нельзя поддаваться боли. Танец исчезающих ощущений. Незамеченных. Звон отдаляется, увядает, как и все живое, гниет в потусторонних вспышках. В кромешной бездне. Веснушки?       Терпкая жидкость разъела горло. Мириады мурашек скользили юркими змеями, прокусывали кожу в обратную сторону, не ядом, но блаженной истомой разливались по ожившему телу. Шарп не соврал — зелье получилось. Древняя сила кипела, обжигала органы и саму суть, обращая и Тринити всепоглощающим пожаром. Красная молния низверглась, отразилась от лавра и пронзила безжизненные доспехи смертельным разрядом. Больше всего она жаждала огня, источая алые всполохи каждой болезненной раной. Она была огнем. Легкий взмах — булава исчезла в пропасти. Металл врезался в колонну, столкнулся с потолком. Она была судьей. Дьявольский пламень разорвал воина нечеловеческим гневом, не оставив даже пепла. Даже крошечной трещины на зеленом мраморе.       Крик остался внутри. Дальний бой подвластен сидячему, но рябиновый отвар так и не исцелил раздробленную ногу. Прежде чем пропасть в кошмарном сновидении, Тринити разглядела в маревом тумане рубины кармина, свечение, тянущееся к ней, покрывающее окровавленную культю.       Стены лучились ненавистным золотом. Изможденные веки резало волшебным сиянием металла. Она качалась из стороны в сторону, забившись в единственный угол, опираясь на сундук, такой же проклято-золотой, как и все вокруг. Те, кто оставил послания… Они ожидали этого? Они хотели этого?       Первородный ужас, безумием изуродовавший разум на долгие минуты или часы, угасал, уступая место гораздо более привычной злобе. Раненный рассудок воспроизводил выжженные клеймом слова.       «Ты должна быть сильнее, чертов мир этого хочет».       Перчатки. Скорее надеть перчатки, только бы прекратить это. Паника мелкими насекомыми забегала по мозгу, выедая последние его части: одной нет. Рядом тоже. Путь назад закрыт.       Книга парила над чашей Омута. Вот что она искала. Тринити пыталась обрадоваться, спрятать немой испуг, опираясь на хлипкие костыли истинной цели. Она с недоверием потянулась к нарядной обложке, как вдруг отпрянула: темная фигура на ней сверкнула угольно-красным. Тринити заслонила ладонями разгоряченное лицо, но не разрешила сорваться, убедив себя в иллюзорности происходящего. Фолиант запестрел страницами. Капля воспоминания потонула в озере памяти, и Тринити, задержав дыхание, последовала за ней.       Выходит, кто-то проходил через это до нее. Так же поступал в Хогвартс на пятом курсе, видел следы древней магии. Но как связаться с теми, кого давно нет? У этой девушки были учителя, но сейчас… Кто эти люди? У кого просить совета? Что, черт возьми, происходит?       Подняв голову, Тринити оторопела. Пронесшийся силуэт был не более чем набором цветных полос, но секунды хватило, чтобы распознать в галлюцинации до боли знакомый образ. Наваждение сдирало ткани свежих шрамов, и она поспешила прогнать его, запереть поглубже в сознании. Позади скрипнули петли сундука. Тринити истерически рассмеялась, вытягивая сверток: они оставили оплату. Вознаграждение оказалось мантией, на первый взгляд схожей с ученической. Подол украшали тонкие изумрудные змеи, острыми языками тянущиеся кверху. Вместо обыденной застежки одеяние венчала фибула черненого серебра — свернувшийся в кольцо удав.       Фобическая дрожь. На дне, в окружении бурых подтеков лежала утерянная перчатка. Тринити ослабело опустилась на холодный мрамор. Мысль вбилась ржавым гвоздем, терзая жжением уставшие от слез щеки.       — Ноэн?..