Один шаг назад

Первым делом следующего дня Мо Жань попросил разрешения посетить отцовскую библиотеку. Мо Чжэньян, шокированный такой просьбой, сказал сыну: — Жань-эр, тебе не нужно спрашивать такое. Ты имеешь полное право ходить туда да и куда угодно. Так ведь было всегда, с чего ты решил, что что-то изменилось? Отец уже был облачён в императорские одежды, венец украшал его голову, жемчужные нити спадали на глаза. Пускай день только начался, однако работы всегда было слишком много, порой на решение одного дела требовалось намного больше трёх суток, и Император всегда безукоризненно выполнял свой долг. Застать отца в начале дня было сложной задачей. Мо Чжэньян вставал очень рано и первым делом шёл в свой рабочий кабинет, где со своим Главным советником они готовили документы к утреннему заседанию с коллегией министров. Казалось, что чего там делать, а нет, дохрена там делать. Мо Жань искренне радовался, что сейчас не ему этим заниматься. Мо Жань не спал всю ночь после посетившего его сна. Его переполняло множество противоречивых эмоций. Благодаря явному намёку и подсказке старика Наследный принц получил зацепку. Если ему действительно нужно искать что-то о Кровавых Богах, тогда посещать общую библиотеку больше не было смысла. Такой информации там не водилось уж точно. Тема Кровавых Богов всегда вызывала множество споров. Их костерили на чём свет стоял, при этом тайно вознося им молитвы и принося жертвы. Даже если кто-то и поклонялся Кровавому Богу, то и под страхом смерти не признается в этом. Наследного принца пробирала дрожь от мысли, что его перерождение… Нет, откат времени связан с силами какого-то Кровавого Бога. Хранитель Времени. Именно с этим именем на губах и в мыслях Мо Жань оказался в личной библиотеке императора. Мо Чжэньян, как и все остальные их предки, продолжил сбор самых редких и ценных писаний. Императорской библиотеке было не одно столетие, поэтому здесь порой находили ответы на самые сложные вопросы. Свиток с описанием всех книг, хранящихся здесь был огромен. Однако с того времени, как его обновляли, библиотека снова пополнилась новыми образцами сочинений. Переходя от одного стеллажу к другому, Мо Жаня внимательно вглядывался в названия книг и сверялся с описью. Альфа брал в руки свитки, раскрывал их и читал со всей внимательность. При этом в мыслях его было только «Хранитель Времени. Кровавые Боги. Хранитель Времени. Кровавые Боги». Слова сменяли друг друга, время текло медленно, однако так только казалось. На деле наследный принц спохватился, только когда его желудок скрутило спазмом от голода. Тогда он узнал, что прошёл целый день. Из-за перевозбуждения Мо Жань был дёрганным, постоянно выпадал из реальности. За ужином юноша не слушал ничего из того, что говорили его родные. Все мысли и думы остались там, в библиотеке. «Так можно и всю жизнь провести взаперти наедине с книжками». Его тяготило осознание собственной беспомощности. Было чувство, что даже перерой он всю библиотеку вверх дном, это не поможет. Да, он убедится в своей догадке или же опровергнет её. Однако, как это повлияет на настоящее? Тогда следовало грамотно распланировать время, чтобы успевать всё и везде. Таким образом он решил не прогуливать занятия, чтобы хотя бы как-то поддерживать себя в форме. Правда едва ли бои с Мо Цинваном и Сюэ Мэном могли как-то поспособствовать поддержанию формы. Походы в библиотеку продолжались, но успехов не приносили. От такой рутины Мо Жань заскучал. Однако скуку его по мановению руки развеяло то, что случилось в один из дней. Мо Жань как раз закончил вечернюю вылазку в библиотеку и устал настолько, что даже не стал брать ещё книг к себе в покои. Императорская библиотека располагалась недалеко от рабочего кабинета отца, откуда доносились два приглушённых мужских голоса. — И что же? — поинтересовался кто-то, по голосу Мо Жань узнал отца, а ответившим ему был дядя. Поздним вечером два брата собрались вместе, чтобы поговорить о текущих делах. Раньше бы Мо Жань без зазрений совести подслушал их разговор, но… кого он обманывает… и сейчас он поступил также. Альфа не подходил близко к дверям, однако даже так с лёгкостью мог услышать, о чём шла речь. Рабочие дела отец с ним никогда не обсуждал, оно и понятно почему. Даже в те лета Мо Жаня не интересовало управление государством и его дела вообще. Какой ему толк от знания, сколько зерна собрали в этот год крестьяне в какой-то провинции? Или же сколько людей погибло в самой отдалённой деревне за прошедшую зиму? Но вот беседы отца с дядей — это совершенно другое дело! Ведь Сюэ Чжэнъюн стоял во главе пика Сышен, ордена заклинателей! А это означало, что он был в курсе обстановки среди школ и орденов не только Нижнего Царства, но и Верхнего. — Я решил отправить одного из старейшин, — спокойно ответил дядя, и Мо Жань будто бы видел, как тот пожал плечами, при этом продолжая обмахиваться веером. — К несчастью, у нас не так много кого можно послать куда-либо. Поэтому выбора толком и не было, попросил Тяньлана, он нехотя согласился. Послышался шелест, будто кто-то листал страницы, а затем Мо Чжэньян спросил: — Совсем некого? — На данный момент. Но не думаю, что есть смысл переживать, Тяньлан вполне компетентен. — И ты настолько уверен в нём, что готов доверить жизни своего сына и Второго принца? — тон отца стал жёстче. Мо Жань удивлённо округлил глаза. Сюэ Мэна и Мо Цинвана хотят куда-то отправить? На задание? — А что в этом такого? — поспешил переспросить Сюэ Чжэнъюн. — Мальчики растут, нужно же им хотя бы как-то набираться опыта. Такие путешествия — настоящий кладезь знаний и практик. А с мудрым наставником и подавно! Все слова дяди звучали так, словно он пытался оправдать выбор кандидатуры Тяньлана. Откровенно говоря, пораскинув мозгами, Мо Вэйюй пришёл бы к такому же выводу. Просто больше послать казалось некого. Правда едва ли Тяньлана можно было назвать мудрым наставником. Тот всегда делился своими знаниями с неохотой, будто бы его заставляли это делать. Ему больше по нраву сидеть в четырёх стенах да свои настойки варить, нежели таскаться с места на место в компании каких-то юнцов. Отец, по-видимому, тоже не впечатлился словами дяди, и тогда тот поспешил добавить: — К тому же дело совсем лёгкое. Дорога больше времени займёт, нежели оно. Между ними повисло молчание, после которого Мо Чжэньян тяжело вздохнул. — Ты ведь уже наверняка говорил с Ван-эром. Дядя задорно рассмеялся. Его басистый смех наполнил комнату, отражаясь от каменных стен, превращая в гогот. — Мой брат воистину знает всё и вся. Мо Чжэньян продолжил говорить, но в голосе его слышалось что-то задорное, казалось, что он улыбался, произнося слова. — Полагаю, это именно он попросил тебя поговорить со мной. — Правильно полагаешь, — кивнул головой Сюэ Чжэнъюн. Послышался ещё один тяжёлый вздох, и отец неожиданно довольно громко произнёс: — Жань-эр, как долго ты планируешь стоять там? Если уж хочешь присоединиться к разговору, то следует это сделать как полается. Мо Жань вздрогнул и тяжело сглотнул. С видом пойманной за шкондичеством собаки принц просунул голову между дверьми. — Ха-ха… — он нервно рассмеялся, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Отец как всегда поражает своей интуицией. От его слов лицо Мо Чжэньяна удивлённо вытянулось. И Мо Жань поспешил отвести взгляд, такие выражения уж точно ему несвойственны. Но наследный принц уже прошествовал в кабинет и сел подле дяди. Отец разместился за столом, окружённый стопками документов, сшитых между собой, или же просто отдельными листами. Кисть в его руках так и застыла над очередным свитком, отвлечённая от дел беседой. Мо Жань осторожно пробрался к кушетки, на которой сидел дядя, и примостился рядом, поглядывая то на одному мужчину, то на другого. — Жань-эр, эх, Жань-эр, — запричитал дядя, качая головой из стороны в сторону, — уж ты-то точно поймёшь меня. Ведь сам знаешь, как важны для юношей твоего возраста приключения. Наверное, Мо Жань должен был его поддержать. Однако, если говорить откровенно, у него самого было мало таких приключений. Ему вполне хватало развлечений внутри дворца или же за его пределами в близлежащем городе. Кажется, количество вылазок по делу в его жизни не превышало и пяти. На душе от этих мыслей стало тяжело. — А что за дело? — поинтересовался Мо Жань, чтобы немного развеять напряжённую атмосферу. — Ничего сложного, — пожал плечами Сюэ Чжэнъюн. — Одна семья прислала прошение о помощи. Согласно предоставленным сведениям некто по фамилии Чэнь просил у ордена Сышен помощи с одним делом. Старший сын семьи собрался жениться на одной девушке из своего города. Обе семьи нарадоваться не могли такому развитию дел, однако счастье омрачали события, которые происходили в Цайде уже долгое время. За прошедший год в городе много кто сочетался браком, но, словно злой рок преследовал всех невест. Не успев даже совершить трёх поклонов, каждые девушка или юноша пропадали без следа, а спустя какое-то время жители находили их трупы. Все они были молоды и красивы, имели мягкий нрав. И всё равно никому из них не удалось вкусить сладости супружеской жизни. Мо Жань нахмурился и спросил: — Все погибшие были омегами? — Зришь в корень, Жань-эр, — довольно отметил Сюэ Чжэнъюн, — именно так. Семья Чэнь просит разобраться с этими исчезновениями и помочь защитить их невестку. Свадьбу они планировали провести через две недели, так что я хотел отправить туда адептов во главе со старейшиной Тяньланом. Вот только Мэн-эр заупрямился и вцепился в это дело мёртвой хваткой. Не сидится ему на месте, понимаешь ли. Дядя снова рассмеялся, а потом, словно к слову пришлось, сказал: — После ещё и Ван-эр присоединился к нему. И теперь они вдвоём собрались в Цайде вместе с Тяньланом. Да ладно бы собрались и собрались, так они наотрез отказываются брать с собой кого-то из наших учеников. Видите ли, они сами в состоянии со всем разобраться. Вот я и пришёл к Его Величеству за разрешением, всё-таки ответственность за Ван-эра будет лежать на мне. Осознание того, что Мо Цинван и Сюэ Мэн, будучи младше него, уже готовы были рвать задницы, лишь бы отправиться на помощь простому люду, заметно ударило по его гордости. Не то чтобы ему тоже хотелось… …Дорога — это путь. Ты смотришь, но не видишь… Перед его глазами появилась мрачная бесконечная дорога. Наследный принц помнил нависающий громадиной императорский дворец за спиной и помнил храм вдалеке. Друг от друга их разделяло только одно — длинный извилистый путь. Было ли это знаком? Дорога сама по себе намекала, что нужно будет куда-то идти или даже ехать, плыть, ползти. Мо Жань сжал ладонь в кулак, а потом посмотрел на отца. — Ты дашь своё разрешение? — спросил альфа неуверенно. Напряжение и не думало отпускать Мо Чжэньяна, его взгляд был серьёзен и собран, а вот вздох, вырвавшийся из груди показался обессиленным. Он обратил взор к Сюэ Чжэнъюну: — Я надеюсь, ты гарантируешь скорое возвращение без потерь? — Разумеется! — довольно воскликнул он. Голос его всегда был громок, особенно когда тот счастливо смеялся. Губы Мо Вэйюя поджались сами собой, став бледной полоской. Отец дал добро. В его душе перемешалось множество чувств. Среди них были и предвкушение, и страх, и нетерпение. Вот оно — то, чего он ждал! Выйдя за пределы дворца, принц окажется на шаг ближе к пониманию происходящего. Наконец-то… Наконец-то! — И когда отправляемся? — спросил Наследный принц, приподнимая голову. Однако в тот же момент два непонимающих взгляда уставились на него в ответ. — Что? — спросил Мо Жань, видя их оцепенение, но не понимая такой странной реакции. — Ты-то куда собрался? — поражённо выдохнул отец. — Ещё недавно лежал в лёжку, а теперь сломя голову бежишь куда-то. Сердце Мо Жаня обречённо рухнуло вниз к желудку. Во рту стало сухо, а голову сдавило. Почему? — Но Мо Цинвану же ты разрешил… — растерянно пролепетал юноша, с чьего лица разом сошли все краски, оставив лишь бледно-сероватое полотно. — Так они и не получали никаких травм за последнее время, тем более таких серьёзных, как ты, — ответил отец, смотря на него со всей серьёзностью. Следом сердце Мо Жаня наполнилось мрачным смятением, он поспешил оправдаться: — Но уже месяц прошёл. Я регулярно посещаю тренировки, чтобы вернуться в форму и чувствую себя просто замечательно! Его слова прозвучали ужасно жалко. Он и сам это понимал. — Жань-эр, — увещевательно начал Мо Чжэньян, стараясь успокоить сына. — Никто не говорит, что ты слаб, однако стоит уметь беспристрастно оценивать собственные силы. Во рту стало горько, а в груди появилась тяжесть. Мо Вэйюй знал, чем руководствовался его родитель, но не мог согласиться с ним. Именно поэтому он почти без зазрений совести решил воспользоваться старой манипуляцией. Отец мог выглядеть сурово, но любовь к детям смягчала его нрав. К тому же Мо Жаня тот любил слишком сильно. Достаточно будет совсем немного надавить и тот начнёт колебаться, а за счёт этих колебаний очень легко достигнуть цели. Главное — вовремя отступить. Это и поспешил сделать Мо Жань. Он с пониманием склонил голову, поджав губы ещё сильнее, позволил жалкой поволоке лечь на глаза, напустив на себя расстроенный вид и сказал: — Да, отец, думаю, вы правы. Мо Чжэньян тоже выглядел расстроенным каждый раз когда ему приходилось в чём-то ограничивать сына или же наказывать за проступки. В такие моменты он часто вспоминал свою покойную первую жену. Пускай внешностью Мо Жань пошёл в него, мужчина всё равно видел в нём слишком много черт Дуань Ихань. И Наследному принцу было это известно. Мо Вэйюй слишком хорошо умел манипулировать другими, особенно отцом. Он знал, что если сейчас отступит, покажет уязвлённость и расстройство, то это пустит рябь сомнения по твёрдому сердцу Мо Чжэньяна и тот сам придёт к нему с печальным выражением лица, преподнося желаемое на изысканном блюде. Ах, Мо Жань почувствовал себя таким мерзавцем. С грустным выражением лица альфа поднялся с места и уважительно поклонился отцу с дядей. — Уже довольно поздно, поэтому я пойду. Спокойной ночи. Больше не оборачиваясь, Мо Жань покинул комнату, храня в сердце дальнейших план. Снова оставшись одни, мужчины переглянулись. Сюэ Чжэнъюн спросил у Мо Чжэньяна: — И чего ты заупрямился? Император, нахмурившись, взглянул на младшего брата. Обычно таким образом он показывал, что лучше его не злить, но Сюэ Чжэнъюна это никогда не останавливало. В конце концов он никогда не боялся старшего брата, прекрасно зная, насколько у того большое и мягкое сердце. — Жань-эр ведь прав, уже прошло достаточно времени и моя ненаглядная жена подтвердила, что он уже полностью оправился. — «Почти» полностью ты хотел сказать? — сощурив глаза, уточнил Мо Чжэньян. Сюэ Чжэнъюна его взгляд опять-таки ни капли не смутил, и тот продолжил рассуждать вслух: — Вот ты можешь вспомнить, когда в последний раз Жань-эр был заинтересован в том, что происходит за пределами дворца? Мо Чжэньян приготовился начать перечислять все те разы, однако ему и рта раскрыть не дали, грубо перебивая: — Я имею ввиду не его детские вылазки на рынок или нынешние… «прогулки», — альфа деликатно кашлянул, хотя им обоим ясно, что под «прогулками» тот подразумевал посещение борделей. Император собирался что-то ответить, как-то оспорить слова брата, однако понял, что не может этого сделать. Тогда он отвёл глаза в сторону, и Сюэ Чжэнъюн продолжил: — Наш мальчик пережил сильное потрясение. Долгое время он был в смятении, но сейчас потихоньку восстановился. И занимается, и тренируется — разве ты не рад видеть это? Мо Чжэньян кивнул, соглашаясь с его словами, да, рад. — Так отчего же ты не хочешь отпускать его? Ван-эра же отпустил, а если с ними ещё и Жань-эр будет, так вообще можно не волноваться. Мальчики прикроют друг другу спины. А какой опыт они приобретут! Чжэньян, вспомни нас в их возрасте, разве не о Ночных охотах мы грезили тогда? Не о помощи простому люду в борьбе со злобными тварями? Воспоминания ушедших дней всплыли в их памяти. Сюэ Чжэнъюн и Мо Чжэньян всегда были близки. На плечах последнего лежала огромная ответственность, ведь ему предстояло занять императорский трон, когда младшему брату суждено стать верной правой рукой, главой ордена заклинателей. Ответственность. Ответственность и ещё раз ответственность. Порой наступали времена, когда от этого слова, всеобщих ожиданий Мо Чжэньяна начинало тошнить. В те дни он стремился к одиночеству, чтобы немного успокоить свой, переполненный смятениями, дух. Однако Сюэ Чжэнъюну его переживания в большей своей мере были слишком хорошо известны. Тогда младший брат вручал Мо Чжэньяну его меч, брал свой и утаскивал Наследного принца на Ночную охоту. В его понимании охота на всяких тварей была лучшим лекарство от меланхолии, переживаний и страхов. Возможно, он был в этом прав. Мо Чжэньян задумался. Его нельзя было назвать строгим отцом, наоборот в сравнении с прошлым Императором он был слишком мягок с детьми. Порой это сильно беспокоило его, особенно в случае с Мо Жанем. Иногда… Иногда ему казалось, что он теряет контроль. Не только над сыном, но и ситуацией в целом. Мо Чжэньяну с трудом давались наказания детей, ведь в прошлом альфа сам получил много тумаков. Поэтому мужчина принял решение, что никогда не прибегнет к физическим наказаниям. Он мог злиться, мог ругаться, однако всегда быстро остывал, и порой ужасался с наказаний, которые назначал своим детях пускай в них не было ни одного удара. В те моменты ему казалось, что он становился таким же, как его отец в прошлом. Сюэ Чжэнъюн продолжал говорить, но добрую половину его слов Мо Чжэньян пропускал мимо ушей, погружённый с тяжёлые раздумья. Он вспоминал расстроенное лицо Мо Жаня, его слёзы после пробуждения, и понимал, что никогда и ничего не мог ему запретить… *** Странный стук привлёк его внимание. Мо Жань оторвался от свитка, который держал в руках, чтобы посмотреть, что случилось. Как раз в этот момент звук повторился снова. Альфа встал с места и огляделся. За окном, оплетённым рисовой бумагой, стояла чья-то тень. Она была небольшой и похожей на птичий силуэт. Тень дрогнула, а затем качнула небольшой головой и ударила клювом по дереву. Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Этот звук в ночной тишине казался поистине зловещим. Он протянул руку, собираясь открыть окно, его кадык дёрнулся и в этот момент снова прозвучало это мрачное «Тук-тук». Однако Мо Жань вздрогнул, поняв, что на этот раз стучат вовсе не в окно. Он обернулся в сторону двери в свои покои и так и замер. Звук прекратился, зато раздался мужской голос. — Жань-эр? — ласково позвали его по имени. — Ты не спишь? Могу я войти? Сердце Мо Жаня ухнуло вниз, только теперь от облегчения. Наследный принц выдохнул и подошёл к двери, отпирая её. На пороге стоял отец, и Мо Жань знал для чего он здесь. Мо Чжэньян уже снял императорский мянь и жемчужные бусины более не закрывали его ясные глаза. По прежнему собранные в пучок волосы на этот раз были закреплены золотой заколкой, а одежды всё также приковывали взгляд искусной вышивкой. Мо Жань отошёл в сторону, пропуская отца. Одним шагом Мо Чжэньян перешагнул порог и оказался внутри. Створки в другую комнату были открыты и его взору предстал стол, заваленный множеством книг и свитков, освещённых пламенем свеч. Если отец и был удивлён, то виду не подал. Он прошёл чуть дальше и сел за низкий стол неподалёку. Мо Жань не знал, стоило ли распорядиться, чтобы подали чай и лёгкие закуски. Хотя Мо Чжэньян вряд ли стал бы вкушать пищу в столь поздний час. — Что-то случилось? — осторожно присев напротив отца, спросил Мо Жань. Его движения были плавными и настороженными, он изо всех сил старался сохранить внешнее спокойствие, хотя на душе его творился сплошной бардак. — Ничего такого. Я просто увидел свет в твоих окнах и решил зайти. Не помешал тебе? Этот мужчина был самим Императором, Сыном Неба, который мог ступать там, где пожелает, туда, куда пожелает, однако почти робко спрашивал одного из своих сыновей, не помешал ли он ему. Мо Жань снова сжал губы, пытаясь унять горечь внутри. — Нет, — кое-как ответил он. Сил смотреть на отца не было. Мо Жань знал, что стоит ему только состроить грустную мордашку, как отец тут же простит ему все прегрешения и разрешит делать всё, чего его душа пожелает. И в прошлом альфа всегда этим пользовался. Но сейчас его обуревал жгучий стыд за свои уже совершённые поступки. Ему оставалось только сделать всё возможное, чтобы больше не повторить тех ошибок. — Приятно видеть, что ты занимаешь и во внеурочное время. — Мо Жань понял, что он имел ввиду те книги, которыми был завален стол. — А… Это… — пробормотал альфа. — Ничего особенного. Просто решил почитать перед сном. Едва ли то количество свитков и книг могло сойти за «почитать перед сном». Скорее это выглядело, будто Мо Вэйюй решил обустроить свою личную библиотеку, перетащив всё, до чего дотянулась рука. Мо Чжэньян улыбнулся. Той самой понимающей улыбкой, которой обычно одаривал шутившего и проказничавшего Мо Жаня. — Я хотел поговорить с тобой, — наконец-то сказал Мо Чжэньян и Мо Жань навострил уши. — Это по поводу того, что произошло не так давно. Сначала Мо Жань подумал, что это будет продолжение разговора в кабинете касательно поездки в Цайде. Но формулировка, выбранная отцом, была столь размытой, что Наследный принц засомневался в верности своих мыслей. — О чём именно ты хочешь поговорить? — спросил он. — О том, как ты упал с меча. Мо Жань нахмурился, к чему сейчас такие разговоры, если есть нечто важнее уже случившегося? — Ты помнишь, что было до того, как ты упал? — Смотря, что именно, — осторожно ответил альфа. — Причина, — уточнил Мо Чжэньян, — То, из-за чего всё произошло. — Я… Не очень хорошо помню… Проблема была в том, что Мо Жань не просто не помнил. В тот момент он ещё не был собой из будущего, поэтому воспоминаний точных не имел от слова совсем. Мо Чжэньян, словно ожидал такого ответа и тяжело вздохнул, начиная говорить: — В тот день вы втроём как обычно пошли на занятия. Закончив бои на мечах, вы собирались разойтись, но ты и Мэн-эр снова начали ругаться, а потом поспорили, кто из вас быстрее взлетит на пик Сышен и сорвёт лист с Вечно Зелёного Дерева на самой вершине. Даже не дослушав отца до конца, Мо Жань уже мог предположить, что случилось потом. — Всё было хорошо. Ты летел впереди и продолжал дразнить Сюэ Мэна. В один момент вы поднялись на самую вершину, до нужного дерева оставалось рукой подать, и тогда ты обернулся через плечо и что-то сказал ему. Именно в тот момент ты врезался в дерево, однако в этом не было ничего страшного ровно до тех пор, пока не выяснилось, что от удара ты потерял сознание и не упал с меча. Жань-эр, ты упал на камень. Головой. С огромной высоты. То, что ты выжил — чудо. Обычно при таких травмах умирают мгновенно, но тебе повезло отделаться лёгким сотрясением. Мы думали, что ты не очнёшься. И представить невозможно, как все были счастливы, когда ты открыл глаза. Мо Чжэньян тяжело сглотнул, переводя дыхание. Мо Жань чувствовал, как нелегко эти слова дались его отцу. Однако полностью прочувствовать боль родителя от возможной утраты своего дитя не мог. Даже в момент, когда он узнал, что их с Чу Ваньнином ребёнок мёртв. Ему было тяжело поднять взгляд на отца. Тогда снова зазвучал голос мужчины. — Я не хочу ограничивать твою свободу, но мне тяжело отпустить тебя. Знаю, что Цайде расположен не так далеко, и всё же… Меня тревожат мысли, что вы с Сюэ Мэном снова поссоритесь и произойдёт что-то ещё более ужасное, нежели твоё падение. К тому же вы поедете туда не на прогулку и никто не в силах с точностью сказать, что там может случиться. Мо Чжэньян замолчал на какое-то время, а потом снова продолжил: — Не пойми меня неправильно, но в этой ситуации я больше доверяю Ван-эру … Сердце Мо Жаня сжалось от болезненного удара. Ещё никогда отец не говорил такого вслух. И эти слова задели Наследного принца за живое. — …Пускай он и младше, однако всегда серьёзен и собран, порой даже слишком, но именно его хладнокровный взгляд и трезвая оценка собственных сил являются лучшими спутниками на Ночных охотах. Вы же с Мэн-эром, как бы так сказать, более вспыльчивые. Вашу одарённость невозможно не признать, однако порой чем выше ты забираешься, тем болезненнее может быть падение. Уж это Мо Жань познал на своей шкуре. Он уже не думал о разрешении отца, в его голове звенели слова о Мо Цинване. Наверное, это был первый раз за обе его жизни, когда отец так говорил о младшем брате, о том, что он лучше Мо Жаня. Однако пока Наследный принц с горечью переваривал слова Мо Чжэньяна, тот снова сказал: — Я лишь надеюсь, что вы вернётесь целыми и невредимыми. И что, несмотря ни на что, вы прикроете спины друг друга, не беря в расчёт старые обиды и ссоры. Мо Жань поражённо вскинул глаза на отца. Серьёзное лицо не изменилось, его ясный взгляд сверлил юношу, ожидая от него ответа. — Я… Понял… — кое-как проблеял Мо Вэйюй в ответ, чувствуя ужасную сухость во рту. — Твой дядя сказал, что отправляться нужно послезавтра. Тебе стоит подготовиться. Альфа закивал болванчиком и подорвался с места, когда отец встал на ноги, рукой оправляя полы своих одежд. — О-отец, — громко выдохнул Мо Жань в момент растеряв все силы и способность думать. — Спасибо. Мо Чжэньян смотрел на него долгим ничего не выражающим взглядом, и только потом мягкая улыбка скользнула по его губам. Он прикрыл глаза, словно признавая поражение, а затем произнёс: — Спокойно ночи, Жань-эр. — Спокойно ночи, — ответил ему Мо Жань и отец покинул его покои. Мо Жань всё ещё стоял на том же месте, хотя двери за Мо Чжэньяном уже закрылись и он остался один. Отец разрешил… Разрешил! Ему захотелось пуститься в пляс от радости. Первый шаг. Он готов сделать первый шаг! Альфа не сдерживал улыбки, кое-как подавляя радостный смех, но всю его радость как ветром сдуло, как только он вспомнил кое о чём. Обернувшись в сторону другой комнаты, Мо Вэйюй, чуть помедлив, направился к окну, в которое до этого кто-то стучал. Он сглотнул вязкую слюну, сам не понимая, чего так испугался и взглянул на окно. За рисовой бумагой ничего не было видно. Тогда Мо Жань потянулся и открыл створки. Никого. Там никого не было. Мо Жань обескураженно моргнул, уже ничего не понимая. Кое-как юноша попытался высунуться из окна и тогда смог увидеть, что к деревянной раме окна что-то прикреплено. Протянув руку вперёд, он схватил это «что-то» и с осторожностью поднёс ближе к лицу. Прикреплённым нечто оказалась небольшая записка. Он помедлили секунду, а затем раскрыл её, чтобы посмотреть, что же там написано. Однако, к его сожалению, прочитать ничего не смог. И это вовсе не потому, что он был безграмотен, или почерк написавшего записку был так плох. Проблема заключалась в том, что написана она была на другом языке, незнакомом Мо Жаню. Брови сошлись над переносицей, а глаза сощурились, пытаясь рассмотреть каждую чёрточку написанного. Однако там не было ни единого знакомого слова. Могло ли это быть одним из знаков, о которых говорил старик? Если это так, тогда стоило сравнить написанное с имеющимися образцами языков других стран… или даже миров. Его не покидали мысли о возможной связи с Кровавыми Богами. Мо Жань готов был немедленно отправиться в библиотеку, но решимость его поумерилась, когда он вспомнил, что уже опустилась глубокая ночь. Тяжело вздохнув, Мо Жань аккуратно сложил записку и спрятал подальше от чужих глаз. Только после этого он разделся и залез в кровать. По взмаху руки погасли свечи в покоях и всё погрузилось во мрак. Наследный принц закрыл глаза, наконец-то ощущая, насколько устал. *** Когда Сюэ Мэну сообщили, что Мо Жань поедет вместе с ними, у того взорвалась задница. К сожалению, не в прямом смысле. Он кряхтел, пыхтел, бранился, снова злобно шипел, бросал в сторону кузена сотню озлобленных взглядов, но… Мо Жаню было так плевать на, что игнорировать этого придурка, выходило без особого труда. По недовольству следующим следовал Тяньлан. Он и так был не рад, что ему навязали это дело, а когда его оповестили о компании, с которой предстояло отправиться в Цайде, лицо мужчины и вовсе позеленело. Возможно, он мог бы стерпеть навязанного сына главы ордена. Наверное, он даже мог бы смириться с присутствием Второго принца, тот хотя бы не открывал рот больше нужного. Но когда он узнал, что в придачу к двум юнцам, ему всучили ещё одного — у того задымилась голова, да так, что пар повалили из ушей. Самым страшным в этой ситуации был не факт огромной ответственности за этих детей, а понимание, что команда из них выйдет просто замечательной. Особенно если учесть, что Наследный принц уже три раза разругался вдрызг со своим двоюродным братом, и это всего лишь за одну палочку благовоний. Они седлали коней и выдвинулись в путь. Тяньлан ехал впереди, следом за ним с гордо задранным вверх подбородком нёсся Сюэ Мэн, после Мо Цинван и Мо Жань в самом конце. Благодаря тому, что Второй принц согласился стать своеобразной преградой на пути к очередной перепалке между неугомонными братьями, ехали они в относительной тишине. Никто не спешил задавать вопросы то ли оттого, что по лицу Тяньлана явно читалось всякое нежелание произносить хоть слово, то ли оттого, что никто не хотел говорить между собой вообще. Мо Жаню сразу вспомнились слова дяди о мудром наставнике. Нет, был шанс, что, когда они окажутся на месте, Тяньлан проявит исключительные учительские навыки, но альфа не верил в это от слова совсем. И было ощущение, что Мо Цинван с Сюэ Мэном молчаливо разделяли его мысли. Настроения хоть как-то развеять напряжённую тишину у Мо Жаня не было, а больше никто на это и не способен. Так что весь путь они провели в таком неуютном молчании. Когда издалека наконец-то показались очертания города, Мо Жань устало вздохнул. Однако в следующее мгновение он почувствовал, будто кто-то ударил по голове тяжёлым камнем. Его глаза широко распахнулись от шока, лицо от удивления вытянулось, разве что челюсть не отвалилась. Он не мог видеть, но точно так же выглядели все его спутники. Перед въездом в город стоял серый прямоугольный камень с выцарапанным на нём названием «Цайде». За ним же возвышались врата — сложенная из брёвен, покрытых красной краской, арка. Но не столько они привлекли их внимание, сколько то, что было между этими вратами. На грубой верёвке был подвешен труп девушки, облачённой в церемониальный свадебный наряд. Её бледное лицо было расчерчено кровавыми дорожками, что текли из-под закрытых век. А рот запечатывали две длинные бумажные полоски талисманов. В воздухе повис странный запах, а тишина обратилась пронзительным звоном в ушах каждого из них.