псарня

      Чонгук сидит рядом с пустым стулом напротив чиминовой мачехи, которая выглядит слишком довольной для той, кто не смогла уследить за ребёнком тогда и сейчас. Умом парень понимает, что ей это всё только на руку, ведь именно её сын может стать главой компании и получить в наследство состояние, заработанное потом и кровью. Но внутри из-за этого всё переворачивается, скручивается и тянет, заставляя скалиться и держать в себе чиминов секрет о наследии в этой чокнутой семье.       Всё до ужаса просто.       Его младший брат не может стать наследником, пока Чимин ходит под открытым небом и делает всё, что ему только в голову ударит. Да, за плохое поведение ему могут перекрыть кислород, но полностью исключить из наследства — никогда, ведь здесь передача власти идёт не за выслугу лет или хорошую работу, нет. Она идёт по прямому наследованию. И отец Чимина сейчас — это просто удачная марионетка принципиальных стариков, которые никогда не позволят нарушить традиции. Его сместят в тот момент, когда это будет выгодно.       Чонгук узнал об этом совершенно случайно перед своей учёбой в штатах.              Отец тогда довольно сильно напился и рассказал то, что никогда не должно было выходить из его рта: во всём виновата обида на совет директоров из «Сано групп». Это было больше похоже на исповедь, где Чонгук был его первой любовью, которая послушала его родителей и решила отказаться от него, чтобы тот мог заниматься семейным делом. А потом она выбрала человека из другого круга, родила ему сына, пожертвовав своей жизнью, но они всегда мечтали о дочери и о том, как будут праздновать её дни рождения.              Чонгук понимал его, потому что тоже потерял своего друга, а затем был с лёгкостью заменён.              Дальше он был Чимином, которого отец любил намного больше своих детей и мечтал о том, как он наконец-то войдёт в их семью и заменит свою мёртвую мать из-за схожести в характере, внешности и привычках. Мужчина был готов отдать ему всё, что у него было, ради улыбки и, если позволят, объятий. Ему хотелось сделать из Чимина свою первую любовь — или хотя бы напоминание о ней, чтобы не сойти с ума.              Чонгук не мог тогда сказать отцу, что это не поможет — эти двое были для них водоворотами, которые утягивали на самое дно, не давая шанса на спокойное существование. В них было что-то особенное, недостижимое, запретное и невозможное для лёгкой замены. Но парень не хотел делиться подобным с мужчиной — он может это украсть, спрятать и больше никогда не выпустить из своих костлявых пальцев, пропахших сигаретами.              Затем Чонгук превратился в свою мать, которая умеет хорошо сосать и пилить, не давая и шанса на спокойную и тихую жизнь где-нибудь за городом, как он и мечтал со своей первой любовью. В мелкую тварь, умеющую только тратить деньги и требовать с него всё, что есть у её пустоголовых подруг. Но это всегда должно быть в десять, а то и сто раз дороже, чтобы она могла продолжать хвастаться чужим состоянием. Ему хочется всё это закончить и закопать этих двоих на заднем дворе или же сжечь проклятую резиденцию, напоминающую о его прошлом.              Чонгук не хочет на это отвечать, потому что его мать была хорошей: принимала детей со всеми их недостатками, давала свободу, улыбалась и всегда была на их стороне. Даже в тот раз, когда парень пересёк черту, именно она приехала и, разобравшись со всем, сжимала его плечи и просила придумать самую удобную правду и проговаривать её перед зеркалом каждый раз. Вбить себе в голову, выжечь на коже и языке, но быть уверенным в этой правде, если этот случай однажды вскроется.              Она также была из первых, кто узнал, что произошло с Чимином в тот день, когда удаляла все данные с того телефона. Парень до сих пор помнит её бешеные глаза, похвалу и каблук, который проткнул чужую шею.              Он не хочет верить, что с ней однажды произошло то же самое, но её реакция кричала об обратном.              В вечер отцовской исповеди Чонгук был всеми, кого мужчина ненавидел, презирал и желал им смерти, сжимая и разжимая кулаки, — но не самим собой. Словно его никогда не было в жизни человека, который кончил без презерватива в мать и сделал ей ребёнка. В тот день ему впервые хотелось пожелать отцу смерти, но в его голове сразу же возник вопрос: зачем желать смерти самому себе?              Он ведь прекрасно его понимал.              Они были в тот день как одно целое, и от этого становилось немного тошно, но терпимо.              Чонгук цокает языком и поправляет волосы пальцами, отгоняя бесполезные на данный момент воспоминания. Они всё равно не помогут ему сейчас, но нужно продолжать держать их в голове и, пропуская через себя, быть готовым к тому, чтобы всё это наконец-то сплюнуть под ноги Чимина и ждать ответной реакции. Ведь его лучший друг заслуживает самого лучшего — и совершенно неважно, будет это болью, разочарованием или же безграничной радостью.              Главное, что лучшее, верно?              Слушая на фоне речь с благодарностями за доверие, Чонгук опирается локтем на спинку стула и, чуть прищурившись, мажет взглядом по компании Чимина. Сокджин и Намджун что-то обсуждают, переглядываясь и качая головами, а Хосок нервно дёргает ногой и печатает сообщение на телефоне, поджимая губы. Это выглядит слишком подозрительно, потому что самого Чимина здесь не видно.              Здесь сидят все, кого они оба знали, но никто так и не подошёл к ним спросить о том, где он. Всё ли с ним нормально? Куда он так резко пропал? Неужели это волнует только Чонгука, готового прямо сейчас встать со стула и побежать на его поиски? Может, просто спросить?              — Где Чимин? — повернувшись к женщине, спокойно спрашивает Чонгук.              — М? — мачеха поднимает на него взгляд, отвлекаясь от родного сына. — Его здесь нет?              — Нет, — парень проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки, чувствуя раздражение.              — Вот и славно, — она улыбается, прикрывая глаза. — Одной проблемой меньше, пока он прячется как крыса.              Хочется ударить её.              Схватить за волосы и, сжав со всей силы, разбить её лицо об стол, чтобы эта бывшая секретарша корчилась от боли и задыхалась из-за слёз с кровью из носа.              Из-за подобной фантазии рот наполняется слюной, и Чонгук сглатывает, потирая ладонью шею. Ему нельзя сейчас решать дела по такому же принципу, как и в академии: матери рядом больше нет, да и Чонгук теперь, к сожалению, взрослый, который через пару недель будет на должности своего мёртвого отца в окружении тех, кто мечтал о его смерти. Нужно просто немного подождать, и тогда он переломает им суставы, вскроет грудные клетки и разорвёт внутренние органы к чёрту. Он обещает это сам себе, впиваясь ногтями в шею, и натянуто улыбается.              — Вы так строги к нему, — парень кивает несколько раз. — Не боитесь, что он выкинет вас из дома, когда будет на посту?              — Чонгук, — она специально тянет его имя и, наклонившись вперёд, упирается локтями в стол, — когда ты видел, чтобы такие, как он, были среди…              — Тот же вопрос к вам, — перебив, он делает глоток из бокала и переводит взгляд на отца Чимина. — Когда вы успели стать частью этого мира, переспав со своим начальником?              — Милый, я понимаю твоё желание сделать мне больно и защитить своего друга, но он не просто связался с плохой компанией из отбросов, а основал её.              — Тогда вы должны гордиться им, ведь он это сделал сам, а не украл, как вы.              — Если бы я знала тогда, кто будет моим пасынком и мужем, то просто, — она наклоняется ниже и переходит на шёпот, — убила бы их двоих. Не связывайся с ними, милый, они сожрут тебя и даже не подавятся, потому что иначе не могут жить, понимаешь меня?              — Понял, — тянет Чонгук, прикрывая натянутую улыбку ладонью. — Похоже, что мне даже не стоит говорить о том, как ваш муж вам изменяет, пока вы принимаете антидепрессанты и успокоительное, смешивая их с алкоголем.              — Верно, тогда и мне стоит промолчать о том, что ты пытаешься защитить животное. Эта тварь никогда не оценит подобного с твоей стороны.              — Если ещё раз так его назовёте, я вас убью.              — Буду этому только рада, — она улыбается в последний раз и встаёт, протягивая руку Субину. — Нам пора идти, а ты, Чонгук, даже не думай о том, чтобы сближаться с ним. Он не умеет прощать, давать второй шанс и любить кого-то, кроме себя.              — Уже успели проверить?              — Да, — женщина поджимает губы, — до сих пор жалею, что не утопила его в той ванной. Наверное, — прикрывает ладонью рот, скрывая улыбку, — у меня слишком длинный язык, если я говорю подобное в таких местах…              — Не волнуйтесь, — Чонгук опускает локоть на спинку стула, наклоняя голову в сторону. — Вы всегда можете избавиться от этой привычки. Хорошей поездки домой.              Женщина кивает и, сжав ладонь сына, уходит из ресторана быстрым шагом, не оборачиваясь и не прощаясь с мужем. Она сама виновата в том, что сейчас происходит в её жизни: ей не стоило быть такой жадной и мечтать о жизни в большой резиденции, с богатым мужем и милым пасынком. Думала, что всё будет как в сериалах, которые постоянно крутят по телевизору, а получилось как в дешёвом триллере с попытками выбраться из проклятого дома и выжить.              Чонгук цокает языком и, достав телефон из кармана брюк, открывает приложение с геолокацией. Всё-таки Чимин решил выбрать побег, а не продолжение разговора или выяснений отношений со своими друзьями, делающими вид, что ничего не произошло. Этого стоило ожидать, но где-то внутри парень надеялся на скандал с дракой, криками о предательстве и разрыве связей. Это неплохо бы ускорило чонгуков план, но так будет интереснее.              Пока Чимин будет заниматься саморазрушением, закрывшись в комнате, у Чонгука будет время на свои проблемы, которые уже нельзя игнорировать.              Жаль.              Всё же что будет, когда он выйдет из комнаты? Что будет у него с глазами?              Свернув приложение, он открывает переписку с Тэхёном и быстро печатает сообщение о том, что они поедут к нему, когда это всё закончится. Сообщение сразу же подсвечивается прочитанным, и Чонгук начинает загибать пальцы, отсчитывая десять секунд. Он уже давно выучил его повадки и прекрасно знает — ему никогда не откажут.              Это не из-за любви до гроба, привычки или желания, которое может уничтожить.              Это из-за неполноценности Тэхёна, любящего всем доказывать, что он лучше Чимина.              Он делает это неосознанно, но Чонгук каждый раз замечает, как тэхёновы глаза наполняются злостью, когда речь заходит о парне с лучшими оценками, богатыми родителями, жизнью без запретов и лучшим другом, которого Тэхён пытался вернуть в тайне ото всех. Писал пьяные сообщения и давился криком, проклиная Чонгука за то, что тот забрал у него и не хочет возвращать.              Чонгук же на это всегда молчал, потому что Тэхён сам виноват в своей боли.              Они совсем не похожи.              Тэхён медленно подходит к нему, спрятав руки за спиной, и наклоняется к уху.               — Идём, — тихо просит парень и сглатывает.              Чонгук на это кивает и, встав со своего места, последний раз мажет взглядом по компании Чимина. На них никто не обращает внимания, кроме Хосока. Он смотрит на них с презрением и сжимает ладонями колени, практически не моргая. Парня веселит подобная реакция, и, аккуратно положив руку на тэхёнову талию, он прикасается указательным пальцем к губам. Хосок реагирует на это моментально — отворачивается и сжимает челюсти.              Всё-таки стоит для начала разобраться с проблемами и уже потом лезть в чужие, а не сбегать и играть принципиальную суку, скулящую каждый раз, когда что-то идёт не так. Верно, Хосок?              — Теперь я понимаю тебя, — Чонгук поворачивает голову к Тэхёну и идёт в сторону выхода из ресторана, — и твою привязанность к этому мусору.              Парень останавливается в коридоре и, запрокинув голову назад, тяжело вздыхает. Нет смысла с ним ссориться прямо сейчас и с пеной у рта что-то доказывать, отстаивая своего бывшего друга. Всё равно ничего не поймёт — будет давить на открытые раны со всей силы, смеяться и в очередной раз повторять, что такой, как Тэхён, никому не нужен.              Даже ему.              Потому что выглядит жалко, имеет проблемы с алкоголем и слишком сильно привязан к прошлому. Но Тэхён уже давно знает настоящую причину такого отношения к себе и в какой-то степени смирился с этим, выстраивая перед собой стену с кучей проклятий, ненависти и отвращения.              Он не Чимин.              Он не смог так легко отказаться от своего прошлого, разрушив себя и всё, что окружает его. Не смог смириться с тем, что его лучший друг теперь отдаёт себя другому человеку и имеет свою жизнь, не давая и шанса на то, чтобы они хоть немного пересекались. Тэхён не завидует ему, но злится на себя из-за того, что не может всё резко закончить, обрывая ненужные связи. Ему привычнее терпеть, наблюдать со стороны и собирать информацию, выслушивать в свой адрес оскорбления со стороны отца и Чонгука.              Хочется всё это закончить.              Наконец-то уснуть в комнате, где Тэхён понял, что первая любовь улыбается намного ярче на смазанных фотографиях и среди толпы абсолютно пустых людей.       Боже, это было так давно, что сейчас ему остаётся смотреть на спину Чонгука и следовать за ней. Выгрызать себе место под солнцем и забыть того, кто никогда к нему не вернётся из принципа.              Может, если Тэхён обернётся, то он будет там стоять и, улыбаясь во все тридцать два, попросит его вернуться, начать всё с самого начала и опять построить их убежище только на двоих, где их никто не сможет найти.              Тэхён резко оборачивается — за спиной ничего, кроме разочарования.              — Долго ещё ждать? — раздражённо спрашивает Чонгук, привлекая внимание парня.              — Иду, — грустно усмехнувшись, Тэхён вздыхает и выходит из ресторана.              Он сможет найти в себе силы и бросит Чонгука.              Обязательно.              Сейчас можно выбросить это всё из головы и ехать на такси до своей квартиры, растворяться в душном салоне и не обращать внимания на то, что парень рядом занят совершенно другими делами в телефоне. Всё равно Чимин, если узнает всё, что делал Чонгук, никогда его не выберет. Он сможет сделать в сто раз больнее, дав надежду, но всё равно уничтожит не только тело, но и душу.              Тэхён знает именно такого Чимина, а не того неизвестного парня из слухов, дающего каждому встречному в туалете. Но это его, к счастью, уже не касается.              

☣︎ ☣︎ ☣︎

             Чонгук заходит в тэхёнову квартиру и ждёт, когда парень закроет дверь, чтобы наконец-то спустить своё подсознание с цепи и разорвать глотку тому, кто устраивает грязь за его спиной. Он выбьет из него эту дурь сегодня окончательно и решит, что с ним делать. Этот цирк уже давно пора заканчивать — это приносит слишком много проблем, которые уже невозможно контролировать.              Замок щёлкает, и Тэхён поворачивается к парню, смотря с немым вопросом: почему он стоит здесь, а не сидит на диване, как обычно? Ответ приходит довольно быстро — Чонгук резко хватает его за шею, сдавливает со всей силы и наклоняется к уху, хрипя:              — Ты охуел? Откуда он знает о том, что у нас было?              — Что? — Тэхён чувствует, как перед глазами всё начинает плыть и воздуха становится критически мало. — О чём? — пытается убрать чужую руку с шеи.              — У тебя настолько нахуй длинный язык, что ты уже забываешь всё, что говоришь? — он хаотично осматривает лицо друга, который до сих пор притворяется, что ничего не знает, но немного ослабляет хватку, чтобы услышать ответ. — Откуда Чимин знает про гостиницу?              — Он знает? — Тэхён опускает руки и несколько раз легко ударяется затылком о стену. — Хосок?              — Да ты заебал меня со своим Хосоком, блять! — Чонгук срывается на крик и делает шаг назад, отпуская парня. — Сейчас мы разговариваем о Чимине.              — Ты меня тоже заебал со своим Чимином, — парирует Тэхён и скатывается по стене вниз. — Просто трахни его и успокойся, блять.              — Рот.              — Не в этот раз, Чонгук, — он отрицательно качает головой и облизывает нижнюю губу. — Ты меня заебал.              Внутри Тэхёна всё мечется и разбивается, умоляя замолчать и не переходить черту, но он и правда от всего этого устал. Он терпит подобное отношение уже столько времени и ничего не говорит о том, что ему неприятно, больно и иногда хочется умереть.              Они не друзья, которые прошли длинный путь и привязались друг к другу.              Они — это сплошная неопределённость по всем фронтам, которую пора наконец-то сломать и выдохнуть.              — Я заебался от тебя, Чонгук, понимаешь? — Тэхён опускает голову и скалится. — Меня заебал твой блядский характер, твоё отношение ко мне, постоянные разговоры о Чимине и то, что ты трахаешь не только мои мозги…              — Закройся, — перебивает парень, присаживаясь на корточки.              — Но и мою задницу, — он всё-таки договаривает, не боясь последствий, и поднимает голову. — Не признаёшься, что и сам ебаный педик, но что-то пиздишь в сторону других. Ты меня заебал, — устало выплёвывает последнюю фразу.              — Ким Тэхён, — Чонгук хрипит и хватает его за волосы, приближая к себе, — ты забыл своё ёбаное место? Кто сказал, что я педик, а?              — Чувак, ты трахаешься с парнем, — Тэхён закатывает глаза. — Если что, то натуралы так не делают, да и твоя стабильная хуйня с тем, что это было пару раз, не прокатит.              — Но ведь было только…              — Это было каждые полгода, Чонгук, когда я приезжал к тебе в штаты, блять! — Тэхён подаётся вперёд, ближе, чувствуя дыхание парня на своём лице. — И, вернувшись в Сеул, ты сделал то же самое. Очнись, ты трахал меня каждый ёбаный раз, когда мы оставались одни.              — И что? — холодно спрашивает Чонгук и ведёт ладонью по затылку парня, наклоняясь к уху. — Что в этом такого?              — Ты издеваешься? — он смеётся из-за всей этой ситуации, с самого себя и Чонгука, который ничего так и не понял. — Ты был со мной в тот момент, когда вся твоя семейка отправилась на тот свет. Я сосал тебе, пока ты нахуй ныл из-за Чимина в очередной раз. Ты педик, чувак, ты конченый педик нахуй.              — Закончил?              — Нихуя.              — Не будешь сожалеть о последствиях?              — Нет, потому что это ёбаная трясина. Она никогда меня не отпустит, пока ты не съебёшься из моей квартиры, смекаешь?              — Эй, — Чонгук сжимает тэхёново плечо и дышит ему в губы, — тебе стоит занять рот чем-то другим.              — Кулак в помощь, придурок, — парень отталкивает его от себя и встаёт. — Разбирайся теперь со своими проблемами сам, а я…              — А ты нахуй никому не нужен без меня. Твой отец лишит тебя наследства, если узнает о том, что ты испортил отношения со мной. Вернёшься на свою ебаную помойку и будешь только и делать, что давать за бабки, как и твоя мамаша.              — А кто сказал, что я перестаю с тобой общаться? — Тэхён скалится. — Я не буду с тобой трахаться, но если ты только попробуешь спиздануть о том, что мы с тобой разорвали наши дружеские отношения, то Чимин узнает обо всём, понял?              — И что ты ему расскажешь? — Чонгук на это только смеётся и выпрямляется, проводя кончиком языка по внутренней стороне щеки. — Что ты, блять, знаешь?              — Из самого простого могу накидать, — парень поднимает руку и начинает загибать пальцы, — как ты трахался со мной на выпускном в туалете и в штатах, хотя ты совсем не педик, — мизинец, — как ты ходил на все тусовки, где он был, и прикидывался левым челом, — безымянный, — как ты следил за ним до того, как переехал, — средний, — как ты дрочил и шептал его имя, пока думал, что я спал, — указательный. — И моё любимое: твоя причина переезда, — большой.              — Хуёво блефуешь, Тэхён. Для начала расскажи причину моего…              — Это было посвящение на первом курсе, — парень усмехается, упираясь ладонями в талию. — Он перебрал с алкоголем, а ты с ним поцеловался и попытался его трахнуть. Я всё это знаю, Чонгук, прекращай прикидываться.              — Откуда? — он делает шаг назад и сглатывает, чувствуя, как всё выходит из-под его контроля. — Кто тебе сказал?              — Это я поймал того парня, который вас спалил, — Тэхён указывает на себя пальцами, — дал ему денег и пригрозил, что закопаю его, если кто-то узнает, но тот сразу же начал требовать больше, и Хосок его избил.              — Какого хуя я об этом узнаю только сейчас? — кричит Чонгук и хватает парня за грудки. — Почему ты мне раньше об этом не сказал?!              — Я пытался быть хорошим другом, — отвечает он тихо и пожимает плечами, — но ты сделал из меня мясо для ебли по дружбе. Меня это заебало.              — Что ты хочешь?              — Поговорить? — Тэхён убирает чонгуковы руки и проходит в комнату, присаживаясь на диван. — Так ведь поступают нормальные друзья, понимаешь?              — И это всё? — он потирает шею, хаотично бегая взглядом по комнате.              — Да, просто поговорим о том, что происходит, — парень отвечает честно, закидывая локоть на спинку. — Просто говорить с членом во рту, — тычет языком в щёку, — неудобно, если ты вообще ебёшь, что это значит.              Чонгук заторможенно кивает и, подцепив пальцами спинку стула, ставит его перед собой. Ему нужно сделать это ради Чимина и его защиты — это всё, что волнует парня сейчас. Просто выслушает пару тупых вопросов от Тэхёна, который совершенно не умеет серьёзно разговаривать, и уйдёт, заблокировав его номер.              Это будет просто, но внутри всё плавится из-за мыслей о том, что тут что-то не так.              — И что будем обсуждать? — сев на стул, Чонгук закидывает ногу на ногу и скрещивает руки на груди. — Наши отношения?              — Эй, мне похуй на то, что было между тобой, — Тэхён указывает пальцем на парня, — и мной, — на себя. — Но мне не похуй на то, что ты хочешь делать с Чимином дальше, используя меня и Юнги.              — Я просто хочу вернуть его — и только.              — Мне нужен честный, блять, ответ, а не эта заученная хуйня. Чувак, ты переходишь черту нахуй по всем фронтам, смекаешь? Похуй на то, что ты типа не педик, — Чонгук на это закатывает глаза, — но ты буквально трахался со мной, а я как бы, ну, члены люблю.              — Мы просто помогали друг другу.              — Хуйню несёшь, — тянет Тэхён. — Ведёшь себя как ебливая младшеклассница рядом с горячим преподом. Просто скажи честно, что у тебя встаёт на мужчин — и всё.              — Мы обсуждали мои дальнейшие действия, а не тему секса, — Чонгук наклоняется вперёд. — Или ты хочешь занять свой рот чем-то полезным?              — Я слишком трезвый, чтобы воспринимать подобное от тебя, — он машет ладонью перед собой.              — В штатах тебе это нравилось.              — Я был накуренный до усрачки, если честно, и единственное, что я помню, как ты неловко меня трахал, делая вид, что ты жёсткий доминант.              — Я домой, — Чонгук ударяет ладонями по ляжкам и встаёт со стула. — Еби мозги этим дерьмом другим.              — Чонгук, ты гей, — Тэхён усмехается, — и Чимина ты хочешь вернуть, перевоспитать и всё подобное дерьмо, чтобы доказать самому себе, что ты гетеро. Это выглядит паршиво, если честно.              — С чего ты вообще это взял?              — Видел. Ты же не только дрочил, когда я спал, но и каждый раз отмывался после секса со мной, просил прощения и напивался. Хватит бегать от самого себя, Чонгук, это не поможет.              — Ты мне сеанс у психолога решил провести? Ты же тупым всегда был, — он сжимает челюсти и садится обратно.              — Держу в курсе, но я всегда стоял после Чимина в списках по успеваемости в академии и универе.              — Ненавидишь его за это?              — Нет, — Тэхён ударяет ладонями по карманам. — Блять, дай сигареты, у меня закончились.              — Заебал, — Чонгук достаёт пачку из кармана и кидает в него.              Легко поймав сигареты, парень сразу же достаёт сигарету и подкуривает от зажигалки, взятой со стола.              — Он так-то всегда был умным парнем, — Тэхён делает затяжку, — хоть и распускали про него дохуя слухов. Даже сейчас этим дерьмом занимаются, не зная, что чел вообще не варится в этой хуйне.              — Ты про те слухи от Юнги? — Чонгук делает то же самое.              — Ага. Я как-то попал на одну вечеринку с Чимином, и типа такого дерьма не было, да и левые всегда о нём отзывались иначе.              — Например?              — Не подпускает к себе никого, пьёт всегда в одиночестве и подкатить к нему ебать сложно, но прикол в другом, — Тэхён поджимает губы и, тяжело выдохнув, всё-таки признаётся: — Чимин буквально делает грязь со всеми, кто пиздит про него слишком много.              — К чему ты клонишь? — Чонгук наклоняет голову в сторону и хмурится.              — Он уже не тот мальчик из академии и не тот парень из слухов — он намного хуже. Не связывайся с ним, если не хочешь проблем.              — Я его исправлю, — он переводит взгляд в сторону окна, — и верну своего лучшего друга.              — Говоришь это каждый блядский раз, — устало произносит Тэхён, потирая пальцами переносицу. — Ты же говорил, что год назад отпустил прошлое, а сейчас…              — А ты клялся, что смог смириться с тем, что Хосок с тобой больше не общается. Ты ненавидишь меня из-за этого?              — Я тебя ненавижу не за это, Чонгук, а за то, что ты ёбаная помойка, которая только пиздит, щёлкая ебалом, но с тобой иногда прикольно потусить.              — Мы меняем тему разговора, Тэхён? — парень тушит сигарету о ножку кофейного столика. — Чего ты хочешь добиться от меня? — наклоняется вперёд, скрещивая пальцы в замок.              — Впервые поговорить с тобой как с другом, — он пожимает плечами. — Что в этом такого?              — Зачем?              Тэхён резко опускает голову вниз и хрипло смеётся с обычного вопроса. Что ему отвечать на это? Что он хочет хотя бы один раз за это время нормально поговорить с человеком напротив без выяснения странных отношений, связывающих их; честно рассказать о том, что беспокоит; наконец-то признаться, что эта дружба и правда обречена на одни страдания без проблеска на хороший конец?              Они ведь сами виноваты в этом.              Не пытались разговаривать, узнавать и слушать друг друга, а дружба на этом обычно и строится, но они об этом просто забыли. Встретились в неудачный период жизни и решили зацепиться друг за друга ради выгоды и мести. Может, стоит всё-таки толкнуть одного, чтобы второй наконец-то очнулся?              Тэхён шумно выдыхает и, подняв голову, улыбается во все тридцать два. Он протягивает Чонгуку ладонь и толкает его.              — Меня зовут Ким Тэхён, давай дружить как тогда, в академии? До всего того дерьма, что было?              — У тебя слишком быстро меняется настроение, — Чонгук даже не смотрит на его руку.              — Это проблема? — он поджимает губы.              — Да, потому что настолько несерьёзному человеку я не могу доверять, — парень встаёт со стула и сжимает спинку пальцами, — на данный момент. Мне нужно время.       Тэхён вяло кивает, но ладонь не отпускает. Где-то в глубине собственного подсознания до сих пор надеется, что Чонгук его проверяет и то, что он сейчас сказал — это очередной блеф, а не окончательная точка их общения. Но парень думает иначе — молча выходит из квартиры и закрывает за собой дверь, оставляя уже бывшего друга одного.       Может, так будет даже лучше.              Они ведь никогда не были друзьями — они обычные знакомые, знающие друг о друге только грязь, но не то, что под ней пряталось. Всё нормально, всё хорошо, всякое бывает, и это со временем пройдёт, перестанет гноиться и болеть. Тэхён опускает руку и, встав с дивана, подходит к окну. Он не испытывает грусти или желания посмотреть на то, как Чонгук вызывает такси, уезжает и исчезает из его жизни в очередной раз. Нет, он впервые чувствует свободу.              Она намного лучше любой неопределённости. Тэхён усвоил этот урок, пока Чонгук гонится за фантомами прошлого, выезжая на дорогу.       Парень сидит в машине на заднем сиденье и, смотря на дисплей смартфона, трёт пальцами виски. Он даже подумать не мог о том, что с Тэхёном всё будет так легко: один честный разговор — и всё стало понятно с первого раза. Не было соплей, слёз и просьб остаться, подумать ещё немного и всё-таки дать последний шанс. Может, это из-за того, что у них такого никогда не было: они закрылись друг от друга после того, как увидели Чимина и Хосока вместе.       Если бы Чонгук не поставил точку, то всё осталось бы таким же, как раньше. А сейчас у этого глупого придурка наконец-то появился шанс вернуться к человеку, которого он всегда ставил на первое место, не разрешал никогда оскорблять, смешивать с дерьмом и влезать с ним в драку. Это его прощальный подарок для Тэхёна, который не смог заменить Чимина, но всё равно оставался рядом столько лет.       Так будет лучше для всех.       Спустя время, доехав до резиденции, Чонгук быстрым шагом заходит в дом и, минуя лестничный проём, останавливается у чиминовой комнаты. Несколько раз тихо стучит и, не дождавшись ответа, достаёт телефон. Красная точка всё ещё мигает над домом, как и раньше, но почему тогда он не открывает дверь? Парень садится около неё на корточки и тяжело вздыхает, проводя руками по волосам.       — Эй, давай поговорим нормально, — тихо просит Чонгук. — Просто поговорим о том, что произошло, и не будем никого обвинять, — тишина. — Чимин? Эй, ответь мне, — Чонгук проводит пальцами там, где должна быть голова друга. — Поговори со мной, как ты делал это раньше. Я знаю, что ты там. Блять… — последнее шипит, чуть прикусывая нижнюю губу и сжимая ладонь в кулак.       Почему Чимин настолько непробиваемый? Что Чонгуку нужно сделать, чтобы его услышали? Сколько ещё ему ждать? Парень сдаётся и прикасается лбом к двери, прикрывая глаза. Хорошо, в этот раз он сможет найти в себе силы и подождёт его.       Чонгук ослабляет галстук и садится в более удобную позу, согнув ногу в колене и положив на неё руку. Никто не сможет сидеть в комнате целую ночь, не издавая шума и не подавая признаков жизни. Чимину всё равно придётся оттуда выйти, пока его будут ждать до самого утра. Это точно не то, что говорил Тэхён, — это другое, что нельзя донести простыми словами или действиями. Нужно почувствовать то же самое, что и Чонгук в тот день, когда всё разрушилось.       Воспоминания того дня до сих пор остаются шрамами на его коже, разводами в памяти и липкой спермой на ладонях.       Первое, что Чонгук помнит с того дня, — отвращение из-за осознания того, что чиминовы записи в дневнике, оставленном на кровати, — не выдумка. А доказательствами была его шея, покрытая багровыми отметинами, белые пятна на футболке и губы, которые будто увеличились в два раза. Чонгук даже не помнит, что говорил тогда: все его слова превратились в белый шум.       Второе — это удар. Чонгук ударил его, потому что иначе было нельзя. Нужно было показать ему свои эмоции, чтобы Чимин всё понял.       Третье — то, как Чонгук хватает Чимина за ворот футболки и смотрит ему в глаза, пытаясь найти ответ на свой вопрос, но вместо этого произошло то, что сломало уже его.       Внутри всё перевернулось, перекрутилось и связалось в один толстый узел, тянущий вниз: из-за Чимина с его заплаканным лицом, трясущимися руками и этими проклятыми глазами. В них не было ничего, кроме всепоглощающей и уничтожающей бездны. Она затягивала и злила своим появлением, а Чонгук просто не понимал, что ему делать с этой злостью и больным желанием повалить Чимина спиной на пол.              Сесть на него и, стараясь не дышать, протолкнуть два пальца в рот, чтобы дойти до его сути. Но мысли Чонгука уходили в совершенно другую сторону — он не вытаскивал из него эту мерзость, а наблюдал за тем, как Чимин с мёртвыми глазами облизывал его пальцы, истекал слюной и просил о большем.              Но затем Чонгук почувствовал ту самую жажду. Запах чужого одеколона ударил ему в нос — и всё внутри взрывалось, разрушалось и падало из-за картинок и слов, которые он сейчас даже не вспомнит. Что он тогда говорил? Что ему ответил Чимин? Что произошло до того момента, пока он не вышел из комнаты?              И почему его член начал наливаться кровью и становиться твёрже из-за всхлипов Чимина и резкой вспышки с мёртвыми, похожими на бездну, глазами?              Почему?              Какого чёрта?              Что с ним не так?              Что с ними не так?              Даже спустя столько лет Чонгук так и не нашёл ответа на этот вопрос. Он отстранился от всего на первое время, уверяя себя в том, что это просто пубертат, это пройдёт — и всё из-за его любви к странному порно с уклоном в жесткость. Но член вставал каждый раз, когда парень прикрывал веки и вспоминал мёртвые глаза Чимина. Это оказалось сложно контролировать.              Затем Чонгук смирился, узнал правду и пытался сделать всё, чтобы заслужить прощение, вернуть всё обратно и убедиться в том, что это был просто сбой организма. Вот только его Чимин больше не был счастливым или разбитым, нет — это был кто-то другой с его внешностью. Злой, агрессивный, пьяный, воняющий сигаретами на публике и пустой наедине. В нём не было ничего того, что было раньше, когда Чонгук оставался с ним один на один, но это всё равно заставляло внутри всё переворачиваться и стягиваться.              Он не мог быть таким же, как Чимин.              Не мог любить мужчин.              Он должен любить только женщин.              Но пьяного и пустого Чимина хотелось целовать до крови и лопнувших лёгких в жизни, а не в мыслях, которые дробили рёбра, ломали пальцы и кричали о том, что всё это неправильно, отвратительно, мерзко, аморально и ему стоит сдохнуть в канаве за подобные желания. Они замолкали только в тот момент, когда Чонгук начинал себя убеждать, что хочет вернуть друга. Просто вернуть своего лучшего друга, который не даст ему задохнуться в этой чёрной воде — и только. Это ведь будет правильно, верно? Ему ведь простят подобное желание?              Это же его исповедь, пропитанная ложью на языке, но всё равно — честная и больная исповедь в голове.              А теперь пусть Чимин откроет дверь и найдёт его таким нуждающимся в прощении с искусанными до крови губами, сломанной и потрёпанной правдой. Потому что завтра этого может не быть: Чонгук не решится сделать подобное ещё раз. Построит более крепкую стену, установит колючую проволоку и затем обмотает себя, натягивая её до предела. Пусть её шипы впиваются в тело и рвут кожу, но это будет честно.              Ведь самосознание Чонгука лежит через саморазрушение, пока Чимин продолжает плавать в море из крови, юности и больных воспоминаний, питаясь ненавистью.       

☣︎ ☣︎ ☣︎

      Но Чимин не выходит из комнаты спустя неделю, и никто на это даже не обращает внимания, кроме Чонгука, который практически каждую ночь пытается до него достучаться и поговорить. Это всё бесполезно и давит на мозги, заставляя злиться, угрожать и обвинять Чимина абсолютно во всём. Он виноват в том, что Чонгук ездил из-за него в компанию и попросил больше времени на вступление в должность; в его недосыпе и нервозности; в своей тупости и эгоистичном желании сделать больно в очередной раз, не обращая внимания на то, что Чонгук прямо сейчас готов встать на колени ради него.       Это раздражает до противного скрежета зубами.       Хочется выломать эту дверь и, сдавив его шею пальцами, услышать хруст.       Нельзя.       Чонгук сглатывает и спускается вниз, замечая, что в резиденции стало слишком тихо. Словно все здесь вымерли или наконец-то смогли сбежать на свободу. Осмотревшись по сторонам, он усмехается и поправляет волосы, сдавленно смеясь. Эта семейка реально хочет его вывести на эмоции и заработать проблем, потому что ходят по краю они очень красиво, но слишком нагло. Им стоит научиться заранее предупреждать о том, что из-за семейных «командировок» они полностью распускают прислугу.       Стоп.       Парень заходит в пустую гостиную и видит на журнальном столике записку с кучей извинений и сожалений, написанную аккуратным почерком. Смяв записку, Чонгук выкидывает её и садится на диван. Наклоняется вперёд и оттягивает волосы, пытаясь удержать злость под мнимым контролем.       Почему его вообще должно волновать то, что у них такая семейная традиция? Они бегали вокруг него и постоянно смотрели в рот, а теперь сожалеют о том, что их командировка выпала на отпуск у всей прислуги? Почему его никто об этом не предупредил раньше? Это было так сложно сказать на ужине?       Блять.       Блять.       Блять.       Чонгук резко встаёт с дивана и, схватив вазу со стола, кидает её в стену и тяжело дышит. Эти чокнутые серьёзно думают, что после этого он их к чёрту не уничтожит и встанет на их сторону, когда отец Чимина будет просить о слиянии компаний? Если хотели быть на хорошем счету, то стоило до конца вести себя нормально, а не хвалиться тем, что он живёт на данный момент у них и они помогают ему пережить потерю семьи.       Кормить, дать комнату и принижать остальных — это не очень хороший способ утешения или расположения к себе.       В кармане джинсов начинает вибрировать телефон, привлекая внимание, и Чонгук достаёт его, чтобы посмотреть уведомления. Десять сообщений, двадцать пропущенных от Тэхёна и сорок три от неизвестного номера.       — Чё за… — парень открывает переписку и, резко кинув телефон на диван, подбегает к двери.       Резко открыв её, он видит взбешённого Хосока, усталого Тэхёна, а за их спинами стоят Намджун и Сокджин, которые смотрят на него всё с тем же презрением, как и раньше. Чонгук не успевает отреагировать, как его прижимают за грудки к стене.       — Что ты с ним сделал? — хрипит Хосок, тяжело дыша. — Где он?!       — Мы пойдём к нему в комнату, — Сокджин хлопает парня по плечу и поднимается по лестнице вместе с Намджуном.       — Что за хуйню вы устроили? — довольно спокойно спрашивает Чонгук, отталкивая от себя Хосока, и переводит взгляд на бывшего друга, который облокотился спиной на стену. — А ты что тут забыл?       — Я тебя убью! — кричит Хосок и делает шаг вперёд, но его останавливает Тэхён, подхватывая под мышки.       — Чимин молчит уже неделю, — Тэхён закатывает глаза и прижимает парня ближе к себе, не давая ему подойти к тому, кто его точно вырубит с одного удара.       — Да, он не выходит из комнаты, — несколько раз кивает Чонгук и проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки. — А эти-то что тут забыли?       — Отпусти… — опять начинает Хосок, но Тэхён закрывает ему ладонью рот, не давая договорить.       — Это типа пиздец для них, смекаешь? Присели на панику настолько, что меня этот даже из блока вытащил.       — Хорошо, а я тут каким местом?       — А я ебу, Чонгук?       — Ты нихуя не узнал у этой бешеной суки? — парень упирается ладонями в талию.       Тэхён натянуто улыбается, убирает руки от Хосока и делает пару шагов назад, но тот не двигается с места и опускает голову, сжав ладони в кулаки. Он и правда сам не знает, что происходит. Чимин просто исчез после того, как ушёл в туалет неделю назад, и больше не появлялся, а только игнорировал звонки, сообщения и вообще не заходил в социальные сети.       Первое время Хосок думал, что у Чимина опять марафон с наркотиками, и обзвонил всех, кто ему доставал вещества. Они изначально не хотели говорить, но потом признались, что парень у них уже неделю не появлялся. Сокджин же начал требовать объяснения с тех, кто с ним обычно развлекался в других клубах, но они тоже ничего не знали, пока Намджун заезжал в каждый бар, где Чимин мог быть. Исход был таким же.       Последний, кто мог ему помочь в этой ситуации, — это Тэхён, приближённый к Чонгуку и знающий слишком много для того, кто был обычной тенью. Хосок наступил на горло собственным принципам, написал ему и встретился, не обращая внимания на отвращение и ненависть к тому, кто так легко предал их дружбу. Но Тэхён на вопрос о том, что Чонгук сделал с Чимином, пожал плечами и сказал, что ничего не знает.       Никто ничего не знал.       Чимин просто исчез по щелчку пальцев, словно его никогда не было.       Хосок сгибается практически вдвое и, сжав пальцами колени, пытается придумать, что ему делать дальше. Где Чимин мог спрятаться? Как его вообще найти? Может, он правда ждёт их в своей комнате? Точно. Парень выпрямляется и, игнорируя Чонгука и Тэхёна, медленно поднимается по лестнице и идёт в сторону чиминовой комнаты.       — Он не отвечает, — устало предупреждает Намджун и отворачивается, скрестив руки на груди.       — Чимин, — Хосок стоит около двери и вполголоса просит: — давай выйдем и поговорим, пожалуйста, — тишина. — Ты же знаешь, что мы не можем зайти…       Это было одно из правил их дружбы, которое установил именно Чимин. Они не могут заходить в комнаты друг друга в домах, принадлежащим их семьям. Приезжать в квартиры — плевать, абсолютно в любое время, когда только можно, но здесь — нет, никогда. Все прекрасно понимали причину, но никто её никогда не озвучивал.       Комната Чимина — это дверь в его прошлую жизнь, где он любил мир и не занимался всем дерьмом, которое его окружает на данный момент.       Им не стоит тревожить этого ребёнка, спрятавшегося под одеялом и верующего в то, что всё обязательно будет хорошо. Хосок никогда не сможет сделать этого со своим лучшим другом — это значит то же самое, что предать его и выбросить, забыв о проведённом вместе времени.       Блять.       — Мы тебя подождём здесь, хорошо? — парень делает шаг назад и, поджав губы, кивает несколько раз. — Всё будет нормально, если это твой выбор.       — Ваши сопли меня уже заебали, — рычит Чонгук и, оттолкнув Хосока, повышает голос. — Если ты, преподавательская шлюха, не откроешь мне дверь через десять секунд, то я её нахуй сломаю, понял? — несколько раз стучит кулаком о дверь.       — Если ты это сделаешь, я…       — Хосок, — Тэхён перебивает его и встаёт за спиной бывшего друга, спрятав руки в карманы джинсов, — иногда стоит быть таким, как этот конченый, — указывает большим пальцем на Чонгука.       — Ты на его стороне сейчас?       Невзирая на спор между парнями, Чонгук хмурится и, цокнув языком, слегка дёргает дверную ручку.       Блять.       Комната всё это время была не заперта.       — Сука, — парень нервно смеётся и с лёгкостью открывает дверь, запуская пальцы в волосы. — Его здесь нет.       Эта фраза больше похожа на приговор для Чонгука, который надеялся на то, что Чимин его слышит и просто думает о том, как им правильно поступить, решить все проблемы и наконец-то нормально поговорить. Но он даже не пытался — он сбежал и никого об этом не предупредил, заставляя волноваться и злиться.       Это больно.       Ведь его собеседником всё это время была пустота, которая теперь напоминает ему не о присутствии Чимина за дверью, а его отсутствии.