псарня

      Чонгук молча сидит за партой и, смотря в окно, игнорирует преподавателя по английскому, который вызвал его для очередного воспитательного разговора. Ему всё равно на его вопросы, просьбы, требования и желания, потому что он тот, кто отобрал у него Чимина и разрушил их дружбу год назад. Хочется просто сбежать отсюда и вернуться на полтора года назад, чтобы остановить весь этот цирк уродов.       Но у него нет такой возможности — у него только больные и горькие на вкус воспоминания, которые каждую ночь ломают ему пальцы и спрашивают о том, что он сейчас чувствует. Первое время Чонгук плакал, кричал и задыхался, просыпаясь в холодном поту и разминая руки, а сейчас использует как будильник. Он привык к этому, но постоянно думает о том, что пора бы отвыкать и пытаться вернуть всё обратно.       Без Чимина сложно.       Почти невозможно.       Он был хорошим другом, а Чонгук это понимает только сейчас, когда новые совсем ему не подходят: смотрят в кошелёк и рот, не пытаясь узнать о его состоянии, интересах и о том, что с ним происходит. Им плевать, и это обижает так сильно, что хочется сорваться со своего просиженного стула и попросить прощения, не обращая внимания на тошноту и те отвратительные мысли, которые царапают внутренности до крови.       Чимин спит с мусором.       Это всё ещё открытая рана, и её Чонгук обрабатывает кислотой и отвращением.       Ему же надо просто закрыть глаза и не думать об этом, но картинки сами постоянно вспыхивают перед сном, как в тех самых порнороликах, найденных на сайте. Чонгук не хочет этого и думает, что это мерзко, пока Чимин стоит на коленях, извивается и просит о большем, облизывая губы, пока его держат за волосы.       Нельзя об этом думать.       Нельзя это обдумывать.       Нельзя, блять, это представлять и рвать на себе волосы из-за осознания, что он тоже стал неправильным. Чонгук всё ещё правильный, хоть и отчаянный, с желанием вернуться назад, меняя всё, что только можно. Он будет в этот раз ценить Чимина и то, как он постоянно приходил на его тренировки, поддерживал, выслушивал, брал что-то в магазине за компанию и проводил с ним всё свободное время, игнорируя сообщения и посты в ленте. Он перестанет ненавидеть в нём его ориентацию, примет её и поддержит. Он в этот раз обязательно будет рядом, сдерживая тошноту и желание вскрыть глотку, потому что так ведь будет правильно. Чонгук сможет это выдержать — у него хватит сил на этот раз.       Нужно только поймать Чимина там, где не будет света, чтобы так сильно не трясло и не выворачивало. Потому что его предыдущие попытки всегда заканчивались одинаково. Начинали потеть ладони, сердце билось с бешеной скоростью, пытаясь сломать грудную клетку, и голос просто исчезал, словно его никогда не было. В такие моменты Чонгук делал самое последнее, что напоминает о перемирии, — он отходил назад, бегая глазами по уставшему лицу Чимина, и позволял одноклассникам избивать бывшего друга до кровавых слюней.       Он не хотел драки.       Он хотел разговора.       Выяснить хотя бы сейчас, что произошло год назад в тот день. Почему в голове до сих пор это хаотичное и истеричное «прости», которое множится на десять и сто, не давая даже секунды на то, чтобы прийти в себя? Почему он писал в своём дневнике о свиданиях с этим отвратительным преподавателем и любил его? Это правда была любовь? Если да, то почему тогда Чимин никогда не говорил о том, что у него есть такой человек? Зачем он вообще тогда рассказал об этом другим и не предупредил? Хотел посмотреть на выражение лица Чонгука, когда тот будет стоять, нервно сжимая лямку рюкзака, и выслушивать всю эту грязь?       Это вообще похоже на Чимина, которого он знал?       Блять.       — Ты меня вообще слушаешь, Чонгук? — голос преподавателя заставляет его отвлечься от вида из окна. — Тебе стоит быть внимательным.       Нет, это и правда не похоже на Чимина, которого он знал. Его слушателем всегда был дневник, который сейчас находится у парня под кроватью за пятью слоями строительного скотча и желания научиться молчать. Ему и правда этому стоит научиться, но вместо этого у него начинает биться и разбиваться в голове мысль о том, что стоит сделать больно, довести до края и столкнуть, смотря прямо в глаза. Это ведь правильно — этому ведь учили родители.       — Чон Чонгук! — преподаватель ударяет ладонями по парте и резко встаёт, наклоняясь вперёд. — Ты должен уважать своего учителя!       — Не обязан, — парень отмахивается и закатывает глаза.       — Боже, — он тяжело вздыхает и садится обратно, — как же я от вас всех устал.       — Если решили поныть, то я пойду, — Чонгук хлопает в ладоши и подхватывает пальцами сумку. — Удачи вам.       — Всё-таки я был прав на твой счёт, — мужчина хватает парня за плечо и сжимает, — Чимину стоило заметить это скотское поведение раньше.       — Да, нужно было вправить этому идиоту мозги, — Чонгук кивает несколько раз, чувствуя раздражение. — Но вместо этого он трахнулся с тридцатилетним преподом по английскому, а потом распустил об этом слухи. Или это он вас, — тычет языком в щёку, — господин Ян?       — Невоспитанный ублюдок! Да как ты смеешь даже думать о подобном в стенах академии?!       — Я беру с вас пример. Правда, не позволяю детям трахать себя.       — Как ты со мной разговариваешь?! — преподаватель со всей силы ударяет ладонью по чонгуковой щеке. — Ты должен слушать своего преподавателя, а не хамить ему, иначе у тебя будет дисциплинарное взыскание!       — И что? — Чонгук встаёт со своего места, сжимая челюсть. — Что ты мне можешь сделать? Ты всего лишь жалкий препод, который трахает своих учеников, и всё, — он наклоняется вперёд и скалится. — Не боишься, что расскажу об этом общественности, а? Попрошу Чимина, чтобы он всё подтвердил. Как тебе идея?       — Не смей мне угрожать, Чонгук, — мужчина усмехается. — Семья Пак Чимина не позволит ему подтвердить, а уж тем более как-то комментировать этот инцидент. Но, признаюсь, что ожидал от тебя большего, чем пустых слов.       — Не делай вид, что знаешь меня, ублюдок.       — Я всё знаю о тебе, — преподаватель наклоняется к уху Чонгука и переходит на шёпот: — потому что Чимин звал тебя в тот день, когда умолял меня остановиться.       — Что?       — Оу, так ты не знал? Ты бросил своего друга после того, как я немного перешёл черту и сделал его более взрослым, чем он был в тот момент. Он плакал, просил остановиться и звал тебя, но я-то знаю, что ему всё понравилось.       Из-за этих слов руки начинают трястись, и прямо сейчас хочется размозжить не только свою, но и преподавательскую голову об стену, чтобы кровью стереть из памяти эти слова. Этого не может быть. Это всё ложь. Но почему тогда все события того дня встают на свои места? Чонгук помнит это слишком хорошо, потому что более тысячи раз перечитывал дневник и прокручивал воспоминания, как заезженную пластинку, ходя по комнате.       Чимин уходил из комнаты счастливым и говорил, что вернётся примерно к десяти, пока парень играл в онлайн-игру и кричал, как ненавидит всех в этой команде. Но он не пришёл к десяти, одиннадцати и даже к часу ночи, заставляя Чонгука волноваться и писать сообщения на телефон, который друг оставил в комнате. Только к двум Чимин вернулся. Весь заплаканный, сломанный, отчаянный и пытающийся найти спасение в парне, который был на нервах и озлобленный на то, что тот не отвечал.       Блять.       Блять.       Блять.       Почему именно Чимин?       — Ты же его ненавидишь, — преподаватель боком присаживается на парту, — так почему строишь такое лицо? Неужели дорожил им? Или тебя бесит, что я тронул то, что принадлежит богатенькому мальчику? Расскажи…       Чонгук больше не может слышать — у него в ушах белый шум, а зрачки хаотично бегают по лицу напротив. Он сейчас унижает и уничтожает любовь человека, который был готов подарить ему всё, что только попросят, ради того, чтобы сделать больно пятнадцатилетнему парню? Серьёзно? Он настолько неуверенный и обиженный, что начинает тошнить, и параллельно с этим желание убежать растёт в геометрической прогрессии. Ему бы только найти силы на то, чтобы сделать первый шаг, а дальше — дело привычки.       Найдёт Чимина и извинится за всё, что наговорил ему, что не пришёл на помощь, и за то, что так сильно облажался. Пообещает, что больше такого не повторится и в этот раз он будет его защищать. Он будет лучше, чем Хосок и та пара старшеклассников, которые его испортили.       А что потом?       Чонгук не знает, но ему точно нужно уйти отсюда. Подцепив лямку школьной сумки, парень выходит из кабинета, и ему в спину летит самый больной нож:       — Я просто сделал то, что не смогли другие. Не обижайся, Чонгук, что раскрыл твоего друга с его самого лучшего ракурса.       Блять.       Однажды он заставит его подавиться этими словами, но сейчас давится только Чонгук, медленно идя по коридору. С каждым новым шагом его начинает трясти всё больше, и эти слова, сказанные преподавателем, продолжают давить и дробить его кости и сознание на те хаотичные и отчаянные «извини», всхлипы и отвратительную правду. Чимина изнасиловали, предали и отказались от него в один и тот же день. Парня из-за этого начинает тошнить, потому что он был тем, кто окончательно подтолкнул лучшего друга к отчаянию.       Хочется всё это выплюнуть.       Чонгук заворачивает в туалет и закрывается в самой последней кабинке, падая на колени и сгибаясь над унитазом. Ничего не происходит — ему нечем блевать, но этот ком в горле всё равно никуда не уходит, а поднимается только выше, сдавливая горло. Воздуха становится критически мало, перед глазами всё начинает плыть, и приходит чувство отвращения к самому себе. Не только из-за того, что он бросил Чимина, но и из-за того чувства, тянущего на самое дно, когда он вышел из комнаты и слушал плач.       От этого нужно избавиться.       Он сжимает ободок и проталкивает пальцы глубже в глотку, царапая ногтями нёбо и вызывая рвоту. В голове проскакивает отвратительная мысль о том, что с Чимином было то же самое, и его прорывает из-за этого. Ему кажется, что после желчи пойдут его разорванные органы и воспоминания, связанные с другом. Он же теперь не имеет права говорить с ним и пытаться что-то построить обратно. Даже если этого хочется до безумия и лопнувших лёгких. Чонгук теперь не достоин Чимина.       В глазах начинает щипать, и парень вжимается в угол кабинки туалета, поджимая колени к подбородку. Он пытается вытереть эти отвратительные слёзы, но они не перестают идти и разъедают кожу, делая из его тела пустую оболочку. Ему нужно обязательно встать сейчас, найти в себе силы и попытаться собрать всё, что из него вышло, и запихнуть обратно. Но у него есть силы только на то, чтобы впиться зубами в ладонь и не закричать.       Чонгук сквозь белый шум слышит, как дверь в туалет резко открывается, и подтягивает сумку ближе к себе. Никто не должен знать о том, что с ним происходит сейчас. — Блять, ненавижу нахуй! Ненавижу!       Парень дёргается из-за крика Чимина и задерживает дыхание. Там, за пределами чонгуковой кабинки, начинается хаос: парень швыряет учебную сумку, кричит, матерится и пинает и без того хлипкие дверцы. Чонгук чувствует его приближение и надеется, что тот остановится хотя бы сейчас, потому что раньше они оба прятались в последней, чтобы покурить.       Чимин останавливается и, развернувшись спиной, опускается на холодный кафель. Он несколько раз ударяется затылком о дверцу. Чонгук же осторожно, стараясь не выдать своего присутствия, тянется рукой к месту, где сейчас должна быть его голова.       Прости меня.       Застревает в заброшенном туалете академии.       Я спасу тебя в следующий раз.       Остаётся в груди вместо сердца.

☣︎ ☣︎ ☣︎

      Чонгук так ничего не смог сделать за следующие три года, проведённые в отчаянных попытках достучаться до Чимина и того маленького парня в зеркале, забитого в угол. У него мало возможностей, времени и желания для нормального разговора с другом, которые всё ещё заканчиваются пожеланиями смерти и драками. Между ними — стена с разбитыми зеркалами, где отражается каждая попытка наладить отношения.       Они всегда неудачные.       Всегда.       Потому что Чимин до сих пор думает, что это его компания пытается предотвратить слухи, которые всё ещё гуляют по академии, а не Чонгук, избивающий каждого до кровавых слюней за слишком длинный язык. Это единственное, что он может сейчас сделать для бывшего друга. Пусть думает, что его пытаются защитить другие, и веселится так, как никогда прежде. Ему и правда идёт та пьяная улыбка во все тридцать два зуба и пьяные разговоры об играх, которые он успевает пройти в свободное время.       Он жертвует ради этого даже своими оценками, опускаясь на пятое место по всей академии, и выслушивает каждый раз недовольства матери, смотря на неё пустым взглядом. Она всё равно никогда его не поймёт и не перестанет упоминать Чимина как пример для подражания. Она тоже скучает по нему, как и парень, и игнорирует факт того, что её сын закрывается с каждым днём всё больше и больше.       Чонгук прячется в воспоминаниях и игнорирует практически всё, что происходит вокруг него. Из компании уходят люди — бывает. Приходят новые — скоро тоже разочаруются. Проблемы «друзей» — до нервного смеха скучно. Его начинают ненавидеть и презирать — сами виноваты в том, что не смогли заменить ему Чимина. И подобное отношение терпят только двое ребят из класса, скидывая всё на семейные проблемы.       Но проблем-то в семье и не было никогда. Обычная семья со своими скелетами в шкафу, которые стоит скрывать за сотней замков и огнестрелом, но это нормально. Чонгук привык даже к этому, потому что так жить намного проще, да и его никто трогать не будет. Напрягает только то, что сестра всё ещё пытается выяснить у парня чиминов номер или страницу, чтобы познакомиться.       Это раздражает.       Но больше раздражает то, что она месяц назад начала давить на родителей — хочет помолвку, а те и не против. Их бизнесу это будет только на пользу, потому что Чонгук отказывается от брака по расчёту. Он слишком молод для того, чтобы понять значимость от любви без любви, но с деньгами. Это словно какой-то плохой фильм с ужасными и разбитыми актёрами без намёка на хороший конец.       Чонгук уверен, что в этом браке страдать будет именно эгоистичная сестра, которая думает, что в неё влюблены все. Чимин никогда не сможет дать ей счастье из-за своего отношения к ней: она его раздражает своим присутствием, разговорами и прикосновениями.       Чёрт.       Ему и правда стоило раньше заметить это, но Чонгук предпочитал закрывать на это глаза. Каждый раз, когда Чимин оказывался в их доме на каникулах, он натянуто улыбался и пытался поддержать разговор с сестрой, выстраивая между ними слишком толстую стену. Он объяснял это тем, что не любит навязчивых людей и ему не нравится, когда в его личное пространство влезают без разрешения.       Может, стоит дать ей совет?       Если всё сложится удачно, то они смогут поговорить на чонгуковой территории без тех, кто его раздражает. Хороший вариант, но его стоит оставить на крайний случай. Сейчас у него другой приоритет.       Чонгук тяжело вздыхает и всё-таки находит в себе силы постучаться в дверь своей старой комнаты. Но открывает её не Чимин, а Хосок, который смотрит на него вопросительно и озлобленно одновременно. Этого стоило ожидать.       — Чего тебе? — парень прикрывает за собой дверь и, спрятав ладони в карманы широких шорт, опирается спиной о стену.       — Поговорить пришёл, — Чонгук пожимает плечами, — с Чимином.       — Его нет.       — Понятно, — парень встаёт рядом с Хосоком и опускается на корточки. — Я всё знаю.       — Выебнуться решил? — он закатывает глаза. — Если да, то пиздуй отсюда, если не хочешь…       — Я знаю, что произошло с ним, — Чонгук перебивает и опускает голову. — Когда смогу с ним поговорить?       — Встань.       — Что?       — Встань.       — Хорошо-хорошо, — Чонгук медленно поднимается, и Хосок, хватая его за грудки, прижимает к стене. — И это всё?       — Не смей к нему подходить, — он практически выплёвывает это ему в лицо. — Ты ему больше не нужен.       — Решил поиграть в его защитника? — парень проводит кончиком языка по внутренней стороне щеки. — Серьёзно?       — Да. Я делаю то, что ты не…       — Рот, — Чонгук опять перебивает, не обращая внимания на то, что Хосок уже замахнулся для удара. — Это я за вами говно убирал, пока вы развлекались, — ухмыляется. — Думаешь, что это из-за тебя слухов вокруг Чимина становится меньше, серьёзно?       — О чём ты?       — Не делай вид, что не понял. Выполняешь мою работу? Какую? Ты даже его защитить не можешь, блять, а ещё открываешь в мою сторону пасть и пытаешься показать себя с хорошей стороны. Я всё знаю, понял?       — Что ты хочешь? — Хосок опускает руки и поворачивается к Чонгуку спиной, поджимая губы.       — Расскажи ему правду о том, что всё это время, — парень проводит по волосам, пытаясь подобрать слова, — это я его защищал, а не вы.       — Хорошо, — он тихо соглашается, опуская голову, — я сегодня ему расскажу.       — Вот и договорились. Рад, что ты меня понял, Хосок, но тебе нужно запомнить, — Чонгук сжимает плечо парня, — не стоит забирать чужое.       — Не стоит разбрасываться тем, что тебе дорого.       — Это не твоё дело.       Это последнее, что бросает Чонгук перед тем, как вернуться в свою комнату. Всё будет хорошо, если Чимин придёт к нему вечером для личного разговора и решения их общей проблемы. Но перед этим стоит выгнать Тэхёна из комнаты до утра к Юнги или другим его дружкам по баскетбольной команде. И ещё Чонгуку, наверное, стоит подготовить речь и записать её, чтобы точно не сбиться и сказать всё, что нужно, не забыв ничего. Обязательно добавив, что всё это было сделано ради него.       Парень решает всё это довольно быстро. Молча закрывает дверь в комнату перед лицом уставшего соседа и, поставив напротив кровати стул, смирно ждёт. Но спустя пару часов начинает нервно наворачивать круги по комнате, кусая ноготь на большом пальце, и сдерживает себя от того, чтобы не пойти к лучшему другу прямо сейчас. Он обязательно придёт. Он должен.       Но Чимин не приходит.       И на следующий день тоже.       Это начинает злить до больной пульсации в висках, и Чонгук срывается, отправляя сообщения Хосоку с вопросом о том, что, блять, произошло. Тот лишь отвечает, что не знает. Почему всё происходит именно так? Может, он сделал недостаточно? Может, стоит ещё разобраться с преподавателем, который всё ещё крутится рядом с Чимином? Тогда он точно поймёт, что Чонгук настроен серьёзно на то, чтобы заслужить прощения и вернуть их дружбу.       Точно.       Ему стоило начать именно с этого, а не с избиения ребят, которые распускали про него слухи. Хорошо, он займётся этим на каникулах — и в этот раз победа точно будет у него в кармане, ведь ради Чимина и его защиты Чонгук записался на бокс и тренировался до сбитых костяшек и почти чёрных синяков. Всё будет хорошо.       Верно?       — Эй, — его отвлекает голос Тэхёна, собирающего вещи, — Встретимся на каникулах, или ты опять в зале будешь пропадать?       — Можно, но перед этим, — Чонгук улыбается и, закинув футболку в сумку, поворачивается к соседу, — сможешь мне помочь?       — С чем? — парень напрягается и садится на кровать, подпирая подбородок рукой.       — Узнай у Юнги адрес нашего преподавателя по английскому.       — Нахуя?       — Хочу подтянуть французский, чтобы девчонок кадрить.       — А, — Тэхён достаёт телефон из кармана джинсов, — так я и без Юнги могу его тебе дать.       — Откуда ты его знаешь? — Чонгук на мгновение становится серьёзным и наклоняется вперёд, прожигая соседа взглядом.       — Мама же дружит с директрисой. Я не рассказывал?       — Нет. Что я ещё не знаю? — он наклоняет голову в сторону.       — Ты пугаешь меня, чел, — Тэхён нервно смеётся и отправляет сообщение парню с адресом. — Не будь таким серьёзным.       — Я пошутил, — Чонгук выпрямляется, проверяя уведомления на телефоне. — Как только Хосок с тобой дружил, если ты не понимаешь подобных шуток?       — Перегибаешь.       — Думаешь?       — Я это вижу, придурок, — парень отворачивается к окну и складывает руки на груди в замок.       — Проверь зрение, — Чонгук отмахивается и продолжает собирать свои вещи.       — Как твои родители? Всё ещё не разговаривают?       — Если тебе скучно, — Чонгук устало вздыхает, — то прогуляйся, а не лезь в мою жизнь.       — Виноват, — Тэхён падает спиной на кровать и закидывает руки за голову, — но не мне же одному страдать.       — Я не страдаю из-за этого, — парирует парень, — всё равно они скоро помирятся.       Чонгук уверен в этом на сто процентов, потому что подобное происходит уже не первый раз. Они постоянно ругаются из отвратительной привычки отца, распространяющейся на мать и парня, — бить каждый раз, когда выпьет или что-то идёт не так, как он планировал. К этому уже привыкли абсолютно все и не обращают никакого внимания до тех пор, пока синяки не появляются на лице или тех частях тела, которые не скрываются под одеждой.       Изначально это было похоже на что-то мимолётное, что скоро обязательно пройдёт, но затем переросло в постоянную основу. Чонгук из-за подобного уже даже боли не чувствует — её всю отбили и вырезали ржавым ножом из семейных ценностей и желания быть во всём лучшим. Он даже ответить не может, потому что это неправильно и выглядит неуважительно к отцу. Нужно терпеть и молча молиться, что однажды у него получится ответить за всё сполна, но это только иногда.       В обычное время он ценит свою заботливую мать, которая гладит его по голове невесомой рукой и улыбается каждый раз, когда его видит. Уважает своего принципиального отца, который может похвалить за успехи и всегда оценит упорство. Чонгук любит свою семью с этой стороны и принимает с другой, где мать каждый раз просит, чтобы отец был грубее и называл её «грязной шлюхой», а тому нравится, что она так хорошо принимает его член и кричит от удовольствия, когда он вдалбливается в неё сзади.       И это его личная семейная трагедия, где он — случайный свидетель, который хотел после этого отрезать себе уши и выколоть глаза. С ней стоит примириться, принять её и позволить слиться с самим собой, потому что многие иногда оказываются на месте Чонгука — и с этим надо научиться жить. Даже в том случае, если после подобного от родителей тошнит около полугода и любой разговор с ними превращается в каторгу со вспышками того дня. Это проходит.       Как и всё остальное — обязательно пройдёт.       — Тогда какого чёрта ты дёрганный второй день? — Тэхён спрашивает это серьёзно, и по его тону заметно, что он не собирается отступать.       — Просто так? — Чонгук пожимает плечами.       — Это не ответ.       — Серьёзно? Что ты тогда хочешь услышать от меня?       — Правду?       Чонгук раздражённо выдыхает из-за подобного ответа и, сев на стул, закидывает ногу на ногу, запрокидывая голову назад. Что ему ответить в этом случае? Стал закрытым из-за того, что всем вокруг было всё равно на то, что он чувствует? Бред, который стоит уже давно вбить себе в голову. В его поведении виноваты не только люди вокруг, но и сам Чонгук, который решил, что не будет ничего с этим делать.       Ему было удобно чувствовать себя брошенным и не думать о том, что у Чимина была трагедия намного хуже, чем у него. Ему было удобно игнорировать травлю и издевательства над другом целый год, а затем разбираться со всем этим, чтобы потом рассказать это и стать лучшим на фоне его новых друзей. Даже тяжело в этом обвинять тошноту и злость, потому что два этих фактора можно было контролировать. Не можешь разговаривать — напиши или отвернись, поставь перед собой что-нибудь и начни жалкую пародию на исповедь, где единственный грех — это трусливое поведение.       Жаль, что у них не религиозная школа.       Потому что тогда Чимин был бы более сговорчивым и умел бы прощать за подобные ошибки, совершённые из-за глупости и первой встречи с неизвестным. Чонгук даже сейчас не понимает, как с ним разговаривать и не обращать внимания на его ориентацию. Да, он признался в том, что бисексуален, но не могут же они, как и раньше, обсуждать японское порно, сравнивать жанры и делать вид, что ничего не произошло.       И самое отвратительное в этой ситуации то, что одна из причин разлома живёт с ним в одной комнате и играет в дружбу. Точно. Тэхён ведь был первым, кто узнал, что произошло, но это было в тот же день, когда по академии пошли слухи. Может ли быть такое, что это он и рассказал про это всё, скинув вину на другого человека? Стоит ли сейчас спрашивать об этом и надеяться на то, что всё будет без обмана?       — Уже несколько дней думаю о том, кто всё-таки рассказал про Чимина, если ты в тот день был со мной.       — Ты чё? — Тэхён резко поднимается и наклоняется вперёд, роняя локти на бёдра. — Прошло четыре года, а ты только сейчас решил об этом подумать?       — Всё равно скоро выпускаемся, — в Чонгуке начинает закипать раздражение, — вот и думаю о том, кто же тогда об этом рассказал, — делает шаг в тэхёнову сторону и прячет руки за спиной, прожигая затылок. — Расскажешь?       — Откуда мне это знать? — голос дрожит, но Тэхён старается держать себя в руках. — Я сам был в шоке из-за…       — Ты знал, что его изнасиловали?       — Что? — парень резко поднимает голову и, встречаясь взглядом с другом, сглатывает. — Я ничего не знал.       — Мне сделать вид, что ты не знал про наклонности преподавателя по английскому языку, который близко общается с твоей семьёй? — изогнув бровь, он проводит языком по внутренней стороне щеки.       — Мама близка с директрисой…       — А ты?       — Дай договорить, — Тэхён начинает размахивать руками, — я только ужинал с ней и нашим преподом, когда мама просила, и всё.       — Он не смотрел на тебя?       — Нет? Нет… Я не знаю, блять. Честно.       — Хорошо, — Чонгук кладёт ладонь на тэхёново плечо и сжимает его, впиваясь короткими ногтями в кожу. — О нашем разговоре никто не должен знать, понял?       — Но… — Тэхён поджимает губы и пытается найти правильные слова. — Ты хочешь сказать, что всё это время мы издевались над тем, кто прошёл через подобное?..       — Не мы, а ты.       — Но ты же тоже там был! — парень резко поднимается с кровати и тычет указательным пальцем в чонгукову грудь. — Не смей перекладывать вину только на одного меня! Понял?!       — Рот, — Чонгук даёт пощёчину со всей силы и, схватив его волосы, приближает тэхёново лицо к себе. — Не сравнивай нас, понял?       — Понял, — он сдаёт позиции и закусывает губу практически до крови, потому что предал настоящего друга ради подобного мусора.       Чонгук — ужасный друг.       Но он не отличается от Тэхёна, который всегда выбирал следовать за властными людьми.       Они оба ошиблись в выборе друга и человека, стоявшего за спиной для защиты и спокойствия. Всё-таки если даже появится такая призрачная возможность, то им стоит стереть тот день и вернуть всё на свои места. Тэхён будет опять дружить с Хосоком, который громко смеётся, всегда защищает и матерится как дышит. Будут драться из-за вирусов на компьютере, обсуждать будущее и верить, что однажды станут счастливыми и перестанут зависеть от мнения общества.       Чонгук же превратится в дворовую псину и сделает из Чимина сахарную кость. Он будет ходить вокруг него, скалясь и истекая слюной, и в этот раз не позволит никому даже посмотреть на него или подумать о том, что его можно попробовать. И до Тэхёна наконец-то доходит, что чонгуков намордник — это воспоминания о дружбе, а цепь, сдерживающая его, — обозлённый Чимин, не дающий к себе подойти.       Это точно дружба?       Конечно, но она немного необычная и довольно редкая для понимания.

☣︎ ☣︎ ☣︎

      Чонгук нервно проводит ладонью по волосам несколько раз и, присаживаясь на корточки, шумно выдыхает. Всё выходит из-под контроля. Родители слишком часто начали спрашивать о его ночных прогулках, сестра раздражает из-за своей прилипчивости к Чимину и преподаватель за эту неделю так и не появился около своей квартиры. Хочется сдаться и уйти, наконец-то, домой, но он всё ещё ждёт, прокручивая в своей голове самые отвратительные сценарии.       Что ему нужно будет делать, если рядом с ним окажется Чимин? Это же всё может быть их отвратительным планом, где во всём будет виноват именно Чонгук, который три года разбирался с последствиями и пытался вернуть всё обратно, падая всё ниже и ниже. У него теперь даже сердца нет — вместо него чёрное месиво с кровавыми извинениями и злостью.       Чёрт.       Он слишком много думает.       Чонгук мажет взглядом по подъезду, где находится квартира преподавателя, и усмехается. Какой же он всё-таки жалкий для сына директрисы, управляющей закрытой академией для элитных детей, не знающих ничего, кроме огромных трат и желания выделиться, стать лучше и уничтожить тех, кто даёт слабину. Может, он просто разочарование родителей? Если да, то тогда его семье стоило заранее позаботиться о том, чтобы он умер в утробе матери и не разрушал другим людям жизнь.       Из-за подобных мыслей Чонгук злится и сжимает ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Ему сейчас нужно думать о другом: что ему делать, если он и правда встретит своего преподавателя здесь? Убедить его уволиться? Предложить денег? Угрожать? Его семья в любом случае сможет закрыть это дело, и ему не стоит беспокоиться о последствиях, но план-то всё равно должен быть. Чонгук слышит знакомый голос и давится от отвращения.       — Я тебе говорил, что проблем не будет в этой академии, — мужчина смеётся, — это всего лишь избалованные уроды, которые считают, что весь мир у их ног! Ах… Если бы ты только знал, как я заебался от них, — он останавливается напротив подворотни, где сидит Чонгук. — И что? Боже, тебе и правда не понравилось то видео, где наследник одного из конгломератов давится и просит меня остановиться? Серьёзно? — тяжело вздыхает и, потянувшись, идёт в сторону дома. — Да никто об этом не узнает, но, знаешь…       Чонгук медленно поворачивает голову в его сторону и, нащупав рукой тяжёлую арматуру, сжимает её. Он медленно поднимается и, покачиваясь, подходит к преподавателю со спины. Плевать, что будет дальше, но если он только посмеет сейчас сказать что-то лишнее, то умрёт. К чёрту закон, религию, дружбу, человеческую ценность и всё остальное, что вбивают старшие. К чёрту, блять, всё это, потому что Чонгук сам станет этим законом.       — Я бы ещё раз трахнул этого пацанёнка, — парень замахивается арматурой. — И в этот раз он умолял бы меня не останавливаться.       Чонгук ударяет со всей силы.       Покачиваясь, преподаватель поворачивается к нему и, выронив телефон из рук, падает назад.