И это моя награда?!

      В тайных палатах дворцового госпиталя сегодня было довольно оживлённо и шумно — это состояние совсем не свойственно месту, где чаще всего спокойно выздоравливали члены королевской семьи или велись передовые исследования медицины и исцеляющей магии. Меж двух коек, которые и вовсе не использовались по назначению, суетливо расхаживали служащие и лекари, в попытках записать, законспектировать и структурировать уникальнейшую и новейшую информацию в области смежной медицины и магии исцеления — ритуал исцеления героини щита. Сама «светило передовой науки» лишь посмеивалась над дворцовыми клерками, ломавшими головы и рвавшими листы бумаги, в попытках задокументировать особые магические символы и руны её резервуара исцеления.       О чуждый этому времени механизм… стоит, пожалуй, сказать пару слов о нём. Не от хорошей жизни ударилась Скорбный Ангел в исследования принципов работы магии этого мира. У неё была чёткая цель — продлить жизнь любимых, которые в отличии от неё не обладали истинным бессмертием, и исцелить сами их разумы и души, что есть одно и то же. Основой такого чудесного механизма были наработки того самого устройства исцеления сознания, изобретённого Альен Жедуфи, изучавшей следы магии Мировой Эссенции на разуме героя копья. Давным-давно… в самом конце истории героя щита Иватани Наофуми и в самом начале истории Скорбного Ангела Нао.       Всегда Нао казалось странным то, что Мировая Эссенция исцелила Мотоясу, против его же воли и что Альен, насколько это возможно, скопировала ту магию, а позже уже сама ангел развила метод монахини, превратив его в нечто совсем иное. Истинная конвергенция — уподобление всего всему, вот чем был этот процесс. И прожив так много лет, в мире, заключённом в одних и тех же циклах, она могла видеть этот процесс воочию.       Однако мы отвлеклись. Ранним днём, или скорее поздним утром, в этом самом тайном госпитале велись исследования доселе неизвестного метода исцеления и это-то на фоне и без того шокирующих событий, вспыхнувших и угасших за один единственный вечер. А искорка или быть может спичка, лишь сидела и посмеивалась над окружающими, сверкая своей клыкастой улыбкой. Сидя в белоснежной футболке, столь же белых штанах и носках — комплект больничной одежды, она потешалась над работниками дворца и Альен, то и дело раздражая, как монахиню, так и собственную рабыню Рафталию.       — Обычно мана-потоки организма необходимо разрывать, так как это схоже с процессом кровопускания, очищающим кровь от шлаков. У тебя же они замыкаются и очищаются силами самого организма, который ты насильно заставляешь ускоряться. — Бормотала себе под нос Альен, скрипя пером по пергаменту на дощечке в руках. — Воистину жестоко и грубо. Впрочем, — она бросила взгляд на лоли, — это в твоём характере.       — Ну спасибо, — иронично кивнула Нао ей головой, — уж похвалила так похвалила.       — Нао не жестокая, — тоже не согласилась с монахиней Рафталия, — скорее… — Она замялась.       — Скорее? — С улыбкой до ушей уставилась на неё хозяйка, вынуждая рабыню покраснеть за такую наглость.       — В-вредная…       — Хех, ну не «злыдня» и на том спасибо.       — «Злыдня»?       — Не бери в голову, Рафталия. Меня так звали друзья… давным-давно.       — Должно быть друзья по яслям, — подколола Альен, — извини-извини, но с твоей юной внешностью это так и напрашивалось.       — О как, — хмыкнула лоли. — Видишь, Рафталия. Стоило её церкви пасть, как Альен сразу начала поддаваться греху и идти на поводу у глупых и вредных мыслей, отпуская зловредные шуточки. Вначале шуточки, а потом поползновения к чему-то большему… да-да, попомни моё слово! Так всё и будет.       — Кхх… Не переворачивай всё таким образом!       Маленькая Рафталия тихонько хихикнула, хотя побаивалась тем самым обидеть монахиню. Всё-таки она не считала Нао жестокой и назвав её вредной, говорила прямо. Однако некоторые шуточки хозяйки очень часто переходили грани дозволенного. Такая вот черта у человека и тануки просто приняла её за данность.       Это подобие идиллии не могло длиться вечно, как бы кому не хотелось. Нао нравилось проводить вот так вот время с Рафталией и Альен. В разговорах, делясь с ними опытом и мудростью и конечно же подкалывая по поводу и без. Маленькая тануки аналогичным образом отдыхала рядом с хозяйкой, с которой за непродолжительный период времени успела невероятно сблизиться, словно они были знакомы всю жизнь или были родственными душами. Девочка-зверолюд ещё не понимала насколько её ощущения были верны. Ну а Альен намеренно старалась забыться в работе и довольно интересной беседе с героиней щита. Девушка не хотела думать о своём будущем…       — И всё-таки есть что-то знакомое в твоих наработках по магии. — Забубнила монахиня, нарушив тишину. — Даже не знаю, как и объяснить…       «Ещё бы эта магия была тебе не знакома. Ведь при помощи твоих наработок я и создала этот резервуар» — Молча смотрела Нао на подругу, подмечая странности. Ведь как может быть знакома технология той, кто ещё не успела её изобрести?       — Нао, ты точно не хочешь отдохнуть?       — М? Нет-нет, Рафталия, у нас ещё много дел сегодня — на отдых нет времени.       — Ты всегда так говоришь…       — Потому что это правда.       — Сколько бы дел у тебя ни было, но отдыхом пренебрегать никак нельзя. — Вступилась Альен за позицию Рафталии. — Ты потеряла, а после сама же восстановила самой себе ногу. То, что ты находишься в сознании уже само по себе чудо, поэтому прислушайся к девочке и притормози с делами.       — Хах, я отнюдь не маленький ребёнок, чтобы мне объясняли такие простые вещи. — Хмыкнула Нао. — Я знаю свой предел, от того и пренебрегаю отдыхом — сейчас он мне не нужен. Впереди ещё множество важных задач. Например, шахматная партия. Вернее… её разбор.       — Какая ещё па…? — Не успела спросить Альен.       — Героиня щита, как и было обговорено ранее, король ожидает Вас. Следуйте за мной. — Посреди палаты возникла фигура тени, знаменовавшая конец недолгой идиллии.       — Вот видите, — улыбнулась черноволосая, — всё идёт своим чередом, так, как и должно быть. Ход за ходом.       На этой пространной фразе она неспешным шагом покинула госпиталь, идя следом за тенью. Завидев уход героини щита, прочие работники госпиталя заспешили по своим делам, кто-то убежал прорабатывать полученную информацию о новой магии, кому-то требовалось вернуться к повседневным обязанностям, к которым прибавились осмотры пострадавших солдат и дворян, раненых во время событий этой ночи.       И так, здесь остались только маленькая девочка-тануки и молодая монахиня, чьей церкви более не существовало. Неловкое молчание между ними было закономерным исходом… Так часто бывает — стоит общему знакомому покинуть беседу, как той наступает конец, ведь собеседникам без их общего мостика и поговорить-то не о чем.       Затушевавшись, Альен сделала вид будто погрузилась в собственные медицинские заметки, ну а кроха Рафталия спрыгнула с кушетки, где они сидели вместе с Нао и достала из-под неё собственный ранец. Она копалась в нём крайне долго — до неприличия долго. Да только Альен заприметила кое-что необычное.       — Мне кажется или он глубже, нежели таковым выглядит?       — О-ой… — Девочка вздрогнула, ведь неосознанно выдала тайну. — В-вам не кажется. Он… очень глубокий.       — Можно взглянуть? — У девушки заблестели глаза.       — Н-ну… вы ведь подруга Нао, так что, наверное, можно.       Она протянула ранец в руки монахини, и та с огромным интересом принялась изучать очередную диковинку от героини щита. С виду, простой ранец бледно-синего оттенка с множеством ремешков и верёвочек, оказался бездонным. Вес предмета практически не ощущался, лишь только масса самого ранца из крашеной сыромятной кожи.       — Поразительно.       — Да, — кивнула ей Рафталия, — и очень удобно. Первое время Нао заставляла меня таскать всё снаряжение, в том числе и её собственное. Говорила, что это нужно для развития моих мышц. Но потом сказала, что больше в этом нет смысла и подарила этот ранец.       — Она жестока к тебе, Рафталия? — Внезапно в лоб спросила Альен.       — Нет, — и мгновения не думала девочка, — Нао добра ко мне… пожалуй, как никто в этом мире. Как… мои мама и папа…       — Прости… *Глубокий вздох*. — Альен, встряхнула головой и отдала ранец девочке. — Ты ведь тоже сирота.       — Н-ничего страшного… я потихоньку привыкаю к такому.       — … — Альен промолчала, но после взглянула прямо в её розовые глаза. — Никогда не привыкай к подобному… побудь ребёнком подольше. Думаю, даже Нао этого бы хотела.       — Я не совсем Вас поняла, но…       — Меня. Можно просто Альен. — Улыбнулась монахиня, присаживаясь на свободную кушетку. Она жестом подозвала Рафталию сесть рядом. — Ребятишки из трущоб меня и вовсе сестрёнкой называют.       — Вы… кхм… Ты про Салефа и его компанию?       — Да, — кивнула монахиня, — хорошие ребята. Сильные. И ещё не успевшие испортиться и прогнить от собственных судеб.       — Альен, вы… то есть, ты тоже была сиротой?       — Сиротой нельзя «быть», *Вздох*, это шрам на всю жизнь.       — П-простите…       — Тебе не за что передо мной извиняться. В конце концов каждому из нас отмерен свой путь и своя судьба. Волею Мировой Эссенции мы живём так как должно быть и так, как того заслуживаем.       — … — Тануки промолчала, немного опустив взгляд.       — Что такое? Тебе не по душе Её Воля?       — Нет… то есть… я не знаю. — Мотнула она головой.       — Ты просто слишком мала, чтобы понимать и… — Её перебили.       — Но не ты ли только что говорила, чтобы я подольше оставалась ребёнком? — Во взгляде девочки появилась нотка обиды. — Я не могу этого понять и не хочу… Господин Идор — мой прошлый хозяин, часто говорил о воле Мировой Эссенции… пока бил меня и других рабов, чтобы мы кричали и плакали для него…       — … — Монахиня замолчала, поскольку не хотела спорить с ребёнком.       — Почему Мировая Эссенция допускает зло хорошим людям и почему плохие живут безнаказанно? Почему зверолюди должны быть рабами людей? За что волна бедствий обрушилась на мою деревню? Чего плохого могли сделать простые крестьяне и фермеры? П-почему… почему мои родители должны были тогда… у-умереть… — Последнюю фразу она выдавила из себя почти что с хрипом. — А?!       Тёплые объятия — вот чем Альен Жедуфи ответила на все эти вопросы. Пусть и была девушка фанатиком собственной веры и всё же она знала, что в устах детей часто заключается истина. Особенно в устах тех юнцов, которые прошли через горе утрат и лишений. Однако… сирота лишь искала слова тех, чьи судьбы были подобны её. Чьи слова совпадали с её собственными. Альен верила, но отнюдь не знала этого.       — Прости. — Она провела ладонью по волосам девочки. — Сколько же раз я задавала самой себе эти вопросы…       — А-Альен… В-вам не стоит. Я-я ведь… зверолюд… И если кто-то увидит, что Вы обнимаете рабыню героини щита…       — Мне наплевать. Вы, зверолюди, ничем не отличаетесь от обычных людей. Ничем. Добро, зло, любовь и ненависть, радость и печаль, вы во всём одинаковы с нами.       — Но как тогда Вы…?       — «Ты». Рафталия, я не хочу, чтобы ты обращалась ко мне на «вы».       — Прости. — Тануки легонько отринула объятия и отсела на прежнее место. — Значит вот почему Нао доверяет тебе.       — Что ты имеешь ввиду?       — Альен, ты чудачка. — Выпалила Рафталия с улыбкой, тем самым смутив монахиню. — Нао прямо-таки собирает чудаков вокруг себя. И это не так уж плохо.       — Я… чудачка?       — Разве это не очевидно? — Всё с той же невинной улыбкой ответила тануки. — Монахиня церкви трёх, занимавшая очень высокий пост, но при этом хорошо относящаяся к зверолюдям, и даже к самой героине щита.       — *Лёгкий смешок*, — она вновь потрепала локоны девочки. — Видимо так. Воины зверолюдов убили моих родителей и разорили земли моей семьи, но наш раб-извозчик, который и не обязан был спасать дочь хозяев, пожертвовал своей жизнью дабы закрыть меня от огненного шара — он спас ребёнка и сделал это, не обращая никакого внимания ни на расу, ни на статус. Церковь позже приютила меня, поставила на ноги, указала путь, по которому велит идти Мировая Эссенция и всё же… *Глубокий вздох*, среди церкви так много злых и плохих людей… Для которых важнее всего в жизни: их статус и власть собственной расы…       — Ясно, — лишь кивнула кроха, — Нао тоже часто рассуждает об обратной стороне медали, только… она почему-то не хочет их разделять.       — Как это?       — Как же она там говорила… — Рафталия почесала за ухом, вспоминая фразочки из пространных рассуждений хозяйки. — Вроде бы «единство в противоречии» или как-то так.       — … — Монахиня притихла, ведь тоже слышала от героини щита данную фразу.       — Значит, Альен, ты с самого детства была в церкви?       — Не совсем, — очнулась она от размышлений, — вначале я три года прожила в приюте для детей знатных родов, чьи родители погибли в войне с Шильтвельтом. Не хочу вспоминать те дни…       — С тобой плохо обращались?       — Со мной? Да… Со всеми детьми, которые там находились… Нас унижали, лупили и били. Пусть мы и происходили из дворян, но чего стоит знатный человек, если за ним не стоит его семья?       — Даже знать…       — Они ломали нас, дабы вырастить нужных Мелромарку людей. Которые бы беспрекословно служили трону. И… они имели на то полное право, ведь тогда это было необходимо и не поступи они так, то и мы бы погибли. Я очень рано перестала быть ребёнком…       — Я запомню это и постараюсь побыть маленькой подольше, — Рафталия взяла руки Альен, — я запомню твой совет.       — Хах, в самом деле. Нао и вправду собирает вокруг себя чудаков.       — Эээ?       — Оставайся ребёнком, Рафталия. Живи так, чтобы не сожалеть о прожитых годах. Не ломайся, становясь всего лишь живым инструментом в чужих руках. Иди по пути, указанному тебе Мировой Эссенцией.       — Она будет делать то, что прикажет ей и её хозяйке Их Величество королева и король. — В комнате возникла фигура единственного мужчины в ордене Теней. — Альен Жедуфи, Вы подготовили отчёт о состоянии героини щита и магии, которой она воспользовалась для собственного излечения?       — Бертрам… — Вздохнула, поникнув Альен. — Как же сильно они сломали тебя.       — У меня нет имени. У меня нет воли и нет прошлого, о котором стоило бы сожалеть. Я служу династии Мелромарк.       

***

      Прекрасный сад внутреннего двора королевского дворца. Благодаря тёплой осенней поре это место удивляло взор золотыми и оранжевыми красками ещё не опавшей листвы. Десяток садовников, среди которых трудились в том числе, и ботаники-алхимики, содержали сады в невероятной чистоте и порядке. Природа, обузданная человеческой логикой — дикость, разобранная на компоненты, лучшие из которых и стали материалом для создания полностью искусственного, но такого прекрасного человеческому глазу, места.       Внутренний двор был идеально круглой формы, окольцованной по краям плиткой для прогулок, которая также разделяла его центр крестом на четыре идеально ровных сектора. Четыре — напоминание, что когда-то и в Мелромарке чтили четырёх, а не трёх… правда, знало об этом в самом королевстве не более чем с десяток человек.       Посередине сада, в месте схождения линий креста, стоял идеально круглый стол из белого мрамора с отверстием посередине, для слива дождевой воды. За столом на изысканном кресле-качалке заседал король Олткрей Мелромарк. Сидел он на двух больших подушках, одна из которых подпирала его спину. На нём была привычная пурпурная мантия, правда, ввиду погоды, он также укрывал ноги тонким покрывалом сиреневого оттенка с вышитыми на нём лилиями. Сейчас он более всего походил на старика. Покачиваясь на месте и ожидая прихода «гостьи», он сжимал в руках свой звёздный посох, глядя при этом в какую-то даль. Олткрей размышлял.       От внимания Нао не могло ускользнуть и то, что по всему периметру внутреннего двора, то тут, то там, прятались несколько десятков теней. Их орден только и ждал приказа правителя, чтобы устранить главную из возможных на данный момент угроз Мелромарку — героиню щита. Но… король не спешил отдавать этого приказа. Вначале он хотел сыграть с Нао партию в шахмат.       — Доброго Вам дня, Ваше Величество. — Элегантно поклонилась Нао, специально выпячивая вперёд левую ногу, демонстрируя, что она полностью исцелилась. — Вы желали видеть меня? — Она подняла взгляд и посмотрела в глаза короля, которые теперь концентрировались только на ней. Его взгляд сильно изменился после вчерашних событий.       — Мы виделись всего несколько часов назад, поэтому оставь эти дешёвые приветствия на потом. Садись.       Он указал рукой на свободный стул на против. Всего через мгновение подле них объявилась странного вида горничная, которая с безэмоциональным выражением лица устелила свободный стул мягким покрывалом, подложив небольшую подушку на сидение. Затем ещё пара горничных вынесли подносы с кружками чая на блюдцах, а также конфеты и совсем свежее печенье, только из печи, аж три полных тарелки.       — Тебе какое-то специальное предложение нужно? — Терял терпение король. — Садись.       — Как прикажете. — Раболепно кивнула Нао.       Каждый взял по блюдцу с кружкой, пышущего паром чая. Олткрей спрятал посох в печати, перед этим покрутив его в руках, разглядывая лучи света, игравшие в самоцвете на навершии. Взяв кружку чая, он, оттопырив мизинец, отпил один глоток — дворянский обычай, демонстрировавший гостю, что чай не отравлен. Героиня щита же уселась на стул, слишком высокий для её роста, от чего белёсые ножки коротышки в лёгких больничных тапочках мотались прямо в воздухе, правда, ввиду своей чудовищной защиты, холода она совершенно не чувствовала.       — Пускай эта осенняя пора и выдалась удивительно тёплой, но неужели тебе не зябко?       — *Смешок*, благодарю за заботу. С моим уровнем защиты я даже боли не чувствую, не то что какой-то там холод.       — Для щита это вполне естественно. — Кивнул Олткрей, согласившись с ответом.       И она уселась недалеко от него. Повисло странное и некомфортное молчание. Сама эта ситуация казалось аляповатой и странной. Вот, с одной стороны сидит Олткрей, укрытый одеялом по пояс, да к тому же на кресле-качалке, в котором он томно покачивался туда-сюда, а с другой стороны крохотная Нао, выглядевшая подле него словно внучка, пришедшая навестить дедушку. Её белая одежда и почти что столь же бледная кожа чуть ли не светились посреди осеннего пейзажа. Если король был на своём месте, то героиня щита выглядела инородной и не вписывающейся в окружение.       — Итак, Ваше Величество, будьте столь любезны ответить? Чем я могу быть Вам полезна?       — Оставь это никому ненужное лизоблюдство. В конце концов, ты ведь и сама прекрасно знаешь о том, что мне докладывали, каким образом ты общаешься с другими. Например, с твоими товарищами-героями или тем кузнецом из торгового квартала.       — Хм, хотите вести более непринуждённый разговор?       — Верно. Это не допрос. Это всего-то обыденная светская беседа.       Она лишь усмехнулась, стрельнув глазами в углы сада, где по двое, а иногда по трое сидели агенты Теней. Нет, это был именно что допрос и от его результатов зависели дальнейшие действия, как Нао, так и Олткрея в отношении друг друга. Взглянув в глаза Олткрея, она также заметила усмешку, он тоже смеялся от всего фарса данной ситуации. Им обоим было просто смешно. Они оба были слишком умны, чтобы не замечать очевидного.       — Слуги, — подозвал король, — принесите нам ещё чаю, оставьте заварник на столе, графин молока не забудьте, а также и шахматы. — Отдав приказ, он обернулся к ней. — Ты знакома с этой игрой?       — Шахматы существуют и в моём мире, кроме того, кажется именно иномирцы принесли их в ваш мир. — Заметила она, глядя как горничные положили на стол доску для шахмат.       — Вполне возможно, — Олткрей качнулся в кресле и пропустил пальцы через бороду, — этой игре не одно тысячелетие, и она любима многими людьми из самых разных стран и даже сословий.       — Общие увлечения испокон веков объединяли людей, в этом нет никакой загадки. — Пробормотала она, попивая чай. — Мне более интересен тот факт, что даже после переноса игры в другой мир, она не растеряла старых правил и не приобрела «местного колорита», так сказать.       — Хм… — Олткрей задумался, так же отпив из кружки. После же он потянулся к маленькому графину, откуда добавил молока в свой чай. — Помнится, в академии Фобрея несколько профессоров целое десятилетие посвятили исследованиям следов призванных героев, которые те оставили в культуре нашего мира.       — Не сомневаюсь. Герои, купаясь в признании людей, в буквальном смысле могут обратить любое своё слово в жизнь, ибо эти их слова почти непререкаемы — никто не захочет спорить с носителями воли или «дланями» Мировой Эссенции. — Окунувшись в философскую беседу, Нао понесло, и она ударилась в дебри размышлений.       — Именно-именно, — закивал король, неожиданно порадовавшим его словам псевдофилосовского бреда. — Закостенелые консерваторы Фобрея слишком привязаны к пониманию героев, как проявлению воли Мировой Эссенции. Они не видят людей и не видят, что те иногда могут идти против призвавшего их Бога.       — … — И только бедные Тени молчали, скрипя зубами от осознания того факта, что им эти диалоги позже переносить на бумагу в качестве протокольной сводки и отчётов.       — Этот факт и стал причиной основания в Мелромарке церкви трёх. — Подытожил свою мысль Олткрей. — Увы, как и герои — это живые люди, так уж и тем более церковники… какая досада.       — Неужели Вы сожалеете о потери церкви?       — Сама-то как думаешь? — Прищурился Олткрей. — Не строй из себя дурочку.       — *Мягкая улыбка*.       — С какого дня ты затевала всё это? — В лоб спросил король, видя наглость в раболепной до этого девушке.       — И, тем не менее, сейчас передо мной сидите Вы, король Олткрей Мелромарк, а не архиепископ Виска Балмот, либо же кто-то совершенно иной или вовсе никого на этом месте. Я выбрала вашу сторону и поклялась в верности именно вашей династии.       — Благодетели не действуют за спиной у союзников.       — Действуют. Ещё как действуют. Вам ли об этом говорить, Ваше Величество? Да и Вы не считали и до сих пор не считаете меня союзницей.       — Конечно, поэтому я не верил и не верю ни единому твоему слову.       — И, тем не менее, сейчас передо мной Вы, король Олткрей Мелромарк. — Повторила Нао, а после просто отпила ещё глоток чая.       Сегодня она и в самом деле была нагла с Олткреем как никогда, и всё же тот не стремился казнить её за дерзость прямо на месте. В какой-то степени его удовлетворяло то, какой же мерзкой лицемеркой является Нао Иватани — его удовлетворяло то, что его паранойя была отнюдь не безосновательной. Он получал подтверждения собственным опасениям. Но… было что-то ещё в его теперь осмысленном и остром взгляде.       — Выбирай цвет.       — Значит, мне нужно выбрать сторону?       Морщинистые руки подняли шахматную доску и разложили её на столе между ними. Изысканность — то слово, что сразу возникало при взгляде на шахматы короля Мелромарка. Светлейшее дерево, тончайшие листы металла, обозначавшие чёрные клетки, красивейшая кованная рамка по краю. Признак чудовищной стоимости и великого мастерства автора этого произведения искусства. Сами же фигуры были вырезаны из кости, а их контуры обрамляла платина — для белых и золото — для чёрных.       Бледная ладошка взяла несколько разных фигур и начала крутить их у лица. Нао помнила этот набор, увы в прошлой вариации событий он сгинул в пожарах столицы, во время буйства Гаэлиона и Фитории, уничтоживших сотни крупнейших городов мира.       — Так уж и быть, бери белых. — Не выдержал Олткрей. Якобы. Он хотел навязать собственные правила, на собственной же территории. — В конце концов, ты моя гостья.       Не было в Мелромарке шахматистов равных королю, и он прекрасно это понимал, гордясь данному званию. Любит ли Олткрей шахматы? О да, вне всяких сомнений. Шахматы — это его страсть. Он настолько породнился мышлением с тактиками этой игры, что начал рассматривать весь мир, как одну огромную доску с фигурами. Игроками в этой шахматной партии длинною в сингулярность этерны были сами высшие силы, чьи ходы он мог лишь увидеть, но никак не предугадать, и уж тем более, в полной мере осмыслить. В шахматах Олткрей видел отражение Великого Божественного Провидения Мировой Эссенции.       Через эту игру он мог в буквальном смысле познать человека. Обыкновенные ходы, наиболее используемые фигуры, логика их передвижения, напористость или напротив промедление, внимательность к ходам противника — всё это в совокупности позволяло оценить ум, характер и даже потаённые желания оппонента.       Частые вечера за шахматами были обыденным явлением в семье династии Мелромарк. С Мирелией он мог играть почти на равных, однако часто они не доигрывали партии, поскольку лисица переводила их посиделки из плоскости настольных игр в плоскость игр… повзрослее. Старшая дочь играла ни ради победы, но ради тёплого времяпрепровождения с отцом, вернее… он так хотел об этом думать. С Малти он почти всегда поддавался, дабы увидеть её улыбку. Идеи и тактики младшей его дочери, напротив, радовали Олткрея, однако ещё ни разу Мелти не смогла обыграть своего отца, и всё же он с нетерпением ждал этого момента.       Никому было не скрыться от «партейки-другой». Так вновь прибывшие послы из других государств, проверялись Олткреем через игру, а иногда он и вовсе мог отменить встречу только лишь из-за одного нежелания с ним играть. В самом деле, если есть на свете воплощённая одержимость, то любовь короля-мудреца к шахматам ею и являлась.       — Превосходный чай, — Нао ходит белой пешкой на Е4. — Впервые пью что-то столь изысканное после своего призыва.       «Такой стандартный ход» — Ухмыльнулся Олткрей, видя наитипичнейший в шахматах ход. Он ожидал чего-то более взбалмошного, а не дурацкое Е2-Е4 пешкой. — Этот чай выращивают здесь, в Мелромарке, у южных границ, во влажном предгорье, отделяющем нас от Империи Духа-Черепахи. Не многие способны оценить его вкус по достоинству. Похвально. — Он передвинул свою чёрную пешку на С6.       «Этот сорт чая явно из других миров». — Хмыкнула про себя лоли. — «Он не плох, но не дотягивает до того, что подарили мне Рафталия, Атла и Мелти на День Рождения».       — В самый первый день — в день вашего призыва, ты ослушалась моего прямого приказа и вместо аудиенции, потребовала служащих отвести тебя в библиотеку, откуда, к тому же, ты умыкнула книгу истории нашего королевства.       — Коею я возвращаю. В целости и сохранности. — С ухмылкой она достала толстенный учебник истории Мелромарка и положила на стол. — Крайне занимательная книга, причём написанная мастером своего дела. Увы, таких, наверное, более не пишут.       — К счастью. — Буркнул король, косясь на этот кирпич. — Ты ведь и тень тогда сумела заметить? Ту, что пряталась за книжным шкафом в библиотеке?       — Надеюсь вы уволили служанку, которая так плохо относилась к своим обязанностям. В той пыли любое дуновение сквозняка было бы заметно. — Она ходит белой пешкой на D4. — Что касается неисполнения приказа, то он был отдан магам, но не нам, героям, поскольку на момент его выдачи нас ещё физически не было в вашем мире. Кроме того, мы ничего не потеряли, напротив, тот вечер сильно помог в достижении наших целей.       — Наших, как же. — Недовольно сплюнул король, перемещая свою чёрную пешку на D5. — Можешь сколь угодно упражняться в риторике и любимых фразах судейских крыс, обожающих крючкотворство. Факта твоего неповиновения это никак не отменяет. Не думай, что в этом мире нет никого умнее тебя. И не думай, что я считаю тебя глупой. Напротив, была бы ты таковой, то и здесь сейчас бы не сидела.       — Хах, спасибо за столь лестный комплимент, Ваше Величество. — Нао ходит белым конём на С3. — И всё же вы не совсем правы, как и полностью не являетесь не правым. Тогда я в самом деле прощупывала границы дозволенного и взвешивала все «за» и «против».       — Итогом чему стала твоя клятва верности и такой абсурдный отказ от всех тех даров, что подготовил для тебя Мелромарк? — Олткрей нанёс первый удар, срубив своей чёрной пешкой белую пешку Нао на Е4. — Только чего стоит эта верность после всех сказанных сейчас тобою слов?       На нежном личике появилась сдержанная улыбка. Ладони сложились домиком, дав примоститься на себя маленькому подбородку и части тонкой шейки. Однако нефритовые глаза переливом своим предостерегали о всей той серьёзности, с которой Нао готова отвечать перед Олткреем на этом допросе. Шахматная партия только начинается.       

***

      — … поэтому твоя роль в будущем порядке королевства будет определена по возвращении королевы Мирелии. Твоё же сотрудничество и готовность говорить, не тая подробностей — это то, что повысит твои шансы на место, в том новом порядке. — Подытожил грандмастер теней, глядя в глаза Альен.       — Я-я понимаю… и готова к сотрудничеству… — Тяжело пробормотала монахиня, скрывая страх за собственное будущее. — Всё во имя династии Мелромарк…       Находившаяся меж двух огней Рафталия предпочитала отмалчиваться и делать вид, что её здесь и вовсе не существует. Низкорослый худощавый мужчина (вровень с Альен) в броне ордена Теней пугал её. Будто ожившая… хм… тень встала между ними. Его движения и то как он неотрывно смотрит на монахиню напоминали девочке хищника перед броском на жертву. Или его монотонный и безэмоциональный голос, который при всём этом ужасно давил на психику. Мастер запугивания и скрытного террора…       — Рабыня Рафталия, — от обращения этого «существа» маленькая зверолюдка невольно ойкнула, испугавшись не на шутку, — ответь на три вопроса.       — Д-да, х-х-хорошо. — Кое-как она покивала головой, при этом глядя с мольбой в глаза Альен.       — Какой уровень ты сейчас имеешь?       — С-сорок пятый.       — Где ты проходила повышение класса?       — З-здесь…       — В каком смысле? — Монахиня вопросительно покосилась на девочку.       — В-в храме, который в центре г-города.       — Но… — Альен посмотрела в глаза тени, но тот не отводил взгляда от девочки, подтверждая её опасения.       И тени, и монахине стало ясно, что Нао каким-то образом незаметно протащила свою рабыню к золотым часам, причём относительно недавно. Всё-таки, когда конфликт между церковью и дворцом закипел, этой парочке было бы трудновато попасть в собор, оставаясь при этом незамеченными, как от церковников, так и дворцовых служб. Так был выведан ещё один секрет героини щита, правда легче от этого не стало.       — Последний вопрос. — Всё также монотонно произнёс грандмастер. — Вступала ли ты в половую связь с героиней щита?       — БЕРТРАМ!!! — Заорала Альен.       — Что…? — А вот Рафталия и вовсе не поняла суть вопроса. Святая простота. Зато она узнала имя этой тени.       — Она ещё совсем ребёнок! Как ты можешь задавать ей такие вопросы?!       — Она раб-зверолюд. В этом нет ничего противоречивого. Знатные особы часто заводят себе рабов-зверолюдей именно для этих целей.       — Я-я… я не понимаю… — Промямлила девочка.       — Твоя хозяйка лапает твоё тело? Залезает руками под одежду? Целует в губы? — Он говорил все эти вещи всё тем же невозмутимым голосом.       — БЕРТРАМ!!! — Вновь закричала девушка, краснея как помидор.       — Н-нет! Нет! Нао никогда бы… — Она почему-то замялась на половине фразы.       — … — Повисло нешуточное напряжение. Монахиня прямо-таки ощущала, как часть её прядей начала седеть.       — И-иногда она слишком долго расчёсывает мои волосы и-и… — Девочка стыдливо сжалась. — О-очень любит гладить меня по голове и ушкам… и-иногда она хочет п-погладить мой хвостик… Но я не даю! Это происходит, когда она хвалит меня за что-то.       — Фуууух… — Альен аж пот со лба утёрла — её опасения не подтвердились.       — Этого более чем достаточно. — Тень кратко кивнул и механически развернувшись на месте, быстрым и пружинящим шагом, пошёл к выходу из палаты, где перепугал кучку детей, подслушивавших под дверью.       Когда он окончательно покинул это место, в двери госпиталя скопом ввалились дети-сироты. Прибывавшая в немом ступоре Альен поначалу даже не заметила их прихода. Зато Рафталия приподняла уголки губ, радуясь смене обстановки — уж со сверстниками ей будет куда как веселее, чем с мрачным агентом Теней.       Сироты из нищего квартала держались вместе. Беловолосая кроха-человек Сарсарра держала за руку тоже человеческую синеволосую девочку Шоа. Выглядели они куда как лучше, нежели там, в том затхлом покинутом доме. Зверочеловек из жирафообразных Керкет подтолкнул девочек вперёд. Строй замыкал получеловек с чертами собаки — Салеф, мальчик выдал:       — Жуткий дядька ушёл? — Он ещё раз оглянулся через плечо, проверяя коридор за спиной. — И след простыл. — Захлопнув дверь, мальчик продолжил: — Вначале я подумал, что это немножко страшная тётя, а оказалось, что какой-то мужик. Наверное, он у них один такой.       — У них? — Удивилась тануки. — Вы тоже видите Теней?       — Да. Мы видфили их, когда нас забирали из дьома. — Прошепелявила кроха Сарсарра.       — Только тогда? — Потупилась Рафталия. Даже ей было очевидно, что и за этими детьми велось наблюдение. Всё-таки они контактировали с Нао. — *Вздох*, помню, когда впервые начала их замечать, то очень сильно испугалась. Если бы Нао не объяснила, кто они такие, то я забеспокоилась бы, что начинаю сходить с ума.       — Ещё бы, — кивнул ей жирафообразный Керкет, — когда две такие вломились в наш дом, я подумал, что тут нам и конец.       — Они как выськотять! — Взмахнула обеими руками беловолосая кроха.       — Сарсарру одна из них схватила как мешок муки под мышку, Керкета подловили за ногу, от чего он своими рожками пропахал пол, за Шоа и гоняться не пришлось — она в обморок упала, как только поняла, что нас схватят. Зато я…! — Уже было собрался нахваливать сам себя Салеф.       — А ты, как дурак, полез на них с кулаками, от чего тебе чуть руки не выломали. — Пробурчал жирафообразный в ответ на хвастовство друга. — Как они тебя только не прибили.       — Ну у меня же целый одиннадцатый уровень! Я спокойно мог с ними справиться!       — В своих мечтах. — Хихикнул жирафёнок, окончательно ставя точку в пустой браваде мальчика-собаки. — Как бы с нами не обошлись, спасибо, что мы всё ещё вместе и живы… Спасибо тебе, Альен. — Он слегка поклонился монахине.       — В который раз повторяю: хватит. — Но она лишь нахмурилась. — Всем нам здесь лишь повезло… Меня спасла Нао, а вас Бертрам, пусть и по моей просьбе. И всё же, вероятнее всего, он пошёл на это только с согласия Его Величества.       — Бертрам? — Задрал бровь Салеф.       — Это только что вышедший мужчина из Теней? — Спросила Рафталия, хотя и так знала ответ.       — Да. — Кивнула монахиня.       — … — Дети притихли.       — Наверное, он только хочет казаться жутким, — тануки смотрела на свои ладони, переминая пальцы, — хотя на самом деле добрый.       — Надеюсь… — Очень тяжело пробормотала Альен. — До сих пор не верю, что коротышка и плакса Бертрам, который мог целый день рыдать из-за случайно раздавленной бабочки, стал хладнокровным убийцей. И не хочу в это верить…       — Вы двузили в детьстьве? — Видя грусть Альен, маленькая Сарсарра залезла на кушетку и прильнула к боку девушки.       Из-за грустной мины девушки дети чуть замялись и сделали вид будто занимаются своими делами. Молчаливая Шоа присела на свободную кушетку, глядя на Салефа и Керкета рассматривавших пробирки и мензурки разнообразных причудливых форм, стоявших на рабочем столе. Находясь в новом для себя месте, дети отнюдь не тушевались, не в первой сиротам без дома и крова менять место и условия собственной жизни. Тут же… замаячила перед ними перспектива перемен, подобных торнадо.       — Не просто дружили, мы были лучшими друзьями, поскольку нам двоим доставалось больше прочих — мы были слабыми, бесполезными и бесталанными. — Вдруг заговорила Альен. — И всё же в один день странные женщины забрали Бертрама, а ещё чуть позже сам архиепископ Виска Балмот, во время посещения приюта, что-то увидел во мне. Так мы потеряли связь друг с другом на долгие годы. В самом деле, пути, освящённые нам Мировой Эссенцией неисповедимы.       — Скорее уж желания правителей переменчивы. — Буркнула Рафталия.       — Как же много ты понахватала у Нао. — С усмешкой покосилась на девочку монахиня.       Обстановка немного разрядилась, и пришедшие сироты с интересом начали наблюдать за работой Альен, попутно изучая комнату. Та же, в свою очередь, грызла навершие карандаша, пытаясь в точности перерисовать магические руны со стенок резервуара исцеления героини щита. Наблюдая за этим, Салеф выдал:       — Мрак… Нао точно человек?       — Не знаю, — на полном серьёзе ответила монахиня, не сводя взгляда с собственных заметок, — даже для священного героя подобное — перебор.       — Есё у неё уси длинные, и клвыки большусие! — Поделилась замечаниями Сарсарра.       — Рафталия, ты ведь дольше всех здесь общалась с Нао? — Собакообразный Салеф решил перевести стрелки на молчаливую тануки. — И как только у тебя хватает терпения находиться с ней так долго? Хах.       — Она человек, — неожиданно девочка подняла взгляд и розовые глаза прошлись по окружающим, — Нао самый обычный человек. Не говорите про неё так… как про какого-то монстра.       — И-извини… — Собакообразный стыдливо почесал затылок, отводя взгляд в сторону.       — Обычному человеку было бы не под силу всего за месяц сделать столько же, сколько сделала она. — Рубиновые глаза Альен встретились с розовыми глазами Рафталии. — Ты явное тому доказательство. Всего за две недели из чахлой рабыни она вырастила бойца сорок пятого уровня. Никому из ныне живущих или живших ранее, на моей памяти, такого не удавалось.       — Сорок пятый уровень…! — Детишки с каким-то страхом немного отдалились от тануки.       — Слушай, — теперь к рабыне героини щита обратился Керкет, — неужели Нао заставляла тебя убивать людей?       — Нет! С чего ты это вообще взял?!       — Потому что столько опыта и в такие короткие сроки можно получить лишь за убийство людей. — Ответила за жирафёнка Альен.       — Я никогда не убивала человека!       — Однако когда-нибудь тебе придётся, — монахиня положила ладонь на волосы тануки, — какую же тяжёлую ношу возложила на твои плечи Мировая Эссенция.       — Я следую за Нао, — Рафталия недовольно откинула ладонь девушки, — я доверяю ей и знаю, что она не способна на злые поступки. Высокий же уровень у меня из-за рабской печати и особого навыка её щита! Ой…       — С тобой и допрос не нужен. — Улыбнулась Альен, опять погладив волосы девочки. — Сама всё расскажешь.       Поскольку кроха Сарсарра всё это время сидела под боком у Альен, она была посередине между монахиней и тануки. На вытянутой руке девушки она заметила нечто странное, вернее отсутствие чего-то нужного:       — Але, а где твёй павец?       — Альен… — Она тут же убрала руку за пояс. — Я ведь призналась вам, что меня зовут не Але, а Альен.       — Мы это помним, — вставил Салеф, — так палец где твой?       — …       — Тебя пытали…? — Рафталии тут же стало как-то обидно за сказанные до этого слова.       — Это сделала церковь… я… я часто попадала в келью искупления, но последний раз, после ритуала исцеления руки Шоа… был самым тяжёлым…       — Альен… — У молчавшей до этого синеволосой девочки, градом полились слёзы. — Уааааа! Прости! Это всё из-за меняяяяя! — Она подбежала к монахине и рыдая вжалась к ней в живот.       — *Хнык-хнык*, ууу… — Маленькая Сарсарра у неё под боком тоже захныкала и прижалась крепче, пряча лицо в мантии.       — Ну, не надо плакать, теперь всё хорошо. — С материнской улыбкой Альен погладила их обеих. — Теперь всё это в прошлом. — Сказав это, она про себя отметила — «Но что будет в будущем…?». — Страх не покидал её сердца.       — И всё лишь из-за того, что Нао поделилась с тобой своими знаниями по магии… — Рафталия тоже насупила нос. — Будто мы пешки в их игре…       — Всё ещё веришь, что она не способна на зло?       — Я знаю это. Всё-таки, так или иначе, но она спасла всех нас.       — В самом деле, — покивала Альен, — но зачем мы ей?       — Я не знаю, — помотала головой Рафталия, — будто она с самого начала знала кто мы…       

***

      Бертрам спрыгнул с угла под потолком, над дверями в тайный дворцовый госпиталь. Задержавшись чуть подольше, ему удалось выведать чуть больше, что станет ценной информацией для Его Величества. Всё-таки информация о наличии у героини щита особого навыка, который ускоряет набор опыта её раба — это крайне интересная новость.       Спрятаться от каких-то детишек — задача не тривиальная, Альен и Рафталия — это посложнее, но и от них можно было уйти незамеченным. Для безэмоциональной тени нет ничего проще. И всё же было что-то такое в подслушанных словах Альен, что вызывало в нём… впрочем, сейчас у него были задачи поважнее.       Прекрасно ориентируясь в потайных ходах дворца, он очень быстро добрался до внутреннего сада, где присоединился к коллегам по ордену. Представшую перед ним картину не иначе как сюром было не назвать… Члены его ордена совершенно не соблюдали правила скрытного присутствия, да они, похоже, вообще не волновались из-за того, что их могут заметить.       Часть теней хватаясь за головы пытались поспевать записывать всё, что говорили Нао и Олткрей на кипах, валявшихся тут и там, бумаг, другие наплевательски забросили свою задачу и резались в карты, сидя в кроне дерева, третьи создавали вид активной деятельности и продолжали со сложенными на груди руками следить за целью.       Подойдя к последним, Бертрам на языке жестов, который обычно используют немые, спросил, а собственно, какого чёрта здесь происходит, на что получил не утешительный ответ — |Нао Иватани всех нас видит, и она дала понять Его Величеству об этом. Теперь мы ждём Его приказа и… слушаем их… рассуждения…|.       У Бертрама еле заметно дёрнулось веко, но он ни выдал по этому поводу никакого комментария, а только лишь молча присоединился за наблюдением данного фарса.       — |Чёрт побери, они ведь даже пяти ходов не сделали! | — Выругалась одна из теней на всё том же языке жестов. — |Я понимаю, что героиня щита хочет выкрутиться из сложившейся ситуации, переведя тему разговора. Но почему Его Величеству это так интересно? |.       — |У нас нет эмоций. У нас нет мнения. У нас нет желаний|. — Грозный взгляд единственного мужчины в их ордене, да ещё и грандмастера, быстро заткнул недовольную девушку.       — По-твоему, Балмота и всю верхушку его церкви, в самом деле покарала Мировая Эссенция? — Вопросительно задрал бровь Олткрей. — Вспоминая, всё сказанное тобой ранее… трудно заподозрить в тебе верующего человека.       — Я отнюдь не отрицаю существования Мировой Эссенции, — Нао отпила из кружки, — лишь мой взгляд на всевластность оной отличается от такового у Вас. Сами посудите об архиепископе? Готовность манипулировать сразу всей четвёркой призванных героев, а в случае их неповиновения, просто хладнокровно устранить — это достаточное основание для Мировой Эссенции, счесть Виску Балмота угрозой, требующей немедленного устранения.       — Трёх героев.       — Мою персону призвали вместе с остальными героями, во всё том же ритуале, обращённом к Мировой Эссенции. Поэтому нравится это кому-то или нет, но Мировая Эссенция считает щит равным копью, мечу и луку. — Белый конь Нао рубит чёрную пешку на Е4.       — УРААА!!! — За спинами героини и короля раздались радостные возгласы понятно кого. Обернувшись, правда, они никого не обнаружили, лишь только несколько игральных карт летавших в кроне одного дерева, которые тут же похватали руки в чёрных перчатках. Счастью за продолжившуюся партию, не было предела.       — Бестолочи. — Прыснул сквозь зубы Олткрей, глядя на всё это.       — Они всего лишь люди, — хмыкнула лоли, — не судите их строго. К тому же они прекрасный пример того, о чём мы с Вами говорим.       — Если ты о том, что Мировая Эссенция ниспослала мне испытание в виде работы с ними, то да, в целом, с тобой можно согласиться. — С надменным видом он отпил свой чай. — Каждую из них воспитали предыдущие члены ордена, а тех прошлые и так раз за разом. Королевская же династия, в свою очередь и задавала правила их воспитания и поведения.       — То бишь они в полной вашей власти?       — Несомнен… — Хотел он сказать, но тут же осёк сам себя.       — *Ехидная улыбка*.       — Как ты подметила, они всего лишь люди. Видишь вот того — единственного мужчину среди них, — не поворачивая головы, указал он на Бертрама, — шестнадцать лет тому назад я подобрал его в сиротском приюте. Надеялся изменить орден Теней, внедрив в него первого мужчину, таким образом хоть где-то ослабив власть женщин Мелромарка. Ха-ха-ха… — Он легко посмеялся.       — Суровая правда жизни, вернее, суровая правда рода женщин Мелромарк. — Так же хихикнула Нао, отпив чаю.       — Верно. Мужчина, что должен был внести новые веяния и мысли в полностью женский орден, сам насквозь пропитался их мыслями, став закостенелым догматиком, даже по меркам тех, к кому он вступил.       — Ничего удивительного, — хлюпнула она чаем, — мальчик, у которого не было ничего и который получил шанс стать кем-то с крайне небольшим шансом пойдёт против своего «шанса» выбиться в люди.       — Опять же верно и я давно это понял. Увы, другого такого шанса более не выдалось. — Он как-то покосился. — Да и подобных женоподобных юношей более не встречалось, кхм.       — Внешность — это одна из вещей в нашем существе, на которую полностью повлиять мы не в силах. Поэтому нет ничего в том, чтобы выбирать претендентов по каким-то внешним особенностям.       «Не засмеялась даже над таким вздором» — Отметил про себя Олткрей, сравнивая с ответами Малти и Мелти. — «Точно не ребёнок».       — Внешность, столетние устои, законы мира — это то неизменное нашего мира против чего невозможно идти. Это те границы, что расчерчивает нам Мировая Эссенция. — Олткрей переместил своего чёрного коня на D7. — Человек на то и человек, что одарен свободной волей и всё же против воли Мировой Эссенции ему не тягаться. Воля людей во власти Её Воли, никогда нельзя об этом забывать.       — Хмм… — Нао сложила руки домиком, оперев на них свой подбородок. Слова короля заставили её уйти в воспоминания и свои размышления.       — Смерть архиепископа, по всей видимости, тому подтверждение.       — М? — Не меняя позы, она задрала одну бровь, как бы говоря: «Ты сам-то в это веришь?».       — Другим же вопросом является смерть оставшихся высокопоставленных членов церкви, которые могли бы рассказать о похищении детей и… проклятии, которым они пользовались, дабы обращать в оных попавшихся несчастных. — Последнюю часть фразы он поговорил с холодом, будто стальной кинжал приставил к глотке Нао. — Они сгинули в пустых лесах, так удачно примыкавших к территориям деревни, на которую обрушилась вторая волна бедствий. И какое же необыкновенное совпадение, что именно в этой же деревне ты и твоя рабыня зачистили шахту с монстрами, где укрылись мирные жители.       — И вы сами ранее осуждали меня за неверие в Волю Мировой Эссенции? — Она произнесла это совершенно серьёзно, без всякой язвительности или иронии. — Для этого нужно точно знать время и место удара следующей волны, беспощадно выбивать всё живое и… — она замялась и скривившись передвинула своего белого коня на G5, — пришлось бы рискнуть жизнями тех, кем… кем никогда не хотелось бы рисковать.       — … — В её глазах он практически прочёл родительскую печаль и волнение. — «Неужели в какой-то рабыне из зверолюдов ты нашла для себя такого человека?».       — Кара Мировой Эссенции страшна, особенно для тех, кто был предан её догмам, кто пользовался её догмами и, кто в конечном итоге предал сами те догмы.       — Слишком удобно, — он резко ударил по доске своим чёрным конём по клетке F6, — та область лесов зачищалась тобой и только тобой.       — Разве Тени не докладывали Вам о кое-ком ещё? — Нао передвинула белого слона на D3. — Я потеряла ногу и… не сумела сберечь принцессу…       — Тёмный крылатый монстр, что истребил конвоировавший Малти отряд церковников? Который также подозрительным образом объявился одновременно с твоим призывом.       — Который также объявился с ударом волн. — Её тон стал мрачным. — Король Олткрей Мелромарк ХХХII, волны несут миру невообразимые перемены. Они нарушают границы, проведённые Мировой Эссенцией, а мы, герои, выступаем её руками, наводящими порядок. Сама структура вашего мира подвергается испытаниям на прочность.       — Не пристало героине щита прикрываться за кем-то. И уж тем более не пристало тебе прикрываться Мировой Эссенцией. — Он ответил жёстко и не отводя взгляда от её жутких глаз. Рука короля не дрогнула, и он спокойно переместил свою чёрную пешку на Е6, сделав очередной ход. — В тебе нет ни капли веры в те силы, на которые ты пытаешься списать исход событий, вызванный твоим же коварством.       — … — Её ладонь чуть дрогнула, и она спрятала её под столом, сделав вид, что решила ещё раз обдумать следующий ход, хотя была готова ходить всего мгновение назад.       — Мне не ведомо какой жизнью ты жила до призыва в наш мир. — Удовлетворённый такой реакцией оппонентки, он с нескрываемым самодовольством опёрся спиной на подушку своего кресла, коее тут же качнулось. — Тех жалких крох информации, что сумели наскрести Тени во время слежки за тобой отнюдь не достаточно. Одно лишь ясно — и в том мире ты не была дурочкой.       — К чему вы ведёте? — Она кое-как скрывала недовольство, предпочитая рассматривать чаинки в кружке.       — Изначально, попав в наш мир, ты уже имела представление о том, как лучше тебе поступить. Ты здраво рассудила о том, что знания твоего мира будут бесценны для нас. И ты прекрасно понимала, как с их помощью обрести силу. — Он подался чуть вперёд, от чего кресло также наклонилось к столу. Король заглянул Нао прямо в глаза. — По символам веры ты определила церковь во враги. Нашу династию ты не трогала до определённого времени, взвешивая все за и против и глядя на то, как мы взаимодействуем с церковью. Ты обрела силу, занимаясь торговлей уникальными предметами и знаниями. А первый шаг ты сделала путём дружбы с кузнецом из торгового квартала. Более удобного человека не найти — он обладает наименьшей неприязнью к щиту и наибольшей тягой к новым знаниям.       — Всё верно. — Без энтузиазма призналась она и со вздохом передвинула своего белого коня на F3. — Только…? — Многозначительно задала лоли один единственный вопрос.       — Только это никак не объясняет того, как ты догадалась подстроить ловушку в лесу и откуда ты знала о следующем ударе волны в деревне Рют. — Олткрей пристально следил за малейшими изменениями в мимике героини.       — Вы ведь не поверите ни единому моему слову? — Уже с ухмылкой и без прежнего напряжения заметила лоли. — Чтобы Вам не ответила. Оставив свободный от монстров лесной «коридор», я могла заманить отступающую верхушку церкви в ловушку с кольями, другими монстрами, могла телепортировать туда отряды солдат Мелромарка, которые добавила перед волной в свою группу и так оттуда их и не убирала, могла приказать шпикам Шильтвельта организовать засаду, могла предугадать движение монстров волны, как и предугадать где случиться сама волна. — Она развела руками ухмыляясь сильнее. — А может я вообще не рассчитывала, что события развернуться с такой умопомрачительной скоростью и лесной «коридор» был готовой половиной из неготовой ловушки, которая, тем не менее, сработала вопреки всему пошедшему не так.       — Хмм… — Громко хмыкнул Олткрей, размышляя над словами героини. Он походил чёрной пешкой на Н6. — Интересные варианты. Только меня интересует конкретный ответ, а не вариации возможных событий.       — Я придерживаюсь принципа «не смотреть на мир однобоко». Не делить всё на чёрное и белое. И никогда не ставить всё лишь на один вариант. — Она отпила чай в прикуску с печеньем. — Никогда не узнаешь, что и когда именно тебе может пригодиться, поэтому лучше всего запасать побольше возможностей.       — А я придерживаюсь принципа «Нет человека — нет проблемы». — Взгляд Олткрея стал пронзительным, а Тени за его спиной напряглись, ожидая приказа.       — И Вы ещё меня называете «неверующей»? — Она срубила своим белым конём пешку на Е6. — Собираетесь пойти против воли Мировой Эссенции, которая сделала всё, дабы именно героиня щита смогла доказать Мелромарку — стране не признающей её героиней, стране, пошедшей против воли Эссенции то, что Её воля непоколебима.       — Не смей прикрываться Её Волей. — Ледяным тоном сквозь оскал произнёс Олткрей, ставя своего ферзя на Е7. Тени позади него были в полной боевой готовности. — Я не закостенелый догматик из храма Фобрея. Вы, герои, как и все люди, обладаете собственной волей, а потому можете идти против Её Воли. И всё же именно Мировая Эссенция очерчивает границы дозволенного. Сколь долго ты не изворачивайся, но рано или поздно упрёшься в них.       — То бишь Вы признаёте не всесильность Мировой Эссенции, раз наша воля не в её власти? — Нао сделала рокировку переместив своего короля на G1, а белую ладью на F1. — Бог есть смерть любой случайности. Поэтому я не признаю в Мировой Эссенции бога, как и не ни признаю её великой власти.       — Не признаешь Бога Богом? — Король чуть сбавил угрозы в голосе, поскольку некоторые слова Нао заставили его задуматься, а не шипеть в фанатичном припадке. Он не был фанатиком. — От героев и не требуется верить в Мировую Эссенцию, поскольку они и так исполняют Её волю. Желают они того или же знают они об том, или же нет. — Он срубил своей чёрной пешкой её белого коня на Е6. — Подобно этим фигурам на доске, герои ограничены в своих действиях.       — Это так, — кивнула Нао, — то, что Эссенция способна и постоянно ставит всяческие ограничения живущим в этом и других мирах — явственный факт. Никаких сомнений.       Король задрал бровь, как бы спрашивая: «И что с того?».       — Только помимо Эссенции нас терзают прочие ограничения и барьеры. С самого детства человек обременяется временем, местом и семьёй, в коих он родился.       — Имеешь ввиду то, что ребёнок крестьян никогда не получит тех же знаний, которые может получить отрок знатного рода? — Король-мудрец был прекрасно знаком с данной концепцией. — Нао Иватани, ты ещё слишком мало времени провела в нашем мире, чтобы замечать тех божественных закономерностей — проявлений Её воли.       — И тем не менее, хорошенько изучив историю этого мира, историю его народов и стран, спустив на горы томов учебников, прошу заметить, аналогичные горы золота и серебра, я могу констатировать факт — Воля Мировой Эссенции не властна над Человеческой Волей ни единой пядью. Она способна лишь управлять течением наших жизней, но наши разумы свободны.       — *Глубокий вздох*, — «Я полагал, что ты умнее прочих, но такая глупость». — Во взгляде Олткрея промелькнуло разочарование. Он предпочёл воздержаться от комментария в адрес такой наивной и детской мысли, отпив вместо этого чаю, и долив его ещё немного из чайника, стоявшего на их столе.       Добавив молоко из другого чайника и помешав всё это ложечкой, с присущей аристократу грацией, он переключил внимание на шахматную доску, не замечая изъянов в своей стратегии. С самого начала партии Олткрей навязывал Нао нестандартную игру, проверяя возможности мышления и логики героини щита. Конечно параллельно с этим они вели светскую беседу, коею он аналогичным образом навязывал и поддерживал, ведь это повышало шанс заставить героиню ошибиться. Да и к тому же она оказалась действительно интересной собеседницей.       Один неправильный ход, одна неверная фраза, наглое поведение и Олткрей вцепится в неё. Словно погружая пальцы в приоткрывшуюся рану, дабы вызвать у цели боль, заставив её говорить всё, что ему хотелось узнать… или просто услышать удобные слова, за которые можно было бы схватить злодейку, заключив под стражу… обвинив… сломав… Убрав эту фигуру с шахматной доски — устранив угрозу своей семье и своему королевству.       Логика тактики Нао… Пожалуй, Олткрей мог бы назвать её чрезмерно… правильной? Он будто с учебником по шахматам играет — настолько всё логично и выверено. Будто механизмы в водной мельнице или напольных часах — ни одного лишнего шага. Никакой фантазии или импровизации. Конечно, она играла сильно. Очень сильно, в сравнении со всеми теми, с кем успел сыграть за свою жизнь король и всё же…       Его тактика прекрасно работала против неё. Постепенно, шажок за шажком, он рушил «строй» её фигур и заставлял Нао совершать ошибки. Как в прямом смысле, так и в переносном. Вначале, он вынудил лоли юлить в своих ответах на вопросы, после же он поймал её за противоречия в логике взгляда на Мировую Эссенцию, а затем и вовсе довёл до признания в совершенно детском взгляде на суть этого мира. Осталось надавить на неё ещё немного, и эта наглая и своенравная, зазнавшаяся и чрезмерно уверившаяся в своём превосходстве особа даст слабину.       — Вся история людей этого мира говорит о том, что целые тысячи их поколений прикладывали неимоверные силы, дабы освободиться от воли мировой эссенции. Люди хотели обрести силу этого «бога», став свободными по-настоящему. Шах. — Нао резко переместила своего белого слона на G6, ставя шах чёрному королю.       — Что…?       Он ошибся… Он был слеп к её действиям и глух к её словам. Король откровенно растерялся, поскольку только сейчас заметил насколько банальную ошибку он совершил — глупо просмотрел зияющую дыру в обороне своих фигур, которой совершенно логично воспользовалась Нао, ворвавшись своим слоном в его ряды.       — Это…? — Он неосознанно взялся рукой за висок, приподняв голову. Олткрею было необходимо прикрыть ошибку хотя бы победив в философском споре, но…       Из-за нудности их спора и чрезмерной логичности ходов героини щита, заскучали откровенно все. Олткрей проглядел слабость в собственной обороне, а Тени позади кое-что посерьёзнее. Когда король поднял взгляд, дабы посмотреть в глаза героини, то обнаружил нечто острое, легонько кольнувшее в горло, даже не вызывая боли, поскольку не проткнуло кожу.       Героиня щита приставила к горлу короля золотую реплику священного оружия. Точно такую же, какую отдала ранее, во время событий после поединка с героем копья. Никто не был готов к такому её ходу, хотя он был абсолютно логичен.       Никто не был готов. Движение, с которым Нао вытащила и после приставила меч к горлу короля не поддавалось человеческому глазу. Она спокойно могла убить его… До Олткрея происходящее дошло далеко не сразу, а когда всё же он понял, то впервые за долгие десятилетия испугался за свою собственную жизнь. Зрачки сиреневых глаз сузились и замельтешили по сторонам, по лбу побежали крупные капли пота, из-за которых поплыла вниз пудра, а пальцы рук затряслись — он ничего не мог сделать. Ничего не могли поделать и Тени — слишком большое расстояние до центра сада. И лишь нефритовые глаза смотрели уверенно и не по-человечески давили на всех присутствовавших.       — Теперь вы видите? Вы слышите то, что я хочу до Вас донести, король Олткрей Мелромарк ХХХII? — Нао опустила меч на стол, а после развернула его рукоятью к Олткрею в жесте предложения. — Я дарую его Вам, Ваше Величество.       — К-как…? Откуда?! Что это ещё за шутки?! — Он наконец пришёл в себя, тут же достав из кармана платок, которым стёр подтёки пудры, обнажив морщинистую кожу лба и щёк. Король действительно был стар. — Как ты смогла выкрасть меч из внутреннего хранилища моего посоха?!       — Вы пленник собственных иллюзий и непререкаемости своего мнения. — Она вновь опустила подбородок на сложенные руки. Однако её глаза не теряли нечеловеческого блеска.       — … — Открыв инвентарь герой посоха застыл. — Ещё одна реплика…       — Это то самое оружие, хранившееся в тайных хранилищах церкви трёх.       — Тогда откуда меч, который…?! — Его перебили.       — Который я вручила Вам на арене? — Она задрала бровь. — Почему вы не хотите услышать? — Мягким тоном проговорила ангел. — Люди тысячелетиями пытались овладеть силой, подобной силе Мировой Эссенции. Десятки тысяч поколений. Неужели тексты тех томов, хранившихся в ваших библиотеках, ничего не значат?       — Реплика не одна… — Со вздохом подытожил король.       — Верно. Не одна сотня. Разбросанные тут и там по всему миру. — Она всё продолжала прожигать его взглядом, от чего Олткрею становилось неуютно. — Первую реплику я нашла, опираясь на знания, полученные из книг по истории Мелромарка, а вторую отняла у отступающих сил верхушки церкви. Я не могла сказать это при всех, поэтому говорю сейчас.       — Получается, ты специально вынула реплику после боя с героем копья, дабы спровоцировать конфликт между нами и силами церкви?! — Он привстал, опираясь на подлокотники кресла. Его ярости не было меры. Ещё одна капля, и он отдаст приказ Теням схватить наглую демоницу щита.       — Сядь, Луж Фобрей. — В миг глаза Нао стали бездонными звёздами нефритовой бездны.       От этого взгляда, подобному какому он ещё не видел никогда в своей жизни и от мягкого тона, с которым было произнесено позабытое — истинное имя, герой посоха подчинился и сел на место, готовясь слушать. Словно ребёнок, отступивший перед грозным тоном старшего.       — Я безмерно уважаю людей, готовых на всё, дабы сберечь своих родных и близких. — С толикой грусти проговорила, уже нормальным голосом, Нао. — Тепло близких… лучше этого нет ничего на свете. *Глубокий вздох*. Мне было бы больно даже смотреть на чужую скорбь потери… этого… тепла…       — Ты говоришь о том, что…? — Немного удивлённо, но без прежнего гнева задал многозначительный вопрос Олткрей.       — Вашей старшей дочери грозила страшная угроза в тот момент, и Вы могли навеки её потерять.       — Малти… — Он опустил взгляд, сцепив пальцы в замок, с болью сжимая морщинистую кожу.       — Без сомнения, Виска Балмот заставил её втянуть Мотоясу в поединок со мной, а после принудил вмешаться в ход боя, прикрываясь Её Волей.       — Архиепископ поставил себя выше Мировой Эссенции, — процитировал Олткрей слова Альен, полученные из её допросов, — и он проиграл. Возможно, на него действительно обрушилась божественная кара.       — Ни у кого из нас не было выбора. Все из нас заперты в условиях, в которых мы находимся. Будь то барьеры, выставленные на жизненном пути Мировой Эссенцией или банальные условия наших жизней. — Нао вернулась к философствованиям. — И тем не менее, мы вольны принимать решения, пусть их выбор иногда сводиться только до одного единственно верного. Тогда, на арене, я сделала свой выбор и совершила единственный правильный ход. — Она вновь заглянула в его сиреневые глаза, но на этот раз совершенно человеческим взглядом. — Теперь ваш черёд ходить.       Король мерно покачался в кресле окончательно успокоившись. Краем глаза он видел жуткое беспокойство Теней, но парой незаметных жестов левой руки король призвал их сохранять спокойствие — ему ничего не грозило. И всё же развёрнутая к нему рукоятью золотая реплика на столе, шах ему на шахматной доске и пристальный взгляд тёмно-зелёных глаз, слишком взрослых для своего носителя, ожидали его ответа. Его хода. Но выбора действительно у него не было.       Он совершил самый банальный ход, который только мог сделать человек в его случае. Он переместил своего чёрного короля с линии атаки белого ферзя Нао на клетку D8, показав слабость.       Нао расслабилась и с улыбкой наблюдала за тем, как Олткрей поднимает меч со стола, убирая его в хранилище своего посоха. После же и он, и она возобновили чаепитие, подлив ещё чаю из чайника. Как и до этого, король разбавил чай молоком, а героиня щита пила в прикуску с песочным печеньем. Партия пережила острый момент и продолжилась в прежнем темпе:       — Ты знаешь, как можно исцелить Малти? — Спросил Олткрей, при этом почему-то не глядя ей в глаза. Он стыдился собственной просьбы — собственной слабости.       — Что с ней на данный момент, — она передвинула белого слона на F4, — и к каким мерам прибегли Ваши целители? — Её ответ напоминал ответ заправского врача, полностью бесстрастного в вопросах о тяготах пациентов.       — *Вздох*, — отца, волнующегося же за дочь такой ответ, напротив заставил злиться, — сейчас её лечением занимаются пять лучших целителей дворца, которых курирует твоя подруга Альен Жедуфи. Опыт этой монахини куда как выше моих собственных придворных.       — И что же предложила Альен?       — На данный момент времени моя дочь всё ещё находится погружённой в источник святой воды под главным собором Храмовой Площади. После же…       — Долгий курс реабилитации… — Именно на этой фразе Нао от чего-то сильно погрустнела.       Приподняв взгляд, Олткрей увидел… сочувствие? И не мудрено. Год реабилитации после победы над лжебогиней — это, пожалуй, один из самых суровых годов в жизни Наофуми, а теперь и Нао. Ту боль и то отчаяние, когда твои близкие смотрят на тебя с жалостью, словно ты никчёмный калека, не передать никакими словами. Впрочем, такой судьбы Наофуми не желал бы никому, именно что кроме Малти Асс Мелромарк. Всего лишь актёрская игра, не боле.       — Изучая магию исцеления и сам принцип работы магии вашего мира, я, по мнению Альен, совершила какие-то революционные открытия. Как по мне, это всего лишь взгляд со стороны, благодаря которому были подмечены детали, ранее невидимые для жителей вашего мира.       — Может быть, — Олткрей походил чёрной пешкой на B5, — далеко не каждый архимаг или мастер школы исцеления способен отрастить потерянную руку или, — он покосился на её болтавшиеся под стулом ступни, — ногу.       — Я попытаюсь сделать всё возможное для принцессы, но…       — Но? — Он чуть подался вперёд, глядя при этом недовольным взглядом.       — Ваше Величество, я не всесильна.       — Я и не требую от тебя невозможного.       — Проблема даже не в омоложении принцессы, — Нао ходит белой пешкой на А4, — проблема в проклятиях, наложенных на неё.       — Альен говорила ровно то же самое… — Вздохнул Олткрей, глядя на безынтересную ситуацию на шахматной доске. — Те проклятия будто бы были настроены точно под Малти или кого-то похожего на неё. Иначе и ты бы омолодилась, но вместо этого их силы хватило, чтобы только от одного соприкосновения с той дрянью твою ногу сожгло.       — Верно. — Нао отпила чай. — И это крайне странно. Откуда церковникам было знать, что им придётся отступать из столицы захватив принцессу в плен?       — *Глубокий вздох*. — Мысленно он также развёл руками. — Либо они избавились бы от Малти, либо… омолодили бы и похитили, дабы в пятилетней девочке никто не узнал наследницу престола. — Он ходит чёрным слоном на В7.       — Даже если принцесса поправиться и придёт в себя, то… что с ней такой теперь будет?       — … — Он не ответил.       — Должен существовать метод ускорения роста? Или…       — Она тебе не грязный зверолюд из старых приданий Шильтвельта. — Чуть ли не прорычал Олткрей. — Я ожидаю возвращения моей дорогой Мирелии. *Глубокий вздох*, с самого начала я наделал ошибок… был слеп… и вот итог… Моя дорогая Малти…       — Возможно это Ваш второй шанс. — Нао ходит белой ладьёй на Е1. — Разве не каждый любящий родитель мечтает вновь понянчить своего ребёнка? Хах. — Она ярко улыбнулась.       — Ха-ха, — неожиданно и сам король издал искреннюю усмешку, — всё лучше, чем… — И тут же замялся.       — Королева была слишком жестка с дочерью и…       — ЗАТКНИСЬ! — Рявкнул он, будто пролаял. — Не лезь в дела моей семьи!       — Простите. — Нао смиренно опустила голову.       — Кхм, — он и сам понял, что перегнул палку и всё же никто в присутствии Олткрея не мог оскорблять его дорогую семью, — из отчётов Теней следует, что до призыва в качестве героини, ты занималась обучением детей?       — Верно, я была наставницей.       — В столь юном возрасте?       — *Усталая мина*.       — Хах, и всё же твоя внешность слишком юная для твоего разума. Впрочем, когда мы обручились с Мирелией, то она выглядела даже младше тебя самой.       — Бххфу! — Она поперхнулась чаем от таких подробностей. — Кха-кха… Мне… ох… Мне не давали выбора, когда определялась моя взрослая внешность. — Пробурчала она, взяв очередное печенье с подноса. — Если так подумать, то в вашем мире должен найтись способ продления или наоборот ускорения жизни живых.       — Желаешь вечной жизни? — Хмыкнул король, ставя чёрного коня на D5. — Тогда тебе прямая дорога в Фобрей. Их профессоры поколениями бьются лбами об стену, пытаясь разгадать тайну того, как оружие героев продлевает жизни носителей.       — Вечная жизнь — это истинное проклятие.       «Хм, значит не настолько глупа» — Отметил Олткрей, на замечание лоли.       — Другой вопрос — продление жизни и омоложение. Неужели вы бы не хотели вновь стать молодым? Хотя бы на десять-пятнадцать лет? Только представьте какие это открывает возможности?       — Омолодиться…?       Король опустил взгляд на свои морщинистые руки, а после протёр сухой лоб с шероховатой старческой кожей. Он действительно был стар. Слова же героини… этой демоницы звучали слишком соблазнительно. Олткрей действительно многое бы отдал, дабы вновь стать молодым, вновь стать сильной опорой Мирелии. Снова окунуться вместе с ней в пылкий омут страсти, как во времена своей юности.       — Ты действительно отличный торговец. Нет никаких сомнений в том, что ты владеешь третью вкладов столичных магазинов и фактур. Почти продала мне мнимую возможность.       — Это отнюдь не шутки и не ложь. — Она отвела своего белого слона, переместив фигуру на G3. — В отличии от вашего мира, в наших мирах медицина давно установила связь между старением и состоянием тела. Но в наших мирах нет магии, вернее… она есть, но в крайне малых объёмах, от чего считается мифической субстанцией. А вот настоящей магии, способной во мгновении ока затянуть рану или даже, — она мотнула ногой, — отрастить назад потерянную конечность. Такого у нас нет.       — Думаешь, объединив знания наших миров можно создать такую магию? — Олткрей решил снова убрать своего короля подальше, переставив его на С8.       — Именно так, но… — Она посмотрела ему прямо в душу. — Вы готовы пойти против воли самой Мировой Эссенции в таком случае? — Мягкий тон ужасал. — Ибо это прямое нарушение тех законов мироздания, что она сотворила.       «Ты ведь точно не являешься человеком» — Отметил про себя король, ужасаясь резким переменам тона и настроения собеседницы. Краем глаза он видел, как даже десятки Теней сжимались от этого страшного взгляда. — «Что же ты такое, Нао Иватани?».       — Человеческая воля свободна, в той или иной степени. Мировая Эссенция — это одна из, отнюдь, не вечных и не бесконечных констант нашего мира. Идя вперёд, рано или поздно, но мы станем воистину свободными от треклятого детерминизма наших судеб. — Белая пешка Нао в наглую рубит чёрную пешку Олткрея на В5. — Оковы спадут, и мы выберемся из тюрем вечной предопределённости.       — Только останемся ли мы людьми при таком исходе? Человеческую суть не изменишь. — Чёрная пешка короля рубит наглую белую пешку героини на В5. — Ведь эти «оковы» — это полноценная часть нас самих. Кто мы без покровительства Мировой Эссенции и тех троп, и путей, что она предуготовила для нас?       Тени за их спинами откровенно ныли, поскольку этот поток сознания было практически невозможно слушать. Даже самый матёрый и терпеливый Бертрам чуть ли не клевал носом, после бессонной ночи погонь за церковниками и устранений их крыс по всей столице. Они знали, что королю ничего не угрожает, но… выходка героини щита с репликой не отпускала и не давала расслабиться, пусть Олткрей и отдал им приказ не беспокоиться.       

***

      Пока в идеальном королевском саду разворачивалась грандиозная битва умов (или потоков сознаний, тут как посмотреть) в тайном дворцовом госпитале обыкновенные смертные отходили от перенесённой страшной ночи. Здесь не сверкали молнии от напряжения нейронных связей. Напротив, здесь царило умиротворение.       Совсем недавно служанки вывезли из этой комнаты целых две тележки с пустой и грязной посудой — обед закончился. Впервые в своей жизни детишки-сироты почивали едой самих правителей королевства и сказать, что они были… недовольны и разочарованы, значит ничего не сказать. Эти убогие нищие избаловались харчами, приготовленными по рецептам героини щита, поэтому они кое-как держались, чтобы в открытую не кривить лицами от вкуса местной еды.       Почему эта шантрапа не получила за подобные выходки, спросите вы? Потому что той, кто попросил устроить им обед была Альен Жедуфи, тут же догадавшаяся в причине проблемы. И… она не могла их винить. Блюда были великолепными, однако отнюдь не божественными, как таковые у Нао или Шоа, готовившей по её рецептам. Сегодня дети не пытались убить друг друга за ложку другую еды, в отличии от обыкновения, одним словом — сносно.       Теперь же настало время и для послеобеденного отдыха. Раньше всех задремала кроха Сарсарра, чьи белоснежные волосы теперь поглаживала своей исцелённой рукой Шоа, наслаждаясь ощущением их мягкости и гладкости. Девочки расположились на кушетке в углу палаты, где укутались больничным пледом и потихоньку отдавались миру грёз. В противовес им, мальчики не на жизнь, а насмерть сражались в поединке тактики в ша… шашках.       Самые обыкновенные шашки хранились в одном из столов госпиталя, причём были они самодельными. Доски не было, был лишь разукрашенный в клеточку толстый лист бумаги, походивший на картон, а фигурки были сделаны из пробок зелий, покрашенных в красный и синий цвета. Местные служители тайком и от скуки соорудили всё необходимое для данной игры, а после даже и некоторые пациенты госпиталя приобщались к редким партиям не такой сложной и осточертевшей во дворце всем игре, как треклятые шахматы.       — НЫААА!!! — Чуть ли не взревел мальчик с чертами пса Салеф, обрушив свою шашку на… пустую свободную клетку. — Как тебе такое, а Ке… АЙ!!! Больно же…!       — Тссс, — жирафообразный Керкет призвал друга к тишине, стреляя глазами на спящих Шоа и Сарсарру, — дурак, разбудишь.       — Ладно-ладно, извиняюсь. — Пробормотал он, потирая красный лоб.       Поодаль от ребят у рабочего стола лечащего врача и рядом стоящей койки для выслушивания жалоб пациентов, сидели Рафталия и Альен, ведя неспешный и далеко не такой агрессивный диалог, как всего-то час тому назад. Поглядывая на своих сверстников, тануки всё больше проникалась уважением к монахине, так самоотверженно защищающей жизни каких-то сирот, среди которых даже присутствовали зверолюди. Рабыне героини щита было немного стыдно за высказанное Альен ранее, однако извиняться она совершенно не торопилась, поскольку стояла на своём. Возможно упрямство было в ней ещё до знакомства с Наофуми.       Ровные линии чернил ложились на белоснежную бумагу для особых случаев — Альен выводила идеально-ровные руны, скопированные с наработок Нао. Она старалась запечатлеть как можно больше и наиболее тщательно, ведь с помощью этой магии… можно было перевернуть мир. Её красивое лицо омрачал флёр тоски и грусти.       Чего стоит ваша вера? Вера, что основывается на двух заветах: помогай нуждающимся и не иди против заветов этой самой веры. Но… Как быть, если для помощи страждущим необходимо было переступить через некоторые… многие и многие устои такой веры? Как быть Альен Жедуфи, молодой монахине, столкнувшейся с данным противоречием? Она не знала…       — Альен?       — Да, Рафталия? — Девушка решила сделать паузу и вытерев лишние чернила с пера о промокашку, развернулась на стуле лицом к кушетке, на которой сидела девочка-тануки.       — Что будет с ними теперь? — Она посмотрела на детей в комнате. — И… что будет с тобой? Разве король не отдаст приказ заключить в тюрьму всех монахов церкви трёх?       Видя грусть и заботу в розовых глазах девочки, Альен не могла не улыбнуться. Она чуть наклонилась вперёд и вновь погладила Рафталию по волосам, немного задевая звериные ушки. Кажется, она могла и пристраститься к этому. Волосы тануки были шелковистыми, а мех на ушках и того гораздо лучше и мягче. Теперь она понимала героиню щита, так любившую подолгу расчёсывать волосы подопечной.       — Я не принадлежу церкви трёх… больше не принадлежу… никогда больше… — Очень тяжело проговорила она, глядя куда-то в пустоту. — Единственное, что я могу сказать на счёт своего будущего так это то, что никогда более я не стану служить людям, ставящим себя выше Её Воли.       — Но…? — Девочка попыталась возразить, однако осекла саму себя, не желая теребить ещё не успевшие зажить раны на сердце Альен. — Ты не хочешь странствовать с нами? Со мной и Нао. Думаю, она будет совсем не против, да и общий язык вы с ней нашли.       — Заманчивое предложение, — опять улыбнулась монахиня, а после, убрав руку, заглянула Рафталии в глаза, — только вряд ли это возможно… Мы с тобой лишь пешки в чужой игре и совсем скоро разойдёмся совсем разными путями.       Ответа не было. Конечно, Рафталия была ещё совсем несмышлёной девочкой и всё же несколько недель с вечно бормочущей что-то философское себе под нос Нао из любого сделают скромного мыслителя. Тут был другой случай — она в самом деле не находила слов для ответа. В рубиновых глазах Альен она видела опустошающую пустоту и тоскливый давящий страх. Судьба монахини в самом деле была в руках правящих.       — Тогда, что будет с Салефом, Керкетом, Сарсаррой и Шоа?       — Я хотела попросить короля оставить их на время на моё попечение, а если… я более не смогу следить за ними, то пусть их передадут на попечение Нао. Уж твоя-то хозяйка найдёт куда их пристроить.       — Ха-ха, она как-то сказала, что любит детский труд и знаешь за что именно?       — За что же? — Альен приготовилась услышать хохму, заранее приподняв уголки губ.       — За то, что он низкооплачиваемый или вовсе бесплатный! Пф-пф-пф! — Захихикала Рафталия себе в кулачок, чтобы не разбудить девочек.       — Ужасно… — Всякие признаки улыбки тут же исчезли с лица девушки. — Ты многому можешь научиться у героини, но прошу тебя, Рафталия, не перенимай её манеру поведения и… отвратительное чувство юмора.       — Ладно… — Она немного свесила носик. — Она же без злобы.       — Хочется верить.       — Хах, «верить».       — Рафталия? — Более строгим тоном спросила Альен. — Ты уже перестаёшь замечать за собой, что копируешь поведение Нао.       — Муу… не правда. — Надула она щёчки. — Зато ты снова улыбаешься или сердишься.       — Чего…?       — Альен, я думаю Нао тебя не бросит и всё будет хорошо.       — Рафталия, Нао обошлась со мной как с дурацкой фигурой в игре, как с пешкой… Я считала, что её доброта в мой адрес искренняя, но… похоже, что я ошибалась.       — Мировая Эссенция тоже постоянно манипулирует нашими судьбами, но что-то на неё ты не спешишь жаловаться. Хм! — Она вздёрнула носик, «яростно» защитив честь своей хозяйки.       А Альен застыла с разинутым ртом, не зная, чего ей ответить. И в самом деле грусть исчезла с её лица, пусть и на этот краткий миг тишины и покоя.       

***

      Идеальный сад королевского внутреннего двора. Меж крон деревьев и за пышными декоративными кустарниками прятались (делали вид) Тени. Уж второй час они следят за нудной шахматной игрой короля и героини щита, выслушивая их рассуждения о высоком.       И это-то после бессонной ночи пожаров и боевых столкновений с фанатиками церкви трёх на улицах столицы Мелромарка. Многие откровенно воспользовались шансом и теперь отсыпались за бурную ночь службы. Другие же ещё хоть как-то делали вид, будто работают, поигрывая в карты и местный вариант Каравана.       Ведение протокольной записи диалога между королём и героиней спихнули на девушку-новобранца, бывшую слишком скромной, чтобы суметь отказать старшим товарищам. В результате чего несчастная, хватаясь за голову, и подавляя желание заплакать, кое-как изводила чистые листы желтоватого пергамента второпях и ставшим отвратительным от усталости подчерком, записывала престранные рассуждения важных особ.       Даже, слывший несгибаемым, грандмастер (Бертрам) вот-вот поддастся грёзе и уснёт, оперевшись спиной к дереву, похожему на клён. Он поднял свои усталые разноцветные глаза, глядя в небо. Где-то вдали две тени разговаривали друг с другом на языке жестов:       — |Опять они не ходят, а только лишь рассуждают о Мировой Эссенции|.       — |Меня больше интересует, как такая маленькая девочка, как героиня щита, умудряется продолжать пить чай. Девятнадцатая кружка, между прочем. Король Олткрей-то ладно, он взрослый мужчина, но она…|.       — |Запыхалась поди за ночь? Вот и одолевает жажда|.       — |Наверное|.       — |А ты пить не хочешь? |.       Бертрам отвернулся, поскольку далее не было ничего важного — обыкновенный девчачий трёп. Иногда ему казалось, что только он в их ордене соблюдает догмы Теней: «Никаких эмоций», «Никаких мыслей», «Никакого прошлого». «Вы Тени Её Величества. Вы клинок в её руках. Отныне вы не люди, но лишь инструмент, что хранит величие и спокойствие королевства Мелромарк». Вспомнил он наставления учителей.       Ещё раз вздохнув об этом, он вернулся к наблюдению за Его Величеством и героиней щита. Партия их всё никак не подходила к концу, а накал уровня мысли устремлялся в небеса, навстречу объекту их рассуждений:       — По-твоему Мировая Эссенция столь глупа, будто не замечает противоречий в собственных действиях? — С усмешкой спросил Олткрей, подливая в очередной раз молоко себе в чай. — Сомневаюсь, что настолько древнее божество способно на столь глупые ошибки.       — Уф, достаточно… — Нао поставила пустую кружку на стол и отодвинула в сторону.       — Что, не лезет в тебя больше, разорительница?       — Уж девятнадцати-то кружек будет в самый раз.       — Не забудь добавить к этому две тарелки печенья. Чего ж ты к третьей даже не притронулась?       — Двух достаточно. Три — это смерть.       — *Гулкий смех*.       Как можно догадаться обстановка между ними разрядилась, хотя… скорее они сами сбавили градус нападок в адрес друг друга, предпочтя более продуктивный диалог.       — Возвращаясь к теме. — Она ходит белым ферзём на D3.       — …уууряяяя… — Раздалось позади. У бедных Теней не осталось даже сил праздновать, они лишь хотели, чтобы всё это поскорее закончилось.       — Кхм, — зыркнула она по кронам деревьев и кустов, продолжив: — Возвращаясь к теме. Как тогда объяснить некомпетентных призванных героев? Тех, кто поддался проклятию своего оружия? Почему вообще святое оружие, плоть от плоти Мировой Эссенции, способно портится? Как Она не замечает злобных карьеристов, оккупирующих высшие саны Её Церкви? И ещё множество и множество вопросов, увы ответов, на которые я так и не смогла найти ни в книгах, ни в устах людей.       — *Задумчивый вздох* — Он почесал бородку, глядя на фигуры на доске. — Банальные вопросы. Можно сказать, по-детски искренние и всё же именно их нужно так часто задавать церковникам, дабы те не забывали о своём долге. — Чёрный слон Олткрея на С6.       — А что Вы думаете на этот счёт, Ваше Величество?       — Я? Хмм… Сказать, что полностью с тобою не согласен, это всё равно, что соврать прямо в глаза, поступив в точности как ты со мной.       — *Ухмылка*. Я лгу.       — Да-да, старый парадокс. По поводу моего мнения… Я знаю и верю в то, что Мировая Эссенция не желает нам всем зла. Людям просто не дано понять её… ммм… ходов и того, какими именно фигурами они являются в этой грандиозной шахматной партии.       — Честный ответ. — Вместо осуждений и колкостей, она по-взрослому оценила искренность короля. — Ваше Величество, можно последний вопрос? — На этой ноте она в наглую ставит белого слона на F5.       — Хочешь узнать моё мнение теперь и о судьбах и воле героев? — Чёрная пешка Олткрея съедает наглого белого слона на F5.       — Отнюдь. Возвращаясь к земле и душам, вверенным нам, героям, по Её Воле. — Но тут белая ладья Нао прорывает ряды чёрных и рубит чёрного ферзя на Е7. — Что Вы будете делать, когда вернётся Её Величество Королева Мирелия? Как вы поступите в том случае, если… когда она признает меня, героиню щита, равной остальным трём героем, а зверолюдей и полулюдей равными обыкновенным людям? — Она демонстративно покрутила чёрную королеву в пальцах. — Она не встанет на Вашу сторону. На сторону того, кто попрал все её приказы и просьбы. Того, кто проглядел готовившееся восстание и чуть не потерял всё… Чуть не потерял вашу дочь.       Король ошеломлённо раскрыл глаза, в шоке глядя в глаза героини. Шок был закономерным и логичным ответом в этой ситуации. Она вновь сыграла на его слепоте и чрезмерной самоуверенности, нанеся неожиданный удар. Он полагал, что тактика Нао направлена на устранение короля, однако она с самого начала нацелилась на королеву, коия теперь заключалась в её тонких и бледных пальцах. И он ничего не мог с этим поделать…       — Ты. — Произнёс он одно единственное слово сквозь зубы. — Ты с самого начала добивалась этого.       — Тогда почему ты, Олткрей, ты, Луж, был так долго слеп? — Она обрушила на него самый чудовищный нефритовый взгляд, а мягкий тон мог сковать любое сердце чернейшей скорбью. — Ты никогда не сможешь доверять мне в полной степени, но на это я и не рассчитываю. Усмири свою слепую ненависть. Оглянись вокруг и прозрей уже наконец. Пока для тех, кого ты любишь больше собственной жизни, не стало слишком поздно. Не повторяй моих ошибок…       Его ненадолго обуяла скорбь. В мыслях пронеслись жуткие образы из возможного будущего, где он не смог уберечь свою семью… Образы так похожие на те, что он видел в юности…       Издав глубокий вздох и произнеся про себя всего лишь одну фразу — «Ты не человек, но и не зверь. Но пусть и так. Лишь не трогай моей семьи».       — … — С обречённой миной он сделал ход, и чёрный слон срубил белую ладью на Е7, но было слишком поздно — королеву уже не вернуть… — Нао Иватани? Могу теперь я обратиться к тебе?       — Королю не пристало таким образом задавать вопросы.       — Ты ведь и сотой доли правды не рассказала на этом допросе? Ты лишь поглумилась над проигравшим старым дураком, бывшим слепым столь долгое время. Хочешь ты того или нет, но ты, героиня щита, — впервые он назвал её «героиней», — ты несёшь Волю Мировой Эссенции, являясь моей карой за слепоту и глупость. Однако учти, Эссенция даровала нам свободную волю, пусть и ограниченную Её Волей. Дай только повод усомниться в твоих помыслах, и я сотру в порошок всё, что тебе дорого, заставив воочию наблюдать, как те, кого ты так усердно бережёшь бьются в агонии, умоляя тебя спасти их. И последней я убью твою ненаглядную рабыню. — С остекляневшим от поистине ужасающей ненависти взглядом произнёс Олткрей.       — Рафталию, значит? — Ангел ставит белую пешку на С4.       — Её, — более спокойным голосом повторил король, видя некое безразличие в поведении лоли, — или она для тебя, что эта белая пешка?       — С самого своего рождения мы скованны цепями. Мы зависим от места, времени и семей, в которых родились. Кому-то везёт, и он рождается сразу фигурой высокого ранга, а кто-то… кто-то всего лишь белой пешкой. — Она подняла свой взгляд и будто весь внутренний двор опустился в космический мрак. — По моей воле, свободной от золотых оков, человеческой воле, эта и другие пешки станут королевами и ферзями, а Рафталия…       Шахматной партии настал конец. Олткрей признал собственное поражение и закончил игру, не произнеся ни слова. После увиденного… он… Определённо не был более слеп, однако этой ночью его точно посетит не один десяток скорбных ночных кошмаров. Сегодня он воочию убедился в том, как такая кроха могла манипулировать целыми десятками гильдий, факторий и крупных семейных ателье.       Собирая шахматные фигуры, он то и дело поглядывал на героиню щита, ушедшую в свои мысли. Со стороны они выглядели аляповато, да и их длинную партию шахмат не иначе, как вздором и не назвать. Король спокойно подметил насколько инородно с самого начала ему казалась Нао посреди сада. Да и то, как разительно различались её внешность и разум с характером наводило на занятные вопросы, ответов которым он явно никогда не получит.       — Возвращайся в госпиталь и продолжай собственное исцеление. — Вдруг сказал Олткрей. — За Альен и тех детей можешь не волноваться, я не собираюсь терять столь ценного целителя, в условиях, когда моей родной дочери требуется наилучшее из возможных лечений. Что касается тебя самой и твоей рабыни, решать моей дорогой Мирелии, я же высказал своё слово.       — Позвольте тогда вступиться за Вас перед Её Величеством?       — Хах, ты должно быть полная дура, раз поручаешься за человека, грозившего самому ценному, что у тебя есть.       — Вот, прочтите. — Она вынула из печати щита на своей ладони небольшой пергамент, на котором обычно передавала через теней отчёты королю.       Пробежавшись по тексту, он ухмыльнулся и несколько раз стрельнул в неё взглядом, как бы спрашивая: «Ты серьёзно?».       — Так что Вы скажете, Ваше Величество?       — И ты готова поставить на кон жизнь любимых ради этого захолустья? И каких-то оборванцев, которые теперь Мелромарку вовсе безынтересны?       — Так Вы согласны на такие условия?       — Что ж, в конце-то концов и другие герои за свои заслуги скоро получат земельные наделы. Мирелия в одном из писем напрямую приказывала привязать вас как можно сильнее к Мелромарку.       — Не боитесь раскрывать мне такие секреты?       — Это рано или поздно стало бы очевидно, да и… ты… Пусть и дура, но лишь, когда заходит дело до твоего взгляда на мир, в остальном же, что ж, я должен честно признать в тебе, пусть и не равный мне, но вполне пытливый ум. Возможно, когда-нибудь позже, мы сыграем ещё партию шахмат. Ха-ха, и не думай, что вновь победишь. Я умею учиться на собственных ошибках, Нао Иватани.       — Что ж, буду с нетерпением этого ждать.       — Тень, — Олткрей подозвал грандмастера, — сопроводи её в госпиталь и передай Жедуфи условия нашего договора.       — Как прикажете.       Поклонившись королю, Нао последовала с тенью и уже совсем скоро они шагали по коридорам дворца. Через открытую террасу она видела панораму столицы, в которой потушили последние пожары и занимались ремонтом пострадавших зданий. Вдалеке с собора храмовой площади снимали символы трёх, чему лоли ухмыльнулась.       «Порядок Мелромарка устоял. Прекрасно. Всё так, как я могла только мечтать, ещё немного и…» — Её рассуждения прервал монотонный мужской голос.       — Пусть Его Величество и великодушно простил тебе ту выходку, но я не прощу. Никто не смеет приставлять меч к его горлу. Никто, будь ты хоть самой Мировой Эссенцией.       — О, бедное несчастное дитя. Как мало света было в твоей беспроглядной жизни. — Произнесла она мягким тоном, от чего Тень вздрогнул. — Бертрам, у тебя не должно быть собственного мнения, тем более сейчас. Мне было нужно, чтобы Его Величество прозрел, чтобы вы все прозрели и наконец осознали ситуацию в которой находитесь.       — … — Ответа не последовало.       Через пару минут они достигли дверей госпиталя, откуда чуть ли не пулей в её сторону вылетела Рафталия:       — Нао! Четверо, как я рада, что ты наконец-то вернулась! Почему так долго?! Чего король хотел от тебя?! Надеюсь он не приказывал тебе делать каких-то гадостей?!       — Тише-тише, — с улыбкой погладила она девочку по голове, — всё прошло более или менее нормально. Скажи-ка лучше, ты собрала свой ранец?       — Да, только… Альен теперь знает, что он зачарован и…       — Это не имеет значения, через несколько минут мы выдвигаемся дальше. Есть несколько неотложных дел в городе, а после мы направляемся на север.       — Что?! Но тебе нужно отдохнуть и…!       — В могиле отдохнём, а пока живы, нужно работать. — Она перевела взгляд. — Альен, вот этот молчун с гетерохромией тебе всё подробно объяснит, да и я вижу, что вам обоим будет полезно пообщаться. Чаем напои его что ли, ох… месяц не смогу прикоснуться к чаю… Кажется сегодня был побит рекорд по количеству выпитых кружек.       — И как всё прошло, Бертрам?       — Не называй меня так, — с чем-то напоминающим недовольство ответил Тень.       — А как же мы?! — Спохватился Салеф.       — По всем вопросам обращайтесь вот к нему, — она пихнула тень вперёд, — пакеда, мои белые пешки. Скоро увидимся.       — Стой! Меня подожди! — И лоли-дуо покинуло стены госпиталя.       

***

      Мерно покачиваясь в своём кресле Олткрей смотрел за тем, как опадают золотые и жёлтые листья. Ничего не длиться вечно, даже в самом идеальном человеческом саду, где всё подвластно всесильной воле. Но может ли быть хоть чья-то воля полностью всесильной?       Размышляя над этим и тем, как прошёл допрос/шахматная партия/философский диспут он всё прокручивал и прокручивал слова героини щита в своей голове. Вне всяких сомнений всё пошло не по плану, но… Почему-то он не был недовольным даже такому отвратительному исходу.       — Ваше Величество, становится холодно, может Вам стоит переместиться в свои личные покои? — Задала ему учтивый вопрос горничная (тень).       — В самом деле… в самом деле… — Он поднялся с кресла-качалки и выпрямился в полный рост. — Подумать только, неужели нашёлся ещё один достойный противник в шахматы?       — Не будь она такой, будто хищная птица, то это было бы так. Я считаю. — Пробурчала другая псевдогорничаня, убирая третий поднос оставшегося печенья из трёх принесённых.       — Три…       — Ваше величество? Х2 — Горничные уставились на остолбеневшего короля.       «Три… три… Двух достаточно, три — это смерть» — Король стал белым, словно первый снег. — «Дважды она направляла на меня меч… сами реплики золотого оружия и дважды она делала это, предостерегая, говоря, что третьего раза у меня не будет и…» — Он окончательно окаменел.       — Ваше Величество, Вам нездоровиться?! Вызвать врача?! Давайте отведём Вас в госпиталь…! — Горничные продолжали что-то ему кричать, но он не слушал их из-за дикого звона в ушах и сердцебиения, словно грудь вот-вот разорвётся от страха, вызванного осознанием.       Первый шаг: Нао, отказывается от экскурсии по дворцу и аудиенции у короля, и просит отвести её в библиотеку, дабы научиться языку и истории этого мира, демонстрируя своё превосходство над другими героями и понимая не желанность своей персоны в Мелромарке;       Второй шаг: Нао сразу отделила себя от остальных героев;       Третий шаг: Нао сразу смирилась с тем, что за ней ведётся постоянное наблюдение Теней, увидев первую из них в библиотеке для служащих и сделав их мостиком между ней и королём;       Четвёртый шаг: Нао отказывается от спутников и золота, при этом присягнув на верность династии Мелромарк;       Пятый шаг: Нао у всех на глазах сразу после присяги задала в лоб глупый и неуместный вопрос о том, почему Олткрей пошёл против приказов королевы, дабы вызвать у дворян двоякое к себе отношение и тем самым усыпить их бдительность — подняла авторитет перед лизоблюдами поклявшись в верности, но тут же отвадила от себя прихлебателей;       Шестой шаг: Нао отказывается даже от помощи принцессы;       Седьмой шаг: Нао просит доступ к часам Эпохи дракона и просит доступ на вступление в гильдии;       Восьмой шаг: Нао заводит дружбу на взаимовыгодном обмене с кузнецом Эрхартом;       Девятый шаг: Нао сотрудничала с Тенями, начиная с того, что продемонстрировала им своё нагое тело, дабы те убедились в её поле и заканчивая наводками на цели для устранения;       Десятый шаг: Заработок первых денег, за счёт выполнения заданий гильдии авантюристов, к которой у неё был доступ. Регистрация в гильдии торговцев за те же деньги. Поднятие авторитета в столице и за её пределами за счёт этого. Мнение короля становится не авторитетным в глазах людей, имеющих дело непосредственно с героиней;       Одиннадцатый шаг: Намеренное обострение конфликта между королём и церковью, за счёт сведений о последней и о её связях с Малти;       Двенадцатый шаг: Нао заручается помощью Альен Жедуфи, одновременно спровоцировав конфликт между церковью и троном, подарив той книгу со своими особыми заклинаниями исцеления;       Тринадцатый шаг: Из всех возможных спутниц Нао взяла в свой отряд заведомо известную подкинутую королевой рабыню-зверолюдку;       Четырнадцатый шаг: Нао зачистила лес от самой столицы и до деревни Рют, словно зная, где случится вторая волна бедствий;       Пятнадцатый шаг: Нао становится невероятно влиятельной персоной в торговых кругах Мелромарка, параллельно собирая всё больше информации о церкви и передавая её королю;       Шестнадцатый шаг: Нао после волны переворачивает ход игры, как Олткрея, так и архиепископа Балмота с Малти. Она могла убить Олткрея украденной у церкви репликой, но вместо этого отдала её ему, при этом не оставив выбора, кроме как во всеуслышание объявить врагом церковь;       Семнадцатый шаг: Церковники были уничтожены в лесах Мелромарка монстрами волны, прошедшими по зачищенной героиней щита области;       Восемнадцатый шаг: Нао спасает Малти и окончательно создаёт себе образ благодетеля в глазах народа;       Девятнадцатый шаг: Нао играет с Олткреем в шахматы, ставя все точки над «Й».       Короля мотнуло в сторону, и он рухнул в кресло, которое качнулось с дикой амплитудой.       «Чудовище… С самого начала ты всё знала! С самого начала ты планировала всё это! Ты не играла по моим правилам, это я глупо следовал твоим правилам, будучи такой же фигурой в твоей партии! Чудовище! Так легко распоряжаться жизнями сотен людей, чтобы просто утереть глупому старику нос! Чудовище…».       — Чудовище… — Пробормотал Олткрей вслух, глядя в пустоту и молясь Мировой Эссенции никогда больше не быть настолько слепым в своих действиях и решениях.       Итак, человек проиграл. Даже разум гения не был способен совладать с механизированным сознанием человека, вознесённого Мировой Эссенцией и ставшим частью этого великого золотого механизма, довлеющего над человеческими судьбами. Человеческий разум в самом деле порождает чудовищ…              Продолжение следует…