Une seconde chance de vivre

Шелест и сильный ветер с моросящим дождём не могли отвлечь Регулуса, сидевшего в излюбленной гостиной и читающего газету, которую недавно взял у отца, дабы отыскать информацию о каких-либо беспорядках, что могли быть связаны с предпосылками появления Пожирателей Смерти, однако в «Ежедневном пророке» ничего такого не нашлось. Ещё два-три года, и они точно дадут о себе знать. Пока всё внимание младшего Блэка было приковано к газете, Вальбурга села рядом с ним на софу и вытащила колоду из фиолетового тканевого футляра. Отвлёкшись, Регулус повернулся в сторону матери, следя за её плавными движениями. Сегодня она распустила волосы, что кудрями обтекали точёные плечи — редкое явление. — Я помешала? — спокойно спросила она, перемешивая карты. — Нет, я уже закончил, — отложил «Пророка», присаживаясь поближе к низкому столику, что стоял перед софой. — Тогда я погадаю, — с этими словами Вальбурга, разложив колоду в длинную линию, провела сверху ладонью пару раз с закрытыми глазами. Сосредоточив внимание на своих действиях, она щелкнула пальцами, и две карты резко выскользнули из ряда. Скептичность отразилась на лице мальчика. Прорицание не нравилось Регулусу ещё со школы: всегда казалось, что нельзя точно предсказать будущее, как бы магия не была всесильна. Он уверен, что судьбу можно изменить, особенно сейчас. И в голову ненароком просочился образ Сириуса, который будто видоизменился с течением времени и не хотел исчезать. Он чувствовал, как начинал слишком привязываться к старшему. Словно начинал скучать. Ему дан второй шанс не для того, чтобы он по глупости проникся тёплыми братскими чувствами, позабыв об истинной цели — уничтожению опасности. — Недавно пришло письмо, — ухоженные руки раскладывали карты по-новому. — Сириус поступил в Слизерин. Услышанное резко вырвало Блэка из мыслей. — Что? — он выпрямился, растерянно вглядываясь в острый профиль матери. — Я знала, что он решит полностью игнорировать нас до зимних каникул, — Вальбурга перевернула одну из карт, — поэтому попросила Нарциссу доложить мне о нём. Нет-нет. Регулус не верил. Сириус не слизеринец. Он просто не мог им быть. Всё должно быть не так. Вихрь замешательства моментально закружил Регулуса. От маленького изменения менялось всё остальное. Будущее могло повернуть куда угодно, и это больше всего вводило в ступор. Что теперь делать? Продолжать идти к намеченному пути? Снова дать себе умереть в невыносимых муках? Невольная дрожь охватила тело. Регулус сложил руки в замок, пытаясь унять заметное содрогание. — Замёрз? — Вальбурга краем глаза заметила «озноб» сына. — Всё в порядке, — придав голосу бодрости, младший Блэк старался унять мелкие вздрагивания. Не поверив в слова ребёнка, она сняла серый кардиган и аккуратно накинула на него. — Можно так простудиться, — снова отвернувшись к столику, продолжила расклад. — Ты же знаешь, что сильнейшие волшебники не болеют. У них не должно быть слабостей. Регулус прекрасно знал это и всегда не любил в себе редкие внутренние смятения. Нужно было давно привыкнуть к факту собственной гибели. Ведь смерть ничего не значит. Он уже один раз умирал. Если понадобится… умрёт снова? — Вытащи карту, Арктурус, — Вальбурга указала на колоду, похлопав сына по спине, будто подзывая сесть ещё ближе. Внезапное указание к действию побудило Регулуса взять первую попавшуюся карту. Суетливо перевернув её, он замер: на ней был изображён скелет, переливающий воду в две чаши. Это казалось бредовым совпадением, однако слишком сильно походило на момент из последних воспоминаний предыдущей жизни. Это ли не знак для повторения прошлого? Прорицание словно нарочно напоминало ему о мучительных мгновениях. Или он просто сам подставил ситуацию под данное изображение? — Ещё две, — напомнила и посмотрела на первую карту. — «Умеренность» — неплохо. Регулус колебался, пытаясь прислушаться к своей интуиции: как бы не верил в прорицание, однако хотелось получить хороший расклад, чтобы немного успокоить беспокойство насчет будущего. Второй оказалась карта «Влюблённых»: два скелета в чёрных мантиях смотрели друг на друга с пустыми глазницами, будто им не нужны были глаза, чтобы видеть того, кто напротив; один держал неизвестный цветок, а второй костлявыми руками обхватил череп возлюбленного. Странно. Любви в своей жизни Регулус не встречал и не планировал заводить отношения, пока не наступит покой в волшебном мире. Чувства обязательно станут обузой в течении всего пути. Третья карта — «Смерть». Неосознанно легкие сами задержали дыхание, а в горле резко пересохло. Не может быть… Голова тяжелела, как в момент «пробуждения». Догадки оправдались: ему не избежать судьбы, как бы сильно не отвергал её. Тяжело выдохнув, Регулус зажмурился, сосредоточенно прислушиваясь к доводам разума. Необходимо было успокоить себя. Обдумать всё. Прорицание могло видеть только то, что «уготовано», но не показывать изменения, которые внесёт младший Блэк в этот раз. Только он один знал, что всех ждёт. Но вот только откуда взялись «Влюблённые»? Как всё могло обернуться в сторону любви? Глаза селадонового цвета окинули взглядом карты мальчишки, что мысленно преждевременно расписал себе всё наперёд, не узнав истинного значения. — Вижу, ты удивлён, — подметила Вальбурга. — Последняя карта не всегда имеет прямой смысл. Оно часто означает какие-то кардинальные изменения. Она провела пальцем по карте с двумя скелетами и придвинула её к первой: — Сочетание этих карт говорит о хорошей партии. Младший Блэк не сразу уловил суть сказанного, но спустя пару мгновений, нарочно игнорируя карту «Смерти», неуверенно поинтересовался: — Значит, мне суждено связать узы с чистокровной волшебницей? — Я убеждена, что так и будет, — лёгкая улыбка озарила серьёзное лицо матери. Регулус кивнул, поняв, что никакой любви не светит в его жизни. Стоило догадаться, что это будет запланированное сведение двух родов и ничего более. Осталось лишь понять, что же существенно изменится в его жизни.

***

Ранее утро двадцать пятого декабря разбудило не радостным призывом спуститься раскрыть подарки, а громким топотом, что приближался к комнате. Дверь резко распахнулась от удара ноги и впустила явно недовольного Сириуса. — Ах ты паршивец! — с порога начал старший. — Забыл брата за такой короткий период? Не до конца вырвавшись из объятий сонного марева, Регулус не понимал, о чём шла речь. Почему с самого приезда у Сириуса уже имелись к нему какие-то претензии? Разве не он должен был обижаться на брата за несдержанное обещание? Не получив никакой реакции, кроме полусонного обдумывающего вида, Сириус, разбежавшись, прыгнул на кровать младшего. Регулус ухнул от того, как резко на него навалились — хорошее начало праздника. — И тебе доброе утро, — просипел он, отталкивая тело, чтобы легче дышалось. — И с приездом. — Я не ожидал, что ты так быстро охладеешь ко мне, — продолжал говорить о своём. — О чём ты? — взглянул на негодующего брата, пытаясь вникнуть в его слова. — Я отправлял тебе письма, а ты не отвечал, — обиженно скрестил руки, упрямо смотря в потолок. — Но я ничего не получал, — озадаченно проговорил младший Блэк, ведь точно был в данном случае невиновен и даже наоборот считал себя брошенным. — Абсолютно ничего? — уточнил, наконец, посмотрев на него. После утвердительного кивка Сириус нахмурился. — Это она, — еле расслышав шёпот, Регулус моментально понял, о ком речь, и когда брат резко присел, чтобы встать, он схватил Сириуса за предплечье и со всей силы потянул вниз. Тот упал обратно на кровать и не стал предпринимать никаких попыток высвободиться. Сириус повернул голову к младшему и прямо спросил: — Не хочешь, чтобы я шёл к матери? Он молчал, потому что не знал, зачем остановил брата. Возможно, просто не хотел лишних ссор? Ничего не ответив, Регулус высвободил старшего из своей несильной хватки и тяжело выдохнул: не подумал бы, что Вальбурга могла так поступить, ведь не было ни одной причины для такого «наказания». Значит, она солгала ему о письме Цисси? Зачем? Это было не в её характере. — Реджи, — тихий голос отвлёк от непрерывных дум и мизинец брата осторожно сцепил его мизинчик: невольно трогательная нежность окутала сердце от незначительного детского жеста привязанности. Он пока был важен и нужен — это сладко-горькое осознание заставило Регулуса грустно улыбнуться. — Я исправлю всё, — словно читая мысли либо улавливая эмоции на лице младшего, решительно поклялся и ободряюще улыбнулся, обнажая передние зубы. Сириус иногда говорил так хорошо попадая в цель, что Регулус не стал спрашивать, что именно собирался исправлять старший. В праздничное необычное утро просто хотелось вот так полежать и довериться брату, который — как когда-то мечтал — всегда готов был находиться рядом и решать любую проблему.