Нефритовая фея

      В гильдии народ как-то странно перешептывался. Нет, когда они вошли, их, как привычно для Хвоста Фей, по-домашнему приняли. Но чуткий слух улавливал странные бормотания про детей, которых таскал мастер и новенькая… причем второй ребенок выглядел мерзко. Еще и о какой-то беготне с бумажками народ говорил. Что за пару дней их отсутствия произошло?              Да и… до ухода с Кагуей и Нацу на задание Эрза мать так и не видела после своего рассказа. Она пропала на три дня…              Алая впилась взглядом в бармена, который отмечал выполненное задание.              Неужто… Ирен нашла Твердыню?!              Сердце ускорило ритм. Она беспокойно оглянулась, ища знакомые макушки, и они находились возле Гилдарста. Мужчина рассказывал принцип своей магии Кане и Грею.              Скарлет понеслась к ним, чувствуя, что вслед за ней побежали и напарники.              — Привет! Что произошло пока нас не было?! — быстро протараторила она, смотря на друзей.              Кана замялась. Грей выдохнул.              — Кажется… Мисс Ирен во что-то интересное вляпалась, — выдал Гилдарст.              — Что?!              А Клайв стал рассказывать, как лично видел, что вчера мастер на своем горбу вынес ребенка из гильдии, хотя до этого того мальца он и дети рядом не видели его. А через пару часов опять из кабинета мастера выскочил не только Макаров, но и сама Ирен с парнишкой на руках. Причем оба выглядели мерзко. А часиков через пять-шесть в гильдию вбежал бледный мастер, и… засел в кабинете. Даже сегодня лишь пару раз выходил.              — Неужели…? — с надеждой прошептала Кагуя, прижимая к груди ладони.              — Мастер у себя? — тут же спросила Алая, сжимая кулаки.              Гилдарст кивнул.              Эрза тут же понеслась в кабинет мастера, стоит спросить. Ей никто не запрещал.              Пару раз стукнув и дождавшись, когда разрешат войти, Эрза с Кагуей тут же залетели в кабинет, на ходу задавая вопросы:              — Ирен нашла Твердыню?!              — Тетя Ирен нашла братика Симона?!              Старик замер, вытаращил глаза, а через мгновение устало выдохнул и потер лицо ладонью.              Алая заметила, что весь стол мастера был завален бумагами. А ещё кабинет пропах матерью и чем-то мерзким.              — Присядьте…              Девочки переглянулись, но послушались и, сев на диван, дождались, когда мастер сел напротив них и, стал рассказывать то, что случилось.              Чем больше он говорил, тем сильнее дети были шокированы. Ирен за три дня нашла Твердыню, разнесла её и принесла двух детей. Причем первого нашла случайно, но, по его словам, смогла найти это проклятое место, а второй был тем самым Симоном Миказучи, которого срочно Белсерион доставила Полюшке. А позже мастер вместе с Ирен добрались до Эры (за счет магии женщины сократив путь) и сейчас началось следствие, ведь до Твердыни Совет Магов добрался, собрал выживших, в число которых вошли трое детей, которые оказывали более сильное сопротивление, и те самые, кто были в их компании. И если двоих тут же направили к лекарю без каких-либо наручников, — дети плакали и благодарили, то вот третий будто сумасшедший бормотал о «Темном Боге», о «Благом Деле» и самом Зерефе. Ещё и кидаться пытался. А это с учетом многочисленных переломов и нестабильным мощным эфиром в теле. Остальные же темные волшебники все поголовно были взяты под стражу, а те немногие выжившие рабы отправлены на лечение. И это за неполные три дня, как была обнаружена Твердыня…              Один шок.              — Также нам нужны будут ваши показания для следствия.              — Хорошо, мы, — она глянула на тихо плачущую Кагую, та, поймав на себе взгляд сестренки, кивнула, — дадим. А… где Ирен?              Старик устало выдохнул.              — Она у Полюшки… Помогает с Симоном…              Его перебивает Миказучи:              — Мы может сходить к братику?!              

***

             Симон выглядел ужасно. Весь похож на мумию, да и пахло от него, как от… трупа. Но слабое дыхание и биение сердца доказывало, что мальчик жив. Но сейчас был в коме. Полюшка предположила, что он может пробыть в таком состоянии от двух недель до нескольких месяцев. О большем количестве дней нахождения в этом состояние она не говорила. Очевиден был взгляд. Если Симон пролежит в коме больше двух месяцев… то шанс его пробуждения будет ниже некуда.              Паршивое состояние, с учетом его повреждений и того, в каком состоянии его нашла Ирен. Женщина смотрела на него с сожалением. Кагуя рядом тихо плакала, а Эрза не отрывала глаз, ощущая, как по щекам стекают одинокие слезы. Боль за молочного брата разрывала, как и за собственную трусость и глупость. Если бы она послушалась Симона сразу же и сбежала со всеми, у них был бы шанс… спасти и дедушку Роба… Не проживая всего этого дерьма.              Она шмыгнула и посмотрела на Сё. Тот сидел тихо и не отсвечивал, хотя его глаза потемнели, да и сам он выглядел… иначе из воспоминаний этой жизни. Даже когда боялся и трясся, выглядел иначе. Сейчас же… взгляд иной. Ещё и на Белсерион с опаской косится.              Этот мальчик отделался куда менее опасными ранениями. Да, на его теле имелись раны и шрамы, даже имелись подгнивающие, но их было мало, ну и перелом ключицы. Как с таким повреждение он вообще греб веслами?              Сё отвернулся, прикусывая нижнюю губу и показывая шрам от ожога. Уродливый шрам. Рукотворный.              Ладони сжались в кулак, ноготки впились в плоть. Злость на Джерара вспыхнула рыком, который прозвучал тихо, но привлек внимание матери и дернувшегося Сё.              Полюшка лишь обернулась, цыкнула и продолжила возиться на кухонной зоне со склянками.              — Прости, — обратилась Скарлет к Сё.              Тот озадачено посмотрел.              — Ты… о чом?              — Если бы я послушала Симона, то вам бы не пришлось всего этого проживать.              Белокурый мальчик склонил голову и тихо пробурчал:              — Вряд ли эта что-то изменила…              Эрза озадачено посмотрела на него. Речь была плоха, хотя, когда они все вместе пребывали в Твердыне, говорил Сё хорошо. Но, возможно, дело всё в пережитом ужасе? К тому же… его эти слова возмутили. Она горячо произнесла, ощутив, как эфир в теле заклубился:              — Изменило! Тогда мы бы смогли сбежать, дав достойный отпор этому придурку!              — Этат «придурок» потопил кораболь и пару шлюпак, тех, кта попытался сбежать! — прошипел Сё со всей уверенностью и злостью, упорно смотря в карие глаза.              Девчушка дергается.              — Он… что?              — То самое! Превротился в чудовище! — Сё резко умолк, лишь от знакомого удушающего ощущения колючего эфира Ирен. Но, видя, что женщина в открытую не собирается нападать продолжил: — Стал делоть ужасные вещи, в откравенную убивая или отправляя на опоты гребаным темным волшебникам! Избивал меня, Симона, Миллианну и Волли! Именно он давел его до такого состаяния! Именно он вырвол ему глаз!              — Но именно ты сбежал, оставив умирать друга, — леденящим душу тоном произнесла Ирен.              Кагуя замерла и в панике посмотрела на тетю Ирен. Женщина в ярости, эфир заполнил помещение, став кусать и душить.              — А что я маг сделать? Этот ублюдок повесел на него кандолы с сигналкой, одна попытко их вскрыть и труп! А ток вы нашли меня и разнесли это гребанное место! Ведь я не такой сильной волшебник, как вы! Во мне эфира хренова капля! Черт, да я слышол, как этот псих пытал его, слышол, как этот урод вырвал ему глаз! Слышол и ничего не маг сделать! Думаети, я не хотел вытащить его оттуда?! Да если бы не Симон, Джерар избавился бы от меня на втарой месяц после моей потери памяти!!!!!              Мальчик задыхался, по щекам текли слезы. Он со злостью смотрел на женщину, с большим трудом хватая ртом воздух, пока не стал кашлять от ядрено колючего эфира. Эта женщина опять пытается его убить! А ведь тут ещё другие дети!!!              Эрза зажала себе рот ладонью, чувствуя, как тоже стала задыхаться. Второй рукой она потянулась к руке женщине, как замерла, видя, кто встал за спиной, разозленной Белсерион, которая уже была готова кинуться на мальца. И то, как Полюшка стукнула Ирен метлой по голове.              Ирен. По голове. Метлой.              Скарлет вытаращила глаза.              Кусачесть эфира ослабла.              «Алое Бедствие» удивлено моргнула и обернулась, разозлено устремляя взгляд на Полюшку. В бордовых глазах не было и грамма страха, зато лютая злость.              — Угомони свой эфир, ты мне этих задохликов убьешь! — возмутилась пожилая женщина. — И так я с ними провозилась… И вообще обновляй чары на здоровяке и валите нахрен все!              Белсерион впала в ступор. Она озадачено моргнула, потом второй раз, и, когда осознала, что произошло, возмутилась:              — Да как вы смеете меня бить по голове?!              — Ух, бедовая!!! — прорычала лекарь и потрясла метлой. — Смею, это мой дом, а раз вы трое здоровые, то валите отсюда!!!              

***

             Закончив с чарами, Белсерион, фырча, предупредила Полюшку, что в следующий раз ей эту метлу в пыль обратит. Пожилая женщина бросила едкий комментарий, чтобы та не распылила ей дом с болезнями, и очень громко хлопнула дверью.              Ирен тихо прорычала. Давно она с таким паршивым характером людей не встречала. Аж ностальгия пробивает до огромного желания перегрызть лекарю глотку и разворошить здоровенное дерево-дом.              Но здравомыслие останавливало от столь радикальных действий. В конце концов Симон под присмотром этой ненормальной. И хоть она действительно странная, но как лекарь по-настоящему мастер в этом. К тому же такие толковые умельцы редкое явление в мире, что так же останавливало от расправы. Да и… эта женщина помогла Сане…              Взгляд пал на детей. Эрза как-то отстраненно смотрела перед собой, сжимая ладонь тихо плачущей Кагуи, которую по голове гладил Нацу. Вот ведь странное трио…              Нацу с ними хоть и пришел, но остался на улице, объясняя тем, что «шумная старуха там». Но понятно, что он все слышал и чувствовал и сейчас… пытался помочь девочкам. Вон, зашел им за спины и прижал к себе. И Роксана отреагировала, прильнув к нему.              Драгнил довольно улыбнулся и потерся подбородком об её макушку.              «Ух, мелкий», — недовольно возмутилась Белсерион. Ведь этот шкет активно ухаживает за дочерью! Причем идя по гране человеческого восприятия и драконьего.              Она устало потерла переносицу. И вновь посмотрела на них. Теперь Нацу смотрел на нее.              — Мы можем идти? — спрашивает он спокойно, совершенно не обращая внимание на положение, в котором был. Ведь веди он себя куда откровеннее с Роксаной, то получил бы по первое число.              — Сана? Кагуя?              Ирен подошла к ним.              — Вы как?              Те нехотя обернулись. Сана тихо шмыгнула и мелком утерла несколько слезинок, в то время как Кагуя шумно шмыгнула и утерла рукавом платья лицо, смазывая сопли. Женщина выдохнула, присела на корточки перед ними, достала с пространственного кармана чистую тряпицу, утерла лица обоих и помогла мелкой Миказучи высморкаться, утянула к себе в объятья, ловля недовольный, но понимающий взгляд серых глаз.              Девочки прижались к ней, а женщина стала нежно гладить их по голове, улавливая, как те полностью успокоились. Молодец этот мелкий шкет, своими действиями их немного, но успокоил.              — Простите меня, — тихо прошептала женщина. Всё же себя виноватой она ощущала. Ведь не уйди она тогда, то этим детям не пришлось проживать ужасные времена, которые когда-то проживала и сама Ирен, пусть и с небольшими изменениями.              Девочки медленно отстранились от мальчика и удивленно уставились на нее.              Но Ирен осторожно поднялась и предложила им вернуться в гильдию или купить чего им. Но девочки пожелали пойти домой.              Ирен сначала проводила детей до дома дочери и её друга, а потом, помявшись, позвала Кагую проводить, но осторожное, тихое приглашение от Саны остановило их.              Белсерион развернулась, удивленно смотря на дочь. Та мялась, закусывая губу.              — Мне ещё сложно, но… за эти пару дней я все же почувствовала, что… с Кагуей… мы были близки. И… вроде я… скучала по тебе.                            Может, она не особо задумывалась, где была всё это время Ирен (к тому же задание попалось, что думать на другие темы, кроме своих задач было некогда или не было сил). Но… увидев её вновь, ощутив объятия и обращенные теплом и сожалением слова, они грели сердце и душу, вызывая те самые детские отголоски радости и счастья и отвлекая от мрачных дум.              — Ох, тогда мы останемся.              Миказучи застыла, но, услышав слова тети Ирен, тут же закивала головой.              Так Кагуя впервые ночевала в доме Эрзы и Нацу. А на следующий день им пришлось возиться с расследованием. Ситуация была скверной.