Нефритовая фея

      Через месяц, когда Джерар не стал разбираться с Сё, а сообщил, чтобы все они осмотрели работающих детей и с помощью артефакта подобрали самых крепких в плане манны. На резонный вопрос от Симона: «замечем?», наслаждаясь властью и силой, лидер сего места произнес, что ему предложили выгодную сделку… А потом выпнул и велел пока всех не осмотрят — не возвращаться. Составив краткий отчет по всем детям, они предоставили бумаги, и… вскоре темные волшебники выбрали нескольких детей и увели к Джерару.       Сё с ненавистью смотрел на проходивших мимо темных волшебников. — Сё, будь проще… — Сел рядом с ним Волли. — Куда проща? Этот… Джерар… это. Безумие. Почему ни… — Ему на плечо легла рука, тем самым не давая продолжить речь. Речь стала куда лучше, но характер Сё потерпел изменения. Он стал более… уверенным и серьезным нежели их прошлый друг. — Не задавай таких вопросов. Мы ничего не можем поделать. Лучше… поддерживать его.       Сё сморщился, но кивнул и подчинился.       Обучение Сё магии давалось с трудом. Самое простое заклинание магии Карт получалось на второй раз. Но когда Джерар лично присутствовал на его тренировке, то избил и потребовал продолжать обучение. Но даже после подобного издевательства продвижения в магии у Сё были блеклые… Поэтому когда по прошествию целых двух месяцев, а не как обычно — одного, пришел Джерар вновь на тренировку. Разозлился. Ему не понравился низкий отклик магии Сё. Если раньше он был среднечком и для их «общей» цели этого было достаточно, то сейчас тот едва ли был полноценным, самым слабым волшебником!       Тогда Джерар совершенно не сдерживался и стал не просто физически избивать, но и прибегнул к магии Огня, обновив ожег Сё. Тот кричал, даже кусался, за что схлопотал по лицу сильный удар. — Ублюдок, либо ты становишься сильнее, либо будешь помогать по-другому!!! — верещал Джерар.       И… Тогда Симон подлетел к друзьям, схватил лидера за руку, оттаскивая от Сё. — А ты смеешь мне мешать?!       Не сдерживаясь, Джерар зарядил блестящим желтым шаром в Симона, отчего тот отлетел в стену. А когда Джерар повторил атаку, то пробил стену. — Симон!!! — Кинулась к дыре Миллианна, но она завалилась вперед, а на её теле стали скользить татуировка змеи, вызывая у девочки боль. Та стала дергаться, обнимать себя и плакать, прося прекратить. — Слушай… Джерар… может хватит? — осторожно предложил Волли, но… вместо ответа в него полетело то же заклинание, что и в Симона, и мальчик даже не сопротивлялся. Лишь эфиром укрепил тело, чтобы как можно меньше получить ущерб.       Малец тяжело дышал. Он с яростью осмотрел друзей, посмевших перечить его воле. Глупцы. Он подошел к Сё и стал его пинать, пока… его не охватила тьма. — Джерар, хватить! — закричал Симон, его тело имело кровавые рванные раны. Да у него даже рука не слушается! Но темнее менее он не собирался более это терпеть. Даже если это будет означать смерть. Он не вещь. — Ты нас всех убьешь и тогда всем заправлять придется тебе лично!!!       Джерар закричал и плотный клубок тьмы, что охватил его, разлетелся от яркой вспышки. А следом, на нечеловеческой скорости, лидер сего места подлетел к Симону и стал избивать его, используя новое заклинание. Симон хоть и старался уворачиваться или укреплять тело… толку мало! Ударов всё равно много. А когда сил не осталось, Симон отлетел назад, падая на спину, и замер. Всё, он больше не может.       Перед единственным видящим глазом всё плыло, но он слышал, как Джерар подошел к нему и произнес что-то про труп. И занес снова то светящееся заклинание. Как неожиданно его что-то ударило по руке, вызвав фонтан крови, а следом раздался истерический крик Сё: — Полоумный ублюдок!!!       Но тут Джерар что-то швырнул в Сё, и… наступила тишина.       Глаз закрывался. Последнее, что услышал Симон, это была жесткая команда, не предвещающая ничего хорошего: — Симона и Сё в темницу. В разные камеры!       После этого Симон очнулся в камере, на самых низких уровнях, закованный улучшенными антимагическими кандалами. Ещё и руки прикованы к стене. Тело болело. Открытые раны, которые ничем не обработали, наверняка загниют. — О, очнулся, дорогой друг? — прозвучал насмешливый голос Джерара.       Подняв взгляд, Симон сглотнул. Взгляд некогда друга, нынешне же монстра, был куда безумней и злей. И даже несколько царапин на его лице, и даже бинты охватывающую его кисть не убавляли трепета и ужаса, который он внушал. — Молчишь? — Он подошел ближе, и присел на корточки. — Скажи мне, Симон, кто озаботился сохранением твоего глаза? Да, ты ослеп на один, но он цел. И вполне в будущем мы бы смогли вернуть зрение… Кто присматривал за вами?       Из груди Миказучи вырвался рваный выдох. Он сейчас… серьезно?! — Присматривал? Ты дважды меня чуть не убил!       …И это лишь самые яркие и поистине опасные моменты в жизни. — Ох, но те заклинания не были смертельными. С твоим уровнем — это не проблема. — Может и само заклинание не проблема, но вот высота башни — да! — О-о-о, вот оно что… ты боишься высоты? Хех, а знаешь, наши глаза нас всегда обманывают…       То, как начал лидер Твердыни очень не понравилось Симону. А когда тот начал с безумным видом предлагать восстановить его глаз… Миказучи содрогнулся, осознав, что хочет сделать некогда друг… Симон дернулся в попытке увернуться от рук Джерара, но на это он злобно хмыкнул и, ухватившись за подбородок заключенного, второй рукой вонзил пальцы в глазницу и под крики выдрал глаз.       Взгляд Джерара был безумен, как и его невнятное бормотание о «Великом Боге». А когда он стал хлопать его по щеке с ещё здоровым глазом, то Симон, насколько позволяло положение, лягнул бывшего друга. Тот разозлился и со всей силы ударил его в здоровый глаз, после чего ушел.       А Симон, пребывая в полуобморочном состоянии, услышал крик. Этот крик принадлежал Сё. Крик был недолгим, как и пребывание в сознании.       Но после всего этого Джерар ещё несколько раз приходил к нему, кормил, поил и уходил, совершенно ничего не говоря. А потом кормили его уже темные волшебники и то редко, как и давали воду. Раны на теле постепенно начинали гореть, источая мерзкий запах, эфир вытекал медленно, но на постоянной основе, отчего сил едва ли хватало оставаться в сознании. Поэтому Симон то проваливался в беспамятство, то просыпался. Ещё и взгляд едва уцелевшего глаза замыливался, отчего перед ним всё было мутным.       Голос Джерара всего пару раз звучал, но лишь эхом, и то Миказучи ничего не понимал, да и испытывал уже жуткие сомнения — не бред ли это?       В какой-то момент, когда сознание вытолкнуло в реальный мир, стал раздаваться тихий металлический скрежет. Причем от этого ощущалось дежавю, а тихое бурчание на знакомой тарабарщине будто придало прилив сил. Благодаря этому Миказучи направил все силы, чтобы разглядеть, что перед ним происходит. Напротив, где имелись решетки, кто-то маленький ковырялся в замке! И когда раздался спасительный щелчок, к узнику подлетели с нескрываемым ужасом в голосе: — Ват ушлепок татурованый! Сейчис, Симон, сейчис…       Ко лбу прикоснулось что-то холодное и влажное, оно обтерло лицо, не касаясь левого глаза. После чего на запястье легла маленькая ладошка, от которой тянуло слабым теплом. — Сейчис, Симон, я тебя вытощу… — ...Кхе, нет, — прошептал Симон, не имея сил даже говорить в голос.       Пятно перед ним замерло. — Чего? Ты же здесь ни протянешь! Тебя нужна отсюдо вытаскивать! — Нет, — повторяет Симон, — только попытавшись сковырнуть их, сработает система… — Но я же… выбролся… как-то… — неуверенно произнес Сё.       Симон не был готов о чем-то слишком сильно думать. Силы и так вытекали из него на постоянной основе. Тут как бы с ума не сойти. — Уходи отсюда. Если ты смог сбежать… из камеры… то сможешь и убежать из Твердыни. — Кха?! Как?! — Лодка. Вплавь… В Фиор. Магнолия… Хвост… феи. Мастер… Макаров. — Ч-чего? Как? Кто? — Прозвучал ошарашено голос.       Но Симон уже потерял сознание.       Когда Миказучи вновь открыл глаз, то… просто смотрел перед собой. Сколько он ещё протянет тут? Сколько вообще прошло времени с момента побега Сё? И был ли этот побег? И если был, то… смог ли он сбежать без значимых последствий?       «Рокса… ты же нашла тетю Ирен? Или ищешь ещё её?»       В конце концов Симон до последнего не верил в предательство молочной сестры. Эта девочка была частью его семьи. Она держалась его.       Она была… близка с ним… Они ценили друг друга…       Мысли путались. Сознание снова стало уплывать во тьму.       Ровно до того момента, как сверху не прозвучал странный грохот. Он сотряс потолок, чудом не пробив, тем самым не обвалившись на заключенного. Дыхание замерло от отголосков чужого, колючего эфира. Он был мощным. Он был… знакомым. Настолько знакомым, что Миказучи постарался удержаться в сознании. Неужто… Сё справился? Или Роксана?!       Вскоре стали раздаваться крики и взрывы. И они всё приближались, и приближались. Пока совсем рядом не громыхнуло и не запахло паленой плотью и гарью.       Симон постарался глубоко не вдыхать. Пусть эти запахи он знал хорошо, но от этого привыкнуть к ним всё равно нереально. Они каждый раз вызывали рвотные позывы.       Тут что-то перед ним, возле тех решеток, громыхнуло, и застучали каблуки. Причем этот звук был знаком!       Перед ним присело мутное ало-фиолетовое пятно, и подбородка коснулись мягкие пальцы с едва ощутимыми мозолями. А следом прозвучал наполненный злости женский голос. Голос, который принадлежал тёте Ирен: — Симон, ты меня слышишь?