Нефритовая фея

      Было жутко холодно. Мертвецки. Запястья ныли от улучшенных магических наручников. А грудь рвало от истощения. Казалось, пройдет ещё немного времени, и тело обратится во тьму, а душа покинет этот бренный мир. Но он ещё ощущал жизнь в себе. Ведь он не мог умереть, так и не вырвавшись из этого проклятого места, и не встретившись с Кагуей и Роксаной.       В левой глазнице было холодно. Если при побеге он просто повредил глаз, отчего ослеп, но полноценно его не потерял, то сейчас Джерар вырвал ему глаз. Некогда товарищ, друг… совсем превратился в чудовище.       Пусть этот мальчик не был ему близок, как Кагуя, дедушка, родители или Роксана с тетей Ирен. Но в этом проклятом месте они… стали близки. Пусть и общее горе их объединило. Но в редкие моменты даже в этом месте были наполнены пониманием и светлыми улыбками.       Так как тот самый Джерар, который всех настраивал на позитив, подбадривал, делился собственной порцией черствого хлеба и воды, стал таким уродом? Как тот светлый мальчик с искренними мыслями и чувствами… превратился в морального ублюдка и убийцу?       Естественно, что так как к ним в Твердыне относились, сложно было сохранить здравый разум и восприятия мира. Но, чтобы настолько опуститься, чтобы навредить своим друзьям, с которыми сам же некогда делился едой, тревогой и теплотой, так относиться нельзя! Насколько бы ни был ты зол. Нельзя подымать руку на друзей! В особенности на тех, кто не может дать сдачи!       А Джерар поднимал руку. Причем сразу же, как был совершен масштабный бунт во главе Роксаны…       Тогда Джерар с поддержкой несколькими десятками выживших темных волшебников и их тварей вернули всех беглецов, после чего жестко обошлись со всеми. Да он даже потопил один корабль с беглецами там, которые отказались ему подчинятся! Отчего половина утонула, не в силах продержаться на плаву.       А потом Джерар объявил о «грандиозном» плане. И этот план, естественно, не понравился всем выжившим. Но показательная казнь особо буйных усмирила всех. А его слова о том, что «Теперь люди смогут не до изнеможения работать и питаться нормально», лишь заставила взвыть или обреченно застонать. Но никто не воспротивился. Там же, после того как он разогнал всех, кроме своей небольшой группки детей, им он выделил особое положение и повел на жилые помещения для темных волшебников. Там же в ходе пути очухавшийся Симон стал заваливать друга вопросами. Все были банальны: откуда сила? Как так можно? Что с тобой? Где Роксана? На последний вопрос Джерар скривился и выдал, что она предала их. Бросила всех, взамен на своё спасение. Естественно, все были шокированы и разом стали кричать, что их подруга не могла их бросить.       Тогда Джерар не церемонясь, лишь одним махом руки, используя всплеск эфира, повалил всех на пол. И одарив всех угрожающим взглядом, начал кричать, что эта неблагодарная идиотка бросила их. Кричал долго, а когда закончил, покачиваясь, но упорно поднялся на ноги Симон. Новый глава башни накинулся на него, и, если бы не разница в росте, причем в пользу Миказучи, тогда бы Джерар убил его, задушив. — Чтобы раз и навсегда освободиться, мы должны закончить Твердыню! Но не так, как это делали эти тупые свиньи! — кричал он истерично и смотрел настолько бешеными глазами, казалось, что, мальчик нажрался чего-то запрещенного.       Но его крики и властные замашки, и нестабильное поведение в целом заставило подчиниться. И все четверо подчинились, став выполнять всё, что бы некогда добрый и отважный друг ни приказал. По началу он проверил каждого на наличие к таланту магии и, убедившись, что у всех есть предрасположенность, скинул обучение магии на одного из выживших темных волшебников. Учили их под очень жесткими тренировками. И некоторые заканчивались до магического истощения и физических ран… Каждый месяц Джерар лично проверял их таланты, причем всегда выходил победителем, совершенно не заботясь за целостность друзей. Отчего на каждом имелись шрамы. На ком-то заметные и большие, на ком-то мелкие и незаметные. А самые глубокие и незаживающее — это были душевные раны. И жгучая обида за Роксану. Когда Джерар начинал говорить про нее, то как с цепи срывался, начав поливать её дерьмом и обзывая предательницей, и что она должна стать главным подношением, когда будет закончена Райская Твердыня. Сё, Миллиана и Волли с неохотой слушали его крики, а Симон мысленно отметал всё это. Он не верил, что молочная сестра могла их бросить. Не верил. До самого конца.       После того, как их магический потенциал приобрел форму заклинаний и умения им пользоваться, Джерар стал приставлять друзей за присмотром работающих, которых сам называл «работниками», и сильно избивал остатки темных волшебников, если те говорили мерзости о работниках и, позволяли себе чрезмерную вольность. Но лишь на начальных этапах.       Постепенно Джерар становился более жестоким и злым. Уже не сдерживался, бил за мелкие замеченные им ошибки друзей, вплоть до крови и вывихов.       Более того, он даже стал позволять использовать особо слабых и бесполезных «работников» для улучшения Твердыни в виде продуктов экспериментов. На такое, как бы больно ни было, Симон с Волли возмутились, и им так прилетело — Джерар выбил ими в стене дыру. И не будь рядом трясущейся Миллианы, которая всё же успела их поймать своей связывающей магией, то разбились бы они…       И, казалось бы, после подобной демонстрации каждый из них должен понимать, что открывать рот против — не следует. И каждому пришлось проглатывать куда больше возмущений. Ровно, пока свалившийся Сё с огромной высоты, когда проверял работу «работников» (чьё количество изрядно уменьшилось, и Джирар обдумывал какой-то жуткий план), очнулся и не признал Симона, а после залепетал… на странном языке.       Тогда Миказучи испугался, что друг повредил что-то в голове и… тогда Джерар мог списать его в утиль, как он делал со всеми работниками, которые не могли двигаться!       Симон тут же схватил испуганного друга, утащил в его же комнату и стал осматривать. В этом Богом забытом месте не было врачей, а обращаться к сомнительному специалисту из темных волшебников себе дороже. Так что, как бы с ними ни обходился Джерар, они всегда залечивали раны друг друга. Лишь обращаясь за препаратами и бинтами к тем сомнительным волшебникам…       Осмотр показал, что затылок был разбит, а руки стерты до крови. Обработав раны немного дерганному другу, Симон попытался ему объяснить, кто он и сам Сё. На имена тот дергался и выпучивал глаза. А когда в комнату заглянула взволнованная Миллианна, Сё и подавно вытаращился на нее, бессвязно мыча. — Ч-что с ним? — тихо спросила она у Симона.       Миказучи лишь тяжко вздохнул. — Не знаю. Но, надеюсь, это не навсегда, иначе…       Миллианна всхлипнула и кинулась к Сё. Она обняла и зашептала ему на ухо, чтобы он пришел в себя. А тот сначала дергался в её руках, но быстро обмяк и отрубился.       После пробуждения друга Симон покормил его скудной кашей и вновь постарался с ним поговорить. И, тот выпучивая глаза, с трудом, но повторил за ним его имя. — Симон.       Миказучи удивленно уставился на него и тут же радостно улыбнулся. — Да. Это я — Симон!       Сё подумал, хмуря светлые брови, после чего указал на себя, протягивая что-то похожее на знакомое «я». — Сё… это твое имя.       Тот кивнул и, тяжко вздохнув, с какой-то решимостью посмотрел на Симона и… приложил к голове руки, следом издал «мяу», а после указал на дверь! Сначала Миказучи знатно завис, не совсем поняв, что хочет от него друг. Тот начал прикладывать руки к голове, потом стал имитировать вылизывание лапок кошки, но когда и это не дошло до его собеседника, то со всей серьезной рожей обмакнул пальцы в чашку из-под каши, которой его кормили, и вымазал себе щеки, оставляя ровные бледно-серые полоски, затем вновь приложил ладони к голове и издал «мяу», после чего махнул рукой на дверь.       Глупо моргнув, осмотрев друга… это ему напомнило Миллиану. И когда Сё повторил вновь все действия, даже с повторным обмазыванием щек, разразился смехом. До чего всё это выглядит… комично!       Но Симон быстро успокоился под возмущенный взгляд и тарабарщину. — Извини, просто… это выглядит немного забавно. — Он виновато улыбнулся.       Давно же он не смеялся и… не улыбался настолько радостной улыбкой. Но ему пришлось от всего этого полностью отмахнуться. — Ту девочку зовут Мил-ли-ан-на. — Указал на дверь и повторил несколько раз, после чего с большой радостью отметил, как друг повторил имя девочки и даже не исковеркал его! Это уже была победа. Может, друг и забыл себя и их, но не стал дурачком. Это обнадеживало. Встал лишь один резонный вопрос: а что ему с этим делать? Точнее: как это преподнести Джерару? Ложь он не потерпит, но и… если всё это вскроется, он мог избавиться от Сё!       Миказучи тяжко вздохнул, показал на тарелку и повторил слово. Сё хмурился, но повторял. Следом пошли все предметы в комнате. Но Сё хватило лишь на половину и пару приставок. Но это было уже хоть что-то…       В дверь постучались и заглянула взволнованная Миллиана. — Как Сё?       И быстро-быстро захлопала глазками. — По всей видимости забыл всех и всё, но… учится. Так что он здоров. Вот только… как быть дальше я не знаю. Ведь Джерар…       И он умолк на полуслове. Симон понятия не имел, стоит ли говорить.       Миллиана, поняв всхлипнула, и вновь налетела на Сё. — Сё, родненький, приходи скорее в себя! Скорее выздоравливай!!!       Тот сначала замер, удивленно таращась перед собой, но потом обнял девочку и погладил по голове, тихо произнеся её имя. Та резко отстранилась от него и удивленно посмотрела. А Сё улыбнулся, утер её слезы и произнес что-то неясное, но… что-то по интонации ободряющее. — Угу, не буду плакать. — Кивнула она и отстранилась от него, после чего обратилась к Миказучи, — Джерар занят, но… вчера он вызвал к себе Волли.       Внутри Миказучи всё замерло. Он судорожно сглотнул, а Сё переводил удивленный взгляд с одного на другого. — И что он хотел?       Миллиана замялась и тихо пробормотала: — Спрашивал, что случилось?.. Ему доложили темные волшебники. — Скривилась она. — Что сказал Волли? — Что упал Сё, но он идет на поправку. — Ничего Джерар не говорил по этому поводу?       Девочка покачала головой. — Лишь отмахнулся и… сказал, что… «Пока я вас не вызову, меня более ничего о вас не волнует»… Это Волли передал!!! Я поэтому и пришла! Он сам занят! И нам тоже следует уже идти!       Симон тяжко вздохнул и кивнул. Что ж… у них мало времени, чтобы обучить всему Сё. Но хотя бы им сейчас нужно научить говорить и тогда объяснять остальные вещи станет проще. — Тогда я сегодня Сё с собой возьму.       Даже если кто-то из них сильно ранен… Джерар практически никогда не давал им послаблений. Так что одел друга и добился, чтобы он не вырывался из его руки. Ведь Симон собирался его за руку таскать весь день. Так как, когда они не имеют особых заданий, то обязаны работать надсмотрщиками работников…       Сё крутил в удивлении голову, озирался по сторонам и с ужасом дергался на редких розовых химерных псов, которые проходили мимо. Друг задавал мало вопросов, больше слушая, и что-то неясное произносил себе под нос. А вечером, невзирая на усталость, Симон с остальными, на этот раз и Волли присоединился, стали учить разговору… Правда Сё с большим удивлением таращился на Волли и даже ощупал его руки с неестественными острыми углами. Из-за магии тело его постепенно стало изменяться.       Ровно две недели прошли с падения Сё. И ровно за эти дни друг учился речи. К счастью, учился он быстро. Но полноценные предложения с правильными оборотами пока построить не мог. Но по крайней мере это была маленькая победа друзей. Но именно через две недели их к себе вызвал Джерар, дабы получить отчеты, в которых его подданные-друзья должны рассказать про ослабевших работников (которых всегда отправляют в утиль) и насколько продвигается работа.       Все трое, невзирая на липкий страх и толику ненависти к другу, отчитались хорошо. Хоть и кривились на слово «бесполезных» и их число или на каком уровне тот или иной уровень башни. Но, когда отчет был закончен, Джерар впился безумным взглядом в Сё. — А где твой отчет?       Тот сглотнул. Симон велел много ничего не говорить и лишь кивать. Надеясь, что из этой затеи хоть что-то выйдет. Но… похоже, нет. Сжал до боли кулаки. — Джерар, Сё… — начала была Миллиана, но один единственный убийственный взгляд заткнул её. Отчего девочка пробормотала извинения. — Да ладно тебе, дружище, дай ему прийти в себя, — миролюбиво произнес Волли.       Джерар взмахнул ладонью, и Волли взлетел над полом в пяти метрах. — Прийти в себя? У нас нет времени тратить на ваши слабости. Либо вы работаете как есть, либо… исчезаете!       Тело Волли было подкинуто к самому потолку, после чего на большой скорости полетело вниз, впечатываюсь в пол и оставляя силуэтом своего тела с острыми углами внушительную вмятину. — Так что, где отчет, Сё? — Джерар одарил белокурого мальца уничтожающим взглядом. — Или хочешь присоединиться?       Сё судорожно сглотнул и стал лепетать то, что ему диктовал Симон на случай, если всё же их надежда не оправдается. Невзирая на жутко неправильно построенные предложения… Джерар зловеще усмехнулся. — Значит, здраво мыслишь? Лишь речь?       Сё кивнул. Что ему говорить? Да и… Симон велел с ним не пререкаться. И после представления с остроугольным мальцом он старался держать язык за зубами.       А Джерар поднялся со своего кресла, в котором встречал всех, и пошел к Сё. Игнорируя попытки Волли подняться, более того, он прошелся по нему, хорошенько надавливая на ладонь, вызывая болезненный стон. Он подошел к Сё и, коснувшись его щеки, сдавил до боли. — Быстрее восстанавливайся, иначе… — Его ладонь стала опасно нагреваться. — Твоё наказание будет куда суровее, и тут никто тебя не спасет.       Сё не отрывал широко раскрытых глаз, ощущая, как под ладонью щека не просто нагрелась, она горела. Острая, жгучая боль пронзала, отчего даже чем-то палёным запахло. — Джерар, он быстро учится!!! — начал Симон. — Но ведь нам нужна не только мышление и речь. Если он в скором времени не восстановит свой магический потенциал, то вполне может вернуться… к рабочим.       Джерар говорил ледяным тоном, вызывая дрожь и страх в друзьях. Он провел наколенными пальцами по коже вниз, к уголкам губ, и, рассмеявшись от скривившийся рожи Сё, ударил его в живот, после чего пошел обратно к креслу. Проходя мимо поднявшегося на колени Волии, он вновь придавил своим ботинком уже повреждённую ладонь. — Свободны, — бросил он и уселся на своё место.       Симон тут же схватил Сё за руку, подставляя вторую Волли, и всей их компанией покинули сумасшедшего друга. Уже в комнате Миказучи тот вставил кисть Волли, Миллианна обработала несильный ожог Сё. Пусть несильный, но шрам будет. Там Сё засыпал их вопросами. Но ответы ему не понравились. И тем не менее… помимо речи им пришлось учить друга магии. В его теле она ощущалась странно. Но все они надеялись, что это из-за стресса от падения…