Нефритовая фея

      Время тянулось. Вокруг люди страдали. Падали замертво.       Тело болело от магического истощения и физического. Страх вгрызался в нутро, паразитируя разум. И, пожалуй, если бы ни рассказы дедушки Роба… она бы свихнулась.       Каждый потерял счет в этом месте. Даже те, кто ещё пытался отсчитывать дни черточками — забрасывали на десятой. Кто-то сходил с ума быстро, кто-то медленно. Люди кучковались на группы. И к их маленькой компании прибилось несколько детей.       А Роксанна с каждой заброшенной палочкой теряла терпение. Теряла самообладание. Один раз, когда она не выдержала и кинулась на жирдяя, за то, что он пихнул Симона, а тот заступился за хнычущую девочку, ей влетело сильно. Пусть она и разбила ублюдку маску и его скулу, её избили до полусмерти. Дедушка, молочный братец и тот небольшой кружок детей, что вился рядом с ними, выхаживали Роксану. И если физические раны заживали, то вот ментальные кровоточили сильно. Если до этого она ещё изредка дарила улыбку близким людям и пыталась понять других детей, то сейчас… смотрела на всё без искры жизни в глазах. — Роксана, всё будет хорошо! — К ней придвинулся малец с синими волосами и ветвистой татуировкой выше и ниже глаза. — Нам нужно продолжать верить и надеяться!       Она лишь мимолетно глянула на него и фыркнула, продолжая жевать черствый хлеб. Хоть без плесени, за это спасибо. — Хе-хе, не получается закадрить? — усмехается Волли. — Да ну тебя, — фыркает Джерар.       Симон грустно хмыкает и придвигается к подруге впритык. — Мне кажется, в его словах есть смысл. — Может и есть, — равнодушно произносит Роксана, режа десны об острые крошки хлеба. — Но… мы здесь уже давно…       И Симон понимает, что так сильно давит на подругу. На девочку, которая была важна ему ничуть не меньше дедушки. Он коснулся её свободной руки. Ладонь была ледяной. Он сжал её. — Я уверен, тётя Ирен вернется. Она найдет тебя и надерет им всем зад!       Девочка моргнула и повернула голову, склоняя её в бок, в её карих глазах отразилась слабая, маломальская искорка надежды. Её пальчики в ответ сжали его.       Дети в их небольшом кружке напряглись и прислушались, наблюдая за данной парой. Даже Роб с интересом поглядывал на внучков. — Ты так думаешь? — тихо спросила Роксана.       Симон улыбнулся. — Более чем. — Н-но… её уже давно нет… мне кажется, будто… — Она придет! — в унисон произносят Симон и Джерар и тут же переглянулись. — Извините! — Джерар тут же виновато зачесал в затылок, став объясняться: — Я не совсем понял, но твоя мама же тебя любит? А раз так, то она сделает всё, чтобы найти тебя! — Верно говорит. Я знаю, насколько тётя тебя любит. Она придет, — согласился Симон.       И она улыбнулся. Но тогда это была её последняя улыбка.       Вскоре после этого, немного мнясь, Сё придумал план по побегу. И всё они, даже дедушка, согласился с ним, стали трудиться над ним. Наличие мыслей о побеге помогало заглушать чертов шепот страха. Вот только… на попытке побега их поймали. Всех.       Дедушка Роб старался прикрыть внучков и остальных детей, при этом удерживая Роксану. Ведь нрав она переняла от матери и долгое время сдерживалась после того, как впервые накинулась на надсмотрщика. А надзиратели с мерзкими сотворенными тварями, напоминающие гигантских псов, ждали ответ. — Кто посмел всех надоумить? — противным голосом с отдышкой говорил жирдяй. Тот самый, которого Роксана впервые ударила. — Либо вы сдаете того, кто это всё придумал, и тогда только он будет наказан, либо… вы все.       Сё вздрагивает и начинает сильней трястись. Джерар бросал на обидчиков ненавистный взгляд, а Роксана в мыслях их разрывала на кусочки. — Эх, — тяжко вздыхает Роб, ощущая, как накаляется обстановка. Причем, он затылком ощущал жажду крови. — Я это задумал. Старик, что тут взять… — Дедушка! — возражают детские голоса. — Хех, старик? — усмехается длинный, стоящий рядом с жирдяем. — Не думаю, ох как не думаю. Тогда… мы сами выберем. А то… — Я, это сделал я! — выскочил к ним Джерар.       Однако длинный противно улыбнулся. — Так ли это? — Вон тот, — указывает жирдяй на… Симона. — Что?! Нет же, это я! — надрывает глотку Джерар.       А Роксана как в замедленной съемке наблюдает то, как Симона вытаскивают из-за спины Роба, то как дедушка старается отговорить мучителей, но те бьют его в бок, чтобы не мешал. Внутри что-то перемыкает. Девочка вскакивает на ноги, кидаясь на жирдяя. И даже когда её бьют заклинанием, она хватает мелкий камень и вновь прыгает на тварь, нанося удары наручником в раскрытую пасть живности, после чего со всего маха бьет камнем в маску ублюдка. Материал треснул и начал опадать, а она тем временем повторяет удар. На третий раз её с воплем оттаскивают и утаскивают в ту самую комнату, откуда мало кто возвращался живым. Где её начинают пытать.       Этот жирдяй с бинтами на пол лиц, даже не скрывал, что намеренно это всё устроил. Что хотел помучить её, а она взяла и напала на него, снова. Однако… из-за её действий теперь она будет на таком счету, что на нее повешают более тяжелые в магическом плане кандалы. Что те будут забирать уже не эфир, а её жизнь. — Так что теперь, мелкая тварь, наслаждайся болью! Отдай свою душу нашему Богу! — Проклятые фанатики! — вопит она.       Её бьют. Избивают. Ей вырывают глаз, грозясь и вырвать язык. Кровь стекает по щеке, тело лихорадит дрожью. Горло саднило от криков. Сознание пребывало в беспорядке. Холодно было на месте пустой глазницы.       В голове бьется одна мысль. Только разными голосами, и она озвучивает её. — Когда моя мама придет… она вас изничтожит, — рычит она.       Раздается смех, безумный, мерзкий, с похрюкиванием. Жирные пальцы в её крови, хватают за подбородок, заставляя поднять голову. — Хех, так где же твоя мамочка, а? — издевается жирдяй и мерзко облизывается. — Свинья! — Мерзкая пакость! — Он со всей силы бьет её по лицу. После чего отпускает и начинает возмущенно переговариваться с длинным.       Повесив голову, Роксана слушала их слова. Их план. В котором… позже будут мучить остальных из её окружения. — Мамочка… — шептала она, зовя её. Даже если это бессмысленно.       Сколько она там пробыла — не ясно, но спасение пришло с Джераром. Вот только… он лишь приблизил к себе пытки. Её вернули к остальным, в то время как Джерара привязали к тому столбу, от которого он её отвязал.       Дедушка с детьми закружили вокруг нее, нашли более чистую тряпку в этом проклятом месте и обмотали голову, дабы никакая зараза не попала в глазницу. Симон сидел темнее тучи. Роксана пребывала в полубреду, скребя пальцами пол, до крови. Миллианна и Сё хныкали где-то на фоне, а Волли старался их успокоить, пока Роб ковырялся с её кандалами. На нее всё же нацепили те самые тяжелые…       И первый щелчок отрезвил, а второй полностью выдернул из дымки забвения. Она осмысленным взглядом осмотрела всех, свои руки, потом на лицо дедушки и замерла. Он улыбался. Слабо, но с надеждой. — Я уже стар, сил у меня не так много, но ты — дочка самой сильно волшебницы… Ты надежда для всех. Но не пытайся сейчас всех спасти. Лучше бери всех, кого сможешь, и беги. Беги в Хвост феи. Макаров поможет тебе.       По щеке побежали слезы. Эфир в теле клубится так легко, что Роксана может свободно дышать. А вместе с тем и… колдовать!       Взгляд впивается в телегу, которую завезли мелкие сошки с инструментами, и всё содержимое взмыло в воздух. — Ч-чего?! — в панике вскрикнули надзиратели, и в них тут же полетели инструменты. Параллельно с этим Роксана хватает посох у одного из темных волшебников и начинает им размахивать, призывая всех к действию. Здесь и сейчас, она должна поднять бунт, пробраться за Джераром, схватить своих и валить как только можно дальше.       Симон говорит, что нужно уходить. И Роксана понимает, что он прав. Он чертовски прав. — Но Джерар ведь пришел за мной! Как минимум… — Лучше давай сбежим, найдем подмогу и тогда вызволим его! Если нас поймают сейчас, то… мы уже никого не спасем!       И он прав.       Вот только рядом с ними прогремел взрыв, разворачивая всю землю. Ударная волна откинула детей в разные стороны. Приподнявшись, Роксана вздрагивает от вскрика Миллианны и оборачивается, Симон упал к ним, но, потрепав его, Волли облечено выдыхает, как… Миллианна тычет пальцем Роксане за спину. Та обернулась и ужаснулась. В небе летели на них волшебные солдаты.       «Я должна что-то сделать!»       Она подымается, шатаясь из стороны в стороны, но встает на ноги.       Сверху ощущается пульсация эфира. Она покусывает, она предзнаменует атаку. В теле эфир в ответ клубится, скользя быстрее по венам. В голове мелькают возможные варианты отразить атаку, как… перед ней появляется Роб. — Дедушка…       Мимо бегут люди от страха. Друзья за спиной дрожат, придерживая бессознательного Симона, не зная, что делать. — Эх… я хотел видеть, как вы растете… Рокса, позаботься о Симоне и Кагу, хорошо? — Д-дедушка, что ты… задумал? — Внутри всё натягивается как струна.       Роб взмахивает руками, производит странные движения, и… его тело наполняется эфиром, а через мгновение эта сила устремляется на летящих волшебных солдат. Сила жара кусала лицо, подпаливая кончики волос и носа. Дышать было просто невозможно. А пламя всё бушевало, пока, подобно дыханию, не стихло.       Тело Роба чуть пожелтело и покрылось трещинами. Он тяжело дышал, сгорбившись сильнее обычного. — Роксана… уходите от сюда. Приведите подмогу, а я выиграю вам пару минут… — Д-дедушка!       По щеке бегут слезы. Она знала, что значит его данное состояние. И… она не хотела его смерти! — Я буду драться с тобой.       Старик улыбается. — Нет. Роксана. Я обещал твоей матери, что с тобой всё будет хорошо. — Она не пришла. И не придет. Поэтому… ты никому и ничего не обещал!       Она кричит друзьям уходить, а сама помогает дедушке. В его возрасте, ещё и будучи сильно ослабленным, колдовать — опасно. Однако… это его выбор, как и её. Вместе они разбираются с надзирателями, их мерзкими творениями.       И…       Роксана плачет, наблюдая за тем, как тело Роба обращается в прах. Он хрипит, просит верить в «мисс Ирен» и улыбается. — Я рад, что смог защитить вас, детишки. Мои юные друзья, моя… семья.       Последнее слово растворяется с осыпавшимся пеплом.       Роксана плачет, подымает обломанный меч и идет вперед, даже не глядя, лишь думая об этом. Те, кто выскакивали на нее, превращались в нарезанное мясо. Злость, обида, надежда, боль… всё смешивалось, скользя по венам вместе с эфиром, смешиваясь и с ним, придавая сил. Однако… лучше бы она не приходила за Джераром. Лучше бы наплевала на их «дружбу», лучше бы… последовала советам матери: «Если перед тобой окажется выбор спасти себя и свою семью, и тех, кого ты знаешь мало, но вы знакомы, всегда выбирай семью. Но до тех пор, пока эта семья не предала тебя».       Джерар с наслаждением поубивал тех двоих. И нес такой бред, что… Роксана не выдержала. Она ударила его, а потом схватила за грудки драной майки и закричала прямо в лицо: — Да что за бред?! Свобода?! Спасение в этом Богом забытом месте?! Как можно найти в месте, где тебе причинили боль — спасение?! Как можно вести себя как последний придурок! Я пришла спасать того светлого мальчика Джерара, который старался со мной подружиться! И поддерживал всех! Где тот мальчик?!       Тот усмехнулся и… откинул её магией. Проломив собой парочку стен, Роксана с трудом села и с яростью посмотрела в безумные глаза друга. Он не был ей близок, но она пошла за ним, наивно полагая, что… делает правильно. Он же за ней, малознакомой ему девочкой, пошел! — А ты? Всё хныкала: «К маме хочу», «Мама меня забыла», «Мама меня оставила». И с такой миной ходила. Бесит. Думаешь, что найдешь её, сбежав? А может, она бросила тебя? Или уже давно мертва? Очнись, она не придет за тобой. — Я сама её найду! — Что ж… тогда… раз тебе так хочется ощутить эту иллюзию, эту лживую свободу и лицезреть лицемерную мать… я отпущу тебя. Хех. Одну. — Я уйду отсюда со всеми! — А это решать мне! Алая!       Один взмах его руки, и её тело охватила фиолетовая дымка. В этой дымке её схватили красные линии, выкручивая конечности. Боль была адской, но быстрой. Она достигла пика, и сознание потухло, а вместе с тем в голове всплыли фрагменты глубинного, стирая всего одно единственное: «Роксана Белсерион».