Бойфренд моей мамы

Намджун открыл ему почти сразу, с удивлённым чпоком вытаскивая из-за щеки Чупа-чупс. — Твоя ID-карточка, хён. — Чонгук протянул вперёд, холодную и влажную, как у утопленника, руку. — Ещё раз спасибо за участие. Намджун принял её, озадаченно оглядывая его с головы до ног. — Судя по закрытому зонтику в твоих руках и виду промокшей крысы, всё пошло по пизде, и ты, сдавшись жалости к себе, решил всласть пострадать по дождём. Чонгук неоднозначно пожал плечами, уже намереваясь двинуться обратно по сумрачному и обшарпанному коридору полуподвального помещения, где располагалась та самая студия, где нынче зависали его хёны. — Куда почапал, малой? Сейчас будем тебя в чувства приводить. — Его схватили за шкирку и втащили внутрь. Затем, так же безапелляционно всучив в руки прохладную жестяную баночку с чем-то, толкнули на низенький просевший диванчик. Это была крошечная обшитая акустическим поролоном комнатка, в которую только и вмещались что основная аппаратура для звукозаписи, два компьютерных кресла, парочка гитар, закреплённых на стене, электро-синтезатор в углу да тот самый диванчик, на котором сейчас расположился сам Чонгук. Чонгук заторможенно поднял к глазам напиток, на боках которой логотип пивного бренда обрамляли падающие лепестки сакуры. — Вишнёвое было по акции, вот и взяли, — пояснил Намджун, и кивнул на сидящего за мониторами друга. — Юнги жалуется, что такое пьют только девчонки, но сам вылакал уже целых две штуки. По-моему, на вкус довольно терпимо, да и в самых раз для новичков, вроде тебя. Юнги на его слова состроил кислую рожицу и, наконец оторвавшись от мудрёной музыкальной программы, повернулся к ним: — Спаиваешь ребёнка? — Не спаиваю, и не ребёнка. — Формально ребёнка. — Не будь ханжой, хён. Сам ты квасил в его возрасте далеко не по-детски. Тем более тут особые обстоятельства. Юнги поджал губы, не в силах придумать аргумент в свою защиту. — Я так понимаю, неудача в амурных делах? — мягко поинтересовался он у Чонгука и, получив молчаливое подтверждение своим словам, хмыкнул: — Ну и фиг с ним. Всегда считал, эту любовь-морковь слишком переоценённой темой, свет клином на ней не сошёлся. Его увещевания не произвели влияния на Чонгука, который, откупорив крышечку на своём пиве, сначала пригубил его, но, не впечатлённый его вкусовыми свойствами, теперь просто застыл с широко раскрытыми глазами и с совершенно убитым видом, втыкая в пол. Понаблюдав за этой пасмурной картиной, Намджун неожиданно хлопнул в ладоши, восклицая: — Малого надо встряхнуть! Ему нужен эмоциональный выплеск! Давайте-ка организуем какое-нибудь безумство! — Спасибо, как-нибудь обойдёмся. Ты и сам ходячее безумство, куда ещё больше-то? — Ну, Юнги-я! — заканючил Намджун. — Одно ма-а-аленкое, такое малю-ю-юсенкое безумство, чтобы выпустить пар! Практически в гомеопатической дозе! — Юнги смотрел на него с таким же непреклонным видом. — Нельзя быть контркультурщиком только в текстах, иначе твой протест — просто трёп. — Ты мне зубы не заговаривай и на слабо не бери, — отрезал Юнги. — У каждого свои методы показать этому миру фигу. И нарываться на неприятности, по мне так, всего лишь глупость и только. Чонгук смотрел на пререкающихся хёнов и думал, какие же они классные: свободные, яркие, сильные. Они, что есть сил, стремятся к мечте, идут против шерсти моральных устоев и мимо проторенных дорожек. Хотел бы и он походить на них, тогда бы, наверное, он не стал загоняться на тему девушек и разбитого сердца. Тогда бы и ни у кого другого не возникло мысли смотреть на него с высока. — Хён, — позвал Чонгук, и сразу два парня повернули головы на его зов. — Мне кажется, я знаю, что поможет мне выпустить пар. — Какие чистые нетронутые ушки. — Его мочку помяли пальцы в черной латексной перчатке. — Ну что, лишим тебя пирсинговой девственности? — Хоть какую-то наш парень должен сегодня потерять, — криво ухмыльнулся Намджун из дверного проёма, смотря на несколько нервозно елозящего по красной кожаной кушетке Чонгука. — Рури, будь с ним понежнее. Забитая татуировками девушка, с кислотно-салатовыми дредами, ответила ему смеющимся взглядом поверх медицинской маски. Смотрящий на неё снизу-вверх Чонгук, заметив длину и остроту иголки, которой его собирались пронзить, сглотнул и отвёл глаза. — Чонгук-а, мне подержать тебя за руку? — всё не унимался Намджун. — Хён, иди к чёрту, — зло выдохнул сквозь зубы Чонгук. — Да, иди проветрись, Намджун-а. Там Чанми по тебе соскучилась, проведай её. Оставь нас с Чонгуком наедине, это довольно интимный процесс. — Ну раз вы так меня гоните, пойду туда, где я нужнее. Чанми, детка! Подравняй мне височки! — Отсалютовав им, Намджун, мурлыча себе что-то под нос, наконец удалился. Блуждая взглядом по стенам кабинета, завешанным фотоснимками разнообразных видов пирсинга и татуировок, Чонгук почти успокоился, когда внезапно по его мочке прошлась пахнущая спиртом ватка. — Готов? — спросила девушка, серьёзно глядя на него густо подведёнными глазами. Чонгук согласно угукнул, и девушка поближе навела лампу, чтобы лучше подсветить зону работы. Чонгуку пришлось закрыть глаза. — Глубокий вдох. Он чётко выполнил инструкцию. — Выдох. В тот самый миг, когда иголка пронзила его плоть, скопившееся в нём напряжение достигло своего пика, а в следующее мгновение вспыхнуло электрической вспышкой под зажмуренными веками и рассыпалось искрами, посылая по телу расслабление. — Как ты? — позвала его Рури. — Я… просто отлично. Мне понравилось… — он облизнул пересохшие губы. Девушка прыснула: — Смотри не подсядь. Такие процедуры имеют свойство вызывать аддикцию. Сейчас подберусь к тебе с другого бока. Чонгук не ожидал, что так быстро войдёт во вкус. Рури отговорила его делать больше трех проколов на уши за раз. Тогда он взмолился проколоть ему бровь. После брови он чувствовал, что почти полностью отпустил всю ситуацию с Сонми. Его тело буквально парило над кушеткой, но хотелось чего-то ещё, чего-то более мощного и яркого. Его тихую просьбу про язык твердо отклонили. — Я смотрю, в тихом омуте черти водятся. А с виду такой милый мальчик, — девушка покачала головой. — Нуна, тогда что насчёт губы? — Он впервые попробовал стрельнуть обольстительно взглядом, и, кажется, у него получилось. Когда Чонгук вернулся в основной зал, где располагалась зона парикмахерской — принимали здесь всё больше клиентов-неформалов, — Намджун, отвлёкшийся от девушки, с которой до этого увлеченно флиртовал, присвистнул и потрепал его по макушке: — Во даёшь! — Он сдвинул ему челку с лица, открывая лоб и уши. — «Я у мамы панк» называется! Предки-то, что скажут? — Поздно же ты опомнился. Тоже мне, ещё хён, — проворчал Юнги, откуда-то сбоку, выныривая из своего телефона. Он окинул Чонгука взглядом, но ничего не сказал. Юнги-хён изначально не сильно поддерживал всю эту затею, но всё равно решился их сопроводить, чтобы они «не натворили какой-нибудь откровенной херни». — Думаю, они даже не заметят, — сказал Чонгук, немного напрягаясь от мыслей об отце. Из-за потрясений, которые свалились на его хрупкую душу тинейджера, он совсем позабыл о завтрашнем «семейном» обеде. Видимо, придётся отпроситься, сказавшись больным, — эта мысль неприятно кольнула его, — ведь тревожить первые дни проколы не стоило. А при следующей встрече он просто всё снимет, и делов-то! А вот на реакцию матери он бы посмотрел. — Ты чего это такой напряжённый? — спросил Намджун, уже обращаясь к Юнги. — Ничего, — буркнул тот, отворачиваясь. — Давайте закругляться, у меня смена в клубе через сорок минут, а ещё добираться. Или я один поеду. Намджун сощурился на него: — Хватит дуться, Юнги-я. И никуда мы тебя одного не отпустим. — Затем он вернул своё внимание Чонгуку: — Ты просто дикий! Не ожидал от тебя! Хён одобрительно улыбнулся ему, и Чонгука такая иррациональная гордость за себя взяла, что он даже немного зарделся. — Только за твоей гривой ни черта не видно. Чанми-щи, забацай ему что-нибудь быстренько, чтобы, как ты говоришь, «уши дышали». А я пока займусь нашим букой, пора бы и ему зачиллить и отпустить наконец себя! А то хуже старикашки, честное слово! Чанми, короткостриженая девушка в мини-юбке, колготках в сетку — на них Чонгук изо всех сил старался не пялиться, — и огромных лоли-бутсах на агрессивной шипастой подошве, шустро орудуя ножницами и машинкой, управилась едва ли не за десять минут. Бегло осмотрев себя в зеркале, — более тщательно изучить свой новый образ он почему-то постеснялся, — Чонгук спросил сколько с него. — Нисколько. Считай, что за тебя заплатил Намджун-хён. У нас с ним своя расчётная валюта. — Она ещё раз осмотрела результат своих трудов. — Хорошенький ты чёрт! Мне так и до педонуны недалеко! Не загоняйся, окей? Всё ещё у тебя случится. — И чмокнув свои сомкнутые указательный и средний пальцы, отчего на них остался ярко-пурпурный след её губ, оттиснула его уже у него на щеке. Подскочив с кресла и алея уже ничем не скрытыми кончиками ушей, Чонгук рассыпался в неловких благодарностях и поклонах, чем только вызвал у девушки смех. Он обнаружил хёнов на улице во внутреннем дворике, куда выходили подсобки смежных с салоном заведений. Они курили. Точнее будет сказать, курил Намджун, Юнги-хён же сидел на стуле рядом, умиротворённо прикрыв глаз и слегка притулившись затылком о кирпичную стену позади. Рядом на столике стояло две банки с пивом. — Быстренько же ты! Ну вот, совсем другое дело! Юнги-я, мы можем трогаться, — Намджун потряс Юнги за плечо и затушил сигарету о пепельницу, но не выбросил, а, обмотав салфеткой, спрятал её остаток во внутренний карман парки. Старший хён без особого желания разлепил тяжёлые веки, медленно смаргивая. — И кстати, можешь забрать пиво, Юнги-хёну уже достаточно. В этот раз пиво на вкус было куда лучше, чем то пойло, которым его пытались угостить в студии. Так что, пока они брели по вечернем улочкам до компьютерного клуба, он успел опустошить остаток банки. Намджун висел сразу у него и у Юнги-хёна на плечах, зубоскалил и, как всегда, шутил свои скабрезные шутейки, но отчего-то они казались Чонгуку смешнее обычного, так что пару раз он даже вырывался из-под руки хёна, чтобы скрючится где-нибудь в сторонке от смеха. Даже Юнги-хён лениво улыбался, глядя, как он задыхается от приступов болезненного хохота. Они все-таки немного опоздали, так что директор компьютерного центра, немного полноватый мужчина в очках с рыжеватыми стёклами, обрушился на Юнги-хёна с недовольным брюзжанием. Пока разговорчивый Намджун пытался его уболтать, Юнги просочился в туалет, чтобы немного освежить лицо и смыть объявшую его сонливость. Чонгук шмыгнул за ним следом. Нажав на слив и уже выходя из кабинки, он увидел, как хён, понурив голову, облокотился о раковину и стоит так перед зеркалом. — Хён, всё в порядке? — Не знаю, Желток… не знаю… — Переживаешь из-за предстоящего релиза? — он подошёл ближе, заглядывая тому в лицо. — Есть немного… — Юнги растёр ладонями лицо. — Иногда мне кажется, что музыка, которую мы делаем просто гениальна, а порой слушаю — и даже самому не заходит… Намджун говорит, что я загоняюсь, что альбом взорвёт, но мне почему-то не верится… — Так всё и будет, — проникновенно заверил его Чонгук. — То, что я уже слышал — просто бомба. Ты знаешь, я бы врать не стал. — Думаешь? — Макнэ мелко закивал, чтобы в его искренности уж никаких сомнений не осталось. Юнги устало вздохнул: — Что ж… доверюсь вам. — Да уж, пожалуйста! Тем более с тобой Намджун! Ты можешь сомневаться в себе, но в нём — нет! Я, как фанат, такого не потерплю! — Боюсь-боюсь! — Юнги поднял руки, капитулируя. — Да, наш Намджун-а… человек неординарный… Музыка для него больше, чем просто страсть. Он будто горит ею изнутри. Если бы он не тормошил меня, я бы, наверное, так и похоронил себя заживо в этом болоте… — Значит, держись его! Не давай огню внутри себя затухнуть! Юнги, качнул головой, улыбаясь уголком губ. Чонгук повис на нём коалой сзади, мешая идти, и такой многоножкой они вырулили в игровой зал. Там было что-то неладно — Чонгук заметил это сразу: клиентов, как ветром сдуло, а в дверях рядом с директором клуба и Намджуном стояла неблагополучного вида компания из трех человек. Они о чём-то беседовали, и тон явно был не дружеский. Липкие сосульки заместо волос, гнилушки зубов, косуха, а под ней — безвкусная аляповатая рубашка — Чонгука прострелило узнаванием. За мгновение до того, как он расслышал тот самый знакомый хамский тон, Юнги со всей такой неочевидной для его тщедушного тельца силой надавил ему на шею, заставляя осесть на пол, так что его скрыли ряды компьютерных столов. — А вот и наш пиздабол нарисовался! Катись сюда! Да поживее! — хрипло гаркнули издалека. — Что здесь происходит? — холодно поинтересовался Юнги и, кинув незаметный взгляд на Чонгука, молчаливо приказывая ему не показывать носу, неторопливо двинулся в сторону собравшихся. — Я тоже хотел бы знать! — почти по-поросячьи взвизгнул хозяин клуба, явно уже нассав себе в штаны. — Юнги, твою ж мать, во что ты ввязался! Чонгук просто физически не мог оставаться на месте, и на карачках прополз за столами несколько рядов, пока его взгляду, которым он шарил сквозь просветы под столами, не стал доступен вид на ноги и нижнюю часть тел мужчин, а ещё… на бейсбольные биты, которые они держали в руках, нетерпеливо поигрывая. — Удобно вести свои тёмные делишки, ссылаясь на Юна, не правда ли? Козырять его именем всуе, набивая себе цену… Но ты должен был знать, что за такое полагается, правда ребята? — «Дикобраз» харкнул на пол под одобрительный гомон своих братков. — Теперь, когда Юн лично принял меня в семью, мой долг преподать таким шавкам, как вы, хорошенький урок… Есть, конечно, ещё один способ: можешь вылизать мне ботинки, и тогда я, может, подумаю над тем, чтобы сжалиться над тобой. Что скажешь? — Прошу! Нет, умоляю вас! Не трогайте тут ничего! — Чонгук видел, как директор клуба бухнулся на колени и пополз к сторону шпаны, жалобно хныча: — Моя семья живёт на доходы от этого клуба! А мы и так не жируем! У меня двое детей! Заберите этого себе и делайте с ним, что захотите! Только не трогайте компьютеры! — Ничтожество, — гневно чертыхнулся Намджун, отшатываясь от мужчины, но тому не пришлось унижаться слишком долго, так как в следующее мгновение ему зарядили ботинком в лицо, и он откатился в сторону, зажимая нос и болезненно воя. Чонгук от неожиданности шарахнулся в сторону, почти оскальзываясь руками на плиточном полу, чем почти выдал себя. — Ну так что, будешь лизать? — Да пошёл ты, блять, знаешь куда?! Щас сам у меня отлижешь! — рыкнул всё тот же Намджун, подаваясь вперёд, и очевидно выдёргивая этим самым чеку невидимой гранаты. В следующее мгновение послышался вопль, за ним хруст пластмассы и звук подающего на пол монитора. Чонгук, залетел под стол, вжимаясь в него спиной с внутренней стороны и вздрагивая каждый раз, когда после очередного удара биты, на пол с грохотом сваливалась очередная покалеченная техника. В мешанине криков и шума, он выудил из кармана смартфон, через быстрый набор звоня в службу спасения. Сердце жахало что есть силы в груди, и руки трясло не по-божески. В миг, когда на другом конце провода послышался прохладный женский голос, он был готов плакать от облегчения: — Слушаю вас, что случилось? — Вооруженное нападение… в районе Хонде… — Чонгук зажмурился, изо всех сил стараясь не потерять концентрацию. — Компьютерный клуб сразу за ночным клубом N… Бандиты с битами… громят всё вокруг… Они бьют ими людей… — Наряд полиции и скорая скоро прибудут. Оставайтесь в безопасном месте. Ваше имя и фамилия? В эту минуту прямо в проходе напротив Чонгука на пол свалилось тело в такой знакомой ему болотной парке. Человек лежал затылком к нему, под его головой начала образовываться лужица чего-то красного. Она всё растекалась и растекалась. Чонгук загипнотизировано смотрел на её увеличивающиеся объемы. — Назовите ваше имя и фамилию… Вы меня слышите? Алло? Чонгук уже не слышал.