Вдохни белёсый дым воспоминаний. Не бойся жить.

Куда раненая девушка могла податься с таким месивом из крови и костей, обернутое в мужское тело, стало ещё тем вопросом. Единственная мысль из тех, что нервно метались в её голове, показалась Мире более приемлемой: нужно выйти ближе к дороге, привести себя в порядок и направиться на постоялый двор. Здесь, на окраинах города такие здания были довольно бедными, а множество подобных мест подогревало надежду на то, что искать долго не придётся. Собравшись с мыслями Мира выдохнула и подошла ближе к мужчине. Как только та наклонилась, чтобы подхватить раненного под руку и поднять, он открыл глаза, метнув на неё холодный и резкий взгляд. — Послушай, не в моих интересах тебя убивать, — девушка замерла, не смея продолжать начатое действие, — А вот выручить — да. Или желаешь остаться среди кучи трупов? — бровь взметнулась вверх, но серьезность голоса не изменилась. Мира ожидала ответа. Конечно можно предположить, что этот раненный мог самостоятельно разобраться со своей бедой. Но девушка понимала, что сама она не предложить помощь просто не смогла бы. Он помог ей выжить. Мужчина тяжело дышал, но пробежался взглядом по Мире, потом его глаза метнулись за её спину. Очевидно, не увидев чего-то, вызывающего сомнения кроме этого странного предложения, он слабо кивнул. Тогда Мира оглянулась в поисках какой-либо опоры для раненного. Заприметив подходящую ветвь, она тут же подняла её и подала мужчине. Девушка поджала губы, помогая подняться человеку и закидывая его руку на плечо. Да, пыльный и до жути бледный раненный не напрягал так, как его ужасное состояние. Мира не представляла, каких сил ему стоило держать себя в руках и не потерять сознание. — Куда? — резкий шелестящий голос на выдохе прервал размышления. — К дороге ближе выйти надо, дальше разберусь, — ответила девушка. На её слова он лишь мотнул головой и указал рукой нужное направление. Идти пришлось довольно долго: скорость не позволяла стремительно передвигаться в поисках нужного места, а остановки негласно решили не делать. Мира шла больше по наитию, исключительно веря в собственное чутьё и верность информации мужчины. Чем дольше они шли, тем тяжелее становилось нести раненного. Но, стоило отдать ему должное, он действительно старался в меру своих возможностей частично переносить вес своего тела на трость, а не на девушку. Её самочувствие не блистало примерным качеством. В какой-то момент Мира почувствовала холодный взгляд на себе. Мысли, и без того хаотичные, подкинули пару идей: либо размышлял, стоит ли доверять, либо отмечал нехарактерную внешность. Было несколько неуютно, но девушка ничего не сказала. Пытаясь проанализировать то, какое место они оставили позади, Мира металась от одной картины к другой, от одного трупа к другому, от крови до крови… Было вполне ясно, что группа людей, которая теперь дружно отправилась на тот свет, была убита им одним. Он в одиночку расправился с ними... В голову услужливо ворвался момент, когда мужчина с первого и единственного броска убил стражника. Ещё бы каплю смятения, и девушка могла бы оказаться частью мёртвой команды. Кто он? Этот вопрос как сухой лист, подхватываемый ураганным ветром, метался из стороны в сторону, постоянно напоминая о себе. Такие способности явно не даны простому разбойнику из деревеньки. Воин? А стал бы воин убивать, по сути дела, своих же? Глупое предположение. Неужели — ниндзя? Поразительный результат способностей и выдержки кричали в пользу этого варианта. Что ж, тогда Мира либо до сумасшествия удачлива, либо до сумасшествия проблемна. Выпада с его стороны ожидать ещё можно, но сомнения были слабы: всё-таки он не совсем в том положении, чтобы кусать кормящую руку. Девушка решила, что по возможности постарается помочь в ответ на его помощь и выполнить лекарский долг, а дальше пустить по ветру этого странного незнакомца. Единственное, чего хотелось Мире — вернуться домой… . . . Соврать владельцу гостевого дома было легко. У дороги пришлось плотнее завернуться в кимоно, чуть перевязав его, чтобы скрыть места, испачканные листьями кровяных пятен. Жаль только, не было шляпы с широкими полями. С мужчиной было попроще. Исходя из истории, которая пришла Мире в голову буквально у самого входа в помещение, он — несчастный муженёк-горемыка, решивший по пьяни подраться непонятно из-за чего, да только противник его посильнее да покрупнее был. А ей, как преданной молодой жёнушке, теперь отмывать его да причитать о скверном характере драчливого гордеца. Её нежное обаяние, сохранённые в вещевом мешке деньги и мёд слов, который она старательно разливала в уши мужчине средних лет, подействовали безотказно. Теперь они оба находились в небольшой комнате, пространство которой обволакивал тусклый свет старых напольных масляных ламп, обернутых бумажным абажуром на бамбуковом корпусе. Они точно съедали излишний свет, оставляя атмосферу сумеречной тишины и обманчивого тепла. Пришлось опустить мужчину на пол, расстелив ветхий футон — постиранный, но потрёпанный, точно старые лохмотья. В очередной раз выжимая из себя, словно из тряпки, оставшиеся капли сил, Мира перетащила мужчину на новое место. Состояние раненного оставляло желать лучшего. Вспотевшее тело цеплялось за нити последних сил, стараясь держаться на грани жара сна и раздирающей ломоты. Но следовало отдать ему должное, лицо держать он старался до последнего: ту, боль, которую мужчина испытывал, выдавали лишь сведённые брови, сжатая челюсть, подобная тискам, и тяжелое дыхание. Мира дёрнулась от неожиданного стука, но быстро опомнилась и отодвинула дверь не до конца. Встретившись взглядом с управляющим, была приятно удивлена, ведь тот любезно предложил наполнить деревянный чан горячей водой, на что девушка немедля согласилась. Всё-таки, пускай отмыть несчастного побитого и порезанного не получилось бы, себя окунуть в объятия греющей чистоты было бы неплохо. Но Мира не растерялась, и тут же попросила принести немного горячей воды в комнату. После ухода управляющего стало совсем тихо. Девушка вернула свой взгляд на мужчину и взялась за свой вещевой мешок, подумав о том, что держаться за такие вещи однозначно стоит до последнего. Она достала бинты и оставшуюся баночку с мазью, которую непременно брала с собой в любой поход на дальнее расстояние от дома. Тут же служанка принесла горячую воду, поэтому девушка теперь уже в полной уверенности, что тревожить в ближайшее время их никто не будет, приступила к делу. Мира аккуратно раздела мужчину, оголив верхнюю часть его израненного тела. Что ж, рана на его боку была серьёзной, нужно было бы отлежаться, конечно, да только этот человек понесётся обратно в клан при первой же возможности. Так, во всяком случае, думалось ей. Мира дотронулась до кожи рядом с раной, нахмурив брови: придётся зашивать. Ох, столь серьёзную работу во врачевании она всё ещё воспринимала как нечто слишком ответственное — делала такое один раз, да и то, под непременным руководством Норико. Теперь же придётся выкручиваться самой. Вспомнилась раненная кицунэ… Мира честно старалась отогнать сомнения в темный угол сознания, концентрируясь на чём-либо другом. Она ещё раз прошлась взглядом по телу мужчины и отметила, что то хорошо сложено. Ниндзя, в конце концов, — не мальчишка с деревни, которому только вёдра да рабочие инструменты в руки попадали. Мира решила поднять глаза к лицу больного, но тут же слегка дёрнулась назад от остроты пристального ответного взгляда. — Не бойся, не съем, — он дёрнул щекой в едва заметной ухмылке, но глаза прищурил. Чуть морщась от приступа боли, мужчина продолжил, — Только глазами лечить не получится. Мира тут же отвела свой взгляд в сторону, берясь за подготовленную ткань, окуная ту в горячую воду. Ловкими движениями маленького зверька она отмывала тело от крови, с особой осторожностью дотрагиваясь до кожи вокруг ран. Её распаренные теплые руки казались чем-то непривычным ей самой, но девушка продолжила лёгкими движениями снимать оставшийся шлейф недавней резни. Мира ощущала краем глаза внимательный взгляд, движимый по пятам за каждым её действием. До жути некомфортно, но приходилось терпеть — мужчина явно не доверял ей, и она прекрасно понимала, отчего. Ситуация первой встречи с Сатоши промелькнула в голове тихим отголоском: любой сознательный человек не будет сломя голову вверять своё тело незнакомцу. Закончив отмывать тело, Мира отложила ткань, нервно оглядываясь на вещевой мешок. Пришло время взяться за самую крупную рану серьёзно и основательно. Грудную клетку сжало плетнем тревоги, девушка прикусила губу с внутренней стороны, роясь в мешке в поисках иглы и ниток. Да, их тоже приходилось брать по настоянию Норико, но до этого Мира сама ни разу не пользовалась ими при случае. И не пользовалась бы ещё сотню лет, честное слово. Одно неверное движение — и боль, которую она, как ни крутись, приносит этому раненному, усилится многократно. Девушка всё думала: отчего нельзя каким-нибудь чудесным образом принимать ощущения человека на себя: было бы в сотню раз понятнее куда, как и что колоть, где можно нажать, а где поскорее отдёрнуть руку… Бред это всё, конечно, да только дело само себя не сделает. — Нервная, выдохни. Потерплю, — мужской голос прорвался сквозь плёнку угнетающих мыслей. Девушка метнула взгляд в сторону раненного. Заметил, зараза. Мира отвела взгляд, глубоко вдыхая и сжимая челюсть. Понимала: тянет время — ему хуже делает. А она, вроде как, помочь вызвалась, отплатить за сохранение жизни. — Извини, постараюсь аккуратно, — только и вылетело тихо на выдохе. Он тут же кивнул, прикрыв глаза. Это самое отвратное и беспощадное наказание за все грехи — именно так и решила Мира, начиная работу. Конечно, вид крови не пугал девушку, но ситуацию это не спасало. Она как человек, который ещё год назад даже мысли не допустил бы о том, чтобы видеть себя в роли врача, теперь сидит и в одиночку зашивает рану, играя в начинающего хирурга. Да уж, плакало её гуманитарное образование… Мужчина крепко сжал во рту кусок ткани — его Мира, додумавшись, подала раненному, смутно представляя то далеко не скудное море боли, в котором будет плавать он. Следовало бы в который раз отдать должное мужчине: за время до потери сознания не вскрикнул ни разу. Это, в каком-то смысле, угнетало ситуацию в глазах Миры, потому что непонимание степени испытываемой боли заставляло её волноваться. Девушка не осознавала, как ей хватило выдержки не взвыть от страха и переживаний. Тревога начала душить своей плотной рукой именно в тот момент, когда раненный просто отключился. Но совсем быстро девушка приняла тот факт, что работать с человеком, потерявшим сознание, менее волнительно. Мира была готова в неистовстве молиться всем богам, когда закончила зашивать рану. Теперь осталось надеяться, что раненный откроет глаза и подтвердит улучшение ситуации. Девушка пробежалась взглядом по мужчине, отмечая малейшие детали: начиная с меловой бледности кожи, заканчивая чутким, еле-заметным дыханием. Жив. Это не могло не радовать. В бессовестном вихре мыслей Мира зацепилась за одну, которая отвлекала от угасающей тревоги: интересно, что бы сказала Норико? Дала бы подзатыльник из-за трясущихся рук? Кивнула бы, подмечая аккуратность наложенных швов? А ведь Мира действительно старалась. Спустя время в дверь постучались. Мира оставила тряпку, которой вновь протирала тело раненного, и вышла из комнаты. Оказалось, что её просто оповестили о том, что чан с горячей водой подготовлен. Не мешкая, девушка прошла в отдельную комнату. Наверное, это была самая спокойная часть дня. Сегодня она вновь спаслась от смерти, сама принесла смерть человеку, спасла человека, что спас её. Сплошное безумство. Теперь теплая тишина, пробирающаяся горячими влажными лапами прямо к беспокойному сердцу, чудилась спасением и истинным удовольствием. Казалось, на тело только сейчас опустилась та ломота, которая испарилась в шоковом состоянии. Её плечо требовало внимательной обработки мазью, многочисленные ранки на руках и ногах тоже стоило не обделить вниманием. Неужели жизнь лекаря так и крутится вокруг боли, криков, смертей?.. Прошло чуть больше года с момента попадания Миры в этот странный мир. Она успела привыкнуть к повседневности деревенской жизни крестьян, к травяному духу, постоянно витавшему в доме, к ворчливой старушке и забавному юноше… Всё же было так спокойно и хорошо. А теперь Мира боится смотреть на свои руки, ведь помнит как те с усилием прошлись ножом по шее человека. Человека… Кто она такая, чтобы лишать возможности жить? Этот воин наверняка имел своё течение жизни, плывя по нему в известном и привычном ему темпе. Он выполнял свою работу, какой бы она не была, зарабатывал деньги, возможно, имел жену и детей. А теперь его труп неумолимо быстро пал ко дну всего своего существования. Всё, что осталось от мыслящего человека со своими целями, заботами и чувствами — тело, истекающее кровью, которое совсем скоро окажется гнилью. Как быть дальше? Неужели этот мир всё-таки окунёт Миру в варево смерти, крови? В голову пришли воспоминания о первой неделе. О том самом времени, когда её жизнь была хаосом безнадёжного незнания, тревоги, страха и голода. Неужели чувство брошенности и беспомощности изъест её сердце, порвёт разум на мелкие тряпочки ветхой ткани и загонит в неведомую глубь отчаяния? Девушка почувствовала, как глаза наполняются слезами. Прикусив губу до боли, она обняла себя за плечи. Нельзя думать о таком так много. Не сейчас. Закончив с восстановлением неторопливости мыслей и их успокоенного течения, она вернулась в комнату. Необходимо было обработать мелкие раны на теле мужчины да оставить измученного беднягу в покое. Его веки и ресницы подрагивали в тусклом свете напольной масляной лампы. Мире представились жуткие сцены, которые могли бы сниться ему — мысли о том, что это были кошмары, были ясны. Раненный изредка бормотал в бреду слова, неразборчивые фразы, напрягаясь и сжимая руки. “Убью…”, “не надо…” — заточенными кинжалами проносились мимо ушей, обжигая сознание разными предположениями и картинами. Но вникая в их суть, Мира пряталась от собственных ужасов. Она убила человека… Разве девушка в её возрасте должна задумываться о подобном? Руки слегка потряхивало, точно ломкие ветви на сильном ветру. Об этом размышлять совсем не хотелось. Это была не Мира. Нет. Точно не она. Закончив с обрабатыванием всех возможных ран, девушка сложила все вещи обратно в мешок, расстилая футон для сна. Когда в комнате расплескалась темнота, а глаза закрылись — сон пушистым хвостом смахнул все ненужные мысли, даруя необходимый отдых. . . . Утро ворвалось в сознание, вытесняя сон свежим ветерком, скользящим по полу невесомыми шагами. Голова гудела, а мысли кружились в смутной, вязкой субстанции, пытаясь оградиться от навязчивой боли и ломоты по всему телу. И когда ясность ярче осветила сознание, стало понятно, что утро обещало быть превосходным. События вчерашнего дня четко держались в голове, а фигура мужчины, лежащего на соседнем футоне, не позволяла рассеяться страшным событиям свершившегося. Однако единственное радовало Миру: сегодня же они разойдутся, и девушка сможет оставить позади очередной до дрожи удручающий день. Хотя бы на время. Пока мозг при подходящем состоянии сам не приведёт её за руку к мучающим кошмарам. Приподнявшись на локтях, девушка скользнула взглядом по комнате, останавливаясь на мужчине. Нужно было проверить состояние раны и наложенных швов. Мира поднесла руку к глазам, потирая их. Вставать не было ни желания, ни сил. Однако девушка всё же осторожно поднялась, поправив одежду, прихватила вещевой мешок и присела рядом со вторым футоном. На первый взгляд нельзя было сказать о критичности положения. Девушка неспеша протянула руку, намереваясь снять старую перевязку. Вмиг её рука была перехвачена цепкой хваткой, сдавившей руку подобно тискам. Мира тут же подняла взгляд на лицо мужчины, оторопело оглядывая его и морщась от неожиданной боли. Испугалась резкого движения? Что ж, промелькнула мысль о том, что микроинфаркт был бы вполне реален от такой внезапности. Сглотнув, Мира всё же посмотрела прямо в глаза раненому, выдыхая беспокойство. Его взгляд шипел холодом, но не казался настороженным. — Осмотреть хочу. Швы проверить нужно, — испуг прошел, теперь она спокойно наблюдала за тем, как мужчина кивнул и убрал свою руку. Он опустил голову, чуть хмуря лоб, и прикрыл глаза, но его ресницы подрагивали: всё также молча наблюдал за каждым её действием. Мира сочла это за одобрение, поэтому развязала бинты, — Приподнимись, так удобнее будет. Мужчина сел, опираясь сзади на прямые руки, а Мира спокойно сняла перевязку. Рана действительно выглядела лучше настолько, насколько могла при такой серьёзной ситуации. Мира поняла, что справилась, но, стоило признать, она была удивлена этому. Брови девушки слегка взметнулись вверх, пока та осматривала общее состояние ранения. Неплохо. И даже очень, учитывая то, что вчера этот человек одной рукой крепко держал смерть за руку. Мира обернулась к своему мешку, доставая оттуда мазь. Обработать ещё раз не помешает, и тогда уже можно будет не беспокоиться — она сделала всё, что было в её силах, чтобы не остаться в долгу и помочь человеку. Открыв небольшую баночку, девушка подняла взгляд на лицо мужчины в немом вопросе. Тот метнул взгляд на мазь и слегка кивнул. Мира аккуратно наклонилась и легкими движениями начала наносить лекарство. Мысли вновь закружили в неясном танце, мешаясь с глухой болью в затылке и висках. Похоже, девушка действительно простыла. Либо же события последних дней просто подкосили её самочувствие. Мира слегка закусила внутреннюю сторону щеки, думая об этом чудесном стечении обстоятельств. И ведь должно же было ей так повезти. Она вновь набрала на палец мазь и продолжила обрабатывать рану. Предположения о том, сколько времени уйдёт у неё на то, чтобы добраться в таком состоянии до дома заставили нахмуриться. Порыв ветра из приоткрытого окна оставил мурашки на спине и руках, отзываясь лёгким ознобом в теле. Просто чудесно. Теперь даже такой летний ветер казался небрежно нахлынувшей волной ледяной воды. Втирая остатки мази, Мира подумала: не холодно ли этому мужчине сидеть раздетым? Рука девушки замерла. Точно… Почему-то именно сейчас она исподлобья взглянула на раненного, чуть приподнимая голову. Он сидел с ровным выражением бледного лица, но поймав её взгляд, слегка дернул бровью. Мира тут же опустила глаза к ране, продолжая втирать мазь. Со стороны мужчины послышался смешок. Именно в этот момент девушка ощутила неясное и совершенно неуместное смущение. Буйный хаос непрерывных мыслей всегда приводил Миру к подобным ситуациям, когда собственное спокойствие прерывается бликами до безумия глупейших идей. А после приходится разбираться с последствиями, потому что та самая странная мысль, от которой хочется избавиться поскорее, упорно сидит в голове дольше всех прочих. Как и теперь, когда тот, кому она уже перевязывает бинтом рану, изучающе смотрит на неё со слабым бликом усмешки во взгляде. Поскорее со всем разобравшись, Мира принялась убирать вещи в свой мешок. Голова всё ещё ныла где-то на фоне, а слабость несколько сковывала движения. — Закончила. — Спасибо, — короткий кивок с его стороны. Мира несколько замешкалась: пора бы идти уже отсюда. Но, кажется, мужчина уловил ход её мыслей и собрался встать, однако девушка опередила его вопросом. — Чувствуешь себя как? Молчал всё время, мне невдомёк: хорошо делаю или плохо? — она потёрла шею, сморщившись на миг, чувствуя несильную вспышку боли в голове. — Плохо было бы — сказал. Терпимо. Идти смогу, — его взгляд злой и колкий смотрел прямо в глаза Мире.. — Хорошо… — девушка кивнула больше себе, нежели в ответ мужчине, — И тебе спасибо. Второго я бы явно тогда не вывезла. Тебе помогла, потому что в долгу оставаться не хотела, — фраза вырвалась сама, неосознанно. Мира зацепилась за странную мысль о том, что Норико не бросила бы раненного человека. Никогда. — Да я и не думал, что ты успела проникнуться безграничной симпатией. Во всяком случае вчера, пока я метал сюрикен, — уголок его рта дёрнулся в усмешке. Бровь Миры взметнулась, и девушка посмотрела на раненного скептически поджав губы. Решив проигнорировать странный выпад, она думала убрать постель, но вовремя опомнилась: с этим вполне могла разобраться и служанка. — Почему не оставила здесь? Раненный. За тобой бы не погнался, если боишься. Мог бы сам ночь переждать, — девушка оглядела фигуру раненного. Не погнался бы? Да, это точно. А вот сюрикен метнуть вполне бы мог за то, что видела много — не глупая она. Но, если убрать шутки в сторону, Мира понимала, что мотивация изначально у неё была совершенно иной. В голове вновь скользнули лёгкими касаниями мысли о заботливости ворчливой старушке, о её готовности оказать верную помощь людям, несмотря на внешнее недовольство и ехидство. Да к тому же, состояние Миры явно не лучшее, чтобы разбрасываться местом ночлега. — Тебя что-то не устраивает? Сделала то, что нужным посчитала. На этом всё, — она остановила свой взгляд на его внимательном и серьёзном, — Поблагодарил уже, расслабься. Мира подхватила мешок, перекинув его через плечо. Голова гудела, а на теле выступила испарина, пока озноб колол кожу. — Зовут тебя как? — спросил мужчина, всё-таки медленно и аккуратно поднявшись на ноги. Мира обернулась, пробежавшись взглядом по его фигуре. Девушка понимала, что цела благодаря его меткому глазу-алмазу и умопомрачительной выносливости даже при смерти, однако говорить своё имя было бы глупостью с её стороны. Всё-таки события последнего времени сильно сточили и без того слабую нить доверия к кому-либо в этом мире. Норико больше нет… Внезапная мысль пустила мурашки по спине. Наверное, состояние постоянного бегства, страха за собственную жизнь и чувства небезопасности упорно сдерживали её имя где-то внутри, не желая бросать его на воздух. — Зачем тебе? — она спросила ровно, отряхнув рукава кимоно. Девушка заметила, как мужчина на мгновение раздраженно прищурил глаза. — Тайну держишь? — иронично спросил он. Его злые глаза наблюдали за девушкой. — Почему же тайну? Не за чем тебе знать, вот и не говорю. Единственное, что мы сейчас сделаем вместе — пройдёмся перед хозяином постоялого двора, следуя моей легенде, которой пришлось оправдать твоё состояние. И… всё, — сдержано пояснила Мира и дотронулась до лба, следом заправив выбившуюся из низкого хвоста прядь волос, — Разойдёмся по разные стороны. На эти слова мужчина хмыкнул задержав свой колкий взгляд на глазах девушки. Серо-голубые. Иные. Измученные. Затем развернулся и направился к выходу из комнаты. — Тогда пойдём легенду отыгрывать, загадочная. . . . — Ну, что ж, прощай. Надеюсь, трость доведёт тебя — не упадёшь, — Мира кивнула. Губы мужчины дёрнулись в слабой улыбке, а взгляд ещё раз прошёлся по ней. Наверняка заметил бледность и вялость в движениях, но предпочёл молчать об этом, решив, что его предложение о помощи ей совершенно не нужно. Да ему самому теперь добраться бы без заминок обратно. — Не упаду, — решил добавить мужчина, чуть сильнее опершись на палку. Тут девушка, словно колеблясь, слегка нахмурилась и сжала руку, но всё же открыла свой мешок. Мужчина внимательно проследил за её быстрыми действиями. Она же протянула баночку с остатками мази и последний моток бинтов в сторону раненного. — Не знаю, сколько идти тебе надо, но это явно будет кстати, — мужчина вдумчиво и молча заглянул в глаза Мире, вскидывая бровь, — Бери уже. Вижу, что благодарен. Мужчина аккуратно перехватил предметы, положив их себе за пазуху. Кажется, теперь Мира точно сделала всё, что смогла. Волнения не было: где-то внутри, в мраке изнурённости мерцало чувство правильности и спокойного понимания ситуации. — Береги себя, загадочная, — мужчина медленно и чётко кивнул. Его серьёзный и сосредоточенный взгляд блеснул теплотой признательности. Мире показалось, что он хотел что-то сказать, но тот лишь продолжал смотреть на неё ровно и внимательно. Девушка сжала рукой веревки мешка, поджимая губы. — Прощай.