Вдохни белёсый дым воспоминаний. Не бойся жить.

Акеми не единожды повторяла, как она рада, что живёт в непосредственной отдалённости от Южной провинции империи. Стоило заметить, что сам город находился где-то в нейтральной по бедности середине. Войска сёгуна не уделяли этим местам особого внимания, однако разбоев в самом поселении не было. Ближайшие деревни находились в относительной безопасности, но возможность грабежа и нападений никогда не исключала своего существования. Налоги и пошлины тоже сказывались, поэтому серединные земли империи балансировали между до ужаса бедной Южной и относительно защищенной и благоустроенной Северной провинциями. Улицы городского рынка пестрели количеством людей, товаров и разговоров. Всё смешивалось в весенне-летнем вихре торговли. Помимо риса, рыбы, овощей, соли, водорослей, молока и других продуктов, завезённых купцами, на рынке девушка наблюдала небольшую лавку с письменными принадлежностями. Большой объём предложения разнообразной посуды, украшений, за которыми продавцы несомненно смотрели в оба, отгоняя бедных крестьянских детей. Сейчас в городе, как рассказала Акеми, находится группа актёров, поэтому совсем скоро можно будет посмотреть на их представление. Норико в своей манере несколько возмутилась, выражая мысль о том, что это будет пустая трата времени. Однако возражать посещению представления не стала, безмолвно соглашаясь идти вместе со всеми. Мира была рада, что будет возможность раскрасить их приезд в город чем-то необычным. Всё-таки серость обыденной жизни хотелось знатно запачкать в ярких красках новых впечатлений. Норико потащила Миру и Акеми к лавкам с травами и различными средствами, полезными во врачевании. Девушка тут же сосредоточилась, следя за тем, как старушка придирчиво рассматривает товар у уже знакомого торговца. Из раза в раз они приходили к одному и тому же человеку, но Норико в каждый приезд выискивала нового продавца. Она говорила, что глупо полагаться лишь на одного торговца, когда можно иметь несколько источников. Однако в любом новом месте Норико с большей придирчивостью и скрупулёзностью изучала предлагаемый товар. Порой Мира наблюдала за растерянными глазами торговца и его остолбеневшей позой, пока старушка беспощадно обругивала травы, которые он выставляет за “высший сорт”. Хотелось и сочувствовать, и хохотать: в своём праведном гневе Норико была неудержима. Очередные покупки были завершены, поэтому женщины под присмотром одного наёмного воина, сопровождавшего Акеми, направились обратно. Первый день выезда в город они всегда посвящали именно основным задачам закупки трав и других необходимых ингредиентов и предметов. А оставшиеся дни Мира со спокойной душой развлекалась в буйстве городского шума и общении с Акеми. Спустя время девушка решила немного накраситься, подняв себе настроение. Пока она сидела перед зеркалом, расставляя маленькие баночки, в комнату вошла Нэоко. Молодая служанка верно и незаметно следовала за своей госпожой повсюду. Она принесла гребни и небольшой сундучок, сообщая о том, что это была просьба её госпожи. Акеми не заставила себя долго ждать, и появилась буквально следом за словами Нэоко. — Милая Мира, давай-ка я соберу твои волосы, — Она подошла сзади, с улыбкой присаживаясь рядом с девушкой. — Ой, Акеми, даже не знаю… Но ты, смотрю, уже решилась, и незаплетённой я из твоего дома не выйду, — Мира улыбнулась отражению женщины. — Я всегда говорила, что ты очень сообразительная, — она подхватила гребень, распуская волосы Миры и начиная их расчёсывать. Чудное время сборов прошло в легком шелесте приятной беседы и тихом смехе. Девушка была рада тому, что Акеми столь увлечена её обществом: несомненно приятно и тепло на сердце. Прежде чем выпустить Миру из своих пут красоты, женщина принесла той новое кимоно. Шёлковая ткань одежды расплескалась полотном молочного цвета, слегка поблёскивающим в бликовании солнечных лучей контуром витиеватых узоров. На кимоно пестрели приглушёнными оттенками цветы вишни. Края лепестков соцветий кто-то словно нечаянно запачкал расплывающимися серо-сиреневыми и светло-розовыми каплями, а позже сбрызнул лиловым нектаром дымчатой орхидеи. — Акеми… Это же истинное волшебство! — Мира в трепетном восторге наблюдала за нарядом, который женщина передавала ей в руки. — Лучшей похвалой моим нарядам станут не слова. Мне нужно видеть искры счастья в твоих глазах, — Акеми с лукавой улыбкой погладила плечо радостной девушки, — Надевай скорее, хочу взглянуть. Мира встала за ширму, снимая с себя добротное кимоно коричневого цвета. Она дотронулась до ткани нового наряда, чуть прикусывая губу: какие чудеса могла творить Акеми… Как только кимоно оказалось на девушке, та взглянула на рукава, замирая от рвущегося наружу ликования. Едва сдерживая широкую улыбку, она медленно вышла из-за ширмы, проходя в сторону зеркала. — Ты словно поцелована Богиней Солнца, — с довольной улыбкой произнесла Акеми, разглядывая результат своей работы. Действительно, Мира сейчас была похожа на цветущую вишню. Атмосфера вокруг напоминала ароматное облако искрящего изящества и естественной элегантности. Ей до безумия шло это кимоно… А соцветия орхидеи, искусно вплетённые в высокую причёску, шептали о гармоничности. Мира перевела восторженный взгляд на Акеми, довольно улыбающейся и оглядывающей весь образ. — Твоя работа поражает своим великолепием до глубины души, честно… Я не могу представить, сколько времени ушло на такое чудо. — Ох, — она плавно махнула рукой, — Это то, что должно заботить тебя меньше всего, моя милая. И это кимоно я расшила специально для тебя. Поэтому даже не думай удивляться тому, что оно сидит на тебе влитым лепестком. Даже Норико при встрече была поражена не меньше, оставив до удивительности хорошее впечатление. — Опровергнуть твоё искусство, Акеми, может только слепец, завистник или умалишённый. Очень качественная работа. . . . Вечерний город мелькал огнями фонарей и шумом гуляющего люда. Выйдя на площадь с организованной сценой, женщины в сопровождении мужчины из охраны Акеми с предвкушением ожидали выступления. Народ стекался буйными ручьями, чтобы встретить актёров радостными криками и восторженными глазами. Конечно, Миру несколько напрягало, что чем больше людей приходило, тем сильнее становилось давление. Кое-где, в толпе, образовывались зачатки давки. Но девушка решила, что это не представляет собой нечто критичное. Ведь каждый разделял интерес другого. Однако спустя пару мгновений в толпе послышались ругань и крики. Как оказалось, всё же возникла драка, которую, впрочем, быстро разняли. Актёры наконец появились, возвещая о начале представления. Момент интриги перерос во всепоглощающее чувство внимания к разворачивающимся событиям на сцене. Ропот прошёлся скользящей волной по толпе, чтобы затихнуть в ожидании. Как попутно рассказывала Акеми, на этот раз актёры показывали кэгён. Мира восторженно наблюдала за тем, как разыгрываемый сюжет повествовал о судьбе Дитя Бога Грома. Причудливые маски и наряды врывались в темное пространство вечера поразительной красочностью. Все были увлечены игрой актёров… Эти люди в странных масках, разыгрывающие комичные сцены на площадях городов, кажется, могут завладеть умами людей. Красочные сцены, неистовые движения, занятные сюжеты увлекают фантазии в иной мир. В мир, где нет забот обыденности, где становишься свободным подобно актёру, где есть пёстрая иллюзия причастности к представлению. Но разве овладевая вниманием толпы, не становишься её рабом? И всё же, людям нужны впечатления, что-то, что может ворваться в их работу, труд своей исключительностью. Чем больше веселья, тем лучше жизнь, не так ли? Так что это: дуновение благой и весёлой жизни или её мираж? Но иногда это совершенно не важно. Порой хочется делать что-то без причины, не следуя желанию иметь результат, но следуя желанию чувствовать. Чем ярче всполохи нарядов, фонарей и слов, тем яснее утоляется жажда восторга, смеха и увеселения… Разыгрываемая история закончилась безудержными плясками. Кто-то пел, ликуя в неподдельной радости. Между ещё не разошедшимися зрителями проносились дети, заливисто смеясь и догоняя друг друга. Где-то ближе к сцене Мира заметила немного огражденных от толпы двух дам и их спутника. Наряды женщин сияли в свете фонарей изумительными узорами. Это наверняка был кто-то из благородных господ в этом городе. Одна дама склонилась к другой, чуть прикрывая рукавом лицо и говоря что-то на ухо. Мужчина стоял рядом, но не пытался влезть в их беседу. Затем они обе рассмеялись, пряча лица в рукавах кимоно. Сегодня было до безумия весело всем. . . . Оставшиеся дни пролетели почти незаметно из-за особой насыщенности разговоров и приятного отдыха. Норико обнаружила неплохого купца, торгующего редкими смесями, которые старушка непременно пожелала изучить. Иоши вернулся из личной поездки, сообща о том, что он может отвезти Миру и Норико до их деревни, но затем вновь уехать. Юноша рассказал, что ему поручили встретить знакомого человека, а позже вернуть того в город за одним делом. Много времени на это не ушло бы — пару дней от силы, но поездка могла затянуться. Именно поэтому он предложил Норико и Мире отвезти их в деревню, чтобы не оставлять их дом на неопределенное количество времени и не задерживать женщин. Старушка сперва отказалась, потому что не закончила разбираться с новым торговцем и его товаром. Но позже поразмыслила и решила, что может отправить девушку прежде себя. Мира против не была, повеселившись в городе на славу. Поэтому через два дня дороги она уже подъезжала вместе с Иоши к их деревне. Юноша с радостью помог девушке разгрузиться и занести вещи в дом. Наскоро распрощавшись, Мира отпустила Иоши по делам, решив разложить покупки по местам и перебрать привезённые травы. Это занятие отняло у неё следующие два дня. Уже после Мира поняла, насколько устала сидеть в доме весь день безвылазно, выполняя монотонную работу с утра до самого вечера. Травы не терпят беспорядка, как всегда говорила Норико. Поэтому пришлось долго и вымерено раскладывать и распределять купленное. Однако мысль о том, что Норико будет рада освободившемуся времени, грела сердце слабым огоньком удовольствия. На утро следующего дня девушка решилась прогуляться и отправилась вдоль дороги в неясном направлении. Небо укрылось тусклым и поношенным одеялом серости облаков, пуская ветер в неспешный бег. Мысль о том, что было бы неплохо по пути завернуть в лес и набрать хворост, проскользнула неясным бликом. Это было вовсе необязательно, но занять себя на обратной дороге чем-нибудь Мира посчитала правильным решением. Слегка улыбаясь простоте своей беззаботности, девушка напевала под нос песни из прошлого мира. Мелодии невольно сменяли друг друга, словно кто-то переключал их, подбирая определённый трек. Вокруг было тихо и особенно спокойно. Спустя время Мира успела отойти довольно далеко от деревни. Серая дымка летнего дня всё больше нагоняла тоскливость, поэтому девушка решила повернуть обратно. Выпутавшись из нитей своих мыслей, она обернулась, услышав шум. По дороге в сторону деревни направлялась группа людей. Издалека не было ясно: были то местные или же торговцы. Телеги Мира не наблюдала, поэтому предположила, что скорее всего это странствующие путники, либо же деревенские крестьяне возвращались домой. Девушка спокойно продолжила путь, решив, что дожидаться этих людей смысла не было. Топот копыт раздался отчётливее, что отчего-то вызвало небольшой всполох тревоги где-то в груди. Мира не стала мучить себя и вновь обернулась, рассматривая группу приближающихся. Пятеро мужчин оказались далековато, но достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть их фигуры. Трое из них были на лошадях, остальные двое — пешими. Слова перебрасывались меж ними подобно камешкам, хлёстко ударяясь в ругательства. Чем ближе подходили путники, тем больше росло неприятное беспокойство. Вскоре эти люди и вовсе окрикнули девушку, и те, что были пешком заметно прибавили ходу, направляясь к Мире. Внешний вид крепко сложенных мужчин внушал не самые приятные чувства, а что-то рядом с сердцем уже сжалось в ожидании. Это явно были не местные. Мира постаралась ускорить шаг. Волнение и нехорошее предчувствие захватывали разум. Руки невольно сжались, впиваясь недлинными ногтями прямо в ладони. Пришлось закусить губу, чтобы не закричать. Последней каплей стало то, как мужчина на коне, ругаясь, прикрикнул на девушку. Разбойники… Сердце истошно завопило, моля о бегстве, и Мира поддалась. Резко рванув в сторону от дороги, девушка направилась прямиком в лес. Тут же она услышала до мерзости грубый хохот и стремительные шаги. Кто-то явно погнался за ней. Повернув голову на секунду, чтобы понять обстоятельства ситуации, девушка осознала — за ней гнались двое. Без лошадей. Сердце колотилось в неистовстве тревожного вихря, а страх разрастался с неизмеримой скоростью. Что делать дальше? Эта мысль беспощадно раздирала сознание. Лес помогал плутать и скрываться среди стволов и корней, но в то же время пугал неожиданными препятствиями. Один мужчина вырвался вперёд, почти догоняя девушку. Мира увидела прямо в нескольких шагах от себя увесистый камень. Затормозила и наклонилась, подхватив ненадёжное оружие. Что делать дальше? Мужчина, что был ближе, теперь находился в моменте от столкновения с Мирой. Не медля ни секунды, девушка рванула далее. Однако быстро поняла, что теперь расстояние между ними до ужаса мало. Она решилась на безумство, резко остановилась и встала за ствол широкого дерева, так кстати оказавшегося впереди. Мира услышала, как мужчина подбегал к дереву и, замахнувшись, наугад со всей силы ударила камнем из-за укрытия. Мгновенно осмотрев разбойника, поняла — ударила прямо по лицу. Мужчина со стоном и ругательством согнулся от боли. Мира не теряя времени ударила того по затылку, уносясь прочь. Сердце заглушало внешние звуки, отбивая безумствующий ритм страха. Что делать дальше? Девушка неслась меж деревьями, зная, что сзади её ожидает как минимум ещё один разбойник. Внезапно она выбежала на просвет. Берег реки. Мгновенно осмотрев местность, Мира заметила несколько больших валунов ближе к воде. Рванув в их сторону, она решилась аккуратно залезть в водоём в то место, где были заросли. Так было больше вероятности спрятаться и остаться незамеченной. Во всяком случае, Мире хотелось на это надеяться… Не заботясь о том, что промокнет насквозь, девушка быстро забралась в реку, ложась в заросли у самого берега за валуном. Разгоряченное тело отозвалось глухой болью от резкой смены температуры. Она легла на спину, скрывая тело в воде и растениях, но чуть приподнимая голову. Мира пыталась успокоить обрывочные вдохи, пока сердце беспощадно колотилось в груди. Тревожные мысли выбили любые соображения, уступив место исключительному страху. Осталось только ждать…