Вдохни белёсый дым воспоминаний. Не бойся жить.

В лекарском деле Мире чудилось своё особое таинство. Здесь — мир рукописей и устных легенд, что растекались множеством рек по всей империи, собирая усердно знания прошлого, подпитываясь и наполняясь работой настоящего, несли мудрость сквозь время. От слова к слову, дело за знанием: передал толковому человеку то, что известно — пустил новый ручей памяти. Совершаемое продолжается. И так с любым делом. В родном для девушки мире ценность информации не представлялась чем-то невообразимым. Всё необходимое было под рукой до такой степени, что поход в библиотеку уже казался серьёзным намерением, да и не нужным, по сути дела, когда есть нечто более эффективное и быстроработающее в подборе нужной информации. Сейчас же взгляд Миры на подобный момент сильно переменился. За незнанием местной письменности приходилось держать всё, о чём растолковывала Норико, в голове. Было непросто сперва. Мира никогда не хвалилась хорошей памятью, скорее напротив — была довольна рассеянна. Теперь же жизнь учила её приспосабливаться и меняться, оставляя прежние проблемы позади. Многое изменилось в понимании Миры. Многое оставило след в её мировосприятии. Многое заставило искать в себе силы на большее. Однако кто знал, что сыпучие порошки перемолотых трав, восковые мази и капли пахучих отваров так крепко ворвутся в пространство её интересов? Врачевание было Мире в какой-то степени очень приятно. Руки любили ощущать любую шероховатость, любой зарез и температуру, любую вязкость и тягучесть. Возможно, это соприкосновение с травами и прочими лекарствами давало Мире ощущение окружающего её пространства. Она была здесь. А когда занят делом, мысли проще в порядок установить, расставить всё на свои места, точно старые баночки и мешочки в шкафу Норико. Старушка подгоняла наспех собирающуюся девушку, с недовольством отмечая её несобранность и витание в мыслях. Нужно было проверить вещевой мешок: сегодня Мира и Норико отправлялись в город. Иоши уже поджидал женщин на телеге, стоящей рядом с домом. Впряженная лошадь нетерпеливо мотала головой, негромко фыркая. — Того и гляди, до смерти моей прособираешься, — Норико вышла из дома, стремительно проходя к телеге, — Как можно так возиться, ужас! — Ну ладно тебе, Нори, — девушка перехватила вещевой мешок, перекинутый через плечо, — Погода хорошая, а ты хмуришься точно залежавшаяся груша, честное слово. — Сейчас как по лбу дам — вмиг голова на место встанет. Иоши с неизменной улыбкой поприветствовал женщин и помог им разместиться на телеге. В неторопливом темпе лошадь тронулась. Деревня уплывала назад, постепенно раздувая в Мире лишь теплые мысли о предстоящем восторге от городских прогулок. Девушка действительно всем сердцем любила эти выезды. Они случались нечасто — Норико особо не стремилась покидать свой дом куда-бы то ни было. Но каждый раз, отправляясь в такое небольшое путешествие, старушка ненадолго задерживалась в городе, позволяя Мире насладиться контрастной пестротой городских улочек по сравнению с бедными картинами деревни. Задержка в городе на неопределенный срок никогда не добавляла проблем и особых расходов. У Норико была давняя знакомая, с большой радостью и гостеприимством принимающая добрую приятельницу. Акеми владела небольшой мастерской по изготовлению кимоно. Эта женщина была значительно моложе Норико, но это не мешало им сплетать цветастый узел их дружбы среди шелковых кимоно и нагадзюбанов. Мира сперва сильно удивлялась: как эти женщины вообще нашли друг друга? Девушка пыталась расспросить их об истории дружбы, о том, как они познакомились. Но всё, что она получала в ответ — загадочные фразы о том, что свои люди друг друга всегда найдут. Да, Акеми часто могла с кокетливым азартом раздавать ягоды сплетен, собранных на поле города, однако когда дело заходило о её собственной жизни — корзина была пуста. Конечно, женщина любила говорить о забавных моментах или рассказывать о том, как за ней пытались ухаживать мужчины. Но что-то более сокровенное, близкое к сердцу находилось где-то за завесой шелковых и атласных тканей, которыми пестрила её мастерская. Мира прежде думала, что Акеми просто-напросто не доверяет ей. Позже пришло осознание: эта женщина выбрала молчать и, возможно, хранить прошлое своей жизни исключительно в собственной памяти. Мудро и справедливо — это действительно было её право, и Мира не осуждала. Единственное, что когда-то давно, ещё весной, удалось выманить из уст Норико, — это информацию о том, что Акеми — вдова. Кто был её мужем, так и осталось неясным. Женщина, которая смогла выстоять против натиска родственников с обеих сторон, защищая своё право на вечную память и свободу. Наверное, именно поэтому Акеми так бережно относилась ко всему в своей мастерской. Начиная искусно вышитыми кимоно, заканчивая небольшими кустиками при входе. Ближе к ночи они доехали до постоялого двора. Это здание явно не блистало богатством, но для бедных путников, деревенских жителей или торговцев оставалось вполне сносным. Оплатив одну ночь, они с удовольствием перекусили и после небольшой беседы улеглись спать. Рано утром, когда солнце ещё только-только показалось, разливая по небу масло прозрачного жёлтого света, все в компании встали и покинули постоялый двор. Телега в темпе проезжала окружающие пейзажи, вкатываясь в пространство нового дня. . . . Город встречал переливом шумов, разбегающимся в перезвоне голосов. Въехали они уже ближе к вечеру, но солнце ещё скользило между домами, золотя городские домики. Край поселения был, конечно же, не так красив и привлекателен, но стоило Иоши вывести свою лошадь на более благоустроенные улицы, оживление стало в радость. Мира вновь дождалась этого дня. Совсем скоро они подъехали к торговым рядам, где скопление людей оказалось ещё большим. Но телега в привычном повороте свернула перед этой толпой, заворачивая в переулок, где частенько ютились лавки и мастерские. Совсем скоро девушка вновь встретится с той яркой женщиной. Яркость — действительно верное слово по отношению к Акеми. Эта женщина была в том возрасте, когда приличной госпоже, по обыкновению, стоило иметь подходящего мужа и, возможно, даже детей. Однако Акеми была единственной хозяйкой своего дела и дома. Как-то раз Мира, влекомая ароматом присущего ей любопытства, поинтересовалась у женщины её историей любви. Акеми обладала страстью к красивым историям и увлекательным рассказам. С особым наслаждением она любила как плести из цепочек слов истории, так и принимать их от других. Однако о любви рассказать отказалась, слабо мотнув головой, скрывая в прикрытых глазах тайну истории. И всё же, даже это молчание говорило о многом. Было в таких непродолжительных встречах нечто особенно приятное, покрывающее мысли тончайшей тканью таинственных сокровенностей и искусных сплетений обыденных сплетен. Глоток воздуха, что сперва кружил голову, перехватывая воздух, а позже раскрашивал немудреность повседневности впечатлениями. Возможно, поэтому Мира так легко сошлась с этой женщиной. Для Миры Акеми стала той самой тётушкой, которая с превеликим удовольствием для себя расскажет тебе всё, что знает с собственного опыта, выслушает тебя, предложив совет, а позже одарит чудными безделушками. Так просто и изящно, что сердце разогревает душу, открывая той путь к парению. Телега замерла у знакомого дома. Иоши помог подхватить вещи, и все направились в невысоким воротам. За ними открылось ухоженное пространство двора мастерской. Акеми восхищалась чудными шариками своих цветущих кустарников. Миру постоянно забавляло то, что за этими малышами женщина ухаживала точно за детьми. Она всегда находила свободное время на то, чтобы собственной рукой подровнять каждый кустик, облюбовать их и поговорить с ними. Мира подняла свой взгляд на вход в здание — на пороге уже пестрело кимоно довольно улыбающейся госпожи. Акеми каждый раз лично встречала Норико и Миру, ожидая тех подобно цветущему дереву, окутанному в яркие складки кимоно. Чёрные волосы стройной женщины были высоко заколоты в красивой причёске, напоминающей то ли бант, то ли плоскую корону. Переменно появляющееся солнце игралось лучами с небольшими золотистыми заколками, невесомо вцепившимися в темную тень аккуратно собранных волос. Длинные серьги мягким жёлтым цветом стремились вниз замысловатой формой гребешка, симметрично огибая с двух сторон до изящества привлекательные черты лица. Приподнятые брови открывали капли темных глаз, с нетерпением и глубоким удовольствием следящих за вошедшими гостями. — Рада видеть вас, мои замечательные, — она кивнула поочерёдно каждому гостю, не изменяя своей идеально выверенной осанке, — Проходите, нечего стоять на пороге. — Погляди-ка, эта чертовка никогда не постареет! Норико слабо улыбнулась своим словам, встречаясь глазами с теплым взглядом Акеми. — Приятно слышать это от тебя, моя милая Нори, — её улыбка стала шире, — Иногда я думаю о том, как завидую твоему здоровью… — Ох, здоровью… — старушка махнула рукой, — Лучше б я померла молодой и красивой. — Кто ж тебе позволит, милая моя, — Акеми, не меняясь в лице, слегка приподняла подбородок. Мира слабо покачала головой, усмехаясь беспечности Норико. — В том то и дело, что никто. Да и поздновато уже, — в ответ на слова Норико Акеми лишь тихо рассмеялась, впуская гостей внутрь. . . . По заранее выверенному пути они прошли в сквозь приёмную комнату. Здесь, по обыкновению, Акеми принимала заказы и встречала служанок, которые приносили извещения о новых клиентах, желающих приобрести одежды. На рынке города женщина держала небольшую лавку, в которой продавала готовый товар, и где также принимала покупателей. Обходя рабочие комнаты, три женщины прошли в небольшую гостевую, связанную с двумя отдельными комнатами. Там уже стоял столик, на котором ютился чайник и чашки, а вокруг стояло несколько мисочек со сладкими лакомствами. Вся комната словно закуталась в оттенки теплых красок цветов в закатное время. Нежность и умеренное благородство отражались в каждом предмете этого помещения. — Присаживайтесь. Я уже в нетерпении: что да как, рассказывайте, — Акеми тут же пригласила всех к столу, с ожидающей улыбкой оглядывая гостей. — Дорога до тебя — каждый раз сплошная тряска. Терпеть не могу телеги, — пока Норико усаживалась, Акеми начала разливать чай, пар которого ароматным облаком поднимался из чашек. — Вы купили новую посуду. Очень изящные чашки, выглядят чудесно, — Мира с благодарным кивком приняла чашку из рук женщины. — О, верно, Нэоко была несколько рассеянной, поэтому пришлось расстаться с прошлыми, — с легкой улыбкой проговорила Акеми, — Это мелочи. Но бедняжка до сих пор неуютно себя чувствует по этому поводу… Нашла из-за чего печалиться, — с доброй усмешкой проговорила Акеми. А Мира заметила, как молодая служанка, сидящая ближе к выходу из комнаты, опустила голову поджав губы. — Я слышала, что если чашка разбилась на несколько мелких кусков, то это к положительным переменам – получению прибыли или богатству. Мира с улыбкой вспомнила, как её мама однажды разбила любимую кружку девушки. Обижаться она тогда даже и не думала, просто махнула рукой и помогла аккуратно убрать осколки. Через пару дней они вместе купили новую большую кружку, с которой девушка почти не расставалась. — Как интересно, в первый раз слышу такое поверье, — Акеми глотнула чай, — но звучит очень хорошо. — И, судя по всему, правдиво, — Норико обвела комнату взглядом, — Такая спокойная и радостная сидишь. Что, заказов много? — Да, это правда, — мягкая улыбка не спускалась с лица красивой женщины, — Но я жду новую весну. Вот, когда спрос становится невообразимо высоким… — Ох уж этот Праздник красоты… Ну, молодым девушкам и правда можно местечко там себе выхлопотать, — Норико аккуратно поставила чашку на стол. — И то правда, — Акеми также отставила чашку от себя. Вдруг одна её бровь взметнулась, а озорной взгляд направился на Миру, — Была бы наша милая Мира из знатной семьи, могла бы далеко там пойти… — в её голосе послышались лукавство. — И что же я бы там делала? Танцевать я, конечно, умею, но далеко не так, как привыкли это делать здесь. Поверьте мне на слово, — Мира с сомнением несколько скривила лицо, — А этикет? Это же уму непостижимо, честно. Наверняка столько тонкостей… — Ну, если просто предполагать, то ты очень способная в обучении. Правда, Нори? — на эти слова старушка ничего не ответила, лишь неясно кивая, — Что, даже не похвалишь ученицу свою? — Усердная и старательная — это правда. Но захваливать тебя даже и не подумаю. — А светские беседы? — продолжила девушка, — Из меня иногда слова вытягивать приходится, потому что говорить — это энергозатратно. А вы мне про манеры и церемонии… Моё лицо будет кричать об утомленности, и я распугаю всю изнеженную публику. Акеми тихо рассмеялась, лёгким движением изящной руки прикрывая рот. Норико же слабо улыбнулась одним уголком губ, чуть прикрыв глаза. Женщины взглянули друг на друга, обмениваясь безмолвным диалогом схожих чувств, следом поворачиваясь к девушке. Мира же в несколько глотков допила чай, опуская кружку на стол. — Давайте лучше погуляем по городу, я так давно здесь не была. — Завтра, — Норико неопределённо мотнула головой, — Нечего на ночь глядя таскаться по улицам. Район хороший, да только у тебя времени ещё уйма — не торопись.