В твоей "тени" я вижу свет...

      Утром Дилюка разбудил Кэйа, а не кошмары. Это было на удивление приятно – просыпаться от знакомого бархатистого голоса и тихого «Люк». И уже не важно было, что ему снилось: он почти сразу всё забыл. Хотя казалось, что в этот раз там было что-то хорошее.       Дом Альбериха заполнила суета. Дилюк выходил курить, пока хозяин умывался, а после умывался сам, в то время, как Кэйа на кухне варил кофе и подогревал оставшиеся со вчера оладушки. Завтрак, спешка, постоянное поглядывание на настенные часы и поиск ключей перед самым выходом – всё это было таким родным, таким волнующим. Дилюк и сам не догадывался, как безумно сильно скучал по этому.       Когда наконец-то они собрались и вышли, Кэйа прямо перед дверями развернулся и спросил:       – Проводишь до штаба?       – Не могу. – вздохнул Дилюк. Ему хотелось, но…       – Уйдёшь, и мы больше не увидимся, да?       Они стояли и смотрели друг другу в глаза несколько долгих мгновений.       – Спасибо за вчерашний день, он был потрясающим, лучшим за последние пять лет. – улыбнулся Дилюк. Он правда неописуемо благодарен Кэйе за тот яркий счастливый миг в своей жалкой серой жизни. После того самого дня он даже не мог представить, что с ним когда-нибудь произойдёт что-то подобное. Однако сейчас было не время долгих болезненных прощаний, сейчас было время действовать. – Теперь я должен сделать и твою жизнь немного лучше.       Неожиданно Кэйа прижался к нему и стиснул так, что стало тяжело дышать.       – Ну что ты со мной делаешь? Мне же нельзя приходить на работу заплаканным. – усмехнулся он грустно. – Удачи тебе там, куда ты идёшь, Люк.       – Спасибо за всё, Кай.       Сквозь серые тучи пробивался солнечный свет. И обоим им было и радостно, и печально. Не в силах больше прощаться, они разошлись в разных направлениях.       Дилюк закурил на ходу. Впервые за долгое время он не чувствовал в себе привычной тревоги. Он сделал, что хотел, о чём плакался и убивался все эти годы – поговорил с Кэйей. И он готов был смеятся в истерике и рыдать одновременно. Пусть Кэйа и не принял извинений, но вся тяжесть, ненависть к себе, вечно ноющая в сердце боль – всё это ушло, отпустило его. Он будто шёл пружинистей и легче дышал. Хоть сам он себя не простил, но это было уже не важно.       А действительно важно сейчас – найти Барбатоса: нужно было кое-что с ним обсудить, перед тем, как отправляться на винокурню.Бард нашёлся там же, где и просил искать себя в случае чего, на площади перед собором. Он исполнял какую-то абсолютно дурацкую, но от того забавную песенку.Дилюк не стал отвлекать его, а просто встал рядом с немногочисленными в пасмурное утро слушателями и подождал, пока он закончит.       – Приветствую, Тобиас, мой славный друг! – воскликнул Венти, завершив свою песню. По всей видимости, он был рад увидеть Дилюка. Едва тот поздоровался в ответ,бард ухватил его за рукав и указал на лестницу. – Давай найдём местечко поспокойнее.       Возражения, конечно же, не принимались, так что Дилюку оставалось только кивнуть и идти вслед за Архонтом, который весело насвистывал что-то под нос. Стоило спуститься с площади и немного пройтись, как они оказались в небольшом скверике. Клумбы, деревья, скамейки, даже небольшой фонтан – тихое место, совсем на отшибе, но благоустроенное и красивое. Естественно, сейчас, когда большинство людей в Мондштадте только приступали к своей работе, здесь было совсем безлюдно.       Венти уселся на одну из скамеек и спросил:       – Как тебе моё исполнение? Понравилось?       – Понравилось. – ответил Дилюк, присаживаясь рядом, и тут же поспешил перевести тему на то, зачем пришёл. – Я по делу.       – Конечно-конечно. Просто так ты бы меня не искал. За всё время ведь даже не пригласил своего друга на бокальчик вина.       – Прости, Венти. Просто…       – Эй, расслабься, я просто шучу. – перебил его бард. – У тебя были более важные дела, я знаю. Таккакие ветра принесли тебя сегодня ко мне?       – Время пришло, лорд Барбатос. – вздохнув, строго сказал он. – Я пришёл платить по счетам. Конечно, я так и не раздобыл элитного вина, но я готов оплатить…       – Постой, – вновь перебил его Венти и хитро улыбнулся. – ты уже расплатился со мной. Дилюк нахмурился в недоумении:       – Как это?       – Хе-хе. Ну понимаешь, я знал, что у тебя не будет времени искать мне вино, поэтому имел наглость забрать свою плату в твоей «тени». Так что ты ничего мне не должен.       – Что-то я не понял. У тебя же должны быть разные версии или… Как вообще всё это работает для тебя?       – У всех Богов одна версия, чтобы следить за мирозданием. Это трудно объяснить. Вот представь, что ты пришёл в таверну. Как узнать, сколько бокалов вина ты выпил в каждой из «теней»?       – Кто-то должен стоять рядом и считать. И быть одновременно во всех «тенях». – подумав, неуверенно произнёс Дилюк.       – Именно. Чтобы всегда знать, что произошло, а что нет, нужен наблюдатель. Конечно, всё немного сложнее. И я не имею постоянного доступа ко всей своей памяти, иначе давно свихнулся бы. Хочешь спросить что-то ещё?       Донимать сейчас Архонта вопросами Дилюку не хотелось. Раз он не должен Барбатосу, то стоит поспешить на последнюю встречу с самим собой. Но кое-что всё же не давало ему покоя, и он спросил:       – Ты знаешь о прошлом Кэйи? О том, кто он?       – Это не важно. Для меня он такое же дитя Мондштадта, как и все здесь. И если он жаждет свободы от прошлого, я дарую ему своё благословение.       – Спасибо. – тихо и благоговейно произнёс Дилюк. Он был рад, несказанно рад, что Венти принял Кэйю, настолько, что на глаза навернулись слёзы.       – Всегда пожалуйста. Не могу же я бросить нуждающегося. Если это всё…       – Нет, у меня есть ещё один вопрос. – оборвал он барда и, прочистив горло, выдохнул. – Скажи тогда мне как Божество, которому известны все события во всех «тенях», есть ли хоть одна «тень», где мы с Кэйей вместе? Где любовь оказалась сильнее, чем боль, обиды и недоверие?       Вдруг ветер вокруг будто стал мягче, а Венти, склонив голову, усмехнулся как-то по-доброму, тепло:       – Их больше, чем ты думаешь. Больше даже, чем полевых цветов во всём Тейвате. Любовь – это очень сильное чувство.       – Тогда всё должно получиться. Прощай, лорд Барбатос. Я ухожу. Насовсем.       – Да укроет тебя ветер, мой друг. – проговорил бард неожиданно серьёзно и печально. – Прощай.       На этом и закончили.                                   Дилюк встал со скамейки и направился прочь из города. Душу теперь терзало лишь одно – злость на Рагнвиндра. Он не мог уйти, оставив всё как есть. Он должен, просто обязан поговорить с ним, изменить его отношение к Кэйе. Пусть это было самонадеянно глупо, но сейчас он непоколебимо верил, что ему удастся это сделать. Он заставит здешнего себя слушать, даже если тот не захочет.       До винокурни идти было ближе, чем когда-либо. Он уверенно подошёл к дверям и громко постучал. Спустя где-то минуту ему открыла Аделинда.       – Здравствуйте, Тобиас. – она вежливо склонила голову и спросила. – Что привело вас к нам? Полагаю, вы к господину Дилюку?       – Здравствуй. Именно. Мне нужно увидеться с ним.       – Я спрошу господина о визите. – ответила главная горничная и удалилась.       Спокойствие Тобиаса (быстро же он привык переключаться в нужный момент, это уже почти его второе имя) разрушалось с каждой секундой ожидания. Он не заметил, как стал нервно дёргать ногой от нетерпения. Внезапно возникло желание закурить, но он отбросил эту идею: сначала – разговор, а потом – всё остальное.       Послышались шаги, и дверь снова распахнулась.       – Сожалею, но господин Дилюк не хочет никого видеть. – объявила Аделинда.       – Скажите, что это насчёт Полуночного героя и новых доказательств его настоящей личности. Думаю, он должен быть весьма заинтересован в этой информации. – чистой воды блеф, конечно, но Тобиас был уверен, что это сработает.       Дверь вновь закрылась, а когда открылась, ему наконец-то сообщили, что Рагнвиндр готов принять его. Тобиас бесцеремонно направился к кабинету винодела, отказавшись от сопровождения. Внутрь он вошёл без стука. Дилюк сидел в своём кресле, а на рабочем столе разложенная стопками и наваленная кучами лежала целая кипа бумажек. Наверняка хозяин винокурни был занят годовой документацией, учитывая, что уже наступил декабрь.       – Тобиас, я надеюсь, у тебя достаточно веская причина, чтобы отвлекать меня от дел. – вздохнул Дилюк и поднял взгляд на гостя. – Что ты хотел?       – Поговорить. О Кэйе. – ответил тот.       Рагнвиндр нахмурился и кинул недовольно:       – Не думаю, что услышу что-то новое. Не трать моё время.       Тобиас почувствовал, как растёт его раздражение от того, что Дилюк не хочет слушать. Бездна бы его…       – Нет уж, тебе придётся меня послушать. – выплюнул он и сжал кулаки.       – Меня ждёт работа, так что прошу, покинь винокурню.       Винодел замолк и вернулся к бумагам, не обращая больше никакого внимания на незваного гостя.       Это злило. Вся эта ситуация, поведение Дилюка, его отношение к Кэйе, его слова, сказанные в тот вечер – всё это злило Тобиаса. Как будто он снова был где-то там, года три назад, и очередной рыцарь нарывался на драку в попытках обелить орден. В то время он не жалел на них кулаков. Так что же теперь мелочиться?       – Тогда я вызываю тебя на дуэль, Дилюк Рагнвиндр. – с жаром бросил Тобиас, отдавшись своей злости. – Если я выиграю – будешь меня слушать, а если нет – я уйду.       По Дилюку было видно, что он теряет терпение. Ему явно не до назойливого визитёра с его разговорами и вызовами. Он бросил на него хмурый, полный раздражения взгляд.       – Соглашайся, иначе тебе всё равно придётся драться, чтобы меня вышвырнуть. – объявил Тобиас.       – Ладно. – сдался винодел. – Только биться будем на тренировочных мечах.       – Хоть на палках. – почти ликуя, произнёс Тобиас. Он был доволен, ведь Дилюк повёлся на его провокацию, причём уже дважды.       Они вышли на двор. Специальной тренировочной площадки рядом с винокурней, конечно, не было, но ровное и расчищенное пространство нашлось.       Небо уже полностью затянуло тяжёлыми тучами. Они висели низко, готовые в любой момент пролить влагу на всё Нагорье Ревущих ветров, а может и на весь Мондштадт.       Но холодная погода мало волновала Тобиаса. Чтобы было удобней, он сразу разделся, оставшись только в штанах. Его худое бледное тело, покрытое ожогами, выглядело тщедушно. Рагнвиндр тоже снял часть одежды, но предпочёл всё же остаться в рубашке. Они взяли мечи и встали друг напротив друга.       Тобиас понимал, что победы в бою ему не видать: у Дилюка подготовка несравненно лучше. Но это не значит, что тому будет легко. Тобиас мог быть очень упрямым. Этого у них обоих не отнять.       – Нападай. – сказал он и едва увернулся от выпада противника, за которым последовал ещё один.       Где-то вдали раскатисто ударил гром.       Дилюк, видимо, хотел закончить всё побыстрей, поэтому взял довольно бодрый темп, заставив Тобиаса уйти в оборону. Но тот сдаваться не собирался, поэтому после шквала атак нашёл пару секунд для контрудара и несколько следом для ещё одного. Но, конечно, этого было мало, а он уже почти вымотался. Блядство. Он должен задеть Дилюка хотя бы раз.       Тобиас почувствовал, как злость всё больше подменяет его сосредоточенность, когда противник во время боя, кажется, наоборот становился только спокойней и собранней. После очередного удара Тобиас не удержался на ногах и упал, но тут же вскочил и кинулся в атаку. И всё повторилось. Он ещё несколько раз оказывался на земле, но вставал раньше, чем Дилюк успевал сделать что-то, чтобы закончить бой.       После очередного падения, Тобиас кинулся на него из последних сил, но вместо замаха в самый последний момент выпустил клеймор из рук. Дилюк в коротком замешательстве опустил свой меч и в этот же момент получил крепкий удар в челюсть, но после успел сориентироваться и оттолкнул Тобиаса пинком. Тот упал на землю и больше не пытался встать. Хоть он и проиграл, но на его губах играла улыбка, ведь он всё-таки врезал Дилюку. Однако выражение лица быстро сменилось на хмурое: рана на руке давно открылась и кровоточила так, что бинт уже почти весь промок.       – Доволен? – спокойно спросил винодел, вытирая пот со лба, а заметив кровь добавил. – Идём внутрь, я скажу Аделинде, чтоб перевязала твою рану.       – В Бездну. – ответил Тобиас, поднявшись, и подошёл к своим вещам. Результатом он был доволен, ему в любом случае нужно было выпустить пар. Но вот уходить он не собирался, пусть это и было нечестно. – Мы не закончили, Дилюк.       Он стал одеваться, пачкая свои вещи в крови. Все ощущения в теле, которые заглушал адреналин, накрыли, как волной – ноющие от напряжения мышцы, боль в руке, ушибы от падений по всему телу.       – Ты прав. Мы не закончили. – Рагнвиндр стоял с сюртуком в руках и как будто чего-то ждал. – Ты, кажется, хотел поговорить.       Тобиас окинул его подозрительным взглядом. Он это серьёзно?       – Решил сделать мне одолжение?       – Если уже не хочешь, можешь идти. – Дилюк развернулся и зашагал на винокурню.       Вот же… Тобиас выругался, но всё же пошёл за ним, понимая, что теперь на провокацию ведётся уже он сам. Хотя это было не важно, если в итоге винодел его выслушает.       – Аделинда, помоги Тобиасу с раной. – распорядился Рагнвиндр, когда они зашли в здание, а после обратился к нему. – Я буду в кабинете, поднимайся, когда закончите.       Тобиас даже не кивнул в ответ, просто сел на гостевой диван и позволил главной горничной сделать перевязку. Внутри бесновалось желание покурить, поэтому сразу после он вышел на улицу. Пока курил особо не думал: хотелось побыстрей утолить зависимость и вернуться к тому, зачем он сюда пришёл.       Снова громыхнуло, но значительно ближе, налетел холодный декабрьский ветер, и заморосил мелкий дождь.       Наконец он закончил и поспешил в кабинет Дилюка.       – Так что там насчёт Кэйи? Только прошу, давай побыстрее: у меня и правда много дел. – сразу начал винодел, откладывая какие-то документы в сторону.       – Ты должен извиниться перед ним за то, что сказал два дня назад.       – Наши отношения тебя не касаются. – сказал Дилюк как факт, без грубости. – Мне казалось, я ясно дал тебе это понять.       Тобиас вновь почувствовал злость. Лишь ссадина на губе Рагнвиндра, которую он сам оставил ему, успокаивала.       – Касается. Ещё как касается. – он подошёл вплотную к столу и уверенно опёрся на него, нависнув над виноделом. Это был один из приёмов давления на собеседника, которому научил его отец. – Твои слова ранят его, разве ты не понимаешь?       – Тобиас, – по Дилюку было видно, что он старается оставаться спокойным. – Я понимаю, что ты симпатизируешь ему, но ты лезешь не в своё дело, даже не зная и половины всего.       – О, конечно. Но это не даёт тебе право говорить ему подобное. Особенно, когда это не правда, а попытка задеть. Это недостойное поведение для аристократа.       – Не тебе мне говорить о моих правах и достоинстве! – прикрикнул он, всё же не сдержавшись. – Повторюсь: это касается только меня и Кэйи.       – А если завтра его не будет, что если он не вернётся с миссии? – Тобиас не терял надежды убедить Дилюка.       – Абсурд, всё с ним будет в порядке. Не маленький же. – несмотря на сказанное на лице винодела всё же отразилось некое беспокойство.       – Идиот! – крикнул Тобиас, стукнув рукой по столу. – Потом будет поздно считать по-другому. Ты думаешь, Боги пришлют тебе весточку в случае чего? Нет, всё случится в один миг, и ты не представляешь, когда и где. Так же, как это было с отцом.       Дилюк хотел что-то возразить, но Тобиас снова стукнул по столу:       – Молчать! – а после продолжил уже тише, но не менее возбуждённо. – Когда он умрёт, ты уже не сможешь ничего изменить. Он не будет больше тебе улыбаться, не будет раздражать, не будет пить и не будет смеяться. Не будет больше твоим братом, другом или ещё кем-то. Не будет больше рыцарем, не будет больше шпионом. Он уже никем не будет. Я знаю, что ты не нашёл ничего, сколько бы не копал под него. Ты знаешь, что он не враг ни тебе, ни городу. Но продолжаешь отталкивать его, потому что так удобней, потому что привык.       – Ложь. – вымолвил Дилюк.       – Пиздёж. Только пиздишь ты самому себе. – твёрдо произнёс Тобиас, глядя прямо в глаза. – Представь, какого просыпаться в мире, где его нет, и думать о том, что мог что-то изменить, но обижался и ссал. – заканчивал он уже медленно и чётко. – Ты бы взвыл от этой пустоты внутри, Дилюк. Пожалуйста, не будь мудаком, сделай шаг навстречу. Просто попробуй. Пока у тебя ещё есть шанс, потому что ты представить себе не можешь, как больно лишиться всех близких. Как больно будет его потерять. Поэтому прошу, сохрани свою Звёздочку. Не совершай моей ошибки.       Вдруг какое-то озарение отразилось на лице Дилюка, и Тобиас отпрянул от стола. В глазах помутилось, казалось, что в пелене он видит знакомый силуэт на тёплом песке.       – Кай. – прошептал он прежде, чем исчезнуть навсегда.       За окном сверкнула молния, струи дождя с оглушительным грохотом забили в окна, и гром пробил где-то в небе над винокурней.       А Дилюк неверящим взглядом удивлённо таращился в пустоту своего кабинета.