Любовь над облаками

9 ноября 2010 года. Остров Виктория, город Викториавиль. — Повтори, что сказала, мелкая, — требую я, хватая её за руку. — Я, наверное, неправильно поняла, — мой голос буквально звенит от ярости. Как она смеет залезать в самые потайные уголки моей души и вытаскивать на свет глубоко затаённые запретные мечты. — А что? — спрашивает нахалка невозмутимо. — Не понимаю, в чём проблема? Мне кажется, любая девушка была бы счастлива, если бы её первым мужчиной стал Артур. Ну или почти любая, — быстро исправляется она, видимо, имея ввиду себя, потому что я сильно сомневаюсь, чтобы Даше нравился Артур, по-моему, она на него едва взглянула на встрече. Для неё он как часть пейзажа. Поэтому очень сильно удивляюсь, что сестра вообще запомнила его и сейчас говорит со мной о нём. Мне кажется, она по-прежнему без ума от Эдварда и кроме него никого не замечает. Как бы меня ни бесил этот факт, почему-то не испытываю ревности. А вот если бы Даша заявила, что влюблена в Артура, я бы, наверное, сошла с ума. И почему так происходит, совершенно не хочу думать. Это слишко неправильные мысли. — Даша, я об этом ещё не думала, честно, — стараясь успокоиться и дышать ровнее, говорю я. — Меня сейчас волнует только карьера. Вот когда придёт время выходить замуж, тогда подумаю. Ведь именно муж станет моим первым мужчиной. И у меня есть на примете несколько миллионеров, — едва слышно вздыхаю, но я должна отсечь любое напоминание, любой намёк на Артура. Как бы Даша ни была права, что почти любая девушка мечтала бы увидеть его в роли своего первого мужчины, я не должна об этом диумать. Такие мысли запретны и разрушительны. Никакого Артура. Не получится с Эдвардом, тогда будет другой миллиардер. Например, Франсуа. Он, конечно, и близко не сравнится с Эдвардом, зато его проще заполучить. Да что там, он и так уже у моих ног и только и ждёт одобрения с моей стороны, чтобы затащить меня в ЗАГС. Как говорится, синица в руках. И порой даже думаю, не плюнуть ли на журавля, то есть на Эдварда, и не выйти ли за синицу. — Но сама-то ты этого хочешь? — грустно спрашивает Даша. — Не проще ли довериться своему сердцу? — Если бы всё было так просто, — отвечаю вполголоса. Если честно, я ещё ни разу не думала о том, что мне придётся спать с Эдвардом, а ведь после свадьбы это будет необходимо. И нет, дело не в том, что он меня не привлекает или не вызывает желания. Всё совсем по-другому. Наоборот, Эдвард просто невероятно прекрасен, словно какой-нибудь человек из иной реальности. Высшее существо, божественная сущность, эльф, маг, в общем, кто-то не из нашего мира. Он прекрасен словно ангел, им можно любоваться вечно. Идеальная, правильная красота. Такого хочется возвести на пьедестал и поклоняться ему как святыне. Это человек, к которому я испытываю сильнейшее уважение. Наверное, единственный человек в мире, кого я уважаю. Даже если иногда за глаза подшучиваю над ним, но это не со зла, а по-дружески. И поэтому мне кажется, что Эдвард слишком возвышенное существо для обычных плотских отношений. Секс с ним представляется мне чем-то низменным и даже кощунственным. Нереально представить желание или вожделение на его благородном лице. Страшно даже подумать об этом в отношении такого ангела. И Эдвард никогда не демонстрирует интереса к девушкам, да и вообще ни к кому. Если что-то и испытывает, а это, конечно, наверняка, он же живой человек, а не робот, то скрывает и сдерживает любые желания, чтобы не уподобляться плебеям. Он никогда не будет демонстрировать слабость перед какой-либо женщиной, потому что это несолидно. Хотя он иногда использует флирт, чтобы произвести впечатление на собеседниц, но без далеко идущих планов, просто чтобы расположить их к себе. Не более того. Но при этом отшивает любую девушку, которая проявит интерес, это я уж точно знаю. Был такой опыт, когда сама к нему приставала спьяну. Поэтому для меня Эдвард — всё равно что святыня, великий, благородный человек, и я не могу думать о возможности секса с ним без стыда. Я даже не представляю, как заставить его, как соблазнить. С таким, наверное, получится, только если его изнасиловать, ведь этот парень будет сопротивляться до последнего, как бы сам ни хотел. От этих размышлений едва не начинаю смеяться. Однако вовремя сдерживаюсь. Не нужно, чтобы Даша догадалась о моих мыслях насчёт Эдварда. Ведь она была влюблена в него в детстве. Да и не факт, что сейчас не влюблена. По крайней мере, мне так кажется. Поэтому не нужно ей знать о моих планах. Конечно, я тогда шесть лет назад рассказала Даше о том, что Эдвард любит меня, но я просто не выдержала. Ведь была уверена, что из-за неё рассталась с Педру, и хотела отомстить, ударить побольнее. Чтобы она тоже мучилась и страдала, как и я, когда потеряла любимого. Глупая идея, признаю, ведь проигравшего не бьют. А Даша как раз и была проигравшей, ведь Эдвард никогда в жизни не обратит на неё внимания. Нужна ему такая долбанутая ботаничка? — А зачем тебе ещё что-то кому-то доказывать? — врывается в мои размышления голос сестры. — По-моему, всё, что можно, ты уже доказала и себе, и другим. Все, кому хотела отомстить, включая Педру и одноклассников, уже давно сдохли от злости. Ты своей цели добилась. Не хочешь теперь успокоиться и пожить для себя? Застываю на месте. Меня обдаёт холодом, затем жаром. О чём это она? Неужели для неё так очевидно, что я всё это делала специально, чтобы позлить Педру и всю его компанию? Вот блин, никогда бы не подумала, что мои замыслы так очевидны. Или они ясны только Даше? Не к месту вспоминаю известное выражение о том, что за каждым успешным мужчиной стоит любовь женщины, а за каждой успешной женщиной стоит предательство мужчины. Неужели у меня на лбу километровыми буквами написано «брошенная»? Злюсь на себя. В конце концов, сколько лет прошло, что я всё ещё вспоминаю ту глупую историю? Пора бы забыть о ней навсегда, тем более, с тех пор моё сердце сковано льдом, который никто не способен растопить. Тут мне в голову приходит ещё одна мысль, которую спешу озвучить. — Слушай, а ты никогда не планировала отомстить тем, кто над тобой издевался? — тут же вспоминаю, что как раз-таки я издевалась над ней больше всего, после того как решила, что она меня предалаа, и прикусываю язык, но слишком поздно. — Ты имеешь ввиду одноклассников? — невинно интересуется Даша, решив, видимо, не напоминать о моей роли в её травле. — Конечно, их, — спешу подтвердить. — Так я отомстила, — невозмутимо говорит мелкая. — Как? — моему изумлению нет предела. — Мой отец использовал их в качестве подопытных у себя в лаборатории, — спокойно отвечает малышка, как само собой разумеющееся. У меня пробегает мороз по коже, становится трудно дышать, я снова кашляю, задохнувшись на полувдохе. — Эй, расслабься, я пошутила, — хохочет девушка, стукнув меня по спине, — видела бы ты сейчас своё лицо. — Нашла, чем шутить, — возмущаюсь я, громко выдыхая, — придумала тоже. Своего отца в какие-то монстры записала. А ведь более тихого, спокойного и миролюбивого человека не найти. — О том, что считаю своего отчима трусливым, забитым и застенчивым ботаником, я, естественно, молчу, не желая ругаться с сестрой. Для неё-то он, наверное, крутой, как супермен, потому что учёный. А вот у меня его застенчивость и вечно рассеянный вид всегда вызывал смех и жалость. Да, я жалела Андрея, ведь не всем посчастливилось родиться яркими, общительными экстравертами, как мне. Вот я привлекаю к себе всё внимание, всегда притягиваю все взгляды. В меня все влюбляются, со мной хотят дружить. В любом обществе я душа компании. А вот отчим, наоборот, как будто отпугивает людей. Складывается впечатление, что им некомфортно рядом с ним, как будто его боятся. Хотя внешне он очень привлекательный, если бы умел правильно себя подать, не отличался бы от голливудских актёров. Но… Видимо, всё дело в нелюдимости. Никто не хочет с ним дружить, люди его избегают. Мрачных учёных никто не любит. — Да уж, — смеётся Даша, — в этом ты права. Самый миролюбивый и беззащитный человек на земле. И мухи не обидит. Такой тихий, скромный, застенчивый. А ещё очень вежливый и интеллигентный. Не знаю, что в этом смешного, мне кажется, всё так и есть. Зря она смеётся. Или тоже считает своего отца ходячим недоразумеинием? Чудиком? Городским сумасшедшим? Интересно, кстати, как он сейчас выглядит, я же его уже шесть лет не видела. Постарел? Ему же ближе к шестидесяти. Хотя шесть лет назад Андрей выглядел неплохо. Я бы сказала, отлично. Смотрелся не на пятьдесят лет, а на тридцать пять, максимум. Как ему это удаётся? — А ещё это самый высоконравственный и морально устойчивый человек, — говорит Даша. — Наверное, даже Эдвард не такой. — С чего ты это взяла? — тут же бросаюсь на защиту Эдварда, единственного, по моему мнению, благородного и праведного человека на земле. — Сомневаюсь, что Эдвард поступил бы как твой отец. — В смысле? О чём ты? — она поворачивается целиком в мою сторону. Торжествующе смеюсь. — А то, что не думаю, что Эдвард спал бы со своей будущей невестой до свадьбы. Как твой отец. Теперь уже наступила очередь Даши задыхаться и хватать воздух ртом, как рыба без воды. — Мы не должны обсуждать личную жизнь Эдварда, — наконец говорит она яростно. Ага, ревнует, видимо. Даже мысль о том, что у Эдварда есть невеста, вызывает у неё такую бурную реакцию. Эх, милая, ты ещё не знаешь, что у него действительно есть невеста. Он сам мне сказал. Конечно, я сделаю всё, чтобы его отбить, но не факт, что получится. И потом, тогда Даша меня возненавидт. Как же не хочется думать об этом сейчас. — То есть, погоди, — она тяжело дышит, видимо, до неё доходит другая часть фразы, — что ты имеешь ввиду, говоря, что Эдвард не будет спать с кем-то до свадьбы, как мой отец? Не хочешь же сказать, что мой отец… — её голос дрожит и срывается. Торжествующе улыбаюсь. — А то, милая, что я точно помню, что мама была беременна тобой ещё до их свадьбы. Так, кажется, я только сейчас разрушила счастливое, безоблачное детство девчонки. Наверное, где-то в страшных муках умер единорог. Или фея. Чувствую запоздалый укол совести. Зачем я вообще это сказала? — Как? — тихо спаршивает она, едва дыша, кажется, сейчас заплачет. — Это невозможно. Ты всё придумала. — Я помню их свадьбу, — говорю устало. — Мне было почти четыре года. Я хорошо помню то время, ведь тогда атомный взрыв произошёл на АЭС. Родителей ещё в нём обвинили. И точно помню, что мама была беременна. Она сама об этом говорила. Да и ты родилась раньше, чем через девять месяцев. Так что твой отец вовсе не такой образец нравстевенности и чистотты, как ты думала. Наверное, она меня теперь ненавидит. Но я сказала правду. — Лицемер, — реагирует Даша странно, не так, как я ожидала, — вот же дрянь. А ведь меня совсем другому учил. — Похоже, она обижена не тем, что отец оказался не таким идеальным, как она думала, а тем, что он ей всё время врал, а сам не соблюдает правила, которые навязывает ей. — Эй, ты только не рассказывай никому, — спохватываюсь я. — Не говори родителям о том, что я тебе рассказала. Не закладывай меня, — прикусываю язык, ведь я уже однажды обвинила её в предательстве. И совершенно несправедливо. Давно уже пожалела об этом. Но Даша не замечает того, что я сказала. — Да не в этом суть, — говорит она задумчиво, как будто для себя. — Получается, он не такой святой, как я думала. Как можно? — в голосе слышится возмущение. — Всё, малыш, пора спать, — говорю я, — завтра мне рано вставать, да и тебе тоже. И так уже заболтались. — А мне реально не нравится поворот, который принимает разговор. Слишком много откровенности. Зря я выдала тайну её родителей. Поэтому скрываю неловкость за строгостью.