Любовь над облаками

9 ноября 2010 года. Остров Виктория, город Викториавиль. Лежу на кровати, думаю о своём. Ну то есть об Артуре, конечно. Голова уже болит от огромного количества мыслей и, кажется, скоро лопнет. Я просто разрываюсь изнутри, не должна столько думать о нём, но это невозможно. На тумбочке у кровати — бокал вина. Знаю, неправильно принимать одновременно алкоголь и таблетки, но ничего не могу с собой поделать. Без спиртного мне плохо и тоскливо, а без успокоительного не смогу заснуть. Только собираюсь сделать глоток, как раздаётся звонок в дверь. Ну кого там ещё принесло на ночь глядя? — Даша? — удивлённо спрашиваю я, открывая дверь. Странно, почему она не спит дома? — Ага, — радостно произносит сестрёнка, — мама с папой в лабораторке на всю ночь, а мне дома одной скучно. Решила к тебе заглянуть, составить компанию. — Спасибо. Оказывается, я уже успела забыть, насколько разной и изменчивой бывает моя сестрёнка. Помню она могла часами сидеть неподвижно, размышляя над решением какой-нибудь задачи, а то становится жутко гиперактивной, дурачится, смеётся, бегает, вовлекает всех в какое-нибудь дело благодаря своей неуёмной энергии. Интересно, как всё это может сочетаться в одном человеке? Сейчас Даша что-то восторженно болтает, рассказывая о событиях прошедшего дня, но я почти не слушаю. Нет сил вникать в её болтовню, тем более, это больше напоминает поток сознания. Она перескакивает с темы на тему, прерывает саму себя, начинает говорить заново. Кажется, у меня сейчас голова заболит. — Даша, я устала и хочу лечь, — напрямую говорю ей. — Отлично, нет проблем, — мелкая тут же следует за мной по лестнице. — Ой как здесь шикарно, — тут же визжит она, влетая в мою спальню, — как в журнале. Только улыбаюсь на её слова. Ну конечно, я же приглашала лучшего дизайнера, ещё бы тут не было шикарно как в журнале. А для девчонки это всё невиданная роскошь. Естественно, она такое только на картинках видела, учитывая аскетичный образ жизни нашей семейки. Ну хоть у меня увидит, какая бывает жизнь за пределами её дома. — Ну что, чем займёмся? — спрашивает тем временем мелкая, обвивая мою талию тонкими руками и притягивая к себе. Поскольку она теперь выше меня, но и худее, ощущение немного странное. Даша целует меня в макушку, с удовольствием вдыхая мой шампунь, которым я только сегодня помыла волосы. Странно, она вообще не испытывает неловкости? Ведь все разы, что мы виделись за последние шесть лет, один был другого хуже. А в прошлый раз, в Голливуде, вообще расстались ужасно. Если честно, думала, после этого мы станем врагами на всю жизнь и никогда больше не заговорим. Сколько раз я потом ругала себя за тот срыв, за несдержанность и эмоции. Почему не смогла промолчать, зная, что глупая малолетка в то время была влюблена в Эдварда? Но нет, мне необходимо было ударить её побольнее, за Педру. Столько лет была уверена, что именно Даша разрушила мои отношения, когда позвонила Максиму и рассказала ему про наркотики, на что идут посылаемые мне деньги. После этого отец закрыл мой счёт, я не смогла расплатиться с Педру, любимый бросил меня, предварительно избив, потом устроил передозировку, когда я не отставала от него. И после этого мы расстались уже навечно и вряд ли когда-нибудь увидимся. И я была абсолютно уверена, что в этом виновата Даша. Сказала ей в больнице, что ненавижу её, что она мне жизнь сломала. И потом по-всякому хейтила до самого отьезда. Потом, если мы виделись, относилась к ней ужасно. Неужели Даша настолько онезлопамятна, что всё простила? Я бы такое не простила. Сейчас она ведёт себя совершенно непринуждённо, словно всё в порядке и так и должно быть. Как будто мы никогда не ругались. Наверное, решила сделать вид, что у нас всё хорошо, как в детстве. Интересно, надо ли это обсудить или оставить прошлое в прошлом? — Чем бы ты хотела заняться? — осторожно спрашиваю, не зная, чего от неё ожидать. — А чем обычно занимаются две девочки ночью? — интимным шёпотом спрашивает сестрёнка, соблазнительно улыбаясь, заставив мою кожу покрыться мурашками. — Обсуждать мальчиков, что же ещё? — со смешком добавляет она. — Видела бы ты своё лицо, ой, я не могу, — она весело смеётся. — О чём ты вообще подумала? Я хорошая девочка, сестре интим не предлагаю. Мысленно матерюсь. Эта девчонка меня с ума сведёт. То такая серьёзная, только о науке рассуждает да об экзаменах, а то говорит о подобных вещах, о которых даже я могу сказать только в кино, да и то краснею. Откуда она вообще знает всё это? Уверена, что папа Андрей по головке бы не погладил, если бы узнал. Интересно, кто говорил на эту тему с моей невинной сестрой? — А тебе ещё не рано обсуждать мальчиков? — смеюсь я в ответ. — Не, в самый раз, — хихикает эта отличница-ботаничка, — тем более, есть один, про которого мне очень интересно. «Эдвард? — в ужасе думаю я. — Неужели девчонка всё ещё не забыла глуые детсткие мечты?» А Дашуля плюхается на мою кровать и тянет меня за собой. — Давай, шевелись, сестрёнка, мне надо всё выяснить о твоей личной жизни. А то как-то несправедливо — все обсуждают твои романы с миллионерами, а я даже не знаю, правда это или нет. Хитрюга. Оно мне надо? — Да нет у меня никого, — лениво говорю я, пока Даша гладит меня по голове, зарывается руками мне в волосы и вообще растрёпывает причёску как в детстве, — я всё такая же девственница, как и ты. — К моему огромному удивлению рука Даши дёргается у меня в волосах, едва не вырывая мне прядь, и она что-то сдавленно шепчет сквозь зубы. Не понимая, что могло вызвать такую реакцию, решаю, что Даша удивлена тем, что я всё ещё девственница. Она-то, наверное, что угодно про меня подумала, а я такая же невинная, как и она. Довольно усмехаюсь. Удивлена, сестрёнка? Вот так, будешь знать. Не ты одна тут чистая, невинная девушка. — Кстати, милая, — решаю уточнить, — ты вообще откуда такие вещи знаешь? Кто мог тебе это рассказать? Уж точно не родители. Сомнаваюсь, что они говорили с тобой о… — запинаюсь, не знаю, как произнести это слово при моей малышке. — О сексе? — невозмутимо спрашивает Даша, повергая меня в шок. — Нет, конечно, не родители. Им бы и в голову не пришло вести со мной такие разговоры. Это Лиза. Несколько секунд шокированно слушаю мою сестрёнку и не сразу соображаю, о ком она говорит. — Лиза? Значит, Лиза? Неужели та, с которой я дружила в школе? — Именно она, — смеётся Даша. — Она стала моей подругой после твоего отьезда. — Да блин, — возмущаюсь я, — неужели ты дружишь с этой грязной шлюшкой? — у меня такое просто в голове не укладывается, я горю праведным гневом. — Нашла с кем дружить. Почему из всех возможных вариантов выбрала именно её? — А что с ней не так? — обиженно интересуется мелкая. — А то, что она ещё в школе переспала со всеми знакомыми и незнакомыми парнями, и кажется, не только парнями. А ведь она даже младше меня. Ты вообще представляешь, чему эта шлюхень тебя научит? — мой голос дрожит от возмущения. — А может, уже научила? — понимаю, что мои обвинения несправедливы, Даша никогда не пойдёт на поводу у шлюхи и не станет вести себя как она, но я слишком напугана, чтобы рассуждать здраво. — Может, она и тебя таскала на вечеринки, где цепляет мужиков? А к тебе она уже приставала? — Нина! — Даша прерывает поток возмущения. — Не говори так о ней! Лиза была твоей подругой. Разве так можно? Ты специально на неё наговариваешь. Она хорошая. Не такая, как ты думаешь. Да, у неё было много парней, но она в этом не виновата. Её изнасиловал жених старшей сестры. И это стало психологической травмой. С тех пор Лиза не может завести стабильные отношения, постоянно меняет партнёров. Но это не делает её плохим человеком. — Как изнасиловал? — восклицаю в ужасе. — Не могу поверить. — Очень просто, — вздыхает Даша, — она была пьяная после вечеринки, он и воспользовался. — Но почему Лиза не написала заявление? — всё ещё продолжаю недоумевать. — Нина, не все девушки, подвергшиеся изнасилованию, могут сообщить в полицию, — грустно говорит Даша, — кому-то стыдно рассказать о такой личной теме. Кто-то не хочет заново переживать произошедшее, давая показания, общаясь с психологом. Тем более, здесь к этому относятся очень серьёзно, жертву окружают пристальным внимание, помещают в клинику, с ней работают специалисты, обращаются преувеличенно осторожно. Но это только смущает. Девушка ощущает себя не только опозоренной, но и больной. А с ней действительно обращаются как с больной. Даже говорят вполголоса. Да, насильника накажут, посадят пожизненно или вышлют из страны, но на девушку все будут смотреть с жалостью и сочувствием. Да, при ней не будут упоминать происшествие, но будут носиться с ней, во всём помогать, в общем, обращаться как с человеком, пережившим серьёзную трагедию или тяжело больным, за которым надо ухаживать всю жизнь. Кстати, точно также здесь обращются с военными или полицейскими, пострадавшими на службе. А теперь скажи, легко ли такое выдержать? Да, это кажется заботой, но чрезмерная забота просто доводит до нервного срыва. Тем более, соседи за спиной могут говорить всё, что угодно. Мало кому приятно, когда про тебя знают такое. Хоть и не виновата, а всё равно стыдно. — Понимаю, — я вздыхаю, — бедная Лиза в таком случае. Но зачем она тогда на сексе помешалась? Разве не должно быть наоборот? — Защитный механизм у всех срабатывает по-разному, — в свою очередь вздыхает Даша, — тем более, я вроде поняла, он не был у неё первым. Она действительно с кем-то встречалась ещё в школе, как ты и говорила. Но она любила своего парня и шлюхой не была. А жених сестры приставал к ней, сказал, раз она другому даёт, то и ему тоже пусть даст, не переломится. Потом он ей угрожал. Запрещал обращаться в полицию, потому что сестра во всё её обвинит, скажет, что она сама виновата. И Лиза испугалась. В общем, сложная история. — Ясно, — я вздрагиваю, — лучше не будем о них говорить. Не хочу. Слишком тяжело. Не ожидала, конечно, что ты настолько осведомлена в таких вопросах. Даша снова зарывается лицом мне в волосы. Вдыхает запах шампуня. — Как вкусно пахнет, Леди Эн, — сто лет меня так не называла, я уже и забыла наши детские прозвища. Улыбаюсь от воспоминаний, — принеси мне. — Что? — смотрю на неё с недоумением. — Что принести, милая? — Ну, шампунь, — капризно просит Даша, — которым так вкусно пахнет. — Зачем тебе, Леди Ди? — в свою очередь вспоминаю, как я её называла. Даша улыбается. — Хочу, — тянет она как маленький ребёнок. Делать нечего. Уже ничему не удивляясь, иду в ванную, приношу мой любимый шампунь, протягиваю сестре. Она открывает крышку и начинает с удовольствием вдыхать аромат. — О-о-о, вкусно. Каккой запах, а-а-а, — она даже стонет от удовольствия, — потрясающе. Я прям не могу. Так бы его и сьела. М-м-м-м. — Котёнок, всё-таки не советую есть шампунь, — пытаюсь образумить её. К моему облегчению, она вроде пока только нюхает. Странно. Во мне поднимается нехорошее предчувствие. Неужели она токсикоманка? Очень надеюсь, что нет. Но надо бы как-то выяснить. Внезапно Даша отставляет шампунь в сторону и слеглка кривится. — Надоело, и зачем я это делаю? — Я тоже задаюсь этим вопросом. — Скажи, Нина, ты была одна всё это время по убеждениям или больше не хочешь никаких отношений? — без перехода спрашивает сестра. — Что-что? — я хмурюсь. — Не поняла. — Всё ты прексрасно поняла, — вздыхает Даша, — у тебя психологическая травма. Ты не прожила ситуацию до конца. Убегаешь от реальности, заставила себя не думать, решила, что карьера поможет. Но ты не отпустила прошлое, оно так и живёт внутри тебя. Пойми, если не пережить его, не отпустить, оно даст о себе знать в самый неподходящий момент. Это незакрытый гештальт. А его надо закрыть. Чувствую, что начинаю медленно закипать. В душе поднимается жгучая, обжигающая волна. Как она смеет возвращаться к моей боли прошлого? Срывает повязки со старых ран, которые вполне себе комфортно существовали под этими бинтами, которыми стала моя карьера. Нам хорошо, я их не трогаю, они меня. А вот Даша решила влезть со своей инициативой. — Пойми, дорогая, всё время убегать от реальности — это не выход. Ни к чему хорошему не приведёт. Твоя душа будет всё больше черстветь, пока окончательно не потеряет чувствительность. — Давай я как-нибудь сама разберусь, хорошо? — грубо спрашиваю я. — И как ты предлагаешь закрыть этот гештальт? Найти Педру, дать ему в рожу, отравить его, вколов большую дозу яда, а потом ещё и переспать с ним для усиления эффекта? — я почти кричу. — Non, mon cœur, — когда волнуется, Даша иногда использует французсские слова, — никто не говорит, что встреча должна быть личной и надо обязательно сказать или сделать то, что ты когда-то хотела. Можно пойти к психологу, конечно, и проработать всю эту ситуацию. А можно и со мной, если не хочешь к психологу. Секунду колеблюсь. Конечно, надо бы оставить прошлое в прошлом. Но как? Слишком больно. Слишком тяжело. Слишком стыдно. Слишком много слишком. — Можно с тобой, — говорю неуверенно, — но разве ты не обижаешься на меня? Ну, за то, что я тогда тебе говорила? И не один раз, — вот мы и подходим к главному. — Нисколько, — твëрдо отвечает сестра. — Точнее, раньше обижалась и очень сильно. Даже хотела покончить с собой, не скрою. — Меня пронзает страшная боль при мысли о том, что ей пришлось испытать из-за меня. — Но потом всё прошло. Я стала старше и мудрее. Поняла, что ты не виновата. Только он один во всём виноват. И я обещаю, что мы будем работать над этим вместе, ты сможешь отпустить прошлое. Я сообщу, когда начнём наши сеансы, — радуется Даша, затем берёт мой бокал с тумбочки. — Блин, это вино? — она морщится, как только нюхает его. — И как ты пьёшь эту гадость? — А тебе не нравится? — слегка обижаюсь. — Раньше иногда нравилось, в смысле, немного пробовала, на праздники, но сейчас даже от запаха мутит, — немного удивлённо говорит Даша. — Странно, от чего может так поменяться восприятие? — я тоже удивляюсь. — Да ладно, не бери в голову, — Даша переворачивается на спину, — лучше скажи, как тебе Артур? — Что? — едва не давлюсь слюной от внезапного вопроса. — При чём тут Артур? И вообще, как это мы перешли от обсужденоий моего прошлого к этому парню? — Ну расскажи о своих впечатлениях о нём, — ноет Даша, разворачиваясь ко мне, — интересно же. Меня бросает в жар, затем в дрожь. Надеюсь, Даша не заметит в темноте, что моё лицо пылает. Зачем она заговорила о нём? Не хочу думать. Этот человек действует на меня самым странным образом. Никогда ещё такого не испытывала. — Ну, по-моему, он неплохой человек, — отвечаю уклончиво, видя, что сестра пристально смотрит на меня в ожидании ответа, — хотя трудно судить так быстро, мы же мало знакомы. Я почти ничего о нём не знаю. Но я бы хотела иметь такого друга. Кажется, он очень верный и терпеливый. — И всё? — разочарованно вздыхает мелкая. — Больше ничего не скажешь? — А что? — Ну, например, что он просто булочка, — смеётся она, заставив меня вспыхнуть. Артур просто булочка? Да с чего она это взяла? — В каком смысле? — А в том, что его так и хочется съесть, — хохочет эта негодяйка, развалившись на кровати. — Так, мелкая, — приходится изобразить строгий голос, — никто никого есть не будет. Ты ещё слишком молода, чтобы вообще думать о таком. И точно никого есть не будешь. — Да ладно, что ты такая скучная, — она смотрит на меня блестящими глазами, — разве тебе не кажется, что Артур секси? — Я буквально задыхаюсь от её слов, а она невозмутимо продолжает: — Тебе бы хотелось, чтобы именно он стал ответственным за твою дефлорацию? — она шепчет это, почти склоняясь к моему лицу. Требуется некоторое время, чтобы я сообразила, что она сказала. А когда соображаю, у меня начинается приступ неудержимого кашля.