Oublie nos péchés

Древние мифы, сказания о монстрах, вымышленные факты о «потустороннем» читались как сочинения несмышлёных детишек, которые до магической школы придумывали различные теории насчет вампиров, оборотней и многих других существ. Особенно неприятно было читать о «Святой инквизиции». «Охота на ведьм» отзывалась закипающей злостью в груди из-за магловской бездушной жестокости. Серьёзно, даже огненные волосы у женщин воспринимались как нечто тёмное, злое и колдовское. Если бы в те времена кто-то посмел пальцем тронуть Лили, то вся Европа исчезла из карт и осталась лишь в учебниках истории — Джеймс бы позаботился об этом. На самом деле Сириус совсем не ожидал, что засядет в магловской библиотеке. Она хоть и была маленькой настолько, что семейная библиотека казалась огромной, однако уютнее прочих. Сидя за столом прямо у окна, приятный ветерок ласкал кожу, и вид ягодного сада прибавлял атмосферы. Проведя в Барбизоне уже неделю, он никогда не ощущал такого всеобъемлющего комфорта. Конечно, у Поттеров он чувствовал и уют, и комфорт, но это было по-другому. Там — семейная поддержка, веселье, защита; а здесь — беззаботность, воодушевлённость и что-то неосязаемое, совсем непонятное… Перелистнув пожелтевшую страницу очередной книги о волшебниках, сбоку послышался стук. Обернувшись, Блэк заметил на полу маленький камень. И следом такой же камешек влетел в оконную раму, упав на стол. Какие-то мальчишки баловались рядом? — Hé là! — громко крикнул, чтобы предупредить хулиганов о том, что их заметили. Спугнуть не получилось. И он, поднявшись, заметил в кустах тёмную макушку. — Je te vois, — сказал чуть тише, но более угрожающе. И почувствовал себя каждым профессором Хогвартса, что ловили Мародёров за очередной шалостью. — Всё же я плохо прячусь, — выдал звучный голос. — Регулус? — не ожидал поймать брата за такой детской проказой. Хотя он был намного хуже в его годы. Было куда стремиться. Подросток встал и подошёл к окну, расположив локти на подоконный выступ, загораживая вид на сад, который так обожал Мариус. — Решил застрелить меня камнями? — Скорее отвлечь, — положил лицо в ладони и с еле уловимой грустью добавил: — Ты застрял dans la bibliothèque. Какой-то меланхоличный вид был у Бланша, что вопрос сам вырвался с уст: — Tu t'ennuies? — Немного, — длинные ресницы дрогнули, словно пытаясь сбросить с себя невидимые снежинки, которые прекрасно обрамляли бы их. Жаль, что сейчас не зима. — А как же Летиция? — Уехала к бабушке на несколько дней, —взглядом указал на книгу, быстро переключив внимание: — Ты веришь в это? — Да, — закрыл её, чтобы показать обложку. — Весьма интересное чтиво. После его слов Регулус засиял ярче патронуса, ослепляя радостным свечением, что даже огромная звезда, привлекающая к себе всеобщее внимание, могла потерять первое место в лучезарности. Сколько в нём этого света? Бесконечное ли количество? — Здорово! Мало кто любит читать о таком. Это всё мои книги. Ну, про ведьм, вампиров и всяких нелюдей. А ещё… Бланш тараторил о мистических и загадочных местах, где обнаруживали перечисленных им существ. Впервые его так прорывало на разговор. Были какие-то неизвестные Сириусу названия, однако он больше рассматривал лицо брата нежели вслушивался в длинный монолог. Горбинка на носу, идеально подчёркивающая утончённую внешность; густые брови, привлекающие внимание к большим светящимся интересом глазам; аккуратные бледно-розовые губы, растягивающиеся в полуулыбке; и эти до одури мягкие щёки, которые он целовал перед сном, изредка позволяя себе подольше касаться нежной кожи. Впоследствии порыв расцеловать всё лицо младшего приходилось усмирять. Блэк отчасти понимал, почему появлялось такое желание, однако не улавливал причины необузданности своей внутренней взволнованности. —… способностями. Как думаешь? — обращённый к нему вопрос вывел из раздумий. Сириус пару раз моргнул, пытаясь сказать что-то нейтральное и понять о чём вообще шла речь. — Я сказал, что думаю, было круто, если бы мы обладали магическими способностями, — любезно повторил, заметив чужую растерянность. — Однозначно, — увереннее произнёс, потому что сам являлся представителем «паранормального» или как маглы это называли? — Я так рад, что эта тема тебе тоже интересна. Очевидно, что-то глубоко внутри младшего тянулось к магии, к любым её упоминаниям. Хоть он и сквиб, но мог видеть большее колдовство, которое в магловском мире не встретить. Может, стоило удивить Бланша и показать парочку «фокусов»? — Ладно, je ne vais pas te déranger, — Регулус отошёл от окна. — Долго не засиживайся. — С таким стулом вряд ли получится, — поделился проблемой деревянного и отчего-то не особо удобного предмета мебели. — В следующий раз не забудь подушку диванную прихватить, — порекомендовал с легкой улыбкой.

***

Сириус не мог осилить и половины найденных им романов: слишком банальные герои, их слова, поступки. После того как интересующие книги были прочитаны, надобность нахождения в библиотеке отпала. Да и хотелось расходиться после продолжительного сидения на плоской поверхности. Договор о написании портрета сразу пришёл в голову, и Блэк направился к комнате Регулуса, прихватив всё необходимое, чтобы выполнить обещанное. За белой дверью, как только он начал подходить, стала слышна тихая мелодия, пропитанная мягкостью чувств и томительным ожиданием — или он так её воспринимал? Первые два стука были проигнорированы, и Сириус приоткрыл дверь. Звуки резко затихли, погружая комнату в тишину. Бланш встрепенулся от неожиданности и резко поставил источник музыки на стол. — Извини, не хотел пугать. — Ничего страшного, — хозяин комнаты махнул рукой. — Могу войти? — Конечно. Здесь было намного светлее и просторнее, чем в его гостевой комнате. Шкаф с зеркалами на дверцах привлекал внимание из всей мебели и украшал лучше любых комодов. Цветы на столе и растения в горшках на подоконном выступе придавали живости помещению. Кровать была расположена рядом с окном, куда прямо светило солнце: утром Регулус скорее страдал от навязчивого солнца, а не нежился в лучах, если забывал зашториться, конечно же. — Я пришёл нарисовать лучшую картину, — поставил мольберт, в предвкушении от будущего портрета, — на которой будет изображён самый прекрасный молодой человек. — Tu me flattes, — заправил прядь за ухо и поспешно подошёл к шкафу. — Думаю для такого нужно переодеться. — Не обязательно… — сказал на выдохе, когда поднял взгляд от предметов. Обнажённая спина, бледная настолько, что россыпь родинок выделялась на ней, вызывала интерес: они похожи на звёзды, до которых можно было просто дотянуться, соединяя вместе и образовывая созвездия. Завораживающе… Хотелось дотронуться до «космоса», ощутить под ладонью гладкую кожу, которая дала бы импульс по телу, как сейчас от одного только представления данного действия. Стоп. Что за мысли? Какие ещё импульсы? Он остановился на полпути к брату. Похоже, у Блэка проявлялось тактильное голодание, хотя в этом не было такой большой потребности и причины тоже: ему хватало и «Faire La Bise», и простого взъерошивания волос. Почему его так тянуло к Регулусу? Младший повернулся к нему и посмотрел так невинно-вопросительно, что стало не по себе. — Что-то не так? — Просто… — глаза уцепились за знакомую коробочку с рунами. — Стало любопытно откуда шла музыка, когда я входил. Он узнал её сразу, но не стал акцентировать внимание. Однако увёл разговор скорее для себя, чем для отвлечения Бланша. Не хотелось погрязнуть во внутренних копаниях прямо сейчас. — Это шкатулка, — Регулус, подойдя к столу, огладил деревянную крышку. — Она играет разные мелодии и всегда под моё настроение. — Удивительно, — пытался звучать достаточно поражённо. — Мне приятно думать, что это un cadeau de maman, — трепетная привязанность улавливалась в словах. Маленький уголёк раздражения заискрился внутри. Челюсть сжалась сильнее, зубы заскрежетали от давления. Как же несправедливо, что единственный подарок, хранившийся у брата, был от него, а Вальбурга незаслуженно получала любовь сына до сих пор… Едва сдерживая злобный и едкий комментарий, он выпалил: — Никогда не узнаешь, какими на самом деле могут оказаться родители. Наш…мои хуже, чем можно себе представить! Младший Бланш замолк на минуту, серьёзно обдумывая что-то. — Мне не понять всей твоей проблемы, — заметная лёгкая печаль скользила в словах, а плечи визуально будто осунулись. Сириус пожалел, что вообще начал говорить о шкатулке, задевая этим Регулуса. Идиот! Недогадливый придурок, который думает раз в сто лет! — Извини… — Всё в порядке, — присел на край кровати, поправляя белую рубашку и пиджак. — Мне действительно не известно, какими они были. Я стал сиротой в два года и бабушка Касси не сразу узнала о случившемся и забрала меня намного позже. Честно, тот период я благополучно забыл. Мне легче думать, что я всегда жил с дедушкой. Блэк напрягся от того, что не знал какие изменения в памяти были внесены в голову брата. И что тот чувствовал с искажённой памятью о прошлом, которого никогда с ним не случалось. Как же ужасно всё складывалось: жизнь Бланшей строилась на отвратительной лжи, которую они считали правдой. И в этом виноваты самые близкие для них люди, что благополучно забыли о неугодных, отослав куда подальше. Огонь злости разрастался больше, охватывая лёгкие и спускаясь вниз. Хотелось уничтожить абсолютно всех, кто был причастен к такому жестокому решению. В особенности родителей… После всего произошедшего они не достойны звания отца и матери! Переведя взгляд на Регулуса, что перебирал пальцами низ рубашки, видимо, пытаясь отвлечься, ярость пожаром охватившая почти всё тело, резко отхлынула. Не время было злиться на тех, кто давно потерял право называться их семьёй. Возможно было лучше, что младший брат находился здесь в безопасной и приятной обстановке. Рос весёлым и открытым, не угнетённым правилами и глупыми суждениями рода Блэк. Однако пустоту от потери семейного тепла, которое он бы не получил там в такой мере как здесь, никак нельзя было отменять. И Сириус не знал, как правильно теперь сгладить углы своей недальновидности. — Знаешь, может ты прав. Вдруг мои родители торговали запрещённой литературой или гнилыми яблоками. Я бы им такого не простил, — неодобрительно покачал головой, говоря явно не всерьёз. Регулус решил разрядить атмосферу? Надо было догадаться, что собственные эмоциональные всплески могли быть замечены. И совсем неуместно вытесняли переживания Бланша. — Это в твоём представлении худшее? — фыркнул Сириус, пытаясь подыграть и свести свою оплошность на нет. Но он так не мог, особенно остро ощущая, как в груди скрежетали когти самопорицания. — Прости ещё раз. Вырвалось про родителей… — Я не обижаюсь, — всё смотрел на руки, из-за чего не верилось в правдивость сказанного. Он так сильно задел Регулуса? Решил добавить то, чего не сказал бы о Вальбурге и Орионе, однако соврать про других несомненно хороших родителей, которые ценили бы его, он способен: — Твои, я уверен, были отличными людьми, смотря на то, какой у них замечательный сын. Регулус, наконец, поднял голову, обворожительно улыбнувшись, выявляя слабо заметные от того и милые ямочки. Ох… — Ты осыпаешь меня комплиментами. Я тебе настолько нравлюсь? — в шутку спросил Бланш, однако его уже не слышали, полностью погружаясь в лицезрение прелестных особенностей фактурного лика. Не подавив очередной порыв, Сириус пальцами провёл по чёткой линии подбородка младшего. — До ужаса… — хотел было добавить «красив», но в дверь постучали. — Regulus, je ne trouve pas Philisy. Услышав Мариуса, он отдёрнул руку, как ошпаренный. Что на него нашло? — Она, наверное, гуляет с соседским котом, — выдал младший Бланш, устремляя взгляд на дверь. — Если она завтра не объявится, придется искать. — D'accord! — громче сказал младший, вздыхая. Молчание воцарилось в комнате, давя на Блэка, который не переставал думать о своём непонятном поведении. — Могу помочь в розыске кошки, — предложил, невзначай прерывая тишину, что не успела осесть, и заглушая внутреннее замешательство. — Было бы славно, — Регулус улыбнулся губами, не обнажая зубов. — Может, начнём портрет? Сириус кивнул, успокаиваясь тем, что брат никак странно не воспринимал его действия. Блэк сам не понимал, что за «чертовщина» с ним творилась. Так неимоверно хотелось контакта с Регулусом? И почему его так распирало, что сдерживаться уже не получалось? Вопросы, на которые найдётся один лаконичный ответ, когда Сириус задумается об этом чуть глубже. Но не сегодня.