Oublie nos péchés

После очередной помощи подруге Регулус лежал на траве, взирая на темнеющее небо, переходящее из закатного в сумеречное. Время протекало одновременно быстрее и медленнее: середина лета напоминала о быстротечности каникул и грядущем взрослом будущем, к которому нужно подготавливаться, но дни текли, по ощущению, медленнее, чем улитка могла проползти один метр, растягиваясь будто на целую вечность. Уже прошло пять дней, как к ним приехал Блэк. Это одно из немногих, что приукрашивало будни. С ним было приятно болтать, да и разговоры на грани флирта доставляли ребяческое удовольствие. Младший Бланш ни с кем из парней не мог позволить себе вести такое общение. Многие сочли бы манеру неправильной и намёки приняли как прямое признание, что вылилось бы в неприятные последствия для подростка. Сложно со всеми, но не с Сириусом. За такой короткий период не возникало никаких недопониманий или проблем. Есть ли шанс в том, чтобы раскрыться не только перед подругой? Или узнать, что Блэк действительно такой же, как и он? Можно было бы счесть «ночные прощания» за одну из таких зацепок к потаённой правде, однако на самом деле Регулус понимал, что это обычная вежливость, которую он не хотел корректировать. Когда ещё выпадет возможность получать поцелуи от привлекательного художника? Никогда. Так что он не собирался что-то менять. Ему раз в жизни так повезло. «Au fait, vous avez quelque chose de similaire avec le visiteur», — вспомнилось мимолётное замечание Летиции. Один цвет волос и глаз ещё не делал никого сверх похожими, однако он уловил, что она имела в виду, игнорируя добавочное «mais il est plus sexy, bien sûr». Бланш в любом случае не стал бы с ней спорить, втайне от подруги согласившись с данным утверждением. Сириус выше, — на сколько так и не уточнил — старше, общительнее и богаче, если судить по одежде. Можно сказать, идеал. Но больше всего отличался и привлекал внимание взгляд, ещё с первой встречи прикованный словно только к нему. Или это слишком разыгравшееся воображение считало так? Он ведь не видел, как тот смотрел на других. Глупо считать себя особенным. Встав и обтряхнув шорты, Регулус поднял велосипед. Не отказывая себе в спонтанных желаниях полежать где-то возле дороги, Бланш часто позже возвращался домой, чем мог бы: не было большой необходимости торопиться. Он любил наслаждаться ночным небом в полной тишине, когда багрово-золотистые краски заменялись сапфирово-чёрными, а облака растворялись в этой неописуемой красоте, выявляя яркие точки, собиравшиеся в свои определённые группки. Кстати, о них. «Сириус» и «Регулус» — самые яркие звёзды своих созвездий. Необычное совпадение. Возможно, мама советовалась с Кассиопеей, которая обожала астрономию, и назвала в честь этого ещё и своего некровного племянника? Догадался ли Сириус об этом? Может, даже при первой встрече. Однако идея самому подметить то, что как-то объединяло их, казалась почему-то неловкой и чересчур ванильной. «Toi et moi, comme les deux étoiles les plus brillantes, nous nous illuminerons toujours le chemin», — так романтично звучало в голове, но, сказав вслух, превращалось в цитату из очередного романа дедушки. Такая глупость. — Опять с очередной провизией? — раздался уже привычный голос с конца коридора. — И так каждое лето, — утомлённо вздохнул, заходя на кухню, отказавшись от помощи простым жестом руки. — А ты чем занимался? — Рисовал, — просто и понятно. Что ещё мог делать художник в Барбизоне? Можно было и не спрашивать. Разложив по местам небольшое количество принесённых овощей, Регулус устало сел на стул, пытаясь понять, проголодался ли он. Пока прислушивался к собственному организму, перед ним уже поставили тарелку с Нисуаз и куском пирога. Живот от вида еды сразу же громко заурчал, и Бланш попытался нажимами утихомирить характерные звуки. — Извини, не знал, что так изголодался. — Ничего. Лучше ешь скорее, а не то вся страна услышит монстра в твоём животе, — усмехнувшись, плечом опёрся о дверной косяк. — Будь осторожней, наши комнаты по соседству, — дожевав лист салата с маслиной, добавил до нелепости театрально: — Монстр и тебя может сожрать. — Est-ce une menace? — повторил манеру Регулуса, когда они отправлялись на ярмарку. — Возможно, — продолжил есть, специально для злого вида прищурив глаза, на что получил приглушённый смешок. Сириус, ничего не говоря, сел напротив, не отрывая ответного взгляда, что сцепился с его. Они играли в гляделки, как понял Регулус, когда за несколько секунд оппонент так и не моргнул. Отложив приборы, он пристальней вглядывался в пучину серых вод, что втягивали вглубь, заставляя неосознанно задержать воздух в лёгких — какая-то новая привычка, связанная с Блэком. Глазное яблоко высушивалось и начинало щипать. Хотелось моргнуть, но проигрывать в такой детской игре не было желания. Сдерживая веки, сосредотачиваясь лишь на глазах противника, он не ожидал, что его рук коснуться и, рефлекторно посмотрев вниз, всё же моргнул. — Вот чёрт, — явное разочарование даже не скрывал. — Ты меня отвлёк. — Я даже не пытался, — признался Сириус. Действительно он сам отвлёкся на такую мелочь. Чужие пальцы медленно огладили тыльную сторону его ладоней, переходя на внутреннюю. — Ты играешь на чём-то? — Раньше на пианино играл, но потом забросил, — хотелось прикрыть глаза от мягких поглаживаний, которые волнами приносили лёгкое удовольствие. — Почему? Бланш сжал губы и прикусил их изнутри, задумавшись, в чём была истинная причина в отказе от занятия, которое получалось у него лучше всего. Не потому, что надоело. Нет. Так он отвечал дедушке. Это из-за накатывающего чувства необъяснимой тоски и ностальгии, что всегда была спутником каждой его игры. Хоть и помнил, что не прикасался к пианино, пока его не привезли к Мариусу. Откуда всё же взялись эти накаты? — Стало скучно, — не хотелось вдаваться в свои глупые размышления о давно заброшенном хобби, да и у Блэка наверняка не было особого интереса обсуждать такую чушь. — А ты? Он, перехватив инициативу, взял одну из рук Сириуса, нащупывая мозоли и проводя по ним. Массирование ладони — занятие, которое оказалось очень медитативным. — Тоже играл когда-то на скрипке. До определённого времени притворяясь, что не умею, чтобы позлить родителей. — Разорвав их перепонки? — весело стало от того, каким, вероятнее всего, невыносимым являлся сын семейства Блэк. — К сожалению, нет, — как-то серьёзно прозвучало, либо лишь показалось, ведь настрой и слова, очевидно, шуточные. Регулус, усмехнувшись, собрался оставить в покое ладонь парня, дабы не причинять дискомфорт долгим касанием, однако Сириус сцепил их пальцы вместе, останавливая. От такого съёжился желудок, получая звонок от мозга — что-то должно произойти! Он мотнул головой, стараясь не делать поспешных выводов. Что за глупые ожидания? — Je veux peindre un paysage demain. Может, желаешь составить мне компанию? Предложение казалось отчего-то интимным. Из-за их не очень обычного замка рук? Или из-за собственной реакции на это? — С радостью, — попытался звучать спокойно. Это отличная возможность заняться чем-то интересным и созерцательным. Посмотреть на профессионала за своим делом. Да, именно так.

***

Сегодняшняя погода располагала к гулянию, лежанию и всему, что можно делать снаружи дома, греясь под любимым летним солнцем, когда оно не прожигало до костей, как обычно. Один пейзажист и повар поднимались по тропинке, осматривая окружение на наличие вдохновляющих мест. Так они натолкнулись на старый домик, который привлёк внимание Блэка. Регулус не заметил в этом здании ничего особенного, слишком часто видел его. Здесь жила мадам Корро, которая часто уезжала отсюда и не приглядывала за домом должным образом: тусклые белые стены с обшарпанными кое-где местами, уставшая деревянная дверь со ржавыми шпингалетами, каменный забор, упирающийся прямо в боковую стену. Печальное зрелище, если честно. Но художнику виднее. Расположив мольберт, Сириус сразу начал обрисовывать линии. Некоторые краски растекались, будто зная маршрут, и останавливались там, где нужно. С каждым мазком картина обрастала деталями, всё больше походя на «живой» оригинал. Внимательно следя за процессом, Бланш восхитился изящными движениями кисти и воодушевлённым Блэком: глаза его поблёскивали вдохновением, не отвлекаясь от процесса, профиль вычерчивался на фоне зелени с сомкнутыми от сосредоточенности губами. Он так невообразимо красив, когда полностью сфокусирован на чём-то… Жаль, Регулус не мог запечатлеть его прямо сейчас. Только если в памяти сохранить эту дивную картину. А вот картину реальную рисовать закончили за час, что удивило Бланша, который знал, что многим художникам по меньшей мере необходимо было по три-четыре часа. Удивительно. — Сириус, ты что, волшебник? За секунду на лице Блэка промелькнуло замешательство, будто Бланш сказал правду или наоборот, выдал какой-то бред. — Возможно, — отложил палитру с кисточкой, странно ухмыльнувшись. — Étonnamment! — не скрывал восторга, вглядываясь в законченную работу. — Merci. — Этот старый, почти заброшенный дом выглядит совсем по-другому на холсте. — Видение художника и магия красок, — лаконично и так в духе творческого человека. И тут резко пришла идея. Не совсем уж глупая и даже немного эгоистичная. — Ты умеешь рисовать портреты? — осторожно спросил, пытаясь не намекать, что вышло скверно. — Хочешь, чтобы я тебя нарисовал? — опередил его Сириус, с нескрываемой заинтересованностью следя за сменяемыми эмоциями Регулуса: удивление, неловкость, смущение. — Non, non! Вряд ли получится изобразить мою невзрачность настолько красочно, — опустил взгляд на ноги и потопал на месте, не зная, как ещё выплеснуть нервозность. Зря вообще начал расспрашивать. Пока всё внимание вертелось над мыслью о собственной навязчивости, вдруг чужие ладони — как-то слишком ласково — обхватили его лицо, заставляя смотреть прямо. Прямо в клубившийся дым, скрывающий бесконечную нежность, которая никогда не встречалась в других глазах. Настолько родным чувствовался взгляд, что хотелось… — Tu es une œuvre d'art, Regulus, — слова звучали уверенно и при этом мягко. — Не говори так больше. — Хорошо. Осознание того, что Сириус считал его красивым вместе с кровью потоком прилила к голове, и он неловко закусил губу. Большие пальцы огладили щёки, что каждый вечер встречали неправильные прощальные поцелуи. Так приятно. — Есть одна идея, — руки теперь взъерошили его непослушные кудрявые волосы, и Бланш облегчённо улыбнулся. — С меня портрет, а с тебя — обучение готовке. Согласен? — Всё же нашёл, чем подкупить? — он поправил причёску, подмечая, что касания Сириуса вызывали в нём много приятных и волнующих ощущений. — Это «да»? — Oui.