Одну жизнь назад

      — Твою божественность!       Громкий возглас прокатился по роскошной слепяще белоснежной комнате с уходящими в высь потолками.       — Мой титул еще никогда не звучал настолько оскорбительно.       Элизабет на секунду выглянула из недр огромного шкафа, кинула насмешливый взгляд на насупившегося парня, стоявшего в дверях, и вернулась к своему нелегкому делу. Превращение в коварного демона изрядно стопорилось — что вешалки, что полки сверкали белыми нарядами, которые не торопились превращаться во что-то соблазнительно неприличное.       — Ты ведь понимаешь, насколько это опасно? — юноша прошел вглубь комнаты и провалился в мягкое кресло. Элизабет глухо угукнула. — И насколько безумна эта затея? — очередное согласие слетело с губ девушки вместе с выброшенным платьем. Снова белым. — И как сильно ты можешь пострадать, если тебя поймают? Хотя нет, ты выберешься из любой передряги. Но что буду делать я, когда Людошиэль узнает об этом и начнет меня отчитывать за то, что я снова позволил тебе ввязаться во что-то порочащее светлое имя клана богинь? — парень горестно застонал, растрепав серые вихры руками.       — Притворись, что ты не знал, Мордред. Ты так сотню раз делал, — Элизабет, наконец, выбралась на свет, держа в руках что-то красное. — Когда-то давно добыла в мире людей, — ответила на невысказанный вопрос она и приложила платье к себе, вертясь перед зеркалом. — Мне идет?       — Как верный небесным заветам я должен назвать это грехом, но как твой самый близкий соратник — ты будешь в нем невероятна. Наверняка разобьешь не один десяток сердец.       — С учетом того, что у высших демонов их по семь — отличная перспектива.       Элизабет одним щелчком застежки избавилась от будничного божественного платья, состоящего из удлиненной блузки и брюк, и переступила свалившуюся на пол груду одежды. Алая бархатная ткань плавно заскользила по ладному телу и села второй кожей, очерчивая каждый изгиб. Элизабет покрутилась, пристально следя за каждым движением, и довольно ухмыльнулась.       — Как долго вы будете так соревноваться?       — Пока один из нас не проиграет. — Мордред мученически выдохнул, слыша в очередной раз эту фразу. Два века прошло, а она продолжала слетать с её губ. — Не волнуйся, как приличная золушка вернусь к полуночи, чтобы никто не заметил моего отсутствия.       Мордред снова тяжко выдохнул — Элизабет часто говорила совершенно непонятные фразы, значение которых не торопилась объяснять. Лишь взмахивала волосами и исчезала за поворотом, торопясь сотворить очередную важную, но абсолютно безумную авантюру.       — Я улетела, но вернусь, — Элизабет отсалютовала маской и перемахнула через балкон, скрываясь в темноте ночи.

***

      Элизабет схватила бокал с подноса проходящего мимо слуги и пригубила красное вино — бал в столице демонов как всегда поражал своей роскошностью и помпезностью. И она в бордовом платье идеально вписывалась в эту атмосферу. Иногда — очень редко и чтобы никто не мог подслушать ее мыслей — она думала, что родилась не на той стороне. Демоны с их откровенностью и прямолинейностью были ей намного ближе, чем лицемерие клана богинь, прикрывающегося общим благом, но творящего намного большие бесчинства.       Наверное, именно поэтому Элизабет частенько сбегала в их мир, найдя лазейку во вратах обоих миров, и то пробиралась на балы знати, то гуляла на пирушках в захудалых тавернах. А может причиной тому был её верный и единственный враг, что в любой момент был готов ворваться в битву с мечом наперевес.       Точно как в их первую встречу на поле боя, когда Элизабет помогала пострадавшим, но внезапно почувствовала приближение мощной темной ауры. Только чутьё и мгновенная реакция уберегли перья на её крыльях и помогли отразить молниеносную атаку.       — Нападать со спины — дурной тон, — пожурила она внезапного противника в лице молодого демона. Искры от скрещенных шпаги и огромного меча озарили симпатичное лицо с выразительными изумрудными глазами.       — Ждёшь от демона правильного поведения? — ухмыльнулся он, наваливаясь сильнее и заставляя Элизабет отступить на шаг.       — Тогда давай сыграем в игру, плохой демон.       Элизабет резко отскочила, на мгновение выбив почву из-под ног противника, и, взмахнув крыльями, взлетела. Резкий порыв ветра — и меч снова промелькнул рядом с её головой. Элизабет обернулась, издевательски показала язык и ударила столпом света, от которого демон легко увернулся, а после создал в руке шар из темной материи, играючи подкинув его и стремительно бросив в неё. Воздух содрогнулся от разлившейся волны тьмы — Элизабет уважительно кивнула с высоты и сотворила с десяток маленьких светлых шариков, резво направивших к демону, почувствовав его темную силу. Свет озарил небо, противостоя тьме.       Но час беспрестанной борьбы так и не выявил победителя — ни одной стороне не удавалось одержать верх и получить ощутимое превосходство. Слишком сильные, слишком несгибаемые, слишком равные.       Элизабет обернулась — остатки легиона богинь успешно покинули развалины, забрав пострадавших соратников. Демоны также отступили, не оставив ни единого тела. Только их фигуры возвышались среди изуродованной провалами земли.       — Пора прощаться, плохой демон. Хотя давно я так не веселилась, — произнесла Элизабет, убирая в ножны любимую шпагу и поправляя растрепавшиеся волосы.       — Сбегаешь, — констатировал демон, опираясь на свой меч и внимательно следя за каждым её движением.       — Это тактическое отступление. И вообще, где твоё куртуазное отношение к даме? — подмигнула Элизабет, совсем не смущенная такой ситуацией.       — Я даже не представляю, что это такое.       Демон усмехнулся, обнажая неприлично очаровательные ямочки. Элизабет засмотрелась на мгновение, пропадая в этой ухмылке. Амулет на поясе сверкнул голубым светом, возвращая её в реальность. Элизабет топнула каблуком и взлетела одним махом крыльев.       — Мелиодас. Меня зовут Мелиодас, — бросил ей в спину демон.       — Элизабет. Ещё увидимся, Мелиодас.       И упорхнула в голубую высь, слыша вдогонку своё имя, эхом сорвавшееся с его губ.       Время текло неумолимо— прошло более двух столетий с их первой встречи. Но они продолжали появляться в жизни друг друга: встречались на поле боя, случайно пересекались в мире людей, намеренно сталкивались на ничейных землях. Они сражались до изнеможения, препирались до хрипов, фальшивили до трещавших по швам образов. Они иногда совершенно забывали зачем это всё и просто наслаждались бесконечной погоней, в которой никто не мог одержать верх.       — Такая красавица и скучает в одиночестве, — раздался чарующий голос сбоку.       Элизабет обернулась и встретилась взглядом с пронзительными изумрудными глазами, мгновенно узнавая своего визави. Черная маска совершенно не скрывала знакомый хитрый прищур и милые ямочки на щеках, скрывавшиеся в тени ухмылки.       Судьба не упускала шанса вновь столкнуть их.       — Этот зверь сразу же испугался, стоило ему увидеть тебя, — Элизабет чокнулась с поднесенным бокалом, а после ухватилась за протянутую руку, позволяя увлечь себя в незатейливый танец.       Демоны кружились в вальсе кровавой луны, она кружилась, поддерживаемая сильными руками самого принца демонов, и никто совершенно не догадывался о её истинной сущности. Сердце трепетно отбило три удара, ускоряясь и поддаваясь волнению. Именно ради таких моментов Элизабет и продолжала притворяться покорной дочерью Верховного Божества, твердым главой Четырех Архангелов, безжалостным борцом с кланом демонов. Для того, что хоть на мгновение чувствовать себя свободной.       — Такое чувство, что я давно тебя знаю, — задумчиво произнес Мелиодас, внимательно рассматривая её. Элизабет кокетливо улыбнулась, скрывая разочарование. За этими словами неизменно следовало только одно: — Элизабет, — пораженно прошептал демон, замирая на месте. А после обречённо покачал головой — только ей могла прийти в голову такая сумасшедшая мысль и только ей хватило духу претворить её в жизнь.       — Вот умеешь же ты испортить прекрасный вечер, Мелиодас.       — Ты пробралась на бал демонов, а порчу его я? — брови Мелиодаса медленно поползли вверх, не скрывая удивления его хозяина. Хотя Элизабет никогда не упускала случая его удивить и перевернуть с ног на голову привычную картину мира.       — Конечно. — Элизабет легко вырвала бокал из несопротивляющихся рук проходящего мимо гостя и сделала глоток, готовясь в любую секунду сорваться с места. — Так гармонично танцевали. Возможно кто-то даже принял нас за настоящую пару, — Элизабет подмигнула застывшему с раскрытым ртом от такой дерзости демону. — А теперь мне пора бежать. Сеять всюду хаос, распри и конфликты, — Элизабет отсалютовала пустым бокалом и выпрыгнула в ближайшее окно, раскрывая крылья и скрываясь во тьме.       — Элизабет..!       Разлетелся эхом голос беспомощного Мелиодаса, руки которого вновь упустили её.

***

      — Дорогая, не устала?— вежливо поинтересовалась низкорослая старушка, идущая по узкой тропе рядом с Элизабет, что несла её сумки с далекого рынка, расположенного за лесом.       — Не волнуйтесь, только почувствую недомогание — сразу скажу, — легкомысленно улыбаясь ответила девушка, сотрясая ношей с овощами и фруктами.       Маленькая деревушка простых демонов располагалась рядом с вратами в их мир и часто подвергалась нападению низших богинь, что не упускали случая развязать конфликт, чтобы покичиться своим достоинством. В их светлые головы даже не закрадывалась мысль, что кто-то просто хочет жить в мире и не ввязываться в конфликты. В их системе мироздания существовало только одно правило: видишь демона — бей на пораженье. Элизабет пыталась изменить это всеми силами: урегулировала конфликты, осаждала зарвавшихся богинь, лично помогала демонам, что нуждались в этом.       Ведь она абсолютно не понимала, зачем нужно постоянно воевать. Их расы уже давным-давно всем доказали, что они самые сильные, самые выносливые, самые совершенные. Но почему-то сосуществовать в мире они так и не научились.       Так что её победы на этом бесконечном поприще были лишь каплей в море нетерпимости и непримиримости.       Могучие стволы приглашающе расступились, открывая вход в глубокую долину, где кучкой расположились невысокие домики. На улицах на мечах сражались маленькие демонята, мужчины латали дыры в прохудившихся стенах, женщины развешивали для сушки теплые одеяла. Приближалась зима.       — Вот и пришли, дорогая, — старушка махнула рукой в сторону стоящего последним дома. — Всегда бы было так спокойно, — тихо посетовала она.       — Однажды обязательно будет. Не может же противостояние длиться вечно? — Элизабет поставила сумки на лавочку, пристроенную к крыльцу.       — Твои бы слова, да владыкам в уши, — прошамкала старушка, осматривая своё селение и припоминая последнее нападение недобрыми словами.       Элизабет кивала. Ведь что она могла ответить, если та была во всём права?       Висящий на поясе амулет сверкнул голубым светом, настойчиво сигнализируя о том, что её ищут.       — Мне уже пора, — растерянно произнесла Элизабет. Она хотела помочь намного большим, чем просто донести продукты.       — Ничего страшного, милая. Береги себя. Такая красавица обязательно должна быть в безопасности, — напутствовала старушка. Элизабет польщенно улыбнулась её словам, махнула рукой на прощание и скрылась среди ветвей, стараясь не обращать внимание на зуд в лопатках.       — Подсматриваете, Ваша светлость? — проказливо спросила старушка, взглянув на появившегося из тени принца демонов.       — И подслушиваю, — признался Мелиодас, смотря в спину уходящей богини.       — Странная она девушка, эта дочь Верховного Божества. Сражается на стороне клана богинь, уничтожает сотнями низших демонов, ревностно чтит все светлые законы. И в то же время постоянно слоняется по нашим землям и по землям людей, помогает окружающим, не обращая внимания на расу, ведет себя неправедно и открыто. Что же она такое и кому принадлежит?       У Мелиодаса не было ответа. Но внезапно он понял, что до безумия хочет, чтобы она принадлежала ему — со всей неопределенностью и парадоксальностью.

***

      — Была такая крошка, а стала совсем взрослой. И спасла Китай, — умиленно произнесла Элизабет, смахивая мнимую слезу и смотря как одна из её учениц, что она обучала владению шпагой, истребляла синих демонов десятками.       — Элизабет, соберись! — крикнул Мордред, отражая удар красного демона. Богиня лишь махнула рукой и поднялась выше, наблюдая за своими подопечными.       Иногда Мордред совершенно не понимал её. Ратовала за завершение конфликта, но стоило низшим демонам переступить черту — уничтожала их не жалеючи и даже играючи, спуская на них выводок своих учениц. Отказывалась вмешиваться в битвы, оставаясь на линии поддержки, занимающейся исцелением, но, если ситуация требовала, вступала в них и сражалась до победного конца, что с её могущественной силой наступал губительно быстро. Старалась придерживаться баланса, но, если что-то шло не по плану, превращала всё в форменный хаос и кавардак. Элизабет иногда сводила его с ума своим непостоянством, но именно из-за него он следовал исключительно за ней. Он искренне верил — только она может принести равновесие этому миру.       — А вот и герой, которого все ждали. И он будет силен, смел, хитер и умен, и для боя он будет рожден, — насмешливо пропела Элизабет, отражая ударной волной режущий выпад двуручника Мелиодаса.       — А вот и бесстрашная богиня, снова облачившаяся в белое, — глухо вернул колкость Мелиодас.       — Тебе не понравилось то платье? — нарочито обидевшимся тоном произнесла Элизабет, прикладывая руку к груди. — А вот Мордред сказал, что я была великолепна. И что множество демонических сердец падет к моим ногам, — Элизабет изящно увернулась от точной атаки, переправляя её в противоположную сторону. И продолжила свой монолог: — Кстати, даже зеркало на стене говорило, что я прекрасней всех. Так что ты не можешь отрицать того, что я была невероятна, — решительно закончила она.       Только Мелиодас ничего не ответил, лишь вновь замахнулся клинком. Элизабет нахмурилась — такое молчание было подозрительным. Они сражались слишком часто — чужие привычки, наклонности и слабости давно пустили корни в них обоих. Поэтому в её разуме зрела уверенность — что-то гложило демона, вводило в неясное смятение, тревожило извечно спокойные сердца.       — Сегодня с тобой что-то не так, — задумчиво произнесла она и перемахнула через его спину, опираясь на плечи.       Мелиодас отпрянул на два метра в бок, выпуская в защитной форме темную материю и все больше убеждая Элизабет в её правоте. Но здесь — посреди разрухи, лязга мечей, сверкающих формаций божественных и демонических сил — убедиться в этом возможности не существовало.       Небольшая тень заслонила на мгновение солнце. Элизабет подняла голову — мимо проплывал один из пустующих небесных островов, которые заполоняли их земли в неисчислимом количестве.       — Поймай меня, если сможешь! — проказливо произнесла Элизабет, поддаваясь спонтанному порыву и срываясь в сторону островка.       И Мелиодас последовал за ней. Впрочем, он всегда следовал за ней, если не считать их первой встречи.       Брошенная фраза обратилась в причудливые догонялки. Мелиодас то приближался слишком близко, практически дотягиваясь до нее своим клинком, то оказывался бесконечно далеко, что Элизабет приходилось останавливаться и в ожидании топать ногой по воздуху. И всё же до разрушенного пантеона она добралась первая. Приземлилась только неудачно — врезалась локтем в торчащую из земли каменную глыбу, что оставила глубокую царапину. Хотя та мало её беспокоила.       Элизабет прислонилась спиной к холодной каменной колонне, переводя дыхание. Через десяток секунд в паре метров от нее приземлился раскрасневшийся Мелиодас.       — Теперь признаешься? — внезапно серьёзно спросила она.       Мелиодас хмыкнул чему-то своему, воткнул в испещренную трещинами и диким плющом землю меч и подошел вплотную к ней. Он смотрел в её лукавые голубые глаза, подобные бездонным океанам, и находил там только ему известными истины.       — Тебе не кажется, что для врагов мы стоим слишком близко друг к другу, хотя в наших руках даже нет оружия? — поинтересовалась Элизабет. Она внезапно осознала, что такая близость не пугала её, а даже завораживала. А ещё осознала, что и сама не очень хотела нападать в этот момент.       — В тот раз на балу тебя это не пугало, — поддел её Мелиодас.       — Надетая маска решает многие экзистенциальные вопросы, — демон фыркнул в ответ. Милые ямочки предательски мелькнули на его щеках, заставляя Элизабет потеряться на секунду. — И что ты собираешься делать, раз подобрался так близко? Поцелуешь? — эта шальная мысль пришла Элизабет в голову внезапно. Но она с томительным нетерпением ждала ответа.       — Поцелую.       — Силенок не хватит.       — Вот и проверим.       Ответ демона придавил своей уверенностью и непоколебимостью, сметающей любые сомнения на пути. Ему хватит сил и поцеловать её, и держать её, и смириться с последствиями.       Мелиодас вжал несопротивляющееся тело в камень и поцеловал. Болезненно, неистово, кусая даже, словно заклеймляя своим прикосновением. И получая в ответ точно такой же беспощадный напор. Элизабет вцепилась в крепкие плечи, прижалась грудью к чужой груди и ощутила неистовое биение всех семи сердец. Хотя её в этот момент надрывалось не меньше.       — Элизабет!       — Мелиодас!       Раздались голоса с разных сторон, вынуждая их резко отпрянуть друг от друга. Осознание произошедшего ледяной волной обрушилось на них. Алая краска смущения медленно разливалась по щекам.       — Меня ищут, — произнесли они в унисон, что смутило ещё сильнее.       — Ну, я пойду, — несмело пробормотал Мелиодас, разворачиваясь в сторону, откуда раздавался голос его младшего брата Зелдриса.       — Иди-иди, — ответила Элизабет, помахав рукой.       Мелиодас порывисто схватил меч, взмахнул крыльями и скрылся в противно светлой голубизне небес. Элизабет прикрыла лицо ладонями и застонала, съезжая вниз по колонне. Во-первых, не таким она представляла свой первый поцелуй. Во-вторых, не с Мелиодасом она его представляла. В-третьих, что делать с тем, что ей понравилось и она хотела повторить?

***

      Элизабет сидела в огромном кресле на балконе и смотрела на полную луну, плавно плывущую по безоблачному небу. Небольшая колба, стоящая на узком столике, ловила её свет и отражала причудливыми лунными зайчиками на рельефном потолке. Парившая внутри нее роза, неизвестно зачем притащенная из мира людей, медленно теряла лепесток за лепестком.       — Сказка старая, как само время, песня старая, как сама рифма… — тихо напела Элизабет забытый мотив, внезапно всплывший в памяти.       Довольно символично для богини, что нарушила один из непреложных заветов клана богинь. Хотя в её случае лучше бы подошла история тех двоих из равно уважаемых семей, что погибли у гробовых дверей. Элизабет невесело хмыкнула. Влюбиться в своего врага и совсем не сожалеть об этом вполне в её духе. Хотя за две сотни лет противостояния чего ещё она могла ожидать? Они слишком часто встречались, чтобы это прошло бесследно; они несли слишком соразмерную ответственность, чтобы не понимать друг друга; они слишком похожи с их дурным характером и бесконечной силой воли, чтобы однажды это не сыграло злую шутку с ними.       Ведь даже с четырьмя архангелами она не чувствовала себя так комфортно и спокойно, как при столкновениях с ним. Ей следовало раньше понять суть своих чувств, но легкомыслие и беспечность довольно долго правили бал и позволили всему зайти так далеко.       Но Элизабет не жалела. Если это Мелиодас, тот кто равен ей по силе и близок по духу, то она примет эти чувства. Хотя для начала стоило узнать его мнение на этот счет. Быть безответно влюбленной слишком болезненно. Такую роскошь она не могла себе позволить.       Элизабет поднялась с кресла, расправляя крылья. Роза под прозрачной колбой потеряла последний лепесток.

***

      Элизабет приземлилась в развалинах старого колизея, ставшего случайным свидетелем невольного откровения. Гранитные плиты немо хранили свалившуюся на них тайну, разрушенные монументальные колонны поддерживали невидимое равновесие, дикий плющ прятал в земле корни непреодолимых противоречий. Только нахальной луне было наплевать на такт — её свет настойчиво выделял статную фигуру демона, сидящего на одном из обломков.       — Мелиодас, — осторожно позвала Элизабет, не зная с чего начать этот сложный диалог.       Принц демонов медленно обернулся, окинул её приблизившуюся фигуру мимолетным взглядом и вновь отвернулся. Словно и не произошло ничего. Словно всё осталось как прежде. Словно они всё те же старые враги. Притворился, что сегодня не было. Только Элизабет не собиралась притворяться.       — Я не жалею о содеянном. Я хотела тебя поцеловать. И я сделаю это снова. Но только в том случае, если твои чувства созвучны моим.       Спина Мелиодаса дрогнула, и он повернулся. В изумрудных глазах плескались неверие и надежда, что столкнулись с непоколебимостью и решимостью голубого океана.       — Совсем не сожалеешь? — недоверчиво спросил он, поднимаясь с насиженного места и неторопливо приближаясь к оставшейся на месте богине.       — Ты когда-нибудь замечал во мне склонность ко лжи? — лукаво спросила она, ловя незамедлительный задорный ответ:       — Было пару раз.       — Но в своих чувствах я всегда откровенна.       — Есть за тобой такой грешок, — Мелиодас подошел вплотную к Элизабет, останавливаясь в нескольких сантиметрах от нее. Он протянул руку и заправил прядь ей за ухо, не встречая сопротивления и ловя лишь мягкую улыбку в ответ. — Будь моей, а я буду твоим. Не смотря на все запреты и невозможность.       — Пока ты будешь держать мою руку, я не отпущу твою.       Нерушимая клятва сорвалась с их губ, оставляя свой отпечаток в вечности. И они поцеловались. Снова. И это было самым правильным за всю их долгую жизнь.

***

      — Я не сомневаюсь в том, что ты всегда знаешь, что делаешь. Но Элизабет… — Мордред замолчал на полуслове, не зная, как облечь свои мысли в слова.       — Но Элизабет, как ты могла вляпаться в такие отношения с демоном? — закончила за него богиня, перелистывая древний манускрипт на мертвом языке.       — И ты даже не боишься произносить это вслух.       Мордред обескураженно покачал головой и завалился на соседнее кресло, прикрывая глаза рукой. Он следовал за Элизабет с самого своего рождения. Она заменила ему мать, которая сама не понимала, зачем произвела его на свет, а потому бросила; она стала его наставницей, обучая всем заветам клана богинь и добавляя пикантные подробности бытия других рас; она стала его другом, что учил его делать мертвую петлю и нарушать все запреты; она стала его соратником, что бился с ним плечом к плечу и никогда не отступал. Она было его всем: его солнцем и луной, его воздухом и кровью, его смыслом существовать.       И даже сейчас, понимая, как неправильно она поступала, он всё равно был готов следовать за ней.       — Ты знал, что когда-то давно нашего мира не существовало, а была лишь кромешная пустота среди бесконечного множества звезд? — задумчиво произнесла Элизабет, держа в руках страницу. Мордред отрицательно покачал головой и сел ровно, ожидая ещё один откровенный урок от Богини Элизабет. — В этой пустоте родилась воля силы, имя которой Хаос. Хаос сотворил наш мир, мою мать — Верховное Божество, Короля Демонов и священное древо. Верховное божество создала небеса и клан богинь. Король демонов создал мир демонов и клан демонов. А священное древо создало мир фей и расу фей. Затем хаос создал четвертую расу — великанов, что были дикарями и подчинялись лишь силе, стремясь причинять друг другу боль. Но даже это не насытило Хаос. Он был разочарован в своих творениях. И тогда Хаос сотворил людей. Противоречивых, незавершенных и несовершенных. Они были ближе всех к идеалу. Ближе всех к самому Хаосу. Это и сгубило его. Верховное Божество и Король демонов, боясь, что любовь и поклонение сотворенных рас будут обращены не к ним, а к Хаосу — их творцу, — объединили усилия и запечатали его. Стерли любые упоминания о том, что он когда-то существовал. Заставили всех поверить, что они появились по воле этих двух изначальных кланов. И что их долг — поклонение одному из них. А чтобы ни один росток сомнения не пророс в душах — клан богинь и клан демонов находятся в вечном противостоянии, что никогда не закончится. Довольно забавно, не правда ли? — иронично закончила Элизабет, звонко захлопывая книгу.       — Звучит слишком невероятно, — рассеянно произнес Мордред. Но у него не было ни одного аргумента, опровергающего историю Элизабет. Она могла быть как полной выдумкой, так и невозможной правдой. — Откуда ты узнала об этом?       — Недавно мы с Мелиодасом были в одной деревеньке на юге. Там я увидела странный поросший мхом холм, от которого исходила непонятная сила. Тогда я и вспомнила это. Ведь во время запечатывания Хаоса я находилась в утробе Верховного Божества. Была частью её силы и мыслей. — Элизабет вышла на балкон и оперлась на перила, задирая голову к небу. Снова необыкновенно ясное и звездное. Наверняка Мелиодас тоже сейчас смотрел на него. — Поэтому не существует причины для противостояния. Мы сражаемся лишь потому, что главы наших кланов желают быть богами для других рас.       Вязкая тишина повисла между ними. Лишь ветер колыхал белоснежные занавески, отбрасывающие неясные тени.       Мордред вновь откинулся на кресло и неторопливо переваривал невольно узнанную истину, что вполне вязалась с их историческими событиями. Элизабет смотрела на звезды, задорно подмигивающие в кромешной тьме. Наверняка она и Мелиодас пришлись бы по вкусу этому Хаосу. Ведь что может быть более совершенно несовершенным, чем любовь? Хотя пока эта любовь под глубоким запретом, окутанным пламенем войны. Но о том, как решить эту дилемму, она подумает завтра.

***

      — Подставлю ладони, их болью своей наполни, наполни печалью, страхом гулкой темноты. И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает, и жизнь разбивает все надежды и мечты, — голос Элизабет разливался над водной гладью небольшого озера, спрятанного за широкими стволами елей.       Слова колыбельной сами всплывали в голове и складывались в гармоничные строки. Не хватало только мелодии, чтобы завершить их. Но играть на каком-либо инструменте Элизабет так и не научилась. Да и времени катастрофически не хватало. Она разрывалась между обязанностями дочери Верховного Божества, что всегда должна поддерживать порядок и быть примером для остальных; сотрясала воздух, разрешая всё чаще возникающие мелкие конфликты между кланом богинь и кланом демонов; сражалась в повторяющихся по кругу громких сражениях, где с каждым днем гибло все больше душ. Элизабет терялась в этом круговороте безумия и лицемерия и совершенно не видела света в конце. Только бесконечный мрак, что придет на смену смерти.       — Прости, я опоздал, — тихо произнес Мелиодас и сел позади нее, обхватывая талию крепкими руками и зарываясь лицом в водопад непослушных волос, пахнущих цветами.       От его Элизабет всегда пахло цветами. Нежными колокольчиками, что прятались в тенях высоких трав; застенчивыми васильками, скромно подмигивающими на обочинах потерянных троп; яркими одуванчиками, что красили её руки в невозможный желтый цвет. Элизабет никогда не упускала случая сплести незатейливый венок и с превеликим удовольствием взгромоздить его ему на голову. Мелиодас нарочито хмурился, а после целовал её до умопомрачения.       Хотя и этого для него было мало.       Он хотел всегда быть рядом с ней. Слушать её голос, ловить лукавый взгляд, тонуть в озорной улыбке. Касаться каждой клеточки кожи каждую секунду этой ранее бессмысленной вечности. Целовать до бесконечности, до безумия, до потери сознания. Сделать своей, чтобы все знали и не смели даже мысли допустить о том, чтобы посмотреть в ее сторону. Мелиодас хотел быть с ней навечно.       Только смелости сказать это вслух всегда не хватало.       Но Элизабет и не требовала. Она понимала его чувства без слов и в ответ отдавала всю себя.       — Снова Король демонов скандалит? — понятливо поинтересовалась она, откидываясь на его грудь и сжимая его руки своими маленькими ладонями.       — Требует переходить в немедленное наступление, захватывать территории и убивать всех неподчиняющихся.       — Довольно забавно, что дорогая матушка хочет того же, — озадаченно пожаловалась Элизабет.       Тишина укрыла поляну. Только беззаботные сверчки выводили незатейливые трели. Элизабет нежилась в горячих объятиях, наслаждаясь минутой покоя. Только в надежных руках её единственного равносильного врага, закономерно ставшего возлюбленным, она чувствовала себя по-настоящему в безопасности. Ни чертоги небесного замка, ни защитная формация четверки архангелов, ни осознание собственной силы не дарили такого умиротворения. Только он.       — Это не может быть простым совпадением, — глухо произнес Мелиодас, крепче сжимая её талию.       — Но силы наших кланов равны. Противостояние не принесет никому победы, только добавит напрасных жертв, — возразила ему Элизабет, поворачивая голову.       — Тогда нужно нарушить равновесие. Я покину свой клан.       Слова упали камнем, разрушая хрупкую гармонию. Элизабет резко развернулась и в неверии распахнула глаза, позволяя вязкому удивлению прорваться наружу. Но Мелиодас смотрел уверенно, незыблемо, словно это самое правильное решение за всю его жизнь.       — А после ты найдешь способ закончить это бессмысленное противостояние. У тебя отлично получается решать невозможные задачи.       Почти бывший принц демонов шально подмигнул ей и завалился назад, увлекая несопротивляющуюся богиню за собой. Какая разница на чьей они стороне, пока они вместе?

***

      — Я им не нравлюсь.       — Они и раньше не особо пылали к тебе добрыми чувствами.       Элизабет и Мордред скрылись в тени занавесок, наблюдая за галдящими богинями, что наперебой обсуждали последние события. Весть, что принц демонов предал свой клан и присоединился к клану богинь, очень быстро облетела все пять рас. Хотя она не столь будоражила чужие умы — больше всего их волновала причина. Полюбил богиню. Взаимно. Кошмар, грехопадение и святотатство. Элизабет фыркнула, вспоминая первые неразборчивые, явно неприличные, возгласы, последовавшие за её откровением на собрании.       — Ваша божественность, — тихо и незаметно к ним подошел новый глава четырех архангелов — Людошиэль в сопровождении архангелов Сариэля, Тармиэля и Маэля. В отвешенном им коротком поклоне совсем не чувствовалось уважения, только насмешка. — Вы всех удивили. Впрочем, как всегда, — с иронией произнес он, поворачиваясь боком.       — Ничего не поделать, все возможные безумства я уже сотворила, — Элизабет развела руками и пожала плечами.       Чего-то такого она ожидала. Но оскорбления не чувствовала. Только непреклонную уверенность в правильности принятого решения.       — Вам стоило более осторожно относиться к своим поступкам. Теперь уже никто не встанет на вашу сторону и не защитит вас. Даже мы, — глумливость всё же прорвалась в тон Людошиэля, полностью раскрывая его двуличную натуру, давно жаждавшую занять её место.       — Как-нибудь переживу это. Всё же я сильнее каждого из вас, — Элизабет с удовольствием наблюдала за искривившимся лицом архангела, чьей слабостью всегда являлась чужая, явно превосходящая его сила.       Людошиэль буркнул прощание и, взмахнув полами плаща, ушел. Следовавшая за ним тройка, так не проронившая ни слова, поклонилась и последовала за ним.       Элизабет задумчиво проводила их тени. Пройдет совсем немного времени, но от неё отвернутся все в её родном клане. Нарушать многовековую вражду — глупая затея. Но и Элизабет никогда не чувствовала себя на своём месте, находясь в ослепительных стенах монументального замка. Она всё ждала белого кролика с огромными часами, что через нору приведет её в новое — лучшее — место, покажет иную жизнь, расскажет о другой стороне мира. Любовь стала тем самым кроликом, открывшим неизведанную страну. И для её защиты она использует любой способ.       Ведь если их расы не могут сосуществовать в мире, тогда миру просто придется существовать без них.

***

      Элизабет окинула взглядом руины очередного уничтоженного города. Несмотря на нарушенное равновесие сил — победу они не одержали. Лишь принесли этой земле больше разрушений, смертей и хаоса. А клан богинь продолжил утверждать, что сражается за лучший мир. Элизабет тяжко вздохнула невеселым мыслям и, взмахнув крыльями, полетела прочь.       Скрытая от посторонних глаз пещера предстала перед ней спустя полчаса полета. Элизабет плавно приземлилась и, раздвинув заросли плюща, вошла.       — Как поживает мой малыш? — Элизабет любовно погладила холодный гладкий камень, заурчавший от прикосновения. Выросший на месте прикосновения рот прокусил острыми зубами ладонь и маленькими глотками принялся поглощать кровь. — Давно не виделись, Мерлин.       Невысокая черноволосая девчушка выглянула из-за стола, заставленного колбами и заваленного исписанными листочками, махнула в знак приветствия и вернулась к эксперименту. К одному из многих тысяч экспериментов, что она провела за эту сотню лет.       Конечно, Элизабет подозревала, что так просто избавиться от двух сильнейших кланов не получится. Да и джинна, исполняющего невозможные желания, тоже нигде не предвиделось. Поэтому пришлось старым добрым методом исследований и неудачных опытов добиваться желаемого. Пока Мелиодас не познакомил её с могущественным ребенком-магом города мудрецов Белиоруина — Мерлин, что с поразительной, и даже подозрительной легкостью набросала план. Который сейчас они и воплощали в жизнь.       И хотя Элизабет была благодарна ей за помощь — некоторые взгляды Мерлин в сторону её демона ей не нравились. Голову поднимала тревожная недоверчивость, тонкими щупальцами оплетавшая душу.       — Я почти закончила со знаками формулы, что требуется нанести на камень, — задумчиво пробормотала волшебница, перечеркивая записи и переписывая их на чистый лист. — А вот заклинание готово полностью.       Элизабет поймала спланировавший к ней клочок бумаги и вчиталась в аккуратный подчерк.       — В заклинание не нужно добавить условия?       — Те, о которых ты говорила, будут вписаны в рисунок. Но ты не боишься зацикливать всё на себе? — Мерлин в который раз задала этот вопрос и снова получила тот же ответ:       — Так будет правильно.       Волшебница согласно кивнула. Элизабет похлопала по ненасытному рту, что напитывался её кровью и магией, и отняла руку, мгновенно залечивая рану. Камень обидчиво фыркнул и заснул до следующего раза.       Отодвинувшиеся лозы пропустили внутрь луч света и невысокую фигуру, принесшую запах гари. Мелиодас отряхнул жилетку от налипшего пепла и впился взглядом в тонкую фигуру богини. Все тревоги тут же отошли на задний план, а противоречивое чувство загнанности трусливо спрятало голову. Она здесь, она в порядке, она его. Сейчас, а в скором времени навсегда.       — Мы отлучимся, Мерлин? — приглушенно спросил он. Волшебница невнятно буркнула что-то и кивнула головой, не отрываясь от смешивания растворов.       Мелиодас протянул мозолистую ладонь, за которую крепко ухватилась Элизабет, позволяя увести себя наружу. Садящееся на востоке солнце опалило их последним лучом и спряталось за горизонтом.       — Небо в огне сгорает. Снова.       — Совсем скоро этот мир изменится. И сколько бы солнце не сгорало — наши мечты и надежды никто не разобьет.

***

      Над частью выжженного леса фей тонкими струйками поднимался дым. Запах паленой плоти, истлевшей вековой древесины, погибших полевых трав разносился ветром на многие километры. И ни единой души на этой пустоши. Феи спрятались в корнях священного древа, зализывая раны и исцеляя померкшие крылья; великаны сбежали в середине битвы, почуяв неладное и отказавшись отдавать свои жизни во имя чужого блага; только люди бились до последней капли крови, не щадя своих сил и душ. Единственные непоколебимые существа, хоть самые слабые и несовершенные.       Из Элизабет вышла прекрасная Малефисента. Или Злая королева. Или всё же богиня Эрида? Ведь опустошение, разрушение и хаос, что она принесла на эту землю, создали идеальную мелодию похоронного марша.       Клана богинь и клана демонов больше не существовало.       А ведь она просто обронила слово перед одной богиней, поделилась сомнениями с другой, случайно проговорилась перед стремящимся выслужиться Людошиэлем. И вот уже клан богинь готов идти на последний бой против клана демонов в определенное время в определенном месте. Ведь такое преимущество, как сильнейший воин клана демонов на их стороне, нельзя упускать. Ведь богини сотворены, как лучшие создания в этом мире. Ведь только им дано победить и главенствовать на этой земле. Высокомерие и тщеславие сгубили их. Клан же демонов сгубили заносчивость и самоуверенность. Наивная вера в собственные силы, стойкая убежденность в превосходстве расы, непробиваемая властность, подпитываемые многовековой враждой, не оставили им ни единого шанса на спасение. Теперь все они покоились в гробе вечной тьмы — ритуальном камне, использовавшем тела и силы богинь для запечатывания демонов в подпространственной темнице.       Рискованная авантюра, к которой они готовились больше века, увенчалась успехом.       — Всё закончилось?       Мелиодас плавно спланировал рядом с Элизабет, внимательно рассматривая реликвию, что всё ещё тихо вибрировала от переполнявшей её мощи.       — Теперь да. Осталось найти ей подходящее место, и мы будем свободны. Сможем посетить все неизведанные земли, пройти все нехоженые тропы, прожить все невозможные жизни, — Элизабет обхватила ладонь Мелиодаса, переплетая пальцы замком.       Они будут вместе. Навечно.       — Глупые детишки.       Сверху прогрохотал громоподобный бас, ослепительно яростно сверкнули молнии, землю затопило удушающее и придавливающее ощущение тяжести. Верховное божество и Король демонов стояли перед ними, ужасая своей мощью. Мелиодас выступил вперед, закрывая собой Элизабет и предчувствуя беду.       Что-то всё-таки пошло не по плану.       Хотя Элизабет с самого начала предполагала такой исход. Не могли её дорогая матушка и совсем не дорогой отец Мелиодаса просто взять и позволить им провернуть такую аферу безвозмездно. За каждый поступок назначена своя цена.       Их сопротивление сломили быстро. Да и что могли противопоставить два неразумных ребенка созданиям, появившимся на заре этого мира? Элизабет проследила за полетом обмякшего тела своего возлюбленного и отхаркнула кровь, активно стремящуюся наружу. Богинь и демонов довольно сложно убить. Но если постараться — разорвать их органы, истощить их силы, растоптать их волю к жизни, наполнив абсолютной безнадежностью — то эта задача вполне исполнима. Верховному Божеству и Королю демонов это определенно удалось.       Элизабет рассмеялась тихим ликующим смехом.       — Ты умираешь, — прогремел голос Верховного божества.       Элизабет подняла голову, твердо смотря на возвышающихся над ней богов. Высокомерие и самоуверенность сквозили в фигурах их палачей, но это не пугало. Лишь подтверждало, что всё было не напрасно. То множество часов, потраченных на сосредоточенное и скрупулезное написание списка условий для формулы, начертанной на лежащем под ними камне, окроплённом её кровью; те споры до хрипов при составлении словесного кружева заклинания, что мысленно произносила она; даже их смерть, что станет финальным аккордом в многовековом противостоянии.       И она с удовольствием расскажет им об этом:       — Как только я умру, сработает последний завет. И твоя сила, дорогая матушка, будет использована для последней печати на гробе вечной тьмы. А король демонов станет его последним узником. Ведь подобное притягивает подобное.       Король демонов взревел, сшибая Элизабет волной сырой силы и выбивая остатки еле теплившейся в ней жизни. Она умирала, слушая проклятия в их адрес, и злорадно улыбалась.       Предсмертный вздох сорвался с окровавленных губ. В сгоравшем закатном небе мелькнула зеленая вспышка.       Последняя страница прочитанной книги перевернулась с тихим шелестом, погружая небольшой кинотеатр, иллюстрировавший каждую строчку, в темноту. Я откинулась на спинку кресла, закрывая рукой глаза. Это всегда была только я. Что в прошлом, что в настоящем существовала только одна Элизабет. Элизабет, что обожала творить форменную неразбериху и повергать мироздание в бесконечный хаос. Из года в год, из жизни в жизнь.       Алиса, покорившая страну чудес, оказалась права — все элементы мозаики сошлись, стали на свои места и выстроились в красивую картину. Картину, в которой она прыгнула не в ту нору.       Полотно экрана ускользнуло в пустоту, кресло потеряло осязаемость — тьма подернулась рябью и раскололась на осколки. Только вот падала я в пропасть из разбитых кривых зеркал — ведь, когда мир кончался, руку мою отпустили.