В целости и сохранности

      Небо неумолимо чернело все сильнее. Грозовые тучи, словно стая морских стервятников, кружили и клубились над лесом. Звук воющего ветра заглушал треск от поломанных сучьев и взволнованные удары волн о песчаный берег. Это не похоже на летний сладостный дождь, который вновь вдохнет жизнь в задыхающуюся от жары и засухи природу. Лес кричит и стонет от боли, словно нечто раздирает его изнутри.       Аанг чувствует это. Ветер приносит с собой жалобную песнь. Каждое дерево, шелестя листьями, сливается в мелодию слишком печальную и тревожную, больше похожую на мольбу, совсем по-детски просящую прекратить их страдания. Мальчик не может ее не слышать. Она гудит и шепчет со всех сторон, как и воздух, овивающий его.       Иногда, когда юный шаловливый ветерок, весело играющий с его одеждой, превращается в неконтролируемый буран, от гнева сметающий все на своем пути, маленький Аватар не хочет его слышать. Словно этот воздух он не может покорить, настолько уязвим и беззащитен перед своей же стихией.       По крыше каменной пещеры забарабанили тяжелые капли воды. Их маленькое убежище, может и вовсе не было пещерой, а просто завалом кучи камней, покрытых мхом и грязью. Но в ее центре все смелее трещал костер, а крыша достойно сдерживала напор дождя, который теперь разыгрался не на шутку.       Даже Аппа, наконец успокоившись и, не смотря на маленький размер пещерки, мирно сопел в углу, своим горячим дыханием помогая костру гореть.       Глядя на то, каким спокойным и счастливым выглядел бизон, Аанг расплылся в совсем детской улыбке. Аппа тоже улыбался, наверное, ему снилось что-то хорошее. Мальчик легонько, почти невесомо коснулся щекой теплой шерсти животного. Он так сильно устал после долгого полета, а в пещерке было тепло и уютно, ненавязчивый аромат свежей рыбы витал в воздухе, под веселый треск сухих веток. Аанг поглубже зарылся лицом в мех Аппы, и с него не сходила улыбка. Его друг пах чем-то сладким, родным, но давно забытым.       Мальчик почувствовал себя частью уютного старого и пушистого, как большое облако, одеяла. Оно окутало его с головой, защищая от ужасов, происходящих наяву. Аангу было просто хорошо, как бывает после вкусного завтрака, или игры в аэробол с друзьями в погожий день. Он смежил веки и его взору предстал дом… Восточный храм Воздуха… Просто дом. Там пахло, кажется лимонным пирогом. «И почему здесь пахнет лимонным пирогом?» Неразборчивая мысль промелькнула в голове Аанга, пока он сильнее прижимался к теплому боку Аппы. Он становился все легче и легче, вот бурный поток свежего ветра подхватил его верхом на пушистом облаке и понес ввысь. Все выше и выше… Он просто немного отдохнет, ничего не должно случиться.       Катара, наконец закончив с рыбой, монотонно вертела ее над костром. Жар, которым дышал огонь, давно и упорно шептал ей примоститься к нагретому валуну и уснуть. Иногда девушке казалось, что она больше не в силах противостоять дремоте, но она все также, как и… Сколько вообще времени прошло после ухода Сокки? Сидела у костра и мутным неразборчивым взглядом всматривалась в даль, с надеждой, что где-то между согнувшихся до самой земли деревьев, мелькнет синяя рубашка.       С каждым новым звонким ударом капли о землю она мелко вздрагивала. Даже не являясь мастером покорения воды, она могла чувствовать ее, слышать или вовсе понять, о чем же она так быстро журчит. И вот сейчас именно стук капель эхом отдавался у Катары в голове, мешая окунуться в тревожный сон.       Усилием воли она повернула голову в глубь пещеры. Сразу после этого девушка скривилась от ноющей боли в висках, возникнувшей так внезапно. Ее взору предстала приятная картина: Аппа и Аанг, в обнимку, умиротворенно посапывали, даже не обращая внимание на буйство природы. Девушка улыбнулась. Хоть кто-то сейчас мог позволить себе вздремнуть.       Катара скинула с плеч подобие пледа и двинулась к лежащей напротив открытой сумке. Из неё, как из раззявленного рта, торчала верхушка скрученной бумаги.       Из-за непогоды и смертельной усталости Аппы, им пришлось срочно искать пристанище, но вот где именно произошла их остановка вызывало вопросы. У Сокки была карта. Это должно было упростить вычисление их местонахождения и построение дальнейшего маршрута.       Катара аккуратно развернула подмокший пергамент и остолбенела. Несколько секунд она глупо пялилась на карту хлопая глазами. Ее даже картой назвать нельзя: простой круг, в котором были накаляканы другие кружки с рваными краями, имитирующие материки, и несколько стрелок, пересекающихся между собой и идущих в совершенно хаотичном направлении. Где-то чернила смазались, и разобрать рисунок было уже невозможно.       Катара слишком долго боролась с желанием бросить бесполезную бумажку в костер. Полная разочарования она не выдержала и, смяв её, швырнула в валун напротив. Неужели Сокка был таким идиотом! У них ведь было столько остановок на рынке! Ах, девушка просто зарычала от досады. Она ведь все путешествие рассчитывала на эту… Карту!       Девушка печально вздохнула. Катара правда думала, что Сокка знает что делает. Как бы ее гордость не шипела и протестовала, но брат казался единственным действительно думающим в их небольшой компании. А теперь он пропал неизвестно где, и чернеющие тучи вновь собирали силы чтобы пролить на землю все свои горькие слезы.       Ветер протяжно завывал, гуляя между камнями, норовился потушить их живучий огонек и кусал за торчащие без ткани пальцы и уши. Занятая своим беспокойством, Катара совсем не замечала как ей было холодно. Она с удивлением посмотрела на онемевшие, слегка подрагивающие пальцы и зябко поежилась. Ее взгляд сразу нашел брошенный в другой стороне синий плед, уже испачканный в грязи. Хоть и небольшое, но такое пленительное и нужное тепло окутало ее плечи голубыми краями ткани.       Тихая и быстрая вспышка гнева потухла, и вновь сладостная дремота притянула Катару в свои объятия. Она немного потерла ладошки. Теперь кожу приятно покалывало, и жар распространялся по телу, будто девушка была в огне.       Катара не знала стоило ли идти за братом. Сидеть здесь без дела и ждать было томительно и невыносимо. Страх скрутил ее желудок в узел и с каждой секундой затягивал все сильнее. Они были далеко от всего что связано с Народом Огня. Но все же, горькое предчувствие не давало ей просто забыться и ждать Сокку где-то во сне. Зная ее пустоголового брата, который умудрялся быть одновременно поразительно гениальным и чертовски глупым, он мог ввязаться во что угодно, а потом улизнуть из авантюры на бронированном носороге Комодо.       Катара хихикнула. Сокка на чудовище Народа Огня выглядел ужасно важным и напыщенным. Он бы наверняка рассказывал эту историю всем прохожим. Как он — лучший воин Племени Воды оседлал огнедышащее чудище, победил всех врагов и отправился на помощь Аватару спасать мир. Внезапно Катара подумала, что её коротенькая история слишком хороша, чтобы быть забытой.       Синие глаза заговорчески блеснули, и Катара ухмыльнулась, предвкушая реакцию брата. Он будет в гневе или восторге. Сокка любил, когда его силу восхваляли. Решив больше не медлить, девушка выползла из своего укрытия и быстро пробежалась до сумки с писательским набором.       Во время процесса она несколько раз прерывалась, чтобы отдышаться. Кто бы мог подумать, что из нее выйдет такой отличный писатель! Катара задумалась. Это было действительно увлекательно, несмотря на то, что она писала всего лишь шутку про брата. Но даже так писательство отвлекало, затягивало с головой в пучину выдуманных событий, и вот уже происходящее вокруг не имело никакого значения, был только Сокка, который одним метким запуском бумеранга поражал сразу пятерых воинов. Мягкий ворс кисточки быстро бегал по пергаменту, а за ним тянулся тонкий чернильный след, и вот уже история пришла к своему концу. Катара поднесла лист поближе к огню и, довольная собой, перечитала написанное.       Вкратце вышло так:       Сокка — великий Южный воин (и без всякой магии, на минуточку!), отправляется спасать мир без Аватара. Сокка и так со всем справится. По пути его ждет много опасностей, вражеские преследования и финальная битва с Хозяином Огня (Сокка победит). Во время своего путешествия он посещает остров Киоши, где бравая воительница Суюки беспамятства влюбляется в неотразимого Сокку и падает к его ногам. Эта часть Катаре особенно нравилась, ведь в реальности все было в точности да наоборот. Но зло не дремлет и Народ Огня уже подкрадывался к влюбленным. На огромных огнедышащих чудищах они явились, чтобы сеять хаос и смерть. Один из магов огня схватил воительницу Суюки и хотел заточить ее в подземелье, но храбрый Сокка прибыл как раз вовремя! Одним запуском бумеранга он одолел всю армию Огня, спас Суюки и остров Киоши! Сокка тем временем продолжает свое путешествие, чтобы свергнуть Хозяина Огня, но воительница Суюки не смогла пойти с ним. Влюбленные долго прощаются, и Сокка дает клятву, что как только он спасет мир, то обязательно вернется за ней, и вместе они будут жить в ледяном замке долго и счастливо. После клятвы храбрый воин верхом на носороге Комодо уезжает в закат.       Волна холодного воздуха налетев так внезапно, потушила то тепло, вызванное смешной историей и отрезвило разум девушки. Ее брат все еще не вернулся. Маленький костёр, который до конца боролся за свою жизнь, наконец потух, и слабая струйка дыма вилась от обугленных веток. Небо снова угрожающе громыхнуло. И Катара, посильнее кутаясь в плед, поползла внутрь пещерки. Огромные серые валуны веяли грустью и холодом, делая итак маленькое пространство еще меньше и неуютней.       С рыбой, уже окончательно остывшей, но все еще одиноко висевшей на вертеле, Катара разберется в следующий раз. Сейчас ее все равно некому есть. От одного вида еды девушку мутило, кусок явно не полезет ей в горло.       Она прильнула спиной к теплому боку Аппы, который словно излучал фибры тепла и спокойствия. Непонятно как, но бизону всегда удавалось успокоить каждого даже ничего не делая, это была его особая, никому не понятная, но приятная особенность.       Листок покоился у нее под боком немного помятый. Она взглянула на него и прикусила губу. Они все помнили что на самом деле произошло на острове Киоши. Объятая пламенем деревня сгорела бы до тла, если бы не уловка Аанга с использованием Унаги. Правильным будет не упоминать лишний раз о том, какую беду они навлекли на остров просто прибыв туда. Конечно это была не их вина! Но настойчивый шепот в темном дальнем уголке подсознания заверял её, что все же часть правды в этом была.       Они должны лететь строго на Север. Остановки только вынужденные, для пополнения припасов. Если они всегда будут в небе, Народ Огня не сможет выследить и преследовать их, так еще одна деревня не будет сожжена. Она твердо решила, что больше ни одна прихоть Аанга, не заставит ее свернуть с намеченного пути. Никто больше не пострадает. Народ Огня диктовал правила игры, они были не в том положении, чтобы противиться.       Кстати об Аанге, девушка бросила настороженный взгляд на мальчика, своим сопением умудряющегося заглушить буйство воды. Она заулыбалась. Здорово, что он может спать как ни в чем не бывало, когда прямо за камнями идет война, рушиться мир, бушует и плачет небо.       Будто невзначай, в мысли девушки юркнула странная мысль. «А еще он умел веселиться.» С момента их встречи, время Катары будто запустилось. Раньше она только и жила обязанностями в племени и слепой, ничем не подтвержденной надеждой. А сейчас, не смотря на все опасности, мир словно расцвел свежими весенними цветами, стал ярче тысячи солнц. Она больше не чувствовала себя такой маленькой и беспомощной, все вдруг обрело смысл, и надежда стала настоящей, ощутимой, как будто до неё можно было дотянуться рукой, словно до горящей в милях от земли звезды. И искрилась она так же ослепительно, как звезда, разгоняя жгучую злость ночной черноты.       Катара достала из-под себя кусочек голубой ткани и аккуратно накрыла им Аанга. Сама она пододвинулась ближе, чтобы и ей хватило импровизированного одеяла. Подложив руки под щеку, девушка сонно моргнула. Мысли летали где-то очень высоко от неё, и мир вокруг наливался звоном тысячи колокольчиков, но отчетливо звучало одно:       Она и Сокка помогают не Аватару, а Аангу — доброму и милому мальчику, который принес с собой частичку радости, счастья и надежду всему миру.       Их другу.       Под звон воды и гул стихающего ветра, Катара наконец смежила веки.